Гуру дикпиков

Сяо Чжань окончательно охуевает, когда понимает, что дедлайны у него теперь не только на работе, но в дикпикчестве. Наглый безымянный «гуру» напомнил, что в брошюре было указано, что если клиент не пришлет первое фото за неделю, то услуга считается оказанной и деньги не вернуть. Сяо Чжань даже думает, не послать бы все это, но желание доказать тому парню, что он ошибался, заглушает робкие проблески сомнения. Первая попытка сделать фотку члена заканчивается полным фиаско, но по мнению Сяо Чжаня, его вины в этом нет никакой. Все вообще начинается на работе, когда Сян Чэн подходит к нему в коридоре, Сяо Чжань как раз мечтал сделать себе чашечку кофе покрепче, в офисе как раз прикупили хорошую кофемашину, и доверительно начинает нашептывать, что у него есть племянник, который недавно выпустился из универа, и что тема деликатная, но ведь Сяо Чжань его поймет и «надо помогать _своим_, понимаешь?», а потом тушуется и говорит, что «прости, если я переступил черту» и «я просто хотел, чтобы вы познакомились». И Сяо Чжань хотя удивленно, но благосклонно и тоже шепотом говорит, что он не против и пусть Сян Чэн даст племяшу его телефон. А потом Сян Чэн, радостный и воодушевленный, уже забыв про шепот, говорит то, от чего у Сяо Чжаня тихонечко волосы встают дыбом, а именно: — Ты же слышал, что у нас скоро появится большой клиент. Это пока, вроде как тайна, но просто я подумал, что кого еще попросить показать тут все племяннику, как не тебя. Не начальника же подключать. А он парнишка умный, все на лету схватывает. Тебе даже не придется его ничему учить! Чуанли тебе понравится! Он лучший на курсе был! И он как раз тогда сможет подать резюме как надо, может, даже с клиентом поработать. И это такое облегчение, что ты согласился. Это так много для меня значит! И Сяо Чжань даже не знает — он больше злится из-за своей лопоухости, что наивно думал, что кто-то захочет его свести с родственником, а не воспользоваться его положением на работе. Или его окончательно добивает осознание, что нет, ему не казалось последние месяцы, что начальство относится к нему настороженно. И что все его смелые идеи, переработки, бесконечные предложения с улучшениями — что это все действительно только раздражало и заставляло босса нервничать, как будто Сяо Чжань вот-вот начнет покушаться на его позицию. Сяо Чжаню нафиг это не сдалось, так как главный дизайнер занимается только организационной работой и планшет в руках не держал уже пару лет. Сяо Чжань не знает, как теперь пойти на попятную и послать племянника куда подальше, поэтому вяло кивает в ответ на благодарные заверения Сян Чэна, что Сяо Чжань не пожалеет. Сяо Чжань уже жалеет. Но чего уж тут. И поэтому вечером Сяо Чжань приходит домой в странно подвешенном настроении. Про нового клиента ему так ничего и не рассказали, уведомление в телефоне от «гуру» только напоминало о полном большом _ничего_ в личной жизни. И решает, что всё, плевать на честь и гордость, он научится делать самые охрененные фотки члена, станет королем дикпиков, за которым будут гоняться и потом носить на руках. И пацан этот тоже заткнется, поймет, что недооценил Сяо Чжаня. Решимости у Сяо Чжаня — море, а вот сил или толики возбуждения — где-то в минусовых единицах. Он запихивает в себя легкий ужин, гладит соскучившуюся Орешек и включает телевизор. Он не так часто его смотрит, но, может, какой-нибудь тупой приключенческий фильм даст ему переключиться, отдохнуть, чтобы потом, с новыми силами, взяться за покорение дикпиковой вершины. Вот только Орешек такой план не очень по душе, поэтому она сначала совсем не характерно начинает тыкаться в Сяо Чжаня и, получив удивленные поглаживания, начинает покушаться на успокаивающие ее пальцы, что уж совсем из ряда вон. Сяо Чжань пытается осторожно утихомирить разрезвившуюся кошку, приподнимает ее за лапки, чтобы посадить рядом с собой и погладить, как обычно. Но ей этот план категорически не нравится, поэтому она прыгает ему на колени и, в шустром и тяжелом прыжке преодолевая колени Сяо Чжаня, попадает лапой