Все оттенки сущего

      — Ты же знаешь, что меня это бесит, — пробурчал Сатору, сидя в углу комнаты и развалившись на месте словно король. Обсуждая итоги дня, они пришли к неожиданной теме, которая заставила мага не умолкая бурчать себе под нос вот уже как минут пять. Сугуру, утомлённый этим нытьём, всё же молча выслушивал жалобы, не перебивая напарника. Когда между ними повисла протяжённая пауза, Гето тяжёло вздохнул, решив подытожить результат разговора.       — То есть, девчонка много жалуется на твоё поведение, но хочет внимания. Ты, конечно, недоволен этим и тоже ведёшь себя как ребёнок, избегая её. Я всё правильно понял? — выговорил Сугуру, вставляя паузы между фразами. Лицо Сатору сменялось с каждым новым словом, исходящим из уст напарника; сначала он нахмурился, сведя светлые брови к переносице, затем сузил глаза, скривившись при этом и недовольно фыркнув себе под нос.       — Ты же прекрасно знаешь, что дело не только в этом! — повысил голос Сатору, но, увидев стоическое выражение на лице Сугуру, глубоко вздохнул, пытаясь подавить скопившееся в нём раздражение. — Это тупое задание тратит наше драгоценное время. Мы даже вынуждены взять на себя полномочия полиции! Тц, ещё и старейшины навесили на меня девчонку, которая ничего не умеет… а, нет, одно она хорошо умеет — капризничать. Это у неё получается на «Ура!»       — Успокойся, Сатору. Давай уже ближе к делу. Я устал слушать твои жалобы, — съязвил ему Сугуру, тут же приковав к себе ледяной взгляд голубых глаз, в которых промелькнул огонёк недовольства.       — Ты думаешь, я слепой? А, Сугуру?! Думаешь не заметил, что она влюблена в меня?       «Вот это да. А он всё-таки заметил».       Иронично пронеслось в мыслях Сугуру, пока он смотрел на лучшего друга, что сидел у стены, судорожно постукивая себя пальцем по запястью. Кажется, от одного понимания, что нравился девчонке, Сатору раздражался ещё больше, и, честно говоря, Гето не сильно понимал причины для такой бурной реакции. Ну влюбилась она в него, и что дальше? Или Сатору думал, что, если вдруг Сайто начнёт питать к нему глубокие чувства, то ему не удастся откреститься от брачного союза? Конечно, вероятность того не нулевая, но у Сатору всё же был свой козырь в рукаве. Возьми и расскажи о тайне девчонки старейшинам, а потом посмотри, к чему это приведёт.       Однако Сатору, несмотря на бунтарский дух, был слишком правильным, потому поступить так с Сайто не мог. Честно говоря, всё меньше Сугуру хотелось вмешиваться в весь этот цирк с браком по расчёту. Лучше было отмахнуться и оставить Годжо разбираться с семейными проблемами самостоятельно. Но ведь тот обидится и навек упомнит потом, что Сугуру ему не помог и даже ничего путного не посоветовал.       — Просто не реагируй на неё. Ты же знаешь, что чужие чувства нам не подвластны. Так что даже если продолжишь игнорировать девчонку, она ещё больше будет думать о тебе, — прервавшись, Сугуру задумался, как объяснить то, о чём говорил. — Слышал термин — «эмоциональные качели»? Так вот это то, на что женщины легко подсаживаются. Ты применяешь на ней типичную манипуляцию, Сатору, хоть и не специально. Сначала притягиваешь Сайто к себе дружелюбным отношением, затем отталкиваешь, всячески избегая.       Сугуру недовольно сощурился, когда Годжо схватил плюшевую подушку, лежащую у футона, и кинул её в него, задиристо показав язык.       — Всё-то ты знаешь, умник хренов, — выругался на него Сатору, откинув голову назад и уставившись в потолок с нечитаемым выражением на лице. Гето запросто перехватил подушку и бросил её в Сатору, который успешно увернулся. По итогу несчастная ударилась об картонную стену номера, упав на циновки, — вот побывал бы на моём месте, точно бы так легко не рассуждал.       Сугуру определённо услышал в его голосе обвиняющие нотки. Сатору вёл себя как маленький ребёнок, перекладывающий свои проблемы с больной головы на здоровую. Вместо того, чтобы разобраться в этом самостоятельно, не только игнорировал девчонку, но ещё и не слушал того, что ему советовали.       Собственная же голова Гето болела совсем другими проблемами. Сегодняшняя вылазка Сатору оказалась бесполезной. Скорее всего, привычными методами они прогресса не добьются. И это значило только одно — желание Сугуру поглубже изучить это дело в попытке найти ниточку к преступнику не совсем бессмысленно. Отчего-то Гето был интуитивно уверен в том, что рано или поздно расследование прольёт свет на это весьма запутанное и сложное задание. Всё лучше, чем сидеть, забившись в угол, и наблюдать за происходящим со стороны, тщетно ожидая, пока Проклятый дух попадётся с поличным сам.       — Сугуру, ты меня вообще слушаешь? — Сатору перелез через футон, оказавшись позади Гето, затем затряс его, разминая плечи пальцами. — Слушай, ты всегда такой напряжённый? Давай-давай, расслабься немножко, — голос мага зазвучал прямо у уха, когда он нагнулся, продолжая массировать мышцы Сугуру. — И ещё… в последнее время ты какой-то странный. Расскажи, что случилось. Мы же друзья.       