Отражение

От лица Северуса Снейпа.

Несколько ранее.

Северус трансгрессировал к территории Хогвартса. Он набросил на себя дезолюционные чары и направился в замок. Профессор чувствовал, что постепенно действие зелья спадает, а вместе с этим возвращается ясность ума и осознание всего происходящего. Он помнил, что думал о Лили и поверить не мог, что пришёл к таким умозаключениям. «Всё это определённо не так», — злобно убеждал себя зельевар. Он злился на себя за то, что посмел так думать об Эванс. Однако, к его удивлению, кроме злобы, он не почувствовал ни вины, ни тепла, ни любви. Было очевидно, что Феликс Фелицис, действительно, удачно предоставил повод заговорить о Лили и прийти к тем выводам, к которым пришёл Снейп. Профессор был уверен, что вина за внезапно потерянные чувства к девушке, которая ещё вчера была для него смыслом жизни, полностью лежала на зелье Удачи. Он не был готов к тому, что эти чувства когда-нибудь пройдут. Он просто не знал, что ему делать без них. Вспоминая о Лили и живя мыслью о том, что он служит Ордену ради неё, Северус не чувствовал себя одиноким. С мысленным образом Эванс, он всегда ощущал присутствие друга, готового поддержать его в трудную минуту. Сейчас же, он ощутил одиночество, совершенно пустое, холодное и бессмысленное, как и представляющаяся Снейпу его дальнейшая жизнь. Единственным весомым аргументом продолжать работать на Орден было его недавнее решение. «Хорошо, — устало думал профессор, — мысль о том, что мне пора перестать думать только об Лили, но и наконец начать заботиться о других людях, как и все в Ордене, была действительно правильной», — согласился он, почувствовав некоторое облегчение от того, что работа на Орден не является бесполезной. Он дошёл до комнат Гермионы достаточно быстро. — Лучшие годы, — произнёс профессор пароль и вошёл внутрь. Он прошёл к дивану и, стянув мантию, устало сел. Недовольно поморщившись, глядя на пепельницу полную окурков, Снейп с презрением взмахнул палочкой и устранил её содержимое. Профессор пытался уцепиться за что-нибудь взглядом, страшась своих дальнейших мыслей. Заметив на полу около дивана уменьшенную стопку пергаментов, Снейп с удивлением понял, что она выпала из кармана его мантии. Вернув первоначальный размер листам, Северус решил мельком просмотреть работы Лили. Он в самом деле не останавливался досконально на каждом листе. На пергаменты с контрольными работами и тестами он вообще не обращал никакого внимания. Его интересовали только её эссе. Ему было необходимо понять, как девушка думала, что приводила в пример, как аргументировала свои ответы и на что опиралась. Он не пропустил ни одного пергамента с данными работами. Их было тридцать шесть. И ни одна не заинтересовала профессора. Он посмотрел на оценки, стоявшие за эти эссе. На каждом пергаменте было ровно выведено «превосходно». «Признаться честно, я бы и «Выше ожидаемого» пожалел», — огорчённо думал зельевар, чувствуя себя обманутым. Он расстроился вовсе не из-за того, что эссе девушки были плохими. Бесспорно, они содержали в себе всю необходимую информацию. Однако зельевар был огорчен тем, насколько сухими, пустыми и шаблонными те являлись, не содержа в себе ни единого грамма индивидуальности и не были показателем ума девушки. Это лишь доказывало его мысли в доме Слизнорта. «Это всё был образ, — теперь будучи уверенным в этом, не виня зелье, принял данный факт Северус. — Любовь к Лили была действительно глупой, — без злобы или презрения решил Снейп. — Она давно вышла замуж и родила ребёнка. Я знал, что она никогда не выберет меня, и предполагал, что настанет день, когда мои чувства пропадут. Теперь я наконец обрёл свободу», — словно