Оз: Наследие Двух Миров

***

      Погода стояла холодная и серая. Казалось, словно сама природа отторгала и провожала Мейру в далёкий путь. Но несмотря на это, вокруг неё, на перроне, кипела жизнь. Люди суетились, кто-то прощался, кто-то встречал, но она чувствовала себя чужой среди этих людей, словно они стояли по ту сторону завесы, до которой девушка не могла никак дотянуться.       Вокруг главного железнодорожного вокзала были расположены массивные ар-деко здания с колоннами, высокими окнами и часами на фасаде, которые показывают точное время для пассажиров. Мейра осмотрелась по сторонам, поджав губы, когда неприятный осенний ветер подул ей в лицо. Она фотографировала глазами каждый момент, каждый запыленный уголок перрона, каждого мужчину, что курил сигару или читал газету в ожидании поезда, каждую женщину, что деловито поправляла свои бархатные перчатки или что-то рыскала в своей маленькой дамской сумочке.       Мейра стояла с двумя портфельными чемоданами у ног, её глаза бегло осматривали станцию, но взгляд был отстранённым. Её мысли блуждали где-то далеко, слишком далеко от этого серого перрона. Шум голосов, крики детей, шипение паровоза — всё это сливалось в единый гул, который она слышала словно сквозь вату. Лёгкий туман обволакивал вокзал, делая всю картину ещё более мрачной, но в то же время по-своему завораживающей. Ей казалось, что весь этот город — Чикаго, её родной дом — сливается с этим густым туманом, теряя свои контуры, свои очертания, и скоро исчезнет из её жизни навсегда. И, видимо, так оно и было.       Миссис Ридли сдержала своё слово: она купила ей билет; помогла ей собраться в дорогу; дала немного еды с собой в путь и выдала ей ориентирную карту, объяснив как она сможет быстро добраться до своего нового дома, а затем поцеловала её на прощание в лоб, говоря ей какие-то ободряющее слова, которые девушка уже на тот момент не слушала.       Мейра слабо сжала ручки чемоданов, и холод металлической поверхности ожёг её ладони. Она подумала о том, сколько воспоминаний связано с этим городом. Здесь она выросла, здесь жила с отцом... Но теперь… ничего.              Ни-че-го.       В какой-то момент звонкий свист выдернул Мейру из мыслей, и та резко дёрнулась, едва не выронив свои чемоданы. Старый поезд медленно подкатывался к платформе, выпуская клубы пара, и гулкий звук его колес отразился в сердце Мейры. Она почувствовала, как её сердце учащённо забилось. Несколько торопящихся людей бежали по перрону, распихивая всех людей в разные стороны, на что те недовольно что-то бурчали себе под носы. — Пропустите! Пропустите! Мы торопимся!       Несколько человек грубо пихнули Мейру в плечо, крича ей в след какие-то ругательства: — Не стой столбом, дура! Сейчас поезд уедет!       Мейра вздрогнула, словно очнувшись, а затем под противный громкоговоритель стационарного диктора поспешила искать свой вагон, покрепче ухватившись за ручки маленьких чемоданов. Было в этом моменте что-то неотвратимое, как если бы поезд не просто доставлял её в другое место, но и увозил всё её прошлое.       Люди сгруппировались огромной кучкой у двери вагона, пихаясь, ругаясь и просто выжидая. Мейра стояла в стороне. Шерстяное пальто развивалось на холодном ветру, соприкасаясь с горячим паром поезда, а ноги, обутые в потёртые сапоги на невысоком каблуке, слегка переминались из стороны в сторону, желая то ли согреться то ли просто убежать отсюда подальше, забыв этот день как страшный сон.       Наконец дверь с шипящим звуком распахнулась, и оттуда вышел кондуктор с крупными чертами лица и уж слишком непропорционально хилым телосложением. Толпа людей разошлась в сторону, давая ему ступить на перрон. Он небрежно отдёрнул края рукавов своего синего пиджака, а затем чистым басом прогрохотал: — Всем подготовиться: проверка билетов!       Все как один стали мельтешится, словно муравьи, в чей муравейник залили жидкий азот. Кто-то стал рыскать по карманах, кто-то принялся переворачивать свой чемодан со всеми сложенными в ряд вещами. Голоса стали громче: где-то начали лаять собаки и мурчать коты, недалеко отсюда начал звонко рыдать чей-то младенец на руках матери.              