Затёкшие плечи Гето приятно заныли, отзываясь на упорное давление пальцев. Массируя круговыми движениями его мышцы, Сатору продолжал давить на Гето своим присутствием, побуждая того раскрыть всё, что волнует душу. Ощутив соблазн открыться хоть кому-то, выплеснуть всё, что давило изнутри словно булыжник, Сугуру напрягся сильнее, до побеления стиснув руки в кулаки. Он не собирался волновать Сатору той противоречивой чушью, которая в последнее время лезла ему в голову, порой мешая спать. Гето не умел жить так, как Годжо. Он привык прятать всё в себе и бороться с внутренними демонами самостоятельно. Именно поэтому мастер проклятий глубоко вздохнул, набрав побольше воздуха в лёгкие, и уверенно произнёс:       — Ничего такого. Просто слегка обеспокоен камакурским проклятьем. Только и всего, — голос Сугуру зазвучал тихо, безэмоционально. За его спиной послышался шорох; Сатору, который прежде нависал над ним, заёрзал, затем легонько взлохматил чёрные волосы Гето и отстранился прочь, встав с колен. Сугуру повернулся к напарнику в профиль, боковым зрением приметив его высокую фигуру, когда Годжо развернулся к нему спиной, деловито засунув руки в карманы при этом.       — Плохой из тебя врунишка, Сугуру. Ну да ладно, докучать не буду. Пойду-ка к себе лучше.       С этими словами Сатору покинул комнату, оставив Сугуру наедине с собственными мыслями. Тяжелой патокой они текли в голове, мешая сконцентрироваться. Однако мастер проклятий, прежде никогда не сомневающийся в собственных идеалах, не знал, как подавить в себе нарастающие с каждым днём сомнения.       Мир вокруг больше не казался таким правильным, каким он его видел раньше. Теперь, раз за разом сталкиваясь с уродливой правдой лицом к лицу, Гето, неспособный принять действительность такой, какой она была на самом деле, всячески пытался переубедить себя в том, что заблуждался. Возможно, однажды он всё же смирится с тем, что уничтожение Проклятых духов никогда не принесёт мир человечеству, но точно не сегодня. Ни тогда, когда его вера была слепа, затмевая глаза пеленой правильных суждений. Ещё не скоро Гето сможет понять, что причина и корень всех бед крылась в ущербности человека как индивидуума, в его слабости и эгоизме.       

***

      На следующий день Сугуру решился взять себя в руки, продолжив расследование с той точки, на которой остановился. Он пришёл в центр города в поисках издательства, адрес которого ему дал тот полицейский. Ямагучи, кажется.       Здание издательства располагалось рядом с городской администрацией. Помимо небольшого помещения с типографией, в нём был ещё и офис крупной компании, а так же небольшой кафетерий в отдалении.       Идя по хорошо освещённому и стерильно чистому узкому коридору, Гето, наконец, наткнулся взглядом на нужную табличку, висящую на двери, на которой красовалось название издательства — «Уэхара». Он постучался несколько раз, затем открыл лёгкую дверь из тёмного дерева и прошёл в помещение, оглядывая убранства издательства изнутри.       То был просторный офис с высокими столами, за которыми в простых компьютерных креслах сидели сотрудники. Рабочие места были заставлены мукулатурой и компьютерами. Большие окна, сейчас не закрытые жалюзи, открывали чудесный вид на город с высоты третьего этажа. В углу офисного помещения расположились два гигантских шкафа, напрочь заставленные книгами и какими-то цветными папками, выстроенными в ряд.       Как только Гето успел пробежаться оценивающим взглядом по издательству, на него тут же обратил внимание один из сотрудников, одетый в стандартную одежду клерка — белую рубашку и чёрные брюки с кожаным ремнём. На бейдже, висящем на его груди, красовалось имя сотрудника — «Морисато Юта». То был симпатичный молодой человек лет двадцати пяти с отчетливыми мешками под глазами, небольшой сутулостью и явной скованностью в движениях. Гето выученно улыбнулся, обращая на него своё внимание.       — Мне нужно переговорить один на один с вашим редактором, Накамурой Юми, — отчеканив формальность, Сугуру выжидал последующей реакции. Невольно его внимание приковал шёпот, исходящий от двух коллег, сидящих за компьютерами неподалёку от входа.       «Наверное, это опять по поводу той рукописи…», «Так две недели назад уже полиция приходила», «Но он-то не похож на полицейского, так что тут забыл?».       Сугуру не любил сплетни, никогда не понимал, зачем они нужны. Вот люди загружены работой, но тут слышат что-то любопытное и отрываются от своих дел, начав строить глупые предложения. Если постоянное пронырство журналюг ещё можно списать на профессию, то подобное неравнодушие к чужим проблемам со стороны коллег по цеху, родственников или просто знакомых находилось за гранью понимания мастера проклятий.       Кажется, в этом и крылась вся людская природа. Ни раз и ни два Сугуру слышал о том, как любопытство губило не только карьеру и отношения, но и жизни, однако человечество всё равно продолжало совать свой нос куда не следует.       — Накамура-са-ан, вас тут ищут! — закричал её коллега, тряхнув папкой в воздухе. Морисато Юта, всё ещё стоящий напротив, указал Гето на последний столик, за которым устроилась слегка полноватая девушка, возраст которой близился примерно к тридцати пяти. На ней красовались смешные круглые очки, которые сейчас уже никто не носил, и узкая блузка, подчеркивающая нехилые изгибы фигуры. Неуложенные в нормальную шевелюру волосы были в беспорядке. Она кусала кончик карандаша, напряжённо думая о чём-то, и, только услышав своё имя, выплыла из размышлений, широко распахнув глаза.       — Ась? Меня? Ищут? Кто? — озираясь по сторонам, редакторша судорожно пыталась понять, кто её побеспокоил. Мысленно Сугуру вспомнил то описание женщины, которое ему дал Ямагучи раньше: «много болтала без умолку, утомила одним присутствием». Теперь мастер проклятий воочию видел, что редакторша действительно была весьма чудаковата. Глубоко вздохнув, Гето обогнул столы и прошёл к её рабочему месту, вежливо обратившись к ней:       — Извините. Можно отвлечь вас всего на несколько минут? Нужно кое-что обсудить с вами по поводу той рукописи, которую вы отправили в полицию.       Как только произнёс эти слова, Гето тут же приметил незамедлительную реакцию — женщина уставилась на него как на восьмое чудо света. На её лице, украшенном тонной макияжа, просияла яркая улыбка, будто бы она только и ждала момента, чтобы поделиться сплетнями ещё с кем-нибудь, помимо правоохранительных органов.       — А-а-а-а, так вам интересно узнать про ту рукопись?! Простите, а откуда вы про неё услышали? — повысив голос, она с энтузиазмом проговорила это практически на весь офис. Гето вздохнул, нахмурив брови, и знаком дал понять, что нужно говорить немного тише. Скорчив виноватую физиономию, редакторша утянула Сугуру в подсобное помещение, где скорее всего обычно обедали работники, после чего закрыла дверь, увлекая его к столу. — Ну-ну, раз тут важные тайны, то давайте поговорим приватно. Я-то ничуточку не против!       Гето уселся за стол, выпрямив спину и скрестив руки на груди. Он со стоицизмом на лице наблюдал за женщиной, которая казалась слишком шумной, как его и предупреждал об этом тот грубый полицейский.       — Понимаете, мы… можно сказать, частные детективы. Полиция посчитала, что не справятся с этим делом сами, и перепоручили его нам, — уклончиво произнёс Гето, решив не говорить всей правды, чтобы не шокировать общественность задаром. Конечно, старая байка про сыщиков, раскрывающих дела, с которыми не способна справиться полиция, звучала абсурдно, но в это намного легче поверить обывателю. Не хотелось лишний час объяснять ей, кто такие маги и как они охотятся с Проклятыми духами.       — О, частные детективы! Прям Шерлок Холмс и доктор Ватсон в реальной жизни! — кажется, женщину байка впечатлила, потому что её глаза загорелись весёлым огоньком. От столь тривиальной аналогии Сугуру шумно вздохнул; действительно, ассоциация до ужаса банальная, несмотря на то, что в литературе встречались примеры и поинтереснее.       — Хм… почему не Пуаро, а именно Шерлок Холмс? Нравятся загадочные образы? — спокойно поинтересовался Гето, но тут же пожалел о том, что сделал. Любительница книг решила забить на основную повестку дня и начала городить невпопад, поддерживая дискуссию о литературе.       — А почему бы в таком случае не назвать вас Когоро Акети? Разве не он находил преступника быстрее всех? Так и представляю, как вы пафосно разоблачаете негодяев, лишь единожды взглянув на место преступления! — пафосу этой женщины не было никакого предела. Взмахнув рукой, она театрально пропела эти слова, словно вживую вырисовывая в голове ту картину с ним в главной роли, которую только что описала.       Сугуру вновь тяжко вздохнул, думая о том, что среди людей попадалось много ненормальных экземпляров. Сначала грубый представитель правопорядка, больше похожий на уголовника, теперь редакторша с синдромом восьмиклассника, несущая всякий вздор. Одни чудики вокруг, ей богу.       — Это сейчас неважно. Давайте лучше обсудим то, зачем я сюда пришёл, — перебил её Гето, откинувшись на стуле. Женщина оправила очки, удивлённо посмотрев на него и опешив, затем широко улыбнулась. Было хорошо, что, в отличие от того полицейского, она хотя бы создавала видимость приветливого человека. Конечно, Сугуру привык не доверять первому впечатлению, но свою маску эта редакторша успешно носила.       — Ах, да, точно! Та рукопись… — словно прозрев, женщина мгновенно переключилась на другую тему, будто бы перещёлкнув у себя в голове телевизионный канал, — двадцать второго числа месяц назад нам отправили её на почту. Подписали что-то вроде: «Опубликуйте, если хотите издать бестселлер». Я ещё тогда подумала: «Вот самонадеянный гад! Так уверен в себе и своих силах что ли?». Помню, тогда пила кофе, скачав файл, и всё думала на обеде, что он такого уникального понаписал.       Гето покачал головой. Терять время на пустяковые разглагольствования совершенно не хотелось, поэтому он опять перебил редакторшу.       — Ближе к делу. Что навело на вас мысль, что эта рукопись написана не профессионалом?       Редакторша поморгала, совсем не ожидав такого внезапного вопроса. Искреннее удивление проявилось в чертах её лица, когда она расширила глаза и приоткрыла рот, формулируя мысль. Затем, слегка рассмеявшись, женщина вновь заговорила, замахав руками в воздухе:       — А, э-э-это… ну, понимаете, я случайно ляпнула эту версию полицейскому, но ему видать она так понравилась, что решил придерживаться её до конца, — задумавшись, женщина поскребла пальцем лакированную поверхность стола, — знаете, на самом деле я предположила, что он новичок, совсем не просто так… Стиль этого «писателя» действительно так и маячит «красными флагами», которыми обычно грешат начинающие авторы. Огрехи в построении предложений, словечки, которые лучше не употреблять в данном жанре, ну и другие мелкие помарки. Мой редакторский нюх не так-то просто обмануть, я в этом уверена на все сто!       