7 Sinful Days

Гордость — это не корона, которую я ношу, а пламя, которое я разжигаю внутри. Не я служу ей, она служит мне. И кто осмелится пытаться её погасить, сам сгорит в её огне.

      Феликс сидел один в полумраке своей комнаты. Тени колыхались на стенах от неровного пламени свечи, и эта зыбкость вокруг казалась символом его собственного состояния — неясного, расплывчатого, полупонятного. Демоны ушли, оставив за собой горький шлейф сожаления и смятения. Принц беспокойно переплетал пальцы, сжимая и разжимая их, внимая тишине и своим собственным тяжелым мыслям.       Он пытался осмыслить, что с ним произошло, но чувства беспорядочно сменяли друг друга. Только что Феликс едва не уступил демону. Это была его слабость, его ошибка, и теперь он отчетливо понимал это. Ведь испытания, данные отцом и демонами, были призваны закалить его волю и характер, научить сопротивляться, укрепить его как будущего правителя. А он, даже понимая это, почти поддался соблазнению, едва не пошел навстречу неведомому, не имеющему подлинного лица существу, которое просто играло с ним. Теперь принц в полной мере осознавал, что слабость демоны видят лучше, чем кто-либо из людей, и что, если не научиться управлять этой частью себя, он не выдержит их уловок. В голове мелькала лишь одна мысль: Как же так получилось?       Ликс вновь и вновь прокручивал и вспоминал те взгляды, прикосновения, слова, сказанные Хенджином. В тот момент все это казалось таким захватывающим и… правильным? Но где были его настоящие, живые чувства, а где — подавление воли, настойчивое, изощренное, почти незаметное, которое, как принц теперь видел, было больше манипуляцией, чем чем-то истинным? Или все-таки что-то в его собственной душе отвечало на зов демона?       Парень чувствовал, что запутался в собственных эмоциях, не понимая, где пролегает граница между его настоящими, человеческими чувствами и тем, что навязал ему Асмодей, обманчиво ласково, нежно, но всё-таки как захватчик. Казалось, что эти два состояния, человеческая искренность и обольщение, переплелись в странной и противоречивой игре, оставляя Феликса в смятении, в одиночестве, наедине с собственными сомнениями.       Его обуревало чувство униженности. Долгие годы Ли готовился, старался стать достойным наследником, а теперь осознавал, что стоит лишь демону раскачать его самообладание, и вся его уверенность трещит, как хрупкое стекло. И хотя ничего не случилось, хотя он не перешел черту, внутреннее ощущение поражения все равно пронизывало его холодной волной.       Феликс задумался глубже, погружаясь в размышления о том, что случилось и как он сам допустил такое развитие событий. Осознание собственной слабости ударило по нему сильнее, чем принц ожидал. Ведь он считал себя стойким, уверенным, способным противостоять любым искушениям. Ли прошел не одно испытание, учился держать лицо и защищать свои принципы. Однако наедине с Хваном его сопротивление пошатнулось, едва не разбившись о его ласковые слова и обманчиво мягкие прикосновения. Принц все никак не мог понять, что именно испытывал тогда: было ли это магическое обольщение, воздействие чужой воли, или нечто, пробудившееся в его собственном сердце? Ему не давала покоя мысль, что, возможно, в этом была и доля его настоящих чувств, любопытства, подогретого запретностью происходящего, или даже желания. Но что за желание? Что его влекло? Неужели он настолько податлив, что Асмодею достаточно лишь надавить на нужные точки, чтобы сбить его с пути? Эта неуверенность в собственных чувствах пугала его больше, чем любой демон.       Плечи Феликса бессознательно опустились под тяжестью мысли: а вдруг он сам оказался таким, как те люди, которых он когда-то презирал за слабость воли, за готовность уступить ради временного комфорта или удовлетворения? Эта идея пробудила в нем ещё большее чувство стыда и досады. Как будущий король мог потерять себя, даже ненадолго, в игре, созданной для того, чтобы испытать его границы?       Принц пытался рационализировать происходящее, воссоздать всё, что чувствовал в тот момент, но каждый раз останавливался на одной и той же мысленной преграде. Ликс не знал, где кончался он сам и начинались чужие чувства, чужая воля. Эта неясность оставила его растерянным и опустошенным. Если он так легко теряет себя, что будет, когда ему придется противостоять более коварным и жестоким ловушкам, скрытым не только в демонической натуре, но и в человеческом мире?       Среди этого вихря из удушающих мыслей, Феликс чувствовал не только растерянность, но и тихое, гнетущее чувство разочарования в самом себе. Где-то в глубине души, под слоем логичных объяснений и самооправданий, появилось ощущение, что он нарушил собственные принципы. Это было мучительное осознание — принц всегда видел себя человеком стойким, с четкими границами и правилами, но в присутствии демона все это словно утратило свою важность. Он осознал, что не сумел защитить то, что считал важным в себе. Ли было трудно принять тот факт, что кто-то, в ком он видел источник опасности и недоверия, смог сломать его решимость, так легко вскрыв его слабости. Это заставило Феликса задуматься: может, его собственная уверенность была лишь хрупкой иллюзией, на которую он надеялся, чтобы не видеть в себе слабого человека? Теперь это чувство надежности словно разрушилось, и ему предстояло заново найти опору.       Кроме того, парень почувствовал что-то сродни вине. Ликс не мог отмахнуться от мысли, что этот момент мог стать катастрофой для его будущего. Эта вина была глубже, чем страх провалить испытание, — это было чувство, что он подвел самого себя, оказался не тем, кем старался быть все это время. Внутри юного наследника боролись противоречия. С одной стороны, Феликс чувствовал, что ему хочется отвергнуть эти мысли и оправдать себя, списав все на ловкие манипуляции демона. Но с другой стороны, принц прекрасно понимал, что за каждое свое действие он самостоятельно несет ответственность. Его смущение и слабость не могли быть оправданы лишь присутствием демона; они принадлежали ему самому, и эта мысль пугала ещё сильнее.       И сквозь весь этот хаос нарастало странное чувство неясности — что же он на самом деле чувствует к Асмодею? Да что там Асмодей, есть ведь и другие демоны, которые так же умело пробирались в его душу, желая пустить там свои отравляющие корни и сломить его внутренний баланс. Но все ли из них были настроены к нему столь враждебно как Хёнджин? Феликс не мог утверждать наверняка.       Мысли плавно сменяются одна за одной и теперь Ли полностью сосредоточился на словах Хвана, которые, подобно яду, глубоко проникли в его мысли, заставляя пересматривать весь его опыт с остальными демонами. Юный наследник думал о тех незримых нитях, которые словно соединили его с каждым из них. Их лица всплывали перед глазами, каждый со своими уникальными чертами характера, словами и поступками, что оставили след в его душе. Феликс даже приблизительно не осознавал, как эти существа смогли пробудить в нем столь редкие и драгоценные чувства — привязанность, может быть, даже некое подобие близости. Но теперь парню казалось, что эти взаимоотношения могли быть иллюзией, ловко подстроенной теми, кто привык манипулировать людьми. Асмодей посеял зерно сомнения, заставив Ликса задуматься, не являются ли все те чувства, что он испытывал, ложью, искусственно созданной ради его испытаний.       Каждое воспоминание с другими демонами теперь окрашивалось в новые оттенки подозрений. Феликс вспоминал моменты, когда искренне смеялся, когда чувствовал себя понятым и даже принятым среди них, и пытался понять, были ли они настоящими. Ощущение одиночества и обиды усиливалось, и будущий король никак не мог отбросить мысль, что, вероятней всего, он в очередной раз просто оказался пешкой в чужой игре и все эти связи — не более чем хитрая иллюзия, которую демоны сотворили, чувствуя его стремлении найти близость и понимание в этом мире. Они ведь просто нашли самую больную точку и воспользовались этим, верно?       Ли сидел на краю кровати, сгорбившись будто бы от веса собственных мыслей, которые густым и темным туманом окутали его сознание. Ночная тишина, казалось, слилась с его внутренней пустотой, усиливая это ощущение безнадежности. Он устало опустил голову, разглядывая руки, которые были сцеплены так сильно, что побелели костяшки. В свете тусклого огня свечи тени от его пальцев зловеще вытянулись пополу, словно невидимые оковы, которые сковывали его фигуру.       Мысли о демонах и их намерениях продолжали переплетаться в голове юного наследника. Они были словно нити паутины, из которой Феликс банально не видел выхода. Кем он считал демонов на самом деле? Вроде бы свыкся с мыслью, что они друг другу точно не друзья и вряд ли могут быть в будущем хотя бы соратниками. Но почему-то в каждом из них все равно хотелось видеть хоть что-то хорошее. Что-то хорошее в демонах смертных грехов… Звучит как оксюморон.       Однако хотелось. Причем так сильно, словно от этого могло что-нибудь измениться. С каждым воспоминанием, с каждой новой догадкой Феликс все больше ощущал пустоту, а с этой пустотой возвращалась и старая, давно забытая боль где-то глубоко под ребрами. Этот тяжелый, ноющий отклик в груди напоминал о тех самых моментах из детства, когда он оставался наедине с переживаниями, чувствуя себя одиноким и покинутым.       Ликс вдруг ясно осознал, что сейчас чувствует себя почти так же, как тогда, маленьким и беспомощным ребенком, на которого никогда не обращали достаточно внимания, особенно когда речь шла о его собственных чувствах и желаниях. Этот гнетущий отклик, словно ржавый нож, скользил в его памяти, напоминая о ссорах с отцом, о разочаровании и одиночестве, которые в те моменты казались ему бесконечными.       Теперь, сидя в своих покоях, парень ощущал, как что-то чужое, темное и тяжелое медленно наполняло его, почти пожирало изнутри. Одиночество, с которым Феликс сражался в течение стольких лет, вдруг стало давить на него с новой силой, как волна, от которой не убежать. Он окончательно перестал понимать, кому можно доверять, и этот туман сомнений, казалось, пропитал весь его разум.       Ли чувствовал, как напряжение в его теле нарастает, будто воздух вокруг него стал плотнее, обхватывая фигуру парня со всех сторон. Его дыхание вдруг участилось, как будто кислорода в комнате резко стало не хватать. Юный наследник чувствовал, как сердце колотится, словно пытается вырваться из грудной клетки, а горло сжимает так, что с трудом получалось сделать вдох. Бесконтрольный поток тревожных мыслей, все сомнения и обиды, что накатывали волной, переполняли его, пока, наконец, паника не овладела им полностью.       В один момент принц резко поднялся с кровати, за один шаг добрался к подоконнику, дрожащими руками толкнул окно и, глотая холодный ночной воздух, закрыл глаза, пытаясь унять разрастающееся чувство ужаса. Холодный ветер обжег его кожу, но вместе с этим вернул немного ясности. Постепенно, глубоко дыша, Ликс стал приходить в себя, ощущая, как дрожь покидает его тело. Однако с каждым медленным вдохом и выдохом на смену панике пришли новые мысли, возможно, еще более устрашающие.       Сейчас, когда он мог хоть немного трезво обдумать события последних недель, Феликс с болезненной ясностью осознал: то, что происходило между ним и демонами, никак не вписывалось в его представления о дружбе. Эти прикосновения, поцелуи, все моменты, когда они казались ему настолько близкими… Нет, Ли, пожалуй, всегда понимал, что такие проявления — не совсем то, что он ожидал от дружеских отношений, но только сейчас, в абсолютной тишине ночи, после пережитого испытания Асмодея, до него отчетливо дошло: его связь с этими существами была чем-то совсем другим. Ближе к тому, что принц знал о романтических чувствах, о тайной привязанности, о том, что заставляет сердце учащенно биться, но не из страха, а из чего-то гораздо более глубокого, почти пугающего.       Такие противоречивые чувства привели Феликса к новому мучительному выводу: осознанию того, что ему это нравилось. Эти редкие, почти неуловимые моменты внимания, тепла, чего-то, чего он всегда был лишен, — все это наполняло Ликса, как бы странно это ни было. И именно это не укладывалось в его картину того, как должно было быть на самом деле. По-правильному. Что же со мной не так?       Эта мысль пронзила принца насквозь, вызывая почти острую боль в груди, подобную той, что он всегда испытывал будучи ребенком, когда его оставляли одного, когда его желания и потребности были не поняты, а мысли и мечты оставались неуслышанными.       В итоге эмоции, которые Ли держал внутри, вдруг начали просачиваться наружу, словно вода, переполнившая плотину. Парень почувствовал, как горячие слезы прокатились по щекам, и хотя он сразу же вытер их, это не остановило следующую волну. Всё, что Феликс хранил под тяжёлым замком — страх, замешательство, отвращение к самому себе, — все эти чувства стали невыносимо явными и разрушительными. Принц не знал наверняка, что именно вызывает эту боль: осознание собственных сомнительных желаний или ужас перед тем, что это значит для него самого. Он ведь был воспитан как будущий король, как человек с ясными принципами и чётким пониманием грани между добром и злом. А теперь… Теперь Ликс смотрел на себя со стороны, как на чужого, пытаясь осмыслить, как ему вообще могли прийти в голову такие чувства к существам, которым он был обязан противостоять.       Каждая мысль о том, что его тянет к демонам, рождала в нем болезненный страх и стыд, словно Феликс был «неправильным», словно внутри него таился изъян, который он так старательно игнорировал. Но, что самое ужасное, принц понимал: это не просто случайное чувство. Оно было чем-то, что уже пустило корни, чем-то, что будто бы давно ждало своего часа, чтобы проявиться.       Именно сейчас юный наследник так ярко чувствовал, что привычные ориентиры рушатся, и у него нет ни поддержки, ни возможности обратиться за помощью — собственный разум стал тюрьмой. Эта внутренняя борьба словно размывала грань собственного «я». Мироздание, место Феликса в нем, представления о себе — всё разлетелось на куски. Ему казалось, что он больше не принадлежит ни себе, ни своей жизни. Эта ломка, это жгучее осознание чуждости и слабости подрывали его изнутри, оставляя только ощущение полнейшей пустоты.       Комната казалась тяжёлой и пустой, погружённой в ночной полумрак, где погасли свечи и лишь лунный свет мягко пробивался сквозь окно, отбрасывая бледные тени по стенам. Слезы текли беспрерывно, не зная остановки, как горький дождь, обрушившийся на израненную душу. Мрак вокруг Ли был пропитан тишиной и казался почти осязаемым — густым, давящим, словно сама ночь собралась с силами, чтобы накрыть его своими мягкими, но могучими крыльями.       Каждый вдох давался с трудом, и с каждой новой волной эмоций сердце будто сжималось всё сильнее, пока боль не стала почти невыносимой. Феликс закрыл лицо руками, стараясь подавить поток слез, но чем больше он боролся с этим, тем яснее понимал, что в этот раз они берут верх над ним. Слова утешения, которые принц шептал себе, гасли в тишине — не было ни сил, ни веры в то, что всё наладится. В его голове звучали тихие, но язвительные вопросы: разве он действительно мог так запутаться? Разве позволил бы себе подобные чувства к демонам, если бы не был таким слабым? Все эти мысли, пропитанные сомнениями, тесно сжимались внутри, оставляя ощущение хрупкости и одиночества, с которым он только-только начал было прощаться.       Вскинув голову и уставившись в пустоту, Ликс осознал, как сильно этот внезапный вихрь чувств вырвал его из спокойствия, как далеко он отошёл от своих прежних убеждений и страхов. В этой тёмной тишине, под сенью ночи, принц чувствовал, как его собственные переживания становятся его тенью — холодной, неотступной, мрачной. Глубокое чувство вины сковывало сердце. Теперь Феликс боялся самого себя, боялся тех новых, противоречивых эмоций, которые вдруг прорвались наружу.       Спустя какое-то время как Ли постоял у окна, впитывая свежий ночной воздух, он постепенно почувствовал, как напряжение чуть отступило. Ощущение разбитости и внутреннего хаоса никуда не исчезло, но стало немного легче дышать. Повернувшись к комнате, парень вдруг заметил легкое зеленое мерцание в темноте возле стола, а прищурившись, рассмотрел небольшой сверток, которого раньше там не было. Сердце мгновенно замерло, когда Феликс подошел ближе и распаковал его. Внутри лежал тёмный кристалл, окутанный странной, едва уловимой энергией, и небольшая записка. В ней аккуратным, но непривычно строгим почерком было написано: Ответы найдутся, если сможешь принять правду. Не ищи ее в словах, почувствуй её сердцем.       Ликс провел пальцами по краю кристалла, ощущая, как от него исходит странное тепло. Возможно, это была ещё одна уловка или испытание, а возможно, ключ к пониманию того, что происходило, — принц устал гадать. Он понимал, что кристалл притягивает его, словно таинственное, неизведанное знание, которое, однажды прочитав, невозможно забыть.       Поддавшись интуиции, Феликс крепко сжал кристалл в ладони и закрыл глаза, позволив себе погрузиться в его тепло. Перед его внутренним взором начали появляться смутные, полупрозрачные образы — отрывки воспоминаний, незнакомых, но почему-то тревожно близких. Ли не видел лиц, но чувствовал, как незримые тени демонов протягивали к нему руки, словно в слабом свете этого кристалла обнажались моменты, когда их отношения пересекали некую черту. В этих вспышках воспоминаний были легкие прикосновения, чуть задержанные взгляды, невысказанные слова.       Тонкие нити чужих эмоций вдруг охватили его — любопытство, неуверенность, желание и что-то тревожное, почти болезненное. Он чувствовал тепло, исходящее от этих теней, ощутил, как сердце начинало биться сильнее, реагируя на то, что, казалось, было глубоко личным, даже интимным, но ему не принадлежало. Это были не его собственные чувства, а чувства тех, кто стоял рядом с ним на протяжении испытаний, кто таинственно присутствовал в его жизни.       Его объяло чувство одновременно необъяснимого покоя и смутной тревоги. Эти эмоции были глубоки, проникали в самое сердце, вызывая странное ощущение принадлежности, будто бы он был чем-то больше для них, чем просто принц или объект испытаний. Все эти намеки на эмоции, чувства, и даже что-то более тонкое — что-то, что, возможно, стоило назвать привязанностью или влечением — всё это вспыхивало и вновь угасало, оставляя его ещё более запутанным и уязвимым.       Феликс медленно разжал пальцы, отпуская кристалл. Он понял, что это видение, как бы иллюзорно оно ни было, дало ему почувствовать, как сложны и противоречивы чувства демонов, скрытые за их собственными масками.       Принц повернулся к окну, и его взгляд был устремлен в темнеющее небо, которое медленно начинало приобретать первые признаки утреннего света. Солнце ещё не поднялось, но тусклый свет, как полоса тумана, пробивался через небо и ложился на землю, обещая новый день. Но юный наследник не ощущал этого обещания. Мир за окном был чужд ему, как и сам он себе. В его груди всё еще тяжело билось сердце, а мысли продолжали кружиться в голове, как вороны, настигающие свою жертву. Туман воспоминаний о прошедших днях с демонами не рассеивался, и всё больше ему казалось, что Ликс не способен отделить свои чувства от их, что где-то внутри него возникла пустота, которую заполнили их образы.       Он стоял, уперевшись в подоконник, но сила усталости и растерянности была столь велика, что он, не осознавая этого, потянулся обратно к кровати. Ли сел на край и сжал голову руками, будто пытаясь изгнать воспоминания, которые не отпускали его. Это были не только образы с демонами, но и эмоции — чуждые, и вместе с тем знакомые, которые смешивались в нем, а он не мог понять, что это. Вера в то, что он был сильным, исчезла. Он снова чувствовал себя маленьким и беспомощным, словно впервые столкнувшись с реальностью.       Легкий ветер, ещё до конца не прогнавший ночную прохладу, касался его лица, но Феликс не замечал этого. Он ощущал, как его грудь сжимается от боли, как будто этот пустой воздух не мог войти в легкие, и он словно душил себя. Он медленно опустился на кровать и закрыл глаза, ощущая, как его тело стало тяжёлым, как будто оно просит отдохнуть, но его мысли продолжали терзать. Что мне теперь делать?       Трудно было сказать, что мучило принца больше всего: то, что он позволил себе встать на этот путь сближения, или то, что ему это, возможно, даже понравилось. В груди снова защемило, будто бы парень по-настоящему терял для себя сейчас что-то важное. Ощущение одиночества, с которым он был знаком уже очень давно, снова заключило в свои объятия — и в нем не было ни понимания, ни силы противостоять. С каждым вздохом ему становилось труднее. Ли не знал, что будет дальше, и его разум словно терял способность ясно мыслить, поглощенный противоречиями, болью и отчаянием. Природная слабость, которую он не хотел признавать, сковывала его. Снова, как в детстве, ему хотелось просто закрыть глаза и спрятаться от этого мира.       Феликс не мог больше бороться. Его глаза тяжело закрывались, а мысли стали словно ползти по очень узкой тропинке. Он не знал, где начать искать ответы, не знал, что делать с тем, что не смог убежать от этих ощущений. Единственное, что Ликс ощущал сейчас — это нужда в отдыхе. Даже если это было краткое забытье.       Наследник престола почувствовал, как его тело, больше не способное выдержать напряжение, тихо отклоняется назад. Словно его силы растворялись в воздухе, и он безвольно падал на подушку, как если бы земля под ним не имела ни силы, ни веса. Его тело просто стало слишком тяжёлым, чтобы оставаться в вертикальном положении. Парень не пытался сдерживать мысли, не пытался даже думать. Просто погружался в темную пустоту, где не было ни демонов, ни страха, ни боли. Только тишина. Тишина, которая забирала всё, что было лишним. Сам того не заметив, Ли уснул.

***

      Едва открыв глаза, Феликс почувствовал себя странно отстранённым, словно не был готов полностью вернуться в реальность. Ему ничего не снилось, и это оставило после себя тягучую пустоту, которая будто подсказывала, что его сознание в эту ночь отказалось обрабатывать тяжесть последних событий. Он медленно перевёл взгляд на потолок, следя за солнечными лучами, пробивающимися сквозь занавески. Судя по положению солнца, уже был поздний утренний час, почти обед. Ли устало выдыхает, ощущая, как отголоски ночных тревог снова возвращаются, напоминая о боли, которую он старался забыть. Стыд за поздний подъём вспыхнул в нём коротким всполохом, но тут же угас под наплывом усталости. Казалось, силы остались там, в ночи, среди всех этих терзаний.       Принц плавно переворачивается на бок, готовясь закрыть глаза и ещё мгновение полежать в тишине, но тут же его взгляд натыкается на диван напротив кровати. Там, облокотившись на подлокотник и полностью поглощённый чтением, сидел сам Люцифер. Словно это было его собственное убежище, он вольготно устроился на диване, не проявляя ни малейшего неудобства от присутствия спящего юноши. В руках демона была книга, название которой Ликс с трудом прочитал на тёмной обложке: «Преломления бездны» — редкая и тяжёлая на вид, книга словно впитывала утренний свет, не отдавая его обратно.       — Доброе утро, Ваше Высочество, — произносит ровным, спокойным голосом Люцифер, не отрываясь от книги, когда слышит движения со стороны, после чего перелистывает страницу и всё-таки бросает быстрый взгляд на принца, прежде чем продолжить читать. — Я так понимаю, Вам нравится встречать меня с минимальным количеством одежды на себе… Лестно, однако впечатление не производит.       — Что ты здесь делаешь? — не меняя положения и не сводя взгляда с демона, лениво спросил Феликс, позволив голосу звучать так, словно это было лишь эхо его настоящего вопроса.       Демон снова оторвал взгляд от книги, задержав его на принце лишь на мгновение, прежде чем вернуться к чтению. Его губы тронула лёгкая, чуть насмешливая улыбка.       — Наблюдаю, как трудится будущее солнце королевства Лионес, — произнёс он с открытой надменностью, — чтобы стать достойным наследником.       В словах Люцифера, как обычно, скрывался оттенок иронии, которая оставляла Ли с каким-то смутным чувством стыда, будто его вывели на сцену в театре неподготовленным. Он ощутил, как это чувство подкатывает к груди, наваливаясь знакомой тяжестью вины и неуместности, пробуждая ощущение, что его поступки, мысли — всё это не соответствует образу, который принц должен был бы нести. Он пытался удержать эту тяжесть под контролем, но теперь ей некуда было деться.       И хотя Феликс знал, что ему надлежит взять себя в руки и отбросить слабость, внутри всё будто выгорело, не оставив ни сил, ни воли для того, чтобы справиться с этим состоянием. Поэтому оставалось лишь смириться, принять вину как неизбежную ношу и вынужденно прислушиваться к ироничным речам Люцифера, который, казалось, видел его насквозь.       — Мне это больше не интересно, — устало произнёс Ли и, повернувшись на другой бок, попытался отгородиться от разговора.       Но не успел он полностью расслабиться, как раздался оглушительный звук за спиной — что-то ударилось о стену с такой силой, что звук заполнил всё пространство, заставив Феликса тут же подняться и, оторопев, повернуться к источнику шума. У стены лежала книга, открытая и раскинувшая свои страницы на каменный пол.       — Ты что вытворяешь? — раздражённо и немного испугано спрашивает Ли.       Люцифер лишь слегка приподнял бровь, словно всё это не стоило обсуждения. Он равнодушно посмотрел на книгу, а затем, как ни в чём не бывало, произнёс с лукавой усмешкой:       — Книга ужасная. Будь благодарен, я избавил тебя от сомнительного удовольствия.       С этими словами он встал, элегантно и с какой-то упрямой демонстрацией тщательности, отряхивая кончиками пальцев рукава своей рубашки глубокого кровавого оттенка. Его движения были отточенными, а в уголках глаз, кажется, плясали искры сдержанного огня.       — Так вот, у тебя два выбора, — продолжил он спокойно, но с холодным вызовом. — Либо ты берёшь себя в руки, либо проигрываешь испытание. В таком случае, к ночи я заберу тебя с собой, и никакие дворцовые стены тебе не помогут.       Демон плавно подошел к кровати, после чего, пристально глядя на Феликса, медленно наклонился к нему почти вплотную, заставляя принца почувствовать вес этих слов. С тихой, обманчиво дружелюбной улыбкой, от которой шёл мороз по коже, он прошептал:       — И поверь мне, маленький пугливый котёнок, там, куда я тебя заберу, тебе точно не понравится.       Эта улыбка казалась самой спокойной и уверенной, но в ней скрывалось нечто зловещее, от чего кровь в жилах Ли словно застыла. Этот холодный взгляд — блеск алых глаз и легкий оттенок угрозы — заставил его ощутить, как внутри все сжалось в предчувствии неизбежной опасности, на миг пронзившей его сознание.       Не давая принцу опомниться, Люцифер коротко щёлкнул пальцами. С задорным огоньком в глазах он исчез, оставив после себя лишь чёрную дымку, будто немой отпечаток своего присутствия, которая медленно растворялась в воздухе, наполняя комнату зловещей тишиной.       Какое-то время Феликс ещё сидел в кровати, обёрнутый в мягкие простыни, его взгляд был устремлен в одну точку. Голова болела, мысли путались. Люцифер ушел, но его слова, его присутствие оставались с ним, как будто тяжелый камень сидел в груди. Принц чувствовал, как неуверенность и усталость проникают в каждую клеточку его тела, как его сила тает, а с ней уходит и вся решимость. Он не мог избавиться от ощущения, что все, что происходило, было каким-то кошмаром, из которого не было выхода. Но как? Как вернуться в этот мир? Как снова почувствовать себя на высоте? Как вернуть мотивацию бороться за то, что по праву принадлежит ему?       Взгляд парня блуждал по комнате, и вдруг за дверью раздался тихий стук. Ли слегка поднял голову, но не шевельнулся, как будто для него было слишком трудно даже встать с кровати. Время шло, а ему казалось, что ничего не изменится.       — Войдите, — сдержанным голосом произнес парень.       Дверь тихо приоткрылась, и на пороге появилась Жасмин. Ее глаза выражали заботу, а ее осанка, по привычке, была скромной и уважительной. Но сегодня, увидев состояние принца, она сразу же застыла на месте, забыв обо всем.       — Ваше Высочество, — произнесла служанка, чувствуя, что атмосфера в комнате была какой-то странной, даже тревожной. — Я пришла сообщить, что король ждет вас на обеде. Он сказал, что вы пропустили завтрак, и попросил сразу прийти.       Ли посмотрел на нее, но этот взгляд был пустым и затуманенным. Принц банально не знал, что сказать. Он не знал, что вообще чувствует и не мог собраться с силами, чтобы подняться. Все в нем было будто бы разбито. Жасмин, стоя у двери, казалось, почувствовала это. Повышенная эмпатия в отношении Феликса забила тревогу и женщина, забыв о своем месте в замке, шагнула к постели юного наследника.       — Ваше Высочество, — сказала она, и ее голос дрожал от беспокойства. — Что с вами? Вы выглядите… — она замолчала, ее лицо приобрело мягкие черты, полные волнения. — Вы выглядите так, как будто вам плохо. Что-то случилось?       Ликс чуть пошевелился, почувствовав, как слова служанки пробивают его, как напоминание о том, что его жизнь продолжается, что он не один, и что он все же кому-то небезразличен. Но в то же время сердце Феликса сжалось от того, что он не мог дать ответ, не мог объяснить, что с ним. Парень просто молчал, его глаза были все так же опущены, не встречая взгляда служанки.       — Жасмин, — голос будущего солнца Лионеса был тихим, сдержанным. — Я не знаю… как мне дальше быть. Все… слишком сложно.       Женщина не ожидала такого ответа, но без слов подошла ближе, и, несмотря на разницу в статусах, села на край кровати, оставаясь рядом с ним. Это было больше, чем просто служанка и принц — это был момент, когда между ними, по-настоящему, не было никаких преград. Жасмин не могла просто уйти, увидев его в таком состоянии. Она была готова быть рядом и поддержать.       — Вам нужно отдохнуть, — сказала она, беря его за руку. — Но если хотите, я могу остаться рядом. Может быть, поговорим?       Юный наследник почувствовал, как тепло её руки проникает в него. Он не мог объяснить себе, почему, но на мгновение его страх и беспокойство отступили. Может быть, в том, чтобы просто сидеть и молчать рядом с кем-то, было что-то успокаивающее. В конце концов, он просто выдохнул и посмотрел в глаза Жасмин.       — Спасибо. Просто… я не знаю, что делать.       — Ваше Высочество, если я могу чем-то помочь… — произнесла тихо Жасмин, с мягкой заботой, но Феликс вдруг оборвал ее, словно не в силах держать внутри свои мысли.       — Все слишком запутано, — его голос был хриплым и уставшим. — Я сам запутался.       Служанка замолчала, и Ли, случайно уловив её взгляд, заметил в нем нечто, что приковало его внимание. Она опустила глаза, и на её лице проступила тень усталости — усталости от постоянной, непрекращающейся работы в замке, от бесконечных обязанностей, от тех забот, что так естественно вплелись в её будни. И все же, даже несмотря на эту нагрузку, она оставалась тем человеком, чья доброта была неизменна, как теплый свет, что не угасает. Принц почувствовал, как в его сердце поднимается очередное восхищение этой женщиной, которой удавалось сохранять себя в этом безжалостном мире. Она была живым примером того, как можно оставаться искренним, несмотря на все невзгоды и повседневные тяготы. Как она могла? Как ей удавалось держаться?       Он понимал, что не может просить у неё совета по поводу своих запутанных чувств или будущего, и, вероятно, не имело смысла даже пытаться объяснять ту внутреннюю бурю, что бушевала в его душе. Но был вопрос, на который, возможно, Жасмин знала ответ, ответ, который принц искал. После недолгого молчания Феликс, почти шепотом, произнес:       — Жасмин… ты когда-нибудь любила?       Служанка от неожиданности слегка растерялась и, отпустив руку Феликса, прикрыла рот, будто не веря, что он мог спросить подобное. Она взглянула на него с удивлением и легким смущением.       — Ой, а почему вы спрашиваете? — в её голосе была такая искренняя, немного неловкая растерянность, что Ликс невольно улыбнулся.       В этот самый момент Жасмин показалась ему не строгой служанкой, а юной леди, которую поставили в тупик столь личным и, казалось бы, неприличным вопросом. Он не смог удержаться, и тихий смешок вырвался из его груди. Покачав головой, принц чуть снисходительно махнул рукой, отводя взгляд.       — Забудь. Прости, что задаю такие личные вопросы, — сказал он с легким, извиняющимся тоном, пытаясь вернуть простоту в их разговор.       Женщина слегка смутилась, но ее глаза заискрились нежностью. Она опустила руки на колени, несколько секунд поколебавшись, наконец ответила:       — Знаете, Ваше Высочество, думаю, да… Однажды. В моей жизни был человек, к которому я испытывала нечто очень светлое. Он работал в замке недолго, но за это время подарил мне так много счастья, — её голос на мгновение задрожал, и она мягко взглянула в сторону, словно вспоминая что-то далекое и почти забытое. — Но тогда я поняла, что любовь — это не просто счастье. Она может быть тягостной и сложной… но, несмотря ни на что, остаётся чем-то тёплым, что поддерживает в трудные моменты.       Феликс внимательно смотрел на Жасмин, ощущая, как её слова словно разливаются теплом внутри него. Это было простое, земное признание, в котором не было пышности или ярких слов, но было столько искренности и силы. Она чуть наклонилась к нему и добавила тише:       — Иногда, когда совсем нет сил, я вспоминаю, что такие чувства напоминают мне, кто я есть. В этом сложном мире главное — не потерять себя, и любовь в этом может помочь.       — Но я не могу понять для себя, что это. То ли это… привязанность, то ли просто желание не быть одиноким. Не знаю… Порой мне кажется, что я вовсе не способен это понять, — Ли опустил взгляд, чувствуя, как собственные слова только добавляют ещё больше путаницы.       — Возможно, вы просто боитесь ошибиться в своих чувствах. Любовь ведь не всегда сразу понятна… Иногда её сложно распознать, она бывает тихой, неуловимой, скрытой где-то глубоко в сердце. А ещё она, знаете ли, терпеливая, — Жасмин говорила тихо, но каждый её мягкий, добрый взгляд дарил ощущение покоя. — Её нельзя выдать за что-то другое, ведь настоящие чувства со временем всегда становятся яснее. Позвольте себе не спешить.       — Пока что от всех этих чувств я получаю лишь разочарование.       — Знаете, Ваше Высочество, разочарование часто бывает на пути к тому, чтобы действительно понять себя и свои желания. Это непросто… и иногда кажется, что легче вообще не чувствовать ничего. Но, может быть, это тоже часть пути? Ведь если бы в этом не было смысла, вы бы не чувствовали этого так глубоко. Думаю, иногда, чтобы найти ответы, нужно дать себе право потеряться.       Принц молча внимал каждому её слову, вдумываясь в смысл и ощупывая этот новый взгляд на свои чувства, как будто собирая из них неведомый до сих пор узор. Он сидел, напряжённый и сосредоточенный, но постепенно его плечи начали расслабляться, а взгляд стал менее тревожным. Жасмин терпеливо ждала его ответа, не торопя и не задавая лишних вопросов. Её присутствие, сердечное и спокойное, словно успокаивало его, позволяя замедлиться и принять её слова. Ли задумался над тем, что они пробудили в нём, и тишина между ними ощущалась как нечто необходимое и безопасное. Наконец, обдумав всё, парень поднял на неё взгляд, немного нерешительно, но с какой-то глубокой внутренней готовностью задать вопрос, который давно тяготил его:       — Жасмин, — голос его был едва слышным, но твёрдым, — а я могу испытывать подобные чувства… к кому угодно?       Служанка посмотрела на него с удивлением и теплом, словно понимая, что для него этот вопрос значил куда больше, чем простое любопытство. Она чуть наклонилась вперёд и мягко ответила:       — Сердце не выбирает по правилам или велениям. Оно идёт своим путём, даже если кажется, что этот путь неверный. Любовь… она просто есть, и у неё нет границ.       В этот момент юный наследник почувствовал, как что-то мягко и почти болезненно отозвалось внутри. Казалось, её ответ коснулся самых скрытых уголков его души — тех, где он ещё не до конца понимал себя, где колыхалась неуверенность и сомнения. Мысли о демонах и о его чувствах к ним снова всплыли в сознании, но теперь, под влиянием слов Жасмин, они приобрели другой оттенок.       — Но если эти чувства приносят только замешательство или боль, — тихо проговорил он, будто размышляя вслух. — Тогда что с ними делать? Я ведь думал, что подобное должно быть чем-то светлым, приносящим радость… А то, что я испытываю, порой пугает меня. Со мной явно что-то не так…       — Ваша Высочество, подобные чувства… они не всегда простые и легкие. Они бывают разными: светлыми и мучительными, обжигающими и успокаивающими. Иногда — да, они приносят боль. Но эта боль тоже бывает частью пути, частью познания себя и других. Вы ещё столь юны и это нормально. Если вы сможете принять её, то, возможно, поймёте, что же именно дарит вам это чувство.       Феликс опустил взгляд, чувствуя, как на душе стало немного легче. Жасмин, казалось, будто видела его насквозь, и от этого ему становилось и комфортно, и странно одновременно.       — Просто прислушайтесь к себе, — добавила она тихо. — Позвольте себе чувствовать, даже если не всегда понимаете, почему.       — Спасибо, Жасмин…       Она отреагировала лёгким кивком, без лишнего интереса. Естественно, женщина не стала спрашивать причину таких вопросов — не имела такого права. Присутствие будущего солнца Лионеса перед собой заставляло её держаться с почтением и осторожностью, но взглядом она выдавала понимание. В следующий момент Жасмин, опустив голову, вдруг осознала, что сидит на постели принца. Её охватила волна смущения, и она почти подпрыгнула, осознав всю неловкость ситуации.       — Прошу прощения, Ваше Высочество! — она резко поднялась и, сделав поспешный реверанс, опустила глаза, понимая, что нарушила дистанцию.       Ли хотел было её успокоить, сказать, что всё в порядке, но она снова извинилась, опустила голову ещё ниже и напомнила ему об обеде, аккуратно акцентировала внимание на том, что король хотел его видеть. Не дожидаясь ответа, Жасмин поспешила покинуть его покои, оставив принца в одиночестве — но уже с чуть более ясными мыслями.       Немного задержавшись на кровати, Феликс вглядывался в потолок, разгребая собственные мысли. Слова Жасмин всё ещё звучали в его сознании, и, перебирая их одно за другим, он вдруг осознал, что в этих простых фразах скрывалась та редкая, искренняя поддержка, которую принц не ощущал так давно. Жасмин не требовала ничего взамен, не ожидала ответа — она просто была рядом, и это неожиданно принесло ему немного покоя. Парень поймал себя на мысли, что рад был поговорить именно с ней. С той, кто знала его с детства и, несмотря на статус, всегда относилась к нему с неподдельной теплотой. Ему бы хотелось еще немного задержаться в этом спокойствии, но тут юный наследник вспомнил, что его ждёт отец. Глубоко вздохнув, Ликс ощутил, что остатки отчаяния и бессилия всё ещё тянули к земле, но теперь в его сердце появилась хотя бы минимальная ясность, которой не хватало в последнее время. Может быть, это не решало всех вопросов, но хоть немного осветило несколько из них, и теперь он мог двигаться вперёд.       Собравшись с мыслями, Феликс решительно поднялся с кровати и направился в ванную комнату, готовясь к встрече с отцом — встрече, в которой, как он понимал, ему тоже предстояло разобраться в своих сомнениях и тревогах.