Мейра спокойно вытянула билет из небольшого карманчика своего пальто и бережно протянула его кондуктору, что начал внимательно его рассматривать, изредка бросая косые взгляды на неё. В какой-то момент он через чур долго задержал на ней свой взгляд, отчего Мейра сконфуженно опустила свои глаза, но кондуктор лишь вежливо ей улыбнулся, протягивая ей обратно её билет. — Проходите, мисс Синклер.       Сажаясь в вагон, Мейра словно ставила точку в своей прежней жизни. Она поднялась по ступенькам вагона с тяжёлым сердцем, оглянувшись на вокзал. Может быть, в последний раз. Люди торопились сесть, кто-то нервно переговаривался, хлопали двери вагонов, а машинист дал последний сигнал отправления. Но Мейра ничего этого не замечала — её взгляд был прикован к горизонту, к тому серому туману, который закутывал город. Ей было страшно. Страшно оставить всё, что она знала, страшно начинать новую жизнь в месте, о котором она знала лишь по рассказам миссис Ридли.              Поезд резко тронулся и Мейра тут же прижалась к окну, наблюдая, как знакомые здания и улицы Чикаго начали медленно отступать назад, растворяясь в сером пейзаже. Её мысли были тяжелы, как сами чемоданы, стоящие рядом с ней. Что же будет дальше? Канзас казался далёким и чужим, как другая планета. Что ждёт её в этом ветхом доме? Какие люди встретят её там? Сможет ли она снова найти себя? Или это просто очередная неудача, очередная ошибка, которая заставит её ещё глубже погрузиться в отчаянье?              Сама того не понимая, девушка стала рисовать пальцем по запотевшему окну какие-то бессмысленные узоры. Возможно, такой расклад казался намного лучше, чем просто тыняться как грязная уличная крыса, пытаясь отбить свой кусок еды? Возможно, это было лучше, чем просто сидеть и ждать?              Тонкий палец начал выводить на стекле буквы, одно за другим, превращая хаотичные линии в слова. Синклер горько поджала губы.              Возможно, миссис Ридли права: может Канзас действительно станет для неё началом. А может это всего лишь конец. Палец вывел первое слово:              «Waiting…»              Да, возможно, это лучше…       «…around…»       Абсолютно лучше, чем…              «…To die.»              Чем просто ждать смерти.              Прошло несколько часов, поезд шумно продирался через бескрайние поля и степи. Мейра, уставившись в окно, наблюдала, как пейзаж менялся с городского на сельский. Сначала это были широкие поля, а затем — густые леса, которые тянулись вдоль железной дороги. Это было что-то новое, непривычное. Пространство за окном было свободным, диким, совсем не похожим на бетонные джунгли Чикаго.              Это было новое, непривычное. Всё это пространство за окном, эта свобода, которую она чувствовала на расстоянии, была чужой для неё, но трепетной. В Чикаго было тесно и темно, здесь же — светло и просторно, но это пространство не приносило должного утешения и какого-то явного чувства безопасности. Это была свобода, которая давала тревогу.              Мейра прикрыла глаза, пытаясь избавиться от всех этих мыслей, но её сознание всё равно возвращалось к исходной точке. Возможно, она и не была счастлива в Чикаго, но это место было её домом. Здесь она родилась, здесь она росла, здесь она обрела мечту, здесь она потеряла отца, здесь она пыталась найти себя. И теперь... теперь всё, что у неё осталось, это надежда на то, что новый дом принесёт хоть какую-то стабильность.              Внезапный чих вывел её из полусна. Мейра встрепенулась, осматриваясь по сторонам. Она поняла, что не сможет уснуть — слишком много вопросов гудели в её голове, слишком много тревог. Спина уже ныла от долгого сидячего положения, но она не смела жаловаться.              Спустя многих бесконечных часов, поезд наконец начал замедлять ход. Мимо окон медленно проносились редкие деревья, за которыми скрывался небольшой городок. Впереди показалась маленькая станция — тихая и почти безлюдная. Здесь всё казалось тише, спокойнее… но и странно пустым. Этот городок не был местом, куда стремятся люди в поисках счастья, здесь не было блеска или обещания новых возможностей.              Канзас.              Мейра ощутила лёгкую дрожь, не то от прохладного воздуха, не то от того, что её ожидало впереди. Её сердце сжалось от неизвестности, от осознания того, что она оставила всё позади и вошла в новый, чужой мир. Она глубоко вздохнула, пытаясь унять эту тревогу.              