прощаясь, Северус представил Лили. Он молчал ужасно долго. Шли секунды, минуты, возможно, даже часы, а профессор всё сидел бесшумно и не шевелясь. — Я благодарен тебе за твою дружбу, Лили Эванс. Я тебя отпускаю, — прошептал в тишине Снейп, на мгновение прикрыв глаза. Теперь он не испытывал ни боли, ни злости, как недавно в доме Горация. Снейп ощущал свободу. Да, возможно, эта свобода не была опьяняющей, как это бывает в большинстве случаев. Эта свобода была тихой и спокойной. Она вызвала в профессоре впервые за столько лет желание жить. Ему хотелось почувствовать, какого это жить свободной жизнью, хоть он и переживал, что сейчас для этого было слишком поздно. Он хотел обычной, нормальной жизни, если уж не для него, то для остальных, а это значит — жизни без Тёмного Лорда и пожирателей смерти. Ради этого он теперь хотел бороться. Ради того, чтобы сделать, хотя бы раз за своё существование, хоть что-то хорошее. Он поднялся с дивана, сложил в карман вновь уменьшенную стопку пергаментов и, выйдя из комнаты, устремился в подземелья. У него была долгожданная информация о количестве крестражей, так почему же он должен тянуть с тем, чтобы узнать её. — «Поттер», — мысленно позвал избранного профессор. — «Да, сэр?» — послышался ответ в голове зельевара. — «Вы сейчас где?» — «В комнате, профессор», — не понимая, к чему зельевар это спрашивает, отвечал Гарри. — «Мне нужен омут памяти. Я буду через восемь минут», — предупредил Северус. К счастью Гарри, Снейп не мог видеть, как избранный покраснел. Воспоминания о том, как он бесцеремонно залез в омут памяти зельевара и узнал личные детали жизни профессора до сих пор вызывали у Поттера жгучий стыд, формированию которого поспособствовала Гермиона, которая, узнав об этом инциденте, добрый час объясняла избранному, почему он поступил как свинья. — «Да, сэр», — постарался ответить спокойно Гарри. Подойдя к двери, Северус дважды постучал. Предупреждённый Гарри, словно стоял около, так как сразу же открыл её. В этот момент в коридоре проходило два пятикурсника слизеринца, и, заметив их, Поттер тут же изобразил на лице презрение. — Поттер, — всеми силами подражая тону зельевара, проговорил избранный, растягивая слова. — Кажется, ваше взыскание идёт уже как семь минут, — злобно ухмыльнувшись, проговорил избранный. То, что слизеринцы намеренно замедлили шаг, лишь подтвердило правильность действий Гарри и, конечно, не осталось незамеченным. — За семь лет вы так и не научились приходить вовремя, Поттер. Похоже, единственное, чему вы научились — это терять баллы вашего факультета. У вас, кстати, это замечательно выходит. Пять очков гриффиндору, за этот чудесный талант, — усмехаясь, протягивал Поттер и с удовольствием заметил шок на лицах слизеринцев. «Идиот, — чуть не закатив глаза от тупости Поттера, думал Снейп. — Баллы надо снимать», — едва не взвыл мужчина. — Ну а за опоздание, — скрипя сердцем, продолжал избранный, — минус двадцать очков. И ещё пять за то, что отняли у меня время, — в надежде, что Гермиона в ближайшее время вернёт потерянные очки, объявил парень. «Ну слава Мерлину, — облегчённо выдохнул зельевар. — Додумался всё-таки». Лица слизеринцев украсили злорадные ухмылка, и они, вернув свой прежний темп, скрылись за углом. — Весьма правдоподобно, — одобрил профессор, зайдя в комнату. — Спасибо, сэр, — он чуть было не покраснел от смущения. Гарри хотел задать множество вопросов, но понимал, что имеет дело со Снейпом, который для любого разговора был всегда не в настроении. Его мучили вопросы, не натворил ли чего профессор из-за чего его, Гарри, отношения с друзьями могли быть испорчены. Его также волновало, не произошло ли у кого-нибудь из них