Восставшие из золы

      Холод… Ужасный холод… Только его я ощущаю последние несколько… Дней? Недель? Месяцев? Лет? Сколько времени прошло с тех пор, как я оказался здесь? Трудно сказать. Кажется, это было только вчера, но в то же время у меня есть ощущение, будто я нахожусь здесь целую вечность.              Время просто потеряло своё значение… Все потеряло смысл и ценность. Теперь была только боль… темнота… и леденящий, пробирающий до костей холод. Хотелось, чтобы эта пытка наконец-то закончилась. Но Она пока не может оставить меня. Полагаю, Ей нравится смотреть на то, как я медленно ломаюсь. Нравится видеть меня побежденным.              Единственный способ следить за временем — это ждать Её прихода. Я предполагаю, Она приходит раз в неделю, но может быть и чаще или реже. Но я решил взять за точку отсчета именно неделю… тогда получается я здесь уже больше полугода.              Сама лично Она приходила уже тридцать пять раз, в остальное время ко мне редко кто заходит... Но каждый раз, когда дверь открывается, и я вижу Ее, тело невольно сковывает страх. Каждый раз Она задает одни и те же вопросы… И каждый раз я молчу. Пока на двадцать седьмой раз не сдаюсь. Говорю Ей то, что она хотела услышать от меня. Вот только это не помогло. Ей было недостаточно. Возможно, Она просто догадалась, что я рассказал Ей не все, может быть, Ей все происходящее действительно приносило удовольствие.              Думаю второй вариант все же более верный. Ей нравится смотреть на мои мучения. Я знаю. Конечно… я же палач. Именно так она назвала меня, прежде чем выстрелить, а затем сама же и спасла. Надеялась узнать от меня церковные тайны. Однако некоторые тайны я не раскрою никогда… даже таким образом.              Полгода сидеть взаперти… Каждый раз с содроганием ждать когда эта дверь снова откроется и принесет очередную порцию мучений. Даже не знаю, что хуже: оставаться с Ней или наедине с собой, когда мысли буквально съедают изнутри.              Мой план провалился, хотя… Насколько мне известно Викарий Жан-Франсуа мертв, псионики получили равенство, а я… Я выжил. Даже смешно. В следующей жизни нужно будет точнее изъяснять свои планы…              Не знаю, что там творится за стенами этой комнаты. Могу лишь догадываться. Просто надеюсь, что действительно стало лучше. Надеюсь, что у Лу… у моей Лу все хорошо… Хотя она воин, конечно, она со всем справится. Со всем…              Я часто вспоминаю о ней. Эти мысли и воспоминания помогают держаться на плаву, но вместе с этим они же и тянут меня на дно. Надеюсь, что она тоже вспоминает обо мне, хотя бы иногда. Надеюсь, что не ненавидит. Надеюсь, что не забыла. Не хочу, чтобы она забывала, но я ведь сам не оставил ей ничего, кроме «премии при досрочном освобождение от должности». Я не оставил ей ничего больше, потому что не хотел, чтобы она цеплялась за прошлое… чтобы боль от моей потери не была такой сильной… если она, конечно, была. Я хочу, чтобы она была счастлива, но вместе с этим не хочу, чтобы она забывала меня. Это глупо и эгоистично… Это приносит большую боль, чем любая другая пытка, которую я уже вынес в этой маленькой серой комнате. Мой самый главный враг — это не Она, не боль, не одиночество, а собственные мысли.              Она сказала мне, что Лу знает, что я здесь… И именно это сломало меня. Я до сих пор не верю в это, по крайней мере, не хочу верить. Я верю, что Лу не знает. Потому что иное просто напросто убьет меня. Не хочу даже думать о другом варианте. Но эти мысли, эти кошмары… Они все равно преследуют меня каждый день…               Сегодня был тридцать шестой раз, когда Она пришла… Думаю, он был последним. Я больше не чувствую в себе сил продолжать бороться за жизнь… тем более такую. Раньше у меня была призрачная надежда, что я смогу выбраться отсюда. Теперь даже её нет. Я попросту устал бороться. Тем более бороться было уже не за что. Раньше я боролся за свободу, вот только и ее уже давно у меня отняли. Мне даже не позволяли спокойно умереть… Каждый раз когда я подступал к этой грани, Она вытаскивала меня обратно… спасала.              Каждый раз прошу Единого, чтобы больше не спасла. Я так устал…              Лежу на холодном каменном полу в луже собственной крови. У меня нет сил, чтобы подняться и хотя бы попробовать перебраться на матрас. С трубы под потолком капает вода, когда становится совсем плохо, начинаю считать капли, чтобы не потерять связь с реальностью.       Одна…        Две…        Три…              Последний раз дошёл до ста двадцати четырех, прежде чем отключился. Но все равно очнулся. Она спасла…       Четыре…        Пять…        Шесть…              Может быть, я умер уже давно, и так выглядит мой личный ад?       Семь…        Восемь…        Де…              Слышу какую-то возню за дверью, но мне это не интересно. Скорее всего, меня снова пришли спасти... Вот только, кажется уже поздно. У меня нет сил даже открыть глаза. Больше нет сил считать эти капли. Нет сил держаться за реальность… Я больше не чувствую холода бетонного пола... не чувствую боли.              — Иво, — кажется, где-то вдалеке я слышу такой знакомый и родной голос… Лу…              Неужели именно так выглядит смерть? Если да, то я очень рад. Наконец-то я освобожусь. Теперь это точно конец…               Я отключаюсь и последним, что я слышу становится громкое и выразительное: «Крэп, не смей умирать».