на пульт, который во время манипуляций съехал под ногу Сяо Чжаня. Звук на телевизоре увеличивается почти до предела, громогласно провозглашая: — И СЕГОДНЯ У НАС В ГОСТЯХ РЕДКИЙ ГОСТЬ — «МОЛЧАЛИВЫЙ ГОНЩИК», КОТОРЫЙ НЕДАВНО РЕШИЛ… Сяо Чжань в панике выдергивает из-под кошки пульт, тыкает в кнопку выключения звука, потому что мозг получает сигнал — слишком громко. Мозг видит значок «перечеркнутый звук» и тыкает в него. Мозг не в состоянии осуществить продвинутую логическую связку и полностью выключить телевизор (что даже к лучшему, потому что при следующем включении Сяо Чжань мог бы оглохнуть во второй раз). Орешек от внезапного шума телевизора совсем теряет голову, бежит сначала в коридор, потом забивается в спальне. Сяо Чжань безуспешно ее зовет, идет за ней, но Орешек забилась в свой домик, а ее место неприкосновенно, поэтому он что-то ей ласково и успокаивающе говорит, а потом возвращается в гостиную. Что за день такой? На экране ведущие оживленно общаются с собой, мелькают какие-то резкие надписи, как будто высеченные из камня. Сяо Чжань непроизвольно смотрит на шрифт, на подачу, на цветовое решение. В целом, сделано неплохо, хотя бы не так банально, как часто любят делать, используя самые ходовые пресеты. Сяо Чжань трет висок. Опять накатывают мысли о работе, и еще этого не хватало. Сяо Чжань пытается подумать о чем-то другом, вспоминает о «несделанном задании» и тихонечко стонет. Надо же еще и фотку члена сделать — вот только как. Потому что желания дрочить нет от слова совсем. Сяо Чжань даже на всякий случай смотрит вниз на свои любимые серые домашние штаны. Всё как обычно. Никаких внеплановых стояков. Да и в голове какие-то сумбурные мысли. Сяо Чжань садится на диван, думает проверить телефон, потом замечает, что телевизор все еще работает, по-прежнему без звука. Сяо Чжань тянется за пультом, чтобы выключить телевизор, и замедляется в движении. Потому что на экране показывают что-то, что вполне могли транслировать на канале для взрослых — камера крупным планом сначала следит за длинными, красивыми пальцами, которые тянутся к шлему. И о, это, видимо, все еще та программа про… Сяо Чжань видит бегущую строку субтитров… точно, про «молчаливого гонщика». Сяо Чжань тогда не обратил внимания, между паникой у Орешка, орущим телевизором и состоянием раздрая после тяжелого дня. Ну мало ли, сколько их там, молчаливых, да еще гонщиков. Сяо Чжань максимально далек от мира гонок. Они его как-то больше напрягают, что люди гоняют, рискуют здоровьем, и чудные зрители почему-то не покрываются холодным потом на каждом из кругов, а даже радуются, улюлюкают. Странные. Но теперь, когда гонщик наконец-то стягивает шлем с головы, при этом задирая голову, чтобы отвести волосы назад, а камера беззастенчиво показывает ярко выраженый кадык… Вот теперь Сяо Чжань начинает понимать этих воодушевленных болельщиков. Он включает звук, слышит трещание двух ведущих на фоне какой-то драматичной музыки и, поморщившись, решает, что картинки ему будет достаточно. Потому что эти кадры явно снимал человек в теме. Потому что ну не бывает такого, что камера случайно проезжается по тому, как гонщик стоит, удерживая между ног мотоцикл, как следует вдоль плотного костюма вверх, вверх, мимо крепких пластин, защищающих сильное тело внутри. Как скользит по крупным рукам, которые теперь держат шлем перед собой. Как грешно взгляд оператора движется никуда не торопясь мимо широких плеч, вдоль длинной шеи, и останавливается на лице — молодом, открытом, слегка порозовевшем после шлема, с капельками пота, стекающими по мокрым вискам. Сяо Чжань любуется формой носа, пухлостью слегка приоткрытых губ, формой глаз, тяжестью взгляда. Сяо Чжань сглатывает и прикрывает глаза. Ему надо перевести дыхание. Он никогда не залипал на знаменитостей. Не осуждал других, но сам просто даже как-то и не задумывался об этом. В универе было не до этого, а потом у него появился парень, с которым они расстались уже через месяц. А потом был второй, Мань Лэй, с которым Сяо Чжань честно прожил не самые плохие 6 лет. И