Поезд замедлился окончательно, и Мейра вскоре оказалась на перроне, глядя вокруг. Здесь не было привычного шума большого города, только редкие звуки голосов, ветер, тихо завывающий между старенькими домами и деревьями, и скрип ржавых вывесок над пустынными магазинами. Воздух был другим — он не был таким тяжёлым, как в Чикаго, не напоминал запах машин, загазованности и промышленных кварталов. Он был свежий, напоённый ароматом полей и лесов, и на мгновение она вдохнула его полной грудью, ощущая, как этот запах проникает внутрь и очищает.              Слова сорвались с её губ тихо, почти шёпотом, как будто она боялась произнести их вслух:        — Прощай, Чикаго... здравствуй, Канзас. Мейра подняла свои чемоданы, тяжело взяв за ручки, и медленно двинулась вперёд по узкому перрону. Городок, расположенный в нескольких шагах от станции, выглядел маленьким и уютным. Дома, будто слегка устаревшие, стояли вряд на узких улочках. Их старые фасады, потрескавшаяся краска на окнах и слегка скрипящие вывески навевали ощущение, что здесь время двигалось медленнее, чем в шумных мегаполисах. Казалось, что здесь ничего не менялось десятилетиями. Жители, наверное, знали друг друга всю жизнь, но для неё всё это казалось чем-то новым и пугающим. Она шла, не спеша, прислушиваясь к звукам своих шагов, которые отдавались эхом по пустым улочкам. Всё это так странно… вроде место новое и совершенно незнакомое, но одновременно в нём было что-то обнадёживающее — словно бы здесь было больше простора для мыслей, больше тишины для сердца, которое в последнее время не находило покоя. Анна Ридли была права: здешняя природа достойна своего внимания.       Прохожие, немногочисленные, смотрели на неё с лёгким интересом, но никто не подходил. Люди здесь были приветливыми, но тихими, словно не желали навязываться, что немного успокоило Мейру. Оно и было очевидно: не каждый день здешние жители могут узреть типичную городскую. Её шаги становились всё увереннее, а подбородок слегка приподнялся вверх.       Она взяла листок бумаги с указаниями, которые дала ей миссис Ридли. Старушка чётко расписала, как добраться до дома, и Мейра, следуя этим скромным инструкциям, двинулась вперёд. В какой-то момент она остановилась, пытаясь сориентироваться, но на горизонте показалась та самая дорога, о которой говорилось в записке.       Её ноги тонули в мягкой, слегка влажной земле, пока она шла по дорожке, ведущей к её новому дому. С каждым шагом её сердце стучало всё сильнее. В голове всплывали вопросы — что это за дом? Каким он будет? Сможет ли она найти там хоть какую-то передышку?       Спустя ещё несколько минут перед ней открылся вид на небольшой, покосившийся домик, стоящий на краю городка. Старая краска на стенах облупилась, а крыша немного просела. Но этот дом не выглядел заброшенным — в нём было нечто притягивающее, словно он ждал кого-то, кто сможет вдохнуть в него новую жизнь. Его окна, несмотря на трещины, светились слабым теплом, приглашая зайти.       Мейра медленно подошла к двери, её шаги звучали глухо на деревянном крыльце. Чемоданы тяжело стукнулись о землю, когда она опустила их у своих ног. Она остановилась на мгновение, выдохнула, словно собираясь с духом, и, протянув руку к ручке двери, ощутила, как её пальцы слегка дрожат. Дверь была старая, деревянная, с облупившейся краской, как и весь дом, который передавал ощущение заброшенности и тишины. Она вздохнула глубже, решаясь на первый шаг, и повернула ручку. Скрип двери, открывающейся перед ней, напомнил ей о том, что она действительно теперь здесь, в этом новом, неизвестном для неё месте. — Ну вот. Дом, милый дом, — пробормотала она себе под нос, делая первый шаг в новую жизнь.       Как только она вошла внутрь, в нос ударил запах пыли и сырости. Мейра остановилась на пороге, скривившись осматривая пространство, в которое она теперь будет вдыхать свою жизнь. Комнаты были маленькими, пустыми, но с остатками старой мебели. Кресло в углу гостиной, деревянный стол с одной шаткой ножкой, за которым явно никто не сидел годами, и несколько полок, на которых время оставило свои следы, старый камин с оставшимися внутри сырыми досками. Паутина обвивала углы потолка, а через грязные окна пробивался тусклый свет, отбрасывая слабые тени на пол.       