Наколочки, оп, татуировочки

– Ты чет сегодня долго. – Миш, ну я, вообще-то, тут не живу. Это было не совсем правдой. Пошла уже третья неделя, как Андрей ошивался у Миши дома. Он иногда уезжал к себе на день-два, ездил на работу, каждый раз проводя в дороге по сто часов и ругаясь, что Миха живет в соседней галактике, но неизменно возвращался. Депрессивный эпизод вроде бы отступил, табачная банка снова была пуста, но Андрей опасался, что если уедет надолго, то Миха снова упадет в это все. Поэтому решил пока понаблюдать немного. Зима в Питере вообще всегда тяжелое время. Тем более, они вроде не особо друг друга напрягали.  Миша в своем привычном синем халате читал книгу и как-то тепло, по-домашнему смотрел на Андрея. – Работы много сегодня было? – Почти, – лукаво ушел от ответа Князев.  Он сходил в ванную, помыв руки с улицы, вернулся и встал рядом с Мишей, нетерпеливо хлопая себя по бедрам. – У меня для тебя сюрприз. МихЮрич оторвался от книги и заинтересованно посмотрел на Андрея. Тот поиграл бровями и, не мелочась, скинул штаны сразу с бельем. Миша сначала рассмеялся от шутки, а потом пригляделся и ахнул.  У Андрея был пирсинг.  Прямо там.  На уздечке под головкой красовалось небольшое колечко. У Михи расширились глаза. – Охуеть. Это че? – Хуй проколол, обещал же. Князев масляно улыбался, совершенно довольный собой и Мишиной реакцией. – Пизде-ец! – Миха еще больше выпучил глаза, будто бы произнесенное вслух подтверждение его догадки сделало все реальным.  – Красиво? – хихикая, спросил Андрей. МихЮрич облизнулся, кивая, и потянул руку вперед. Князев дернулся. – Эй, эй, руки! Трогать нельзя, дядь. Карие глаза удивленно посмотрели, будто бы даже обиженно. – В смысле нельзя? – Ну, пока нельзя, Миш. Пока не заживет. Михе конечно же прямо сейчас вдвойне захотелось потрогать. – Блять. И сколько будет заживать? Андрей покусал губу. – Ну где-то три-четыре недели. – Пиздец! – Возмущенно воскликнул Миша. – Мне нельзя трогать твой хуй три-четыре недели? Это казалось кощунством. И слишком большим сроком. Миха моментально представил, каково это – вести языком по головке с этим колечком под ним – и в висках застучало. – Ну да, типа… – Андрей виновато потер шею. – Мне и возбуждаться в этот период нежелательно, чтобы не оттягивать время заживления. Зато потом колечко поменяю на штангу с двумя шариками, и вообще красота будет. Миша взвыл. – Пиздец! – Он поднялся на ноги, раздосадованно бросая книгу на диван. – Пойду тогда дрочить в душ, че.  Андрей, тихо посмеиваясь, обратно напялил одежду.  – Ну тебе понравилось? – Охуительно понравилось, Андрюх. Струи воды бежали по спине, а Миша зажмурился и весь превратился в ощущение, в чувство, в воображение.  Вот он берет в руку член Андрея, мягко проводит вверх-вниз, цепляет пальцем сережку. Собственный член набухает в ладони, Миша упирается лбом в кафель. В своем воображении он аккуратно обводит языком головку, целует, водит губами по сережке. Какое это прикольное чувство! Прохладный металл сочетается с горячей плотью и создает контраст новых ощущений. Миша добавляет больше слюны, играется, облизывает, подцепляет сережку кончиком языка. В реальности Миха хватается рукой за стену, чтобы не упасть, и хлестко дрочит себе, представляя, как Андрей крепко держит его за волосы и трахает в горло. Сережка ощущается во рту, мягко проезжаясь по слизистой.  