От пафоса услышанного Гето чуть не закатил глаза, потому что женщина вещала столь торжественным тоном, будто бы выступала на сцене. Вздохнув, Сугуру решил выслушать болтливую редакторшу дальше, потому как она всё не унималась       — Но один упрямый писатель, издающийся под моим крылом, уверен в обратном, — нахмурившись, она раздражённо хмыкнула, скорчив недовольную гримасу, — он ещё тот умник, этот Рейдзи. Каждый раз спорит и по делу, и без! Я устала слушать его недовольства. Всё не то! То убрала лишнее в его черновиках, то попросила вставить то, чего он, видите ли, не хочет видеть в своем шедевре. Ну и бедные мы, редакторы, раз приходится терпеть даже таких авторов ради работы!       «Это вас приходится терпеть… А Ямагучи оказался прав, женщина и правда утомляет».       Сугуру не пожалел, что не представился ей в качестве студента Токийского магического техникума. Подобные люди лезут не в своё дело и задают множество вопросов там, где их совсем не спрашивают. В работе мага самой утомительной задачей оказались вовсе не сражения с Проклятыми духами, а скорее сбор информации, потому что приходилось иметь дело с людьми абсолютно разных статусов и профессий. Иногда попадались понятливые и отзывчивые, а иногда чудаковатые персонажи, как вот эта женщина перед ним, наример.       Подождите-ка… она же только что сказала, что был писатель, не разделяющий её мнение о писателе-новичке?       — Расскажите мне побольше про версию этого писателя. Как, вы сказали, его там зовут? — поинтересовался Сугуру, не удосужившись запомнить незнакомое имя в бесконечном словесном потоке редакторши.       — Рейдзи. Его зовут Микаге Рейдзи, — беззлобно прощебетала она с ухмылкой, игравшей на губах и весёлым блеском в глазах, что в контексте их разговора смотрелся весьма неуместно, — удивлена, что о нём кто-то не знает, это же один из самых известных японских писателей современности!       Раздражающая импровизация продолжалась, не утихая ни на секунду. Женщина активно жестикулировала, постоянно ёрзала на стуле, пока сидела, и всё время мучила что-то в руках, словно и пяти секунд не могла пробыть в одном положении. Оправив длинный воротник собственной униформы, Сугуру тихо вздохнул, мучаясь от духоты в помещении. Ещё и эта женщина утомляла глаза постоянным движением, именно поэтому парень перевёл взгляд на старый обшарпанный стол, лак с которого со временем слегка облез.       — Хм-м-м, так и что же он предположил, раз не согласился с вашей версией? — плавно подвёл её к основной теме Сугуру, незаметно направляя разговор в то русло, которое ему нужно.       — Он сказал, мол, кто-то мог намеренно написать текст так, чтобы все подумали, что этот опус вышел из-под пера новичка, — вещала женщина с драматизацией в голосе. Единственным желанием Сугуру было посоветовать ей не засиживаться в редакторах с таким-то артистизмом, а поскорее идти зарабатывать деньги прямиком в театр. Желательно — в кабуки.       — А с чего он сделал такой вывод, вы случаем не знаете?       Красноречивей ответа не найти, — женщина едва повела плечами, затем пафосно покачала головой, разведя руки в сторону с гримасой недоумения и лёгкой обиды, отчётливо читавшихся в её жестах и мимике.       — Понятия не имею. Рейдзи вообще любит городить всякую чушь, а когда кто-то не соглашается с его мнением — всё время зыркает страшным взглядом, будто дыру в человеке прожечь хочет. Маленький мудак! Младше меня, а такое себе позволяет!       Женщина стала выходить из себя, пока говорила о писателе. Желваки заходили на лице, когда она непривычно сердилась и, обречённо бурча себе под нос, жаловалась на этого человека.       Честно говоря, портрет автора, который описывала редакторша, был весьма забавным. Скорее всего этот Рейдзи — богема, которого другие окрестили бы фразеологизмом: «Сам себе на уме». Должно быть очередной чудак или горе-философ, считающий окружающих дураками, а себя же — избранным, совсем не таким как смертные вокруг. Забавный образ вызвал в Гето сухую усмешку, пока он думал, что, наверное, должен встретиться с этим человеком. Стоило узнать, с чего писатель вообще решил, что эта рукопись могла быть написана не новичком, а профессионалом, подстраивающим стиль под неумеху. Может, эта крупица информация дала бы хоть какую-то зацепку к личности преступника. Гето решил цепляться за любую возможность.       — Вы можете дать мне адрес этого автора? Хочу поговорить с ним напрямую, — Сугуру вновь усмехнулся, но тут же откашлялся, прикрывшись кулаком, делая вид, что слова женщины его совсем не насмешили.       Редакторша чуть не подавилась слюной, услышав это. Дёрнувшись со стула, она едва не приподнялась с места, затем, проглотив громкое возмущение, которое наверняка кружило в её мозгу, задумчиво постучала себя пальцем по губам, натянуто улыбнувшись.       — Я б не советовала. Он совсем не сговорчивый, — она хотела было отказать Гето, но под пристальным взглядом всё же смягчилась, разведя руками в стороны, — ладно, так уж и быть. Пойдёмте, возьму какую-нибудь бумажку и накалякую вам адрес по-быстрому.