чего-нибудь плохого. Например, заметив, что Рон в большом зале больше не подсаживался к ним, избранный мог на вполне законных основаниях так думать. Поттера не менее сильно волновало, как проходят дела с Волан-де-Мортом. Пытался ли уже Тёмный Лорд проникнуть в «его» сознание, и пробовал ли в свою очередь Снейп заглянуть в мысли Тома. Гарри мучили вопросы, связанные с Орденом. Происходит ли там что-нибудь, узнали ли они нечто важное. Вопросов было ужасно много, но он, несмотря на гриффиндорскую безрассудность, не осмелился задать ни одного. — Нам нужно кое-что обсудить, Поттер, — произнёс профессор, чем очень сильно удивил Гарри. Появилась надежда на возможность разговора и получения ответов на интересующие его вопросы, хоть даже и не на все, а на какую-нибудь часть. — Конечно, сэр, — слишком воодушевлённо отозвался Гарри, на что Снейп лишь поднял бровь. — Тогда предлагаю присесть, — произнёс профессор и занял место на своём излюбленном кресле. Гриффиндорец уселся напротив зельевара на небольшой черный диван. — Итак, Поттер, как бы это не звучало, но я понимаю, что у вас множество ваших, без сомнения, идиотских вопросов, которые вы хотите мне задать, — начал Северус, на что уже получил раздраженный и злобный взгляд избранного. — Однако, насколько бы идиотскими ваши вопросы не были, вы имеете полное право получить на них ответы. Ведь, согласитесь, сказать, что это не ваше дело, было бы ужасно глупо. Поэтому, я позволю вам спрашивать и постараюсь ответить на всё, что смогу. Гарри не мог поверить своим ушам. Он ошеломлённо смотрел на сидящего перед ним профессора, не в силах вымолвить ни слова. — Однако у нас не так много времени, нам ещё необходимо посмотреть одно воспоминание, — предупредил Северус. — Я даю вам право выбора, Поттер. Сначала смотрим воспоминание, а потом вы задаёте мне свои вопросы или сначала вопросы, а после — воспоминание? Несколько секунд Гарри обдумывал варианты. Наконец, решив, что настроение Снейпа может очень быстро измениться из-за чего угодно, или на него плохо подействуют воспоминания, или кто-нибудь войдёт и так далее, гриффиндорец определился. — Я хочу сначала задать вопросы, сэр, — тихо оповестил избранный, надеясь, что своим ответом не разозлил профессора. Зельевар лишь пожал плечами и махнул рукой, как бы говоря — начинай. — Эээ, — протянул Гарри, не зная с чего начать. Получив раздражённый взгляд от Снейпа, Поттер быстро проговорил вопрос. — Вы поссорились с Роном? — первое, что пришло на ум, сказал Гарри. — Как вы заметили — да, — лениво ответил профессор. — Я вас попрошу формулировать вопросы правильно, чтобы снизить их число и получить более четкие ответы, — посоветовал Северус. — Простите, — буркнул Гарри, не рискуя выказывать недоброжелательность человеку, который был на удивление любезен с ним. — Из-за чего вы поссорились? — вновь попытал удачу избранный. — Кажется, вашего друга бесило, что мисс Грейнджер что-то скрывает и не посвящает его в свои дела. Из-за того, что я принял сторону вашей подруги и высказался, что считаю, что это её дело, и она не обязана перед ним отчитываться, мистер Уизли ограничил общение и со мной. Ну, то есть с вами, — ухмыльнувшись, исправился зельевар. — Ничего нового, — буркнул Гарри. — Кстати, а вам самому известно, что это за дела у мисс Грейнджер? — не сдержал своего интереса зельевар. — Почему вы спрашиваете, профессор? — в свою очередь заметил Гарри. — Мне интересно, — пожимая плечами, честно отозвался Снейп. — Я не так уж и много располагаю информацией про Тёмного Лорда, Поттер, — переборов свою неприязнь, признался Снейп. — Я уверен, что общение с вами и мисс Грейнджер позволит узнать мне больше. — Вам не доверяет