***

      Тихие звуки воды, льющееся в мраморную раковину, успокаивали, ритмично возвращая юного наследника к настоящему моменту. Он окунул ладони в прохладную воду и медленно умыл лицо, позволяя воде смыть не только усталость, но и тени ночных размышлений. Каждое касание было как попытка очиститься от тяжести, которая поселилась в его сердце. Вытирая лицо полотенцем, Ли вновь прокручивал мысль, которая плотно засела в голове: Любовь — это не всегда радость, но это сила, которая помогает нам пройти через самое тяжёлое.       Феликс молча обдумывал разговор с Жасмин, ощущая непривычную для него ясность. Разве не в этом он нуждался все это время? Разве не это ему пытались сказать, пусть даже самыми странными, запутанными путями? Он осознал, что его страх перед чувствами — не слабость, как он привык думать. Это было доказательством того, что ему все ещё не все равно, что он хочет чего-то настоящего. То, что казалось отброшенным и закрытым за семью замками, в глубине души нуждалось в своем проявлении.       Принц ещё раз плеснул в лицо водой, на этот раз чувствуя себя чуть более собранным, чуть более уверенным. Пусть будущее оставалось туманным, но хотя бы сейчас он мог двигаться вперёд, пусть и не совсем понимая куда. Зацепившись взглядом за стекающие по раковине капли воды, Ли продолжил свой мозговой штурм. Нужно ещё раз прогнать всё от начала и до конца. Все эти события заставили меня нехило так запутаться в себе, но всему есть предел. Если так подумать, то назревает логичный вопрос: зачем они делали те или иные действия в мою сторону? О каких-то чувствах и речи быть не может. Они не обладают ни эмпатией, ни состраданием — человеческие чувства для них и вовсе шутка.       Непроизвольно Ликс сжал обеими руками края мраморной раковины, словно пытаясь вылить всю внезапную волну раздражения на этот бесчувственный холодный камень. Его пальцы побелели, а на твердой поверхности остались влажные следы от ещё мокрых ладоней. Мысли о демонах и недавние воспоминания накатывали одно за другим, вызывая смесь горечи, непонимания и странной зависимости, с которой принц не мог совладать. Пространство вокруг словно замерло в его тревожной тишине. Сквозь маленькое оконце в ванной комнате пробивались тусклые лучи, падая на его лицо мягким светом. Этот утренний полумрак, казалось, обострял ощущения, подчеркивая мрачность настроения и добавляя тяжести в воздух. Какие есть варианты мотивов? Чонин упоминал сделки, а Джисон был удивлен, что мне о них вообще известно. Так, стоп. Нужно начать с самого начала. Что мне известно в целом об этих существах и о соглашении с королевством? Король Джонатан заключил сделку со всеми демонами смертных грехов, чтобы на престол мог взойти достойный и дабы прервать череду кровопролития в нашем роду. Хорошо, это ясно. Однако реакция Хёнджина никак не сходится с тем, что мне рассказывал отец. Ещё и у короля есть свои секреты. Дело явно в чем-то другом. Чонин тоже упоминал о правителе Джонатане и говорил, что Сынмин бы… Точно! Сынмин! Он ведь мне говорил, что им просто скучно!       Феликс быстро разжал пальцы, ощущая, как напряжение отступает вместе с ослабевшей хваткой. Ладони по инерции ещё ощущали прохладу гладкого мрамора, но принц отпустил умывальник и, сделав небольшой радостный вдох, скрестил руки перед собой, опуская взгляд на тонкие прожилки в камне. Истина ощущалась едва ли не собственной кожей в воздухе. Она витала над юным наследником, гладила по светлым волосам за смышлёность, однако все равно улетала, не давая ухватиться за себя. Все равно не хватает деталей, чтобы собрать всю картину воедино. Сынмин ведь и правда говорил, что им просто скучно и именно поэтому они продолжают помогать королевству? Мне это не приснилось? Тогда почему он умолчал о сделке? Чонин что-то упоминал о Сынмине в контексте этого давнего соглашения… Если ему так ненавистна мысль о том, что демоны могут пробыть всю свою вечность на «цепи» как королевские псы, что обязаны помогать Лионесу и его будущим правителям, то почему он сразу не рассказал мне об этом? Он ведь мог воспользоваться этой ситуацией, рассказать все от и до, таким образом склонив на свою сторону, и просить у меня заключить сделку с ним, дабы я освободил демонов от этих уз. Нет. Он не стал бы. Хоть он и демон алчности, но гордости в нем не меньше чем у Люцифера. Или здесь что-то другое? Из всех моих испытаний, с ним было легче всего. По сути, он никак не пытался навредить мне, а его испытания было сложным лишь потому, что было первым… Стоп-стоп… Что же я упускаю?       От подобного рода размышлений Феликс почувствовал, как в висках нарастает тупая, но настойчивая боль. Этот постоянный наплыв мыслей, клубящийся в его голове, заставлял разум будто бы утопать в вязком тумане, сквозь который не удавалось пробиться к чему-то конкретному. Вопросы, сомнения, противоречивые ощущения — всё это кружилось хаотично, не давая выстроить даже самый простой вывод. Голова заболела сильнее, как будто сама природа его раздумий тяжело давила на череп, не отпуская. Ли прижмурился, безуспешно пытаясь упорядочить всё это, но чем больше он размышлял, тем менее ясной становилась картина. Всё, что он обдумывал — оно всё будто превращалось в сплетение неразрешимых нитей. Феликс выдохнул, понимая, что ему просто не хватало сил и конкретных фактов дабы разложить всё это по полочкам. К черту всё! Кажется, единственный вариант — просто дойти до конца…       Ликс устало приоткрыл глаза, пытаясь сфокусироваться, и в этот момент взгляд упал на зеркало перед ним. Принц мгновенно застыл: прямо за его отражением, будто возникнув из самого тумана его мыслей, стоял Маммон. Глубокие, проницательные глаза демона смотрели на него, и этот спокойный, слегка насмешливый взгляд был полон той скрытой силы, от которой душа Феликса замирала. Он ощутил, как сердце пропустило удар, а затем пустилось в безудержный галоп. Ли резко повернулся, чтобы встретиться с тем, кто, казалось, возник прямо из его тревожных мыслей.       — Ну здравствуй, Феликс.       Сынмин стоял, лениво прислонившись к стене, с непроницаемым, чуть насмешливым выражением на лице. Он выглядел таким же неотразимым, как всегда: томный взгляд, немного прищуренные глаза, мягкая улыбка — и будто бы тень ухмылки играла в уголках его губ. Красота и непринужденная уверенность демона буквально поглощали внимание, вытягивая из Феликса последние силы и наполняя его душу смесью раздражения и необъяснимого трепета. Воздух между ними казался почти осязаемым, плотным и напряженным, словно ожидал, что кто-то из них сделает шаг вперед и нарушит эту зыбкую, едва уловимую границу.       Феликс невольно напрягся, не отводя взгляда от демона, чувствуя, как земля будто ускользает у него из-под ног. Он хотел спросить, зачем Маммон здесь, что всё это значит — но слова не приходили. Внутри нарастало раздражение, стесняя горло и подталкивая к чему-то необдуманному. Он знал, что стоило только протянуть руку — и, возможно, Ким ответил бы, но в этом тоже таилась опасность. Это дерзкое безразличие, с которым демон, казалось, читал его мысли, злило принца, раздувая неотступное чувство беспомощности. Сынмин продолжал разглядывать лицо Ликса так, словно тот был книгой, раскрытой перед ним до последней строчки. От этого пронзительного взгляда принцу стало неловко, как будто он стоял перед демоном, совершенно обнажённый, с оголённой душой.       Сдержанно выдохнув, принц выпрямил спину и старался не выдать волнения, прежде чем задать вопрос, от которого тянуло чем-то совершенно привычным и одновременно пугающим. Он спросил, почти равнодушно, сдерживая нотки нервозности в голосе:       — Что ты здесь делаешь?       Такой вопрос заставил демона прикрыть рукой рот, дабы сдержать смех, и отойти от стены. Сам же Феликс оставался в своей непринужденной позе, дожидаясь ответа.       — Вы, как всегда, сама вежливость, Ваша Высочество, — произнес Маммон, не скрывая удовольствия от реакции парня. — Я тоже без вас тосковал.       Наследник престола невольно нахмурился, ощущая резкое раздражение, вспыхнувшее от легкости, с которой Сынмин вел себя, словно все происходящее было чем-то забавным и абсолютно его не касающимся. Появление демона вновь вызывало в принце шквал эмоций, с которыми он не знал, что делать, а Ким, похоже, с наслаждением подогревал это внутреннее смятение своей игривой насмешливостью. Эта неспешная усмешка и откровенно веселый взгляд, казалось, издевательски обнажали уверенность Ли в себе, как будто всё происходящее было лишь маленькой игрой.       — Не вижу здесь ничего забавного. Я задал конкретный вопрос и хочу получить на него конкретный ответ.       — Ах, Феликс, — Маммон засунул руки в карманы своих штанов и сделал маленький шаг на встречу, снисходительно опустив голову, после чего посмотрел прямо в глаза младшего и продолжил. — Для человека, который так громко обо мне думал, ты задаешь неправильные вопросы. Лучше ты мне скажи, почему я здесь?       Эти слова, словно эхо, отозвались в его разуме, путая и без того неясные мысли. Ли едва сдерживал раздражение, но не мог не задуматься над скрытым смыслом вопроса. Маммон оставался таким же невозмутимо уверенным, и в его взгляде было что-то странно близкое, почти завораживающее — как будто он ждал, когда принц поймет, но не собирался подсказывать ответ.       — С чего ты вообще взял что мне есть дело до тебя? — слегка надменно спрашивает Ликс.       — Хах, мне нравится, что что-то совершенно неизменно, но будьте осторожней, юный принц, — с такой же улыбкой продолжил демон. — У вас тут испытание, а вы так открыто проявляете свою надменность. Не волнуйтесь, Люциферу не расскажу, однако…       В ванной комнате будто бы вдруг потемнело. Маммон, подошедший так близко, что принц мог почувствовать его дыхание, вдруг утратил свою привычную игривость. Легкая усмешка исчезла с его губ, а взгляд стал серьезным, почти строгим. Он больше не был тем манипулятивным и беззаботным существом, каким Ли привык его видеть. Теперь этот демон, с таким ярким и убедительным выражением лица, казался гораздо более опасным — не в смысле угрозы, а в том, что он мог быть настолько… человечным, что парню становилось тяжело на душе.       — Что случилось, Феликс? — уверенно спросил Сынмин, при этом голос его звучал настолько проникновенно, будто он действительно ожидал услышать от принца нечто важное.       От этих слов, произнесенных без той обычной демонстративной фальши, что всегда сопровождала его речи, у принца внутри все сжалось. В груди словно образовался ледяной ком, который не давал ему спокойно дышать. Его руки напряглись, а дыхание стало более прерывчатым. В голове принца сразу вспыхнули воспоминания: их встреча с Кимом в его пустой, мрачной комнате; уютные вечера за чашкой излюбленого чая; как тот с мягким, вкрадчивым тоном заставлял его сомневаться в себе; ласковые и робкие поцелуи. И вот сейчас — очередная внезапная перемена в его поведении, эта искренность, которая связывала Феликса по рукам и ногам. Парень чувствовал, как его сердце начинает биться быстрее, а его мысли буквально распадаются на куски. Он снова делает это с ним.       Что-то в этом моменте было невыносимо неловким, но одновременно болезненно притягательным. Сынмин был тем демоном, который всегда мог манипулировать, вызывать сомнения или восхищение. Но сейчас он казался таким настоящим, и это заставляло Ли теряться. Ему было тяжело понять, что происходит. Почему этот демон, так ловко играющий с его эмоциями, вдруг задает подобный вопрос с таким серьезным видом? Почему сейчас Ким выглядит так, будто ему небезразлично, что с ним происходит? Феликс почувствовал, как в груди появляется неприятное сжимание, как будто его сердце было взято в тиски. Он пытался сдержать бурю эмоций, что поднималась, но ничего не выходило. Его чувства, разрозненные и невыразимые, на мгновение стали нестерпимыми. Все перепуталось — и беспокойство, и раздражение, и даже некий… обманутый комфорт от того, что Маммон будто бы видел его таким какой он есть — настоящего. Ликс посмотрел в его темные глаза, которые, казалось, могли проникать куда-то гораздо глубже, чем он был готов понять. Он хотел отогнать этот взгляд, эту острую, проникающую боль в груди, но не мог. Почему… Почему ты так смотришь на меня?       Этот вопрос, мучительно тянущийся в голове, не находил ответа. Но внутри, где-то очень глубоко, зарождалась тревога, смешанная с неким упрямым чувством, что все, что происходило между ними, и правда было гораздо важнее, чем он мог бы признать. Сынмин остался неподвижным и прямо смотрел в глаза принца, как будто знал все эти невыраженные чувства, но не говорил ни слова, позволяя Феликсу самому найти ответ, который, казлось, был на поверхности.       Не зная, что отвечать, Ли просто отступил назад и опёрся рукой на раковину. Он не представлял, чего ожидать от этого визита, но чувствовал, что эмоции разрывают его изнутри. Парень не мог понять, что испытывает к этому демону, его присутствие было одновременно знакомым и чуждым, тревожным и почти успокаивающим.       — Ты не должен был приходить, — всё, что может выдавить из себя юный наследник.       Сынмин плавно провёл рукой по подбородку и усмехнулся, и эта лёгкая улыбка заставила Ликса ощутить, как чувство уязвимости снова обрушивается на него.       — Ты прав, — соглашается демон. — Мы договорились о следующей встречи уже на твоей коронации, но… Не могу же я допустить, чтобы ты её пропустил.       — Ты… ты не должен быть здесь, — голос Феликса прозвучал слабо и неубедительно. — Мы не должны…       Маммон шагнул вперёд, и принц почувствовал его дыхание на своей коже, что заставило тело напрячься. Демон был всё так же спокоен, его взор не отрывался от Ли. Он склонился немного вперёд, его тон, как всегда, был мягким, но с оттенком опасности:       — Ты боишься меня?       — Нет.       Уголки рта демона приподнялись, будто знал, что ответ был далеко не полным. Не отводя глаз, шагнул ещё немного ближе, заставляя Феликса почувствовать, как сверхъестественное присутствие сдавливает пространство вокруг.       — Тогда почему ты сейчас испытываешь столько разных эмоций, глядя на меня? — произнёс он с едва заметным беспокойством в голосе.       — Я… я опасаюсь того, что чувствую, — произнёс Ликс с неохотой, после чего, избегая зрительного контакта, выпалил как на духу. — Потому что не понимаю, где настоящий я. Всё так запутано, и из-за этого я даже чуть не провалил испытание.       Ким молчал, внимательно наблюдая за принцем, его взгляд не выражал ни одобрения, ни осуждения — только неизмеримую глубину, словно пытаясь найти что-то в душе Феликса, что тот даже сам не осознавал. Младший стоял с опущенной головой, его мысли путались, в попытках разобраться в сказанных только что словах. Взгляд демона был тяжелым, как будто он вынюхивал каждую эмоцию, каждое колебание в сокревенном сознаннии.       В следующий момент Маммон приблизился, и, словно решив прервать тягостную тишину, одной рукой аккуратно подхватил локон волос Ли, что непослушно спадал на лоб. С ловкостью, присущей только демону, Сынмин заправил его за ухо, не отрывая взгляда от принца. Ким провел внешней стороной пальцев по чужой щеке, спустившись вниз, после чего приподнял лицо Феликса за подбородок, вынудив установить зрительный контакт. При этом его жест был мягким, почти ласковым, что сильно контрастировало с тяжестью его присутствия.       — Посмотри на меня, — аккуратно произнёс Маммон. — Я знаю о твоём испытании, Феликс. Более того, я знаю, почему ты едва не провалил его. Послушай, в этом нет твоей вины. У меня не так много времени, но я ведь не могу позволить тебе упасть духом из-за того, что Асмодей нарушил правила. С ним будет отдельный разговор, поверь мне.       В отражении темных зрачков Маммона принц не нашел лжи, только холодную, расчетливую уверенность. Он не до конца понимал, почему этот демон проявляет к нему подобный интерес, который вызывает в нем столько противоречий, но все это так или иначе находило отклик в душе юного наследника.       — Я… я не знаю, что мне делать, — Феликс произнес тихо, почти шепотом, но все так же смотрел на Сынмина и чувствовал, как его собственные внутренние стены начинали трещать по швам. — Я ощущаю себя будто бы другим человеком.       — После влияния всегда так, — демон слегка улыбнулся, выражая некое сочувствие, и взял принца за руку. — Ты не должен знать все сразу. Но ты должен хотя бы попробовать. Прими свои сомнения, свои страхи. Мы ведь уже это обсуждали. Не пускай нас в свою голову. И только так ты сможешь найти правильный для себя путь.       Ли не мог отделаться от ощущения, что находится на границе, на самом краю чего-то огромного. Он внимательно смотрел на руки Сынмина, на его черные, почти светящиеся глаза. И в этот момент тишина вокруг казалась такой абсолютной, что его собственное дыхание звучало громче всего остального. Ким не спешил отпустить его руку, и это было одновременно тяжело и утешающе. Феликс мог почувствовать, как его сердце, еще недавно бурлящее в неистовстве эмоций, замедляет свой ритм, как будто в воздухе было нечто, что пыталось успокоить его, помочь ему разобраться в том, что творится в его душе. Маммон слегка наклонился, его голос снова пробудил принца от этого странного состояния:       — Ты ведь хотел стать королем, помнишь?       Демон продолжал держать руку Феликса, и с каждым мгновением его прикосновение становилось всё более ощутимым — не жестоким, не властным, а мягким, как самый лучший и необходимый лекарь. Каждое его движение было уверенным и спокойным, его близость, как странный, почти мистический бальзам, влиял на принца гораздо сильнее, чем он мог предположить. Ли почувствовал, как его дыхание становится более ровным, а грудная клетка освобождается от того тяжёлого груза, который ещё совсем недавно почти выжимал из него все силы. Голова больше не была заполнена суетой и тревогой — всё стало необычайно ясным. Нужно принять свои страхи…       В этот момент парень понял, что не ощущает угрозы от Сынмина. В его присутствии не было напряжённости, только лёгкость и освобождение от внутреннего хаоса. Демон чувствовал как понижается градус эмоций парня отчего слегка улыбнулся. Сейчас этот взгляд был настолько глубоким, что, кажется, проникал в самую душу Феликса, заставляя его почувствовать не только покой, но и странное уважение, которое прежде он никогда не испытывал. Ким не был обычным существом. Он был чем-то больше, чем просто демон. Он был тем, кто мог касаться не только тел, но и сердец.       — Тебе пора, — внезапно прошептал Сынмин, после чего поднёс руку принца к своим губам и оставил на костяшках пальцев едва ощутимый, почти невесомый поцелуй.       Это было не похоже на ту самую страсть или искушение. Это был знак, который мог бы пробудить что-то совершенней, чем просто физическое ощущение. Он прикоснулся губами к его руке, почти не оставляя следа, но сам поцелуй оставил след на самом личном и уязвимом месте — сердце. Феликс замер. Всё внутри него на миг затихло. Этот жест был так неожиданно интимным, что казался почти нечаянным, но именно в этом и была его сила. Поцелуй был холодным, словно кусочек льда, но одновременно согревал больше, чем теплые лучи солнца на коже в раннее утро. Он казался чем-то гораздо большим, чем мимолетная ласка. В этом касании было нечто, что проникало вглубь, обволакивало, словно тихий поток тепла, который заполнял каждую трещинку в его израненной детской наивностю душе. Для него, привыкшего к одиночеству и сомнениям, это была едва ли не панацея. А может, именно так и выглядит надежда.       Когда Маммон отпустил руку принца, Ликс почувствовал, что его тело расслабилось до такой степени, как будто все напряжение, что оно носило, просто растворилось. В комнате было тепло и тихо, и казалось, что мир замер, дав ему возможность в этом покое разглядеть хотя бы часть пути, который ему нужно пройти. Ким, как и его слова, наложил на этот момент весомый отпечаток. Не властный, не требующий, а как неизбежный, успокаивающий элемент. Сейчас Ли осознает одну простую истину: его тревоги и страхи не исчезнут сразу, но теперь он был хотя бы немного готов к тому, чтобы смотреть в лицо этим эмоциям и принимать их.       — Спасибо, — тихо произнёс Феликс, хотя знал, что Маммон, возможно, не нуждается в благодарности.       Ким посмотрел на него одним взглядом, полным недосказанности и многозначности, и улыбнулся — эта улыбка была не надменной и не ехидной, а скорее какой-то грустной, как если бы он знал что-то, что ещё не было дано понять принцу.       — Ответы найдутся, если сможешь принять правду.       И с этими словами демон исчез, оставив после себя лишь легкий аромат, что-то напоминающее дым и таинственную тень, которая медленно растаяла в воздухе. Ли остался один, его рука ещё чувствовала это лёгкое касание, а внутри словно не было ни времени, ни пространства, чтобы разобраться в том, что только что произошло.       Тут же Феликс ловит себя на мысли, что это именно Маммон оставил ему записку ночью — ту, что подействовала, словно волшебная пилюля, позволившая его измученному сознанию хоть на миг отдохнуть. Поддержка мягкая, невидимая, но ощутимая, исходила от демона, который, как он считал, был источником одних лишь сомнений и вопросов. Теперь уже эта мысль застряла в его голове, оставляя приятное, пусть и немного сбивающее с толку ощущение — как будто за его пределами есть кто-то, кто все же готов помочь ему пройти через этот мрак. Но вопрос касаемо выгоды оставался открытым. Значит это был он…       Размышлять об этом времени не оставалось. Мысли Ли вернулись к осознанию, что отец ждет его в королевской столовой. Принц выпрямился и, сбросив с себя пелену сна и усталости, стремительно привел себя в порядок. Феликс выбрал из своего шкафа одежду, которая сочетала в себе нужный баланс между официальностью и комфортом. Он надел темную рубашку из тонкого льна, аккуратно застегнув её на все пуговицы, оставив только несколько верхних для удобства. Поверх рубашки накинул облегающий жилет темного синего цвета с легким орнаментом, который едва заметно переливался на свету, придавая ему едва уловимое ощущение изысканности. Куртка, простая и элегантная, завершала образ, а пояс, придерживающий всё это, был аккуратно затянут на талии, подчеркивая его фигуру. Ликс с лёгкостью подобрал минималистичные кожаные ботинки, которые оставляли впечатление утонченности, но были удобными для быстрого шага.       Он зафиксировал платок на шее, просто завязав его в узел, и поправил брошь с гербом семьи на груди — едва заметный, но узнаваемый элемент. Оглянувшись в зеркало, он увидел человека, готового к встрече с отцом — не слишком торжественного, но с достаточным уважением к своему статусу.       Когда всё было готово, Феликс поспешил покинуть свои покои. Он на ходу поправил волосы, быстро пройдя по коридору и ускорив шаг, когда понял, что уже опаздывает. Под ногами ощущался холодный камень дворцовых коридоров, а дыхание начинало учащаться. Ли был готов встретиться с королем — своим отцом, но все же в его душе оставалась тяжесть. Он зашел в королевскую столовую, готовый к разговору.

***

      В это же время, пока Феликс торопливо выходил из своей комнаты, с крыши другого крыла замка, через огромное арочное окно, за ним внимательно следил Маммон. Демон сидел на краю, спустив одну ногу вниз, а другую согнул и упёрся подбородком о колено. Он был как часть ландшафта — почти не заметен, если бы не его томный взгляд, устремлённый в сторону принца. Безмолвный, неподвижный, с лёгким укором в своих глазах, Сынмин не пропускал ни одного движения принца до того момента пока последний и вовсе не скрылся из виду. Солнце играло на лице демона, придавая его выражению загадочности, а ветер лёгкими порывами вздымал его шелковую рубашку и тихонько теребил небольшой кожаный мешочек на поясе. С легким звоном монеты перекатывались внутри, едва слышные на такой высоте, но этот тихий звук лишь добавлял мистической атмосферы в происходящее.       Демон лениво крутил в руках маленький гладкий камень словно, чтобы занять свои пальцы или сосредоточиться на какой-то мимолётной мысли. Его взгляд, устремлённый в сторону замка, был неподвижен, но пальцы беззаботно продолжали играть с ничтожным и твердым объектом.       Размышления Сынмина внезапно прервал легкий порыв ветра, принесший с собой ощущение чужого присутствия. Почувствовав, как кто-то оказался у него за спиной, тот слегка напрягся, но виду не подал, продолжая крутить камень в пальцах, словно ничего не изменилось. Без единого движения или колебания в атмосфере, Люцифер опустился на крышу рядом с Маммоном, как будто воздушные потоки поддержали его приземление. С лёгкостью и элегантностью он коснулся поверхности крыши, не издав ни звука. Руки, скрещенные на груди, дополняли спокойное, уверенное выражение лица Минхо, а взгляд, полный невозмутимого любопытства, скользнул в сторону Кима.       — И что ты здесь забыл? — интересуется Люци, а в голосе звучит привычная ирония.       — Как что? Тебя жду, — Маммон неохотно обернулся и, бросив на собрата острый, но ленивый взгляд, полушутливо улыбнулся. — Как там Асмодей?       — Прекрасно, Пустота приняла его с распростёртыми объятиями, — демон заметил, как Ким пытается съехать с темы, но позволяет этому произойти, ведь это был их общий секрет. — А ты я вижу к нему в компанию захотел.       — Вот уж спасибо, — Маммон отрицательно качает головой. — Прекрасное место для отдыха, но, пожалуй, откажусь. Ты уверен, что мы не должны рассказать об этом остальным?       — Уверен. Сатана этого просто так не оставит. Я был бы рад, если бы и ты не знал, но… Ты ведь так любишь подглядывать за другими.       — Кто-нибудь все равно заметит отсутствие Асмодея, — уверенно игнорирует шутки Маммон. — Что тогда будешь делать?       — Не твоего ума дело, — Минхо задумчиво проводит рукой по подбородку прежде, чем продолжить. — Думаю, семи дней ему хватит, чтобы осознать свою ошибку.       — Карателем заделался? Ты ведь знаешь, что для нас значит оказаться в Пустоте и все равно допускаешь это… — Маммон замолкает, не смея задевать тему их с Асмодеем отношений. Вот это уже точно не его ума дело. Пока.       Люцифер мельком осмотрел Сынмина с едва заметной ухмылкой, в которой смешались насмешка и неуловимое недовольство. Он медленно обошел его по крыше, как бы ненароком заставляя Алчность почувствовать его превосходство.       — Я думал, что из нас ты больше всех ценишь установленные правила, но видимо что-то изменилось… Спрошу ещё раз. Какого черта ты здесь делаешь? — с нотками угрозы произнес Хо, которого по понятным причинам не устраивало присутствие другого демона на его временной территории.       — Ответ «проходил мимо», не устроит? — непринужденно ответил Сынмин, прикрыв глаза и сжав камень в руках.       — Устроил, если бы я не стал свидетелем вашей мыльной оперы с наследным принцем, — насмешливо проговаривает Минхо в попытках уколоть.       Ким хмурит брови, но глаз не открывает. Голос собрата звучал как жужжание надоедливой мухи, но отогнать её или убить нельзя — большая, да и ещё и кусается. Хотелось бы как-то возразить, начать перепалку и попробовать задеть эту надменность Люцифера, возможно, заставить его ответить за свой тон, но не мог. Сейчас Сынмин действительно не прав.       — Если бы Асмодей не перешел черту, меня бы здесь не было, — честно отвечает Маммон, после чего медленно открывает глаза, но кулак не разжимает.       — А ты решил самолично назначить себя на должность «исправитель оплошностей Асмодея» или как? — демон склонил голову и на губах заиграла холодная усмешка.       — Что ты хочешь от меня услышать?       — Правду.       — Правда в том, что я должен был это сделать, — усмехнувшись, ответил Маммон и разжал ладонь, в которой блеснули девять золотых монет, возникших из камня, что он задумчиво держал все это время. — Ты ведь знаешь, какой я жадный.       Ким медленно поднялся, выпрямившись и не отводя взгляда от Люцифера, в его глазах мелькнул хитрый огонёк. С очаровательный ухмылкой Сынмин подбросил монеты в воздух, где они ослепительно сверкнули в лучах солнца перед лицом Люцифера, как будто в ответ на его насмешки.       — До встречи, — добавил он, и в ту же секунду, прежде чем монеты успели упасть, Маммон сделал шаг с края крыши. Взгляд Люцифера на мгновение задержался на нем, пока Ким, исчезал, растворяясь туманом в воздухе.       Минхо остался стоять неподвижно, с ледяным спокойствием наблюдая, как золотые монеты с легким звоном ударились о крышу, отражая дневной свет. Он медленно перевел взгляд на место, где исчез Маммон, и его губы чуть дрогнули, но ни улыбка, ни раздражение не коснулись его черт, только едва заметный след непонимания.       Пальцы Люцифера касались собственного предплечья, едва ощутимо сжимая в задумчивом, почти бессознательном жесте. В глазах его, сверкнувших как два ледяных осколка, промелькнуло нечто странное — вопрос, вызванный дерзостью Сынмина и, возможно, каплей негодования. Никогда прежде ни один из демонов не осмеливался нарушить его испытания. Но, взяв себя в руки, Минхо легко взмахнул рукой, и золотые монеты поднялись с черепицы, собираясь в воздухе в ровную линию перед ним. Взгляд его стал резким, сосредоточенным. Люцифер ухмыльнулся, словно приняв какой-то вызов, и позволил монетам с тихим звоном исчезнуть, как если бы их никогда не было.       — Не волнуйся, Маммон… — произнес он, как бы обращаясь к пустоте, но в словах звучал ледяной оттенок намерения. — Я отплачу тебе той же монетой.       Демон слегка повернул голову, наблюдая за горизонтом, где солнце ослепляло своими лучами, и его лицо вновь обрело привычное холодное спокойствие. Люцифер стоял еще некоторое время словно размышляя, прежде чем развернуться и сделать шаг в сторону другого конца крыши, плавно растворяясь в тени, оставляя за собой лишь черный смог.

