Я и Дьявол, идущие бок о бок

🎵 Slowed Down — VISUALS       Новая карта. Карта… Не могу думать о деле. Злится на меня, хочет кожу живьем содрать, вижу по взгляду. И запах ее повсюду.       Джексон Фрост, выдохнув, приоткрыл окно в машине, и в салон ворвался порыв свежего воздуха. Мимолетно взглянул на девушку, размышляя, холодно ли ей, но та даже не дернулась. Ветер рвано трепал волосы на ее макушке, и Джек подумал, что сделал себе только хуже.       Джексон видел, девушка горела от праведного гнева, нос ее возмущенно дергался, плотно сжатые губы против воли иногда подрагивали, словно наружу просились все оскорбления и ругательства, которые ему не доводилось раньше слышать не то что от нее, а вообще. Молодой человек хмыкнул про себя. Что ж, это определенно новый этап в наших отношениях.       Чтобы не погрязнуть в собственных мыслях и не прийти от них в немой ужас, Джек вспоминал состоявшийся разговор со старшим братом. Память вихрем унесла его в поместье, старое, величественное и грязное, куда он не хотел возвращаться даже так, сидя в такси и наблюдая за проносящимся мимо пейзажем. Джейден, Джейме, мама и… отец. Приезд брата, его прямые, неподлежащие обсуждению, указания касаемо присутствия Эльзы в Атенеуме, тот факт, что она подслушивала… Все это, как кочерга, разворошило в нем тлеющие угли ответного гнева.       Джек не выдержал и, не глядя в сторону собеседницы, сказал лениво: — Ты так громко думаешь, можешь освободиться от этой злости.       Эльза парировала, повернувшись к нему и сверкнув стеклянными от гнева глазами: — Еще могу воткнуть ручку в ногу.       Джексон поймал испуганный взгляд таксиста в зеркале заднего вида. — Что угодно. Ты же зашьешь потом? — он повернулся к девушке корпусом и состроил самое издевательски-милое выражение лица, на которое только мог быть способен. — Зашью, и рот тоже. Чтобы меньше говорил мерзостей о людях, которые…       Эльза осеклась, не найдя, очевидно, подходящей формулировки, и молодой человек воспользовался этой паузой: — «Которые» что? Нравятся тебе? Может быть, дороги?       Девушка вскинула руку, чтобы стукнуть его не то по груди, не то по бедру, но Джек, наученный более-менее предугадывать действия противника, перехватил ее маленькую холодную ладонь. Раздосадованная, Эльза прошипела: — Заткнись. — И куда подевались манеры, которыми мы так любезно обменивались друг с другом при знакомстве, м?       Дразня девушку, он не стал отпускать ее руку, лишь наклонился ближе, настойчиво глядя в глаза. — Ты не знаешь, что такое манеры, — Эльза тут же скосила взгляд, понимая, что не права. — Врешь же, — все так же лениво ответил молодой человек, откидывая голову на сидении.       Девушка вырвала ладонь из его ладони, отвернулась и растерла ее. Повисло молчание. Джек смотрел на нее, ожидая ответа, даже рассматривал и гадал, чем она может бить его колкость. Яркий оранжевый свет фонарей озарял ее лицо вспышками, подсвечивал замаскированные веснушки и синяки. Ветер, гулявший у обшивки потолка, смешивался с запахом ее духов. Молодой человек тяжело, стараясь не издавать ни звука, выдохнул и съехал вниз на сидении. Не от усталости, нет. А в капитуляции. Всякий раз, когда он смотрел на нее, веки тяжелели, а взгляд, он чувствовал, становился тусклее, оттого и откровеннее. Словно слабел нерушимый барьер к его голове, к его душе, и юноша не понимал, происходило это осознанно или нет. — Ты иногда… — неожиданно заговорила Эльза, не решаясь повернуться к нему. Взгляд ее был прикован к окну, но Джек знал, что она ничего не находит там, — ты иногда такой мудак! — выдохнула она сквозь зубы. Возможно, думалось Джексону, что признание это давалось ей тяжело, может даже через боль, и не понимал, что это, слабость или откровение. Тем не менее, он заинтересовался и придвинулся к Эльзе чуть ближе. — Ты ни разу… Подчеркну, ни разу не извинился! Ни за тот случай в лаборатории, ни за то, как схватил меня на плечи сегодня как мешок с… — девушка прикусила язык, мимолетно посмотрев на таксиста, — с картошкой. Ни за эту полудраку-полунечто за телефон!       