ПУТЬ ТАНЦА. Легенда о Баладжи. Том Первый.

Утром первым просыпается Натараджа и обнаруживает Баладжи всё ещё спящим у себя в объятиях, что мгновенно приводит Натараджу в состояние полного восторга. Он любуется им. Хочет поцеловать, но не смеет будить возлюбленного. Натараджа впадает в блаженство от одного взгляда на него. В реальность его возвращает ощущение, что он не чувствует свою руку и у него занемело правое плечо, на котором лежит Баладжи. Он пытается пошевелить рукой, но ничего не выходит. Он ещё минуту сомневается, но понимает, что придётся всё-таки будить любимого. Натараджа чуть приподнимается и начинает осторожно целовать. Тут он обнаруживает, что губы Баладжи были безжалостно истерзаны прошлой ночью. И известно кем.. На нижней губе справа красуется след его ночной страсти. Натараджа про себя вздыхает и целует осторожно слева. Ресницы Баладжи вздрагивают, его глаза распахиваются и тут же снова закрываются. — Доброе утро, любимый. Ты как? — тихо говорит Натараджа. — Хорошо, — сонно отвечает Баладжи, слегка улыбаясь, и открывает глаза. — А ты? — Я очень счастлив сегодня проснуться и обнаружить тебя в моих объятиях. Я правда самый счастливый на свете. Но моя рука.. — Что с ней?.. — Можешь немного привстать? Я её не чувствую. — Да, конечно. — Баладжи порывается встать, напрягает мышцы и сразу айкает от боли.Он валится обратно и хватается за живот. — Ай! Ох!. Плечо от этого толчка подаёт первые признаки жизни, по нему начинают бегать мурашки. Натараджа обеспокоенно вопросительно смотрит, уже догадываясь в чём дело и начиная краснеть: — Это опять я?.. — У меня внутри всё болит.. и снаружи тоже.. — Прости.. — Ничего удивительного, после такой бурной ночи, — усмехается Баладжи, нисколько не обижаясь на Натараджу. — Надо все-таки как-то подняться и освободить тебя. — Нет, лежи. — Но надо спасти твою руку.. Хорошо, я не буду вставать, сделаю по другому, — Баладжи скатывается с руки Натараджи. И берёт её в свою. — Сделаю тебе массаж. Баладжи осторожно начинает разминать руку Натараджи. Сначала он ничего не чувствует и это очень странно. Потом становится способен шевелить кончиками пальцев. Потом появляются болезненные ощущения и миллион мурашек. — Ау! Ай..— вскрикивает Натараджа. — Потерпи, сейчас разотру её. Баладжи растирает его руку и постепенно чувствительность и способность двигать рукой восстанавливается. — Ладно, давай я сам. Не напрягайся, — говорит Натараджа, отстраняя руку Баладжи. Натараджа сжимает и разжимает пальцы. Потирает одну руку об другую. И, улыбаясь, удовлетворенно кивает. — Нормально, жить буду. Давай теперь займёмся тобой. Он подкладывает валик под голову Баладжи. Тот вдруг вспоминает: — Ах, сколько времени? У нас же занятие с императором! — Не знаю сколько, — Натараджа вертит головой, вспоминая где часы. — Мы проспали. Да и в любом случае, придётся отменить занятия. Я сейчас же пойду и скажу, что ты заболел. И я буду за тобой ухаживать. — Не надо! Можно, я все обезболю и пойдём? Не хочу, чтоб все знали.. и вдруг ему вздумается прислать лекаря!.. — Уже поздно идти.. В эту минуту в дверь постучали. Император прислал слугу, узнать, что за задержка. Натараджа, игнорируя протест Баладжи, заявляет слуге всё, как собирался. — Ах..ну вот.. Разве можно поступать так с императором?.. — Можно. Для меня нет никого, важнее тебя! — Сейчас суета начнётся. Я вполне мог временно всё обезболить и пойти. — Хватит спорить! Когда я предлагаю тебя вылечить божественным способом, ты отказываешься, а ради тренировки с императором готов всё обезболить и идти. Нет уж! Будешь лежать здесь весь день! — Ах, Натараджа, ты к императору ревнуешь? — Не ревную я.. — Я вижу.. — Не пойдёшь никуда и всё.. Я со всем разберусь. — Ладно.. ладно.. — смиряется Баладжи. В следующие полчаса Натараджа бегал по дворцу и организовывал процесс. Дверь в комнату распахнулась, Баладжи вздрогнул и весь сжался, ему стало страшно, что всё-таки идёт лекарь. Но это были слуги, которые втащили в комнату бочку и