А как он будет ощущаться _внутри_ …? А как будет скользить по простате?... Пиздец. Миха заскулил и обильно кончил себе в кулак. МихЮрич готовит завтрак, суетясь между мойкой и плитой на табуретке. Андрей в привычном пижамно-футболочном настроении молча курит в открытую форточку. Миша напевает себе под нос, мурлычет этим низким басом, и у Князя в груди что-то вибрирует от этих звуков. Он тушит сигарету, подходит сзади и крепко обнимает со спины поперек талии, утыкаясь лицом между лопаток.  – Эй, – добродушно засмеялся МихЮрич, поглаживая пацана по руке, – ты чего? А тот не отвечает, вцепился как клещ, Миша толком двинуться не может, неудобно еще наклоняться к табуретке этой идиотской, плиту нормальную купить, что ли? Андрей целует меж лопаток, поднимается на шею, прикусывает загривок. Миха замирает. – Ну чего ты, Андрюх? – Миша глупо улыбается, затапливаемый тактильностью и плещущим за края счастьем. Яичница на сковороде решительно начала гореть. – Мешаешь же, ё-моё. – Заткнись. Андрей прижимается плотнее, целует за ухом, ведет по нему кончиком языка, запускает ладонь под халат, гладит расслабленный живот. Миша весь такой большой, мягкий, трогательный. Такой домашний в этом идиотском халате и до дрожи сексуальный. Хочется его гладить, сжимать, мять. Хочется искусать всего с ног до головы и зализать после.  Он скользнул ладонью ниже, сжимая Михин пах. Тот попытался уклониться в сторону, уходя от руки. – Андрюх, Андрюх, погоди, ну, – заволновался МихЮрич. – Ну тебе трахаться же нельзя, че делаешь-то? – Да похуй, блять, – Князев куснул его за ухо, отправляя вторую ладонь гладить грудь. – Пошли отсосу тебе или пальцами трахну, не могу, блять, хочу тебя, пиздец. Миша заулыбался и развернулся в его объятиях, ловя губы в поцелуй. Андрей с готовностью ответил, кусаясь и заигрывая с языком.  – Яичница сгорит, – в голосе МихЮрича появилась такая низкая хрипотца, что еще чуть-чуть и Князева придется тушить из пожарного гидранта. – Вырубай, – гипнотически смотря на его губы, проговорил Андрей.  – Меня сейчас другие яйца волнуют. Миха быстро повернул вентиль плитки на ноль, развернулся обратно, пацан тут же обвил его руками, плотно прижимаясь. Миша легко подхватил его на руки, Андрей сцепил ноги за спиной, а Миша, поддерживая под ягодицы, понес его к кровати. Они лежали в постели, и Миша уже пару минут перебирал вслух ласковые прозвища, пытаясь найти то, которым ему будет разрешено называть Андрея. – Зай? – Бля… Мазай. Нет, – Андрюха терпеливо закатывал глаза, но поджимал губы, чтобы не заржать.  – Малыш? “ – Нравится, малыш, нравится? Мелкий безобразник, опять весь испачкался.” Андрея передернуло. – Нет, так меня никогда не зови, – бесцветным голосом отозвался пацан. – Коть? – Бля, дядь, ну ты ебанулся? – Андрей иронично скосил на него глаза. – Просто, блять, Андрей тебя, нахуй, не устраивает? – Ладно, – улыбнулся Миша. – Так и буду звать тебя, «блять Андрей». – Ты вот малым меня иногда зовешь, – вспомнил Андрей. – Малой – нормально. Пиздюк – тоже нормально. А то эти вот слащавые.. – А Князёк тебе как? – Вдруг выдал Миха. – Князеныш? Андрей поразмыслил, смакуя слова на языке. Так над его фамилией еще, конечно, никто не измывался.  – Ну так норм, да.  – Ну что, Князёк, – Миша разулыбался довольно. Ща чет выдаст, – извольте пройти на мой хуёк. Они оба громко заржали.