Дамблдор? — настороженно спросил избранный. — Разумеется, — фыркнул Снейп. — Поттер, Дамблдор не идиот. Конечно, он знает, что я верен Ордену, но осознает, что будет, если меня разоблачат. На недоуменный взгляд Гарри, Снейп терпеливо разъяснил. — Если Тёмный Лорд узнает, что я шпион, то он прежде, чем убить, постарается узнать всю информацию о планах Ордена. Поэтому мне небезопасно знать всё, — к своему удивлению, пояснил профессор. — Но тогда почему вы пытаетесь узнать как можно больше? — удивленно спросил избранный. — Потому что, Поттер, — на этот раз раздраженно отвечал Снейп, — я не могу быть в неведение всего и полагаться лишь на умозаключения старого волшебника, подвергая опасности свою жизнь и жизни всех волшебников и маглов Британии. Вдруг мы что-то упустим, и Дамблдор умрет. Что мы все будем тогда делать? — ухмыляясь, спросил зельевар. — Кто из нас знает все планы великого Альбуса? — заставляя Гарри задуматься, продолжал Снейп. Сейчас профессор говорил с Поттером не как с надоедливым мальчишкой, а как с избранным и надеждой всего магического мира. Он хотел, чтобы Гарри начал думать и понимать всё происходящее. Северус хотел обезопасить его от влияния других членов Ордена и от манипуляций директора, научить думать своей головой. Да, возможно он это делал не из-за огромной любви и симпатии к мальчику, но раз уж ему выпал этот жребий, то он должен быть готов. От его понимания происходящего и умения думать и размышлять зависят множество жизней, поэтому было необходимо хотя бы немного подготовить его. — Вы ведь тоже хотели бы знать больше, не так ли? — иронично спросил Снейп. — Нельзя вас в этом винить, ведь это абсолютно нормально, я бы даже сказал — похвально. Это похвально, что вы не слепо следуете приказам директора, а пытаетесь думать и осознавать происходящее. Вы должны это уметь, Поттер, — спокойно говорил зельевар. Гарри был в шоке. Он просто не мог представить, что будет когда-нибудь так сидеть с профессором Снейпом и спокойно беседовать. Сейчас зельевар не казался ему отвратительным и омерзительным, сейчас он был умным и спокойным человеком, который, хоть и имел превосходство над Гарри, но, не без усмешек и иронии, был готов разъяснить ему, что к чему, в то время, когда другие взрослые, пытались огородить его от всего, говоря, что он ещё слишком мал. — Да, Поттер, — продолжал Снейп, — я действительно считаю вас идиотом, — спокойно признал профессор. Избранный чуть не задохнулся от возмущения. Наблюдавший за эмоциями Гарри, Снейп весело ухмыльнулся. — Особенно мне было непонятно ваше наплевательское отношение в обучении оклюменции. Вы прекрасно понимали, что подвергаете опасности себя и планы Ордена, а эти понятия весьма тесно связаны. Вы рисковали жизнями многих и, зная это, не приложили никаких усилий, лишь из-за неприязни ко мне. Это идиотский и эгоистичный поступок, Поттер, за который вы и поплатились, — без иронии, насмешки или сожаления произнёс Северус. Он просто констатировал факт. Несмотря на то, что зельевар напомнил о смерти крестного, Гарри не почувствовал ни злобы, ни раздражения. Он ощущал лишь тупую боль, которая преследовала его всегда, когда он вспоминал о Сириусе. Поттер понимал, что профессор сказал всё так, как оно было. В отличие от друзей, членов Ордена, Дамблдора, Снейп сказал правду, такую, какой она была. По сравнению с остальными, он не жалел Гарри и не смягчал произошедшее событие, какими-нибудь успокаивающими словами. На удивление гриффиндорца, это было то, что нужно. — Я это уже понял, профессор, — наконец произнёс Гарри. — И ведь не секрет, что я вас… недолюбливаю, — на свой страх и риск признался избранный, на что получил заинтересованный