Эльза вытащила из кармана пальто гаджет, попыталась включить, но, как и ожидалось, ничего не вышло.       Джек впервые за очень долгое время почувствовал укол вины и сожаления. Неаккуратно рассчитанная доза этой дрянной смеси заставила его приосаниться. Да, с телефоном гадко вышло… К счастью для Джека, отвечать на претензии ему не пришлось, поскольку машина остановилась у здания отеля и таксист дрожащим голосом объявил об окончании поездки. Не дожидаясь, пока Джексон расплатится и откроет девушке дверь, а он, как само собой разумеющееся, намеревался это сделать, Эльза вышла из машины и подняла воротник пальто, прячась от дождя. — Это здесь, — сказал Джек, вышедший вслед за ней, но встретил лишь полный злости и обиды взгляд.       Отель, в котором произошло преступление и предполагаемо была следующая карта, блистал и привлекал своим роскошеством всех обеспеченных гостей столицы и местных, кто любил отдаваться утехам в избежание встретить вторую половину. О том, что случилось нечто необыкновенное, выходящее за рамки привычной ночной жизни гостиницы, говорили лишь скромно припаркованный личный автомобиль инспектора Лестрейда и встревоженное лицо администратора, которая любезно их встретила. Пока все трое, Джексон, Эльза и сотрудница отеля, поднимались в лифте, последняя щебетала что-то неразборчивое. Однако юноша мысленно благодарил ее, иначе им бы пришлось ехать в тишине на грани новых оскорблений и взаимных обвинений.       Лестрейд встретил их на шестнадцатом этаже, выглядел он как обычно нервным, но собранным. Обратился формально: — Мистер Фрост, мисс Разенграффе, спасибо, что приехали. Тут вот…       Эльза, недослушав, промчалась вихрем в номер, да так, что чуть не сбила инспектора, перешагнула какую-то груду одежды на полу. Остановилась лишь в центре спальни, наткнувшись на сержанта Донован. Джексон усмехнулся про себя, отмечая, что с присутствием такого раздражающего фактора злость его компаньонки усилится многократно. Что ж, Донован не позавидуешь. Да и мне тоже. — Пропал человек, — удрученно покачал головой Лестрейд. — Просто исчез.       Джексон, как и Эльза, прошел мимо инспектора, незаинтересованный его историей. Лениво обвел взглядом номер и валявшуюся в коридоре охапку женских вещей, пока не обнаружил притаившегося в углу полураздетого мужчину. — Рассказывайте, Ромео, что случилось? — Джек присел, чтобы взглянуть бедолаге в глаза. Издевательская усмешка сама расплылась по его лицу, и виной этому было все то сумасшествие, которое творилось вокруг и в голове. — Боже мой, Джек Фрост! — воскликнул поникший мужчина и вскочил, намереваясь пожать детективу руку, но сползшие брюки пригвоздили его обратно к стулу. — Марсель, — Джек наклонил голову, пытаясь признать в собеседнике старого знакомого. А затем обратился скучающе куда-то назад, где точно стояла девушка, зная, что сама она не спросит, — учились с ним в Оксфордском университете. Много чего выдумывали вместе, не всем я горжусь, конечно, но… — Мне плевать, — отрезала Эльза. — Мы не ностальгировать приехали, пусть рассказывает, в чем дело.       Фу, как грубо. Джек прикусил губу, размышляя, как бы язвительнее ей ответить. Марсель, вольный, а иногда и нет соучастник многих университетских выходок Джексона Фроста, нервно заломил пальцы. — Да-да, конечно. Да.       