вот тут здрасьти, пришла беда, откуда не ждали — Сяо Чжань смотрит на незнакомца по телевизору и у него зарождаются мысли, которые даже с Мань Лэем не появлялись. Например, что будет, если тот парень, неприлично молодой, серьезный и нечестно красивый, плавно слезет со своего мотоцикла и подойдет к Сяо Чжаню, изучая его и ничего не говоря. Сяо Чжань, все еще отказывающийся открывать глаза, позволяет руке плавно елозить по бедру, вверх-вниз, как будто это поможет снять напряжение. Как будто это заставит стоящий перед глазами образ пропасть. Или, наоборот, сделает его реальным. Потому что в его воображении картинки сменяются одна за другой. Они уже стоят в помещении, отведенном под стоянку мотоциклов. Сяо Чжань не разбирается в этом всем, но зато он прекрасно знает, что хочет в своей фантазии просто взять и коснуться капельки пота, которая побежала не вдоль виска, а к правой брови парня. И Сяо Чжань просто стирает ее большим пальцем, обхватив ладонью щеку и касаясь кончиками пальцев уха. Сяо Чжань ощущает на себе внимательный взгляд, жар другого тела перед собой. В его воображении они все еще незнакомцы, но которые почему-то сразу, без сомнений решили, что сегодня могут получить все, что захотят. Мань Лэй всегда называл Сяо Чжаня выдумщиком — и когда тот захотел переделать устройство кухни, чтобы было пространство побольше. И когда предлагал вместе изучить сайт с секс-игрушками, пытаясь незаметно показать страницу не только с искусственными членами, но и с одеждой для ролевых игр. И когда однажды, когда они ехали в молл за продуктами и одеждой, потому что Мань Лэй ценил эффективность, размечтался, что они ведь могут поехать не по забитой пробками дороге, а куда-то к морю, может, в Циндао, Сяо Чжань даже прикинул, что на машине слишком долго за раз, там почти 700 километров, он в программе видел, поэтому можно будет по пути остановиться в гостинице. Мань Лэй каждый раз смотрел на него как на дурачка, ласково, с легким сожалением, что ну как можно быть таким несерьезным. И отвечал, что «конечно, когда-нибудь». В тот день, когда Сяо Чжань окончательно понял, что «когда-нибудь» означает «никогда», он собрал свои вещи, дождался Мань Лэя с важной работы, куда Сяо Чжаню до него, и за какие-то нелепо короткие 30 минут завершил многолетние отношения. Почему-то когда он ночью въезжал во временную квартиру с Орешек (спасибо домовладелице, что она была не против питомцев), он ощущал только глухое спокойствие. И вот сейчас, когда Сяо Чжань уже перестает себя как-то корить или останавливать, когда его ладонь уже залезла под брюки, слегка их оттянув вниз, в его воображении этот гонщик, которого он только что увидел по телевизору, вдруг делает шаг вперед, заставляя Сяо Чжаня упереться в стену, вжимает свою ногу между ног Сяо Чжаня, а потом наклоняется и целует. Сяо Чжань, сидящий на диване с откинутой головой, сильнее обхватывает наливающийся кровью член, просто держит его в руке, немного садистски, как будто растягивая наслаждение. Как будто наслаивая резкость, силу и внезапность жеста гонщика на то, как Сяо Чжань сейчас замирает в удовольствии, никуда не торопясь. Сяо Чжань представляет, как твердая ткань защитного костюма будет давить чуть сильнее, чем было бы приятно, но как он будет насаживаться своим стоящим членом на эту каменную поверхность. Как будет искать в фантазии облегчения. И как гонщик в ответ только сильнее схватит своими крепкими руками его голову, удерживая на месте, и сначала плавно входя в рот языком, почти ненормально, почти странно, почти не так, как целуются все люди, а потом, когда Сяо Чжань от отчаяния начнет цепляться за пластины на костюме, наконец-то начнет целоваться по-нормальному, жадно, немножко нелепо, как делают неугомонные подростки, но этим почему-то будет заводить Сяо Чжаня еще больше. Что это все он, он заставил этого мрачного, собранного парня хотеть его так сильно, что он перестанет себя контролировать. Сяо Чжань поскуливает в фантазии и в реальности. Его член стоит уже полностью, и Сяо Чжань бы даже гордился тем, что