Она медленно прошлась по дому, её ноги едва слышно скрипели по полу. Стены выглядели ещё хуже, чем она ожидала — трещины в штукатурке, пожелтевшие от времени обои, облупившаяся краска на рамах окон. Но самое главное — здесь было холодно и одиноко. Её пальцы инстинктивно прижались к краю её пальто, словно она пыталась защитить себя от этого пустого и незнакомого пространства. Внутри всё казалось таким глухим и мёртвым, будто само время забыло про этот дом. — Это всё, что у меня теперь есть, — тихо произнесла она, её голос эхом отразился от стен.       Мейра вздохнула, подойдя к одному из окон, желая его приоткрыть и впустить свежий воздух. Она медленно потянула за ручку и сделала небольшой толчок вперед, но ветер, дождь и время сыграли своё, поэтому окно лишь устало скрипнуло, но не отворилось.        — Что за чёрт?! — громко возмутилась она, и снова предприняла попытку его открыть, но уже вложив побольше сил.       Рама окна скрипела, стекло ненадежно раскачивалось, готовое вот-вот отвалиться, но в какой-то момент оно сумело поддаться давлению, и резко распахнулось, с грохотом ударившись о внешнюю стену дома, и едва не перекинув само тело Мейры через окно на улицу. Стекло затрещало, но не разбилось, к большому облегчению девушки. Синклер отряхнула руки и недовольно покачала головой, ожидая, что это не последний сюрприз, что будет ждать её в этот день.              Запах сырости на мгновение уступил запаху осенних полей. Воздух снаружи был свежим, почти бодрящим. Она наблюдала, как ветер развевает пыльные занавески, давая ей чувство, что хотя бы что-то в этом доме можно оживить.              Сняв своё пальто, она откинула его на пыльный диван, оставшись в тёплом свитере и высоких брюках. Взяв тряпку, она начала вытирать пыль с полок и стола, её движения были медленными, почти механическими, как будто она выполняла что-то привычное. Это помогало отвлечься.       Когда поверхность стола засияла под тонким слоем света, она уселась на стул. На мгновение она закрыла глаза, позволив мыслям о прошлом вновь наполнить её разум. Отец всегда говорил ей, что перемены неизбежны, но она не была готова к ним.       Взгляд Мейры скользнул к её чемоданам. Открыв один из них, она аккуратно достала пару книг, среди которых была её самая любимая — "Унесённые ветром". Она погладила обложку книги, словно старая подруга, напомнившая ей о прошлом. Мейра аккуратно доставала одну вещь за другой, складывая их в одну стопку. Наконец руки дошли до одной из последних вещиц. Мейра аккуратно достала рамку с выцветшей черно-белой фотографией в ней. Казалось бы, прошло не так много времени, как её сделали, но тяжесть за этим фотом ощущается в разрыве целой вечности. Фотография была сделана с ней и её отцом в первый же день учёбы, когда Мейра поступила на первый курс в университет ботаники и геологии.       Пальцы мягко прошлись по выцветшим лицам двух улыбающихся счастливых людей, которые не знали никакого бремени и горя. Сама того не замечая, губы Мейры коснулась горькая, но всё же тёплая улыбка. Она аккуратно отставила рамку с фото на пыльный ковёр, словно сокровище, и потянулась за последней вещицей - обручальное кольцо отца с маленьким изумрудным камнем, выполненным в плавном переплёте незаметных серебряных узоров. Оно сверкало в её руках, и Мейра сжала его, чувствуя связь с тем, что осталось от её семьи. — Папа, если бы ты был здесь, что бы ты сказал? Правильно ли я поступила, бросив вот так вот всё, что мы так долго с тобой создавали? — она тихо произнесла это, глядя в пол, её пальцы осторожно касались кольца.       Она вздохнула, поднялась и решила сделать хотя бы что-то полезное. Оглядев состояние дома, Мейра начала составлять план. Ей придётся починить окна, протопить дом с помощью дров, подкрасить стены, возможно, укрепить крышу. Она открыла свой блокнот и записала всё, что ей нужно сделать. Этот акт планирования давал ей ощущение контроля. Теперь у неё была цель, пусть и небольшая, но что-то, за что она могла держаться. — Первым делом - окна, — скептично окинула она их взглядом, как будто это могло помочь ей убедить себя в том, что это действительно важный шаг.