Обычно отличающаяся терпением девушка сейчас устало застонала. — Где карта? — вырвалось у нее. — Дайте ему рассказать все по порядку, — вмешался появившийся рядом Лестрейд, и оба детектива недовольно повернули головы в его сторону. Джексон потер колючий, успевший порасти щетиной, подбородок, пряча улыбку, вызванную этим маленьким совпадением. — По порядку, Марсель, но не от Рождества Христова. Давай, — Джексон хлопнул старого знакомого по плечу, но услышал недовольное цоканье позади себя и усмехнулся. — Так, кхм, ладно, что ж, — начал мужчина, прокашлявшись, — мы с моей подругой наконец встретились после долгой разлуки, я снял номер, — (Джексон в это же время скользнул взглядом по руке Марселя. На безымянном пальце белел след от обручального кольца, и ему невольно вспомнилось дело Джея Дреббера. Сегодня же кольцо было снято не убийцей, да и сам жертва обстоятельств был жив и здоров). — Мы… Извините, я должен в подробностях рассказывать все?       Эльза, до этого меряющая шагами комнату, остановилась и взглянула на несчастного Марселя холодно: — Не хотелось бы, но выбора нет. Что вы делали? — Можно мне хотя бы одеться? — взмолился мужчина.       Джексон не вмешивался, лишь прикрывал рот рукой, не выдавая себя. — Нужно. Почему вы, черт возьми, не оделись до нашего приезда? — девушка закатила глаза и спрятала руки в карманы. Джек слишком хорошо знал этот ее жест: по меньшей мере ей хотелось сбежать отсюда. Инспектор Лестрейд поежился от подобного тона.       Марсель же, натянув брюки, стал застегивать пуговицы рубашки, продолжая несуразный рассказ: — Мы с Ребеккой были… заняты друг другом, так скажем. Говорю вам, мы не замечали ничего вокруг. Настолько страсть взяла верх. Мы ввалились в номер, как сумасшедшие, будто бы сбежали из психиатрической лечебницы, стали раздеваться прямо в коридоре… — Открыли дверь этим ключом? — спросил Джек, взяв с тумбочки магнитную карту от номера. — Да. — Второй был? — Нет, дали один.       Или ты просто не заметил второго, кретин. — Так вот… — Марсель справился с последними пуговицами и расправил плечи, чувствуя себя уже увереннее. — Ребекка сказала, что ей необходимо в душ, ну, сами понимаете. Сказала мне ждать ее в постели, — встретив насмешливый взгляд Джексона, поспешил добавить, — я был пленен ею, Джек! Это не как тогда, в студенчестве, когда мы творили, что хотели и с кем хотели! С ней у меня все по-другому!       Джек скосил взгляд в сторону, избегая других, вспоминая иллюзорные свободу и вседозволенность университетских лет. — Рад за тебя. А жена знает о твоем страстном плене?       Эльза, как отметил для себя Джек, устало протерла лицо рукой. Любопытно, она женщин моих пересчитывает или негодует о супружеской неверности? Марсель же, смутившись, ответил: — Не знает, — фраза эта встретила лишь молчание, поэтому Марсель продолжил под озадаченными взглядами всех присутствующих, — Ребекка ушла в ванную. И не вернулась.       Джексон оглядел гостиничный номер равнодушно. Ничем не отличающийся «стандарт», хотя Марсель может позволить себе и своей даме ложе пороскошнее. Дверь выходит в коридор, из коридора можно попасть в ванную и спальню. Молодой человек, не снимая обуви, рухнул на застеленную кровать и сцепил руки за головой. Входная дверь отсюда еле просматривается… — Что ты творишь? — зашипела сержант Донован, стоявшая в углу с Лестрейдом. — Это же место преступления!       По своему обыкновению, Джек не удостоил ее и взглядом. Эльза же сложила руки на груди, выжидая на грани терпения. — Она ушла в ванную, ты лег. Что дальше? — обращался он к Марселю. — Я же говорю…       Джексон тут же перебил его: — Все в точности. По порядку. А не «просто исчезла».       Марсель почесал затылок, словно что-то вспоминая. — Ну, она начала петь. — Громко? — спросила молчавшая до этого Эльза. Если мы думаем об одном и том же, то ты молодец… — Довольно-таки да. Бекка красиво поет.       Джек повернулся к девушке. — Эльза, иди в ванную, включи воду и пой.       Гамма эмоций смешалась на ее лице, и молодой человек не мог не насладиться этим. Моргнув, спокойно, но твердо она спросила: — Что? — Ты слышала. Можешь помыться, если хочешь, — встретив недоумевающие взгляды жертвы, инспектора и сержанта, Джексон пожал плечами.       Снова в девушке проснулось древнее зло, ненадолго увлеченное историей незнакомца, и она зашипела как дикая кошка: — Я тебе что, диснеевская принцесса, чтобы петь?!       