Кто же спасёт меня?

      — Сань Лан… — мягко вздыхает принц, не в силах выразить словами свою благодарность и отлично понимая, что этого и не требовалось. Взгляд юноши ярко, довольно сверкал от одного лишь произношения этого имени. — Спасибо тебе…              — Теперь гэгэ может не скрывать свою прекрасную шею бинтами, так что Сань Лан здесь тоже получил выгоду…              — Смотреть на мою шею? — посмеивается Наследный принц и видит, как Хунхун-эр уверенно закивал головой, самодовольно улыбнувшись.              Хуа Чэн в самом деле выглядел очаровательно, настолько, что Се Ляню начинало казаться, словно и не было тех ужасных семи лет, проведённых где-то без него. Юноша, облачённый в алые одежды, не только ни капельки не изменял своим прежним привычкам, но и стал увереннее отстаивать свои желания… Ведь вряд ли бы он раньше осмелился поджечь храмы небесных чиновников без согласования с Се Лянем или отвести принца к Советнику и просить немедленно снять проклятую кангу, наложенную небесным императором.              И принц просто не может сдержать тихого смешка, бережно перехватывая острый подбородок юноши, чтобы втянуть его в мягкий, быстрый и при этом согревающий изнутри поцелуй… Похоже, что жених, собиравшийся ещё раз о чём-то пошутить, подавился воздухом, который был вовсе не нужен ему! И даже слегка пошатнулся, осторожно усиливая хватку на талии, а нервный осторожный смешок, вырвавшийся из груди, нельзя было охарактеризовать иначе, как смущение.              — Его Высочество решился на такой отчаянный шаг? Рядом же комната Советника… — посмеивается непревзойдённый князь демонов, правда, пытаясь пошутить и надеясь, что лицо не покраснело, потому всё внутри пылало от необъяснимого чувства восторга и счастья!              — Тогда следует сначала отвести Сань Лана в комнату, а только после целовать?              — Сань Лан готов целоваться с гэгэ когда и где угодно… — немедленно закивал обнаглевший демонёнок, заводя руки за спину и нетерпеливо перекатываясь с пятки на носок. — Если это не грозит гэгэ наказаниями при помощи пиявок и пчёл!              — Мой Хуа-эр единственный, кто может лечить меня при помощи подобных методов, по крайней мере теперь! — мягко сообщает Сяньлэ, щелкая озорника по ровному носику и понимая, что внутри возникает непреодолимое желание зацеловать каждый миллиметр очаровательного лица.              — Я не посмел бы… — мигом качает головой Хуа Чэн, приближаясь и укладывая голову на плечо принца. — Я никогда не причиню вам боли, клянусь…              — Лечение не всегда ведь приятным бывает… — невольно усмехается принц, отводя взгляд и поведя плечом.              — Оно не должно быть болезненным, а неприятные ощущения сглаживаются тёплой накидкой на плечи, кружкой с чаем и приготовленным печеньем, — мягко замечает юноша, прикрывая глаза и желая вечность провести вот так… в объятиях своего Божества. Вот только задерживаться рядом с комнатой наставника принца в самом деле не хотелось, поэтому пришлось немного опуститься и подхватить Бога Войны на руки. — Не бойтесь, желаете прогуляться в сад или до спальни?              — В спальню, — не задумываясь, быстро кивнул Сяньлэ, впрочем, выглядя слегка растерянным… — Это снимающее заклинание сильно обожгло шею, теперь хочется в самом деле разве что под одеялом полежать. К тому же, так прохладно даже во дворце, а в саду — тем более…              — Вас не тошнит? — осторожно интересуется юноша, приподнимая брови и замечая, как руки принца прошибает лёгкой дрожью.              — Всё в порядке, правда… — нервно качает головой Се Лянь и затаивает дыхание, когда юноша осторожно перехватывает его удобнее.              — Сейчас доберёмся до комнаты и наложим вам охлаждающую повязку… — мягко кивает юноша, мигом поймав взглядом проходившую рядом служанку. — Постойте, распорядитесь, чтобы в нашу комнату принесли тёплого чая, каких-нибудь закусок и масло лотоса. Благодарю…              — А масло зачем? У меня есть масло лотоса! — поднимая осторожный взгляд на юношу, вздыхает Наследный принц.              — Оно совсем скоро закончится у гэгэ… А между прочим, масло из цветов лотоса обладает хорошим успокаивающим и жаропонижающим эффектом, — мягко замечает юноша, сверкая чёрным глазом. — Не беспокойтесь, этот скромный юный последователь помнит обо всём.              — Сань Лан… — вздыхает принц, чувствуя, как опаляет жаром кончики ушей и лицо. — Прости, должно быть, я переволновался немного…              — Какое безобразие… Лисятам придётся укусить Его Высочество за ножку, раз ему так страшно от их вида!              Се Лянь невольно посмеивается, когда чувствует бережное касание холодного кончика носа к собственной щеке и понимает, что никто кусать его не будет… Впрочем, не то чтобы он был против!              — У вас точно есть жар… Нужно будет слегка сбить его и полежать на массаже, — мягко кивает юноша. — Сделаем ещё тёплый компресс гэгэ на спину, потом массажик и отдых под одеялом.              — Мне кажется, что я уже семь лет так не отдыхал…              — Самое время возобновить прекрасную традицию… Вы испугались прикосновений Советника, или же мне не стоило поднимать вас на руки без разрешения? — осторожно интересуется юноша, сверкая обеспокоенным взглядом и видя, как во взгляде принца мелькает страх и непонимание.              — Ты можешь поднимать меня на руки, когда пожелаешь! И я вовсе не испугался, просто мне было немного больно…              — Сейчас всё исправим, — закивал юноша, неожиданно придумав кое-что интересное и выпуская из серебряных наручей несколько бабочек, что подлетают к тонкой шее и принимаются ползать по ней, вызывая у Его Высочества лёгкую дрожь и тихий смех.              — С-Сань Лан! М-мне ведь щекотно… — не решаясь отгонять маленьких помощниц и при этом слегка склоняя голову на бок, шепчет принц. — Я-я… не могу!              — Всё в порядке, можешь опереться виском мне на плечо, а они немного обезболят и развеселят гэгэ! — мягко уверяет юноша, довольно-таки быстро добираясь до комнаты и уже по пути замечая, как начали слипаться глаза у его прекрасного божества. — Я разбужу гэгэ, когда чай немного остынет… Боль ушла?              — Да… Спасибо тебе… — кивает Се Лянь и невольно задерживает дыхание, когда с него стягивают сапоги и помогают стянуть верхние одежды и нижнюю рубашку.              — Ложись на живот, нужно немного сбить температуру, сейчас при помощи массажа всё быстро уладим. Мягкого, нежного массажа, тёплыми руками и вашими любимыми маслами.              — Я хочу чувствовать на своей коже твои ладони… Правда… — мягко замечает принц, поднимая взгляд на юношу, быстро укладываясь на живот и видя, как тот нервно хмыкает. — Это помогает мне расслабиться гораздо сильнее, чем любые масла.              — Как пожелает Его Высочество, — мягко замечает юноша, возвращаясь обратно к своему Божеству и касаясь обжигающей, нежной кожи. — Просто главное, чтобы гэгэ не простудился и не заработал себе судороги — крайне неприятная вещь!              — У тебя нежные, слегка прохладные ладони. Наоборот, сильно помогает расслабиться и избавиться от боли после тяжёлых нагрузок, тренировок или долгого сна…              — Благодарю, — мягко кивает юноша, принимаясь разминать мягкую, бархатистую кожу и невольно улыбаясь оттого, что принц мигом расслабляется, словно ни на секунду не сомневаясь в умениях своего верного последователя. — Ваше Высочество… Может ли этот ничтожный последователь попросить вас об одной вещи?              — Сань Лан, не называй себя так! — приподнимая брови, немедленно просит Сяньлэ. — О чём ты хочешь попросить? Если это в моих силах, я обязательно постараюсь исполнить любое желание своего супруга.              — Я хотел бы немного посоветоваться с вами по поводу нашей первой брачной ночи, так как по-прежнему очень сильно переживаю и хочу, чтобы Его Высочество остался мной доволен.              — Я в любом случае останусь доволен тобой, даже если первой брачной ночи у нас не случится! — немедленно заявляет принц и переводит взгляд на юношу, который, казалось, смутился настолько, что несколько раз шумно выдохнул и отвёл взгляд в сторону.              — Всё будет зависеть только от желания Его Высочества…              — От наших с тобой желаний… — безумно мягко поправляет Се Лянь и невольно улыбается, когда ему в плечо утыкаются прохладным лбом, смутившись уж слишком сильно… Сань Лан выглядел просто очаровательно! — Ты боишься заниматься со мной чем-то подобным из-за моего негативного опыта или боишься, что не сможешь сдержаться…              — Нет! Нет, нет, нет! Ваше Высочество… — поднимая на принца полный мольбы взгляд, выдохнул юноша. — Я никогда не позволил бы себе сорваться на Вас и лишить вас удовольствия… Мне страшно самому сделать что-то не так и причинить вам боль!              Се Лянь понимал, что его данный вопрос также волнует, и всё же милый, очаровательный жених, что вновь уткнулся ему в плечо лбом и шумно выдохнул… Заставлял склониться к мысли, что, в принципе, принц мог бы первым попытаться позаботиться о том, чтобы развеять их общие страхи. В конце концов, Безликий Бай не сильно церемонился с ним, и, должно быть, если действовать крайне аккуратно, никаких негативных последствий не возникнет.              «Он по-прежнему слишком неуверен в себе», — от подобных мыслей, мелькавших в голове, в сердце больно закололо…              — У меня будет одно условие, если Сань Лан хочет быть снизу… Ты должен пообещать мне, что будешь предельно честен со мной, и если у тебя что-то заболит, если я сделаю что-то не так, если поймёшь, что тебе просто страшно, и ты не можешь… Ты скажешь мне об этом сразу же!              — Обещаю, Ваше Высочество… — осторожно покивал головой юноша, чувствуя длинные пальцы, что зарываются в волосы, и другую ладонь, перехватывающую запястье да вынуждающую спуститься на кровать. — Е-Его Высочество не хочет массаж?              — Его Высочество сейчас желает обнять своего супруга и уложить его под тёплое одеяло.              — Гэгэ…              — К тому же, я думаю, что стоит попробовать заняться тем, о чём мы с тобой разговаривали до свадьбы, чтобы подготовить тебя и не было столь неприятных чувств в день, когда стоит радоваться…              — Близость с гэгэ никогда не станет неприятной для этого скромного последователя, — укладываясь рядом с тихим звоном от покачнувшихся украшений, мягко замечает юноша, облачённый в алые одеяния. — Я буду безмерно счастлив провести целую вечность вместе с тобой.              Его Высочество в самом деле выглядел безмерно прекрасно и величественно в белоснежных одеяниях с золотистой вышивкой, с заколкой в волосах, что когда-то подарил ему ещё совсем юный Хунхун-эр, и всё же от него исходило домашнее, родное тепло… Хуа Чэн был готов утонуть в этом ощущении без остатка или сомнений.              — Сань Лан… Я тоже буду рад провести с тобой целую вечность, — осторожно покивал принц, приближаясь к белоснежному личику и оставляя лёгкий поцелуй на ровной переносице.              Вот только воцарившуюся атмосферу прерывает резкий, громкий стук в дверь, и Хуа Чэн устало вздыхает…              — В-Ваше Высочество, Господин Хуа Чэн, извините за беспокойство, Его Величество просит вас прийти незамедлительно…              Его Высочество невольно улыбается, когда к нему на колени укладывают сложенную нижнюю рубашку, а сам юноша берёт в руки верхние одеяния, чтобы помочь принцу облачиться в шёлковую ткань…              — Можешь заходить, — мягко вздыхает принц, когда Хунхун-эр подаёт ему золотой пояс.              — И расскажи, что случилось… — тоном, не терпящим возражений, приказывает юноша, облачённый в алые одеяния, и всё же удивлённо сверкает взглядом, когда принц бережно поправляет украшения на его поясе и руках.              — Сегодня утром на центральной площади вспыхнули беспокойства среди народа, и стража едва смогла утихомирить бунтовщиков, — вздыхает Мо Ин, отступая на шаг назад и направляясь следом за Наследным принцем и юным Господином. — Всему виной беспорядки в одном из городов вблизи границы, где чиновник Су Ян решил провозгласить свою территорию отдельным от земли Юнань государством, и уже долгое время из-за его действий страдают обычные люди, которых едва ли не с рабами смешали. Люди, сбежавшие оттуда, пытались устроить попытку бунта среди народа, и некоторые из людей обвинили Его Величество в недостаточном внимании к землям у границ.              