***

      Феликс быстро дошел до королевской столовой, его шаги отдавались эхом в коридорах замка. Он все еще немного пребывал в раздумьях о недавних встречах — о разговоре с Жасмин, о поддержке, которую она оказала, и, конечно, о том, что произошло с Маммоном. Мысли смешивались, но принц заставил себя сосредоточиться на важном — на встрече с отцом.       Когда Ли вошел в столовую, обстановка была в меру строгой, как и положено в присутствии короля, но в то же время казалась уютной. Стол был накрыт, и сразу бросался в глаза не только изысканный обед, но и отсутствие какой-либо напряженности. Отец сидел за столом, его лицо, как всегда, выражало достоинство и невозмутимость. Король поднял взгляд от документов, которые изучал, и жестом пригласил сына присесть.       — Присаживайся, Феликс, — сказал Джихо, его голос был ровным, но в нем уже намного больше чувствовалась скрытая забота. — Опоздание не красит наследного принца. Где ты был?       Принц немного замялся, но вскоре уселся, чувствуя себя немного неловко от собственной внутренней неуверенности. Взгляд отца был проницательным, и Ликс знал, что ему предстоит держать себя в руках.       — Я… — начал принц, но сразу прервал себя.       Придумывать отмазку или откровенно лгать не было смысла. Именно сейчас Феликс чувствует, что должен поделиться с отцом событиями вчерашней ночи. Возможно, стоит упустить личные моменты, которые он и так вряд ли бы произнес вслух при ком-либо, но… Сказать о том, что едва ли не провалил испытание, что потерял ту самую уверенность, что на место мечтам пришел страх — стоило.       — Я чувствовал себя плохо после последнего испытания, — под столом сжимаются кулаки, ровно в такт юному сердцу и Ли выпаливает как на духу, не думая о том, что его ждет дальше. Будет что будет.       — Что-нибудь случилось? — аккуратно спрашивает Джихо спустя несколько секунд раздумий.       — Нет, но могло… Все обошлось, однако… Теперь я не чувствую себя так уверенно как раньше. Эта оплошность выбила меня из колеи. Ощущение будто бы я не справлюсь, а в голове мысли, что все это мне не под силу…       Когда принц замолчал, в воздухе мгновенно воцарилась напряженная тишина. Они сидели за большим столом в королевской столовой, окруженные тяжелыми, резными каменными стенами, на которых висели картины, изображающие славные моменты династии. У окна мягко светило солнце, а его лучи пробивались сквозь витражи, создавая играющие на стенах цветные пятна.       Джихо, с темными морщинами у глаз, посмотрел на сына с нескрываемым интересом, но и с определенным беспокойством. Он был высоким, внушительным мужчиной, с королевским величием в осанке, но в его глазах читалась не только сила, но и усталость. Его взгляд был хладнокровным, однако за этим холодом скрывалась забота — хотя и не такая, как у матери, а скорее сдержанная и переживающая через призму ответственности за королевство. Король молчал некоторое время, прежде чем ответить, как бы взвешивая слова. Его голос, глубокий и низкий, проникал в тишину и заставлял каждого в комнате слушать внимательно.       — Ты не первый, кто сталкивается с этим. И не последний, — сказал отец, его слова были спокойными, но разили морозом. — Испытания — часть того пути, который ты должен пройти, чтобы стать тем, кто возьмет на себя бремя правления. Но, если ты действительно не уверен в себе…       Он замолчал, бросив взгляд на младшего, который сидел напротив, сжатый и взволнованный. В глазах принца был виден внутренний конфликт — он все еще не был готов принимать свою роль, и это вызывало у него чувство разочарования. Король наклонился немного вперед, его жест был спокойным, но настойчивым.       — Понимаешь, Феликс, ты можешь быть не идеальным с самого начала. Но ты должен учиться. И доверять своим инстинктам. Не все так сложно, как кажется, если только ты сам не усложняешь все. Испытания — не столько путь к победе, сколько путь к пониманию себя, — голос Джихо стал чуть мягче, но в нем все же сохранялась твердая уверенность. — Я бы не стал вынуждать тебя проходить испытания семи смертных грехов, если бы только не был уверен в том, что ты справишься.       От этих слов в груди Ли зародилась легкая волна облегчения, но в то же время его сердце болезненно сжалось. Он искал поддержку, но вместо того, чтобы почувствовать ее в полной мере, чувствовал лишь тяжелую обязанность и разницу в восприятии между ним и его отцом. Король видел в испытаниях способ научить его быть жестким, стойким, готовым править. Однако для Феликса это был еще один повод сомневаться в себе, еще один шаг в темные воды, из которых ему трудно было выбраться.       — Знай одно, Феликс: все мы иногда сомневаемся, даже самые сильные и уверенные в себе люди. Но важно не бояться этого. И даже если сейчас ты не видишь своего пути, я верю, что ты найдешь его. Ты не один в этом. И как бы трудно ни было, ты всегда можешь вернуться ко мне. Не всегда легко быть королем, но ты должен знать, что я всегда буду здесь. Я горжусь тобой, даже если ты не всегда это видишь.       На мгновение принц почувствовал, как от груди будто что-то оторвалось, хотя и не совсем ушло. Его взгляд стал мягче, уставился на отца, и в глазах мелькнуло нечто похожее на благодарность. Он не мог сказать этого вслух, но, возможно, сейчас для него этого было достаточно. Тишина между ними стала менее напряженной, хотя Ли и продолжал чувствовать внутреннюю неуверенность.       В сердце оставался вопрос: способен ли он оправдать ожидания, которые на него возложены? Но король как будто успокоил принца на какое-то время. Пусть они еще недостаточно близки, пусть он и не способен понять каждую деталь переживаний сына, но сейчас Джихо дал ему важный подарок — поддержку, хоть и сдержанную.       — Спасибо, — наконец произнес Феликс, слегка опустив голову. Это было тихо, но в этих словах звучала признательность.       Король пригласил сына к обеду, и они начали есть в тишине, только время от времени обмениваясь короткими фразами. Ликс, заметив, как отец немного расслабился, не мог не поинтересоваться его самочувствием.       — Тебе уже лучше?       — Намного лучше, спасибо, — отставив ложку, ответил Джихо, после чего слегка нахмурился, но продолжил. — На рассвете пришло известие, которое не могло меня не потрясти. Отряд королевских охотников случайно пересек границу охотничьих угодий вблизи одной из деревень. Их действия были слишком неосторожны, и это привело к трагедии — в лесу возник пожар. Он быстро перекинулся на несколько домов в самой деревне, и среди жителей началась паника. А ситуация усугубилась тем, что среди пострадавших оказался ребенок, получивший ожоги. Я получил известие от капитана охотников, но мне еще предстоит разобраться во всех деталях.       Феликс продолжал внимательно слушать отца. Он не мог не почувствовать тяжесть этих слов, осознавая, как важно будет отреагировать на такую трагедию. На какой-то момент ему стало ясно, насколько это трудно быть на месте отца и не только решать вопросы внутреннего порядка, но и заботиться о людях, которые могут потерять веру в корону из-за таких инцидентов.       — Ты понимаешь, что ситуация весьма деликатная. Мы всегда гордились тем, что наши леса безопасны и под защитой, но теперь это происшествие ставит под угрозу авторитет короны. Ведь это не просто пожар, это несчастье, которое ударяет по репутации всего королевства. Ты можешь себе представить, как жители сейчас будут относиться к этой ситуации.       — Это будет сложная задача, — сказал Феликс, глядя на отца, который теперь сидел с настороженным взглядом, как будто размышляя о возможных решениях проблемы.       — Да, — произнес Джихо, делая глоток воды. — Но мне нужна твоя помощь. Хоть мне и стало лучше, но я всё ещё не могу лично поехать так далеко и разобраться с этим происшествием. Посему, это задача, которую я поручаю тебе.       Феликс мгновенно напрягся, его глаза стали чуть шире, а сердце в груди забилось быстрее. Он знал, что это будет важным шагом в его жизни, и понимал, что задача, которую поручил ему отец, требует не только умения принимать решения, но и способности действовать в экстренных ситуациях.       — Ваше Величество, Вы уверены, что у меня получится? — спросил Ликс, пытаясь скрыть свою неопределенность.       Парень понимал, что отец доверяет ему, но одновременно не мог избавиться от чувства, что он только начал ощущать себя немного лучше, и это задание ставило перед ним непростой вызов. Король посмотрел на сына, и на его лице мелькнула тень гордости.       — Да, уверен, — голос его был спокойным, но он разил твердой решимостью. — Это не только проверка для твоих способностей как правителя, но и возможность продемонстрировать свои умения в делах, которые касаются нашего народа. Ты должен проявить твёрдость и сочувствие одновременно, Феликс. Это будет трудная задача, но я уверен, что ты справишься.       Принц молчит, обдумывая слова отца. Он понимал, что это поручение не только шаг к его самостоятельности, но и шанс укрепить отношения с народом. Ли сам себе не мог ещё до конца поверить, что ему предстоит взять на себя такую ответственность, но понимал, что это нужно сделать. Для короны, для королевства и для себя. Мгновенно такая стрессовая и ответственная задача отодвигает на второй план внутренние переживания. Сейчас его люди нуждаются в помощи и Феликс не может этого игнорировать.       — Есть ещё какие-то нюансы, о которых я должен знать? — твердо спрашивает Ли.       — Это всё.       — Тогда разрешите откланяться? — более твердо проговаривает младший.       — Можешь идти, а вечером я буду ждать тебя у себя в кабинете с отчетом, — сказал король, после чего переключился на роль отца. — Удачного пути, Феликс. Возвращайся целым и невредимым.       — Спасибо, Ваше Величество.       Сдержанно кивнув королю, Ли отошел от стола и направился к выходу из королевской столовой. В его душе одновременно кипели легкое беспокойство и чувство долга — впервые ему предстояло взять на себя столь важное задание, не просто от имени короны, но от лица собственного отца. С испытанием в роли представителя правосудия это вровень не шло от слова совсем. Там ему наверняка мог помочь и подсказать король, здесь же все решения придется принимать в абсолютном одиночестве. Парень чувствовал, как что-то новое и незнакомое окутывает его, ощущение ответственности и возможности наконец окончательно доказать, что он достоин доверия.       Когда Феликс проходил через коридоры замка, он ощущал, как взгляды случайных слуг и стражников, приветствующих его легкими поклонами, становились всё более весомыми. Ему казалось, что они видят в нем не просто принца, а того, кто способен защищать и решать проблемы своего народа. Это тоже мало-мальски придавало некой уверенности, несмотря на все эмоциональные взлеты и падения, которые он пережил за эту ночь и утро.       Выйдя к внутреннему двору, Ликс вдохнул полной грудью свежий дневной воздух. Легкий ветерок коснулся его лица, словно поддержка, дуновение самой природы, напоминающее ему о цели и о том, что впереди ждет не просто поездка, а настоящее испытание характера. Оказавшись на улице, принц замечает своего черного коня, Дакара, который терпеливо стоит у ворот, готовый к долгому пути. Отец с самого начала уже все спланировал.       Сев в седло, Феликс чувствует легкость в движениях, хотя на сердце все еще тяжело. Пожелания отца эхом отзываются в его голове, и парень с нажимом берет вожжи, готовясь отправиться в дорогу, которая уже не кажется такой страшной.

***

      Принц продолжает свой путь, его конь, шаг за шагом двигается по узкой дороге, ведя к деревне. Ветер мягко треплет светлые волосы, а лесной воздух наполняет грудь, возвращая частичку спокойствия. Феликс ощущает, как с каждым километром его мысли становятся более четкими. Внешнее спокойствие контрастирует с его внутренним напряжением, но это нормально — предстоит решить важную задачу. Он не может позволить себе ошибку, особенно когда дело касается доверия отца.       Спустя какое-то время деревня, к которой он приближается, становится все более отчетливой на горизонте. Она кажется тихой, почти умиротворенной, но будущее солнце Лионеса знает, что за этим спокойствием скрывается тревога. Принц вспоминает, как отец говорил о панике и недовольстве среди жителей. Ситуация напряженная, и Ли должен вмешаться, чтобы не дать ей перерасти в нечто большее.       Путь становится более извилистым, а деревня — все ближе. Юноша чувствует, как мысли об этом событии начинают накатывать с новой силой. Сколько людей пострадало? Как много потерянных домов и сгоревших полей? И главное — что он должен сделать, чтобы решить эту проблему? Вопросы множатся, но ответы пока не приходят.       Юный наследник въезжает в деревню, внимательно осматривая окружающую обстановку. Ветер шелестит листвой деревьев, но в воздухе ощущается нечто гнетущее, как предвестие бурь. Везде тихо, лишь изредка кто-то из местных выходит из-за угла, внимательно следя за принцем, но сразу же прячется обратно, словно не решаясь встретиться с ним взглядом. Ли спешивается с Дакара, при этом взгляд не покидает деревню. Вдруг, из тени одного из домов, появляется фигура, которая подходит к принцу. Это Люцифер, который спокойно, без всякой поспешности, плавно приближается к парню.       — Ты всё-таки решил взять себя в руки? Похвально, — обводя взглядом местность, говорит Люцифер с легкой насмешкой в голосе, не давая принцу времени для ответа. — Грустное зрелище, не правда ли? Интересно, как же ты со всем этим справишься?       — Тебя это забавляет? — глаза Ли на мгновение сверкают холодом.       — Вы моя единственная и естественная забава на эти семь дней, Ваше Высочество.       Принц недовольно вздыхает, отводит взор от Люцифера и направляется к группе местных жителей, занятых разбором обломков. Люди с тревогой поглядывают на него, но никто не подходит. Полноценный страх витает в атмосфере. Женщины нервно переговариваются, а мужчины стоят молча, с поникшими головами. Они смотрят на принца с явным напряжением, но, кажется, боятся сказать даже слово.       — Дорогие жители Лионеса, я — принц Феликс, и я прибыл сюда, чтобы предложить вам свою помощь в это трудное время, — нервно выдохнув, начал юный наследник. — Прошу вас посодействовать и помочь разобраться в этой ситуации. Поведайте мне, что случилось. Расскажите все, не скрывая деталей.       — Мы пытались потушить пожар, но он быстро разгорелся… Мы потеряли несколько домов, а один ребенок… — мужчина, который стоял в центре толпы и был похож на главу местных жителей, замолкает, сдерживая эмоции. — Нельзя было допустить, чтобы это случилось.       После главы начали высказываться и другие обитатели деревни. Ли продолжает стоять среди людей, слушая их рассказы о разрушениях, но уже на уровне его сознания нарастает нечто большее — то, что начинается как тихие разговоры, постепенно перерастает в бурю негодования. Ядовитые реплики становятся громче, а напряжение в воздухе ощущается все сильнее. Люди, казалось бы, забыли про свою сдержанность и страх перед принцем, и теперь все больше начинают возмущаться. В их глазах можно увидеть отчаяние и беспокойство, переполняющие их сердца.       — Где была королевская стража, когда нам нужно было вмешательство? — кричит одна из женщин с лицом искаженным от ярости. — Где вы были, когда наши дома горели, когда мы кричали о помощи?!       — Мы живем в королевстве, а оно нас оставило! — добавляет рядом стоящий мужчина, еще один голос, не скрывающий раздражения. — Деревня горела, а они сидели в замке и не замечали нас!       Толпа разгорается, и гневные речи начинают накаляться. Люди подходят ближе к принцу, выкрикивая обвинения. Феликс чувствует, как земля уходит из-под ног. Он делает шаг назад, но на него все равно наваливается их ярость, как тяжелая волна. В груди что-то сжимается, и сердце начинает колотиться как сумасшедшее.       — Мы же люди, а не просто куклы для вас, — кричит еще один мужчина, выбивая последние слова из себя. — Вы обещали защиту! Где же она? Где?!       Ли сжимает челюсть, его взгляд непроизвольно переключается на лица людей. Он видит страх и гнев в их глазах, но в глубине каждого взгляда скрыта пустота — пустота, от которой и расплывается этот бурный поток ярости. Парень понимает, что их слова полны боли, но не может понять, как все это исправить. Молча, принц встает, вытягивает спину и решительно смотрит на собравшихся.       — Я здесь, чтобы помочь, — произносит он, пытаясь, чтобы его голос звучал твердо. — Я обещаю вам, что мы восстановим все, что было разрушено. Но я также прошу вас: не позволяйте гневу поглотить вас. Вместе мы решим это, но если мы будем действовать, как разъярённая стая, то ничего не добьемся.       Люцифер, стоя немного в стороне, наблюдал за тем, как Ликс пытается справиться с растущим волнением людей. Его взгляд был холоден, но в глазах скрывалась какая-то насмешка.       — Ах, ты еще в раздумьях, Феликс? — произнес демон, которого слышит только принц, с таким тоном, как будто весь этот хаос был лишь веселым спектаклем для него. — Можно понять твою неуверенность. Это же всё так… сложно. И как это занимательно выглядит со стороны: тебя испытывают не враги, а твои собственные люди. Люди, которые должны уважать и почитать корону. Но что у нас здесь? Кажется, уважением здесь и не пахнет.       Феликс невольно поджимает губы, сдерживая дрожь от этих токсичных слов, которые задевали самые светлые уголки души. Люцифер замечает это и ухмыляется так, будто бы наслаждаясь моментом, следит за тем, как принц переживает накал эмоций и внутреннюю растерянность.       — Но вот что я думаю, — продолжил демон, не скрывая сарказма, — ты можешь пойти простым путем. Обвинить капитана охраны. Всё скинуть на него — и готово, виновник и негодяй найден. Всех собак спустят на него и потребуют расправы. Но согласись, как ты будешь выглядеть со стороны? Ты ведь будешь вынужден сам сделать всё грязное дело. Легко ли тебе будет смотреть в глаза твоим подчинённым, когда ты повесишь вину на них?       Люцифер сделал паузу, нарочито обворачивая слова. Ему доставляло небывалое удовольствие видеть и чувствовать сладкое словно мёд замешательство внутри юного принца.       — Или есть другой вариант, — продолжил он, голос становился всё более холодным и утонченным. — Ты можешь взять вину на себя. Сделать этот жест, вроде как рыцарский, и признать свою ответственность. Только вот люди будут ждать от тебя чего-то большего, не так ли? Могут подождать, но могут и оставить тебя в этом беспомощном состоянии, если не увидят в твоих словах уверенности. И ты правда думаешь, что они тебе простят слабость? Хотя… ты, наверное, мог бы это сделать. Но хватит ли тебе смелости?       Демон слегка приподнял бровь, как будто с интересом ждал реакции принца, играя на его гордости, на страхе перед тем, чтобы не стать слабым в глазах тех, кто его окружает. Он всегда был мастером манипуляции, и сейчас это было не исключением.       — Ну что, Феликс? Как ты поступишь?       Атмосфера вокруг становилась всё более напряжённой, почти осязаемой. В воздухе висело нечто тяжелое — то ли ужас, то ли непонимание того, что делать в моменте, когда на чаше весов лежат не только судьбы людей, но и честь короны. Люди вокруг продолжали суетиться, их разговоры становились громче, эмоции накалялись. Весь мир, казалось, сжался в этот миг до одной точки, в которой Феликс оказался в центре бурного потока.       Люцифер, стоящий в стороне, словно наблюдатель в своём собственном театре, давил на него — не словами, а своим присутствием, игрой и манипуляциями с гордостью, с чувством чести. Слова демона ударяли по юному наследнику, и он чувствовал, как его гордость сжимается, словно железная пружина. Это был момент, когда испытание, организованное Минхо, становилось болезненно ясным: готов ли ты пожертвовать своей гордостью ради общего блага? Под давлением ситуации принцу нужно было выбрать, что важнее — личная гордость, или же восстановление доверия людей к короне.       Внутри Ли поднялась буря. Горечь и осознание собственной уязвимости смешивались с гневом и желанием доказать себе, что он способен справиться. Но в то же время парень чувствовал тяжесть на плечах, и как его разум борется с эмоциями — готов ли он признать чужие ошибки, и как примет это народ? Множество вопросов и ни одного ясного ответа. Люцифер, словно прочитав его мысли, не отводил взгляда, наслаждаясь тем, как Ликс оказывается на распутье, словно шахматист, поставленный в мат. Слова демона продолжали кольцеваться вокруг Феликса, а в душе его бушевала борьба между честью и долгом. Принц ощущал, как гордость, начавшая сжиматься в кулак, сопротивляется, но одновременно и подталкивает его к решению, которое может изменить всё.       Тут же Люцифер возник у плеча юного наследника, будто тень, ставшая частью этой давящей атмосферы. Его присутствие было ощутимо, словно невидимая рука, сжимающая грудь Феликса. В глазах демона не было ни осуждения, ни сострадания, только холодная, почти ироничная беспристрастность. Минхо наблюдал за парнем с таким видом, как если бы наблюдал за слишком очевидным выбором, от которого тот не мог убежать.       — Все ведь так просто, Ваше Высочество. Всего-то нужно выйти и указать на виновного, — произнёс Люцифер и его слова скользнули, как ледяной ветер, касаясь сознания Феликса. — Ну или признать, что королевский дом обязан брать на себя ответственность не только за почести, но и за промахи. Даже, если это не твоя вина.       В словах Люцифера было всё — и насмешка, и спокойная уверенность в том, что выбор Ли уже предрешён, но он сам этого ещё не осознаёт. Демон едва ли не вкрадчиво смотрел на принца, словно проверяя, насколько тот готов выстоять перед этим испытанием.       Феликс чувствовал, как внутри него снова поднимается волна раздражения, гордости и чувства внутренней борьбы. Его разум метался, пытаясь найти выход из этой ситуации, но каждый раз он сталкивался с истиной, которую Люцифер так изящно обнажал: если ты хочешь быть королём, если хочешь быть тем, кем ты на самом деле являешься, ты должен взять на себя всё. И честь, и ответственность за чужие ошибки. Но разве это моя вина?       Процесс принятия этого решения, словно тяжёлый камень, опускался в столь юном сердце. Это было не просто принятие на себя вины, это было признание собственной уязвимости. Ли знал, что для того, чтобы восстановить доверие, ему нужно сделать шаг в сторону самопожертвования, но его гордость, его внутренний монарх, всё сопротивлялся. Казалось бы, выбор был так лёгок, но в то же время было непонимание, почему Ликс должен взваливать на себя ещё один промах, причем чужой? Неужели у него недостаточно внутренних переживаний? Или он недостаточно старается? Почему в этом мире никому нет дела именно до его чувств?       Ли стоял на грани решения, его глаза блуждали по разгорячённой толпе, в которой волна негодования продолжала набирать силу. Сердце сжималось, а мысль о капитане охраны, который стал реальным виновником происшествия, не оставляла его. Принц знал, что тот был ответственен за нарушение приказа, неосторожно приведшее к пожару. Этот человек должен был понести наказание. Но не это волновало Феликса больше всего. В его голове крутились тысячи мыслей, и каждая из них обрывалась в тупике. С одной стороны, он осознавал, что наказание капитана — это правильно, это справедливо. Но с другой стороны, если Ликс не вмешается и не успокоит людей, если он не возьмёт на себя ответственность, то доверие ко всей королевской семье, к его отцу, может быть подорвано навсегда. Люди смотрели на него, как на будущего правителя, как на того, кто должен взять на себя груз всей короны, её ошибок и слабых мест.       Каждое его движение, каждый взгляд разжигал огонь недовольства в глазах народа. Если Феликс сейчас проявит слабость, если он не станет первым, кто поднимет руку, чтобы остановить этот хаос, это может стоить ему всего. Парень не мог позволить, чтобы эта ситуация вышла из-под контроля.       Ли сжал кулаки, подавляя в себе растущее чувство беспокойства и разочарования. Он ощущал, как тяжело давит ответственность на его плечах, и как его внутренний голос, его гордость, пытается сопротивляться. Принц осознал, что сейчас ему нужно не быть правым, а быть лидером. Феликс не мог позволить себе отступить от этого. Пусть он и знал, кто виноват, пусть и был готов наказать капитана, но сейчас он был тем, кто должен восстановить порядок, тот, кто должен показать силу и стойкость перед народом. И даже если придётся взять вину на себя, это был единственный путь.       Феликс сделал шаг вперёд, его взгляд твердо устремился в сторону людей, стоявших перед ним. Он знал, что этот момент определит его как лидера, но его сердце всё ещё колотилось в груди от напряжения. Подняв руку, он жестом призвал тишину. Воздух стал плотным, наполненным ожиданием, и шум в толпе стих, когда принц заговорил. Слова, хоть и давались тяжело, но звучали твердо и уверенно:       — Лес и безопасность королевства — моя ответственность. Я позволил недосмотреть за тем, чтобы приказы исполнялись должным образом. Простите меня за это. Я гарантирую, что последствия будут устранены и поддержка будет оказана всем, кто пострадал.       Каждое слово резало тишину, и, казалось, всё вокруг замерло. На мгновение наступило полное молчание, лишь звук лёгкого ветра нарушал его, поднимая пыль с земли. Толпа замерла, ошеломлённая тем, что принц не пытался оправдать своих подчинённых или искать виновных в других местах. Он принял на себя ответственность, даже если это было несправедливо. Слова о его готовности исправить ситуацию прозвучали как обещание, как надежда, что всё будет улажено.       Некоторые из людей в толпе переглядывались с опаской, словно не верили в искренность сказанного. Но большинство начали успокаиваться. Это было похоже на знак, на поступок, который сам по себе начинал восстанавливать доверие, даже если он был болезненным.       Люди, стоявшие перед ним, смотрели с разными эмоциями: кто-то еще выказывал недовольство, кто-то — лёгкое недоумение, но большинство, увидев решимость принца, начали расслабляться. Местный староста, который до этого подавал знак разъярённой толпе, стоял уже молча, с уважением глядя на Феликса. Шум стихал, и напряжение постепенно таяло в воздухе, как туман под солнцем. Жители деревни переглядывались, оценивая произошедшее с новым пониманием. Принц взял на себя чужую ошибку, оставив их без привычного чувства гнева и обиды. Слова Феликса, исполненные честности, действовали как успокаивающий бальзам на их возмущённые сердца.       Парень почувствовал, как тяжесть ответственности, которую он взял на себя, начинает отступать, оставляя его с невесомым чувством облегчения. Люди вокруг него продолжали обмениваться тихими словами, но в их глазах уже не было прежней враждебности. Напротив, во многих взглядах теперь читалась признательность. К нему подошёл староста, преклонил голову в знак благодарности и с теплотой сказал:       — Спасибо вам, Ваше Высочество. Вы не побоялись взять на себя то, что многим показалось бы непосильным.       Ли кивнул, стараясь не выдать своей усталости. Каждый шаг, каждое слово этого дня давались ему с трудом, но он знал, что поступил правильно. Его сердце, хоть и усталое, наполнилось гордостью — не надменной, а той тихой, стойкой уверенностью, которую он давно искал.       Тут же, обдумывая ситуацию, Феликс понял, что сможет помочь деревне несколькими конкретными способами. Он обратился к старосте и сказал, что организует доставку строительных материалов и рабочей силы из ближайших деревень, чтобы восстановить сгоревшие дома как можно скорее. Затем составил список пострадавших семей и их нужд, чтобы оказать им финансовую поддержку от королевства.       — Я отправлю королевских мастеров для ремонта и восстановления домов, — уверенно добавил Феликс, — а также распоряжусь, чтобы каждому пострадавшему доставили припасы и лучшие медикаменты.       На лицах людей отразилось облегчение: они почему-то чувствовали, что получат не только слова, но и реальную помощь. Ликс, ощущая их благодарные взгляды, продолжил.       — И еще. Я назначу стражу, чтобы контролировать доступ к лесу и избегать подобных происшествий в будущем. Лес — наша общая ценность, и мы должны его оберегать.       Эти слова вызвали одобрительный гул, и принц ощутил спокойное удовлетворение. Он видел, что его действия вселяли уверенность в людей, а решение помочь, не откладывая, дало им возможность снова почувствовать себя в безопасности под защитой короны.       Уладив все дела со старостой, принц шел к своему коню, чувствуя легкую усталость, но одновременно и удовлетворение от того, что сумел уладить ситуацию. Дакар спокойно стоял у края дороги, его темная грива колыхалась на ветру. Но рядом с ним появился Люцифер, невозмутимо прислонившийся к коню, будто давно ждал.              — Интересный выбор, Феликс, — заговорил демон ледяным тоном, а на его лице играла привычная усмешка почти равнодушная. — И каково это принимать на себя не только собственные огрехи, но и чужие ошибки?       Ли напрягся, чувствуя, как от слов Минхо внутри поднялось раздражение. Но, стоило ему вспомнить лица людей, которых он только что успокоил, как это чувство немного ослабло, сменившись твердостью. Серьезный взор принца встретил Люцифера, и он с уверенностью ответил:       — Если цена того, чтобы корона оставалась сильной и внушала людям веру — моя гордость, значит, оно того стоит.       Минхо окинул его долгим взглядом, и в его глазах мелькнул намек на любопытство, но тут же исчез, переключился на некую отстраненностью.       — Хм, смотри как бы твоё благородство не стало твоей слабостью. Однажды за это придется заплатить, — бросил он, после чего спокойно похлопал Дакара по шее, как будто тот был его собственным конем.       Люцифер, без лишних церемоний, взобрался на спину коня, устроился за седлом и, словно приглашающий на бал, протянул Феликсу руку. Юный наследник на такой жест лишь вкидывает брови.       — Что? Мы… вместе? — произнёс растерянно Ликс. — Здесь нет места для двоих.       — Я об этом позаботился, — демон проводит рукой, демонстрируя новое седло на две персоны.       — Эй, куда ты дел моё седло? И ты ведь знаешь, что можешь перемещаться без всякого коня, — недовольно произносит принц, явно не желая вместе отправляться в замок.       — Будем считать это моей личной маленькой прихотью, — лукаво улыбается Минхо. — Ты садишься или как? Рука устала.       — Да ничего она не устала, чего врешь-то? И вообще, какая прихоть? Не поеду я с тобой! Слазь давай, хватит дурачиться! И почему Дакар вообще разрешил тебе оседлать его?..       — Либо мы поедем вместе, — перебивает Люцифер бесконечный поток слов принца. — Либо я поеду один.       Феликс устало вздохнул, чувствуя, что спорить с демоном он просто не в силах, не сегодня. В конце концов, события этого дня изрядно вымотали юного наследника, и у него не было сил сопротивляться Минхо. С долей раздражения, смешанной с изнеможением, он сдался и поднялся в седло, устроившись перед демоном.       — И почему ты ведешь? — недовольно спрашивает Ли, не оглядываясь назад к собеседнику.       — Лучше держись крепче, а не ворчи, — с игривой ноткой предупредил Люцифер, обхватывая Феликса, чтобы управлять поводьями.       Одним движением Хо направил Дакара вперед, и конь, словно почувствовав необычного всадника, понесся к замку быстрее ветра. Чувствуя горячее дыхание Люцифера у себя за плечом, Ликс не мог понять, был ли этот поступок очередной проверкой или простой причудой демона, но всё же позволил себе закрыть глаза на короткий миг, пока поездка уносила все его тревоги и сомнения прочь.       Дакар мчался вперед, и вокруг них с Люцифером разливался густой, насыщенный воздух позднего дня, тянущий прохладой уходящего тепла. Феликс ощущал, как от мягкого, чуть ленивого дыхания демона на его шее пробегали легкие мурашки. Минхо был настолько близко, что принцу казалось, будто тепло демона почти просачивается сквозь ткань его одежды, врываясь в глубину его собственной усталости.       Звуки леса, шорох листьев и удаленный стрекот цикад окружали их со всех сторон, но сам момент был наполнен странной, пугающей тишиной — словно даже природа затаила дыхание, признавая власть, что скользила по этому безмолвному пространству. Впереди дороги вырисовывались едва заметные очертания замка, и, хотя Феликс понимал, что дом уже близко, его разум упорно оставался здесь, между сумеречными тенями леса и близостью демона за спиной.       Люцифер молчал, но его руки уверенно удерживали поводья вокруг Ли, едва касаясь его собственных, создавая почти невыносимое напряжение в воздухе. Принц чувствовал, как в этой странной близости, даже немного интимной для такой поездки, застыли его противоречия. Казалось, Люцифер, возможно, чувствовал это тоже, ведь его взгляд был направлен прямо вперед, но с легкой, вызывающей усмешкой, будто он заранее знал, что Феликс чувствует в такие моменты.       Ветер шелестел над их головами, отгоняя лишние мысли, и Феликс на мгновение позволил себе забыть о времени, просто поддаваясь этому странному ощущению — тянущему напряжению, которое одновременно подавляло его гордость и придавало силы.       Преодолев наконец путь до замка, Ликс сразу отправился к отцу, чтобы отчитаться о событиях в деревне. Его голос звучал ровно, несмотря на внутреннюю усталость; он спокойно и сдержанно объяснил, какие шаги предпринял, чтобы восстановить доверие к королевской семье, и кратко описал меры помощи пострадавшим жителям. Король внимательно выслушал отчет, едва заметно кивая. Увидев одобрение в глазах отца, Феликс почувствовал, как внутренняя тяжесть понемногу уступает место тихому удовлетворению.       Закончив разговор, принц направился в свои покои. Изнеможение налегало всем телом, и, едва достигнув комнаты, юный наследник не удержался от желания смыть с себя все напряжение дня. Теплая вода в ванне обволакивала его, словно затягивая в безмолвный кокон, в котором парень мог позволить себе ненадолго отдохнуть. Умиротворение окутало Ли, и он едва не задремал, но вскоре, освеженный, вышел, вытирая волосы полотенцем и ощущая легкость, которой так не хватало весь день.       Когда Ликс поднял голову, его взгляд тут же встретился с Люцифером, который, лениво развалившись на диване, казался воплощением небрежного покоя и незыблемой уверенности. Демон скучающе проводил пальцем в воздухе, оставляя после себя светящиеся символы, которые мягко мерцали, прежде чем угаснуть. Слабые отблески этих узоров подсвечивали лицо, изредка выхватывая игривые тени на его губах, и Феликс едва заметил искру удовольствия в этих чертах, будто Минхо развлекался тем, что просто ждал его здесь.       — Что ты делаешь здесь? — принц, невольно улыбаясь, прислонился к двери, все еще вытирая влажные волосы полотенцем.       — Разве я не могу побыть у тебя в гостях? — лениво отозвался Люцифер, не отрывая взгляда от символов, которые легкими касаниями создавал в воздухе. — Сегодня был слишком интересный день, чтобы вот так его и закончить.       Минхо пробежал пальцем по следующему символу, оставив после него слабое свечение, которое постепенно растаяло в тени. Феликс повесил полотенце на крючок и, все еще немного удивленный присутствием Хо, расположился на кровати, таким образом сев напротив него, устало вытянув ноги.       — У тебя ведь есть какая-то причина, чтобы быть здесь, не так ли? — принц посмотрел на демона с легкой иронией. — Интересно, это связано с испытанием?       Люцифер ответил легким смешком, не отрывая пальцев от своего «рисования» в воздухе.       — Это одна из причин. Хотя, признаться, видеть, как ты преодолеваешь свою гордость ради каких-то деревенских жителей, оказалось неожиданно забавным, — ответил демон с насмешкой, но в его голосе звучала непривычная теплота. — Ты даже не представляешь, как редко я наблюдаю за кем-то, кто настолько серьезно воспринимает свое место в этом мире.       Феликс на подобоное высказывает лишь усмехнулся и отвел взгляд в сторону. Он ощутил странную смесь гордости и смущения от этих слов, но быстро вернулся к серьезности:       — Возможно, я просто устал бежать от ответственности. Иногда, чтобы сохранить что-то, что по-настоящему важно, приходится чем-то жертвовать, — тихо ответил он, вновь взглянув на демона.       Люцифер замолчал, но выражение его лица поменялось: во взгляде появился легкий оттенок одобрения, хотя губы продолжали кривиться в насмешливой улыбке.       — И на какие жертвы ты ещё готов пойти?       — Что? Ну… — юный наследник внезапно задумался, да так что голова тут же подала импульс, который сигнализировал о нужде в отдыхе. — Все зависит от ситуации.       — Ясно. А я-то думал, гордость будет тем, что тебя с легкостью затянет, но ты оказался куда интереснее, чем я предполагал, — Минхо подался вперед, задумчиво оглядев Феликса, а затем, как бы подчеркивая сказанное, медленно провел рукой, и последний символ в воздухе вспыхнул особенно ярко, прежде чем исчезнуть. — Признаю, на этот раз тебе удалось меня удивить.       С этими словами Люцифер с легкостью поднялся, позволив свету медленно потухнуть вокруг, и, едва бросив последний взгляд на Феликса, растворился в воздухе, оставив в комнате лишь легкий аромат ночного ветра.