Не дожидаясь ответа, она промчалась в ванную и хлопнула дверью. — Это следственный эксперимент! — крикнул ей вдогонку Джек.       Его слух уловил едва разборчивое от Лестрейда: — Мне страшно, когда они в ссоре…       Донован тут же хлопнула его по руке, призывая замолчать.       Из ванной раздался характерный шум воды, и все в комнате нарочно притихли, если не затаили дыхание. Джек пошевелился в кровати, устраиваясь удобнее и закрывая глаза. Наконец наступил тот момент, когда они вдвоем снова преданы своему делу и вместе расследуют пусть такое мелкое, но преступление, думалось ему. И шторм внутри него утих, только волны мерно разбивались о скалы. И не было ничего вокруг, кроме этого шума воды из ванной. Еще ему хотелось услышать, как девушка умеет петь… — Лондонский мост падает, падает, падает. Лондонский мост падает, моя милая леди, — голос ее нежный и мелодичный едва пробивался сквозь толщу воды и стен, но все же Джек слышал ее. — Возьми ключ и запри ее, запри ее, запри ее. Возьми ключ и запри ее, мою милую леди.       Звучит как руководство к действию. Может мне действительно стоит тебя запереть, чтобы не совалась, куда не следует? Джек вспомнил старую легенду, согласно которой, чтобы мост не разрушился, в него «заперли» девушку. Это не трогало его даже тогда, когда он был ребенком, однако сейчас он отчетливо представлял и видел лицо этой несчастной.       Собственные мысли и едва слышное пение уносили его куда-то далеко, где он никогда не был и даже не думал быть, и молодой человек не хотел, чтобы это заканчивалось. — Ну что? — подал голос Марсель.       Джек нехотя открыл глаза. — Так, — он кивнул в сторону ванной, — громко? — Нет, громче. Гораздо громче.       Шум воды прекратился, и из ванной вышла девушка. На ее лице застыла маска какого-то потрясения, смешанного с непониманием. В руке она держала провод. — Я нашла это, — ее взгляд упал на Джека и тут же вернул прежнюю ясность и раздражение. — Лови, — Эльза кинула ему провод, и молодой человек поймал его. — Был подключен к розетке. — Никаких карт? — Никаких карт.       Джек покрутил провод в руках, изучил штекер и сделал сам напрашивающийся собой вывод: — От Bluetooth-колонки, — он встал, кинул провод Марселю. — Что ж, господа, надеюсь, вы сами уже обо всем догадались. А теперь нам пора.       Лестрейд выступил вперед, не давая пройти. — Нет уж, потрудитесь объяснить, — настоял он.       Джексон молча обогнул инспектора и прошел к куче женской одежды, небрежно скомканной на полу. Изучал одну вещицу, переходил к другой, а когда пальцы подняли бюстгальтер Исчезнувшей за лямку, то на Джека обрушился шквал возмущения: — Да что ты такое делаешь?! — спрашивала Донован. — Такое неуважение! — Я ищу карту, которой, подозреваю, здесь нет, — ответил он и равнодушно отбросил лиф в сторону. Ничего не обнаружив, он встал. Мысленно приготовил себя к долгому неинтересному рассказу и глупым вопросам. — Что ж, Марсель. Тебя жестоко и безнравственно обманули. Может, теперь ты вернешься к жене, — пожал плечами Джек. — Ты настолько ослеп от страсти и оглох от потрясающего пения, записанного, если бы точным, что не заметил, как любимая ускользнула от тебя. О ком речь, о жене или любовнице, решай сам, — он не удержался и подмигнул старому знакомому. — Ключ-карта одна, да, она была у тебя все это время, но Ребекка оставила дверь открытой. Улизнув в душ, она включила воду и колонку у самой двери. Ты же нашла провод у двери, да? — Да, — согласно кивнула Эльза. — Но как… — несчастный Марсель встал со стула и, покачнувшись, прошел к Джексону. — Пока ты был в кровати, входная дверь откуда почти не просматривается, Ребекка аккуратно ушла.       