***

      Прошло всего несколько дней с тех пор, как Мейра впервые переступила порог своего нового дома в Канзасе. Она продолжала приводить его в порядок, хотя дом по-прежнему выглядел, словно нуждался в куда более серьёзном ремонте. Каждый день был похож на предыдущий: она убирала пыль, мыла полы, закрепляла старые доски и проверяла окна. Работы было много, но каждое небольшое улучшение давало ей чувство контроля. Дом, постепенно оживавший под её руками, казалось, начал принимать её.       Осенний воздух был прохладен, но освежал, когда Мейра открывала окна, чтобы проветрить комнаты. Скрип половиц и слабый шум ветра стали для неё фоном, к которому она привыкла за это короткое время. Внутри неё ещё жило беспокойство — неуверенность в будущем и тоска по прошлому, которую она так старалась скрыть за этими бытовыми заботами. — И всё же… это лучше, чем ничего, — продолжала она раз за разом бормотать себе эти слова под нос, словно мантру, вытирая пот со лба после очередного часа работы.       Она остановилась в гостиной, глядя на свои руки, покрытые пылью и мелкими порезами от старой древесины. Что-что, а работа с грязью для неё было обыденностью, даже каким-то её собственным маленьким укромным уголком, где просыпался в ней внутренний ребёнок, желая во всём покопаться и всё изучить.       В этот момент раздался негромкий стук в дверь. Мейра вздрогнула, её привычная уединённость была нарушена неожиданным визитом. В голове калейдоскопом пробежали тысяча вопросов, но она попыталась успокоиться и взять своё волнение под контроль. Она бесшумно, насколько ей позволяли скрипучие половицы, подкралась к двери, и в её голове тут же пронесся вопрос: кто это может быть? Она не ожидала никого, а знакомых в этом городе у неё не было.       Осторожно приоткрыв дверь, она увидела перед собой молодого человека — лет двадцати семи с небольшим, с растрёпанными каштановыми волосами, в некультяпной соломенной шляпе, потрёпанном синем комбинезоне, с клетчатой рубахой под ней и застенчивой улыбкой. Он выглядел слегка нервным, как будто волновался из-за того, что оказался перед ней. — Простите… Вы - Мейра Синклер? — с лёгким трепетом спросил он.       Мейра нахмурилась, её глаза изучающе пробежались по его фигуре, а затем вернулись на его лицо. — Да, это я. Чем могу помочь? — её голос был сдержанным и холодным, но всё же она сделала неуверенный шаг вперёд, дабы поближе рассмотреть новое лицо.       Парень тут же замер, явно на мгновение потеряв дар речи, увидев теперь её чётко и ясно. Мейра, закатив глаза на уже такую приевшуюся реакцию со стороны многих людей, почувствовала его неловкость, и сама слегка напряглась. — А Вы…? — пыталась она его как-то направить, чтобы тот вновь продолжил объяснятся ей о своём здешнем визите.       Молодой человек быстро пришёл в себя, почесав затылок, словно пытаясь выбросить лишние мысли из головы. — Ах да! Э-э-ммм... я Хэнк. Видите ли, вчера я получил письмо от миссис Ридли… и она… эээ… попросила меня помочь Вам с трудоустройством, — начал он, слегка сбиваясь с речи, однако звучание его голоса было искренним и добрым, после чего он одарил её широкой улыбкой, едва не ослепив ею девушку.       Мейра на секунду расслабилась, услышав знакомое имя, но её настороженность не исчезла. — Откуда вы её знаете? — спросила она подозрительно, прищурив глаза.       Хэнк задорно и громко рассмеялся, словно это был очень глупый вопрос. Его громкий смех ударил по ушам Мейры, заставляя её сильнее насупиться, скрестив руки на груди. — Моя мама дружила с миссис Ридли ещё в молодости, да и все тут знают Анну Ридли. По словам многих, она была та ещё зажигалочка в молодости. — Добродушно ответил ей юноша, слегка покачиваясь на ногах взад-вперед. Мейра хмыкнула. — Она упомянула, что Вам может понадобиться помощь в поиске работы, и… вот я здесь. — Его улыбка оставалась всё такой же невинной и дружелюбной.       Мейра явно всё ещё не доверяла ему полностью, но и не чувствовала от него толком никакой явной угрозы или агрессии. — И вот Вы здесь… — это скорее было больше утверждением, чем вопросом со стороны Синклер, отчего она грустно и устало вздохнула, на секунду прикрыв глаза. — Ну да! — громко пробасил парень, но заметив, как Мейра слегка скривилась от его повышенного тона, Хэнк тут же скуксился: — Ой… простите, я не хотел Вам… туда… то есть Вам, наверное, непривычно всё это, и я… э-э-э…       Синклер неопределённо хмыкнула, облокотившись на дверной косяк, а затем саркастичным тоном вопросила: — Скажите, Вы всегда так «красноречивы»? — спросила она с лёгкой насмешкой, но без всякой злобы.       