***

      Следующим утром Ли проснулся от мягкого утреннего света и свежего воздуха, который окутал всю комнату. Несмотря на усталость, накопившуюся за последние дни, он почувствовал некую лёгкость на душе. Быстро поднявшись, принц перекинул ноги через край кровати, задержавшись на мгновение, чтобы привести мысли в порядок. Одевшись в свою повседневную одежду, он направился к завтраку, чувствуя тихое предвкушение от встречи с отцом.       Проблем, с которыми стоило разобраться, было много, но почему-то после вчерашнего дня, думать о них совершенно не хотелось. Да и времени не было. Ликс только сейчас в полной мере принял тот факт, что едва не проиграл Хёнджину, а вчера его неплохо так истязал Минхо, поэтому стоило больше сосредоточиться на испытаниях, нежели на собственных глупых мыслях. Будем решать проблемы по мере их поступления. Сейчас вопрос о демонах и моем отношении к ним не столь важен.       Войдя в столовую, Феликс заметил отца, уже сидящего за столом и погруженного в свои мысли. Король поднял глаза и приветливо кивнул, приглашая сына присоединиться. Во время трапезы между ними завязался редкий разговор, теплота которого приятно удивила младшего. Джихо сдержанно сообщил, что на сегодня никаких поручений для принца нет и что он желает, чтобы сын сосредоточил все силы на последнем испытани демона.       — Все решится в эти дни, — сказал король, в его голосе слышалась усталость, но и уважение к пройденному принцем пути. — Я знаю, что будет нелегко, но ты должен выдержать.       Юный наследник ощутил тепло в сердце от этих слов. Отец редко выражал свою заботу так прямо, и это по-настоящему вдохновило его.       — Благодарю вас, Ваше Величество, — ответил парень, чувствуя как в груди все сжимается от едва уловимой поддержки.       Закончив завтрак, принц поблагодарил короля и направился в свою комнату, надеясь на короткий перерыв перед следующими испытаниями. Но, не успел он дойти до покоев, как на пути перед ним возник Люцифер. Его фигура, со всей своей холодной грацией будто бы растворялась в полутени коридора.       — Доброе утро, Ваше Высочество, — с почти невозмутимой интонацией поздоровался демон, его глаза с легким любопытством оглядели наследника. — Полагаю, ты хорошо отдохнул и уже готов?       — Да, — Феликс кивнул, сохраняя осторожность.       Минхо окинул его слегка пренебрежительным взглядом, хотя в глубине глаз теплился слабый огонек веселья.       — Что ж, тогда… — произнёс демон, скрестив руки на груди. — Если с любезностями мы закончили… Пойдем.       Хо резко повернулся и дал знак Феликсу следовать за ним. Принц почувствовал, как его сердце начало учащенно биться: то ли от предчувствия предстоящего, то ли от легкого ощущения, что Люцифер не будет щадить его в этот раз. Решив принять вызов и не колебаться, Ли храбро последовал за демоном. Он знал, что впереди будет нечто куда более сложное, чем все, с чем ему доводилось сталкиваться, и именно это укрепляло его решимость.       Демон шел впереди, его шаги были бесшумны, но Феликс чувствовал присутствие Люцифера, словно приглушенный отголосок чужого дыхания. Наконец, они остановились перед дверями Большого зала королевской семьи. Ли узнал их сразу — массивные, украшенные узорами из дуба и золота, они словно хранили воспоминания былых праздников и торжеств. Минхо толкнул двери, которые отозвались тихим скрипом, и они вошли.       Зал встретил их густой тишиной. Высокие потолки, украшающие стены зеркала и гобелены, когда-то наполнялись светом и музыкой, но сейчас от этого величия осталось лишь зыбкое эхо. Мягкий свет, пробивающийся сквозь пыльные занавески на окнах, падал на ряд музыкальных инструментов вдоль стены: арфы, виуэлы, лютни и одиноко стоящие вёрджинел и клавикорд, которые, казалось, ждали прикосновения к своим клавишам, чтобы разбудить старые мелодии. На каждом инструменте виднелся тонкий слой пыли, словно этот зал сам впал в сон, позабыв былые звуки и голоса.       Воздух был тяжелым и чуть затхлым, как бывает в комнатах, которые давно не открывали. Золотистые лучи едва пробирающегося света окрашивали зал, наполняя его теплой, но пустой атмосферой, придавая каждому предмету черты отстраненной печали. Казалось, зал хранил секреты королевской семьи, спрятанные в тени каждого изгиба и узора, в каждом кресле, чьи бархатные сиденья все еще помнили прикосновения давно ушедших людей.       Феликс застыл, чувствуя, как тихая меланхолия зала пронзает его. Здесь, среди этой тишины и полузабытых вещей, он ощутил, как дыхание прошлого полностью заполнило сердце. Люцифер, заметив это, медленно повернулся к принцу, внимательно наблюдая за каждым выражением его лица.       — Когда-то здесь жила музыка и веселье, — пробормотал Феликс, словно разговаривая сам с собой.       — Но, увы, теперь здесь лишь пустота, — отозвался Люцифер с легким намеком на иронию в голосе.       Минхо продолжал изучать выражение лица принца, словно проверяя, что пробудет в нём воспоминания о былых временах зала. Взмахом руки демон привел в движение несколько пыльных инструментов: над струнами арфы пробежал едва слышный звук, словно кто-то провел по ним невидимой рукой. Лютня тихо отозвалась в унисон, а клавиши клавикорда дрогнули, издавая глухой, но волнующий звук. Этот слабый аккорд, казалось, оживил зал, наполняя его странной атмосферой ожидания и намека на то, что было скрыто под слоем забвения.       — Прекрасное место для испытаний, не правда ли? — наконец произнес Люцифер, его голос прозвучал как тихая, издевательская мелодия, проникающая в самую суть безмолвного зала.       Юный наследник ответил сдержанным кивком, контролируя волнение, которое, как ни странно, пробуждал в нем демон. По каким-то причинам он мог чувствовать магическую энергетику этого давно забытого зала, и понимал, что ни одно из испытаний не будет легким — ни в мыслях, ни в решениях.       — Почему ты выбрал именно это место? — внезапно даже для самого себя поинтересовался Ликс. — Тебе что ли музыка нравится?       В этот момент напряжение в воздухе вдруг стало осязаемым. Казалось, что на мгновение демон потерял свою невозмутимость, а взгляд его мелькнул в сторону старых инструментов. Всего на миг, но лицо Люцифера стало менее холодным, как будто он погрузился в воспоминания. Однако эта уязвимость была краткосрочной: Минхо быстро вернулся к своему привычному виду, сдержанному и надменному, как и прежде.       — С чего ты взял? — приподняв одну бровь, удивился демон. — Это просто единственный безлюдный и просторный зал. Я, конечно, думал создать локацию за пределами замка… Но у нас не так много времени.       Ли, заметив изменение на лице Люцифера, решил никак не реагировать на это. Парень предпочел не задавать вопросов и не акцентировать внимание на переменчивой эмоции, которая так быстро исчезла, словно её и не было. Вместо этого он продолжил стоять, как будто ничего не заметил, его взгляд оставался спокойным и сосредоточенным, как всегда, когда речь шла о задачах, стоящих перед ним.       — Ты прав, здесь нас действительно не потревожат. Так что за испытания меня ждут?       — Как хорошо, что ты спросил! —воскликнул неожиданно радостно демон. — Но сначала тебе стоит закрыть глаза.       Принц не мог не заметить, как Хо старается сделать свои действия более театральными. Его жесты становились чрезмерно плавными, а взгляд немного наигранным, как будто он пытался привнести дополнительную важность в момент, который не требовал лишней помпезности. Это вызвало у Феликса едва заметную усмешку.       — Это обязательно? — с легким оттенком сарказма поинтересовался парень, прокручивая в голове все эти странности и уловки демона.       Люцифер в ответ лишь беззаботно пожал плечами и с игривой улыбкой произнес:       — С вами никакой интриги не создашь, Ваше Высочество.       И в этот же миг Люцифер хлопнул в ладоши. Раздался громкий, почти резонирующий звук, и мгновенно занавески, что закрывали огромные окна, сдвинулись в стороны. Зал наполнился светом, который, казалось, в один миг оживил пространство.       Пыль, которая за годы неустройства осела в углах и на старинных инструментах, поднялась в воздух, едва заметная в лучах дневного света. Она крутилась, в мгновение ока собравшись в вихрь, как ураган, и стремительно взметнулась вверх, растворяясь в воздухе, словно самой собой. Ветер от этого движения наполнил зал свежестью, но при этом принял на себя атмосферу таинственного напряжения.       Зал, когда-то живший шумом праздников, смехом и музыкой, теперь будто бы вновь пробудился от долгого сна. Его старинные инструменты слегка зазвенели, а отголоски звуков, унесенные сквозняком, еще долго эхом отдавались в пустых пространствах. Но теперь, после этого действия, словно сама энергетика зала как будто обрела новое дыхание. Феликс ощущал, как пространство вокруг наполняется каким-то скрытым давлением, легкой мистикой, а присутствие Люцифера и его властное спокойствие, казалось, усиливали это ощущение.       Ликс, которого едва ли можно было уже удивить подобным действием, на мгновение замер, не отрывая взгляда от залитого светом зала. Теперь этот простор, долго казавшийся забытым, вдруг обрел жизнь. Пыль, которая всего мгновение назад плотно оседала на покрывалах и инструментах, всколыхнулась и словно танцем закружилась в воздухе, исчезая в сиянии. Он перевел взгляд на Люцифера, но не увидел в его лице ни привычного сарказма, ни напускной холодности. Феликс почувствовал, как внутри что-то дрогнуло. Зал выглядел таким живым и… возвышенным, словно этим жестом Минхо вернул прошлое величие королевской традиции. Он… не перестает удивлять.       — Допустим… Это было неожиданно, — принц откашливается и все же спрашивает. — Но к чему этот жест?       — Забыл сказать, — Люцифер делает наигранную эмоцию сожаления, будто бы он действительно запамятовал упомянуть какой-то важный момент. — Все оставшиеся дни испытаний мы проведем здесь.       — Здесь?       — Да-да, поэтому, думаю, легкая уборка не помешает. Всё-таки я люблю чистоту. Так что оживим это место хотя бы на время, — продолжил демон спокойным и заурядным тоном. — Ну, может себе ещё вина сюда принесу… Не знаю… Посмотри на то, как вы будете справляться с испытаниями и будете ли вы вообще с ними справляться…       — Ты расскажешь наконец о том, что мне нужно делать? — перебивает размышления Люцифера принц, который слегка устал уже от этой напускной интриги.       — Ах, какое рвение… Похвально. Так уж и быть, — Минхо на всего на миг становится серьёзным, а после лукаво улыбается и тут же щелкает пальцами. — Давай начнем, Феликс.       С этим легким щелчком демон заставил внезапно появиться массивное кресло в центре пустого зала. Оно словно вынырнуло из ниоткуда, резко материализовавшись на холодном каменном полу. Ли едва сдержал вздох, чувствуя, как дрожь пробежала по спине. От демонских фокусов всегда было не по себе — нечто в них казалось противоестественным, будто сама ткань реальности подчинялась капризу Минхо.       — Прошу, Вас, Ваше Высочество, — Люцифер пригласил его сесть с притворной вежливостью, едва скрывая насмешливую нотку, словно уже заранее предвкушая свою победу в этом испытании.       Феликс задержал взгляд на кресле, словно взвешивая каждую деталь этого жеста. Подозрения закрались в сознание, но он все же решился, стараясь не показать ни тени колебания. Ликс подошел к креслу и сел, ощущая холод мраморного зала и едва заметную напряженность вокруг.       Минхо медленно обошел кресло, плавно и уверенно двигаясь по залу, пока не остановился прямо перед принцем, сложив руки на груди. Он смотрел на будущее солнце Лионеса сверху вниз, сдержанно и непринужденно, словно оценивая каждую эмоцию, мелькнувшую на его лице. Контраст был поразительным: его внешность, до пугающего совершенства, могла бы напомнить произведение искусства, созданное без единого изъяна. Статная фигура, ослепительно ухоженные черты, словно вырезанные с идеальной точностью, и глаза, сверкавшие загадочной глубиной, — все это придавало Люциферу почти магическую притягательность.       Но эта обманчивая красота лишь подчеркивала его внутреннюю природу. За изысканными манерами и спокойствием скрывался истинный характер — жесткий, насмешливый и порой безжалостный. Каждое его слово таило за собой ухмылку, каждое движение подчеркивало его абсолютную уверенность в том, что мир вращается вокруг его воли. Точно демон.       — А теперь слушай меня внимательно, Феликс, и не перебивай, — начал спокойно Минхо. — Так как у нас нет времени ждать, пока в вашем королевстве появятся ещё какие-то критические ситуации, на которых мы могли бы отлично проверить тебя на прочность, я сделаю их сам. Я перенесу тебя в определенную ситуацию, из которой тебе предстоит выбраться. Справился ли ты с поставленной задачей — решаю только я.       Феликс чуть приподнялся, открыв рот, чтобы задать вопрос, но прежде чем он успел произнести хоть слово, Люцифер с молниеносной скоростью склонился к нему, поднося указательный палец к его губам. Легкое касание заставило парня замереть, чувствуя, как по телу пробежала дрожь. Принц ощутил, как его щеки начали предательски вспыхивать румянцем, пока он пытался отстраниться, но что-то удерживало на месте — будто на мгновение воздух в комнате стал плотнее.       — Просил же не перебивать меня, — прошептал демон, и его голос звучал низко, почти нежно, что только усугубляло ситуацию.       Кровь прилипла к лицу Ли, и каждый нерв тянулся к тому, чтобы сбежать из этого момента, но одновременно что-то внутри сопротивлялось этому порыву. Гордость не позволяла ему отвернуться, а интерес — молчаливо сидеть, даже в такой неожиданной близости.       — Не волнуйся, я весьма беспристрастный судья. Если ты действительно преуспеешь, я выпущу тебя из этой ситуативной задачи. Однако один нюанс… — Люцифер отводит взгляд, изображая грусть, а после возвращает прежнюю и искреннюю ухмылку. — Срок на выполнение задачи. Тебе нужно справиться до наступления следующего дня в Лионесе. Так как время в созданных мною сценах течет иначе, я буду рядом и буду напоминать об этом. Вопросы?       — Сколько дней по ощущениям я могу провести… в этой «ситуативной задаче»? — не растерявшись и быстро сориентировавшись, спросил принц.       — Может целый день… А может десять… Кто знает, — задумчиво и одновременно игриво отвечает Минхо. — Не волнуйся, говорю же, я буду рядом.       — Уж кто бы сомневался, — Феликс ухмыляется собственным словам, а после в голове внезапно проскальзывает идея. — Слушай, давай так: если я справлюсь до захода солнца здесь, то ты ответишь на мои вопросы, идёт?       На мгновение Люцифер застыл, глядя на принца с нескрываемым удивлением, осознавая, что жалкий смертный дерзнул предложить ему пари. Затем демон разразился тихим, слегка насмешливым смехом, который эхом отразился от стен зала, словно и сам воздух вокруг загустел от его иронии.       — То есть ты действительно предполагаешь такой исход, — вкрадчиво произнес Минхо, с явным скепсисом, — что справишься с испытанием?       Люци посмотрел на юного наследника, склонив голову чуть набок, а в его взгляде читалось едва сдерживаемое веселье и насмешка. Сложенные на груди руки демонстративно подчеркнули, как маловероятным ему казалось подобное развитие событий. Однако Ли уверенно встретил взгляд демона и коротко ответил:       — Да.       Эти слова, казалось, ещё больше развеселили Минхо. На его лице появилась откровенная улыбка, глаза блеснули со смесью презрения и, как ни странно, любопытства. Люцифер рассмеялся снова, но уже мягче, почти отрешенно, будто прикидывая: что же движет этим смертным?       — Признаться, в этом есть действительно что-то интригующее, — произнёс он, сложив руки за спиной и наклоняясь к принцу. — Но позволь поинтересоваться… Если, в порядке чистого бреда, тебе удастся пройти испытание, то что бы ты хотел узнать?       Взгляд Люцифера был прищурен, и в нём скользнула тень той древней и непростой натуры, что скрывалась под его поверхностной насмешливостью.       — Всё.       — «Всё» это что, Феликс?       — Всё о вас демонах. Об испытаниях, о сделках — я хочу знать всё.       На миг надменный взгляд собеседника потемнел, став серьёзным, почти задумчивым. В его глазах мелькнула какая-то мысль, словно Минхо взвешивал нечто важное, осознавая, какие последствия может повлечь это обещание. Но затем, поймав себя на этом, Люцифер фыркнул, и прежняя уверенность вернулась на его лицо. Едва заметная усмешка появилась на губах, словно он уже видел, как Феликс терпит неудачу.       — Что ж, звучит дерзко, — сказал демон с ноткой иронии. — Я согласен, но с одним условием.       — Каким?       — Ты пройдёшь все мои испытания, — Минхо пристально посмотрел на принца, его голос стал ниже, почти завораживающим. — И тогда… Может быть…       — Я согласен.       Не колеблясь, Ликс уверенно протянул руку Люциферу, готовый к тому, чтобы доказать свою решимость. Его взгляд был твёрдым, а манеры — сдержанно королевскими. Минхо, наблюдая за этим жестом, прыснул, как будто увидел в нём что-то забавное и странное. Этот шаг — простое рукопожатие, без всяких условий или церемоний, казалось для демона унизительным. Но, несмотря на своё внутреннее негодование, он молчал и, всё-таки, с небольшой издевкой, крепко сжал руку Феликса. Затем демон обошёл кресло, в котором сидел принц, и стал у него за спиной. Его глаза сверкнули холодным огнём.       — Ну что ж, — произнёс Люци с лёгким презрением в голосе. — Давай приступим. Закрывай глаза.       Тон его голоса был твёрдым и немного властным, как если бы для него не было иного варианта. Ли, сжав челюсти, почувствовал, как его внутреннее сопротивление слегка угасает. Он закрыл глаза, не желая показывать свою неуверенность, но и не испытывая полного согласия с этим требованием.       Закрыв глаза, Феликс чувствовал, как напряжение струится по его телу, от головы до кончиков пальцев. Мягкий шум пустого зала, еле слышный скрип его собственной одежды — всё это казалось особенно громким, когда он сосредоточился только на собственных ощущениях.       Неожиданно он почувствовал прохладное прикосновение к своим вискам. Его тело инстинктивно дёрнулось, веки невольно сжались, как будто это касание было чем-то чуждым и неприятным.       — Расслабься, — раздался у самого его уха низкий, шелковистый голос Люцифера, в котором было что-то успокаивающее и одновременно насмешливое.       Принц с трудом подавил желание резко отдёрнуться. Ему казалось, что это прикосновение не просто физическое — словно через пальцы демона проникало что-то глубже, пронизывая его разум. Чувство лёгкого холода на висках смешалось с незримым давлением, словно что-то тянуло его сознание прочь из тела.       В следующую секунду мир вокруг него изменился. Сначала это было почти незаметно — ощущение, что воздух становится плотнее, как перед грозой. Затем, будто волна, его окутало чувство невесомости. Сиденье кресла под ним словно растворилось, звуки исчезли, а в голове замелькали странные образы, лишённые логики и формы.       — Можешь открывать, — голос Минхо раздался вновь, однако теперь он звучал откуда-то сверху, словно сам демон находился совсем рядом, но вне досягаемости.       Когда Феликс открыл глаза, перед ним развернулась совершенно иная картина. Он стоял посреди опустошённой деревни, его руки были покрыты легким слоем сажи, а одежда, непривычно простая и потёртая, неприятно ощущалась на коже. Вместо королевского одеяния — простой льняной жилет и свободные брюки, поношенные и испачканные. На ногах — тяжёлые кожаные сапоги, покрытые пылью и грязью.       Воздух был густым от запаха гари. Серые полосы пепла и дыма стелились по земле, словно беспокойные призраки, что ещё не покинули этого места. Ветер выл, заставляя золу кружиться в вихрях, словно не давая поселившемуся здесь отчаянию исчезнуть. Принц опустил взгляд на сумку, висевшую через плечо. Он приоткрыл её и увидел лишь небольшой бурдюк с водой и кусок засохшего хлеба. Содержимое выглядело жалким, но это было всё, что осталось у жителей.       Он осмотрелся. Деревня была почти полностью уничтожена огнём. Там, где когда-то стояли дома, теперь возвышались обугленные остовы стен. В одном из углов деревни несколько человек трудились, перетаскивая камни и доски, пытаясь соорудить хоть какое-то укрытие для тех, кто лишился крыши над головой. Их движения были медленными, словно каждое усилие давалось им через силу, но они продолжали работать, несмотря на всё.       Сердце Феликса сжалось. Здесь царила не просто разруха, а беспомощность и отчаяние, которые буквально висели в воздухе. Теперь он был не просто наблюдателем. Он был частью этого мира, где его испытания только начинались.       У обломков стены, будто являлся частью этого разрушенного мира, появился Люцифер. Его осанка была расслабленной, как у зрителя в театре, а тонкая ухмылка растягивалась по его лицу, отражая удовольствие от происходящего. Темные глаза блестели, словно демон наслаждался новой игрушкой, которой стал Феликс.       Он медленно подошёл к принцу, не торопясь, смакуя каждое мгновение. Его шаги были почти бесшумными, но всё же вызывали ощущение опасности, которая исходила от него, как лёгкое покалывание в воздухе. Люцифер остановился на расстоянии вытянутой руки, сложив руки за спиной, и посмотрел на Ли с таким видом, будто оценивает, насколько тот подходит к новой роли.       — Ну как тебе? — начал мягко Минхо, но с явной издёвкой. — Разве это не слишком для принца, привыкшего к комфорту и уважению?       Феликс поднял голову, его глаза встретились с глазами демона. Там не было страха, только усталость, смешанная с решимостью. Он чувствовал слабость в теле, каждая мышца напоминала о том, как трудно привыкнуть к новой реальности. Однако эта усталость не сломила его.       — Значит, ты перенёс меня в деревню, — сказал Феликс спокойно, его голос прозвучал хрипло, но уверенно. — Эти люди потеряли всё. Если я начну требовать к себе особого отношения, чем же я буду лучше тех, кто их бросил?       На миг в глазах Люцифера промелькнуло что-то, будто слова принца задели его, но это было слишком короткое мгновение, чтобы принц мог понять, что именно он увидел. Демон снова ухмыльнулся, но на этот раз его улыбка показалась чуть менее надменной, как будто в ней скрывалось нечто большее, чем простой сарказм.       — Пожалуй, ты удивляешь меня, принц, — ответил он наконец, голос его звучал всё так же насмешливо, но в нём сквозила лёгкая тень уважения. — Посмотрим, долго ли ты сможешь держаться на этом высоком моральном пьедестале.       По итогу Ликс начал с самых сложных задач, как будто пытаясь доказать самому себе, что он способен на большее. Он тащил тяжёлые бруски и камни, которые оставались от разрушенных зданий, его руки покрывались ссадинами и грязью. Пот струился по спине, одежда прилипала к телу, а пальцы ныли от постоянного напряжения. Парень помогал местным собирать воду, проделывая долгий путь к источнику, а затем снова возвращался, чтобы разбирать обломки зданий, очищая место для временных построек.       Время сливалось в одну непонятную массу, теряя ощущение контроля. К вечеру принц ощущал себя как выжатый лимон. Боль в мышцах и спине становилась привычной спутницей. Усталость накатывала волнами, почти сбивая с ног. Порой казалось, что он вот-вот упадёт, но Феликс стиснул зубы, заставляя себя двигаться дальше.       Однажды вечером, сидя возле костра, Ли увидел, как дети с жадностью едят свои небольшие порции супа. Их глаза, потухшие от усталости, немного оживлялись при виде горячей пищи, но её было слишком мало, чтобы утолить настоящий голод. В этот момент Феликс посмотрел на свою еду — немного хлеба и воды. Он понял, что даже это было роскошью для многих из них. Горькое осознание прокралось в его сердце: здесь, вдали от замка и королевского статуса, он был таким же уязвимым, как все остальные.       — Слабость подходит тебе, — раздался знакомый голос за его спиной.       Юный наследник вздрогнул и оглянулся. Люцифер стоял неподалёку, а его силуэт выглядел почти призрачным в свете костра. Он опирался на обломок стены, наблюдая за принцем с хитрым выражением на лице.       — Ты слишком долго размышляешь, — продолжил демон, скрестив руки на груди. — Не забывай, время не на твоей стороне. У тебя есть дела поважнее, чем философствовать о смысле бедности.       Принц плавно поднялся на ноги, а его взгляд встретился с глазами Минхо. Несмотря на усталость, в его взгляде читалась твёрдая решимость.       — Я не философствую. Я учусь.       — Ну что ж, посмотрим, куда Вас приведёт это обучение, Ваше Высочество, — хмыкнул демон и растворился в воздухе.       Дни проходили, и каждый новый был похож на предыдущий, но становился всё более изнурительным. Феликс почти перестал чувствовать своё тело: пыль забивалась в лёгкие, оставляя горький привкус во рту, руки, покрытые мозолями и кровавыми ссадинами, тряслись от усталости. Лицо, обветренное под палящим солнцем, покрылось тонкой коркой пыли и грязи, которую принц даже не успевал смывать.       В один из таких дней, когда силы окончательно покидали юное тело, Ли заметил старосту деревни, наблюдающего за ним. Этот пожилой мужчина, сгорбленный от прожитых лет, смотрел на парня с явным укором. В его взгляде читалось негодование: «Почему ты, принц, так бесполезен для нас?»       Феликс почувствовал, как в его груди закипает горечь. Внутри поднялся гнев, старый знакомый голос гордости нашёптывал: «Ты — принц, будущий король. Это не твоя работа! Почему ты должен угождать людям, которые не ценят твои старания?»       В этот момент, словно почувствовав его борьбу, появился Люцифер. Демон, как всегда, выбрал идеальный момент, чтобы подкрепить сомнения юного наследника. Он возник из пустоты, шагнув из тени разрушенной стены, ухмыляясь, как хищник.       — Каково это, принц, — голос Минхо звучал едва слышно, но пробирался прямо в сознание. — Чувствовать себя всего лишь человеком? Потерянным, уставшим, зависимым от милости тех, кто смотрит на тебя свысока. Ты ведь знаешь, что этот старик видит в тебе лишь обузу. Разве тебе не хочется приказать? Потребовать, чтобы тебе дали то, что ты хочешь? Ты же можешь. Ты привык к такой жизни.       Слова Люцифера, словно иглы, пробивали изнутри. Гордость, до этого спрятанная в дальнем углу души Феликса, на миг ожила, крича, что демон прав. Но тут же на смену пришло другое чувство — осознание. Если бы такое случилось, когда мама была жива, то она наверняка была бы здесь, рядом со своими людьми.       Ли закрыл глаза, глубоко вдохнул и снова посмотрел на Минхо. В его взгляде больше не было гнева, только нескрываемое упрямство.       — Если я сейчас уступлю этому чувству, — тихо ответил принц, скорее самому себе, чем демону, — я предам тех, ради кого это делаю.       — Ну да, ну да… Интересно, сколько времени ты ещё сможешь продержаться.       С этими словами Хо исчез, оставив парня стоять на месте, борясь с внутренним огнём, который, как он понял, мог стать его падением, но также и ключом к его победе.       Прошло ещё несколько дней. Работы в деревне шли своим чередом: обломки расчищались, временные укрытия становились крепче, а те, кто ещё недавно смотрел на Феликса с недоверием, теперь принимали его как одного из своих. Принц замечал, как взгляды жителей становились менее настороженными, а в некоторых даже появлялось уважение. Ли чувствовал это изменение: не из-за того, кто он по статусу, а из-за того, что он сделал. Несмотря на истощение, юный наследник продолжал трудиться рядом с остальными, забывая о своём титуле. Этот опыт стал для него странно значимым, почти очищающим.       В один из вечеров, когда солнце, алое, словно раскалённый уголь, закатывалось за горизонт, деревня наконец замерла в тишине. Работа была завершена, и жители, измученные, но довольные результатом, начали расходиться по своим укрытиям.       Ли, вытирая грязь с лица, почувствовал, как на его плечо легла тяжёлая, но тёплая рука. Он обернулся и увидел старосту, того самого, чей укоризненный взгляд долго не давал ему покоя.       — Благодарю тебя, — произнёс староста, искренне и глубоко. — Ты сделал для нас больше, чем кто-либо мог бы.       Феликс замер, не зная, как ответить. Слова застрявали в горле, а внутри разливалось странное чувство тепла и облегчения.       — Вы все сделали это, — наконец произнёс принц, пытаясь скрыть волнение.       Но староста покачал головой:       — Ты мог бы остаться в стороне. Многие бы так и поступили. Но ты работал, как один из жителей деревни. Это значит для нас больше, чем ты думаешь.       Ли улыбнулся, впервые за долгое время почувствовав себя не только принцем, но и частью чего-то большего. Он впервые ощутил настоящую связь с людьми, ради которых трудился.       Когда староста ушёл, Феликс поднял взгляд на ночное небо. Звёзды светили ярко, словно подчеркивая, что за грязью и тьмой всегда есть свет. На миг парень даже забыл, что это всё испытание. Здесь и сейчас он был просто человеком, сделавшим правильный выбор.       Изнеможение пробило Его Высочество насквозь. Тело, вымотанное тяжким трудом, больше не могло сопротивляться. Он прикрыл глаза, ощущая, как земля под ним словно ускользает, и провалился в темноту.              Когда Ли вновь открыл глаза, то обнаружил себя не на опустошённой земле деревни, а посреди Большого зала. Возвращение было резким, почти ошеломляющим: мягкий свет закатного солнца пробивался через высокие окна, а тяжёлая, почти зловещая тишина зала вновь окутала его, словно напоминая, что испытание завершилось. Перед ним стоял скучающий Минхо. Демон наблюдал за ним с привычной ухмылкой, но в его глазах теплилась едва заметная нотка уважения.       — Ну что ж, Феликс, — начал он, с чуть театральным жестом поправляя рукав своей рубашки, — пожалуй, на этот раз ты сумел выстоять.       Принц поднял голову, не зная, что ответить. Его мышцы болели, разум всё ещё был полон образов разрушенной деревни, а сердце стучало от странной смеси облегчения и усталости.       — Видимо, у тебя есть что-то большее, чем просто королевское происхождение, — продолжил демон, задумчиво потирая подборок. — В любом случае, поздравляю с завершением испытания смирения и отказа от привилегий.       Феликс сглотнул, пытаясь отдышаться. Он не сразу понял, что Люцифер говорил это без явного сарказма. Возможно, впервые за всё время демон сказал что-то, что звучало как искреннее признание.       — Я справился? Это всё? — наконец выдавил из себя парень, стараясь не показать дрожи в голосе.       Люцифер усмехнулся, а его лицо вновь приняло привычное выражение надменности.       — Ты ведь знаешь, что это только начало, верно? — он сделал шаг назад, наблюдая за Ликсом с тем же интересом, каким хищник наблюдает за жертвой. — Но на сегодня мы закончили. Можешь быть свободен.       С этими словами демон испарился, оставив за собой плотный и густой смог, а будущее солнце Лионеса погрузилось в одиночество со своими мыслями о том, через что он только что прошёл.

***

      После такого испытания, не желая оставаться в Большом зале, Ли вернулся в свои покои, но никакой облегченности он так и не почувствовал. Единственное, что знал принц так это то, что ему абсолютно не хочется ни есть, ни спать. Завтрак был давно переварен, и, несмотря на отсутствие еды, внутри было ощущение, как будто он был сыт этим испытанием и всем, что с ним происходило. Силы покинули, но Его Высочество был слишком напряжен, чтобы позволить себе отдых.       Изнуренность накатила новой волной, тело болело, руки и спина были невыносимо тяжелыми, но разум был совсем не готов к покою. Мысли снова крутились в голове: о людях деревни, о помощи, которую принц им оказал, и о том, как это всё было ненастоящим. В испытании всё казалось реальным, но когда он вернулся сюда, в свой замок, всё снова было на своих местах.       Феликс направился в ванную, пытаясь облегчить свою боль горячей водой, но пар и тепло не помогли снять тот тяжкий груз в душе. Он чувствовал себя как в ловушке — между тем, что он пережил, и тем, что осталось в реальности. Даже время, казалось, двигалось по-разному. В той иллюзии Люцифера прошло точно больше пяти дней, а здесь не минуло и дня.       В итоге юный наследник почувствовал, что ему срочно нужен воздух. Нужна тишина. Нужен момент, когда всё вокруг замолчит, и он будет только с собой. Пробравшись старыми путями, Феликс для всех незаметно покинул пределы замка. Он шел по тихим каменным коридорам, избегая встреч со служанками и стражей. Больше всего ему не хотелось разговоров, не хотелось лишних слов и взглядов. Ноги сами повели в сторону леса.       Когда Ликс оказался на свежем воздухе, ощущение свободы было почти невыносимым. Это было то, чего ему всегда не хватало, особенно после всего пережитого. Стены замка казались ему слишком тесными, а пустые коридоры давящими. Прогулка в сторону густого леса, где тянулся аромат деревьев и сырой земли, казалась единственным способом избавиться от нахлынувших мыслей и найти хоть какое-то успокоение.       Парень шел через лес, не спеша, с каждой минутой всё больше растворяясь в этом мире, полном тени и лунного света. Кое-где ещё пели птицыв ветвях, и светлые пятна, пробивавшиеся через листву, только подчеркивали, насколько его мысли были далеки от спокойствия. Почему я не могу просто почувствовать, что всё это имеет значение?       Ли продолжал идти, потерянный в мыслях, и шаг за шагом прогонял воспоминания о том, что пришлось пережить в деревне. Эти дни, наполненные трудом, страданиями и внутренними поисками, казались целой вечностью. В той реальности, где он не был принцем, а просто человеком, Феликс чувствовал себя по-настоящему живым. Эта разница, неясность и непонимание того, что для него было истинным, а что иллюзией, заставляла чувствовать странную дезориентацию. Это ощущение пограничного состояния заполнило принца, как пустота, в которой не было ясных ориентиров.       Кроме того, не покидал внутренний дискомфорт от того, что в том испытании Ликс помогал людям, восстанавливая разрушенное, но всё это было частью игры. Демон не перенес его в реальность, а создал мир, в котором принц был лишь пешкой, выполняющей свою роль. И как бы Феликс не пытался убедить себя, что это имеет смысл, истинная суть оставалась скрытой за оболочкой. И что же он сделал сам? В реальности ведь все было по-другому. Тут парень лишь наблюдал, раздавая указания. Это было как очередной театральный акт, где он снова оказался не в своей роли. Мысли вызывали тоску, а душа требовала признания того, что всё сделанное принцем имело хоть какое-то значение.       В своих размышлениях Феликс не заметил, как оказался на небольшой поляне в лесу, где просторная, открытая для взгляда поверхность позволяла увидеть ночное небо. Сквозь разрыв в деревьях, где раньше были скрыты густые кроны, его взор встретил удивительный звездный покров, который, казалось, и вовсе не знал конца.       Тут же юный наследник заметил бревно, которое, вероятно, служило для путников простым сиденьем, и, подходя ближе, увидел в свете луны остатки костра — слегка обугленные и потрескавшиеся ветки, среди которых можно было различить следы недавнего огня. Он присел на бревно, чувствуя, как усталость отходит, уступая место странному покою. Принц взглянул на ночное небо, усыпанное мерцающими звездами, и вдохнул свежий ночной воздух, наполненный ароматами леса. Звезды — такие далекие, такие холодные — в то же время наполняли его чем-то знакомым, чем-то, что вызывало легкую тревогу и спокойствие одновременно.       Тишина, царившая вокруг, была настолько глубокой, что казалась почти осязаемой. В этом покое, вдали от суеты и обязанностей, он ощущал, как его мысли, наконец, обретают ясность. Звезды, как тихие свидетели, мерцали в небесах, и в их свете Феликс почувствовал нечто большее, чем просто пустое пространство. Они напоминали ему о Яне, который позволил принцу прогуляться по невидимым для людских глаз ночным дорожкам. В тот миг Феликс чувствовал, как легко и беззаботно можно идти среди звёзд, не ограничиваясь земной реальностью, а паря в бескрайности, где время и пространство утратили всякую значимость.       Это было так давно, что Ли ощутил странную ностальгию по тем моментам, проведённым с Левиафаном. Несмотря на то, что Чонин действительно был самым безбашенным и непредсказуемым демоном из всех, в нём было что-то особенное. Его дикий и свободный дух заставлял забывать о правилах и границах, открывая мир в новом свете. Ли вспоминал, как было легко, как иногда даже весело и захватывающе проходили их прогулки, и как, несмотря на всю свою дерзость, Ян всегда оставался каким-то непостижимым, как часть этого странного мира, которую Феликс всё ещё не мог до конца понять. Но всё же он, как и все остальные, просто демон. У нас разные судьбы.       Внезапно ночной воздух наполнился знакомым, но каким-то непривычным голосом.       — Видимо я не достаточно утомил тебя сегодня, — протянул устало демон. — Вместо того чтобы сладко спать в своих покоях, ты решил бродить по лесу?       Феликс вздрогнул, уловив в словах Минхо непривычный сарказм, а что-то иное, что он не мог сразу определить. Голос Люцифера, обычно острый, как кинжал, звучал сейчас намного расслабленней, будто заточенное лезвие, спрятанное в ножны. Принц не сразу обернулся, напряжённо слушая, как шаги демона приближаются к нему, словно ночной ветер, осторожно шелестящий листвой.       Минхо сел рядом и так близко, что холодная аура его присутствия почти касалась Ли. В лунном свете лицо демона выглядело уставшим, но спокойным. Его глаза, часто сверкавшие насмешкой, смотрели на Феликса с непривычной глубиной.       — Ну и что мы здесь делаем? — спросил Люци с нетипичной и даже ласковой улыбкой.       — Могу задать тебе тот же вопрос, — сухо отвечает принц, переводя взгляд на звёзды.       Демон, вместо того чтобы ответить сразу, снисходительно покачал головой на слова Феликса, его надменность на миг уступила место чему-то неожиданно спокойному. Он плавно поднял руку, и лёгким щелчком пальцев зажёг небольшое пламя на кончике указательного.       — Хороший ответ, — произнёс он почти шёпотом, а затем, сложив губы трубочкой, сдул огонёк в сторону старого кострища.       Пламя, словно послушный зверёк, скользнуло по воздуху и медленно опустилось на обугленные ветки. Сухие остатки дерева вспыхнули с треском, осветив поляну тёплым светом.       — Так-то лучше, — негромко добавил Люцифер, после чего поднял голову вверх, — Красивое зрелище, не находишь?       — Почему ты здесь? — спрашивает Ли, игнорируя вопрос демона.       — Могу задать тебе тот же вопрос.       Феликс, услышав ответ Минхо, едва заметно хмыкнул, а затем тихо рассмеялся. Этот короткий смех прозвучал искренне, как лёгкое дуновение ветерка в тихую ночь, и на мгновение разрядил невидимое напряжение между ними.       Демон чуть наклонил голову, как будто изучая принца под новым углом, и его губы тронула едва заметная улыбка. Словно ему было приятно видеть Ликса таким расслабленным, пусть даже он и не собирался это признавать.       — Ты ведь знаешь, — наконец произнёс Люци, задержав голос на полутоне, словно играя с самим моментом, — что я должен за тобой присматривать.       Его слова прозвучали слишком ласково, почти обыденно, но в этой обыденности чувствовалось что-то глубже. Голос, тёплый, как пламя только что разожжённого костра, будто бы скрывал намёк на заботу, от которой сам Люцифер, возможно, старательно пытался избавиться. Феликс на это лишь закатил глаза и промолчал. Учитывая весь горький опыт, он знал, что демоны всегда находят способ насмехаться или поставить его в неловкое положение. Какое-то время они продолжали молча сидеть у костра. Время же тянулось, словно густой мёд.       — Эти звёзды, — резко нарушил тишину демон, — они ведь были здесь задолго до тебя, до меня, даже до тех, кто создал этот мир.       — Ты часто наблюдаешь за звёздами? — осторожно спросил принц и перевел удивленный взгляд на демона.       — Часто, — ответил он тихо. — Они напоминают мне, что даже в вечности всё можно потерять. Было время, когда я смотрел на эти звёзды и видел не просто свет, а целые истории. Теперь я смотрю на них и вижу лишь точки.       Феликс ощутил, как его привычное раздражение к демону слегка отступает. За этими словами явно скрывалось нечто большее, чем он мог себе представить.       — Истории? — переспрашивает Ли, не замечая собственного интереса.       Минхо на мгновение посмотрел на принца, словно оценивая, стоит ли продолжать.       — Каждый из нас пишет свою историю, — уклончиво продолжил демон и перевел тему. — Видишь это созвездие? — он указал длинным пальцем, словно рисуя линии в воздухе. — Люди называют его по-разному. Но для меня оно всегда будет символом вечности. Каждый из этих огоньков давно погас. Ты сейчас видишь их свет, но они уже не существуют.       Феликс поднял глаза, следуя за жестом Хо. Почему-то именно сейчас в такой необъяснимо приятной тишине его слова неожиданно глубокие, задели какую-то скрытую струну в душе принца, вынуждая смотреть на демона с другой стороны.       — Ты ведь живёшь вечность, — наконец сказал Ли. — Каково это наблюдать за звёздами, зная, что ты пережил их всех?       Люцифер на мгновение замер, его привычное выражение лица смягчилось. Он опустил ветку и, глядя на огонь, негромко произнёс:       — Это похоже на наблюдение за тенями прошлого. В них есть красота, но она иллюзорна.       Принц ничего не ответил. Он смотрел на Минхо, заметив, как привычная маска надменности чуть-чуть сползла, обнажая гораздо более сложную личность, о которой он даже не подозревал. В эту ночь демон показался ему не только воплощением греха, но и существом, знающим одиночество и тоску лучше, чем кто-либо ещё.       Мягкий треск костра заполнил молчание, и где-то высоко на небе промелькнула звезда, оставив за собой тонкий серебристый след.