взгляд. — Продолжайте, Поттер, — позволил зельевар, махнув рукой. — Давайте, наконец, обсудим наши взаимные чувства, как взрослые люди. То, что профессор считал Гарри взрослым человеком весьма понравилось избранному, и он охотно согласился на предложение Снейпа. — Я думаю, вы и сами знаете, на чём моя неприязнь к вам основывается, — тихо продолжил Гарри. — То, что вы всегда издеваетесь над студентами, ни за что снимаете баллы, симпатизируете Слизерину, — перечислял он. — Ну, во-первых, Поттер, — устало обратился Северус. — Вы должны понимать, что я просто не могу относиться к Гриффиндору хорошо, а к Слизерину плохо. У многих студентов Слизерина родители или родственники, так или иначе, связаны с Тёмным Лордом. Соответственно, моё, человека, являющегося полукровкой, плохое отношение к чистокровным Слизеринцам, родственникам пожирателей смерти, считалось бы дерзостью и предательством. — Я…я не думал об этом, сэр, — тихо признался Гарри. — Я думал, что вам просто нравится издеваться над нами. — Разумеется, это тоже, — спокойно подтвердил Снейп, на что Поттер вновь вспыхнул от возмущения. — Но вы пытались меня спасти во время квиддича на первом курсе, — успокоившись, тихо произнёс Гарри. — И закрыли нас собой от Люпина, когда тот был оборотнем. Вы пытались научить меня оклюменции. Ещё вы не сказали Амбридж, что поняли, что я имел в виду, говоря о Сириусе. И Дамблдор мне сказал, что вы сразу подняли на уши Орден, — перечислял гриффиндорец. — Поэтому я, даже несмотря на нашу взаимную неприязнь, благодарен вам, — наконец оповестил избранный. — Весьма благородно, — иронично заметил Снейп, на что гриффиндорец, в который раз покраснел. Профессор мучительно долго, молча смотрел на Поттера. Наконец, будто взвесив все за и против, он медленно, растягивая слова, словно сомневаясь стоит ли говорить следующее, произнес: — Помните, я сказал, что будет, если Дамблдор умрёт? — Да, сэр, — в замешательстве, ответил избранный. — Я хочу вам кое-что рассказать, Поттер. Возможно, после этого вы и возненавидите меня сильнее, чем это возможно, но я думаю, что вы имеете право это знать, — задумчиво протянул Северус. — Если с Дамблдором что-то случится, то я хочу, чтобы был ещё хотя бы один человек, который бы знал, из-за чего я отрёкся от Тёмного Лорда. Гарри был не в силах поверить, что зельевар собирается поведать ему эту часть своей жизни. Он сидел, как ему казалось, почти не дыша, жадно хватая каждое слово, боясь что-либо пропустить. — Но сначала вы должны мне пообещать, что никому не расскажите о том, что сейчас узнаете, — всё ещё не до конца доверяя мальчишке, произнёс Снейп. — Только после моей смерти или в случае крайней необходимости, — добавил он. — Почему вы доверяете мне эту информацию, профессор? — всё ещё не понимал Гарри. — Потому что она напрямую касается вас, Поттер, — ответил зельевар. Некоторое время гриффиндорец обдумывал предложение, но поняв, что ничего не теряет, согласился. — Хорошо, тогда слушайте — кивнул профессор. И избранный действительно принялся внимательно слушать, ловя каждое слово профессора. Он задавался вопросом о том, почему Дамблдор так безоговорочно доверял Снейпу, и просто не мог поверить, что сейчас наконец получит ответ на этот вопрос. — Как вам уже известно, мы с вашим отцом недолюбливали друг друга, — начал зельевар. Лицо Гарри покраснело, едва он вспомнил, как он это узнал. — Однако наша ненависть друг к другу была основана не только на вражде факультетов или на том, что я уже в школьное время интересовался тёмными искусствами. Я, — он сделал вдох, однако не почувствовал привычной тяжести, когда говорил об Лили, — любил вашу мать, — признался Снейп. Гарри