Лицо парня тут же удивлённо вытянулось, а затем окончательно осознав её вопрос, он густо покраснел, и начал нервно водить рукой по своей шее. Такая умилительная реакция слегка позабавила девушку. — Ну-у-у… я всегда робок в общении с красивыми девушками, — смущённо пробормотал он, а затем его рука в толстой рабочей перчатке смогла нащупать за шиворотом его рубашки что-то тонкое, но в то же время явно в объемном количестве. Он тут же вытянул это из своего шиворота и недовольно цокнул, закатив глаза: — Дурацкая солома! Целый день с ней вожусь. Скоро уже сам буду похож на пугало!       Мейра пустила краткий смешок, наверное, первый за эти последние месяцы. Она заметно расслабилась, однако вновь обрела серьёзный и деловой вид, не желая затягивать с их разговором. — Так что за работа? — кратко поинтересовалась она, а её голос прозвучал чуть мягче, чем раньше.       Хэнк, всё это время продолжающий вытряхивать из своего комбинезона солому, резко замер от её голоса, а затем собрался с мыслями, вспомнив для чего он сюда вообще пришёл. — Ну, миссис Ридли писала, что Вы хорошо разбираетесь в ботанике и геологии. У нас здесь всегда нужны рабочие руки на фермах. Это не самая престижная работа, но платят честно. И ещё у Вас же есть сад на заднем дворе, Вы можете разводить скот или выращивать там свои продукты — это здесь вполне нормально. Это не Чикаго, но люди здесь добрые, и всегда можно найти что-то на первое время, — Хэнк говорил с увлечением, его уверенность будто разряжала напряжение в воздухе.       Мейра задумчиво смотрела на него, раздумывая над его словами. Работа на фермах была далеко не тем, о чём она мечтала, но сейчас это казалось лучшим вариантом, чем ничего. Она кратко вздохнула, оттолкнувшись от дверного косяка. — Что ж… в таком случае, дайте мне знать, когда я смогу приступить к работе.       Хэнк довольно улыбнулся, сняв свою шляпу, а затем в наигранном поклоне приклонился пред ней: — Тогда имею огромнейшую честь назвать нас коллегами, миледи.       Мейра слегка удивлённо приподняла бровь, а после устало выдохнула, ощущая уже явное истощение от их диалога. Ей не хватит энергии на этого парня.       Она быстро с ним попрощалась, закрыв за собой дверь, и слегка нервно сдула выбившуюся прядку волос с лица. Интересно, сколько ещё зевак захотят подойти к ней и предложить свою помощь? Мейра скривилась. Она переехала в Канзас, чтобы найти в нём тишину и покой, а не заводить себе друзей и воздыхателей.       Была лишь середина дня, дел всё ещё было невпроворот, а Мейра уже ощущала усталость и сонливость. Ела она скудно: лишь консервы, которые выдала ей миссис Ридли, перед тем как Мейра уехала. Благо, порывшись вчера в одних из кухонных тумб, она нашла то, что принесло ей первую искреннюю радость за всё время её здешнего переезда и как такового нахождения.       Семена огурцов.       Эта маленькая, но такая значительная находка вызвало в сердце Мейры лёгкий трепет, а на губах расцвела едва заметная, но искренняя улыбка, на какой-то миг возвращая её в далёкое прошлое.       Ещё она обещала написать письмо Анне, чтобы сообщить ей о своём освоении в новой местности и доме, а также как она поживает сама, но пока что мало чего ей приходило в мысль. Слова не вязались - мысли путались, а чистый лист бумаги продолжал лежать на столе, лишь аккуратно прописанным в верхней строчке «Дорогая миссис Ридли…». Мейра тёрла виски, устало опиралась на руки, вписывала что-то, а затем нервно сминала лист бумаги и бросала его в мусорник, и брала новый, начиная всё заново.       Как же сложно порой думать.       Усталость настолько сморила её, что она едва ли не провалилась в сон, когда в дверь снова кто-то настойчиво постучал. Её подбородок съехал с рук, отчего Мейра едва не упала головой на стол, но вовремя себя удержала. Она нервно огляделась по сторонам, пытаясь понять, как долго она клевала носом, и сколько упустила часов, чтобы за это время успеть поделать более важные дела.       