***

      Утро третьего дня испытания началось с настойчивого стука в дверь. Феликс, всё ещё находившийся в состоянии странной полусонной отрешённости, нехотя поднялся. Его тело ощущало усталость, но разум был настойчиво бодр, как будто с самого пробуждения требовал действий. Возможно, это была заслуга их с Люцифером ночной вылазки в лес, которая удивительным образом сняла внутреннее напряжение в районе юного сердца.       За дверью стояла Жасмин — её решительный взгляд не оставлял места для возражений. Принц хотел было отмахнуться, сославшись на усталость и важность подготовки к следующему испытанию. Он намеревался сказать, что позавтракает позже или вовсе обойдётся. Однако служанка, словно стена, перекрыла все пути к отступлению. Её молчаливая, но категоричная настойчивость не позволила Ликсу уйти, не подчинившись.       Жасмин всегда держалась сдержанно, чётко помня о своём статусе и месте в замке. Она была образцом дворцового этикета: всегда говорила ровным тоном, склоняла голову в почтении и строго следовала правилам поведения. Однако всё это мгновенно отступало на второй план, стоило ей заметить, что принц пренебрегает своим здоровьем. Тогда в её взгляде вспыхивал едва уловимый огонь, а манеры исчезали без следа. В такие моменты служанка напрочь забывала, кто перед ней. Для неё не имело значения, что Феликс — наследник трона, который по идее мог просто приказать ей замолчать. Она смело стояла перед ним, не боясь вступить в спор, и настойчиво напоминала о важности сна, еды или отдыха.       Ли внутренне усмехнулся, заметив, как её непоколебимость вновь проявилась. Принц не мог не оценить иронию ситуации: он, тот, кто привык раздавать приказы, вдруг оказался под её неофициальной опекой. В конце концов, Феликс нехотя последовал за ней в королевскую столовую, где на длинном деревянном столе уже дожидались блюда. Пар от горячих напитков поднимался тонкими белыми струйками, свежий хлеб и фруктовые угощения источали тёплый, едва уловимый аромат, от которого желудок предательски напомнил о себе. Несмотря на сопротивление, парень сел за стол, краем глаза наблюдая за Жасмин, которая оставалась неподвижной, пока он не начал есть.       Тишина утреннего приёма пищи казалась удивительно умиротворяющей. Каждый кусок будто заставлял тело по немногу приходить в норму, смывая остатки ночного напряжения. Всё вокруг дышало спокойствием: утренний свет, пробивавшийся сквозь занавеси, играл на фарфоре, воздух наполнялся лёгким пением птиц за окном. Феликс чувствовал, как этот простой ритуал — завтрак — помогал вернуть ему немного энергии перед новым днём. Закончив, он быстро привёл себя в порядок и направился туда, где его наверняка уже ждал Люцифер.       По пути в Большой зал мысли Ли неизменно возвращались к ночному разговору у костра. Ему не давало покоя то спокойное тепло, с которым Минхо вел беседу, и тот непривычный для демона тон, лишённый сарказма и издёвки. Принц, привыкший к одиночеству, должен был бы игнорировать подобное, но он солгал бы, если бы сказал, что ему не понравилась атмосфера той ночи. Там, в мягком свете звёзд и тихом треске костра, он наново ощутил что-то странное — уязвимую, но тёплую близость, которую он так старательно пытался не чувствовать.       Феликс тяжело вздохнул, задумавшись о том, почему всё складывается именно так. Почему он, чья жизнь расписана от рождения, оказался по разные стороны баррикад с теми, кто в этот момент напоминал ему о том, каким глубоким и насыщенным мог быть мир? Что, если бы всё было иначе? Что, если бы он мог позволить себе сохранить это чувство? Ведь с каждым новым испытанием принц начинал понимать демонов не как врагов, а как существ с внутренними ранами и противоречиями, такими же, как у него самого.       Размышления юного наследника внезапно прервались у массивной двери Большого зала. Ликс остановился, услышав мелодию, доносящуюся изнутри. Нежные переливы музыки звучали мягко, словно касались чего-то самого сокровенного, пробуждая в душе Феликса странное, но приятное волнение.       Ли осторожно потянул за массивную дверную ручку, и, словно по волшебству, мелодия оборвалась, растворившись в тишине, будто её никогда и не было. Принц замер на мгновение, раздумывая, не пригрезилась ли ему музыка, но ощущение её присутствия было слишком явным. Он шагнул внутрь, и его взгляд тут же остановился на новом элементе обстановки — роскошном диване у окна, которого раньше здесь точно не было.       На этом диване, с изысканной небрежностью, лежал Люцифер. Его длинные ноги были элегантно вытянуты, а лицо наполовину прикрыто тыльной стороной руки, как у героя романтической пьесы. Длинные пальцы с легкой ленцой играли с тенью, падающей от окна, будто ему и впрямь нечем было заняться.       Когда Минхо заметил Феликса, уголки его губ медленно приподнялись, складываясь в самодовольную улыбку, от которой пространство вокруг словно потемнело, наполнившись давящей аурой. Эта улыбка, насыщенная скрытыми смыслами, напомнила младшему о вечной борьбе, которая незримо сопровождала каждого из них.       Демон плавно поднялся с дивана, его движения были полны грации и осознания собственной силы. Скрестив руки на груди, он склонил голову в знак формального приветствия, его голос прозвучал низко и мелодично:       — Доброе утро, Ваше Высочество.       В груди Ликса всё неприятно сжалось, когда Люцифер произнёс эти слова. Всё, что произошло прошлой ночью, казалось таким реальным, живым, наполненным эмоциями, которых принц редко позволял себе испытывать. Но теперь, вернувшись в стены замка, это ощущение растворилось, оставив после себя лишь пустоту.       Ночное спокойствие, та откровенность под звёздами остались в лесу у костра. Здесь же всё оставалось неизменным: демон с его насмешливым, будто читающим всё насквозь взглядом, и он сам — принц, шаг за шагом пытающийся не провалить испытание.       Люцифер смотрел на него так, будто уже знал о всех мыслях, бурлящих в его голове, и эта проницательность была невыносимой. Феликс заставил себя выпрямиться и сдержать мелькнувшую горечь в глазах, снова напоминая себе, что слабости здесь нет места.       — Доброе утро, — коротко отвечает Ли серьёзным тоном. — И что сегодня меня ожидает?       В этот момент Хо несдержанно рассмеялся, его смех эхом разнесся по залу, заполнив пространство лёгким, но тревожным звоном.       — Ах, какое рвение! — усмехнулся демон, прищурив глаза. — Неужели ты так сильно хочешь откровенного разговора со мной?       Феликс чуть приподнял бровь, но промолчал. Он давно понял, что любое его замечание лишь подливает масла в огонь сарказма Минхо. Немного успокоившись, Люци скользнул взглядом по фигуре принца, будто оценивая его готовность. На мгновение взгляд задержался, в глазах мелькнуло что-то, напоминающее удовлетворение. Затем демон медленно кивнул, сделав приглашающий жест в сторону массивного кресла, стоящего в центре зала.       — Садись, — сказал демон низким тоном, словно обещающим что-то одновременно интригующее и пугающее. — Так уж и быть, давай начнём.       Погружение в реальность испытания произошло менее болезненно чем в первый раз. Феликс попал в скромное жилище жреца, где его встретил измождённый, едва стоящий на ногах старик. Взгляд жреца был полон горечи и упрямства, а в голосе звучали обиды на весь мир. В небольшой комнате витал тяжелый аромат трав и ладана, но за ним скрывалось зловоние плесени и пыли, от которого Ли непроизвольно морщился. С первых мгновений старик встретил его с раздражением, жалуясь на неблагодарных прихожан и сокрушаясь о давно ушедших «золотых временах».       Испытание началось с трудностей. Каждый день жрец требовал от Феликса внимания и помощи, заваливал его жалобами и бесконечными упреками. Его недовольство распространялось на всё вокруг, а вечера проходили за длинными рассказами о великом прошлом, утраченных возможностях и несправедливости мира. Атмосфера становилась всё напряжённее, но принц пытался оставаться терпеливым, понимая, что за резкостью старика скрывается глубокое разочарование.       На третий день в иллюзии, когда Феликс вышел во дворик, чтобы перевести дух, перед ним внезапно возник Люцифер. Демон, как всегда, выглядел безукоризненно, с легкой ироничной улыбкой смотрел на принца. Минхо заметил усталость юного наследника и предложил ему закончить испытание, но тот отрицательно покачал головой. Был лишь один вопрос: «Почему этот человек заслуживает стольких страданий?». Люцифер будто бы прочитал это в глазах Ликса и лишь пожал плечами и кинул напоследок фразу:       «Не всем дано сохранять величие до конца. Но тебе выбирать — терпеть или пройти мимо».       И с каждым днём терпение Феликса испытывалось всё сильнее. Старик заставлял его выполнять мелочные поручения, жаловался на боль в суставах и невнимание окружающих. Но однажды всё изменилось. Во время очередной лекции о прошлом жрец неожиданно потерял равновесие и упал. Принц поднял его, ожидая благодарности, но вместо этого получил новый поток упреков. Эти слова ранили, но Ли подавил раздражение, понимая, что гордость старика — это последнее, что у него осталось.       В конечном итоге, в момент отчаяния, жрец сказал: «Ты первый, кто остался со мной так долго. Все остальные ушли. Прости меня за мою слабость и ворчливость, и спасибо, что выслушал». Эти слова глубоко тронули Феликса. Он увидел в старике не просто раздражительного и упрямого человека, а одинокую душу, которая долгие годы не знала ни понимания, ни заботы.       Перед тем как вернуться в реальность, жрец протянул Феликсу амулет, символ терпения и стойкости, с тихими словами благодарности. Принц принял его, чувствуя, что испытание завершено. Он выбрался с иллюзии демона с новым осознанием: истинная сила не только в выносливости, но и в способности видеть за чужой гордостью и слабостью того, кто нуждается в простом человеческом участии.       Когда Феликс открыл глаза, первое, что он увидел, — это фигуру Минхо, стоящего у окна. Демон словно был вырезан из темнеющего неба, его силуэт отбрасывал длинные тени в теплых лучах заходящего солнца. Люцифер наблюдал за горизонтом, где день уступал место ночи, и в его взгляде таилось нечто большее, чем просто задумчивость. Уловив движение принца, демон плавно повернулся и его лицо осветила тонкая, почти лениво-насмешливая улыбка.       — Поздравляю, Ваше Высочество, — говорит он, подходя ближе, — ты прошел испытание принятия чужой слабости и терпения. Должен признать, это было довольно любопытно наблюдать.       Принц почувствовал слабую ломоту в теле, отголоски прожитого испытания. Однако в груди разливалось теплое чувство удовлетворения — он справился. Не успев толком обдумать слова демона, Ли задал внезапный вопрос, который, как оказалось, давно беспокоил его.       — Почему ты улыбаешься каждый раз, когда я справляюсь с испытанием? Разве ты не должен злиться, что я обыгрываю тебя?       Минхо замер на мгновение, словно оценивая вопрос, а затем уголки его губ заметно приподнялись выше, превращая улыбку в нечто почти загадочное.       — Злиться? — протянул он, словно это слово было для него чем-то чуждым, и в его глазах заиграли отблески последних лучей солнца. — Разве ты до сих пор не понял, Феликс? Это не игра, и ты не обыгрываешь меня.       — Все равно не понимаю.       Люцифер на ответ принца лишь разводит руками и самодовольно улыбается. Юный наследник ещё раз невольно пробегается глазами по фигуре демона, однако, когда они встречается с ним взглядами, то Феликс в миг замирает.       Да ну нет…       Признаться, он заметил это не сразу — сначала казалось, что это просто незначительная деталь, не заслуживающая особого внимания. Но с каждым новым разговором, с каждым новым испытанием, Ли начинал ощущать, как взгляд Минхо становился всё более проникновенным. Это было не просто обычное наблюдение, не просто холодный, оценивающий взгляд, какой он привык видеть у демонов. Нет, в этом взгляде было что-то другое: настойчивое внимание, как будто сам Люцифер пытался заглянуть в его душу, понять, что скрывается за этим строгим, порой даже безразличным выражением лица. Каждый раз, когда их глаза встречались, Феликс ощущал, как его сердце на мгновение замирало, и как будто он становился частью чего-то гораздо большего, чем просто часть этого мира.       Он пытался понять, что это — чувство странного тепла, возникающее от этих взглядов, или же нечто более сложное? Минхо редко говорил прямо, но этот взгляд, его проникающие глаза, как бы застывшие в каком-то вечном моменте, были гораздо более выразительными, чем любые слова.       Тут же Феликс вспоминает, что сначала нервно избегал этих взглядов, ведь не знал, как правильно реагировать. Чувствовал себя неудобно, как будто был под увеличительным стеклом. Но со временем что-то в нём менялось. Парень, как и сейчас, начал замечать, как собственные глаза задерживались на демоне. Он, как бы непреднамеренно, отвечал на его взгляд, и теперь, вместо того чтобы отворачиваться, пытался смотреть в глаза демону так же устойчиво. Каждый раз, когда он встречал его взор, что-то внутри него начинало резонировать. Это было странное, даже пугающее ощущение, когда весь мир словно уходит на второй план, и остаётся только этот момент — взгляд, проникающий в самую глубину.       Чем больше Ликс держал взгляд, тем больше понимал, что этот момент между ними как будто застыл, окутанный чем-то невыразимым. Он знал, что Минхо не привык терять контроль, что он всегда за кулисами, но всегда в центре игры. Однако… Это не был взгляд демона, готового манипулировать. Это был взгляд… заинтересованности, возможно, даже чего-то гораздо более человеческого.       И вдруг Феликс осознал, что с каждым таким взглядом, он чувствует, как невидимая граница между ними начинает стираться. Парень начал ощущать, как внутри него растёт странное чувство — не сразу понятное, но такое сильное, что уже не дает покоя.       Каждый раз, когда их глаза встречались, Феликс чувствовал, как его восприятие Минхо меняется. Он уже не видел в нём лишь демона, не видел просто врага или испытателя. Он видел в его глазах что-то личное. И это личное, как бы странно это ни звучало, заставляло Ли думать о Люцифере не как о сущности, с которой он должен бороться, а как о существе, в котором есть загадка, которую принц пытается разгадать. Выходит, снова попал в ловушку? Ведь теперь Ликс сам начинал поддерживать зрительный контакт, не отворачиваясь, чувствуя, как их взаимодействие становится чем-то более настоящим и интимным.       Люцифер, заметив растерянность на лице юного наследника, не смог сдержать улыбки. В его глазах читалась смесь насмешки и какого-то невидимого удовольствия от того, как легко он мог ввести принца в смущение. Он наблюдал, как Феликс, в попытке скрыть свои мысли, слегка потупил взгляд, и эта реакция не ускользнула от внимательных глаз демона.       — Спокойной ночи, Ваше Высочество, — сказал мягко Минхо, но с изюминкой, как всегда, оставляя в словах скрытую угрозу или приглашение. Он сделал шаг назад, почти растворяясь в темноте, а его фигура становилась всё менее четкой на фоне темного зала.       Принц почувствовал, как его щеки заливает легкий румянец от этой неожиданной и почти интимной прощальной фразы. Потому как это было не просто прощание, а как будто невидимый мост проложенный между ними. Мост, который Ли не хотел переходить, но который было почти невозможен игнорировать.       — Спокойной ночи, — немного смущенно ответил младший, стараясь не дать своему голосу дрогнуть. Он не знал, почему ему стало неловко, но эта ухмылка, этот взгляд… они заставляли его чувствовать себя уязвимым, как никогда прежде.       Отводя глаза, Феликс поспешно направился к выходу из Большого зала, решив, что ему лучше отдохнуть перед следующим испытанием. Он должен был быть готовым. Внутренне он понял, что сегодня ему нужно просто расслабиться и подготовиться к следующему шагу, а не разгадывать какие-то скрытые игры Люцифера. В конце концов принц победит и сам выведает все желанные ответы.       Вдруг Ликс вспомнил, что обещал Жасмин поесть. Мысль о том, как она ждет его в столовой, вернула парня к реальности. Это напомнило ему, что есть вещи, которые действительно важны, и что он должен сосредоточиться на своих обязанностях и самочувствии, а не на том, что происходит между ним и демоном.

***

      Проснулся Феликс с чувством странной неопределенности. Ему казалось, что череда испытаний, которые устраивает Люцифер, лишает его ощущения реальности. Иллюзии демона затягивали на часы, дни, а может, даже недели, и каждый раз, возвращаясь, принц не мог избавиться от ощущения, что жизнь в Лионесе утекает сквозь пальцы. Его собственное время, собственный мир — всё это становилось расплывчатым, как будто он терял связь с самим собой.       Собравшись с силами, Ли встал с постели и отправился на завтрак. В зале его ждал отец. Их разговор был коротким, почти поверхностным, но сама встреча принесла Феликсу удивительное облегчение. За этими утренними словами скрывалось напоминание о том, ради чего он проходит все эти испытания. Лицо отца, его спокойный и уверенный взгляд — всё это возвращало младшего к реальности, к его цели, к тому, что он всё ещё хоть что-то контролирует в этом хаотичном водовороте.       Завершив завтрак, принц поднялся и отправился в Большой зал. Его мысли были смешанными, переполненными тревогой, но с крохотным проблеском решимости. Каждый шаг по коридору отдавался эхом, усиливая напряжение внутри. Феликс знал, что его ждёт новый вызов, но какой именно — всегда оставалось загадкой.       Открыв массивные двери, Ли замер. Зал был пуст. Ни Люцифера, ни привычных намёков на его присутствие. Пространство окутывала странная тишина, лишь свет утреннего солнца пробивался через высокие окна, создавая длинные тени на полу.       — Опаздывает что ли? — пробормотал Феликс, недоумённо оглядываясь. Ему было непривычно видеть зал таким безжизненным, особенно зная, как демон любил драматично появляться, чаще всего даже раньше времени.       Слегка нахмурившись, парень позволил себе пройтись по залу, рассматривая его с непривычной стороны. Взор остановился на инструменте, стоящем в углу. Это была арфа — изящная, украшенная тонкой резьбой, с идеально натянутыми струнами, которые поблескивали в свете.       Феликс медленно подошёл ближе, чувствуя, как с каждым шагом внутри поднимается тёплая, но немного щемящая волна воспоминаний. Его мама любила играть на арфе. В те редкие дни, когда жизнь в королевском дворце позволяла расслабиться, она садилась за инструмент и наполняла зал мелодиями, которые могли заставить даже самого упрямого вельможу улыбнуться. Иногда она брала сына на колени и показывала, как касаться струн, чтобы звук был чистым и лёгким.       Принц протянул руку и осторожно дотронулся до одной из струн. Звук был тихим, но удивительно ясным, будто арфа ждала, когда к ней снова прикоснутся. Он сел рядом и провёл пальцами по нескольким струнам, пробуя звуки, пока мелодия не начала складываться сама собой. Медленно и неуверенно он начал вспоминать ту самую песню, которую мама напевала ему в детстве. Её голос был мягким и утешительным, а мелодия словно рассказывала историю о тепле и защите.       Юный наследник зажмурил глаза, позволяя пальцам двигаться чуть увереннее. Ноты соединялись в поток музыки, которая заполнила зал. Воспоминания нахлынули, каждое касание струны пробуждало образы: он, маленький, сидящий рядом с мамой, её добрые глаза, ласковая улыбка и нежный голос, который всегда находил слова, чтобы поддержать. Играя, Ли не заметил, как сердце стало биться чуть мягче, а дыхание замедлилось. Этот момент принадлежал ему, только ему, в этом огромном и холодном зале. ♫ Тихо падает звезда, свет укроет холода… ♫       Эти строчки зазвучали в мыслях парня, будто кто-то шептал их из далёкого прошлого. Феликс закрыл глаза, позволяя звукам струиться сквозь него, и тонкие нити мелодии, сплетённые с воспоминаниями, наполнили комнату. ♫ Ты закрой свои глаза, я шепну слова тепла… ♫       Голос матери, нежный и утешительный, будто вновь вернул его в то время, когда он был ребёнком. Ласковая, успокаивающая песня, которую она напевала, теперь словно оживала через его руки. Каждая нота отзывалась в сердце, как отголосок тех безмятежных дней, когда мир был проще, а его главное убежище — объятия любящей мамы. Он чувствовал, как лёгкая грусть переплетается с теплом в груди, и это ощущение давало странное утешение.       Тишину зала, заполненную лишь затихающими вибрациями арфы, нарушил едва уловимый звук шагов. Феликс вздрогнул и обернулся, его пальцы всё ещё касались струн. У массивных дверей зала стоял Люцифер, опёршийся плечом о косяк. Он молча наблюдал за принцем, на его лице играла полуулыбка — такая же загадочная и притягательная, как всегда.       — Я, признаться, не ожидал такого утончённого таланта, — произносит демон, медленно входя в зал. — Это было… — Минхо замолчал, словно подбирая нужное слово. — Чисто. И очень искренне.       — Ты подслушивал? — Ли недоверчиво посмотрел на демона, а его щёки слегка порозовели.       — Считай это наблюдением, — демон пожал плечами, останавливаясь на расстоянии нескольких шагов. Темные глаза сверкнули, когда он наклонил голову, глядя прямо в глаза принцу. — Я всего лишь позволил себе насладиться моментом.       — Это просто мелодия из детства, — юный наследник смутился ещё больше, опуская взгляд на арфу.       — «Просто»? — Хо усмехнулся, и в его голосе зазвучала лёгкая насмешка, но она не казалась злобной. — Ты вложил в неё больше, чем осознаёшь. Такие вещи невозможно сыграть без души. Уж я-то знаю о чем говорю.       Феликс открыл рот, чтобы ответить, но осёкся. Вместо этого он лишь вздохнул и, поднявшись со скамьи, встретился с пристальным взглядом демона.       — Ты опоздал.       Люцифер приостановился, слегка приподняв бровь, будто удивляясь такому заявлению. Затем его губы изогнулись в ленивой улыбке.       — Опоздал? — повторил он с притворной задумчивостью. — А ты следишь за временем?       — Конечно, — Ли вскинул брови, не уступая. — В отличие от тебя, я стараюсь быть пунктуальным.       — О, пунктуальность — добродетель скучных, — произнёс Люцифер, подходя ближе. — Я предпочитаю заставлять людей немного подождать. Это придаёт моменту больше… значимости.       — Значимость? — принц закатил глаза, но уголки его губ слегка дрогнули. — Ты правда считаешь, что твоё опоздание кого-то впечатлит?       Люцифер наклонился чуть ближе, темные как ночь глаза вспыхнули с игривой теплотой.       — Тебя ведь впечатлило, раз ты решил упомянуть об этом.       — Может быть, я просто отмечаю недостатки, — парень смутился, но постарался быстро взять себя в руки.       — О, недостатки… — Минхо усмехнулся, распрямляясь. — Я знал, что в тебе есть что-то интересное.       Феликс почувствовал, как его раздражение сменяется лёгкой растерянностью от такого ответа, но вместо того, чтобы продолжать спор, лишь коротко вздохнул.       — Давай просто начнём. Судя по твоим испытания у меня не так много времени.       — Как пожелаете, Ваше Высочество, — демон с притворной покорностью сложил руки за спиной и кивнул.       И всё-таки в глубине этой ухмылки Ликс заметил что-то новое — тёплый отблеск, который на мгновение нарушил привычную маску демона.       Уже по привычному ритуалу Минхо переносит юного наследника в новую реальность. Феликс оказался в центре шумного культурного празднества. Огни города ярко освещали площади и улицы, создавая впечатление всепоглощающего великолепия. Город был окружён талантливыми художниками, поэтами, музыкантами, каждый из которых стремился превзойти остальных. Каждый уголок был насыщен произведениями искусства, от ярких картин до громких аккордов на разных инструментах. Мастера сцены и зрелища занимали центры площадей, демонстрируя свои умения и привлекая внимание толпы. Это искусство, которое было когда-то просто выражением творчества, стало настоящим культом — культом славы и признания.       В этом празднике красок и звуков было легко потеряться. Люди охотно раздавали похвалу, возводя на пьедестал тех, кто выделялся, кто превосходил других в мастерстве и таланте. Их восторг был почти всеобщим, и казалось, что он был необходимым условием для того, чтобы быть признанным. Но те, кто не успевал за нескончаемой гонкой за признанием, оставались в тени, забытые и сломленные. Толпа быстро перемещалась от одного артиста к другому, не задерживаясь надолго, не давая времени на истинное понимание и оценку талантов.       Принц стоял в стороне, наблюдая за происходящим вокруг. Он не спешил вступать в этот мир искусств, где все вокруг стремились к восхищению и признанию. Однако, спустя несколько часов, его взгляд невольно привлекла группа людей, окружившая местного скульптора. Этот человек, казалось, обладал почти королевской славой — его работы были признаны, а имя было на устах каждого. Толпа восхищалась его искусством, подражая стилю, а молодые художники окружали его, прося совета и помощи.       Сам скульптор, с гордостью подчеркивая свои заслуги и успехи, не упускал возможности продемонстрировать свою значимость. Он делился своими историями и достижениями, всегда ставя себя в центр внимания. Каждый его жест, каждое слово, которое он произносил, вызывало новый поток аплодисментов. В этот момент Ли почувствовал, как его взгляд невольно метнулся в сторону зрителей, и он заметил, как многие в толпе с радостью и уважением отдают свои признания человеку, которого едва знают.       Этот момент стал для Феликса поворотным. Он ощутил, как эти взгляды, полные восхищения, цепляют его самого. Мысль о признании, которое он так часто видел в глазах других, начала медленно прорастать в его сознании. Парень начал осознавать, как долго он стремился к тому, чтобы быть таким же, чтобы в его жизни тоже был момент, когда его кто-то заметит и оценит.       Осматривая площадь, Ликс невольно заметил, как его окружила небольшая группа людей. Узнав, что перед ними стоит принц, они начали подходить с любопытными взглядами, и вскоре на него обрушился поток вопросов и ожиданий. Толпа медленно сгущалась, и вскоре несколько человек с увлечением стали подталкивать его, требуя, чтобы он продемонстрировал свои умения, как это делают все вокруг. Все их взгляды были на нем — как на нечто исключительное, достойное внимания. Молодой поэт, заметив его нерешительность, подошел ближе и, с улыбкой на лице, обратился к парню:       — Ваше Высочество, вы должны показать, что достойны своей короны. Здесь все — мастера своего дела. Покажите и вы, что есть королевская кровь!       Эти слова вначале прозвучали как шутка, но в них Феликс почувствовал скрытую требовательность, словно он обязан оправдать ожидания. Соблазн — продемонстрировать свои таланты, увидеть восторг в глазах людей — стал неудержимо сильным. Ли понимал, что слава, которую он так хотел, могла быть лишь пустой оболочкой, иллюзией. Но ощущение того, что он может оказаться в центре внимания, вызвать восхищение и признание, захватило его. Принц стоял в центре площади, люди уже смотрели на него с любопытством, некоторые улыбались, а кто-то даже произносил короткие похвалы в его адрес, не зная ни его достоинств, ни его истинной ценности. Это внимание казалось настолько заманчивым, что Феликс почувствовал, как его сомнения начинают таять. Слава, несмотря на свою эфемерность, все же казалась тем, чего ему так не хватало.       В тот момент, когда Ли почти поддался искушению, его внимание привлекла фигура Минхо. Демон появился рядом с ним бесшумно, как тень, и тихий, почти незаметный смех прорезал шум толпы. Люцифер стоял так близко, что Феликс почувствовал его присутствие, словно это была не просто физическая близость, а какое-то невидимое давление. Хо посмотрел на него, словно рассматривая не просто человека, а нечто гораздо более интересное — объект его раздумий и манипуляций.       Демон склонил голову, его глаза были полны загадки и насмешки, и хотя слова, что он произнес, казались доброжелательными, они оказались такими же опасными, как и всё, что приходило из уст этого существа.       — Разве не для этого ты стремился стать достойным короны, Феликс? Чтобы восхищать и вдохновлять?       Слова демона посеяли в душе юного наследника сомнение. Они звучали как вызов, как проверка, как если бы Люцифер на самом деле ждал ответа, на который принц должен был бы откликнуться. Ли почувствовал, как напряжение растет в его груди. Слова, казавшиеся такими простыми и почти искренними, на самом деле обнажали его внутреннюю борьбу.       Феликс осознавал, что, показывая свои умения, он не просто стремится к признанию, а скорее поддается ловушке тщеславия. Его желания и амбиции, которые он когда-то считал достойными, теперь стали частью чего-то большего, что манипулировало им. Всё, что он делал, начиная с самой юности, оставалось незамеченным или считалось нормой, и теперь ему хотелось хоть немного ощутить вкус уважения и восхищения от других. Но чем больше он думал об этом, тем яснее становилось: слава, которую он так жаждал, не принесет ему настоящего удовлетворения.       Парень замедлил шаг, его тело словно стало тяжелым, а мысли — мутными и неясными. Он стоял среди толпы, ощущая, как взгляды окружающих проникают в него, заставляя сердце биться быстрее. Внимание на нем было сосредоточено, и ожидания в воздухе были почти осязаемыми. Его внутренний конфликт рос с каждым мигом, когда Ли все больше чувствовал давление. С каждой новой улыбкой или восхищением его тело поддавалось искушению. Принц видел в глазах людей надежду, что он продемонстрирует свои способности, что он не разочарует их.       Но, стоя в этом моменте, Феликс вдруг осознал, что если он уступит и позволит себе встать на путь признания, которое так легко можно получить, то явно поддастся искушению. Это будет моментальное удовлетворение, но и тяжесть сомнений, которая останется с ним навсегда. Слава, полученная таким способом, окажется обманом, а груз фальшивого признания станет постоянным бременем на душе. Внутреннее чувство несправедливости поднялось внутри Ли, как буря. Почему я не могу получить хоть немного признания?       Эта мысль пронеслась через его разум. После всех тех трудных испытаний, которые пережил, он не мог не чувствовать, что заслуживает хотя бы долю похвалы, того, чтобы его труды были оценены. В глубине души Ликс ощущал, что это было бы справедливо, что хотя бы раз он мог бы получить утешение.       Ли уже был на грани. Почти готов был поддаться этому искушению, когда внезапно, словно вспышка света в его сознании, принц вспомнил слова матери из детства. Те простые, но глубокие слова, которые он слышал много лет назад. Алора не раз говорила, что настоящая ценность человека не в том, что о нем скажут другие, а в том, как он сам себя оценивает. Эти слова, как ниточка, уводили Феликса от соблазна и заставляли задуматься. Вспомнив их, юный наследник ощутил, как его внутренний мир успокаивается, как сомнения, хоть и не исчезли, но теперь не могут контролировать его действия.       Сделав шаг назад, Ликс чувствовал, как тяжесть мира, казавшаяся столь непреодолимой, начала спадать. Он отошел от толпы, его глаза стали менее настойчивыми, а тело освободилось от напряжения, которое так долго сковывало. Парень почувствовал, как его внутренний мир восстанавливается, возвращается в прежнее русло.       Поняв, что его путь не заключается в поиске внешнего признания, Феликс осознал: его истинная цель — не стать объектом восхищения, а сохранить свою честь, свою верность ценностям. Он взял паузу, оглядывая людей, которые все еще смотрели на него. Сдержанно, с благодарностью, но без желания угодить, Ли поблагодарил их за внимание и отказался от того, чтобы показывать свои умения. Он знал, что настоящая сила не в том, чтобы завоевать чужое восхищение, а в том, чтобы быть стойким и верным себе.       Некоторые из зрителей разочарованно отвели глаза, другие — с легкой насмешкой ушли дальше, словно видя в нем труса, который боится раскрыться. Однако Феликс уже не ощущал боли от этих взглядов. Их мнение перестало быть для него важным. Внутренне он чувствовал себя свободным, сильным, потому что сделал выбор, который соответствовал его собственным убеждениям.       Темные тени начали сгущаться в глазах Его Высочества, и он почувствовал, как мир вокруг растворяется. Шум толпы, яркие огни, восхищение и напряжение — все это постепенно исчезало, возвращая его к реальности. Он сделал шаг назад, осознавая, что испытание на удивление быстро подошло к концу.       Люцифер, стоящий неподалеку, внимательно наблюдал за сидящим в кресле парнем. Его взгляд был полон таинственного разочарования, но также промелькнула тень одобрения. Он слегка усмехнулся, наклонив голову в знак интереса, и произнес:       — Неужели ты отказываешься даже от того, что само идет к тебе в руки?       Феликс, ощущая уверенность в своем решении, спокойно ответил:       — Истинное признание придет ко мне, если я останусь верен себе, а не тем, кто жаждет зрелищ.       Минхо вальяжно опустился на мягкий диван у окна, протянув ноги, как будто ничто не могло потревожить его спокойствие. Он наблюдал за принцем, который, казалось, уже начал привыкать к этим непривычным испытаниям. Ликс слегка потирал виски, но головная боль, хоть и присутствовала, была уже не столь мучительной, как в самом начале.       — Ты справился с этим испытанием гораздо быстрее, чем я ожидал, — лениво заметил демон, не сводя с младшего глаз. — Ну что, чем займемся дальше? У нас еще половина дня свободна.       Феликс, все еще ощущая легкое недомогание, посмотрел на Люцифера и ответил с легким напряжением:       — Не знаю, мой отец освободил меня от дел и сказал посвятить себя только этим испытаниям.       Хо задумался, мягко потирая подбородок. Затем, внезапно щелкнув пальцами, на кофейном столике появился кувшин вина и бокал. Демон налил себе немного и, наблюдая за юным наследником, казался менее угрожающим, чем прежде.       — Прости, тебе не предлагаю. У тебя есть склонность потом лезть целоваться с демонами, — продолжил Люцифер, с откровенной ухмылкой поднося бокал к губам. — Однако, раз уж ты свободен… Может сыграешь ещё немного для меня? У нас есть время до вечера.       Его Высочество теряется и не знает на что ответить первым делом. Уши невольно начали гореть и Ли, недовольно хмыкнув, решил не заострять внимание на высказываниях касаемо вина:       — Я тебе что, музыкант?       — Можешь не играть, если не хочешь, — ответил с непринужденной усмешкой Минхо, отпив немного вина.       Принц хотел было отказаться, уйти и заняться более важными делами, но, окинув комнату взглядом и немного подумав, он все же остался. Ликс знал, что его отказ, возможно, лишь подогреет интерес демона, а такой подарок он ему не сделает. Приняв решение, Феликс подошел к арфе и, протянув руку к струнам, ощутил как его пальцы слегка напряжены. Он улыбнулся сам себе, проклиная свою невидимую неловкость, и, откашлявшись, произнес:       — Я помню только несколько мелодий, так что не жди от меня великих симфоний.       Минхо, казалось, развлекался его смущением. Он насмешливо вскинул бровь и снисходительно кивнул, как если бы позволял принцу сыграть, несмотря на его ограничения. Это легкое пренебрежение раздражало Ли, но в то же время заставляло его ощущать странное возбуждение. Он никогда не играл для кого-то, никогда не позволял себе открыться через музыку.       Сделав глубокий вдох, юный наследник коснулся струн, нервно перебирая их сначала по одному, а затем переходя в знакомую мелодию. Музыка, которую он выучил много лет назад, звучала нежно, но с едва заметной тенью тоски в каждом аккорде. Люцифер не перебивал его, а наблюдал за каждым его движением. Он закрыл глаза и погрузился в звук, будто сам стал частью этой мелодии, сливаясь с каждым аккордом, наполняя пространство своей темной, но притягательной атмосферой.       В комнате стояла тишина, только невесомый звук струн и дыхание Люцифера нарушали её. Словно весь мир остановился, и время для этих двоих растянулось в пространстве, где не было больше никого, кроме музыки. Минхо, казалось, растворялся в звуках, и его лицо, хотя оно и сохраняло свою безразличную маску, излучало скрытое восхищение. Этот момент был без слов, но и без лишней фальши. Ли, несмотря на своё раздражение от того, что оказался в этом странном положении, ощущал, как его душа начинает раскрываться.       Он играл, как если бы эта музыка была его единственным способом выразить всё, что было у него внутри — сомнения, боль, беспокойство и, может быть, даже желание найти какой-то союз с этим существом, что не был бы просто демонстрацией силы и превосходства.       Люцифер, в свою очередь, не спешил нарушать это молчание. В его взгляде скользила тень удовольствия, но также и что-то неуловимое — возможно, даже снисхождение. Он не был здесь, чтобы унижать, скорее он наслаждался этим тихим, интимным моментом, когда два мира, человеческий и демонический, смешивались, создавая мгновение, в котором они оба могли быть просто собой — без титулов и статусных различий.       Комната наполнилась чем-то почти магическим. Стены, кажется, поглощали каждый аккорд, впитывая его в себя, а воздух становился тяжелым от напряжения, не требующего слов. Каждый звук, который выходил из арфы, словно растворял пространство между ними, соединяя их в этом тихом, по-настоящему интимном моменте, где время остановилось.