в ужасе уставился на профессора, который наслаждался выражением лица избранного. — Да, Поттер, — весело ухмыляясь, подтвердил зельевар. — Я и Джеймс были влюблены в одну девушку. Как вам известно, она предпочла вашего отца, — абсолютно спокойно, без единого намёка на горечь или грусть, произнёс Северус. — Тогда я и стал пожирателем смерти. Сейчас более важная информация, Поттер, — он сделал глубокий вдох и продолжил. — Это я рассказал Тёмному Лорду о пророчестве. Дайте закончить, — предупредил Снейп, видя, как избранный собирается, что-то сказать. — Не заставляйте меня пожалеть о том, что решил вам рассказать то, о чём бы вы никогда не узнали. Эти слова произвели эффект, заставив Гарри хотя бы ненадолго замолчать. — Разумеется, я не знал, что речь идёт о Лили и тебе, а когда узнал, то всячески просил ЕГО сохранить ей жизнь. Да, признаюсь, мне было всё равно и на тебя, и на Джеймса. Гарри ели как сдерживал свои эмоции. — Но я тогда был молодым идиотом. Ты ведь не хуже меня знаешь, что люди порой совершают слишком дорогие ошибки, — намекая на смерть Сириуса, сказал Северус. Это заставило Гарри смерить пыл и продолжать молча слушать. — Я почти сразу понял, что Лили не сможет жить без вас, ведь она вас любила, — и вновь он не почувствовал боли, говоря это. — И примерно так же быстро я понял, что Тёмный Лорд не оставит её в живых. Тогда я пошёл к Дамблдору. Я просил его защитить вас всех, пообещав взамен, всё что угодно. С тех пор я и стал его шпионом. Я совершил ошибку, за которую до сих пор расплачиваюсь. Вот и вся история, Поттер. Гарри ужасно долго сидел, ничего не говоря. Он не знал, сколько прошло времени. Да это и не интересовало его. Он пытался тщательно переварить полученную информацию. Теперь он знал, что стал избранным по вине ненавистного профессора зельеварения. Он знал, что его родители погибли из-за него. «Нет, — тряхнув головой, подумал Гарри. — Погибли они из-за предательства Петтигрю. А про пророчество… он ведь не знал, что оно об Лили». он поймал себя на мысли, что пытается оправдать профессора. — Знаете, — наконец ответил Гарри, — вы правы. Все мы совершаем ошибки, — проговорил гриффиндорец. — В такое время, наши ошибки значительнее, чем неправильно добавленный ингредиент в зелье, — Снейп хмыкнул, как бы показывая, что ошибка в зелье — неудачное сравнение. — Например, если бы я не смог простить Рону одну из его ошибок, то мы бы не были друзьями больше года. Несмотря на его упрямство и ограниченность в мышлении, он помог пробраться к философскому камню и не побоялся отправиться со мной к Василиску. Или если бы я не простил Гермионе одну из её ошибок или тайн, где бы мы были без неё сейчас? Она всегда скрывала многое. Однако, если бы я, например, не простил ей то, что она скрывала он нас целый год пользования маховиком времени, дабы присутствовать на нескольких уроках сразу, то мы бы не спасли Сириуса. Или, как она придумала название «Отдряда Дамблдора», не говоря уже о том, что она этот Отряд и придумала, из-за которого директора выгнали из школы. В конце концов, она ведь тоже могла не простить меня, что я не послушал её и подверг опасности всех, отправившись в Отдел Тайн, но она, напротив, лишь поддерживала меня. Я веду к тому, — устало произнёс Гарри, — что надо уметь прощать. Да, из-за вас погибли мои родители, но вы уже не раз искупили свою вину. Поэтому я не виню вас в этом, сэр, — подвёл итог избранный, закончив на этом свою речь. — Вы и вправду повзрослели, Поттер, — поражённо признал профессор. — Сэр, — решившись задать вопрос, тихо произнёс Гарри, — А сейчас вы, — подбирая слова, пытался сформулировать вопрос избранный. — Вы до сих пор любите мою маму? — наконец