Зеленая пустыня

Чонгук протяжно вздыхает, убирая мокрую прядь со лба. Солнце уже скрылось, оставив после себя сумрак и холод. Все уже сидят дома с тёплой кружкой чая или сладко спят, но Чонгук не в их числе. Сегодня его задержали после пары, из-за чего он опоздал на тренировку. А это значит одно – надо отрабатывать пропущенное время в двойном размере: для него это сорок минут. Дыхание полностью сбито, и если сначала в просторном зале было прохладно, то теперь в нём слишком жарко — хочется снять всю одежду и прыгнуть в сугроб снега. Пятнадцатый круг даётся с трудом, но Чонгук не сдаётся, наконец добегая до тренера. Тот стоит спокойно, как ни в чём не бывало: пальчиком тычет что-то в телефоне и даже глаз не поднимает! Чонгук обиженно фыркает. На наручных часах полдевятого. Не станет же тренер заставлять его сидеть тут ещё двадцать минут? — Так, я домой, а ты здесь приберись хорошенько: помыть пол, весь инвентарь убрать, подсобку запереть и свет выключить! — в Чонгука летит связка ключей так неожиданно, что он еле успевает поймать. — Понял? Не уберёшь – яйца откручу! Чонгук протяжно, мученически стонет: его точно должны были пожалеть, но нет! Тренер лишь хлопнул своей огромной ладонью по спине и довольный пошёл. Вот же... Из-за двадцати минут какого-то опоздания теперь отдуваться! По залу раздаются всплески воды и шаги Чонгука. Оказывается, мыть полы в спортзале довольно весело. Главное — не упасть и голову себе не разбить. Остальное уже не так важно. Добегая до противоположной стены со шваброй в руках, он замечает мяч, спрятанный за матом. Нахмурившись, Чонгук сначала хочет оставить его лежать, но вспомнив слова тренера, всё же берёт мяч и идёт открывать подсобку. Зря только что закрывал. Особо не думая, Чонгук вставляет ключ, проворачивает его и заходит. Уже собирается выйти, как дверь прямо перед носом громко хлопает, да так сильно, что стены ходуном идут. Чонгук хмурит густые брови и пробует дернуть ручку, еще раз, и еще. Ни в какую. И тут до него доходит... Это же старый спортзал! Этой дверке лет больше, чем старичку охраннику, в ней нельзя оставлять ключи изнутри и открывать, ничем не подперев. Осознание накрывает с головой, заставив сердце сжаться. Вот это он попал. — Отройте! Меня кто-то слышит? Помогите! — Чонгук истерично тарабанит кулаком по железу, но в ответ слышит только эхо своих же действий. — Кто-нибудь, помогите! Откройте! Проходит минута, как Чонгук сдается, оставив эту затею. И что ему делать?! Телефон в раздевалке, сейчас почти девять часов вечера, в университете тупо никого нет! — Господи, ну кто-нибудь... Чонгук не успевает договорить из-за тяжелого теплого дыхания в шею. Страх пробирает до косточек, так и заставив замереть. Он так был занят своей проблемой, что даже не обратил внимания на запах, ставший тяжелым. И на ощущения чужого взгляда. Может быть, ему все же кажется из-за легкого испуга? Точно кажется! Переборов накатывающую панику, Чонгук медленно поворачиваеи голову, тут же взвизгнув, как резаная свинья. — Твою мать, блядь! Что за... Огромные глаза так близко, что Чонгук понимает: это не галлюцинация. — Что ты тут делаешь? Хриплый голос прорезает секундную тишину. — Это ты что тут делаешь! — Чонгук резко толкает Тэхена в грудь, но тот даже не отшатывается. — Если ты хочешь сожрать меня или изнасиловать, то не получится. Меня ждет Намджун, и он точно уже пошел искать меня! Тэхен отступает назад, его глаза светятся. Чонгук, воспользовавшись смятением Тэхена, бросается к гирям. — Не подходи, себе дороже будет! — говорит он охваченным страхом голосом. — А пока мы, тут ты ответишь на мои вопросы, понял? Тэхен слегка приподнимает одну бровь, словно удивляясь, как быстро ситуация изменилась. Его хриплый голос становится чуть спокойнее: — Я здесь спал. — Не шути со мной, — Чонгук схватил пятикилограммовую гирю. — Думаешь, у меня не хватит смелости прикончить тебя? — Успокойся, Чонгук, — Тэхен отступает