***

      На пятый день испытаний Феликс проснулся позже обычного. Ночь, как казалось, растянулась в бесконечности, а сомнения не отпускали даже во сне. Он ворочался в постели, пытаясь угнездиться в привычных мыслях, но каждое движение вызывало ощущение неудовлетворенности. Полночи принц размышлял о предстоящих испытаниях, о том, что ожидало его впереди, и, конечно, о Минхо. Этот демон был язвительным и насмешливым, к тому же, не скрывал своего удовольствия от того, что мог заставить Ликса чувствовать себя неуютно. Он не пытался сдружиться с Его Высочеством или сблизиться, что только усиливало в нем чувство отстраненности. Но при этом, с каждым днем его слова и действия сеяли в сердце Феликса сомнения и непонимание. Демон не пытался завоевать его расположение, но, несмотря на это, порой казалось, что в этом взгляде проскальзывает что-то большее — что-то вроде интереса или даже симпатии. Это была не очевидная привязанность, а скорее неуловимый намек на нечто большее, чем просто игра. И это сбивало с толку.       Конечно же, Феликс уже давно понял, что не должен ничего испытывать к таким существам. Минхо — это демон и его природа отличается от человеческой. И принц был уверен, что не стоит поддаваться этим странным, непонятным чувствам. Ли наследник престола, и его обязанность оставаться хладнокровным и сдержанным. Но, несмотря на усилия игнорировать это, ощущение странного ожидания продолжало нарастать. Каждый новый день, каждый новый момент с Минхо делали принца все более невыносимо любопытным и настойчивым в поисках разгадки. Если он пройдет все испытания Люцифера, если одержит победу, то, возможно, наконец-то обретет ответы на свои вопросы. Ответы, которые всегда были так близки, но никогда не поддавались.       Однако не только это заставляло Ликса просыпаться каждое утро с нетерпением. Минхо… Принц не мог до конца понять, что происходило с ним. С каждым днем ему становилось все более комфортно в его присутствии. Эта неприязнь, это внутреннее отторжение, которое он испытывал, как будто стиралось, оставляя после себя странное чувство зависимости. Признавать этого было трудно, но чувство ожидания, которое он пытался отбросить, становилось всё сильнее. С ним было… комфортно. И в этом была какая-то нелепая противоречивость, которая не давала покоя.       Феликс с трудом встал с постели, потирая глаза, пытаясь прогнать эти мысли. Но каждый раз, когда он пытался сосредоточиться, в голове всплывал только один вопрос: Что мне с этим делать?       Ли прекрасно осознавал, что у него нет времени думать о собственных чувствах, когда на кону стоят ответы на давно животрепещущие вопросы. Но если не сейчас об этом размышлять, то когда? Когда наконец-то у него будет хотя бы день, чтобы навести порядок в голове? Больше чем стать королем Лионеса и изведать разные миры вселенной, Феликс хочет только понять себя. Все привычные ориентиры и взгляды на жизнь с приходом демонов банально стерлись. Он не видел границ, не понимал, что является нормой и не знал, как вести себя в тех или иных ситуациях. Эта изоляция, это отсутствие взаимоотношений с людьми и каких-то хотя бы дружеских связей и этот недостаток любви — в совокупности сжирал изнутри. Привычный лад был нарушен и теперь принц не знал кто он. Однако сейчас… как всегда не время для его чувств. Никогда не время для Феликса и всегда время для обязанностей наследного принца.       Его Высочество устало выдыхает на свои мысли и семенит в сторону в ванной комнаты, как всегда, выбрав не себя, а дела, которые ему нужно завершить. А душу грела только мысль о том, что скоро все закончится. Осталось немного потерпеть, а после, наконец-то, и ответы, и корона будут у него. Может хотя бы тогда…       Быстро сделав все свои утренние дела, Ликс отправился прямиком в Большой зал. Широкие своды комнаты встречали его тишиной, нарушаемой лишь мягким шелестом занавесок от лёгкого сквозняка. Минхо, как всегда, уже ждал. Он стоял у массивного стола, слегка опершись на него одной рукой, и внимательно рассматривал что-то, лежащее перед ним. Услышав шаги, демон поднял голову и его взгляд тут же встретил принца.       — Проснулся, наконец, — с легкой усмешкой проговорил Люцифер, словно заранее знал, что ночь для Феликса была неспокойной. — Я уж подумал, что ты решил отказаться от испытаний и остаться в своей комнате.       Принц лишь сдержанно кивнул, подходя ближе. Его взгляд был холодным, но внутри кипел целый океан смешанных эмоций. Он уже знал, что Минхо любил поддразнивать, провоцируя на лишние слова, и поэтому старался держать себя в руках.       — Какое испытание ждет меня сегодня? — сухо спросил Ли, стараясь как можно скорее перейти к делу.       Минхо выпрямился, не сводя с него взгляда. Лёгкое движение пальцев выдавало какой-то странный интерес или нетерпение.       — Не всё сразу, принц. У нас ещё есть время. Почему бы тебе не расслабиться немного?       Ликс нахмурился, недоумённо глядя на демона. Что-то в его тоне настораживало. Обычно Минхо не тратил времени зря и сразу переходил к делу.       — Если это часть испытания, то лучше начнём прямо сейчас, — отрезал юноша, стараясь взять ситуацию под контроль.       — Ты так торопишься, хотя впереди ещё достаточно испытаний, — усмехнулся Люци, чуть наклоняя голову, будто разглядывая Феликса сквозь невидимую призму. — Но сегодня… сегодня будет немного по-другому.       Тут же Ли почувствовал, как в груди зародился легкий комок тревоги. Минхо всегда умел создавать атмосферу неопределённости, и, похоже, сегодня он собирался играть на этом особенно искусно.       — По-другому? — переспросил младший, чувствуя, как в голосе прозвучала едва заметная нотка раздражения.       — Всё верно, — подтвердил Минхо, обойдя стол и медленно приближаясь к принцу, а его шаги эхом отдавались в пустом зале. — Ты привык к тому, что я ставлю перед тобой задачи, которые проверяют твои слабости. Но сегодня всё гораздо интереснее.       — Хватит говорить загадками, — сказал он твёрдо. — Что ты задумал на этот раз?       Минхо остановился на расстоянии вытянутой руки. Его взгляд стал серьёзнее, но всё ещё оставался немного надменным.       — Сегодня тебе придётся столкнуться с чем-то куда более сложным, чем очередной вызов, Феликс. Сегодня испытание начнётся внутри тебя самого.       — И что это значит? — Феликс прищурился, стараясь не выдать своего внутреннего беспокойства.       Люцифер не ответил сразу. Вместо этого он взял что-то с края стола — небольшой круглый предмет, напоминающий зеркало, — и протянул его принцу.       — Ты должен посмотреть в это, — сказал он тихо, почти шёпотом, но в его голосе чувствовалась напряжённая серьёзность.       Принц колебался. Он не доверял Минхо, даже после всех этих дней, проведённых вместе. Но его любопытство было сильнее. Парень протянул руку и взял зеркало. На первый взгляд оно казалось обычным, с серебристой рамкой и гладкой поверхностью. Однако, как только Феликс заглянул в него, то понял, что это не просто отражение. Внутри зеркала начали разворачиваться сцены из его прошлого. Ли увидел себя ребёнком, сидящим в огромном пустом зале дворца, сжавшим в руках деревянную игрушку. Затем всплыли моменты, когда его отец смотрел на него с холодной строгостью, а потом отворачивался, словно разочарованный.       — Что это? — спросил юный наследник, не сводя глаз с зеркала.       — Это — правда. Правда о тебе, Феликс. Твои страхи, твои сомнения, твои желания. Ты готов это увидеть?       Ликс сжал зеркало крепче, чувствуя, как к горлу подступает горький комок. Ему было страшно. Страшно увидеть всё, что он пытался похоронить внутри себя.       — Я… я не знаю, — честно ответил он, не отрываясь от отражения.       Люцифер чуть улыбнулся, но в его взгляде не было насмешки.       — Тогда самое время узнать.       Вернув демону магическое зеркало, Феликс почувствовал, как колени слегка подгибаются под тяжестью воспоминаний и слов Хо. Он посмотрел на кресло, стоящее неподалёку, и, собравшись с духом, медленно сел. Движения принца были немного скованными — он всё ещё не знал, чего ожидать от очередного испытания. Мягкая поверхность хоть и была удивительно удобной, но это не приносило парню никакого облегчения. Он посмотрел на Минхо, который теперь стоял прямо перед ним, со знакомой смесью дерзости и скрытого намерения в глазах.       — Хорошо, — произнёс Люцифер, слегка приподняв бровь. — Но сначала…       Феликс хотел было спросить, что тот имеет в виду, но не успел — Минхо сделал шаг вперёд, наклоняясь над ним. Мир вокруг словно замер. Глаза демона — глубокие, словно в них скрывались целые миры — оказались совсем близко. Всего лишь несколько миллиметров отделяли их лица друг от друга.       — Мне нужно, чтобы ты пустил меня к себе в душу, — произнёс он почти шёпотом, но голос прозвучал гулко в ушах младшего, как эхо, раздающееся от самых потаённых уголков его сознания.       В этот момент Ли почувствовал, как у него перехватило дыхание. Его пальцы непроизвольно вцепились в подлокотники кресла. Сердце забилось быстрее, но он не мог отвернуться от пристального взгляда Минхо.       — В душу? — повторил он хрипловато, стараясь не выдать дрожь в голосе.       — Да, Феликс, — подтвердил демон, его губы чуть приподнялись в едва заметной улыбке. — Позволь мне заглянуть в самые тайные уголки твоей души.       Принц сразу же вспоминает слова Сынмина, да и остальных демонов тоже. Ему точно нельзя пускать их ни в свой разум, ни тем более в душу. Последний раз он чуть не проиграл Хёнджину. Тогда пришел Люцифер и все закончилось благополучно, однако сейчас… Никто его уже не спасёт, если Ли проиграет и в этот раз. Он с трудом перевёл дыхание, чувствуя, как внутри борятся разум и эмоции. С одной стороны, мысль о том, чтобы пустить Минхо так глубоко, была пугающей. С другой — какой-то неуловимый импульс, исходящий от демона, заставлял его довериться. Наконец Ликс медленно кивнул, выдохнув:       — Хорошо.       — Тогда приступим, — произнёс удовлетворенно демон с изящной улыбкой, прежде чем погрузить будущее солнце Лионеса в самое трудное испытание.       Мир вокруг принца начал меркнуть. Тусклый свет зала исчез, растворяясь в густой темноте, которая, однако, не пугала, а манила своей неизведанностью. Феликс оказался в безмолвной пустоте. Перед ним возникло мрачное зеркало, его поверхность тускло отсвечивала, словно за ним пряталась бесконечная глубина. Подойдя ближе, он заглянул внутрь и тут же замер — отражение было искажено, черты лица напоминали его самого, но откуда-то появились мрачные тени, будто подчёркивающие сомнения и страхи, которые парень предпочитал игнорировать.       Принц потянулся рукой к зеркалу, но прежде, чем пальцы коснулись холодной поверхности, в толще стекла блеснул яркий свет. Ли резко отступил назад, когда вокруг пространство начало сдвигаться и видоизменяться. Перед его глазами, словно старые картины, замелькали сцены из детства. Он увидел себя совсем маленьким, бегающим по дворцовому саду с королевой. Улыбка осветила его лицо, но она мгновенно исчезла, когда сцена сменилась другой: строгий голос отца раздавался откуда-то сверху, критикуя его за что-то незначительное.       Иллюзия поглотила Феликса, перенося в знакомые, но болезненные воспоминания. Он оказался в огромном зале королевского дворца, где высокие окна отбрасывали длинные тени, а эхо собственных шагов разносилось по округе, будто осуждая его. Перед принцем стоял отец — король Джихо. Высокий, строгий, словно высеченный из мрамора, он смотрел на сына с выражением, которое будто бы никогда не менялось: смесь разочарования и холодной сдержанности.       — Ты снова не справился, Феликс, — голос короля, глубокий и авторитетный, отозвался гулом в стенах зала. — Ты никогда не будешь достойным короны, если будешь таким слабым.       Ликс невольно сжал кулаки. Он помнил этот день. Тогда юный наследник всего лишь хотел показать отцу, что может справиться с задачей, что достоин его одобрения. Но всё обернулось иначе: меч в его руках дрогнул, и он потерпел поражение в тренировочном поединке на глазах у отца.       — В тебе слишком много эмоций, слишком мало воли, — продолжал Джихо, не отводя глаз. — Король не имеет права на сомнения, не имеет права быть слабым.       Каждое слово, как хлыст, оставляло в душе Феликса болезненный след. Он стоял, опустив голову, чтобы скрыть слёзы, которые тогда так и не позволил себе пролить. Сцена ожила перед ним снова, с безжалостной точностью воспроизводя все детали: холод в голосе отца, осуждающие взгляды придворных, ощущение беспомощности, словно весь мир против него.       Но хуже всего был не отказ. Хуже всего было чувство, что за этим отказом стояла отвергнутая любовь, которую Ликс так отчаянно хотел получить. Каждый взгляд отца, каждый укор, каждый безмолвный момент, когда тот отворачивался вместо того, чтобы похвалить, разрывали юное сердце принца.       Из густых теней за фигурой короля Джихо появился Люцифер. Его шаги были неспешными, но каждая тень на полу, словно оживая, поднималась к нему, делая его фигуру ещё более зловещей. Его глаза, яркие и проницательные, встретились с глазами принца через пространство и время.       — Ты чувствуешь это, Феликс? — голос Минхо звучал тихо, но эхом отдавался в каждом уголке пространства. — Тебя отвергли, оставили позади. Не потому, что ты был слабым, а потому что ты просто… был.       Ли вздрогнул, чувствуя, как эти слова проникают в самое его сознание, задевая старые раны. Люцифер, продолжая говорить, шагнул ближе, его силуэт растворялся в воспоминаниях, словно он был частью этого прошлого.       — Разве не для этого ты стремишься к власти? — продолжил демон, голос его становился всё более обволакивающим. — Чтобы доказать своему отцу, что ты можешь быть достойным? Что ты сильнее, чем он считает?       Феликс опустил взгляд на сцены, которые продолжали разворачиваться перед ним. Резкие слова Джихо звучали снова и снова, словно злосчастная мелодия, от которой не скрыться. Он видел себя мальчиком, в одиночестве размахивающим мечом во дворе, до боли в руках. Вспомнил, как оборачивался к окну королевской резиденции, надеясь, что отец заметит его упорство. Но Джихо никогда не смотрел. Его слова, его осуждающие взгляды — всё это только усиливало в Ли гнев, чувство несправедливости и жгучее желание доказать, что он достоин.       Гнев закипал в его груди. Парень сжимал кулаки, вспоминая всё: дни, проведённые в отчаянных попытках быть замеченным, часы тренировок, когда другие спали, слёзы, которые прятал от всех.       — Он был несправедлив ко мне, — голос Феликса дрожал от эмоций, но становился всё более твёрдым. — Я заслуживал его одобрения, заслуживал, чтобы он хотя бы раз похвалил меня.       Отчаяние охватило его, но вместе с ним росло и осознание. Все эти годы Ли гнался за призраком любви и признания, которые ему так и не дали. Люцифер наблюдал за принцем с той самой смесью насмешки и холодного понимания, которая всегда ставила Феликса в тупик. Его улыбка, тёмная и почти сочувственная, слегка изогнула уголки губ, словно он нашёл в этом моменте нечто одновременно трагичное и удовлетворяющее.       — Но ты ведь всегда стремился получить его внимание, не так ли? — проговорил он, и голос звучал как бархатная тьма, обволакивающая сознание. — Ты хочешь, чтобы он гордился тобой. Ты хочешь, чтобы твоя сила была признана, — демон сделал паузу, глядя, как Феликс борется с собой, и затем наклонил голову чуть ближе, будто хотел утвердить силу своих слов. — Это нечто большее, чем стремление к власти, Феликс. Это твой страх, твоя боль.       Парень резко выдохнул, его руки сжались в кулаки, а взгляд метался между демоном и сценами из его детства, словно он хотел найти способ отвергнуть эти слова.       — Я… я не боюсь, — голос дрожал, и это предательство собственного тона резануло его самого.       Минхо, заметивший эту слабость, шагнул ближе. Его фигура словно стала выше, тень охватила пространство, и его глаза загорелись алым светом, как будто он смог добраться до самых глубин страхов принца.       — Боишься, — прошептал демон, и этот шёпот отдавался громом в сознании Феликса. — Боишься, что не сможешь стать достойным королём, — он произнёс это спокойно, но каждое слово проникало, словно кинжал, глубже и глубже. — Это твоя самая большая тревога, не так ли? — продолжил Люцифер, не отрывая пристального взгляда от Феликса. — Ты не хочешь быть слабым. Не хочешь снова чувствовать себя таким, каким был тогда — забытым, недостаточным.       Слова демона тянули за собой всю тяжесть прошлого. Ли почувствовал, как стены его сознания начинают рушиться, обнажая перед ним те истины, от которых он так долго прятался.       Но внезапно в окружении мрака появилось маленькое светлое окно, его сияние мягко разрезало тьму. Принц замер, настороженный этим неожиданным проблеском. Его сердце забилось сильнее, когда он подошёл ближе и заглянул внутрь. Перед ним предстало воспоминание из детства: он, совсем юный и плачущий, несмело идёт по длинному коридору королевского дворца. Его маленькие руки сжаты в кулачки, лицо залито слезами. Это был день, когда умерла его мать, королева, и его детское сердце разрывало одиночествои скорби. Ли приоткрыл двери кабинета отца, надеясь найти утешение, но застыл на месте, увидев нечто, что перевернуло его мир. Джихо, всегда гордый и холодный король, сидел за столом с глазами, полными слёз. Его плечи, обычно такие прямые и твёрдые, дрожали от безмолвного плача. Это зрелище ошеломило Феликса. И почему я забыл об этом моменте? Ему ведь было так же плохо, как и мне…       Ли почувствовал, как по его щеке скользнула одинокая слеза. Перед его внутренним взором всплыли слова отца о том, как строго и жестоко воспитывали самого Джихо, как ему пришлось научиться скрывать боль и слабость ради своей короны. Люцифер появился рядом, словно тень, вышедшая из-за спины Феликса. Он тоже заглянул в светлое окно. Его губы скривились в полуулыбке, но взгляд оставался изучающим.       — Хочешь сказать, из-за этой грустной сцены ты собираешься забыть всё плохое, что с тобой происходило? — спросил он, и его голос звучал скорее как вызов, чем вопрос.       Принц вытер слезу, собираясь с мыслями. Он вспомнил последний разговор с отцом на балконе дворца. Джихо тогда, вопреки своей обычной строгости, извинялся за все те тяжёлые уроки и суровость, которые приходилось испытывать сыну. Феликс снисходительно улыбнулся, повернувшись к демону:       — Нет, я никогда не забуду этого. Боль не сотрётся, она останется частью меня. Но… я хочу его простить, — голос окреп, в нём зазвучала искренность. — Я не могу изменить прошлого, но я могу перестать быть его пленником. Простить — значит освободиться, дать себе шанс жить дальше. Строгость отца ранила меня, но, возможно, это был его способ защитить меня, показать, каким сильным я должен стать.       Ликс замолчал на мгновение, а затем добавил, глядя Люциферу прямо в глаза:       — Я не хочу нести в своём сердце ненависть или обиду. Простить — это не слабость, это путь к свободе.       Светлое окно постепенно потускнело, как будто кто-то медленно гасил свечу. Воспоминание о слезах отца исчезло, но оставило тёплый след в сердце Феликса. Однако этот краткий момент покоя быстро сменился чувством тревоги, когда пространство вокруг него начало искажаться. Пол под ногами словно растворился, и принц почувствовал, как его тянет вниз, будто в чёрную бездну. Воздух наполнился странным звоном, искажённым эхом, похожим на далёкий крик.       — Что происходит? — выдохнул он, хватаясь за воздух, словно за что-то невидимое.       — Это ещё не конец, — голос Минхо звучал откуда-то рядом, но демона не было видно. — Ты прошёл через боль прошлого, но как насчёт одиночества, Феликс? Того, что сидит глубже всех ран?       Внезапно мир вокруг прояснился, но стал зловещим. Перед Ли вновь появились сцены из его жизни, но они казались холодными, наполненными пустотой. Он увидел себя подростком, стоящим в огромном зале королевского дворца. Большие окна пропускали серый свет, создавая длинные тени на мраморном полу. Рядом не было никого — ни слуг, ни друзей. В руках юный Феликс держал меч, который больше напоминал ему о его обязанностях, чем о чем-то вдохновляющем.       — Это было после моих первых уроков боя, — прошептал он, узнавая момент. — Никто не пришёл похвалить меня. Даже отец…       Сцена заменилась другой. Маленький Ликс сидел за огромным дубовым столом в пустой трапезной, смотря на свой обед. Слуги стояли вдалеке, бесшумно перемещаясь, но никто не осмеливался заговорить с ним. Мальчик выглядел потерянным, словно единственным звуком в его мире было эхо собственного дыхания.       — Я часто ел один, — прошептал Феликс, сжимая кулаки. — Королевская кровь — это одиночество.       Люцифер появился рядом, его фигура снова словно вытекла из теней. Он склонил голову, изучая принца.       — Королевская кровь или страх быть отвергнутым? Ты прятался за своей гордостью, но внутри тебя всегда мучила эта пустота. Это одиночество — твой вечный спутник.       Ли сжал зубы, его взгляд снова обратился к сценам, которые продолжали сменяться. Праздники, на которых он стоял в стороне, наблюдая за другими детьми, танцы, где его приглашали лишь из вежливости, ночи, когда он лежал в постели, слушая, как за стенами идёт веселье, но к нему никто не заглядывал.       Пространство вокруг становилось всё более вязким, словно время застыло в этих моментах. Атмосфера давила на грудь, обнажая те раны, которые Феликс долго пытался скрыть даже от самого себя.       Сцены продолжали сменяться, одна за другой, как нескончаемая вереница мгновений, в которых парень чувствовал себя невидимым, незначительным. Эти моменты, наполненные тенью одиночества, тянулись бесконечно, пока не начали сворачиваться в самый мрак его души. Все звуки, все цвета исчезали, оставляя лишь пустоту. В глубине сознания начал звучать холодный голос Люцифера.       — Всё это ты носишь в себе, Феликс, — произнёс демон, словно его слова проникали прямо в сердце принца. — Страх, отчаяние, одиночество — всё это стало частью тебя. Ты считал, что, став сильным, сможешь избавиться от этой пустоты, но на самом деле ты её только углубил.       Ликс почувствовал, как тяжело дышать. Внутренние стены сознания словно сжимались, поглощая его, заставляя чувствовать каждую клеточку боли, скрытой под поверхностью.       — Я пытался быть сильным, я… думал, что, если стану королём, я смогу освободиться от этого. Но… чем больше я стремился, тем больше ощущал, что теряю себя.       — И ты всё ещё боишься этого одиночества, Феликс. Ты боишься признаться себе, что оно — твоя неотъемлемая часть, — Хо шагнул вперёд, его лицо оказалось всего в нескольких сантиметрах от лица принца. — Ты думаешь, что сможешь утолить этот голод с помощью власти и признания, но они не смогут заполнить ту пустоту.       Юный наследник попытался отвернуться, но его тело словно парализовало. Он снова оказался в том самом зале, где одиночество было его единственным спутником. В пустом зале, где даже эхо исчезало. Он был один. И снова, как и много лет назад, в тишине, без единого слова.       — Я… — голос едва вырывался из груди. — Я не знаю, что мне делать. Я не могу больше носить эту тяжесть. Я боюсь быть один.       Парень стоял в пустом коридоре, обняв тишину. Он уже знал, что это за место. Это был тот самый коридор, в котором он одиноко бродил в детстве, когда остался без утешения, без поддержки. Ли знал, что здесь больше не будет ни слов отца, ни его строгих взглядов. Здесь не было никого, кто бы мог его понять.       Мрак, который окружал Феликса, был глубоким и неумолимым. Каждый шаг в этом пространстве одиночества казался нескончаемым, словно Ликс блуждал по темной пустоте, где не было ни стен, ни горизонта — только он, его мысли и чувства, которые закручивались в водовороте. В каждом испытании, что демоны предлагали ему, он ощущал одиночество как нечто неизбежное, как часть своей сущности. Ли было так привык к этому состоянию, что уже почти не осознавал, как сильно оно его тянет на дно. Но вдруг, в этом безмолвном пространстве, где не было ничего, кроме его самой тени и стонов воспоминаний, нечто неожиданное нарушило эту бескрайнюю тьму.       Словно луч света, из ниоткуда, снова возникло маленькое окно. Оно было светлым и хрупким, его края едва мерцали, как если бы само пространство сопротивлялось тому, чтобы открыть хотя бы малую трещину в своем темном покрывале. Ли вгляделся в это окно, и вдруг его охватило чувство странной теплоты. Он знал, что это не могло быть случайностью. Внутри окна началась проекция — его воспоминания, но уже не те, что он видел до этого. Это было что-то совершенно иное.       Перед его глазами предстала фигура женщины — Жасмин, всегда тихая и незаметная, но с искренним, почти материнским отношением к нему. Она никогда не спрашивала лишнего, но всегда была рядом, когда Феликсу было тяжело, а стены вокруг казались всё более холодными и высокими.       Принц вспомнил, как однажды, еще будучи подростком, прибежавшим в замок после тяжелого дня, почувствовал, что с ним никто не может поговорить. Отец был занят делами королевства, а друзей у него не было. Ликс тогда был на грани отчаяния, пытаясь скрыть свои чувства, не показывая никому своей слабости. Но Жасмин заметила его сразу. Она не говорила громких слов, не предлагала никаких утешений — она просто подошла и тихо предложила чашку чая. Феликс помнил, как она говорила, что в его глазах есть что-то особенное, что другие не замечают, и как ей бы хотелось, чтобы он хотя бы иногда позволил себе быть обычным человеком, а не принцем, который всегда должен быть силен. Женщина не ждала признания, не искала благодарности. Она просто была рядом.       Ли вгляделся в окно, где Жасмин, как светлый образ в темном мире, улыбалась ему с теплым выражением на лице. Это было настолько просто и искренне, что Феликс почувствовал, как туман одиночества начинает немного рассеиваться. Его сердце поняло, что, несмотря на все те моменты, когда он чувствовал себя брошенным и одиноким, вокруг него все равно были те, кто не требовал от него ничего, но верил в него просто так.       Тут же Ликс осознал, не был лишен человеческих связей. Возможно, иногда ему казалось, что окружающие не понимают его, не понимают, что он тянет на себе груз своих обязанностей и страха. Но это было иллюзией. Даже в самые темные моменты, он был не один. Были те, кто поддерживал юного наследника, кто не позволял ему совсем утонуть в пустоте. И Жасмин — одна из тех немногих, кто всегда был рядом, даже если Ликс не всегда замечал этого.       Парень понял, что одиночество — это не всегда физическое отсутствие людей рядом. Иногда оно бывает внутренним, вызванным собственными сомнениями и страхами. Но именно в такие моменты нужно вспомнить тех, кто верил в него без условий, без ожиданий, кто был рядом не ради своих интересов, а просто так.       Феликс вздохнул, и это был не вздох отчаяния, а скорее освобождения. Он понял, что не обязан быть одиноким, чтобы быть сильным. И что в одиночестве всегда есть выход — нужно только позволить себе увидеть тех, кто всегда был рядом, даже если их присутствие было не таким явным. Потянувшись к светлому окну, которое постепенно исчезало, Ликс тихо прошептал:       — Спасибо, Жасмин. Ты всегда рядом.       Пространство вновь начало искажаться, как в последний раз. Принц не мог понять, что это было. Он снова оказался на улице дворца, но теперь перед ним не было стен, не было привычного холодного величия. Вместо этого он стоял перед открытым горизонтом, перед миром, который он всегда хотел увидеть.       — Что ты собираешься делать с этим, Феликс? — прозвучал голос Минхо, и Ли почувствовал, как его взгляд проникает в душу, в самое глубокое убеждение. — Ты наконец понял свои страхи, но что теперь? Ты говоришь, что мечтаешь о короне, о власти, о том, чтобы стать правителем, но что если я скажу тебе, что твоя мечта — это тоже бегство?       Его Высочество ощутил, как сердце мгновенно сжалось. Он смотрел на мир, который казался таким желанным, таким далеким, но вдруг понял, что мечта не была о том, чтобы стать королем. Она была о том, чтобы вырваться из замкнутого пространства, из мира, где его жизнь была ограничена ожиданиями, обязанностями и уединением.       — Ты хотел стать королем, чтобы у тебя была возможность уйти, чтобы увидеть что-то большее, чем эти стены, — продолжал Люцифер.       Его слова проникали в сознание принца, заставляя думать о том, как каждый шаг, каждый выбор, который он делал, был, на самом деле, не про власть, не про величие. Это было бегство от одиночества, от своих страхов, от того, что он всегда был привязан к одному месту, в то время как его душа стремилась к бескрайним просторам вселенной.       — Ты все это время мечтал о том, чтобы сбежать, но… смотри, — демон указал на замок, который теперь казался клеткой. — Ты сам себя приковал к этому месту, своей короной. Ты хотел свободы, увидеть другие миры, но ты привязал себя к тому, что тебя в итоге сдерживает.       В этот момент Феликс почувствовал, как его взгляд теряет фокус. Он смотрел на корону, на символ королевской семьи, который должен был дать ему силу и власть. Но теперь эта корона казалась тяжелой, а миры, которые он хотел увидеть, становился все более и более далеким. Люцифер знал, что сам принц построил свою ловушку. Это не была жажда власти, это было стремление к свободе, но, оказавшись на троне, он сам создаст себе цепи. Более прочные и надёжные.       — Ты видел это как свой выход. Но неужели ты не понимаешь? Ты стал частью той самой системы, от которой хотел сбежать, — Минхо улыбнулся, словно удовлетворенный тем, что открыл Феликсу его собственные страхи.       В этом испытании Минхо окончательно разрушил мечту принца. Казалось, что все внутри мгновенно рухнуло. Мысли о власти, о величии, о возможности покинуть стены замка, растворились, как туман, оставив за собой лишь горькое ощущение пустоты.       Парень почувствовал, как внутри него что-то сломалось, и в это мгновение он оказался в центре своего самого глубокого отчаяния. Весь этот путь, вся его жизнь, казались теперь каким-то пустыми и неопределенным. Бегство, которого парень так долго жаждал, оказалось лишь иллюзией. Люцифер сказал правду, и это было ужасно — его мечта была всего лишь способом избежать одиночества, пронзительного страха быть запертым в своей роли, не зная, что с ним будет дальше. Мечты не всегда ведут к истинному счастью.       Феликс не мог сказать ничего. Он был как загнанное животное, которое осознает, что его надежды были лишь фантазией. Тот мир, который он хотел увидеть за пределами стен замка, границ королевства, казался теперь чем-то неважным, вторичным. В голове осталась лишь череда разрушенных иллюзий, а сердце болело от ощущения, что всё, во что он верил, было ложью.       Но в момент, когда юный наследник был готов сдаться, когда казалось, что его разум будет поглощён этим мраком, пространство вокруг него вдруг заполнилось яркими светлыми бликами. Он не понимал, что происходит. Сначала тусклый свет, который постепенно становился ярче, и вот уже целые вспышки света охватывали всё вокруг, освещая темные уголки его души.       Тогда Ли услышал голоса. Множество голосов, отголоски людей, которых он видел. Это были благодарности, восхищения, слова, полные уважения и признательности. Эти голоса, которые до этого сдавались ему незначительными, начали переплетаться в целый поток, как будто все те люди, что жили в его королевстве, вдруг стали говорить одновременно, выражая свою благодарность, свой восторг и признание. «Спасибо, Вы спасли нас!» «Спасибо за помощь, Ваше Высочество!» «Когда я выросту, то хочу быть сильным как Вы!»       Феликс стоял в этом потоке, а его сердце билось всё быстрее. Он слушал, как голоса людей превращаются в настоящий хор, их слова наполняли его душу теплом и светом. И вдруг, как будто искры в его разуме начали складываться в целую картину, Ликс осознал, что теперь, спустя все это и испытания, он уже не хочет убегать. Он не хотел больше скрываться от своих обязанностей или от того, что было за пределами его знакомого мира.       Да, в начале принц мечтал о короне, чтобы покинуть замок, чтобы ощутить вкус свободы. Но теперь всё было иначе. Теперь он понимал, что его мечта не в том, чтобы убежать, а в том, чтобы действительно помочь своим людям. Он не был тем, кто нуждается в свободе от ответственности. Он был тем, кто хотел нести эту ответственность с гордостью.       — Я… я не один, — прошептал Ли, и его сердце наполнилось решимостью.       Понимание пришло неожиданно и тяжело. Но теперь он знал, что его задача — не избежать ответственности, а принять её. Он не может быть только человеком, который просто мечтает о другом месте, о другом мире. Он должен стать тем, кто возьмёт на себя весь груз своего народа, кто будет двигать королевство вперёд, кто будет стоять на страже будущего. Феликс понял, что его место не за пределами замка, а среди людей. Принц, который должен не просто править, а защищать, поддерживать, направлять свой народ. Парень смотрел на свет, на эти голоса, которые теперь звучали не как изолированные мысли, а как единый поток, и внезапно ощутил, как его грудь наполняется воздухом. Он не был заперт в этом замке. Он был частью чего-то большего. В его руках была сила не убегать, а быть тем, кто поможет своему народу расти, развиваться, стать сильнее.       — Я буду рядом с ними, — сказал себе Феликс, и в нем пробудилась новая уверенность.       Минхо усмехнулся, наблюдая за тем, как Ликс преодолевает три самых болезненных момента в своем подсознательном. Он саркастично похлопал в знак победы над собой, но в его взгляде читалась странная смесь уважения и недоумения.       — Ну что ж, впечатляюще, — произнес демон с ухмылкой. — Ты прошёл через три самых сложных внутренних испытания, Феликс. Я даже немного удивлен.       Юный наследник стоял напротив, его лицо было спокойным, но в глазах светилась решимость. Он сделал шаг вперёд, готовый завершить эту часть испытаний, но вдруг что-то странное привлекло внимание Люцифера. Демон резко замер и посмотрел на уголок души принца, где мелькнуло маленькое тёмное облако. Это было странное, едва заметное пятно, которое казалось не вписывающимся в его переживания, не вяжущимся с его очищением.       Минхо протянул руку, и, не говоря ни слова, коснулся этого облака. Его пальцы скользнули по поверхности, и облако начало тихо расти, как тень, растянувшаяся по внутренним уголкам души младшего.       — Что это? — произнёс Люцифер с удивлением, как если бы он обнаружил что-то не совсем ожидаемое.       В этот момент принц почувствовал, как что-то в душе сжимается, как темная тень пробуждается от прикосновения демона. Его сердце сжалось, и он сразу понял, что это не просто пустое пятно. Это было нечто важное, что парень всегда скрывал и подавлял. В этой тени скрывались его чувства — чувства, которых Ли не хотел признавать даже перед собой.       С мягкой ухмылкой, Минхо, словно читая его мысли, потянул облако к себе, и оно начало разрастаться. С каждым шагом оно становилось всё больше, заполняя душу принца, как если бы обнажались самые скрытые части его сердца. Когда тёмное облако поглотило всё пространство вокруг, Феликс почувствовал, как внутри всё разрывается, будто тонкая ткань, порванная на куски. Внутри сердца что-то ломалось, переворачиваясь, пока парень не оказался в другом месте — в переплетение воспоминаний и ощущений, где всё перемешивалось, и чувства теряли свою чёткость.       Ли чувствовал, как его сознание искажено, поглощено в центре своих переживаний, старых и новых. Он стоял перед дверью, которую демон охотно открыл. Эта дверь была иной, не такой как те, что приводили в моменты прошлого. Здесь было что-то совершенно иное. Перед ними открылось новое пространство. Это был не замок, не сцены из детства, а место, наполненное туманом и тенями, где реальность и иллюзия лаконично переплетались. Вдруг, перед Ликсом, появились образы, знакомые и чуждые одновременно.       Это были моменты, связанные с его встречами с демонами. Но они были не такие, как он их помнил. Вместо образов ярких и мощных, на которых лежала печать непонимания и страха, здесь были блики растягивающиеся свет. Всё это было словно столкновение с тем, чего Феликс не мог осознать, с тем, что ещё не принял.       