Веки стали тяже, а синяки под глазами стали сильнее проступать на открытом девичьем лице. Устало потерев глаза, она мысленно посчитала до пяти, но оступилась, когда вновь чей-то настойчивый стук ударил по ней словно гром среди ясного неба. Синклер раздраженно дёрнулась, а затем недовольно встала изо стола и медленно направилась ко входной двери, молясь, чтобы это был снова Хэнк, который забыл ей сообщить ещё что-то важное. Мейра подошла к двери, её шаги были тяжёлыми, словно её ноги сами тянули назад. Она неохотно приоткрыла дверь, оставив узкую щель, через которую только она могла смотреть наружу, оставаясь в тени.              За дверью стояла девочка лет четырнадцати с яркой, солнечной улыбкой и собранными каштановыми волосами в небрежные две косы. На лице были разбросаны мелкие, цветом тёмной рябины, веснушки. Её глаза светились чистым любопытством и добротой, прекрасно гармонируя с её голубым цветом словно цветущие ранним утром васильки.              Она была типичной конопатой деревенской девочкой, но Синклер подметила, что эти черты делали её по-своему очаровательной и милой, но она быстро отмахнулась от таких непрошенных мыслей.        — Здрасьте! Я Дороти Гейл. Мы живём по соседству! — дружелюбно помахала она своей рукой, мило улыбаясь.              Мейра скривилась. Теперь к ней ещё и дети наведываются. Она была сейчас совершенно не в настроении, чтобы заводить ещё новые знакомства, ей было достаточно легкомысленного и громкого Хэнка, который несмотря на свою сдержанность и дружелюбие истощил её запасы энергии. Рука дрожала, чтобы хлопнуть дверью, убежать и сжаться где-нибудь в укромном уголке, спрятавшись ото всех и вся, но она лишь глубоко вздохнула и сдержанно с лёгкими нотками холода, не показывая ни капли интереса, вопросила: — Чем могу помочь?              Дороти наклонилась вперёд, пытаясь заглянуть в щель двери, но лицо Мейры оставалось быть скрытым в тени. Синклер напряглась, чутка прикрыв дверь, дабы скрыть себя и своё пространство позади от посторонних и чересчур любопытных девичьих глаз. Взгляд Дороти был полон искренней доброты, и её улыбка всё никак не угасала. Это раздражало. Она словно не замечала явное нежелание Мейры выходить на контакт. — Я просто хотела познакомиться. Вы ведь недавно переехали, верно? — её голос стал ещё теплее, как бы осторожно прощупывая почву, дабы не вспугнуть городскую девушку сильнее.              Мейра тяжко вздохнула, помассировав двумя пальцами переносицу. Её раздражение было очевидным, горло уже саднило от царапающего комка неприязни и возмущения от такой наглости. С неохотой Мейра чуть шире открыла дверь и вновь шагнула на свет, позволив наконец Дороти увидеть её так же, как и она позволила ранее увидеть себя Хэнку.              На мгновение Дороти застыла. Её глаза распахнулись, а улыбка застыла на губах. Она явно не так себе представляла эту девушку – думала – Хэнк просто преувеличивал своими рассказами, так как впервые видел не местную, а городскую.              Но теперь её язык скрутился в трубочку, и она была готова проглотить всё своё прежнее недоверие и сомнения. Мейра была высокой, вынуждая Дороти каждый раз запрокидывать голову вверх, с длинными волнистыми волосами, блестящими на солнце, и глазами цвета лесной зелени, в которых светился загадочный золотистый оттенок вокруг зрачков. Дороти слегка прищурилась, сумев разглядеть на лице Мейры едва заметные бледные веснушки, которые при солнечном свете казались светящимися точками.              Её осанка была прямой, аки мраморная статуя, а подбородок пренебрежительно был вздёрнут кверху. Губы были плотно сомкнуты в одну тонкую линию, а брови заострены вниз, сужаясь на переносице. И всё же, она выглядела завораживающе: холодная поступь, резкая угловатость и слегка исхудалое тело, видимо, от недоедания, никак не портило её внешнюю притягательность. Дороти не могла оторвать от неё восторженный взгляд.        — Ого... Вы... Вы такая красивая… — неожиданно булькнула она, не успев даже осознать, что она произнесла.       Мейра посмотрела на неё с лёгким недоумением. Ей было неуютно от столь прямого комплимента, и она на мгновение нахмурилась. Осознав свою оплошность, Дороти быстро мотнула головой и покраснела, вернув свою привычную улыбку. — Простите, я просто... немного потерялась в мыслях. Так… как Вас зовут?              