еще на несколько шагов назад, приподняв руки в знак смирения. — Я правда тут спал. Я всегда тут сплю на большом перерыве, честно. Но я не понимаю почему ты здесь. Чонгук недоверчиво щурится, опустив оружие: — Сейчас девять часов вечера. — Сколько?! Я же опоздал на подработку! По залу раздаются новые попытки открыть дверь. Тэхен так отчаянно пытается ее открыть, что ручка со звоном остается у него в руках. — Ну молодец! Мы и так тут застряли, так ты теперь дверь ломаешь! Можешь даже не пытаться, она не откроется, чтобы ты ни делал. Я точно знаю. Тэхен оберорачивается к Чонгуку, изучающе смотря на него. Чонгук в ответ на это только закатывает глаза и отбрасывает гирю на место. Неужели ему так "свезло" остаться запертым с этим чудаковатым пришельцем? Вдруг он решит поживиться его мягким мяском? От таких мыслей Чонгук ежится, встряхнув головой. Не станет Тэхен есть его, в зале же стоит камера наблюдения. Потом посмотрят, что это был он... — А почему ты здесь, Чонгук? Уже же поздно. Чонгук нервно хмыкает, опустившись на пол. К огромному сожалению, ему не передалось отличное зрение, несмотря на то, что кролики — ночные жители и хорошо ориентируются в темноте. Когда-то за это его называли бракованным. Не самые приятные воспоминания, которые лучше и вовсе забыть. После недолгой паузы, которая, по ощущениям, длится целую вечность, Чонгук все же решает ответить полушепотом: — Тренер заставил убирать спортзал, вот и пришлось допоздна сидеть. Тэхен понятливо мычит, уверенно передвигаясь по небольшой комнате. Насколько помнит Чонгук, она вся заставлена, поэтому навернутся можно на раз два. По всей видимости, для Тэхена это не является проблемой, ведь тот уже ушел куда-то вглубь, чем-то шурша. Глаза Чонгука начинают привыкать к кромешной тьме, но только слегка. Больше, чем общие очертания, он и не сможет увидеть. Чонгук это хорошо знает. От этого страшно больше всего. Чонгук вовсе не ориентируется в темноте, а вот Тэхен еще как... Чонгук нервно кусает колечко в губе, усердно думая, как быть и что делать. Никакого Намджуна нет, он никому не говорил, что сегодня останется допоздна. Остается ждать только чуда. А вдруг чуда не будет и они останутся тут до завтрашнего дня? А вдруг в этот старый спортзал никто не сунется? В него ведь в принципе редко заходят. Легкая паника охватывает жаром спину, медленно подкатывая к горлу, собирая в нем тугой узел из страха и неизбежности. Чонгук смаргивает собравшуюся пелену на глазах, стараясь не заплакать. Не хватало, чтобы он заплакал при Тэхене. Потом еще голова будет болеть... От непрошенных слез и легкой паники обоняние становится более обостренным и улавливает чужой приятный миндальный запах. Несмотря на сложившуюся ситуацию, судя по запаху, Тэхен держится стойко. А вот Чонгук совсем перестал думать о своем феромоне, бесстыдно выпустив его больше, чем следует. В воздухе витают тонкие ноты петитгрейна, излучающие свежесть и легкость, словно утренний рассвет, пробуждающий мир от ночного сна. Его цитрусовый аромат обнимает, проникая в самые глубокие уголки сознания, вызывая ассоциации с цветущими садами и свежесрезанными травами. Он создает атмосферу, наполненную энергией и жизнью. Смешиваясь с легкими оттенками сладкого миндаля, этот аромат превращается в волшебный танец, в котором прохлада и теплота встречаются в гармонии. Миндальный запах, напоминающий о детстве и уюте, приносит с собой воспоминания о домашней выпечке, о светлых днях, наполненных нежными моментами. Он словно пробуждает нежность и заботу, создавая связь между свободой и мечтами. Чонгук несдержанно шмыгает носом, не выдержав весь спектр чувств, что он смог ощутить лишь только почувствовав то, как волшебно их запахи дополняют друг друга. Он словно перестал существовать, на мгновение, но это мгновение убаюкало его, заставив позабыть обо всем на свете. Первая слезинка медленно скатилась по горячей щеке к покусанным губам. — Ты плачешь? Почему? Пытливый