***

      Когда Сугуру пришёл по адресу, то уставился на указатель, где был написан номер дома. Сверяясь с бумажкой, он тихо хмыкнул, остановившись у запертых ворот, за которыми виднелся небольшой ухоженный сад и частный двухэтажный дом, оформленный в современном европейском стиле.       Фасад здания был из кирпича цвета тёмного шоколада, крыша обложена чёрной как смоль черепицей. Прямо у железных ворот виднелся домофон. Гето, не колеблясь, нажал на кнопку, чтобы позвать хозяина дома. С несколько секунд никто не отвечал, однако неожиданно из динамика послышался приятный слуху мужской тенор.       — Слушаю вас.       — Вы Рейдзи Микаге? Если не против, могу я задать вам пару вопросов о той рукописи, которую ваш редактор передала полиции, — оповестил его Гето, засунув руки в карманы униформы. Заметив, что реакции по ту сторону не было с несколько секунд, он продолжил, — я веду частное расследование серийных убийств, происходящих в Камакуре, поэтому мне важна любая информация, даже самая незначительная. Накамура Юми сказала, что у вас есть свои догадки по поводу личности автора рукописи, поэтому я пришёл к вам.       Оставив реплику Сугуру без ответа, хозяин дома впустил его внутрь. Когда раздался щелчок, калитка отворилась. Гето прошёл внутрь, оглядываясь по сторонам. Теперь он видел каменную дорожку, вымощенную к ступенчатому крыльцу частных владений писателя, а так же высаженные клумбы с осеними цветами, пестрящими красивыми разномастными оттенками.       Белые хризантемы по одну сторону разбавлялись насыщенно-жёлтыми бархатцами, с другой же серебристым полотном расцвела цинерария, кусты которой напоминали снежинки и словно говорили о скором приходе зимы. Сугуру никогда не считал себя ценителем прекрасного, но был готов отдать должное хозяину этого сада — за цветами определённо хорошо ухаживали.       Пройдя дальше, Сугуру поднялся по ступенькам из тёмного камня и, наконец, оказался перед дверью, которую тут же отворил. Удивительно, но с порога никто не вышел его встретить. Разувшись в прихожей, Гето минул коридор, оказавшись перед гостиной, которая не была закрыта. Зайдя внутрь, мастер проклятий сначала оглядел европейский декор, а так же стены и мебель, выкрашенные в оттенки коричневого, лишь затем приметил хозяина дома, сидящего на софе.       Укрытый клетчатым пледом, Микаге откинулся на мягкую спинку и читал книгу, едва оперевшись рукой о подлокотник. Чёрные волосы писателя были слегка грязными, спутанными и тонкими на первый взгляд, это было совсем не свойственно его социальному статусу. Пристальный взгляд мужчины, что отливал насыщенным золотом, пока он уставился в книгу, казался несчастным и задумчивым, словно в недрах его глаз утопала глубокая скорбь.       Микаге был одет по-домашнему. Под его тёплым и просторным вязаным свитером в нежно-голубых тонах скрывалась чёрная водолазка, высокое горло которой целиком закрывало шею. Оторвавшись от чтения лишь спустя несколько секунд, писатель поднял взгляд на Гето, осмотрев его оценивающим взглядом сверху донизу.       — Пожалуйста, проходите и присаживайтесь. Не стоит стоять в проёме, — сделав ленивый жест рукой, Микаге указал на софу напротив, приподняв уголок губ в лёгкой улыбке, — не понимаю, почему моё мнение касательно той рукописи может быть вам полезно, но готов ответить на все вопросы, если, как вы сказали, это поможет вашему расследованию.       Сугуру деловито прошёл к софе напротив и, расположившись на мягкой перине, отметил про себя, что писатель, сродни его профессии, оказался замысловатым собеседником. Его речь, в отличие от всех, кого Гето удалось повстречать во время расследования, изобиловала путанными конструкциями, довольно аристократичным подбором выражений и выверенными мягкими интонациями голоса за внешним равнодушием.       — Накамура Юми сказала мне следующее: «вы считаете, что рукопись написана профессионалом, который пытается подделать стиль под новичка». Откуда такая уверенность в этом? — тут же задал темп разговору Сугуру, скрестив руки на груди и развалившись на софе. Пристальный взгляд Микаге ничуть не дрогнул. Бледное лицо не выказало ни единой эмоции. Тонкие пальцы писателя порхали по корешку книги, пока он вдумчиво слушал Гето.       — Скажем так… личные ощущения, — пальцы мужчины продолжали скользить по обложке книги, которую он закрыл раньше. Гето не мог ни приметить его ногти, окрашенные чёрным лаком, — понимаете, когда погружаешься в литературный мир с головой, начинаешь подмечать тонкости. В произведениях новичков не всегда есть глубина и скрытые смыслы, а так же часто сбивается логика повествования. В этой же рукописи присутствует всё вышеперечисленное. Такое не мог провернуть тот, кто раньше не написал ни строчки. Но не только поэтому я придерживаюсь подобного мнения, — тенор мужчины разбавлял тишину гостиной вместе с ритмичным тиканьем часов на фоне. Атмосфера в гостиной отчего-то была напряжённой, — его стиль… новички обычно прибегают к упрощению фраз или же напротив изливают на страницах книги графоманию. Но в той рукописи повествование слишком линейное. Акценты расставлены правильно, понимаете?       