сказал он. — Нет, Поттер, — ответил Снейп. — Уже нет. Гарри кивнул головой, не зная, что ещё можно сказать. — Почему вы не потребовали непреложного обета, профессор? — задал он ещё один вопрос гриффиндорец. — Я верю, что вы не станете об этом болтать, — просто ответил Северус. — Правда? — изумился Гарри. — Разумеется, — подтвердил Снейп. — Ну и потому что для совершения непреложного обета необходимо три человека, — ухмыляясь добавил зельевар. Тот факт, что Поттер не винит его и даже не собирается устраивать истерик, сильно удивил зельевара. Профессор точно не знал, что послужило толчком к данному разговору. Возможно то, что он хотел покончить с прошлым, оставить его где-то там далеко и начать жить настоящим. Но чтобы оставить прошлое в прошлом, нужно было и оставить в нём все чувства и тайны. С чувствами он разобрался чуть ранее, сейчас наступило время попрощаться с тайной. Даже если бы Гарри не принял эту информацию так спокойно, Снейп всё равно ощущал бы облегчение от того, что больше не был вынужден тащить на себе такой груз. К его радости, всё сложилось даже лучше, чем он вообще мог себе представить. — Профессор, — тихо обратился Гарри к зельевару. — Спасибо вам, — искренне произнёс он. «О таком не благодарят, чёртовы гриффиндорцы», — хотелось сказать Снейпу, но он лишь тихо ответил: — Не за что, Поттер. Они просидели ещё долгое время в тишине, пока профессор не прервал её. — Есть у вас ещё вопросы? Мгновение Гарри не понимал о чем идёт речь. — Да, если можно, — смущенно ответил избранный. — Можно, Поттер, — махнув рукой, разрешил профессор. Было странно продолжать разговор, который был прерван внезапной откровенностью Снейпа. — Почему вы сказали поставить Гермионе «Превосходно» за эссе, если никогда прежде не ставили ей за данные работы «Выше ожидаемого»? — искренне поинтересовался избранный. — А вот это, Поттер, вопрос из любопытства, и к тому же, не касающийся вашей жизни, — без злобы или раздражения одёрнул Снейп. Гарри немного огорчённый, тут же задал следующий вопрос. — Хорошо, тогда есть новости о Волан-де-Морте? Я имею в виду, пробовали ли вы проникать в его сознание? — Пока что нет. Я думаю, что Тёмный Лорд пока что-то пытается придумать, ведь он в течение недели не собирал собрание. Рисковать пока что было бы глупо. Наверняка, когда ОН примет решение, то призовёт пожирателей, в чьё число, любезно напомню, вхожу я, и, собственно, сам всё расскажет. Предугадывая следующий вопрос, Тёмный Лорд ещё не пытался проникнуть в ваше сознание, я бы почувствовал в случае чего, — ответил Северус, вновь немного расстроив своим ответом гриффиндорца. — Но хочу вас обрадовать, — добавил он, от чего Гарри вновь ощутил надежду и некое воодушевление. — Сегодня у нас появилась ценная информация, — сказал Снейп, на что глаза избранного засветились. — Утром мы посетили дом Горация Слизнорта, — видя недоуменный взгляд собеседника, профессор пояснил, — человека, который, как я полагал, мог располагать информацией, касательно количества крестражей. И я не ошибся. Слизнорт отдал нам воспоминания, в которых должно быть сказано, сколько Тёмный Лорд смог их сделать. — Тогда давайте посмотрим! — словно мальчишка, воскликнул Гарри. Снейп согласился, молча призвал омут памяти и аккуратно вылил воспоминания. — Думаю, вы умеете им пользоваться, Поттер, — не удержался от усмешки зельевар и довольно наблюдал за краснеющим лицом избранного. Позволив себе секунду полюбоваться эффектом своего комментария, Снейп нырнул в воспоминания. Гарри, не задерживаясь, тоже. Они наблюдали за тем, как некая дымка развеивается, и их взору предстаёт сначала лицо мужчины, только начинающего стареть, а после — лицо