принялись носить в неё воду. За ними следом вошёл Натараджа, таща в руках сундучок с кучей баночек с лекарствами. — Я всё уладил. Еле уговорил лекаря не приходить. Он долго выспрашивал, что с тобой. Я сказал, что мы малость перестарались на тренировке и у тебя болят мышцы, а одну ты сильно потянул. — Хах, и ведь не соврал, — усмехается Баладжи. Натараджа продолжает с невозмутимым видом. — Он всё равно порывался прийти. Я сказал, что сам справлюсь. Пришлось ему рассказывать свои знания по медицине и анатомии, только тогда он мне поверил и надавал эти лекарства. Натараджа выставляет лекарства на прикроватный столик. Слуги наконец уходят, влив в воду отвар трав, присланный придворным лекарем. — Пойдём, — Натараджа осторожно поднимает Баладжи на руки, относит и погружает в бочку. — Ах, как хорошо. А ты? — спрашивает Баладжи, с надеждой глядя на Натараджу. — Мне с тобой нельзя. А то опять залезу и наброшусь. — Ах, ладно.. — вздыхает Баладжи. — Посиди со мной рядом тогда. — Хорошо. — Натараджа приставляет прикроватный пуфик к бочке, садится, берёт Баладжи за руку и целует тыльную сторону ладони. — Прости меня, — шепчет он, опуская взгляд. — Я опять причинил тебе боль... — Натараджа, я совсем не обижаюсь. Наоборот, я правда за всё тебя простил, больше не злюсь на тебя и не обижаюсь. Твои методы работают, — улыбается Баладжи, сладко поглядывая на Натараджу. Тот замечает его взгляд и он мгновенно отдаётся в его члене. — Не смотри на меня так.. — Но я хочу смотреть.. — А я просто хочу.. — Натараджа не выдерживает, встает с пуфика и набрасывается на Баладжи с поцелуями. — Ай.. — пищит тот. — Ой, забыл, прости.. — Натараджа отстраняется, вспоминая, что сам искусал эти губы и теперь их тоже нельзя трогать. — Сейчас, вот, давай намажем. Он достает баночку с бальзамом. — Я же буду ещё умываться и нырять с головой. — Тогда сейчас ныряй. — Хорошо! — Баладжи с улыбкой делает вдох, зажимает нос и уходит под воду с головой. Несколько секунд сидит там и выныривает. Натараджа убирает мокрые пряди с лица Баладжи, и нежно целует его в уцелевший краешек губ. — А теперь, дай намажу. — Хорошо, — Баладжи подставляет губы. Натараджа наносит бальзам. — Больше пока не ныряй. Пусть впитается. — Ладно.. С минуту они молчат, просто любуясь друг другом. Натараджа, разглядывая Баладжи, поражается феномену, что сколько бы он не смотрел, он не может насмотреться на возлюбленного. — Натараджа, ты ещё помнишь, что это не я, а мой аватар? — Не помню.. — честно признаётся Натараджа. — Нет, это ты. Это твой образ, это тоже ты. И я не могу оторвать глаз от тебя, сколько б не смотрел.. — А ты заметил, что мы уже стали старше в этих телах? Время здесь идёт быстро. — Заметил, ты выглядишь уже лет на восемнадцать. Но так даже лучше. Ты стал ещё прекраснее. — Натараджа целует его руку. — А ты на двадцать. — Разве?.. — Ладно, на девятнадцать. Баладжи неожиданно переводит тему. — Натараджа, а ты хотел бы от меня ребёнка? — А?!.. Что?.. Ты.. ты?.. — Натараджа опешил, его голову повело и на мгновение он забылся и подумал... — Ты же не?.. ты не?.. — Ах-ха-ха-ха! — Баладжи разражается хохотом. — Ты что, правда подумал, что я мог забеременеть?.. Ха-ха-ха-ха! Как же ты насмешил меня! Ты бы себя видел! — Я не!.. Я от неожиданности!.. Не смейся!.. — возмущённо восклицает Натараджа, шлепая Баладжи по руке. — Ты провокатор! Баладжи заливается смехом до слёз. Чуть отдышавшись, он гладит Натараджу по руке, извиняясь. — Прости, дорогой. Было очень смешно, я не мог остановиться. Но если серьёзно, то мне даже жаль, что я не могу забеременеть... — Если серьёзно, то мне тоже.. Но я всё равно люблю тебя больше всех на свете, Баладжи. И ни на кого не променяю. Никакая девушка мне не нужна. — А если я стану девушкой? Ради детей.. — Ах!.. Я о таком не думал.. Поменяешь тело? Сделаешь женского аватара? Думаешь, это возможно? — А что, если да? — Это интересно. Надо изучить тему. Возможно ли совместить твоё настоящее тело с женским аватаром? — Давай изучим. — Ты