Юноша, облачённый в алые одеяния, невольно вздыхает, переводя взгляд на помрачневшего принца, и понимает, что боль во взгляде последнего просто разрывает мёртвое сердце… Только всё наладилось, и совсем скоро должна была пройти свадьба, как произошло нечто подобное. Как назло, ещё и тогда, когда во дворец были приглашены чиновники из соседних городов, а ведь от них ждать чего-то хорошего по отношению к родителям также не приходилось.              В самом деле, как того и ожидалось, за столом собралась не только императорская семья… Чиновники, генералы, обычные слуги, которые также могли бы участвовать в каком-нибудь заговоре, и всё же Хуа Чэн был удивлён, не увидев Советника, Фэн Синя с Му Цином и замечая Куан Ю рядом с родителями, с мечом на поясе.              — И всё же подобные бунты нужно жёстко давить! — фыркает один из чиновников, потирая точку между бровей. — Причём здесь все государственные чиновники, когда нечестным оказался только один?!              — Может, попытаться как-то договориться с ним… В конце концов, данные места обладают благоприятной почвой для посевов и славятся крепкими воинами, большинство из которых сейчас служит армии Юнань!              — Мы не можем пытаться договориться с тем, кто самолично провозгласил себя правителем, решив отделиться от государства, лишь бы забрать себе побольше власти…              — Ваше Высочество, Господин Хуа Чэн, — кивает Куан Ю, предельно спокойный и собранный. — Присаживайтесь…              — Вы можете быть свободны… — громко сообщает отец, неожиданно прерывая жаркие споры и вздыхая. — Куан Ю, останешься вместе с Его Высочеством и Господином Хуа Чэном здесь.              — Слушаюсь, Ваше Величество… — спокойно соглашается воин, переводя взгляд на отца лишь на долю секунды, кажется, готовый к атаке в любой момент.              Наследный принц государства Сяньлэ невольно ощущает горечь на языке от подобного вида воина, и не может сдержаться от мысли о том, что Куан Ю в самом деле столь преданно служит отцу и матери, что за них немного спокойнее, когда в его с Сань Ланом отсутствие тот стоит рядом.              — Вам уже сообщили о произошедшем? — тяжело вздыхает государь.              — Отец, позволь мне отправиться туда лично, и мне будет достаточно лишь пары десятков преданных воинов… — неожиданно выдаёт Хуа Чэн, заставляя принца вскинуть на него поражённый взгляд. — Я лично избавлюсь от этого предателя и всех, кто его поддерживает, а потом просто впущу наших воинов, чтобы восстановить там порядок.              — Я пойду с тобой! — немедленно заявил принц, перехватив тонкую ткань алого рукава.              — Куан Ю также планировал отправиться туда, чтобы навести порядок… — вздыхает матушка, переводя взгляд на нервно усмехнувшегося воина и невольно улыбаясь. — Вы уже всё знали и сговорились что ли?              — Куан Ю ранен и лучше поможет вам здесь…              — У меня есть трое прекрасных, способных и преданных воинов, которые могут защищать Их Величества, и целый отряд таких же хороших солдат, которые смогли бы за несколько дней навести порядок в любом городе… — осторожно замечает парень, вот только от вида перебинтованной руки Хуа Чэну впрямь не по себе…              — Тебе следует провести побольше времени с Куан Мэй, иначе возьмёт обратно свою фамилию и уйдёт от тебя… — фыркает юноша в алом и видит, как брови отца резко сошлись на переносице. — Что такое? Разве неправду говорю?!              — Позволь нам с Сань Ланом быстро разобраться с этой проблемой и вернуться к дню свадьбы без каких-либо жертв… К тому же, скоро чиновники должны уезжать, а значит и здесь будет работы поменьше, — мягко улыбнувшись, кивает Се Лянь. — Твой отряд действительно считается одним из лучших, но лучшие воины, преданные отцу и матери, должны находиться в столице.              — Думаю, что половины воинов отрядов генералов Куан Ю и Жань Юншэна будет достаточно для восстановления порядка, — глубоко вздыхает отец, видимо, всё равно переживая за сыновей, один из которых являлся Богом Войны, а второй — Князем Демонов. — И мы будем очень благодарны, если ты в самом деле предоставишь нам твоих воинов для защиты.              Наследный принц государства Юнань неуверенно кивает, переводя обеспокоенный взгляд с отца на генерала и вздыхая… Главное, чтобы получилось успеть до свадьбы, вот только подобная мысль не нашла одобрение ни у Советника, ни у друзей.              — Вы не можете отправляться решать проблемы своего государства, будучи божеством! — возмущённо напомнил Мэй Наньцин, стоило отправиться к нему за советом, и от громкого раздражённого голоса хотелось сжаться…              Взгляды двоих друзей также оказались наполнены сомнениями и тяжестью…              — Ваше Высочество, может, пусть Хуа Чэн сам разберётся? Ты же не хочешь разгневать небесного императора и накликать беду перед самой свадьбой…              Юноша, одетый в алое, невольно хмурится, видя поникшие плечи своего Божества и чувствует, как боль терзает мёртвое сердце… Взгляд медовых глаз наполнен безысходностью, болью от своей слабости и невозможностью исполнить обещание, которое успел дать родителям.              Вот только теперь рядом с ним был тот, кто поддержит и поможет стоит оступиться.              — Ваше Высочество… — мягко прерывает кудахтанье остальных присутствующих Хуа Чэн, бережно касаясь сжавшейся в кулак ладони, и стоит очаровательным, наполненным печалью глазам взглянуть на него… как демон медленно опускается на колено перед своим Божеством, мягко хмыкая и сверкая весёлым взглядом. — Не беспокойтесь, Вы помните? Только одно ваше слово — и этот наглый старикашка вылетит с облаков быстрее, чем сможет что-то вам сказать…              — Сань Лан… — испуганно приподнимает брови Се Лянь, как чувствует тёплый поцелуй, обжигающий тыльную сторону ладони.              — Я разберусь со всеми проблемами так быстро, как только смогу, и вернусь назад к назначенной дате… Вам не стоит переживать или расстраиваться!              — Ты ведь только вернулся… Я не могу отпускать тебя одного! — замечает Се Лянь и всё же при виде хитрых, лисьих глаз, направленных на него снизу вверх, не может не ощутить лёгкий трепет вперемешку с пониманием: Хуа Чэн уладит всё произошедшее.              — Это будет совсем ненадолго… Вы можете заняться молитвами ваших верующих, и, когда вернусь, нас будет некому отвлекать от собирания букетов и проведения чайных церемоний на веранде!              Его Высочество пусть и кивает, однако понимает… Какое-то дурное предчувствие не даёт покоя! Даже Советник выглядит мрачным и задумчивым, но родителей также уведомляет о том, что вмешательство Божества в дела народа просто недопустимо, и ощущения при этом можно было бы сравнить с теми, когда Хунхун-эр боялся доверить ему уборку из-за внутренних повреждений.              Ощущения бесполезности для собственной семьи и государства.              Пусть перед расставанием Сань Лан и решает с ним поговорить, оказавшись один на один в спальне и видя, как сильно гложет принца горечь вперемешку с виной.              — Всё будет хорошо, Ваше Высочество… Я быстро со всем разберусь, оставлю там своего двойника и вернусь к вам, — мягко шепчет юноша, обнимая принца за талию и уткнувшись лбом в ему в лоб. — Если ты не против, мы могли бы обменяться паролями для духовного общения, и обещаю докладывать обо всём, что случится, без утайки…              — Давай… — вскинув грустный взгляд на юношу и затаив дыхание, соглашается принц. — Одну тысячу раз прочти наизусть «Дао Дэ Цзин», вот и всё!              Хуа Чэн приподнял бровь, и совсем скоро в голове принца раздался его голос:              — «Одну тысячу раз прочти наизусть «Дао Дэ Цзин», вот и всё!» Эти одиннадцать слов, верно?              — В-верно… Весьма неожиданно, что ты не попался.              — Хах, чуть не попался! И правда, очень забавно, — видя, как во взгляде медовых глаз по-прежнему плещется волнение, хмыкнул Хунхун-эр.              — А т-твой пароль для духовной сети? — Се Лянь невольно запнулся, когда юноша упёрся носом ему в щёку и выдохнул:              — Этот жалкий последователь поделится паролем от духовной сети только при условии, что его Божество не станет сильно переживать за него… Рядом с вами останутся родители, Фэн Синь, Му Цин и мои бабочки! Наше расставание в этот раз продлится не дольше нескольких дней, обещаю Вам…              Мягкий, плавный голос и нежные объятья и впрямь обладали необъяснимым успокаивающим эффектом…              — Хунхун-эр, если ты ещё раз назовёшь себя так… — выдыхает принц осуждающим тоном, но не может сдержать лёгкую улыбку от весёлого, озорного смешка и качает головой: — Ну и ладно… Понадеюсь, что Сань Лан будет сам связываться со мной почаще.              Он не мог обещать, что не станет переживать… Сердце разрывалось от боли, которая была в несколько тысячу раз хуже пронзающих грудь мечей, ведь Хуа-эр только вернулся, встретился с ним и родителями, а теперь снова вынужден куда-то отправляться, чтобы уладить дела семьи и помочь своему бесполезному Божеству.              — Ладно, гэгэ может переживать… Только пусть в такие моменты связывается с Сань Ланом и говорит об этом, а этот влюбленный последователь обещает уладить все переживания, — нервно хмыкает юноша, кажется, вправду забеспокоившись, что принц не сможет самостоятельно с ним связаться. — Гэгэ, слушай внимательно. Я скажу только раз. Вот мой пароль.              Затем он шёпотом произнёс одну фразу, услышав которую, Се Лянь округлил глаза:              — Это пароль, правда? Сань Лан, ты не ошибся?              Хуа Чэн абсолютно спокойно ответил:              — Ага. Это пароль. Если не верится, гэгэ, можешь попробовать прямо сейчас.              Но как же осмелиться пробовать!              — Но… но ведь получается, каждый раз, чтобы обратиться к тебе, желающий должен мысленно сказать тебе эту фразу трижды? Разве… разве он не почувствует себя крайне неловко при этом?              Хуа Чэн, посмеиваясь, ответил:              — Именно не желая, чтобы кто-то ко мне обращался, я и придумал такой пароль. Чтобы прочие отступили перед непосильной задачей. Но если гэгэ захочет со мной связаться, я всегда к твоим услугам.              Се Ляню это всё же казалось невероятным, он подумал: «Выходка слишком уж озорная…»              В нерешительности принц хотел применить заклинание духовного общения, но при этом не мог найти в себе сил для произнесения такого пароля, даже мысленно. Видя, что Се Лянь, закрыв половину лица рукой, отвернулся и никак не сделает первый шаг, Хуа Чэн, насмеявшись вдоволь, произнёс:              — Надеюсь, что у меня получилось немного отвлечь гэгэ от переживаний… — посмеивается Хунхун-эр, выглядя невероятно довольным и укладывая подбородок уже на плечо принца.              — Ты хочешь поспать? Может, лучше пойти в кровать и не отправляться никуда? — осторожно интересуется принц, словно надеясь отсрочить расставание хотя бы на несколько часов.              — Чем быстрее закончу, тем быстрее вернусь к тебе и родителям… — хмыкает юноша, облачённый в алые одеяния, вот только сейчас улыбка наполняется смесью горечи и сожаления. — Не переживайте и одевайтесь теплее, чтобы ваш обнаглевший наставник не смел подходить к вам с пчёлами и пиявками! А то мои бабочки очень агрессивные в последнее время и порежут на лоскуты совсем не этих тварей, а того, кто их пленил!              — Я постараюсь, правда… — Наследный принц вздрагивает, когда прохладные уста касаются виска и заставляют едва слышно всхлипнуть. — Только Сань Лан тоже должен не забывать о своём здоровье и сообщать, если что-то случится…              — Непременно! — кивает юноша в алом, понимая, что дорога предстоит нелёгкая…              Когда прощание со всей семьей окончилось, Се Лянь первым отправился в собственную комнату, чтобы отдохнуть, но Фэн Синь и Му Цин, не сговариваясь, отправились следом за ним, кажется, планируя составить компанию, о которой никто не просил… Не то чтобы Сяньлэ обижался на собственных друзей, но внутренности раздирало такой болью, что было слишком тяжело пытаться разобраться в мотивах других.              — Ваше Высочество, в самом деле, вам не стоит так переживать за Хуа Чэна… Если он с Богами Войны разделался, попутно забалтывая Богов Литературы, разве возникнут у него проблемы с простыми смертными?              — Я не из-за этого расстроился… Мне хотелось хоть где-то быть полезным ему, а он опять вынужден заниматься всем один.              — Ты же знаешь, чем чреваты нарушения подобных запретов… — вздыхает Му Цин, коснувшись точки между бровей и наблюдая за тем, как принц медленно укладывается на бок в своей кровати. — Может, тебе чай принести?              — Или позвать Советника — сделает тебе массаж… — хмыкает Фэн Синь. — Сразу об этом обнаглевшем лисе вспомнишь!              Му Цин недовольно цыкает, закатывая глаза и всё-таки подталкивая друга к выходу.              — Ты лучше это… Отдохни, а потом можно будет сразу же заняться молитвами, которые откладывал и наведаться на небеса, разобраться с подарками этих придурков-подхалимов.              — Я прикажу выбросить все до единого… — не поднимаясь, замечает принц.              — Ты хотя бы посмотри их для начала… Мало ли что-то Хунхун-эру приглянётся, шёлк дорогой какой-нибудь.              «Он может позволить себе купить любой шёлк во всех трех мирах…» — мысленно заметил принц, однако в ответ лишь слабо кивнул, чтобы друзья поскорее ушли и позволили хотя бы на какое-то время поразмыслить над произошедшим.              На следующий день Се Лянь, оставшись в одиночестве и обдумывая план действий, первым же делом по прибытии в столицу, поплёлся во внутренние покои своего дворца.              За прошедшие семь лет, дворец Сяньлэ, выстроенный в столице, превратился для него в клетку, пусть и весьма роскошную. По всей видимости, слуги не ожидали скорого прибытия Бога Войны, оттого и не стали торопиться выкинуть все подарки, которые теперь располагались в углу дальнего зала…              А может действительно присмотреть что-нибудь для Хунхун-эра?              Ведь не то чтобы абсолютно все небожители относились к нему отвратительно всё это время… По крайне мере с Богами Войны, с которыми приходилось ходить в патруль, отношения складывались не настолько плохие, и всё же внутри грызло лёгкое дурное предчувствие.              Хотелось связаться с Хунхун-эром… Спросить его мнения на этот счёт, вот только пароль, придуманный тем, был слишком уж бесстыжим, чтобы произносить его даже мысленно.              — Гэгэ, доброе утро… — неожиданно раздаётся мелодичный, довольный голос у него в голове, и принц мгновенно прислоняет несколько пальцев к виску.              — Д-доброе Сань Лан… Ты как там?              — Добрался до границы, победил всех злодеев и к вечеру буду дома… — хмыкает демон, заставляя затаить дыхание и невольно улыбнуться. — На крайний случай, завтра утром прибуду в столицу…              — Это замечательно… — искренне выдохнул Наследный принц, отводя взгляд на плитку в главном зале и понимая, что он уже успел ужасно соскучиться.              — Гэгэ опять грустит… — разочарованно вздыхает Хуа Чэн, и Его Высочество резко замирает, понимая… Не стоит заставлять своего юного последователя расстраиваться по всяким пустякам, оттого и пытается слабо улыбнуться.              — Сань Лан ведь вечером… или завтра утром уже будет дома, с чего бы мне печалиться? Разве что, ты выполнил всю работу, которую я тоже должен исполнять…              — Гэгэ… — тяжелый вздох сопровождается тихим смешком…              И Наследный принц государства Сяньлэ удивлённо приподнимает брови, когда ему на нос опускается серебристая бабочка, размахивающая сверкающими крылышками и явно не слишком довольная.              — Если гэгэ будет грустить, бабочка укусит его за нос вместо обнаглевших лисят… — со смехом шутит Хунхун-эр и слышит тихое чихание. — Мы ещё поговорим по этому поводу, когда я вернусь… Что там такое? Подождите, я занят…              Се Лянь невольно улыбается, прекрасно понимая, что к Хунхун-эру кто-то решил зайти то ли в кабинет, то ли в комнату, и всё же решая не отвлекать будущего супруга от важных дел… А то потом ему в самом деле придётся задержаться.              — Сань Лан, не беспокойся и заканчивай быстрее, прошу… — мягко просит принц, подставляя палец к бабочке и пересаживая её на плечо. — Если что, я не против, чтобы твои бабочки меня кусали… Значит, заслужил.              — Гэгэ… — жалостливо выдохнул юноша, — ты не можешь заслужить укусов от бабочек, они любят тебя так же, как и я…              — Хорошо, хорошо… — мягко хмыкает принц, всё-таки решая распаковать подарки и вздыхая. — Хунхун-эр, свяжись со мной через полтора часа… Я выброшу весь мусор из дворца и смогу поговорить с тобой, если удастся.              — Как скажешь, гэгэ… — немедленно соглашается Хуа Чэн. — Я привезу тебе отсюда какой-нибудь сувенир. Как тебе головы бунтовщиков, из-за которых нам пришлось разлучиться на целый день?              — Хуа-эр, хватит озорничать, матушка может испугаться такого подарка…              — Лисята поняли, — кажется, Се Лянь как наяву представил покивавшего юношу и оттого не смог сдержать смешка. — Слушаются и повинуются.              Среди подарков, как и предполагалось, оказались драгоценные шёлковые ткани, золотые украшения и даже не самые слабые артефакты, которые было бы просто невозможно выбросить, помня несколько лет скитаний, проведённых вместе с родителями, но, видимо, были и те, кто желал то ли жестоко пошутить, то ли просто продемонстрировать отношение некоторых небесных чиновников к нему.              По крайней мере, когда внутри одного из подаренных чайных сервизов обнаружилась записка: «Для возлюбленного Безликого Бая», захотелось разбить этот фарфоровый чайник о ближайшую стену, вот только в чём же был виноват дорогой фарфор?              — Ваше Высочество, с вами всё хорошо? — когда только появившаяся улыбка сошла с губ принца вместе с краской на лице… к нему подошёл один из слуг.              — Все подарки, которые решат приносить сюда в будущем, следует подписывать… — выдыхает Се Лянь, зажимая пальцами переносицу и открывая следующий подарок, от которого стало непомерно дурно…              На высоком кувшине было вылеплено безобразное лицо, на котором располагалось ещё три лица, и эта жуткая картина заставила мигом ощутить тошноту… Он едва ли не сразу бросился к ближайшему ведру, оставляя там и завтрак, и, должно быть, ужин…              — В-Ваше Высочество, что нужно сделать? Мне позвать лекарей?! — дрожащим голосом интересуется слуга, вот только кажется, что Се Лянь не сразу отходит от шока.              «Ваше Высочество, спасите меня! Они… они открывают рты, они шевелятся, шевелятся! Они едят траву!!! Они живые!!!» — этот голос прозвучал, словно наяву, и, казалось, что в какой-то момент Се Лянь сам себя приложил головой о стену, чтобы перестать слушать эти крики… Причём, несколько раз и едва ли не до звёзд перед глазами.              А когда пришёл в себя, рядом обнаружилось несколько лекарей и небесный император, который сначала показался лишь лёгким наваждением за их спинами… Даже возникает подозрение в том, а не Владыка ли решил так жестоко подшутить, и подобное всё же не сильно схоже с его методами.              — Что произошло? — спокойно интересуется небесный император, осматривая разбитую голову юного принца и переводя взгляд на обеспокоенного слугу.              Только узнав о том, что Сяньлэ решил посетить своим визитом небеса, Цзюнь У решил обговорить с ним несколько моментов, касаемых посещения собраний Богов Войны, но вот уж точно не ожидал увидеть панику среди слуг юного дарования и того самого с разбитой головой.              — Е-Его Высочеству подарили подарки и, когда он увидел один из них… его начало рвать, а потом он начал сам биться головой, я не понимаю, может, ему подарили какой-то проклятый предмет? Он словно сошёл с ума…              Должно быть Се Ляня вырвало бы и в третий раз от одного лишь вида небесного императора, как на шее появляется лёгкое щекочущее ощущение и становится ясно… Бабочка Сань Лана, пребывая в лёгкой панике, судорожно ползала по его шее и поднималась едва ли не до уха.              — Предлагаю сначала во всём разобраться, а после сообщить обо всём Мэй Наньцину… — спокойным тоном замечает Владыка. — Но, если не хочешь, чтобы тебя лечили посторонние люди и здесь был Советник… Полагаю, что ему не понадобится больше половины палочки благовоний, чтобы добраться сюда.              — Он ведь всё равно обо всём узнает от вас… — вздыхает принц, приподнимаясь на кровати и чувствуя, как бабочка остановилась там, где бился пульс.              — Мне не составит труда не сообщать ему об этом… — замечает Цзюнь У, пожимая плечами. — Вот только, если после того, как я отправился с тобой поговорить, у тебя останется разбитый лоб, Мэй-Мэй может не так всё понять…              Се Лянь горько усмехается, отлично понимая, какая будет реакция Советника на всё произошедшее, и удивлённо приподнимает брови, стоит бабочке мигом подлететь и присесть к нему на лоб, кажется, принимаясь залечивать повреждения.              — Как вариант, — удивлённо приподняв брови, кивает Владыка. — Надеюсь, что все присутствующие здесь понимают, что данная тема не должна выйти за пределы этого дворца… Приготовьте успокаивающий отвар и отпоите Его Высочество, а я взгляну на подарки, что ему преподнесли.              — Слушаемся… — вздыхают лекари, переводя взгляд на принца, что казалось ушёл в себя…              И всё-таки было сложно не заметить, как лекари смотрели на него с долей снисхождения и надменности… Должно быть, просто устали каждый раз лечить его после подобных припадков, должно быть, в глазах остальных подобные шутки в самом деле выглядели забавно, как и его реакция на них.              — Успокойтесь, не нужно здесь плакать… — слышится недовольный голос лекаря, что отправляет слугу за чайником и кивает: — Прилягте, нужно осмотреть и прощупать живот, если у вас была рвота, вполне возможно, что вы просто отравились…              Се Лянь задерживает дыхание, отлично понимая, что ему не хочется раздеваться перед чужими людьми… Они даже с императором договорились не сообщать о произошедшем Советнику, потому что тот не церемонился в методах лечения, и, зачастую, принца они выводили из себя.              — Не надо… — качает головой Се Лянь, чувствуя замершую на лбу бабочку и слыша недовольное бурчание в ответ.              — Ваше Высочество, что значит «не надо»? Если вас рвало, значит необходимо удостовериться в отсутствии отравления и каких-либо повреждений на вашем теле. А то успокаивающие отвары нужны, а осмотр и нормальное лечение не нужно, может, тогда всё не так болит и мы тут просто так собрались…              Сердце колет от подобного замечания, и всё равно на губах появляется кривая усмешка.              — Так убирайтесь отсюда… — едва слышно шепчет Се Лянь, поднимая взгляд на мужчину и заставляя того замереть. — Ещё одна попытка читать мне нотации по поводу того, что мне нужно или не нужно, закончится тем, что вы вылетите отсюда из окна…              Должно быть, прозвучавшая и полная холода угроза наконец-то заставила замолчать обнаглевшего мужчину и нескольких лекарей, стоявших за ним…              — Вы немного не понимаете, мы подчиняемся небесному императору, а не вам… При всём уважении, но вы последний, кого стали бы здесь слушать! Вам через несколько минут снова станет плохо, а нам — думай, что с вами такое…              Се Лянь поднимает хмурый взгляд на лекаря, отлично понимая, что у него сейчас язык не повернётся говорить о том, что Владыка не может за него что-то решать… Мало ли, тот снова решит его проучить? Но если у него ответа не находится, так вот у бабочки похоже было своё мнение насчёт происходящего, и когда последняя с силой влетает в чужой глаз, он даже не успевает среагировать…              — Что это за тварь?! — кажется, Хуа Чэн планировал всё-таки лишить кого-то глаза, потому что бабочка не успевает улететь, и принц с ужасом наблюдает, как хрупкое создание резко сжимают в руке до тихого хруста.              — Что вы творите?! — подрывается Се Лянь, вот только от вида откинутого серебристого создания в сторону ему становится поистине дурно. Наверняка эта малышка была предназначена именно для лечения, а не для боя, как та, что смогла без труда порезать лицо Владыки несколько лет назад.              — Совсем с ума выжили? Сядьте на кровать, — приказывает лекарь и чувствует, как принц резко перехватывает его запястье и едва не выкидывает из комнаты под удивлённые взгляды слуг.              — Можете отправляться с жалобой к Владыке, — фыркает принц, возвращаясь в кровать и накрываясь одеялом по самую голову…              Вот только спустя несколько минут слышит в голове обеспокоенный голос Сань Лана и едва не задерживает дыхание от тревоги, что слышна довольно-таки отчётливо в голосе обычно беззаботного юноши:              — Ваше Высочество? Ваше Высочество, прошу, ответь…              — Сань Лан? Я… здесь… — осторожно отзывается Се Лянь, не собираясь стесняться и открыто разговаривая со своим женихом.              — Ты в порядке? Что этот ублюдок тебе сделал?!              — Всё хорошо… Я выгнал его, — выдыхает принц, подтягивая ноги к груди и уже мысленно добавляя: «Мне просто стало немного дурно, не волнуйся, прошу тебя, и прости за то, что не уберег твою бабочку… Я просто…»              — Гэгэ, тише, у меня сотни таких бабочек есть… А ты один, — мягко замечает Хуа Чэн, кажется, слыша его тихий всхлип и стараясь успокоить. — Я скоро…              — Сяньлэ, что у вас здесь происходит? — тяжёлый вздох, раздавшийся позади, заставляет резко дёрнуться и обернуться.              — Если этот лекарь ещё раз сюда зайдёт, вылетит в окно… — фыркает Наследный принц, чувствуя поднявшуюся в душе волну ярости при взгляде на бабочку с переломанными крыльями и не может сдержать судорожного вздоха, стоит Владыке обернуться на лекарей.              — Нам нужно поговорить, покиньте комнату ненадолго…              — Я… Нет! Я не буду с вами разговаривать один на один! — Се Лянь мигом попытался подскочить, как его запястье разом перехватывают, сразу же давая понять — стоит только дёрнуться и его руку без труда сломают, а потом вылечат и скажут, что всё было нормально.              — Ещё одно фырканье в мою сторону, и я отучу тебя от него навсегда… — спокойно обещает небесный император, однако стоит только лекарям выйти из комнаты, отбрасывает чужую руку. — Мэй Няньцин прав, иногда твоё поведение просто невыносимо…              Наследный принц государства Сяньлэ ничего не говорит, потирая покрасневшее запястье и подтягивая колени к груди.              — Ты за что на лекарей напал? — глубокий вздох всё же заставляет принца осознать, что Цзюнь У сейчас в себе, однако, разве он сам не понимает, отчего? — Сяньлэ, ответ…              — Он сломал крылья бабочке Хунхун-эра… А ещё они не считают, что я нуждаюсь в какой-либо помощи, поэтому зачем их задерживать? — выдыхает шатен, невидящим взглядом уставившись на свои босые ноги и, если честно, не помня, как он оказался на кровати и когда с него стянули сапоги. — Посмотрели подарки?              — До того момента, когда ты не научишься нормально реагировать на такие вещи, они будут продолжать над тобой издеваться, — спокойно замечает небесный император, потирая ноющие виски. — Хотя тратить время на изготовление чего-то подобного в самом деле странно…              — Оставьте меня, пожалуйста… Мне уже лучше и помощь не требуется, — отводя взгляд в сторону, вздыхает Се Лянь. — Я не хочу никого видеть и просто полежу в кровати, со мной ничего не случится…              — Можете идти, только слуга пусть чай заварит и принесёт Его Высочеству… — вздыхает Цзюнь У, покачав головой. — Давай залечу лоб, и пойдёшь спать…              — Не надо, пожалуйста… Хуа Чэн сам вылечит, когда придёт, а до этого момента просто не буду попадаться на глаза Советнику и всё, — вздыхает принц, уткнувшись лбом в колени. — Раз уж моё поведение настолько невыносимо, что об этом уже докладывают вам, стоит вообще перестать попадаться ему на глаза.              — Перестань, — отмахивается Цзюнь У, подходя к окну и складывая руки на груди. — Мне запретили тебя воспитывать, так что бояться нечего, даже учитывая его жалобы… Подумаешь, страшненький кувшин и какие-то игрушки, нельзя же из-за этого так реагировать.              — Какие игрушки? — приглушённо интересуется Се Лянь, приподнимая голову и видя лёгкое удивление во взгляде Владыки.              — То есть до тех подарков ты ещё не дошёл… Что же, прикажу тогда выбросить, пожалуй, или желаешь сам взглянуть?              — Можете выбросить или забрать себе всё, что вам будет угодно, — выдыхает Наследный принц, отводя взгляд к окну и резко дёргаясь от голоса Фэн Синя у себя в голове.              — Ваше Высочество, что происходит?! Почему этот дикобраз-самоубийца опять в сети духовного общения?!              «В сети духовного общения?» — затаив дыхание, мигом задаётся вопросом Се Лянь и сам не понимает, как так быстро оказывается в общей сети.              — Смотрю, вам очень нравится подшучивать над другими… Что же, мне тоже периодически хочется развлечься, — хмыкает мягкий, однако наполненный необузданным гневом голос, и принц не до конца понимает, как Хуа Чэн оказался в сети духовного общения, пока… — Посмотрим же, чьё озорство окажется искуснее, и в этот раз вы не отделаетесь сожжением храмов.              — Сяньлэ, пожалуйста, останови своего подопечного, иначе это придётся сделать мне… Он не может появляться здесь и во время моего присутствия наводить здесь беспорядок.              — В самом деле? То есть ублюдки, которые доводят моего супруга до обморока, могут это делать во время вашего здесь присутствия, а я нет?              Юноша, одетый в алое, пинает дверь с такой силой, что она без труда впечатывается в стену, и на удивление Се Ляня, небесный император никак не останавливает мальчишку от того, чтобы приблизиться к своему возлюбленному и присесть рядом.              — Ваше Высочество, вы замерзли? — осторожно интересуется юноша, бережно накидывая на голову и плечи принца ещё одно одеяло, желая дать возможность спрятаться хотя бы физически от чужих взглядов.              — Я… Нет, вовсе… Я просто… — Се Лянь запинается, стоит заметить за спиной Владыки Советника и едва не дёргается, когда предпоследнему неожиданно прилетает по голове роскошным веером.              — Что ты делаешь?! — возмущается небесный император, когда его решают ударить ещё и по плечу безусловно дорогим артефактом. — До этого довел его не я!              — А ты всё это позволил! — прошипел Советник, вот только третий удар благополучно перехватывают и смотрят на него едва ли не разъяренным взглядом.              — Ты совсем страх потерял?!              — Это твои подчинённые страх потеряли!              — Гэгэ, не обращай на них внимание… — невольно хмыкает юноша, внимательно осматривая принца, смотревшего на него жалостливым взглядом и хмыкая. — Пойдём домой?              Се Лянь чувствует, как губы трогает горькая улыбка от одного лишь вида переломанной бабочки Сань Лана, которую даже не получилось уберечь, как в следующий момент мысли вылетают из головы, стоит носу юноши коснуться его носа.              — Если вы будете грустить, я вас укушу…              — С-Сань Лан… — невольно посмеивается Се Лянь и тут же прерывается от взглядов двух мужчин, направленных на них. — Здесь Советник и Владыка…              — Плевать, сами ведь пришли здесь разборки устраивать… Во дворце своего супруга мне, думаю, можно находиться хоть целый день, сейчас придумаю что-нибудь весёлое, чтобы у этих небесных ублюдков сердечки поостанавливались, и потом займусь настроением гэгэ.              — Ваше Высочество, заберите немедленно этого обнаглевшего юношу отсюда… Князьям демонов впринципе нечего делать на небесах.              — Это касается всех князей демонов или только тех, кто вам не нравятся?! — фыркает Хуа Чэн, пересаживаясь поближе к принцу и устраивая подбородок на крепком плече. — И кстати, Владыка… Ещё раз вы позволите себе схватить за руку моего супруга, и ваш дворец восстановлению подлежать не будет!              — С-Сань Лан…              — С вашими лекарями у нас будет отдельный разговор… — спокойно замечает юноша в алом, стягивая с тонких плеч тёплое одеяло и подхватывая принца на руки, прежде чем подойти к двери и подкинуть в руке резные кости. — Советник, не думал, что скажу это, но я болею за вас…              Стоит только открыть юноше дверь, как Се Лянь и сам не осознаёт… Как они оказались дома столь быстро, и неужели всё осталось позади?              — Ваше Высочество, вы были прекрасны… — мягко замечает юноша. — Мне даже было нечего добавить к тем словам, что вы сказали тому лекарю, и можете быть уверены, что эта тварь успеет навернуться сегодня с лестницы… Ещё двадцати раз будет вполне достаточно?              — В-всё в порядке… — покачал головой Се Лянь, когда его опустили на постель и присели рядом. — Ты же сказал, что только к вечеру управишься…              — Подумаешь, двойнику придётся немного больше поработать… Это наименьшая плата из всех, что я готов отдать лишь бы увидеть вас, — мягко замечает юноша, касаясь большой и при этом изящной ладонью мягкой щеки принца и улыбаясь. — Я хотел сделать тебе небольшой сюрприз, но всё накрылось из-за этих идиотов.              — Я безмерно счастлив просто увидеть тебя немного раньше… Даже без подарков или пирогов, — качает головой Се Лянь и всё-таки не может не затаить дыхание, стоит юноше оставить поцелуй на кончике его носа. — Хунхун-эр, ты можешь целиться немного ниже…              — Чтобы ваш первый поцелуй запомнился вам такими грустными воспоминаниями? А знаете, что Ваше Высочество… Эти старикашки и ублюдки, которые сидят на небесах, когда-нибудь состарятся и умрут от своей же зависти, а мы с вами даже не вспомним об этих отвратительных подарках и тех, кто причинял вам боль. А возможно, что им даже стареть не придётся, чтобы умереть с их выходками… — проворчал Хуа Чэн в своей привычной манере и тем самым заставил Се Ляня едва ли не рассмеяться. — И всё же, зачем вы стали бить самого себя головой о стену? Это было какое-то наваждение или что случилось?              Когда принц чувствует, как на лоб присаживаются ещё несколько серебристых малюток, то жмурится и шумно вздыхает:              — Я просто иногда по-прежнему могу слышать какие-то голоса из воспоминаний, но они как наяву, и когда я увидел эту вазу, то мне вспомнился один последователь, который…              — Вы ни в чём не виноваты… — уверенно, без капли сомнений или притворства замечает Хуа Чэн. — Никогда не были и не будете… В следующий раз свяжитесь со мной, если станет настолько плохо, и я что-нибудь придумаю, обещаю вам…              — Я забыл о том, чтобы попытаться связаться с тобой… — поднимая виноватый взгляд на будущего супруга, вздыхает Сяньлэ и чувствует, как его обнимают за плечи и мягко целуют в макушку, забираясь с ногами на кровать, предварительно скинув сапоги на ковер.              — Я думал, что стоит сначала пройтись с гэгэ по торговцам и посмотреть, что ему больше всего понравится… И всё же у меня есть для тебя кое-что, изготовленное перед кольцом и возможно не столь искусное, — мягко замечает Хуа Чэн, доставая из рукава небольшую коробочку и заставляя затаить дыхание. — В конце концов в нашу первую встречу этот жалкий последователь позволил себе забрать одну из коралловых бусин, подаренных Его Высочеству матушкой и отцом… Поэтому, считаю своей обязанностью подарить гэгэ взамен почти такие же красивые сережки!              — Сань Лан… — Се Лянь не может сдержать лёгкого удивления в собственном взгляде, стоит приоткрыть коробочку и увидеть поистине очаровательные, пусть и безусловно дорогие сережки с вырезанными из золота подвесками в виде лисят и двух цветочков по бокам каждого лисёнка…              Даже представить было сложно, как Хуа Чэн столь искусно вырезал подобные фигурки, и более того… Сколько до готового шедевра потратил золота?              — У тебя воистину золотые руки, Сань Лан… — с лёгкой улыбкой замечает принц, когда юноша берёт одну сережку с лисёнком и подносит к его уху.              — Я ведь могу помочь гэгэ их примерить?              — Конечно, — мягко отзывается Се Лянь и не может сдержать улыбку от столь заботливого, осторожного прикосновения к мочке его ушей и вдевания внутрь сделанного им же прокола золотой сережки.              — Они не должны были получиться сильно тяжёлыми, но если будут мешаться, скажи, и я что-нибудь придумаю… — забирая вторую сережку и слыша тихий, очаровательный смешок принца и самому хочется слабо улыбнуться… — Над чем смеётся гэгэ?              — Я никогда не думал, что кому-то может быть тяжело носить золотые украшения, более того, матушка раньше очень любила выстраивать огромные, сложные причёски из набора золотых шпилек, что хранились у неё.              — Я думал проколоть себе мочки ушей, чтобы попробовать понять, но делать это самостоятельно всё же побоялся от мысли, что могу сделать что-то неровно… — хмыкнул юноша, облачённый в алые одеяния, наблюдая за лёгким удивлением во взгляде Се Ляня.              — Это не слишком приятно… И тебе вовсе не обязательно, ты ведь и так прекрасно выглядишь, — осторожно замечает принц, помня о высокой чувствительности юноши к боли и видя, как тот хитро улыбнулся.              — Ради Его Высочества вполне можно и поэкспериментировать!