Сугуру отрицательно покачал головой. Он никогда не интересовался литературой, которая бы не касалась джу-джутцу, тем более художественной. Бывало, что он баловал себя научно-популярной литературой, иногда читал вечную классику, но и только. Так что Гето не разбирался в подобных тонкостях ни на йоту.       Смешок окрасил голос Микаге красивым гортанным оттенком. Прикрывшись кулаком, он тут же вернулся к своей непроницаемой маске. Гето же никак на это не отреагировал, лишь сузил карие глаза, когда неожиданно наткнулся на весьма любопытную деталь.       — Вы коллекционер? Здесь довольно много антиквариатных вешиц, — произнёс он, не отводя взгляда от картины, висевшей в углу. Она приковала внимание мастера проклятий не просто так; мрачная и довольно пугающая, та определённо источала Проклятую энергию, едва заметную глазу. Сатору наверняка бы почувствовал её куда быстрее благодаря своим способностям.       — Ах, это… это не просто вещи. По крайней мере, для меня. В них заключена целая история, и я глубоко люблю каждую, — Микаге мягко улыбнулся. В золотых омутах проявился блеск чуждой его образу радости. Он прикрыл веки всё с тем же умиротворением на лице. — Видите тот граммофон? — когда он вновь открыл глаза, то указал длинным пальцем в сторону старой аппаратуры, стоящей сверху тумбы, — он достался мне через поколение от погибшего на войне деда. Я не знал его в лицо, лишь видел на фотографиях. Но этот предмет иногда как будто переносит меня в прошлое, — меланхолия, написанная в чертах лица Микаге, говорила о том, что он и в правду считал эту старую вещицу реликвией, — я представляю, как дедушка брал пластинку и включал её, слушая любимые джазовые композиции. Странно конечно, что он предпочитал джаз японской классике, но, говорят, о вкусах не спорят.       Гето был хорошим слушателем, поэтому ни разу не перебил его. Отчего-то одиночество, которым пропитано все существование человека перед ним, слегка тронуло сердце Сугуру. Может быть, потому, что эта терзающая душу тоска была знакома и ему самому.       Несмотря на то, что у него был близкий и горячо любимый лучший друг, глубоко внутри Сугуру всегда ощущал себя одиноким и непонятым. Сатору казался слишком простым, решительным и непоколебимым, из-за чего никогда не мог понять смятений, которые мучали напарника. Но в глазах, в голосе этого писателя Гето интуитивно уловил всё те же оттенки. Мрачные оттенки подавленной печали, которые окрашивали жизнь в монохромные цвета.       — Вот те часы я купил в антикварном магазине Камакуры. Говорят, они пережили два столетия существования сёгуната перед тем, как оказались на торговой лавке, — писатель посмотрел на настенные часы, которые продолжали отмерять свой ход. В его глазах появился глубокий оттенок, тень упала на его алебастровую кожу вместе с чёрной прядью, загородившей обзор правому глазу. — Только представьте, они пережили не только распад великой империи, но и увидели зарождение современной Японии, движущейся в демократическом русле.       Кивнув, Сугуру продолжил слушать Микаге, который развернулся боком, чтобы указать на висящую в углу картину.       — А вот эта картина называется «Бездна». Я приобрёл её за высокую цену в одном музее. Скорее всего, это всего лишь репродукция, но мотив этого произведения мне очень близок. Я всегда интересовался природой человеческого разума, поэтому и пишу книги. «Бездна», как мне кажется, идеально отражает противоречивую людскую натуру.       Подумав, Сугуру засунул одну руку в карман, изучая восторженное, почти фанатичное выражение на лице Микаге. Писатель же, приметив, что на него странно смотрели, расценил этот жест неправильно, подумав, что гостя утомила его болтовня. Поэтому мужчина, откашлявшись в кулак, резко оборвал себя.       — Прошу прощения. Когда так увлекаюсь, пока говорю о том, что люблю, — Микаге вновь обворожительно улыбнулся, возвращая на лицо безмятежное выражение.       Сугуру, с подозрением изучал его поведение. Картина «Бездна», о которой упоминалось в дневнике одного из пропавших без вести; рукопись, отправленная в издательство, где издавались книги вот этого человека, — на первый взгляд это всего лишь совпадения, не больше. В этом человеке не было ни следа от Проклятого духа. Микаге определённо был простым человеком, хоть и выглядел весьма странно. Однако что-то не давало мастеру проклятий покоя. Шестое чувство подсказывало, что подобных совпадений быть не может, но разум всё же заглушил подозрения.       Гето едва сузил глаза, когда услышал резкий кашель, которым зашёлся Микаге. Писатель был ещё совсем молодым, но представлял из себя потрёпанного жизнью мужчину. На бледной как мел коже под глазами пролегали тяжёлые мешки. Тонкий стан скрывался под мешковатой одеждой, но даже по его лицу Сугуру мог с лёгкостью определить, что писатель страдал дистрофией. Пока она ещё не прогрессировала до анорексии, но даже без этого выглядел тот весьма жалко.       Прикрыв рот ладонью, Микаге едва сдерживал громкие хрипы, рвущиеся из горла. Его худое тело всё ещё сотрясалось в истошном кашле.       — Вы больны? — участливо поинтересовался Гето, глядя на то, как Микаге постепенно успокаивался, а его дыхание медленно нормализовывалось.       — В последнее время — да, — тихонько прохрипел писатель. Его горло, пытающееся издать звуки, осипло. Он вновь прикрыл рот рукой, пытаясь проглотить сухой ком, застрявший в горле. Невольно Сугуру вновь кинул взгляд на таинственную картину, источающую Проклятую энергию. В его голове зародилась гипотеза, из-за которой он решил пораспрашивать Микаге Рейдзи дальше.       — Давно вас мучает эта болезнь? — пытаясь прозвучать как можно более незаинтересованно, Сугуру поменял положение тела, оперевшись ладонью о собственное колено и наблюдая за писателем, который устало опёрся о спинку софы, устало вздохнув при этом.       — Где-то месяцев восемь. Это аутоиммунное. А с какой целью вы интересуетесь? — Микаге спросил это и наклонил голову в бок, коснувшись ладонью тёплого пледа, которым были укрыты его колени. Решив, что писатель стал относиться к подобному любопытству со скептицизмом, Сугуру не стал развивать тему дальше, встав с собственного места и решив дать мужчине туманное предупреждение напоследок.       — Спасибо за сотрудничество, — официально произнёс Гето, натянуто улыбнувшись Микаге, после тяжело посмотрел на него. — Позвольте дать совет. Коллекционирование вещей довольно любопытное хобби, это правда, однако вам лучше избавиться от картины как можно скорее.       Не став объясняться, Гето развернулся, молча покинув гостиную. Его силуэт постепенно растворился в тёмном коридоре. Обувшись, Сугуру вышел наружу, сощурившись от неожиданно светлого безоблачного неба над головой и лёгких дневных лучей, светивших в глаза. После мрачного освещения в том доме даже не слишком солнечная погода, казалось, рябила насыщенно-пёстрыми красками.       Минув ворота, Гето услышал, как они автоматически защёлкнулись у него за спиной. Оглядев высокое двухэтажное строение прощальным взглядом, Сугуру убрал руку в карман и побрёл назад, к рёкану, чтобы поделиться новостями с Сатору.       Конечно, новая информация, полученная в ходе расследования, была весьма скудной, но уж лучше продвигаться вперёд маленькими шагами, чем топтаться на месте. Кроме того, Гето раздумывал узнать о Проклятой картине в местном музее как можно больше. Да и к этому писателю стоило получше приглядеться, потому что шестое чувство подсказывало, что он прямым или косвенным способом связан с камакурскими убийствами.       Похоже, им всё же предстоит застрять здесь прямиком до фестиваля, как и предупреждали старейшины, так как преступник показываться не спешил, а расследование убийств на данный момент пролило свет лишь на маленькие детали, совершенно не позволяя понять, чьих же это рук дело — Проклятого духа или человека.       Способ совершения преступлений и наличие «миньонов» говорили о причастности Проклятого духа, запутанный же характер дела утверждал, что к этому инциденту мог быть причастен человек. Сугуру подозревал, что истина крылась где-то посередине, и ему совсем это не нравилось.

***

      Сугуру вернулся в рёкан ближе к вечеру, потому что успел прошвырнуться по городу и немножко закупиться продуктами. Купив гранатовый сок для себя и сладких пирожных для Сатору с девчушкой, он вошёл в собственный номер, поставив покупки в угол комнаты.       Размяв затёкшие плечи, Сугуру достал из дорожной сумки папку, откуда вытащил рукопись. Перевернув титульную страницу, мастер проклятий принялся внимательно читать её, чтобы получше понять, правда ли это было написано преступником или же кто-то мог подделываться под него, потому как полиция всё же могла допустить утечку информации.       Внимательно вчитываясь в написанное, Сугуру внезапно осознал, что где-то недавно уже видел похожий стиль письма. Но вот где? Напряжённо потерев переносицу, Гето устало отложил рукопись спустя два часа после пристального изучения текста.       Как же много софистики оказалось в этом опусе… Аж утомляло. Бесконечные рассуждения о вечном, поднимающиеся в книге, перекликались с гротескными описаниями убийств и подробной саморефлексией главного героя. Это был утомительный псевдофилософский роман о том, как отвергнутый всеми «главный герой» бросал вызов всему обществу и существующему в нём порядку, решив, что люди должны жить по законам естественного отбора. Конечно же, хищником он нарёк себя, а пропавших и убитых жертв — дичью, за которой охотился.       Однако, если написавший эту рукопись преступник решил отправить её в издательство, тогда скорее всего это означало, что он не только наслаждался охотой, но и хотел заявить о своих преступлениях всему миру. Но с какой целью? Из тщеславия? Вполне возможно.       Пока Сугуру сидел на циновке, погруженный в собственные мысли, неожиданно раздвижные двери открылись, и внутрь вошёл Сатору, который со вчерашнего дня не показывался ему на глаза. Обычно Годжо спал нормально, поэтому было удивительно видеть его таким засыпанным сейчас, словно он проспал целые сутки. Потирая красные от пересыпа глаза, Сатору, одетый в домашние белые штаны из лёгкого материала и широкую светлую футболку-лонгслив, покачиваясь, прошёл в комнату. Зевая на ходу, он наконец приземлился на место рядом с Гето.       — Ну как продвигается твоё скучное расследование? — пробурчал он, подогнув колени под себя и уперевшись ладонью в подбородок. Заметив уже знакомую рукопись, лежащую на татами, Сатору скривился, с раздражением кинув взгляд на напарника. — Тц, опять эту ерунду перечитываешь? Не понимаю, чем это нам поможет.       «Ты так вообще только бьёшь баклуши и жалуешься».       С иронией подумал про себя Сугуру, но спорить не стал, потому что слегка притомился после бесконечных мыслительных процессов. Да и Годжо стоит только дать повод, чтобы поспорить, и он уцепится за эту возможность, опять начав пререкаться не по делу. Тратить на это время — пустая трата энергии.       — Сегодня я ходил в дом одного писателя, Рейдзи Микаге. Он посчитал, что эта рукопись может быть написана профессионалом, — вздохнув, Сугуру посмотрел на приятеля, который расширил голубые глаза, сейчас не прикрытые солнцезащитными очками, явно не понимая, для чего ему эта информация.       — И «чав-о-о» дальше? — протянул Сатору. Насмешливые интонации в его голосе уже раздражали Гето. Скривившись, мастер проклятий опёрся рукой о татами, почесав подбородок.       — «Ни-чаво», — передразнил его Сугуру осуждающим голосом, разделив слово на слоги, затем продолжил говорить, — у этого писателя в комнате висела картина, источающая Проклятую энергию.       Сатору, идиотски поморгав пару раз, приоткрыл рот в искреннем изумлении, затем расхохотался, заставляя напарника сморщиться от столь громкого смеха, который закладывал уши и пронзал нервы спицами.       — Ой-ой-ой, ну и что? Ты впервые в своей жизни увидел предметы, наполненные Проклятой энергией? М-м-м, ну кому как не тебе, Сугуру, знать, что вещи, в которых вложена душа, только немного уступают ценным реликвиям, — поучающе и хвастливо вздёрнув нос, Сатору поднял палец в воздух, покачав им из стороны в сторону словно маятником. — Тс-тс-тс, сдаёшь позиции, мой дорогой и единственный напарник.       — Совсем дурак что ли? Думаешь, я этого не знаю, а? — Сугуру хмыкнул вслух, сдерживая импульс дать лучшему другу хорошего подзатыльника. То ли Сатору прикалывался, то ли всерьёз держал Гето за идиота, раз разъяснял прописные истины. Раздражённо вздохнув, мастер проклятий потёр шею. — Эта картина связана с нашим расследованием, вот о чём я. У одной из жертв я нашёл любопытную записную книжку, в которой несколько раз упоминалась картина под названием «Бездна». В доме этого писателя увидел одноименную картину. Теперь смекаешь, что к чему, Сатору?       Годжо же, легонько кивнув, зашуршал пакетом, достав оттуда аппетитное пирожное с кучей взбитых сливок и переключив всё внимание на лакомство.       — О, круто! Это мне, да? — бодрым голосом произнёс он, открывая пластиковую коробку и доставая из пакета вилочку, которую Сугуру любезно упаковал с собой пекарь. Гето с улыбкой наблюдал за тем, как Сатору словно ребёнок с энтузиазмом зачерпнул кусочек пирожного, нанизыв его на вилку, и тут же засунул себе в рот, слегка запачкав губы сливками. — Погоди, — пробубнил парень с набитым ртом, с аппетитом поедая пирожное дальше, — как, говоришь, звали писателя? — наконец, опустив вилку, Сатору облизнулся, напоследок задумчиво добавил, — просто показалось, что имя какое-то знакомое.       — Рейдзи Микаге, — отмахнулся от него Гето, опустив взгляд вниз и приметив, что пирожное значительно убыло, так как теперь от него осталась всего лишь половина. Отложив пластиковую коробку в сторону, Сатору приподнял рукав длинной футболки и бесстыдно вытер запястьем губы, пропитанные кремом.       «Ходячий фансервис для женщин. Не удивительно, что Сайто тоже пала жертвой его харизмы», — насмешливо прозвучало в голове у Гето, пока он смотрел на смазливое лицо лучшего друга с этими правильными слегка острыми чертами. Его голубые глаза, выделяющиеся на фоне бледной кожи, белые пушистые ресницы, на которых словно лежали снежинки, и удивительно белые как первый снег волосы, делали мага ангельски красивым.       Сатору наверняка не только был привлекательным с женской точки зрения, но и вызывал дикую зависть у мужчин. Такой чистый и белый, прямо как те цинерарии, которые приглянулись Гето в саду писателя. Он словно олицетворял надвигающуюся на Камакуру зиму, столь же холодную, но чарующую и притягательную.       — А-а-а-а! Вспомнил! Я видел книжку этого писателя у Сайто в комнате! — неожиданное озарение ударило Сатору как вспышка молнии Он приосанился, выпрямившись, и с энтузиазмом уставился на Гето, ожидая его реакции. Задумавшись, Сугуру не сразу осознал, что сказал приятель, затем, нахмурившись, задумчиво потёр подбородок.       — Любопытно. Попозже отнесу ей угощение и позаимствую книжку, — подытожив свои слова, Сугуру криво усмехнулся, поблагодарив Сатору за информацию молчаливым кивком, — бери сок, если хочешь. Сегодня патрулирование города с меня.