так хочешь детей? Рожать, в человеческом теле.. это ведь больно.. — Ну и что. Ради детей можно и потерпеть.. Не прямо сейчас, конечно, но когда-нибудь, я точно захочу детей. А ты хочешь?.. — Наверное, захочу, да, я бы хотел стать отцом когда-нибудь, в будущем. Но это очень ответственное дело. Нельзя относится к этому легкомысленно, ведь дети это на всю жизнь. Даже когда они станут взрослыми, будут оставаться нашими детьми. Поэтому я сначала хотел бы быть уверен в их счастливом будущем, а потом их заводить. Не раньше чем через тысячу лет. Нет, лучше через две тысячи. — Так долго, почему? — Я веками ждал тебя, Баладжи. Слишком долго, чтобы делить с кем-то в ближайшее время. Сначала я хочу насладится твоим обществом, хочу быть только с тобой. И ты, чтобы был только со мной. А дети это уже потом. — Ладно.. я понял, у нас будет время изучить вопрос, — говорит Баладжи немного разочарованно. Он не хотел так долго ждать. "Натараджа временами слишком серьёзный и ответственный. Иногда это мешает", — грустно думает Баладжи. Натараджа видит, что Баладжи немного расстроился. — Ну, не обижайся. Я же не говорю, что не хочу. Я хочу. Если это вообще возможно, для нас с тобой, то я хочу, в будущем. Просто детям нужна стабильность. А у нас с тобой её совсем нет. Мы создали иллюзию стабильности. Мы сами в неё поверили и она становится для нас правдой. У нас получается быть вместе. Но, что, если это лишь иллюзия?.. Мне страшно, Баладжи, что она будет разрушена. Мы ещё не взрослые. Мы ученики Небесной Школы. И мы всего лишь на втором курсе.. Наши родители ещё не знают о нашей любви и нашей свадьбе. Я не знаю, что нас ждёт, и мне ужасно страшно тебя потерять. Как я могу думать о детях, в такой нестабильной ситуации?.. Сейчас я даже рад, что ты не можешь забеременеть. Хотя бы это нам не грозит. Случайная беременность создала бы нам большие проблемы. Я рад, что ты не девушка и с тобой этого не случится. — Хорошо, ты снова прав. Сейчас так даже лучше.. — голос Баладжи подрагивает. Он резко отворачивается и вцепляется в край бочки. С его глаз капают слезы. — Эй, ну ты чего?.. — Натараджа кладёт руку ему на спину. Успевая полюбоваться изгибом тела Баладжи он поглаживает его по спине. — Прости. Я опять тебя расстроил.. Чем именно? — Эта тема очень болезненная, — всхлипывая, произносит Баладжи. — Ты сам её завёл, — Натараджа обходит бочку, и поднимает к себе лицо Баладжи, заглядывая ему в глаза, зацеловывая лицо и смахивая его слёзы. — Ну не плачь, пожалуйста. Баладжи всхлипывает: — Ах..Ты говоришь... вроде всё правильно. Хорошо, что беременность мне не грозит. Но я чувствую себя неполноценным!.. Как будто я не могу дать тебе всё самое лучшее, чего ты заслуживаешь. Как будто наши отношения из-за этого неполноценные! Если я не смогу.. Натараджа гладит Баладжи по спине и по голове. — Это не так, наши отношения полноценные и ты тоже. Если ты не сможешь, это ничего не изменит. Я не стану любить тебя меньше. И при чем тут именно ты? Если мы не сможем, то будем жить друг для друга и служить миру, выполнять Миссии. Разве этого мало? — Мало!.. — жалобно восклицает Баладжи. — Разве может быть что-то более великое, чем сотворить другого бога? А если мы это не сможем?.. Не будет ли любая Миссия слишком мелким успехом по сравнению с таким провалом?.. Натараджа берёт Баладжи за руку. — Ты помнишь, мы сидели пили чай у Хранителя? — Да, конечно. — Ты сказал, что у нас получится создать ребёнка бесконтактным способом. Я это запомнил. Так что у нас есть даже несколько вариантов, как это возможно осуществить. Нужно изучить их все, а не паниковать и комплексовать. — Хорошо. Ты снова прав. Нужно изучить. Давай выспросим всё, что возможно у Лао Цзы. Натараджа кивает. — Как раз это же хотел сказать. И ещё.. насчёт секса.. Я правда очень рад, что для нас он не связан с рождением детей. Он чистый. Он — наше чистое выражение любви и страсти. Нас притягивает друг к другу не инстинкт продолжения рода, а именно любовь. Секс для нас