Мейра устало выдохнула, но потом, коротко и сдержанно, почти с равнодушием, ответила:        — Мейра Синклер.              Дороти, всё ещё слегка смущённая, быстро протянула руку, надеясь сгладить неловкость.        — Очень приятно познакомиться, Мейра!              Мейра на мгновение задержала взгляд на протянутой руке, словно не зная, что с ней делать. Потом, слегка поколебавшись, протянула свою, и осторожно пожала её, явно чувствуя себя не в своей тарелке от этого прикосновения. Ладонь девочки была крохотной и тёплой, словно она пыталась передать ту же теплоту в холодные пальцы Мейры. Почувствовав небольшое покалывание в кончиках пальцев, Мейра тут же отпустила чужую руку и отступила назад, стараясь держаться на расстоянии.              Дороти, пытаясь найти новую тему, оглядела дом позади Мейры. Её взгляд задержался на выбитых окнах и треснувшей крыше.        — Знаешь, у тебя довольно уютный домик... но, похоже, ему нужен ремонт.              Мейра лишь пожала плечами, показывая, что ей это безразлично. Не хватало ещё, чтобы эта девка лезла к ней со своей помощью.        — Я разберусь с этим. Это не важно.              Дороти вскинула голову, слегка дёрнувшись. Слова Мейры звучали отстранённо и глухо, словно мысли её витали в другом месте. Девочка серьёзно посмотрела на неё слегка нахмурившись. Её маленькие ладони сжались в кулаки и, к большему недовольствию Мейры, она сделала небольшой шаг вперёд. — Но это ведь твой дом. И он мог бы стать лучше. Я уверена, если собрать несколько людей, мы могли бы помочь его починить. Ты ведь одна здесь живёшь, да?              Эти слова задели Мейру. Полоснули невидимым ножом по грудине, раскрывая вид на едва бившееся сердце. Казалось бы, простой вопрос, а вызванные чувства от него буквально погрузили Синклер под воду, где всё слышалось отдалённо и сбивчиво.              «Ты ведь одна здесь живёшь, да?»              Её лицо осунулось и стало более отстранённым, а взгляд — холодным и мрачным. Казалось бы, словно мрачная туча нависла над её головой. Она медленно моргнула, начиная глубоко дышать носом. Разговор заходит слишком далеко.        — Спасибо за заботу, но мне не нужна никакая помощь. Я справлюсь, — быстро протараторила Мейра с лёгким раздражением, уже думая скрыться в двери, хлопнув ею, но вновь звонкий девчачий голос отрезвил её уши:        — Я уверена, что ты справишься. Но ведь иногда помощь не помешает, правда? Это не так уж страшно, если кто-то рядом, кто готов помочь. Мы хорошие люди, не стоит прятаться от нас. Одной будет трудно с этим управиться.              Мейра нервно вздохнула. Она не хотела, чтобы кто-то ещё вмешивался в её жизнь. Ей было легче оставаться одной, без чужого внимания, без привязанностей. Ведь привязанности означали уязвимость. Нужно возвращаться в дом, ещё столько дел нужно поделать. А чем она занимается сейчас? Ведёт беседу с каким-то ребёнком, который не знает, где его место. Оставьте её уже одну. Она не нуждается больше в помощи. Она начинает свою жизнь с чистого листа. Просто уйти и закрыть дверь.              Просто уйти и закрыть дверь…              Просто… уйти…        — Рада была познакомиться, Дороти. Но мне пора. — Коротко отозвалась Мейра, тут же развернулась и скрылась за дверью, чуть громче обычного хлопнув ею, и закрыв её на засов.              …и закрыть дверь.              Дороти открыла рот, чтобы что-то сказать, но не успела. Всё произошло настолько быстро, что девочка осталась стоять на пороге, слегка ошеломлённая, с поднятой рукой, словно собиралась ещё что-то договорить. Неприятный зябкий холодок подул ей в шею, заставив Гейл слегка вздрогнуть, а затем обнять себя одной рукой, печально смотря на захлопнутую дверь, по которой уже начали идти небольшие трещины.        — До встречи, Мейра, — грустно прошептала она в пространство, когда ветер усилился, подхватил её слова и унёс их далеко с собой.              Она стояла перед дверью ещё несколько секунд, прежде чем тихо развернуться и пойти прочь. Однако, полная решимости того, что это был не последний их разговор с этой мрачной и слегка грубоватой, но такой необычной и интригующей городской девушкой.

***