взгляд все это время был направлен прямо на Чонгука, но в этот раз не было сжимающего чувства страха и тревоги. Чонгук настолько увлекся своей паникой, а после бесстыдно начал вдыхать запах вокруг, что совсем позабыл, с кем находиться. — Нет, — Чонгук тут же хлюпнул покрасневшим носом. — С чего ты взял? — Ты прямо сейчас трешь глаза. И лицо такое, как будто сейчас расплачешься, — Тэхен чуть помедлив, глубоко вдыхает. — И запах изменился... — Чушь не неси, — Чонгук икает, продолжая тереть глаза. — Просто аллергия на дурачков. И на пыль. Тэхен безмолвно наблюдает за тем, как Чонгук пытается усмирить свои непослушные уши, которые трепещут при каждом икании. В воздухе витает лёгкая напряженность, но это не мешает им обмениваться колкими взглядами, наполненными игривым духом. Тэхен заводит пальцы за уши, пародируя заячьи уши, тем самым подыгрывая. Чонгук не видит ни черта в этой каморке, но передразнивающего Тэхена — отчетливо. — Ты хоть знаешь, как это выглядит? — поддразнивает он, не удержавшись. — Будто ты не просто заяц, а заяц-пьяница. Чонгук прикусыввет губу, подавляя приступ смеха, но головой мотает в знак несогласия. Он расправляет плечи и, сделав вдох, старается вернуть серьезность в разговор, но вдруг снова икает. Тэхен усмехается, глядя на Чонгука, который уже успел покраснеть. — Ты прямо как кот в спелых персиках. — Неужели ты не знаешь, что икота — это признак стресса? Да мне просто что-то попало в горло, — пытается оправдаться Чонгук, хотя сам прекрасно понимает, что это не совсем так. Тэхен, заметив его смущение, тепло улыбается: — Ладно, не будем унижать твое достоинство, — говорит он, подмигивая. — Как насчет того, чтобы выпить вкусного кокосово молока? — Откуда у тебя кокосовое молоко? Чонгук щурится, уловив движение слева. Тэхен подхватил портфель, который все это время лежал на матах. Так вот где он спал! А ведь Чонгук уже начал представлять, как Тэхен лег на холодный пол и сладко посапывал. — Да так, долгая история... Загадочно ответив, Тэхен подходит к сгорбившемуся Чонгуку. Его глаза сияют от интереса, когда он берет в руки любимый напиток. Неужели Тэхен тоже любит кокосовое молоко? Если да, то он впервые видит такого уникального человека! Обычно все воротят нос, когда Чонгук пьет его. Вслед за маленькой коробочкой, Тэхен буквально вываливает на ноги Чонгука столько всего, что тот давится от неожиданности. Глаза уже привыкли к темноте, и теперь Чонгук четко видит ванильный пудинг, белый шоколад, острые чипсы и зефир. — Ты всегда столько таскаешь с собой? Зачем? Тэхен присаживается рядом с восторженным Чонгуком, так же сложив ноги в позу лотоса. — Нет, только сегодня. — В смысле "только сегодня"? — Чонгук присасывается к трубочке, выпучив глаза, вызвав новый приступ смеха у Тэхена, — А что сегодня за день? Ты особенно голодный? Тэхен неловко прячет глаза, покраснев до такой степени, что даже Чонгуку в темноте видно. Рука Тэхена машинально начала ерошить волосы на затылке, отчего капюшон чуть не слетает с головы. — Я хотел отдать все это тебе еще на большом перерыве, но не решился и уснул по итогу. Прости. Звенящая тишина окутывает комнату. — В смысле... Мне? С чего бы это? Чонгук не стал говорить, что они не то чтобы сильно знакомы, чтобы вот так вот подкармливать. Не то чтобы Чонгук сильно против, но это как-то странно и неловко. — Ну, наблюдал за тобой. Узнал, что тебе все это нравится. Потом подумал, что надо попросить прощения, и решил таким образом извиниться. Прости, если не угадал. Чонгук замер, во все глаза смотря на Тэхена. То есть тот только что признался, что следил за ним? — Стоп-стоп-стоп! Тебя смущает только то, что мне что-то может не понравиться?! — Чонгук резко встает на ноги, скинув все добро на пол. — Не то, что ты следил за мной как ненормальный цундере?! Былая уютная атмосфера вмиг пропадает, а стена, что неожиданно рухнула между ними, вновь вырастает, но уже с удвоенной силой.