Лестрейд нахмурился, очевидно, не веря ни единому слову. — Как можно было уйти голой? Вся одежда осталась здесь. — Кто сказал, что она ушла голой? Ты не заметил, какой дождь на улице? Марсель, на ней был дождевик или плащ? — Плащ, — медленно ответил мужчина и понурил голову, — на ней был водонепроницаемый плащ. Хвасталась тем, что купила его. — Плаща ни на вешалке, ни в горе тряпок нет, — констатировал Джек. — Как и обуви.       Все словно по щелчку пальцев уставились на разбросанную одежду. Лестрейд хлопнул себя по лбу, сетуя на собственную несмышленость. Звенящую тишину нарушил Марсель, опустившийся на кровать. Мужчина прижал руки к лицу, жалея себя. — Как же так? — тихо спросил он, ни к кому не обращаясь. — Как же так? Я говорил ей, в этот раз все будет иначе. Я говорил ей, что разведусь с женой, что оставлю сына… Говорил, что люблю только ее одну.       Эльза, оторвавшись от группы, медленно проследовала к поникшему Марселю, намеренно или нет пнув лежащую на полу одежду. — Вы сказали «в этот раз»? — тихо, словно напавший на след охотник, спросила она.       Марсель отвлекся, обвел присутствующих взглядом и кивнул. — То есть до этого у вас случались разговоры на тему жены и ребенка?       Мужчина, не решаясь встретиться ни с кем взглядом, взмолился: — Джек, что хочет от меня эта леди? Прошу, перестаньте… — Отвечай, — отрезал молодой человек. — Конечно, случались. Но я все время говорил, что люблю ее и только ее!       Все присутствующие затаили дыхание, и каждый, наверняка, думал о собственных ошибках. Каждый, кроме двух детективов, чьи взгляды вперлись в неверного мужа. — Может, Ребекка устала от вашего вранья? — не отступала девушка. — От ваших пустых слов, от обещаний? По этой причине вы сходились и расходились, верно?       От этих слов, неизвестно почему, Джексон вздрогнул. — Было такое, да, — отвечал совершенно измученный Марсель. — И она выбрала вот такой вот оригинальный способ исчезнуть из вашей жизни. Что ж, не могу ее винить. — Эльза нагнулась к Марселю, не прикладывая усилий, отняла его руки от лица и посмотрела в глаза. — Она устала от вас. Не ищите ее. — Затем она обратилась к инспектору, нервно сжимающему рукава плаща, — одного только не могу понять, — она кивнула в сторону Джека, не глядя, — он сказал, здесь нас ждет новая карта. Преступления как такового не случилось, карты нет.       «Он»? Так она теперь меня будет называть?       Инспектор Лестрейд переступил с ноги на ногу задумчиво: — Когда мне позвонил мистер Марсель, я вспомнил, что это старый знакомый Джека. Дело показалось мне странным и запутанным. Скажем так, я действовал на опережение, — (Эльза покачала головой), — Джек говорил, необходимо быть очень осторожными, следить друг за другом, за окружением. Ведь так или иначе, карты связаны с вами.       Лицо девушки исказилось так, словно она получила пощечину. Возможно, до этого момента Эльза не думала об этой очевидной вещи, возможно — думала, но не хотела понимать. Для Джека было странным видеть ее такой растерянной и ошеломленной, но более странным был его порыв опровергнуть факт, подставить под сомнение, солгать, лишь бы стереть это опешившее выражение лица.       Джексон тут же вышел вперед, встав между инспектором и девушкой. Сам не заметил того, как рукой оградил ее от Лестрейда. — А что, если карт больше не будет? И все что у нас есть, это похищенный рубин и загубленное животное? — продолжал Лестрейд, прячась от взглядов. Позади Марсель вдохнул воздух в испуге.       Джек нахмурился и заговорил о том, что беспокоило его уже долгое время, тихо и твердо, и исчез даже намек на насмешку: — Снайпер стреляет по мишени, — он вытянул руку в сторону, будто бы прицеливаясь, — каждые десять сантиметров. И мы принимаем это за данность: «Каждые десять сантиметров — отверстие». И сейчас, когда мы ждем, изводим себя и мучаемся, не наблюдая нового, он смотрит сверху и наблюдает за нами. Играет, проверяет на прочность. Суть его игры в том, что отверстия появятся снова, только совершенно не так и не в том месте, как мы ожидаем. Отверстий будет столько, сколько он сам пожелает оставить, завершив начатое. Этакая извращенная гипотеза стрелка. — Ты как-то решаешь проблему, Джек? — спросила Салли Донован. В ее голосе не было привычного сарказма и желчи, однако прямой взгляд источал взращенную годами совместной работы ненависть и не позволял даже думать о перемирии. — Ты хоть что-то делаешь? Или вы сидите оба у себя в гостиной и ждете очередной катастрофы?       