он еще ого-го, но мысли заняты совсем другим. Рука водит по члену, пытаясь размазать влагу с головки по всему стволу, и этого мало, поэтому Сяо Чжань облизывает руку, проще бы сплюнуть, но ему хочется именно так, ему хочется тактильных ощущений, ему хочется быть грязным и смелым. И когда он касается прохладной рукой разгоряченного члена, то невольно шипит. Парень в его воображении в эту минуту поворачивает его спиной к себе, заставляя от резкости движений упереться руками в стену. И Сяо Чжань до этого мгновения думал, что не любит грубо, не любит хамовато, но мозг сам подбрасывает образы один за другим, и от них, кажется, даже член готов зазвенеть вместе с яйцами, так у него стоит. Потому что этот парень, гонщик, который все еще стоит сзади в жесткой и неприятно щекочущей одежде, вдруг наваливается на него и шепчет в ухо сбивчиво, глухо: — Чжань-гэ. И Сяо Чжань только что звезды не видит, так быстро водит рукой по головке, потому что ему хорошо. Потому что он не знал про себя, что ему могут нравиться люди, сильно младше его, которые будут такими непокорными, властными и ласковыми одновременно. Сяо Чжань упирается головой в шершавую поверхность стены, пытается решить, стоит ли убирать одну из рук, которая сползла из положения над головой уже сильно ниже, уже на уровне плеч, вот стоит ли отнимать ее от стены, чтобы дотянуться до своего возбуждения. Но гонщик уже все решил за него. Он уже прижал его к себе, обхватив за живот, просто держа так несколько секунд, не давая шевелиться, демонстрируя силу, а потом пробирается под брюки Сяо Чжаня, и рука у парня все еще в перчатке без пальцев, она грубая, божечки, Сяо Чжаню будет неприятно, это будет слишком. Но почему-то в фантазии все ощущается нереально. И Сяо Чжань сдается. В реальности он касается пальцем головки, давит на нее, добиваясь сладко-тянущего ощущения, когда еще буквально пару мгновений и он кончит, заляпывая себя и одежду, наплевав на все. А в фантазии он подается назад. И он не может почувствовать, но он знает, что парень позади него возбужден не меньше его. Что он начинает совершать поступательные движения одновременно с ласковым поглаживанием члена Сяо Чжаня. И это так немыслимо, так физически странно. Но парень толкается в него, снова гудит «Чжань-гэ», не останавливает движения рукой, а потом, как будто не ожидая сам от себя, замирает, все также вдавливаясь со спины в Сяо Чжаня, прикусывает ему плечо и кончает. Сяо Чжань убирает палец с головки, оглаживает чувствительную уздечку, проводит невесомо по члену, как будто успокаивая, но волна изнутри уже поднимается, идет неумолимо, красиво, неотвратимо. Сяо Чжань ничего не может и не хочет поделать, когда сладкая тяга внутри сначала сжимается до одной секунды напряжения, а потом дарит восхитительную разрядку, когда достаточно провести несколько раз по пульсирующему члену, сжать губу покрепче и просто насладиться моментом. Сяо Чжань не хочет открывать глаза, не хочет разрушать момент, не хочет, чтобы тот заканчивался. Но воздух в комнате начинает слегка холодить член, уставшую руку надо вытереть и протереть. Сяо Чжань жмурится, волнами возвращаясь в пресную реальность. Сяо Чжань открывает глаза, смотрит на член, испачканный спермой, и думает: «Вот тебе и дикпик». Телевизор ослепляет его мельтешением кадров, там он видит гонщика в студии, и в обычной одежде он еще красивее, чем в спортивной, но Сяо Чжань не успевает как следует им налюбоваться, потому что по лицу паренька начинают идти титры. Сяо Чжань напоследок смотрит на бегущую строку субтитров, успевает выцепить имя «Ван Ибо» и думает, что надо будет его запомнить. Ван Ибо. Сяо Чжань перекатывает имя на языке, потом оглядывается в поисках салфеток — их сбила Орешек в припадке паники. Сяо Чжань тащится в ванную, понуро думая, что у него остались всего одни сутки, чтобы прислать тому наглому пареньку идеальную фотку члена. Сяо Чжань вздыхает, моет руки, на всякий случай снова про себя повторяет «Ван Ибо», а потом идет спать, потому что ничего хорошего от этого дня уже ждать не стоит.