Юный наследник стоял, наблюдая, как его воспоминания разворачиваются перед ним, подобно маслянистым картинам, на которые не хотелось смотреть. Он помнил, как впервые столкнулся с демонами — как сверхъестественное присутствие парализовало. Их глаза, полные загадки и древней угрозы, пронзали до самой глубины. В их взгляде была скрыта опасность, которая не укрылась от восприятия Ли. Эти моменты казались бесконечно странными, его душу охватывал страх, смешанный с чем-то неопределённым, чем-то, что он не мог понять и не хотел признавать.       Феликс видел их снова — олицетворений смертных грехов, каждый из которых приносил ему что-то своё. Помнил, как в первый раз почувствовал незнакомое возбуждение, когда Сынмин оставил первый поцелуй на его запястье; как грелся и спал в объятиях Криса у костра; как Чонин вел его по звёздным тропам, и заставлял смеяться без причины. В памяти снова возникали моменты, когда Чанбин выполнил просьбу и поцеловал опьяненного принца, или когда Сони касался его так, как будто они были давними партнерами — их тёплые и притягательные прикосновения стали привычными. Он не мог забыть, как Хёнджин относился к нему как к своей вещи — целовал, когда хотел, трогал, когда пожелал. Все эти воспоминания словно смывались в один поток, и Ли не знал, как реагировать на это, как разгадать собственные чувства.       Стоящий рядом Минхо внимательно наблюдал за этими картинами. Его лицо не выражало эмоций, пока не возник момент, когда Феликс после вина просит о поцелуе Вельзевула, или когда Асмодей притягивал его к себе, не обращая внимания на его сопротивление. Эти кадры были другими — они будто бы задевали Люцифера, заставили его что-то ощутить. Он не сразу понял, что это за чувство, но оно явно не было привычным равнодушием. Демон нахмурился, и на его лице проскользнула эмоция, которую принц до этого никогда не видел.       Гнев? Отвращение? Или же что-то другое? Ли не мог понять наверняка. Минхо всегда был уверен в себе, всегда сохранял равновесие, но сейчас перед ним стоял момент, который выводил его из себя. Почему он так реагирует? Он смотрел на принца, как будто его прошлое омерзительно, как будто оно нарушило какой-то баланс. Феликс заметил эту реакцию, почувствовал, как его сердце сжалось от этой неопределённости.        Почему… Почему ты так смотришь… Неужели теперь я кажусь тебе отвратительным…?       Эмоция Люцифера быстро вернулась в норму. Он наблюдал за терзаниями принца с тем спокойствием, которое только усиливало напряжение в воздухе. Его взгляд был холоден, но в нем плясала какая-то игра, как у хищника, поджидающего свою добычу. Он мог видеть, как Ликс, залитый краской стыда, борется с самими собой, с теми чувствами, которые давно пытались вырваться наружу.       — Значит, ты запутался… — голос демона звучал, как прохладный ветер в пустом зале, проникая в самые глубины души.       Тут же Феликс почувствовал, как его сердце сжалось, а слова застряли в горле. Он пытался найти оправдание, но в его голове всё было расплывчато, всё казалось невозможным и неправильным. Он не знал, как объяснить себе это странное, противоречивое чувство.       — Я… я просто не понимаю, что это… что со мной происходит? — слова сорвались с губ почти бессильно, наполненные паникой.       — Неужели было так хорошо с каждым из них, что в итоге не можешь определиться? — удивленно спросил Минхо.       Принц ощутил, как щеки его горят, как в груди пульсирует что-то болезненно знакомое. Он знал, что это признание перед собой, но не мог принять этого. Парень не мог найти слов, чтобы разъяснить свои чувства. В этом мраке не было ни ясности, ни уверенности.       — Дело не в этом… Ты ведь видел все сам… Знаешь, что я никогда не был близок с кем-то… — его голос едва звучал, как шепот. — Я вообще всегда думал, что такие вещи должны происходить только с девушками… А тут…       — Тебе это понравилось? — слова демона словно огонь, выжигающий саму суть мыслей младшего.       Феликс замер от подобного вопроса, но продолжил, всё больше углубляясь в свои чувства, как в бездну.       — Не знаю… Но… Это ведь неправильно! — его голос дрожал, словно срываясь с последнего остатков уверенности. — Мало того, что меня привлек мужской образ, так ещё и… эти действия исходили от демонов… — он закрыл глаза, пытаясь остановить этот водоворот.       И в этот момент, когда слёзы непроизвольно скатились по его щекам, Феликс почувствовал, как его сердце и всё пространство в целом сжимается. Да так что воздуха банально не хватает.       — Что со мной не так? — едва слышно произнёс Ликс. В этих словах было всё: и боль, и растерянность, и невыносимое одиночество. Это был крик души, которую разрывали тысячи противоречий.       Люцифер молча смотрел на будущего наследника престола, а его взгляд был пронизан холодным сарказмом. Несмотря на всю грусть ситуации, она питала демона силой. Голос Минхо звучал легко, с насмешкой, как будто он был не просто сторонним наблюдателем, а невидимым автором всего этого:       — Ах, жалкие люди… — он произнес эти слова с почти театральной интонацией. — Вы сами создаёте себе правила, свои нормы, диктуете миру, как должно быть, а потом сотрясаетесь от страха, когда что-то не вписывается в эти жалкие рамки. Как вам удобно верить, что все должно быть по одной схеме, словно это так приятно жить в мире, где есть чёткие границы. Но вот только это всегда лишь цепи, которые вы сами себе и надеваете.       Слова демона были острее лезвия, но в то же время, с каждым его произнесенным словом, Феликс ощущал, как что-то начинает давить на грудь. Это не было новостью для него — в мире, полном догм и предрассудков, он всегда был окружён этим давлением. Однако теперь, когда Люцифер говорил так, что его слова буквально проникали в душу, эта боль казалась еще более яркой.       В моменте Минхо взглянул на принца, и в его глазах отразилось нечто новое, нехарактерное для его холодного и всегда едкого взгляда. Что-то внутри демона шевельнулось — не привычное презрение или развлечение, а нечто более глубокое. Люцифер почувствовал это напряжение и его взгляд стал мягче, почти задумчивым. Демон слегка наклонился вперёд, и голос потихоньку утратил свою ехидную интонацию, став более серьёзным, наполненным чем-то вроде уважения:       — Ты хочешь понять, что с тобой не так? Почему чувства путаются, почему не можешь найти ответы на свои вопросы? Ну так вот, Феликс… Ты не обязан любить кого-то по чьим-то меркам, по чьим-то стандартам. Ты не должен следовать чужим правилам в этом вопросе. Ты не обязан вставать на колени перед какой-то заранее начерченной схемой. Ты не должен любить так, как от тебя ожидают.       Его глаза не отрывались от принца, и в них было что-то необычное — не насмешка, а что-то вроде примирения с тем, что происходит. Люцифер сделал паузу, затем добавил, с мягкой настойчивостью:       — Плевать на всех. Ты можешь любить того, кто тебе нравится. И не имеет значения, кто это. Девушка, парень, демон… Это всё ничто, если дело касается того, что ты действительно чувствуешь.       Слова демона стали приятными, словно тёплым ветром, который касается лица в момент сильной бури. В его голосе больше не было той резкой надменности, которая обычно сопровождала его речь. Теперь было что-то осязаемое, что-то, что заставляло Феликса задуматься, принять эту новую истину. Минхо продолжил, словно пытаясь разбить ещё одну иллюзию, которая долго держала принца в узде:       — Симпатия и уж тем более любовь не привязывается к полу, к ожиданиям. Она не требует доказательств. Ты не обязан бояться того, что ты чувствуешь, не обязан прятаться в мрачной тени общественного мнения. Ты можешь быть тем, кем ты есть, и это не значит, что ты должен выбирать между «правильным» и «неправильным». Это твоя жизнь, Феликс. И в этой жизни ты — свободен. Любой твой выбор правильный.       Тихий, но твердый взгляд демона встретился с глазами принца, и Ли почувствовал, как что-то внутри него ослабло, как тяжёлый груз спал с его плеч. Эти слова были неожиданными, но, возможно, именно теми, что он так долго искал, не осознавая этого. Люцифер казался таким далеким, но в этот момент он был чем-то гораздо большим, чем просто олицетворением искушения или зла.       — Ты не должен бояться своих чувств. И не должен бояться того, что тебе нравится.       Всё это время Ликс стоял, почти не веря своим ушам, в груди разрывался ком из противоречивых эмоций. Его мысли путались, а чувства смешивались с огромным облегчением и невыносимой тревогой. Он не ожидал, что Люцифер, этот искушающий, манипулирующий демон, будет говорить ему такие слова. Что-то в его голосе, во взгляде было не таким, как всегда. Это не была издевательство или холодная игра. Это был откровенный, странный, но значимый жест понимания.       Слёзы начали скапливаться на его ресницах, но Феликс сдерживал их, хотя его горло сжалось от вопросов, которые он так долго держал внутри. Он стоял перед демоном, и в этот момент ему не было стыдно, не было страха, только беспокойство, которое не могло исчезнуть. Слабым, почти неслышным голосом, пробивающимся через сдавленные эмоции, принц спросил:       — Неужели это нормально… что у меня есть подобные чувства? — он пытался говорить уверенно, но слёзы, как бы он не старался, всё равно поднимались в его глазах. Ли не мог удержаться от этой боли, которая так долго сдавливала его сердце.       Люцифер стоял перед ним и его глаза были странно спокойны, а выражение лица более чем обычным. Никакой издевки, никакой тени презрения. Он смотрел на Феликса с чем-то похожим на легкую уверенность. Без насмешки, без агрессии. Лишь некое дивное умиротворение. Демон не ответил сразу, он долго изучал фигуру принца, словно что-то пытался понять. Но когда, наконец, его взгляд стал мягким и успокаивающим, Люцифер сказал:       — Неужели ты думаешь, что с тобой что-то не так? — голос был тихим. — Ты действительно так много времени потратил на поиск ответа на этот вопрос? — продолжил Минхо, не давая парню уйти в самокопание. — Ты не можешь любить только так, как этого хотят другие, и не обязан следовать чьим-то ожиданиям. Ты ведь… живой человек. Твои чувства… они твои. И это нормально.       Принц почувствовал, как холодная тяжесть, которая так долго сжимала сердце, начала медленно отпускать. Слова демона не были лёгкими, но они действовали, как исцеляющий бальзам. Хо говорил не как наставник или фигура власти, он говорил как… тот, кто понимал, о чём речь, кто будто бы прошёл через эти тернии сам. Люцифер устало выдохнул, взгляд на миг стал почти задумчивым, а затем он снова сфокусировал его на принце, позволяя этому пониманию осесть в их разговоре.       — Ты… нормален, Феликс. Понимаешь? Это не есть ни грех, ни порок. Это просто ты. И ты заслуживаешь быть самим собой, без страха, что кто-то осудит твою природу.       Слёзы всё-таки потекли по щекам, и Ли почти не осознавал, почему его так тянет в пустоту. Внутри него было ощущение беспомощности, словно нечто глухое и тёмное поглощало всё, что ещё недавно казалось ясным. Ему было плохо — не от того, что он испытывал, а от того, что не мог понять, как это вообще возможно. Как эти чувства, что переполняли его, могли быть нормальными? Почему они не укладывались в рамки его мира?       Парень прикрыл глаза, пытаясь собраться, но всё равно не мог избавиться от этого мучительного чувства. С каждой секундой внутри него росло ощущение, что вот-вот он не выдержит, что он просто сломается под этой тяжестью. Неужели его жизнь и правда запуталась настолько, что он больше не может различить, что правильно, а что нет?       Тогда, среди этого хаоса в его душе, Феликс почувствовал, как нечто в нём отступает, как будто ледяные тиски, что сжимали его грудь, вдруг ослабли. Вдох за вдохом принц начал успокаиваться. С каждым дыханием мир вокруг него становился всё легче. И вот, открыв глаза, Ликс обнаружил, что уже не стоит среди этого водоворота тьмы. Всё исчезло, растворилось в пустоте. Он оказался на пустом зеркальном поле, где ничто не нарушало тишины. Всё вокруг было как стекло, идеально гладкое и чистое. В отражении, словно в бездонной глади, Феликс увидел небо — ясное и без единого облака. Это пространство казалось необыкновенно пустым и одновременно бескрайним. Он почувствовал себя маленьким, но в этом пространстве не было страха. Ли ощущал лёгкость, как если бы весь тяжёлый груз, что давил на его сердце, испарился.       Люцифер стоял напротив юного наследника, и его фигура оставалась такой же непредсказуемой и величественной, но теперь её окружали шесть маленьких темных тучек, что медленно двигались вокруг демона. Эти тучи, как символы демонов, теперь выглядели менее угрожающими, будто они были частью его сущности. Они кружились около Минхо, тихо и загадочно. Принц осторожно оглянулся вокруг, пытаясь осознать, что именно произошло. Взгляд его снова вернулся к демону, и он наконец спросил:       — Что это значит?       — Видимо, ты наконец-то дождался того момента, когда кто-то скажет тебе ответ на твой самый главный вопрос сердца, — складывая руки на груди, с лёгким, почти незаметным оскалом ответил Хо.       Его Высочество стоял в этом зеркальном пространстве, ощущая, как тьма, что давила на него, начинает рассеиваться. Он все ещё ощущал свою уязвимость, но теперь, наконец, внутри него возникло чувство облегчения. Ликс понял, что, возможно, он был слишком жесток к себе, накладывая чуждые ему ограничения. Эти чувства, что тянули его к демонам, не делали его странным или сломанным. Феликс не был ни неправильным, ни испорченным, как казалось долгое время. Не было никаких нужд объяснять или оправдываться. Конечно же, эти чувства не говорили о том, что Ли стремится к какой-то близости или страстной привязанности, нет. Он понял, что это просто часть его существования, его души, и это было нормально. Ему не нужно было думать о том, чтобы сломать себя, чтобы соответствовать ожиданиям мира. Принц почувствовал, как будто эти тяжёлые кандалы, что сковывали его душу, наконец сломались. Его шея, что долгое время была обремененной болью и сомнениями, теперь чувствовала невероятное облегчение. Этот момент позволил ему впервые за долгое время ощутить, каково это — быть свободным, просто быть собой.       Когда пространство стало размываться, Феликс ощущал, как его тело будто уходит в пустоту, растворяется в невидимой туманной вуали. С каждым мгновением сознание становилось всё более утомленным, а разум поглощала тяжесть всех этих испытаний. Он пытался удержаться, но ощущения были слишком яркими, а дыхание — слишком тяжёлым.       И вот, в один момент, словно вся вселенная замерла, он оказался снова в Большом зале. Пространство вновь обрело четкие очертания, но это было не облегчением. Он очнулся от мира иллюзий и оказался в той же бездушной реальности, где ощущал боль и усталость. Его голова раскалывалась, и каждый вдох был как разрывающаяся боль в груди. Всё было вновь так… реально.       Принц потёр виски, пытаясь сосредоточиться, но мысли всё ещё носились по спирали, запутываясь в пережитых эмоциях. Он открыл глаза и сразу же увидел Люцифера — сидящего на диване с бокалом вина в руках. Демон, казалось, был абсолютно спокоен, а его взгляд был глубоким и насмешливым, будто бы всё происходящее — просто очередной спектакль.       — Мда… Занимательная у тебя душа, Феликс, — сказал Люцифер, перед тем как отпить немного вина.       Эти слова прозвучали как нечто чуждое, холодное. Принц молчал. Его пальцы нервно сжали подлокотники кресла, а голова продолжала болеть от того, что пришлось пережить. Парень снова почувствовал тяжесть на груди, но теперь это была не физическая боль — это было ощущение внутреннего разлада. Но всё ещё были вопросы, которые не давали ему покоя. Он не знал, что чувствует, и только сейчас, в этом спокойном зале, он смог позволить себе хоть немного осознать, насколько измучен. Однако оставался ещё один вопрос. Тот, который мучил его. Ли тихо, почти шепотом произнёс:       — Почему…?       — «Почему» что, Феликс? — спросил Минхо, не скрывая лёгкого ехидства в голосе.       Ликс собрался с силами. Он знал, что этот вопрос — самый важный, но не знал, как его правильно задать. Это было не просто любопытство, а глубокое внутреннее беспокойство. Всё, что он пережил — все эти внутренние терзания, которые заставляли чувствовать себя потерянным и слабым, теперь обрушивались на него в виде одного единственного вопроса.       — Почему ты помог мне в последнем испытании? Ты мог бы просто промолчать, дать мне задохнуться от непонимания в сердце… Или устроить ещё больший хаос… — голос Феликса дрожал от боли и растерянности.       Люцифер молчал. Его взгляд стал более пристальным, но в этом молчании Ли ощущал не угрозу, а некоторое осознание, будто демон чего-то ждал. Затем, с ухмылкой, Минхо ответил:       — Ты прав, я мог так сделать. Но… Это было бы нечестно.       Феликс даже приподнял бровь, не в силах поверить. Он не понял, что имел в виду демон, и произнёс, почти с недоверием:       — Нечестно?       Минхо отпил ещё немного вина, и склонил голову чуть вбок, словно разглядывая принца сквозь призму каких-то мыслей.       — Да, нечестно. Понимаешь, Феликс… Я случайно наткнулся на этот клубок сожалений. Он не входил в мои планы, — Люцифер сделал паузу, и в его голосе вдруг зазвучала какая-то необычная тональность. — Те испытания, которые я тебе предложил, ты прошел. Но вот этот момент… Это был дополнительный урок, который, возможно, даже не имел смысла, если бы ты не доверился мне.       В этот момент Ли почувствовал, как слова демона растирают остатки его защиты, заставляя размышлять о том, что было бы, если бы он не доверился. Феликс бы всё равно мучился, терзал себя. Его внутренний конфликт продолжался бы.       Минхо посмотрел на него с интересом, но теперь выглядел менее надменным, и больше — наблюдательным. Будто бы он искал что-то в принце, пытаясь понять, какие мысли теперь витали в его голове.       — Почему ты мне доверился, Феликс?       В зале повисла тишина. Принц не знал, как объяснить это. Он сам не мог понять, почему доверился демону, хотя все инстинкты и страхи тянули его в другую сторону. Но теперь, в этом пространстве, среди этих слов и мыслей, Феликс понял: доверие — это не слабость, и не глупость. Это было открытие чего-то важного о себе. Он поднял взгляд на Люцифера, и, наконец, признался себе:       — Я не знаю. Может быть, потому что… иногда, когда ты больше не можешь бороться с собой… Ты хочешь найти кого-то, кто хотя бы поможет тебе понять и увидеть ту истину.       В зале повисла напряжённая тишина. После череды эмоциональных испытаний Феликс сидел на краю массивного кресла, его плечи были тяжёлыми, а голова раскалывалась от всех мыслей и переживаний. Воздух вокруг словно пульсировал — смесь облегчения и истощения. Вечерний свет струился сквозь высокие окна, заливая зал мягким багровым сиянием.       Люцифер, сидящий на диване, с интересом наблюдал за младшим. Демон не торопился прерывать эту паузу. Он задумчиво поднес к губам бокал с вином, отпил немного, а затем, опустив его на ближайший столик, поднялся и сделал пару шагов вперёд. Ликс поднял взгляд, чувствуя, как на него пристально смотрят. Минхо выглядел неожиданно спокойным, его обычно острые черты лица приобрели что-то едва уловимо мягкое, хотя улыбка всё ещё носила ту самую надменную нотку. Принц нахмурился, не понимая, что тот задумал.       — Ты выглядишь измотанным, — произнёс демонс лёгким оттенком сарказма в голосе, но без привычной остроты.       Ли, не зная, что ответить, только пожал плечами. Он чувствовал себя обессиленным и… каким-то странным образом свободным. Однако прежде чем он успел что-либо сказать, Люцифер шагнул ближе. Его обувь мягко скользнули по мраморному полу, издав едва слышный звук.       — Знаешь, Феликс, — продолжил демон, останавливаясь прямо перед ним. — После всего этого ты заслуживаешь… отдохнуть. Или хотя бы отвлечься.       — Отдохнуть? И как, по-твоему, мне это сделать? — принц недоверчиво поднял бровь.       На лице Люцифера появилась та самая хитрая улыбка, которую Феликс уже давно научился читать как предвестник чего-то непредсказуемого.       — Вот так, — сказал он, протягивая руку к принцу. Его движения были изыскаными и плавным. — Позволь мне отвлечь тебя от мыслей… Танцем.       Юный наследник застыл. На мгновение ему показалось, что он ослышался. Ли уставился на протянутую руку Минхо и на длинные изящные пальцы, которые так небрежно ожидали его согласия.       — Танец? — повторил принц, совершенно сбитый с толку.       — Ну, конечно. Разве это не очевидно? — Люцифер слегка наклонил голову, его глаза вспыхнули лёгким светом. — После всего того хаоса, через который я тебя провёл, это кажется… логичным завершением вечера.       Ликс хотел было возразить, сказать, что это ни в коем случае не было логичным. Но слова застряли в горле. Что-то в его жесте, в уверенности Минхо, в его слегка лукавой, но необидной ухмылке, заставило парня задуматься. Принц почувствовал, как его сердце слегка забилось быстрее. Он не знал, почему это предложение внезапно вынуждало его ощутить лёгкое тепло. Может быть, дело было в том, как спокойно Люцифер смотрел на него, как будто танец был самым естественным продолжением их взаимодействия. Собравшись с духом, Феликс медленно поднял руку и вложил её в ладонь демона.       — Ладно… но если ты собираешься превратить это в очередное испытание, я сразу же уйду, — пробормотал он.       Люцифер на это лишь тихо рассмеялся.       — Я обещаю, что это не испытание, Феликс. Только танец.       Демон мягко потянул его вверх. Пространство вокруг начало меняться, исчезая в мягком мерцании света. Пол под их ногами вдруг превратился в зеркальную поверхность, отражающую их фигуры, а мягкий ореол багрового света залил всё вокруг. Люцифер обхватил руку Ли, направляя его движение. Его шаги были уверенными, плавными, но не навязчивыми. Музыка, казалось, появилась из ниоткуда — лёгкая, воздушная мелодия, которая идеально сопровождала их импровизированный танец.       Феликс, несмотря на свою усталость, вдруг почувствовал, как напряжение, накопившееся в его теле, начинает медленно уходить. Он двигался вместе с Минхо, не думая о том, как это выглядело, и не анализируя, почему демон вообще решил сделать что-то подобное. Это был момент абсолютного спокойствия — неожиданного и, пожалуй, действительно нужного.       Их движения были медленными, словно время вокруг остановилось, чтобы позволить этому странному, но удивительно гармоничному танцу продолжаться. Ли чувствовал, как его сердце постепенно замедляет свой бешеный ритм. Пространство, где они находились, казалось нереальным и создавало атмосферу уединённой бесконечности.       Принц посмотрел на Люцифера. Его лицо, обычно надменное, теперь выглядело каким-то… расслабленным. Почти умиротворённым. Однако в его глазах всё ещё горела насмешливая искра, которая оставалась неизменной.       — Никогда бы не подумал, что демон умеет танцевать, — нарушает тишину принц, отводя взгляд в сторону.       Люцифер слегка усмехнулся, ведя парня в плавном круге.       — О, Феликс, если бы ты знал. Демоны не только танцуют, мы создавали танцы. То, что люди называют искусством, часто зарождается из наших прихотей. Но ты, конечно, не обязан мне верить.       Ликс не смог сдержать лёгкую улыбку. Он чувствовал себя странно, даже абсурдно, как будто это всё происходило не с ним. Ещё несколько часов назад он боролся с собственными страхами и тайнами души, а теперь… Теперь он танцует с демоном, который привёл его к этим откровениям.       — Почему ты это делаешь? — вдруг спросил он, слегка сбавляя шаг. Взгляд Ли встретился с глазами Минхо, в которых по-прежнему мерцала загадка.       — Что именно? — уточнил демон, продолжая плавно двигаться, словно этот вопрос не имел для него значения.       — Это… всё, — Феликс взмахнул свободной рукой, указывая на окружающее их пространство. — Почему ты вообще заботишься? Зачем мне помогать? Зачем давать мне… это облегчение?       Люцифер не ответил сразу. Он сделал шаг вперёд, немного сокращая расстояние между ними. Их отражения в зеркальном полу сливались в единое пятно, а музыка, казалось, звучала тише, как будто замирая, чтобы дать место словам.       — Забочусь? — повторил Минхо, и в его голосе появилась странная нотка, которой Ли прежде не слышал. — Не обольщайся, Феликс. Я всего лишь выполняю свою роль. Ты должен был пройти мои испытания, чтобы узнать себя. И, возможно, открыть что-то, что прячется внутри тебя.       — А это? — он чуть сильнее сжал руку Люцифера, делая акцент на их танце. — Это тоже часть твоей роли?       Минхо усмехнулся, но в его взгляде блеснуло что-то более мягкое.       — Может быть. А может быть, я просто хотел напомнить тебе, что даже в хаосе и разрушении можно найти гармонию.       Они снова закружились, и Ликс почувствовал, как легко становится дышать. Настолько легко, что он почти забыл, где они находятся.       — Минхо… — он тихо произнёс имя, словно впервые осознавая, насколько странной и глубокой была их связь за всё это время.       — Да? — демон поднял бровь, не останавливая движения.       — Спасибо, — искренне произнес принц.       Люцифер остановился на мгновение, слегка наклонив голову. В его глазах мелькнула эмоция, слишком сложная для определения. Он чуть наклонился ближе и, усмехнувшись, тихо сказал:       — Не привыкай, Феликс.       Когда музыка стихла, а последние ноты затихли в тени зала, воздух между ними будто наполнился чем-то невидимым, но ощутимым. Минхо не отступил, его тело оставалось рядом, почти в самом центре. Ли почувствовал, как его грудь медленно поднималась и опускалась, но одновременно что-то другое — что-то неуловимое, словно пронзало его душу, заставляя задуматься, что происходит здесь, в этот момент.       Демон был так близко, что Феликс мог почувствовать его тепло — едва ли не обжигающее. Он старался не смотреть в глаза Люциферу, но взгляд сам невольно скользил к его лицу. Лёгкая ухмылка демона, не исчезнувшая, была одновременно и привлекательной, и почти пугающей. Он был слишком близко, чтобы просто игнорировать его присутствие.       Феликс почувствовал, как сердце ускорило ритм. Он не знал, почему, но внезапно вся его уверенность в себе, как и в своих границах, начала колебаться. Рука Минхо, слегка скользнувшая по его запястью, была ласковой, но крепкой. Принц даже не осознал, как он оказался в такой близости с демоном, но его взгляд все ещё не мог оторваться от тех темных глаз, которые казались такими проницательными, что Ликс чувствовал себя почти оголенным.       Люцифер, заметив момент нерешительности, наклонился чуть ближе, его дыхание коснулось шеи принца. Этот жест был почти невидимым, но при этом он принес с собой ощущение неизбежности.              — Ты чувствуешь это? — прошептал демон таким голосом, что в нём зазвучала нежность, которую Феликс не мог игнорировать.       Мысленно принц пытался этому сопротивляться, но вместо этого он слегка наклонил голову, позволив телу немного расслабиться. Что-то в этом моменте заставило его почувствовать, что, возможно, все эти испытания, все это время, были не только проверками, но и чем-то гораздо большим. Неожиданно Люцифер коснулся его щеки пальцами, мягко, но уверенно, словно желая убедиться, что тот не оттолкнёт его. Пальцы демона скользнули по коже Феликса, и в тот момент принц почувствовал, как его собственное тело отреагировало на этот жест — не с отвращением или страхом, а с чем-то, что трудно было описать. Мелкое напряжение в воздухе стало ощутимым, и Ли оказался перед искушением, от которого не мог бы легко отказаться.       Сердце забилось быстрее, будто впервые ощутило, что такое настоящая близость. Это было не как все его встреченные раньше собеседники или прошлые испытания, здесь не было места для борьбы, только напряжение, которое как будто завораживало. Парень закрыл глаза, будто пытаясь вытолкнуть из головы всё, что могло бы помешать этому моменту.       Минхо, почувствовав эту слабость, прижал его ещё сильнее, но осторожно, как если бы проверял границу дозволенного. Его руки не торопились, словно всё происходящее было не спешкой, а игрой со временем. Пальцы демона скользили по линии чужого плеча, а после, не нарушая молчания, вернулись к шее, где его дыхание стало ощутимым и горячим. Феликс чувствовал, как тело реагирует на каждое движение Минхо, на каждое его прикосновение. Это было непонятно, смущающе, но настолько притягательно, что принц не знал, стоит ли сопротивляться в принципе.       — Ты знаешь, — произнес Люцифер, голос был тихим, но тем не менее проникал глубоко, — иногда я думаю, что ты просто боишься своей силы. Той силы, которую ты ещё не осознал.       Ли пытался снова вернуть себе контроль, но каждое движение демона разрушало его решимость. Он ощущал, как дыхание стало поверхностным, как если бы он был на грани чего-то, что сам ещё не до конца понимал. Демон заметил это и, не отрываясь, подошёл ещё ближе, так близко, что теперь их тела были почти в полном контакте. Он наклонился, губы почти коснулись уха Феликса, и это ощущение было таким знакомым, будто они встречались здесь раньше, хотя это был их первый настоящий момент близости.       — Тебе не нужно бояться, — прошептал демон, а ласкающее дыхание опалило кожу принца.       Ликс снова закрыл глаза, пытаясь понять, что происходит. Но чем больше он сопротивлялся, тем сильнее тянуло в этот момент, в эту ночь, в этот взгляд.       — А ты? — спросил младший дрожащим голосом. — Ты не боишься меня?       Люцифер сделал паузу и его глаза потемнели. В них снова возникла та же игра, то же искушение. Он немного отстранился, чтобы встретиться с глазами принца.       — Боюсь ли я тебя? — демон улыбнулся, но эта улыбка была другой, более мягкой, нежной. — Возможно. Но это не важно. Главное, что ты научишься быть самим собой.       Принц снова почувствовал это странное сжатие в груди, когда взгляд Люцифера опустился на его губы, и на мгновение всё в его теле будто остановилось. Неожиданно он понял, что совсем не хотел убегать, что каждое мгновение, проведенное рядом с этим демоном, стало для него не просто испытанием, а чем-то намного более личным, чем он мог бы себе представить. Ли не знал, что делать с этими чувствами. Но в этот момент, под этим странным, почти магическим взглядом, всё казалось неважным.       — Ты меняешь меня, — сказал принц тихо, почти шепотом, хотя сам не был уверен, что именно он имеет в виду.       Демон наклонился ближе, его лицо оказалось всего в нескольких сантиметрах от лица Феликса. Он не сказал ни слова, но глаза говорили сами за себя — понимание, принятие и, возможно, что-то ещё, что оставалось неясным. Люцифер поднял руку и нежно провёл пальцами по щеке парня, едва касаясь кожи. Это прикосновение было невесомым, но в то же время мощным, как горячий воздух, который кажется лёгким, но способен оставить след в душе.       — Это нормально, Феликс, — произнес Хо, слегка наклоняя голову, чтобы взгляд был ещё более интимным.       Феликс не мог оторваться от лица демона. Он знал, что их связь была сложной, туманной, и что она могла обрушиться, как песок на ветру. Но в этот момент всё казалось таким живым, настоящим и важным. И, возможно, это была самая трудная правда, которую он когда-либо осознавал. С каждым мгновением чувства Ликса становились всё сильнее, но в этом было нечто пугающее. Люцифер заметил это, его лицо приблизилось ещё ближе, и теперь их дыхания смешивались. Рука демона нежно легла на шею Феликса, при этом пальцы слегка сжали кожу, как будто пытаясь удержать его от того, чтобы он убежал, или наоборот — отдался этому моменту. В этот момент Ли почувствовал, как тело наполняется жаром, его разум туманится, а всё вокруг начинает исчезать.       — Ты не можешь сопротивляться этому, — тихо произнёс Минхо.       Принц ощущал, как его ладонь невольно тянется к груди Люцифера, его пальцы касаются ткани, ощущая тепло и напряжение, которое исходило от демона. И в этот момент, когда мир казался замершим, а всё вокруг утратило свою значимость, Феликс вдруг понял — его желание было не только физическим. Это было нечто большее. Что-то, что он не мог контролировать.       Минхо наклонил голову и провёл губами по чужой шее, оставляя за собой едва заметный след теплым и шершавым дыханием. Это прикосновение заставило принца дрогнуть, а руки инстинктивно тянулись к демону, и он не знал, что будет дальше, но чувствовал, что не может остановиться.       — Ты хочешь, чтобы я тебя коснулся, не так ли? — прошептал Люцифер голосом полным мягкой угрозы и соблазна. — Ты хочешь этого, Феликс.       — Это вопрос? — едва произносит одурманенный притяжением принц.       — Это факт.       В этот момент Минхо притягивает Ли ближе к себе и завлекает в долгожданный поцелуй. Его мягкие и умелые губы ловко справляются с неловкостью принца, которую тот так умело старается унять. Феликс закрыл глаза, позволяя себе на мгновение забыть о страхе и сомнениях. Испытание определенно помогло ему и теперь он целует Люцифера без какого-либо укола совести. Ликс чувствует, как щеки пылают огнем от этой близости, как руки пытаются сжать чужую талию и притянуть ближе, чувствует, как ловкий язык демона проникает и умело исследует его рот. Сейчас хорошо было всё. Демон целует, напористо и влажно, мягко придерживая за шею, мажет языком по приоткрытым губам и проникает им в рот, сталкиваясь с чужим. Он жадно ловит горячее дыхание, скользит вдоль чётко очерченной линии челюсти принца ладонью, затем зарывается в светлые волосы на затылке, несильно сжимая. Ли несдержанно скулит в рот, чувствуя, как Минхо прикусывает его нижнюю губу, но сразу же зализывает, будто бы извиняется за неприятные ощущения. Ли собственными руками окольцовывает чужую шею, всецело отдаваясь глубокому поцелую, от которого низ живота сводит.       Хотелось продлить это мгновение как будто больше возможности не будет. Словно только сейчас Феликс мог наконец-то свободно отдаться ощущению. Поцелуй почти отчаянный, сквозит необузданным и пробужденным желанием, и Ликсу, кажется, что он даже слышит тихое удовлетворение со стороны, но продолжает отвечать на активные действия демона, проезжаясь своей грудной клеткой по той, что напротив. Время будто застывает, позволяя по полной насладится моментом. Возможно, таких ощущений и не хватало в жизни принца. Ему не хватало свободы в своих желаниях. От осознания этого сердце начинает биться в три раза чаще. Феликс не успевает подумать взаимны ли его чувства, в которых он никогда не признается.       Когда губы уже достаточно болели от интенсивности поцелуя с демоном, Ли неохотно отстраняется, утыкаясь лбом в лоб Люцифера и тихо шепчет его имя, которое вызывает табун мурашек. Время потеряло значение. Всё, что оставалось, — это дыхание. Прерывистое, неровное, их собственное и отражённое зеркальным полом, будто этот момент был запечатлён в самом воздухе. Феликс стоял, опустив плечи. Губы едва заметно дрожали, а дыхание сбивалось, разрывая тишину. Он медленно поднял глаза на Минхо, в которых смешались удивление, страх и что-то ещё — тёплое, но необъяснимое.       Демон не отступил сразу. Его взгляд был сосредоточен, а лицо сохранило почти спокойное выражение, но Ли заметил, как кончики пальцев демона всё ещё касаются его лица, едва ощутимо, словно сам Люцифер не хотел полностью разрывать этот контакт. Дыхание было явно ровнее, но в глазах мерцала какая-то новая искра, что-то необъяснимо личное.       — Это… — начал Феликс, но слова застряли в горле. Он закрыл глаза и попытался взять себя в руки, однако в груди всё ещё бешено билось сердце, оглушая внутренний голос.       — Было интересно, — на мгновение Минхо замолчал, а его взгляд стал растерянным, но он тут же отвёл его в сторону, будто не хотел, чтобы принц заметил эту перемену. — На сегодня достаточно откровений, — сказал он и одним движением руки пространство вокруг них начало таять, словно растаявший лёд. Зеркальная поверхность под ногами исчезла, оставляя лишь пустоту.       В следующуй миг Ли понял, что снова стоит один в Большом зале. Место с высокими сводами, тёплый свет свечей вокруг и мягкий шелест ночного ветерка за окнами. Собственное тело ощущалось тяжёлым, уставшим, словно принц прошёл слишком долгий путь. Со смешанными эмоциями внутри Феликс направился к двери. Перед тем как покинуть помещение, он обернулся, чтобы бросить последний взгляд на то место, где только что стоял демон. Принц вздохнул, закрыл дверь и отправился в свои покои. В эту ночь его разум был полон размышлений, но впервые за долгое время — без тяжести и сомнений.