Джексону даже не нужно было смотреть на девушку, чтобы понять, насколько точно и больно ее только что укололи. Боковым зрением он заметил, как она по привычке скомкала ткань пальто на локте. Он проникся к ней сочувствием. Та картина, которую молодой человек наблюдал последние недели даже его не оставила равнодушным: после грязных «операций» над телом умерщвленной кошки состояние Эльзы не пошатнулось, зато после ряда оскорбительных стычек с Кэтрин, презрительных взглядов полицейских и новоиспеченных коллег по работе, дней собственного бессилия — да. — Как там поживает заявление Блэка? Ах, точно, его нет, — Джек приблизился к Донован, но между ними встал Лестрейд, поэтому Джек уже обращался к нему. — Может быть, шконка для губителя бедной Китти уже готова? Ах, точно, вы закрыли дело «в связи с отсутствием достаточных улик и доказательств» после заявления Кэтрин Стэмфорд. Где ваши прославленные умы и гении, м? — наседал Джек. — Не смейте попрекать нас в бездействии. Никто из вас.       Джексон подхватил девушку под локоть, и, не прощаясь, они покинули дешевый гостиничный номер, воздух в котором успел накалиться. Эльза едва поспевала за его быстрыми и длинными шагами, ее ноги почти безвольно волочились вслед. Молодой человек стукнул по кнопке лифта, переводя дух.       В кабине лифта хоть и было ощутимо прохладнее, но стояла духота. Когда двери за вошедшими закрылись, заиграла глупая бессмысленная мелодия без какого-либо ритма и такта. Такая, которая исчезнет из памяти, не успев в ней поселиться. Эта дурацкая, по всем оценкам Джека, песенка была уж совсем громкой по сравнению с тишиной двух компаньонов.       Они стояли друг напротив друга, прислонившись к стенкам, вперив взгляды в пол. Каждый думал о своем, и тем не менее напряжение охватывало их синусоидой, как простенькая девчачья резинка для волос. Синусоида эта вибрировала, пульсировала и то и дело сжималась, делая их все ближе и ближе.       Нарушила эту тишину девушка, не решившись поднять на него взгляд: — Ты так и не ответил на ее вопрос.       Джек отвлекся от собственных мыслей и странных сравнений, не расслышав тихого голоса. — Что? — Вопрос Донован. Ты не ответил. — А что она сказала? Обычно я не слушаю ее.       Попытка разрядить обстановку не увенчалась успехом. Эльза подняла на Джека глаза, уставшие и сухие, и спросила: — Ты что-нибудь делаешь, Джек? — в ее голосе на миг прорезалась решимость, словно кто-то поймал в лезвии кинжала собственное отражение. — Прошу, — она переступила с ноги на ногу, не то собираясь приблизиться, не то передумав, — скажи, что ты пропадаешь по ночам не зря. Что ты хранишь от меня тайны не зря. Что не хочешь подпускать меня к этому делу не зря.       Джек скользнул взглядом в сторону на кнопочную панель, хмыкнул едва слышно. Ничто не мешает мне прямо сейчас нажать на «Стоп», чтобы мы не поехали дальше. Могли бы поговорить. Так же делают нормальные люди? Джек покачал головой в ответ собственным размышлениям, зная, что Эльза будет против. — Ты мне веришь? — выпалил он. Тут же прикусил щеку изнутри, не зная, почему ответил именно так, еще и в такой формулировке.       Эльза долго молчала, так долго, что это казалось бесконечностью. Ее выдавали глаза. Глаза говорили. — Именно поэтому сейчас я отправлюсь кое-куда, а ты сядешь в такси и поедешь домой, — продолжил молодой человек, освобождая девушку от ответа.       Лифт остановился на первом этаже отеля. Отеля, из которого никакая гостья мистическим образом не исчезала.