молодого парня, выражающее лишь доброту и заинтересованность. Если бы Гарри и Северус не знали, что перед ними никто иной, как будущий Волан-де-Морт, то они бесспорно купились бы на этот невинный образ. Вполне неудивительно, что Гораций ничего не подозревал. В его глазах Том Реддл был одним из лучших учеников Хогвартса, и, наверняка, не для него одного. Снейп и Гарри внимательно следили за каждым действием, каждым взглядом, тщательно прислушиваясь, порой, пытаясь читать между строк. Но это было и не обязательно. Ответ на интересующий вопрос был предельно ясным. Семь. Их было семь. Снейп не стал дожидаться окончания воспоминаний, и так понимая, что уже узнал всё, что хотел. Гарри покинул воспоминания следом. — Семь? — в ужасе воскликнул гриффиндорец. Возможно, впервые он надеялся, что ошибся и сейчас Снейп станет насмехаться над тем, какой он идиот. Это было бы лучше, чем то, что он узнал. Увы, зельевар лишь кивнул головой в подтверждение слов Поттера. — Вычтите дневник, уничтоженный в Тайной комнате, — напомнил Снейп. — Шесть, — задумчиво произнёс гриффиндорец. — Да, семь минус один, будет шесть, Поттер, — раздражаясь, ответил Северус, который тоже не был готов к такому числу крестражей. — А если он создаст ещё, — не обращая внимание на слова профессора, чуть ли не в отчаянье проговорил избранный. — Не сможет, — заверил зельевар тоном, не оставлявшим сомнений. — Почему вы так в этом уверены, профессор? — не понимал Гарри. — Видите ли, Поттер, — сделав глубокий вдох, принялся объяснять Снейп. — Крестраж — это очень тёмная магия, которая требует, во-первых, тех или иных сил, а, во-вторых, — жертв. К тому же, если вы понимаете смысл этого заклинания, а я думаю, вы его понимаете, то для вас всё должно быть очевидно. В процессе создания крестража, волшебник делит свою душу на две части, помещая одну и из них в другое тело. Это уже огромный вред, нанесённый темной магией. А теперь представьте, что будет с душой, если её разделить на семь частей. От неё просто уже почти ничего не останется. — Ааа, — задумчиво протянул Гарри, — я понял. Но, сэр, я всё равно не знаю, как найти эти крестражи. — Я тоже, Поттер, — с тяжелым вздохом произнёс профессор. — Нам придётся рассказать об этом Дамблдору и передать ему воспоминания. — Я могу это сделать, сэр. — Как хотите, — пожав плечами, ответил Снейп, в душе радуясь, что сможет избежать бесполезного двухчасового разговора с директором. Зельевар собрал воспоминания и поместил обратно в пузырёк, положив его на стол. — Думаю, мне уже пора, передадите Дамблдору — поднимаясь с кресла, сказал Снейп. — А, ещё кое-что, — вспомнил профессор, — возьмите, — Северус достал из кармана брюк и протянул уменьшенную стопку пергаментов. Взмахнув палочкой, он предал листам первоначальный размер. — Что это? — недоуменно спросил Гарри. — Список домашнего задания на неделю, — ответил Снейп и в удовольствие отметил ужас на лице гриффиндорца. — Шучу, Поттер, — через несколько секунд сказал Северус, ухмыльнувшись. — Это работы вашей матери за все года обучения в Хогвартсе, — серьёзно произнёс профессор, уважая чувства Гарри. — Слизнорт сегодня передал их мне. — Спасибо, сэр, — пораженно прошептал гриффиндорец, медленно направляясь к креслу, на котором ранее сидел зельевар. — И ещё, Поттер, — вновь обратился Снейп, на что получил растерянный вопросительный взгляд. — Это моё кресло, — весомо произнёс профессор. Гарри в раздражении закатил глаза и буркнув: «до свидания», уселся на диван, начав рассматривать листы пергамента. Для Гарри на сегодня было слишком много шока, он нуждался в уединение и тишине. Снейп молча покинул помещение и не спеша направился в комнаты Грейнджер.