инструмент для нашего парного совершенствования. — Натараджа, ты так красиво говоришь об этом, что я теперь и сам это вижу! — настроение у Баладжи заметно улучшается. — Хорошо, что для нас секс и зачатие ребенка не связаны друг с другом. Это правда очень хорошо, что мы можем это разделить. Натараджа поддакивает. — Да, таким образом во время секса мы можем полностью расслабиться, не опасаясь нежелательной беременности. Полное внутреннее расслабление именно то, что нужно для парного совершенствования. Баладжи уже просто ликует и сияет счастьем: — Значит на самом деле у нас всё хорошо! Даже лучше, чем у обычных пар! Они такое разделение не могут себе позволить. Многие семейные пары богов решают вообще отказаться от секса. А детей создают бесконтактным способом. Меня создали бесконтактно. А тебя? — А я не знаю. Мне не рассказывали. — Как же так?..Ну ладно, раз не знаешь. А меня точно бесконтактно зачали. И родители не спят вместе, насколько я знаю. Но они же таким образом лишаются многих радостей любви! Натараджа соглашается с этим. — Вот именно! А мы можем себе позволить всё! Мы можем погружаться в радости любви без всякого страха. И детей мы сможем иметь, когда захотим, я уверен в этом. Так что у нас всё хорошо, Баладжи. Даже лучше всех! — Натараджа сияет счастливой улыбкой, обнимает Баладжи и целует. — Я рад, что мы об этом поговорили, и выяснили всё наконец-то! — Да! Спасибо, Натараджа! — счастливо улыбается Баладжи, чмокает Натараджу в щёку и заныривает под воду. Натараджа уже понимает без слов этот жест. Он берёт в руки палантин и подхватывает в него выныривающего Баладжи, принимая на руки. Ставит его ногами на коврик около бочки и тщательно вытирает его тело и волосы. После чего заворачивает в сухой палантин и относит на руках на кровать. Баладжи спрашивает: — Не тяжело тебе меня таскать? Ведь я стал больше и тяжелее. — Своя ноша не тянет, — усмехается Натараджа. — Мне нравится тебя таскать. К тому же мне надо тренироваться заботиться о детях. Потренируюсь пока на тебе. Натараджа одевает на Баладжи сорочку и укрывает его одеялом. — Пару тысяч лет потренируешься?.. Эй, Натараджа, между прочим, я уже не ребёнок! — Но иногда ты ведёшь себя точно, как ребенок. А мне приходится тебя воспитывать, как старшему. — Ах, так! Тогда ты плохо меня воспитываешь! Я совсем не воспитанный! Тебе нужно тренироваться больше!.. — с этими словами Баладжи с озорной улыбкой хватает палантин и начинает им шлепать Натараджу по плечам. Натараджа отбивается руками, пытаясь схватить палантин. — Ах, вот как?! Ах, ты!.. Бестия неугомонная! Отдай сюда немедленно! — Натараджа выхватывает палантин из рук Баладжи и отшвыривает на пол. Он захватывает руки Баладжи, прижимает к кровати и накрывает его губы поцелуем. Натараджу уже ничто не останавливает, даже ранка на губе Баладжи. Та уже успела поджить. Баладжи тоненько вскрикивает и постанывает. Натараджа вновь безжалостно терзает его губы. Он проникает в рот глубоко языком, по-хозяйски исследуя всё внутри. Натараджа захватывает кисти Баладжи в замки, переплетаясь с ним пальцами. — Ууу.. — скулит Баладжи вырываясь. — Натараджа! Мне же нельзя сейчас.. — А я не собирался делать ничего большего. Ну только, если ты очень хочешь?.. — заигрывающе спрашивает Натараджа. — Безсовестный! — восклицает Баладжи. — У меня ещё всё болит. — А ну-ка, переворачивайся на живот, — командует Натараджа. — Нет.. — смущённо опускает глаза Баладжи и мотает головой. — Да! Не спорь. — Натараджа сам переворачивает его и подкладывает ему под бёдра валик. Натараджа осматривает Баладжи и выносит свой приговор. — Так. Три дня без секса! — Ох.. — тяжко вздыхает Баладжи. — Натараджа, ты сам-то, как это выдержишь? Натараджа молча мажет Баладжи мазью, затем проникает в него пальцем, чтоб смазать изнутри и слегка увлекается, проникая глубоко. — Ау.. осторожней.. — восклицает Баладжи. — Прости.. — шепчет Натараджа, замирая, но не в силах убрать палец. — Не знаю, как я это выдержу.. Я уже умираю по тебе..