***

      Утро принесло с собой не только свет, но и удивительную легкость. Тонкие полосы солнечных лучей пробивались сквозь полуоткрытые занавески, заливая покои мягким золотистым сиянием. Воздух был свежим, с чуть уловимым ароматом цветов из сада, словно само утро решило подарить этот день Феликсу. Он медленно открыл глаза. На миг, всё, что произошло за последние сутки, казалось далеким и неясным, как сон, но уже через несколько мгновений воспоминания нахлынули на принца с новой силой. Испытания. Боль. Разрушенные иллюзии. А потом — танец, слова Люцифера и, конечно же, их поцелуй.       Ли провел рукой по лицу, пытаясь окончательно прогнать остатки сна. Губы тронула едва заметная улыбка. В груди больше не было той тяжести, которая так долго его угнетала. Вместо этого — удивительное ощущение свободы, словно невидимые цепи, сковывавшие его, рассыпались прахом.       Парень сел на постели, машинально взлохматив волосы, и задумчиво посмотрел на свои руки. Сколько лет он чувствовал себя сломленным, недостаточным? Сколько лет он гнался за мечтой, которая оказалась лишь бегством? Но теперь всё было иначе.       Феликс поднялся с кровати, босые ноги коснулись холодного пола. Подойдя к окну, он шире распахнул створки, впуская утренний свет и свежий воздух. Его взгляд скользнул по саду: листья деревьев, умытые росой, сверкали в лучах солнца, птицы щебетали, а где-то вдалеке раздавался гул голосов. Это было его королевство. Его дом. Ли сделал глубокий вдох, наполняя легкие прохладным воздухом. Всё вокруг будто говорило ему, что жизнь начинается заново. Однако мысли о Минхо не отпускали. Феликс резко вспомнил, как тот стоял напротив, дерзкий и загадочный, как всегда. Как его слова, срывающиеся с насмешливой улыбки, на самом деле были куда более глубокими, чем можно было себе представить. И тот поцелуй.       Ликс поднял руку к губам, словно хотел проверить, не приснилось ли ему это. Нет, всё было реальным. Это было так неожиданно, так внезапно, но в тот миг всё будто стало на свои места. Люцифер — демон, который должен был разрушить его, вместо этого стал тем, кто помог собрать его воедино. Принц не знал, что принесет их следующая встреча, но одно было ясно: Феликс больше не боялся. Он больше не сомневался в себе. Теперь он был готов идти вперед. Для себя. Для своего королевства. Для своего народа.       Солнце поднималось всё выше, заливая мир светом нового дня. Юный наследник бросил последний взгляд на сад, ощутил, как тепло солнца касается его кожи, и улыбнулся шире. Новый день, новая жизнь. И он был готов принять всё, что ждало его впереди.       Феликс неспешно начал утро, позволяя себе насладиться каждой мелочью, которую раньше мог игнорировать. Он тщательно умыл лицо прохладной водой из серебряного кувшина, оставленного на комоде. Вода бодрила, стирая остатки сна и лёгкую усталость, оставшуюся от вчерашнего. Подняв глаза, парень посмотрел на своё отражение в зеркале. Оно показалось ему другим — черты лица стали мягче, взгляд яснее. Даже осанка стала прямее, как будто весь груз, который он так долго носил на своих плечах, наконец, исчез.       После водных процедур Ли медленно открыл гардероб, наполненный богатыми, но строгими одеяниями. На этот раз он выбрал что-то простое — белую рубашку из тонкого льна и тёмные штаны, которые свободно сидели, но не выглядели небрежно. Накинув поверх тёмно-синий жилет, он быстро застегнул серебряные пуговицы, чувствуя лёгкость в каждом движении. После чего, надев удобные кожаные сапоги, принц прошёлся по комнате, проверяя, всё ли готово. Он не торопился — каждое действие было выверено и обдумано.       Закончив с собой, Феликс окинул взглядом свои покои, как будто впервые видел их такими: просторные, но не слишком роскошные, наполненные теплом и воспоминаниями. Он вспомнил, как иногда сидел здесь ночью, слушая тишину, которая казалась давящей. Но сегодня тишина была другой — она успокаивала.       Сделав глубокий вдох, Ликс выпрямился и направился к двери. Где-то внутри он чувствовал лёгкое волнение перед встречей с Люцифером, но больше не опасался их столкновения. Всё, что ждало его впереди, больше не вызывало страха — только уверенность.       Открыв дверь, принц вышел в коридор, наполненный золотистым светом утра, и, проигнорировав завтрак, сразу двинулся к Большому залу, где уже наверняка ждал демон.       Дойдя до нужной точки в замке, Феликс стремительно шагнул в зал, пропитанный тонким ароматом воска и ночных лилий. Утренний свет лился в высокие окна, разливаясь по полированным мраморным плитам и заставляя их сверкать, будто зеркало. Тишина окутывала пространство, и только глухие шаги принца нарушали её. Он остановился у центра зала, ожидая увидеть знакомую фигуру Люцифера с неизменной, словно высеченной из мрамора, улыбкой. Но зал был пуст.       Ли нахмурился и осмотрелся. Всё выглядело как обычно: старые музыкальные инструменты, высокие сиденья с замысловатой резьбой, причудливые канделябры, держащие последние капли свечей, и бесконечный потолок, уходящий ввысь. Но странным было именно отсутствие демона. Принц подошёл ближе к дивану, на котором всегда сидел Люцифер, внимательно осматривая его. Он вдруг почувствовал лёгкий холодок, словно воздух вокруг поменялся.       — Минхо? — позвал парень и его голос эхом разлетелся по залу, но ответа не последовало.       Феликс ещё раз осмотрелся, ощущая, как лёгкий налёт волнения пробуждается в его груди. Вчера всё было иначе: их разговор, танец, поцелуй — всё, что оставило в душе странное, но тёплое ощущение. Он не мог понять, почему Люцифер ещё не пришел.              Мягкий ветерок, словно из ниоткуда, коснулся его лица, принося с собой еле уловимый запах грозы. Это ощущение было таким же, как в их первой встрече, когда Минхо появился перед ним без предупреждения.       — Опять играешь? — тихо произнёс Ликс, глядя в пустоту зала.       Но ответа всё ещё не было. Вместо этого свет в зале стал казаться чуть тусклее, а тишина — глубже. Феликс вдруг ощутил, что вокруг него словно затаился кто-то невидимый, наблюдающий из тени.       Теперь принц остался один в величественном зале, который казался сейчас слишком большим, слишком пустым. Лучи солнца проникали через окна, а их свет играл на гладком мраморе, будто пытаясь согреть холодное пространство. Тишина заполнила каждый уголок, нарушаемая лишь дыханием самого Ли.       Юный наследник медленно прошёлся вдоль длинного стола, проводя пальцами по прохладной поверхности, покрытой тончайшим слоем пыли. На столе стоял неизменный кувшин с остатками неизвестного вина, но бокал, который обычно держал Люцифер, отсутствовал.       Не выдерживая ожидания, Феликс уселся в одно из кресел, чувствуя, как напряжение отступает, а вместо него приходит лёгкая усталость. Вчерашний вечер всё ещё отбрасывал отголоски в его сознании: каждое слово, каждый жест и, естественно, поцелуй, который перевернул его мир с ног на голову. Он провёл рукой по лицу, пытаясь сосредоточиться, но мысли упрямо возвращались к Минхо. Он всегда появляется, когда хочет. А сегодня, видимо, хочет заставить меня ждать.       Время шло медленно. Солнце поднялось выше, его тёплый свет залил большую часть зала. Ликс чувствовал, как это ожидание начинает смешиваться с беспокойством. Что, если Люцифер вовсе не появится? Может, всё это испытание закончилось, и теперь демон оставил его наедине с самим собой? Он снова встал, не в силах просто сидеть. Шагнул к окну, за которым раскинулись суровые пейзажи, пропитанные духом иной реальности. Отсюда мир казался неизмеримо большим, а Феликс — всего лишь одной из его песчинок.       — Минхо… — прошептал он, глядя ввысь, но ответом ему была всё та же тишина.       Это ожидание было другим, наполненным чем-то необъяснимым. Не просто досадой или скукой, а ощущением, что что-то важное остаётся незавершённым. Каждый раз, когда Ли поворачивался к пустому дивану, ему казалось, что вот-вот появится знакомая фигура, озарённая неуловимым сиянием демонической грации. Юный наследник вздохнул и сел на подлокотник дивана, опустив голову в ладони. Как же ты умеешь исчезать в самый неподходящий момент.       Часы шли, а зал продолжал утопать в безмолвии. Тени от высоких окон начали вытягиваться по мраморному полу, словно ленивые призраки времени. Феликс всё ещё был один.       Сначала он пытался просто ждать. Уселся в кресло, вытянув ноги и сложив руки на груди, стараясь сохранять спокойствие. Его взгляд скользил по стенам, украшенным старинными гобеленами, которые, казалось, хранили тайны тысячелетий. Но время текло слишком медленно, каждая минута словно растягивалась до бесконечности.       Принц встал, прошёлся по залу, снова подошёл к окну. Он смотрел на окружающий мир, где небо играло всеми оттенками лазури, а далекие темные леса, обрамленные туманом, выглядели одновременно реальными и нереальными. Но за этим видом не находилось ответа, которого Ли ждал.       Потом он начал исследовать зал, словно видел его впервые. Пальцы касались древних узоров на колоннах, гладили резьбу на старинных креслах. А на одном из каминов он нашел выбитые символы, и попытался понять их значение, но мысли упрямо возвращались к одному. Где же ты?       Когда солнечный свет окончательно изменил угол, заливая зал золотом заката, Феликс устал от своего беспокойного блуждания. Он нашел перо и листы бумаги на одном из столиков в углу зала и сел писать. Сначала это были просто бессвязные строчки — какие-то воспоминания о доме, мысли о произошедших испытаниях. Затем он заметил, что всё чаще выводит имя «Минхо», почти бессознательно добавляя его в каждый новый абзац. Он остановился, сложил перо и бумаги в сторону и потёр виски.       — Какое странное влияние ты на меня оказываешь, — пробормотал младший, не осознавая, что голос его дрогнул.       Солнце уже садилось за горизонт, и зал начал наполняться прохладой. Ли зажег несколько свечей, чтобы хоть как-то согреть окружающее пространство. Каждый звук — треск огня, шорох одежды, собственное дыхание — казался ему громче, чем обычно, подчеркивая оглушительную пустоту.       Ликс снова уселся в кресло, стараясь сосредоточиться на дыхании. Но где-то глубоко внутри его сердце било тревогу. Почему Люцифер так долго не появляется? Это снова его игра, или что-то случилось? Феликс поймал себя на том, что смотрит на диван напротив, и вдруг осознал: он уже не злится на Люцифера за его манеру исчезать. Теперь его ожидание было наполнено чем-то другим — тоской, как будто в зале не хватало жизненной силы, олицетворённой этим демоном.       — Проклятье, Минхо, — выдохнул он, опуская голову на руки. — Почему я хочу видеть тебя больше, чем готов признать?       В итоге демон так и не появился. Зал, в котором принц провёл большую часть дня, постепенно охладел вместе с исчезающим светом. Воздух наполнился ещё больше тонким ароматом воска от свечей, но их мерцание казалось бесконечно слабым по сравнению с разрастающейся тьмой в душе принца.       Когда последние надежды угасли, Феликс сдавленно вздохнул и поднялся с кресла. Его движения были медленными, почти механическими, как будто тело сопротивлялось самой идее оставить это место, но он знал, что ждать бессмысленно. Живот предательски урчал, напоминая о голоде, но парень стиснул зубы и проигнорировал это требование. Кусок всё равно не лез бы в горло. Мысли о еде вызывали только раздражение — не то состояние, в котором он мог бы утолить любой голод.       Ли вернулся к себе в комнату, пройдя по пустым, холодным коридорам, которые вдруг казались бесконечными. Тишина гулом отзывалась в ушах, словно насмехаясь над его молчаливыми вопросами. Почему? Почему Люцифер просто исчез, словно ничего не было? Словно этот вчерашний вечер, насыщенный чувствами, эмоциями, словами, был лишь иллюзией, забытым сном.       Оказавшись в своей комнате, Феликс бросил жилет на кресло и обхватил руками виски. Ярость, сначала тихая и едва заметная, начала подниматься, как пламя, поддуваемое ветром.       — Какого чёрта? — резко вырвалось у Ли, и он ударил кулаком по комоду. Дерево глухо откликнулось, но это не принесло облегчения. — После всего этого… после всего, что ты сказал, что сделал…       Горечь гордыней сжигала грудь. Принц осознал, что его не просто злило исчезновение Минхо — его ранило то, как демон оставил его наедине с этим хаосом. После всего, что произошло между ними, после этой близости, после слов… Как он мог просто уйти, не сказав ничего? Феликс начал мерить комнату шагами, сжимая и разжимая кулаки.       — Он просто играет. Конечно, играет. Он же демон, чего ещё можно было ожидать? — голос был напряжённым, как туго натянутая струна. Но, чем больше он говорил, тем меньше верил собственным словам.       Каждое движение демона вчера казалось таким настоящим. Та искра в его глазах, тот едва заметный трепет в голосе… Или это тоже была ловушка? Ли остановился, чувствуя, как гордыня захватывает его, подстёгивая мысль: «Как он мог так поступить со мной? После всего, что я пережил? После всего, что он видел? Он не мог меня так просто оставить. Как минимум у нас был уговор».       Но одновременно с этим голосом поднимался другой, более тихий, но пронзительный: «А чего ты ждал? Почему тебе так важно, что он не пришёл?»       Ли закрыл глаза и выдохнул, пытаясь взять себя в руки, но сердце било тревогу. И где-то в глубине души росло осознание: этот демон, в прочем как и остальные, оставил слишком сильный отпечаток, чтобы вот так просто исчезнуть.       Ещё какое-то время Ликс метался по комнате, размышляя о том, что произошло. Вскоре его шаги замедлились, ярость постепенно уступила место изнеможению. Мягкий свет луны пробивался сквозь окна, освещая комнату, наполняя её призрачным серебряным сиянием. Принц сел на край кровати, потер лицо ладонями и тяжело вздохнул. Мысли о Люцифере продолжали его терзать: воспоминания о тепле, о пронзительном взгляде, о словах, которые, казалось, проникли прямо в сердце.       — Почему? — шёпотом повторял принц себе, словно эти слова могли дать хоть какой-то ответ.       В груди поселилась тяжесть, словно невидимая рука сжимала его сердце. Он лёг на постель, глядя в потолок, где играли тени от свечей. Глаза горели от напряжения, но сон никак не приходил. Мысли Феликса возвращались к тому вечеру: как Минхо, казалось, так искренне говорил, как их шаги синхронно звучали на зеркальном поле. Банальный и единственный вопрос: почему демон просто так исчез? Оставил одного, как будто всего произошедшего никогда и не было.       Феликс устало закрыл глаза. Пронзительная боль в груди понемногу сменилась горькой тоской. Он чувствовал себя потерянным, как путник в бескрайней пустыне, которому дали ориентировку на путь, но отобрали карту.       Время текло медленно, а его мысли блуждали между разочарованием, злостью и едва заметной надеждой. Всё это душило, мешая расслабиться. Но, в конце концов, измождённый и опустошённый, Ли сдался. Сон окутал его, подобно мягкому покрывалу, хотя и не принёс облегчения. Томительное ожидание и обжигающая пустота остались с ним даже в тишине ночи.

***

      В последний день испытания Феликс пробуждается от мягкого, но настойчивого стука в дверь. Звуки казались отдалёнными, как будто пробивались сквозь плотный сон, в котором он ещё находился. Парень едва приоткрыл глаза, ослеплённый лучами утреннего солнца, что щедро разливалось по комнате.       — Ваше Высочество, — раздался приглушённый голос за дверью, знакомый и тёплый. — Вы вчера пропустили все приёмы пищи. Прошу вас, Его Величество ждёт вас к завтраку.       Ли тихо выдохнул и перевернулся на бок, укрывшись одеялом с головой. Ему хотелось игнорировать этот мир, остаться в мягкой, защищённой тишине, где не существовало вчерашнего разочарования и сегодняшних обязанностей. Но голос служанки был настойчивым, и лёгкий стук повторился.       — Ваше высочество, — уже чуть громче добавила Жасмин.       Феликс тяжело вздохнул, открыл глаза и посмотрел на солнечные блики, танцующие на потолке. В его голове всё ещё эхом отдавались мысли вчерашнего дня, но голод, который он так упорно игнорировал, теперь напоминал о себе глухими позывами. Принц, неохотно скинув одеяло, сел на кровати, потирая лицо руками.       — Хорошо, я скоро выйду, — отозвался он немного хриплым голосом.       За дверью стало тихо. Ликс знал, что у него не так много времени, но все равно не спешил. Наконец встав, юный наследник подошёл к умывальнику, позволив ледяной воде освежить своё лицо и мысли. Она пробрала его до самого сознания, очищая от остатков ночных тревог.       — Отец ждёт… — шепчет себе под нос устало принц, накидывая рубашку и натягивая штаны.       Отразившись в зеркале, Феликс на миг задержал взгляд на своём отражении. Больше не было вчерашней ярости и обиды. Вместо этого он чувствовал странную смесь ожидания и лёгкого беспокойства. Он глубоко вдохнул, расправил плечи и двинулся к двери. Сегодняшний день был решающим, каким бы тот ни оказался.       Ли шел по длинным коридорам замка, а вокруг стояла привычная утренняя тишина, нарушаемая только его размеренными шагами. Слуги спешно двигались в своих делах, параллельно кланяясь принцу. На миг Ликс задержался у одной из колонн, а из-за витражного окна на его лицо начали падать разноцветные отблески. Мысленно собравшись, парень двинулся дальше.       Королевская столовая была небольшой по сравнению с тронным залом, но всё же вызывала благоговейное чувство величия. Густо-золотые обои, стол с тонкой резьбой, на котором уже ожидали утренние блюда. Король сидел во главе стола. Его осанка, как всегда, была безупречной, выражение лица — спокойное, но строгий взгляд сразу заметил запоздалое появление сына.       — Доброе утро, отец, — произнес юный наследник, слегка поклонившись и занимая своё место.       — Доброе утро, Феликс, — ответил король, окинув его внимательным взглядом. — Наконец-то ты решил вспомнить о своём здоровье. Мне сообщили, что ты вчера полностью проигнорировал все приемы пищи.       Ли лишь коротко кивнул, не встречая взгляда отца.       — Прости, я слегка потерял аппетит, — его голос звучал ровно, но слегка утомлённо.       Король взял в руки чашку с чаем и поднял бровь:       — Надеюсь, это не связано с твоими недавними испытаниями? Ты выглядишь измученным.       Феликс на мгновение задумался, как ответить. Раскрывать свои внутренние терзания перед отцом было последним, что он хотел сейчас делать. Возможно ещё не время? Естественно, что они были уже намного ближе, чем до испытаний с демонами смертных грехов, но… Молчание отца, слова Хёнджина… Всё это вынуждало настораживаться и временно держаться в стороне.       — Всё в порядке, просто много размышлял, — ответил спокойно младший, перекладывая приборы в руках.       Джихо задержал взгляд на сыне, словно пытаясь разгадать, что скрывается за этими словами, но не стал продолжать.       — Размышления — это хорошо, если они приводят к правильным выводам. Надеюсь, твои размышления помогут тебе стать тем, кем ты должен быть.       Феликс слабо улыбнулся, но ничего не ответил. Зал наполнился звуком тарелок и приглушёнными движениями слуг. Некоторое время они ели молча, пока король, отложив приборы, не прервал тишину.       — Сегодня последний день испытаний… — начал слабо отец, поглядывая за своим ребенком. — Не спешу поздравлять, однако… Если все закончится благополучно, уже завтра мы начнем планировать твою коронацию.       — Думаю, что можно размышлять об этом уже сегодня, — слегка отрешенно произносит Феликс.       — Не спеши с выводами, сын, — Джихо замолкает, словно подбирает правильные слова. — Демоны… Они очень непредсказуемы. Невозможно знать откуда нанесут удар…       — Я знаю, — обрывает фразу отца Ликс. — Это я отлично усвоил.       — Хорошо, — король лишь снисходительно кивает. — Если ты пройдешь все испытания, у меня будет для тебя хорошая новость.       Феликс замер, ощутив странное напряжение от этой фразы. Что могло значить это обещание? Внутренний голос подсказывал, что за словами отца скрывается нечто большее, чем просто награда. Но что? Он попытался подавить беспокойство, натянув привычное ровное выражение лица.       — Благодарю, отец, — спокойно сказал юный наследник, чуть кивнув.       Но в глубине души мысли о загадочной «хорошей новости» не отпускали его. Что это? Ответ на какую-то тайну? Откровенный и долгожданный разговор? Ли мог бы продолжить размышлять, но сознательно отмахнулся от лишних интриг. Его жизнь и без того была наполнена загадками, и ещё одна только утяжелила бы груз его обязанностей. Король, уловив момент неуверенности, позволил себе краткую, почти незаметную улыбку, а затем вновь сосредоточился на еде.       Завтрак завершился молчаливым, но обоюдно согласованным жестом: король отложил приборы, и Феликс, не желая затягивать, встал из-за стола, учтиво поклонившись.       — Я пойду немного проветриться, — сказал он, получив короткий кивок в ответ.       Принц направился к саду своей матери — месту, которое всегда было для него особенным. Сад был погружён в лёгкий утренний туман. Нежные отблески солнца пробивались сквозь густую листву, бросая мягкие золотистые тени на изумрудные клумбы. Воздух здесь был другим — чистым, наполненным ароматами роз, жасмина и росы. Ли шагал медленно, вдыхая свежесть. Здесь каждый уголок напоминал о матери: её любимые цветы, извилистые тропинки, по которым она любила гулять, и старый фонтан в центре сада, откуда доносился мягкий шум воды.       Он остановился у небольшой беседки, увитой плющом, и провёл рукой по деревянным перилам. Глядя на сад, Феликс чувствовал, как тяжесть недавних переживаний понемногу отпускает.       — Она бы знала, что сказать, — прошептал он, вспоминая спокойный, полный доброты голос матери.       Её сад всегда был для него островком тишины. Место, где можно было спрятаться от забот, от вопросов, от самого себя. Здесь парень мог почувствовать, что всё, что он делает, не лишено смысла. Ликс поднял взгляд к небу. Лёгкий ветер тронул его волосы, словно само утро хотело напомнить, что жизнь продолжается. Ему предстояло многое, но сейчас, среди этого покоя, он мог позволить себе немного отдохнуть, чтобы собраться с мыслями перед следующим вызовом судьбы.       Однако покой, обретённый в материнском саду, был недолговечен. Мысли о Люцифере, словно настойчивые тени, возвращались вновь и вновь. Его образ возникал в памяти с неожиданной ясностью: надменная улыбка, глубокий взгляд, который словно проникал в самую душу, и тот танец, ставший кульминацией их странного и одновременно притягательного взаимодействия.       Феликс нахмурился, глядя на фонтан перед собой. Сегодня был последний день испытаний, но демон так и не дал о себе знать. Его отсутствие начинало раздражать. Почему Минхо, всегда оказывавшийся рядом в самые неожиданные моменты, вдруг решил исчезнуть? В груди вспыхнула обида, переплетённая с легкой гордостью. Он вспомнил вчерашний день, когда провёл время в Большом зале, ожидая, что демон появится. Часы тянулись бесконечно, а Люцифер так и не соизволил явиться. Ли невольно сжал кулаки.       — Вчера я ждал его весь день, — прошептал он, подняв голову к небу, где солнце уже взбиралось всё выше. — Теперь, если я ему нужен, пусть сам меня найдёт.       Принц замедлил шаг, позволив себе на мгновение утонуть в спокойствии сада. Воздух был пропитан ароматами цветов, от которых легко кружилась голова, а мягкий шелест листвы напоминал о временах, когда все было куда проще. Он невольно провёл рукой по кусту жасмина, на мгновение задержав пальцы на бархатистых лепестках, словно пытаясь уловить нечто неуловимое.       Птицы выводили свои мелодичные трели, перекликаясь между ветвями деревьев, а фонтан журчал с тихой нежностью, словно шепча древние сказания. Это место всегда было для него укрытием, где можно было спрятаться от забот и временно забыть о бремени своей роли.       Ликс прошёлся вдоль аллеи, выложенной гладкими камнями, затем остановился у небольшой скамьи, утопающей в тени магнолии. Присев, он закрыл глаза и вдохнул полной грудью, чувствуя, как его мысли постепенно выравниваются. Здесь не было интриг, испытаний и горькой правды, которую принесли с собой демоны. Было только это место, где в каждой детали таилась забота его матери.       Однако, как бы он ни пытался удержать это спокойствие, тени мыслей о Люцифере и предстоящем последнем испытании продолжали пробираться в его разум. Они словно змея обвивали его сердце, оставляя холодный след. Когда солнце стало подниматься выше, заливая сад золотым светом, Феликс встал со скамьи. Выходя из территории сада, юный наследник ещё раз бросил взгляд на фонтан, затем медленно зашагал по тропинке.       — Достаточно, — тихо произнёс Ли, словно сам себе.       Возвращаясь в свои покои, он почувствовал, как солнечное тепло постепенно сменялось прохладой коридоров замка. Пройдя в свою комнату, принц направился к гардеробу, откуда достал тренировочную одежду. Сегодня он решил посвятить время тренировке. Пусть тело займётся делом, раз уж мысли отказываются покоряться.       Не спеша завязывая пояс тренировочного одеяния, Феликс вдруг замер. Руки остались неподвижно лежать на ткани, когда до его слуха донёсся мягкий, но до боли знакомый голос.       — Какой целеустремлённый. Даже в последний день испытаний нашёл себе занятие.       Ли резко обернулся и его сердце тут же пропустило удар. В дверном проёме, лениво облокотившись о косяк, стоял Минхо. Его взгляд был расслабленным, губы изогнуты в той самой полуулыбке, которая могла одновременно раздражать и покорять.       — Ты? — принц попытался скрыть удивление, но голос выдал его. — Где ты был вчера весь день?       — Где был? — демон сделал шаг вперёд, его движения были, как всегда, грациозны. — О, Феликс, ты задаёшь такие вопросы, как будто я обязан перед тобой отчитываться.       — Ты заставил меня ждать, —нахмурившись произнёс Ликс, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.       — Ожидание — это тоже часть испытания, — беззаботно ответил Люцифер, делая ещё пару шагов на встречу к младшему.       — Тогда почему явился сейчас?       — Я подумал, что было бы… нечестно оставлять тебя в неведении в такой важный день.       — Важный день? — переспросил Ли, стараясь не выдать волнения.       — Последний день твоих испытаний, Феликс, — произнёс Минхо, приблизившись в плотную к нему и пристально посмотрев прямо в глаза. — Я пришёл напомнить, что конец всегда ближе, чем кажется.       Парень сжал кулаки, чувствуя, как к горлу подступает странное волнение, смешанное с раздражением.       — А ещё… — Люцифер с небывалой скоростью притянул к себе принца, его глаза блеснули озорством, — может я просто хотел посмотреть, как ты переодеваешься.       Принц почувствовал, как кровь приливает к его щекам. Ещё мгновение — и благодаря неимоверной скорости демона Ликс оказался на мягкой ткани постели, осознав, что падение было скорее плавным, чем грубым. Дыхание сбилось, а в груди начала закипать ярость.       — Прекращай уже! — выпалил Ли, стараясь сдержать дрожь в голосе. — Я наследник короны и не стану терпеть твои игры!       Лицо Минхо озарила кривая, почти лениво-издевательская улыбка.       — Да что ты? — проговорил он, слегка склонив голову и внимательно изучая лицо принца.       Его движения были быстрыми и изящными: правой ногой он опёрся о кровать, встав между бедер Феликса, а левой оставался стоять на полу, словно давая понять, что он всё ещё контролирует ситуацию. Следом одной рукой он упёрся в постель рядом с плечом принца, другой небрежно коснулся его шеи.       — Так докажи, Феликс, — голос демона звучал низко, почти шёпот, но в нём чувствовалась поддразнивающая нотка.       В этот момент Ликс застыл. Его сердце гулко стучало, как будто с каждой секундой становилось всё громче. Ладонь Минхо скользнула чуть выше по шее и замерла, пальцы обхватили его горло, не причиняя боли, но достаточно крепко, чтобы лишить возможности сделать глубокий вдох. Люцифер наклонился ближе, их лица разделяло такое ничтожное расстояние.       — Покажи мне, какой ты властный и сильный… — продолжил демон, его голос был пропитан сладостной насмешкой. Глаза блеснули так, что от этого взгляда по телу Феликса прошёл электрический разряд. Люци сжал пальцы чуть крепче, не доставляя дискомфорта, но подчёркивая своё превосходство.       Феликс чувствовал, как его щеки вспыхивают от смеси гнева и смущения. Его руки инстинктивно поднялись, чтобы схватить запястье Минхо, но демон был непоколебим. Каждое слово звучало в голове принца эхом, заставляя кровь кипеть.       — Я же сказал, что не буду… — однако Люцифер не даёт возможности возразить: впивается в губы принца, чувствуя на них вкус сладости, который приметил ещё в первый раз. Он забирает инициативу в свои руки, пока Ликс медленно тает в поцелуе.       Минхо целует плавно, сминает уста, пока его пальцы развязывают шнурки на чужой рубашке. Сейчас она не нужна, только мешает. Феликс неожиданно кусает за нижнюю губу, из-за чего чувствует крепкую хватку на своей талии. Он не собирается отстраняться, поэтому углубляет поцелуй. Младший целует до беспамятства, растворяясь в ощущениях, ведь демон полностью овладел его мыслями.       Ли знал, что Люцифер играет, что его целеустремленность в этом акте была не искренней привязанностью, а скорее желанием повлиять, взломать его стойкость. Но несмотря на эти мысли, поцелуи демона пробуждали что-то в нем, что он не мог полностью понять. Он чувствовал жар, который просачивался в его венах, заставляя сердце биться быстрее, а дыхание сбиваться к черту.       Минхо первый отстраняется от манящих губ, но только для того, чтобы перейти к шее. И тут же едва ли не сходит с ума только от одного запаха юного наследника. Демон довольствуется тем, что Феликс уже не пытается сделать из себя недотрогу, а сам подставляет шею для новых поцелуев. Засосы Люцифер старается не оставлять, но выходит из ряда вон плохо. Они расцветут на коже уже совсем скоро, но принца это сейчас заботит меньше всего.       С каждым поцелуем, что оставался на его коже, Феликс ощущал как внутренние барьеры, которые он строил, начали рушиться, как будто их крепость, выстроенная на гордости и холодной решимости, рассыпалась, уступая место чему-то новому. Он не знал, что именно происходило с ним, но это чувство было слишком интенсивным, чтобы игнорировать. В груди разгоралась борьба между желанием оттолкнуть демона и тем, чтобы раствориться в его прикосновениях.       Принц почувствовал, как губы Минхо, медленно и неторопливо, оставляют новые следы на его шее, а дыхание демона вкрадчиво тянется к лицу. Это не был поцелуй, который мог бы олицетворять нежность, но именно в его жаре Ликс почувствовал какой-то скрытый поток, который затмевал все остальные чувства. Его собственное сердце начинало отдавать свои секреты, несмотря на яростное сопротивление разума. Феликс чувствовал, как по его коже распространяется не только тепло, но и нечто большее — странное притяжение, которого он не мог объяснить, но ощущал всем своим нутром. Парень закрыл глаза, пытаясь выдохнуть и сохранить контроль, но поцелуи Минхо становились все более навязчивыми, все более властными, оставляя следы на его теле, которые он старательно игнорировал. Каждый поцелуй был шагом, заставляющим чувствовать себя уязвимым. Это было одновременно болезненно и восхитительно — как вспышка молнии, которая оставляет после себя свет, но и уничтожает всё, что было на пути.       В это же время Люцифер крепко сжимает чужую талию, удерживая и слегка разминая, соскальзывает пальцами вниз по животу, вскидывает бёдра, уверенно вжимая Феликса в мягкую поверхность и прижимаясь собственным возбуждением. Это интенсивное трение пробуждает в принце новые импульсы по телу, вызывая дрожь в ногах. Каждое прикосновение Минхо обжигало, как раскаленное железо, но Ли не мог отстраниться. Он чувствовал себя захваченным этим странным огнем, который проникал глубоко в его душу.       Губы демона продолжали скользить вдоль челюсти юного наследника, его шеи, оставляя ощущение невыносимой тяжести, смешанной с тем щекочущим трепетом, который, казалось, затапливал всё внутри. Там, где касался Минхо, кожа казалась чувствительнее, острее реагировала на любое движение. Феликс сжал пальцы в кулаки, как будто это могло помочь ему вернуть контроль, но вместо этого только сильнее ощущал этот дрожащий поток, который не давал покоя.       Люцифер напрягается всем телом и накрывает ладонью член Феликса прямо через плотную ткань штанов и, ощутимо сжимая, сразу проводит по всей длине, а головку отдельно выделяет и обводит томно большим пальцем. Ли прикрывает глаза и отдаётся только ощущениям, потому что если он посмеет опустить взгляд и увидеть, как именно ладонь демона сжимает и оглаживает его возбуждение, то получит эмоциональную перегрузку.       С каждым новым толчком со стороны Минхо, Феликс чувствовал, как его дыхание становится прерывистым, будто в груди не хватает воздуха. Каждое движение демона было рассчитанным, точно выверенным, чтобы разрушить последнюю преграду, которую принц так старательно держал. Воспоминания о гордости, о своем статусе, о том, кем он должен быть, вдруг начали тускнеть, как будто сам свет внутри Ли угасал, оставляя место чему-то ещё неизведанному, но пугающе желанному.       Ощущая весь спектр эмоций юного наследника, Минхо почти грубо трёт член прямо через ткань штанов, сжимает у основания и оглаживает до головки. Через ткань совсем неудобно и не так приятно, как может быть на самом деле, но сейчас на это абсолютно плевать, потому что Феликс едва ли сдерживает стон, слегка разводит бёдра и трётся пахом о подставленную руку. Он слишком хорошо чувствует, как пальцы сжимают даже через ткань.       Однако Люциферу всё-таки удается и приглушённый стон разносится по комнате. Всему виной лишь невинный укус на нежной шее принца. Он делает это снова, провоцируя ещё один стон. Довольный собой, демон затягивает Феликса в продолжительный поцелуй, сразу же начиная по очереди несильно оттягивать и верхнюю, и нижнюю губу. Параллельно Хо продолжает ловить устами стоны, стоит ему малость сильнее водить по возбуждённому члену. Его не просят остановиться, поэтому он слегка увеличивает темп. Принц невольно толкается бёдрами в руку демона. А Минхо только настырнее целует, не позволяет разорвать поцелуй ни на миг. Он переплетает их языки только в одному ему понятном танце. Пальцем зажимает головку члена, порождая довольно громкий стон.       — Ты скоро кончишь, Феликс, — мурлычет, словно кот, самодовольно Минхо, мягко разрывая поцелуй и приподнимаясь, разглядывает раскрасневшееся лицо младшего.       — Скорее кончусь, — на выдохе и с полузакрытыми глазами произносит Ликс, когда демон проскальзывает одной рукой под его белье, а другой приспускает свои штаны.       — О, не сомневайся, — удовлетворенный собственными действиями, томно шепчет Люцифер и прикасается собственной плотью к чужой.       Не спешными движениями, Хо проводит рукой вверх-вниз несколько раз, таким образом размазывая предэякулят по всей длине, и растягивает удовольствие, а Феликс от такого едва ли держит себя в руках. Его сердце стучало так громко, что казалось, оно заглушает всё вокруг. Пальцы Люцифера были настойчивыми, властными, как будто демон знал, что принц не сможет противиться. Этот огонь, который Минхо зажигал в нем, был слишком ярким, чтобы его потушить, слишком глубоким, чтобы игнорировать. Ликс невольно раздвигает ноги и сам подбивается бедрами, дабы по скорее закончить эту пытку, но становиться только труднее дышать.       — Так сильно хочется кончить, Ваше Высочество? — лукаво тянет демон, сбавляя темп и таким образом продлевая мучения Ли.       — Да… — едва ли выдавливает с себя юный наследник, прогибаясь в спине.       — Признание своей слабости — действительно сводящая с ума вещь, — Минхо запрокидывает голову от наслаждения таким моментом. Феликс не знает, что это одновременно и одна из слабостей демона. Но ему и не нужно об этом знать. — Так уж и быть…       Люцифер довольный реакцией принца, всё-таки проявляет своё редкое милосердие за такую сладость и эйфорию. Он аккуратно придерживает оба возбуждения в своей руке и начинает интенсивнее двигать бёдрами, выбивая из Ли новую порцию удушающих стонов. Феликс в этот момент чувствует, как тело, а особенно ноги, начинают дрожать. Младший выгибается в пояснице и чувствует, как тело мелко колотит от перенапряжения.       В самый ответственный момент Минхо остановился, задержав дыхание у самого уха принца. Феликс почувствовал его томный выдох, несдержанно заканчивает за демоном на живот и жадно глотает воздух, который начинает заполнял каждую клеточку тела. Люцифер же ведет языком чуть дальше от засосов, под ухо, целует коротко и приподнимается, чтобы коснуться губами взмокшего виска Ли и оставить извиняющийся поцелуй. Это было невыносимо — этот контраст между властностью и странной заботой, доводит ещё больше до истомы и вынуждает прикрыть рот рукой, чтобы не испустить дух и сдержать собственные стоны.       Минхо, словно насытившись созерцанием разбитой гордости Феликса, отстранился. Его движения были ленивыми, как у хищника, довольного своей охотой. Он усмехнулся уголком губ, отпустил принца из своего плена и медленно опустился на кровать рядом с ним.       Феликс, еще не оправившись от всего произошедшего, остался лежать, ощущая, как кровь гудит в ушах, а сердце пытается успокоить безумный ритм. Его грудь вздымалась, и каждое дыхание было глубоким, тяжёлым, как будто он только что выбрался из пучины воды. Глаза были прикрыты, но он чувствовал каждое движение демона рядом.       Минхо устроился на спине, заложив одну руку за голову, а другой беспечно скользнув по покрывалу. Его поза была непринуждённой, будто он находился не в центре самого напряженного момента, а просто отдыхал в бесконечном своем спокойствии. Лишь лёгкая неровность в его дыхании выдавала недавний прилив эмоций.       Между ними повисла странная, наполненная воздухом тишина. Ни один не решался заговорить первым. Каждый пытался справиться с бурей, которая всё ещё бушевала внутри.       Феликс открыл глаза и бросил короткий взгляд на Люцифера. Демон казался таким расслабленным, таким уверенным в себе. Это раздражало и одновременно притягивало. Казалось, Минхо чувствовал это молчаливое внимание, потому что его губы снова изогнулись в довольной усмешке, но он не повернулся, чтобы посмотреть на принца.       Мгновения растягивались. Ли положил руку на грудь, пытаясь унять бешеное биение сердца, а потом перевёл взгляд на потолок. Он почувствовал, как плечо Минхо слегка задевает его, но демон не убрался, словно намекая, что это место, рядом с ним, теперь занято. Едва ощутимое тепло исходило от Люцифера, оно странным образом успокаивало. Феликс позволил своему телу расслабиться, хотя мысли всё ещё путались, отказываясь вписать этот момент в привычные рамки.       Принц лежал неподвижно, словно боясь пошевелиться, чтобы случайно не нарушить зыбкое равновесие. Его сердце всё ещё трепетало от недавних событий, а в голове бесконечно прокручивались минуты, наполненные слишком близкими прикосновениями, шепотом, поцелуями. Образы вспыхивали так ярко, что он невольно крепче сжал руку на покрывале, а лицо мгновенно залилось краской.       Он перевёл взгляд на Минхо, который казался воплощением невозмутимости. Демон всё так же лежал рядом, откинув голову и глядя в потолок, словно произошедшее для него было чем-то совершенно обыденным. Но, как только жар смущения поднялся в воздухе и почти осязаемо накрыл Феликса, Люцифер, не поворачивая головы, едва заметно усмехнулся.       — Ну что такое? — спросил он с ленивой игривостью.       Феликс сглотнул, чувствуя, как уши пылают. Он отвёл взгляд в сторону, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами, но собрать себя в кучу оказалось невозможным.       — Я… я даже не знаю, что сказать… — пробормотал он, не в силах взглянуть на демона.       Минхо, наконец, повернул голову в сторону юного наследника. Его темные глаза сверкнули золотом, как у кошки, нашедшей забаву. Он слегка приподнял бровь, изучая смущённое лицо Ли.       — Ну, это уже что-то, — хмыкнул Хо. — Обычно ты пытаешься оправдаться. А теперь, кажется, потерял дар речи?       Феликс почувствовал, как его смущение переросло в раздражение. Демон словно наслаждался его уязвимостью, каждым всполохом смятения. Он нахмурился и глубже вдохнул, пытаясь вернуть себе хотя бы видимость спокойствия.       — Я просто… — начал парень, но запнулся, не зная, как продолжить. — Ты ведёшь себя так, будто… будто это норма и всего лишь игра.       Люцифер тихо рассмеялся, низким, бархатным смехом, от которого у Ликса мурашки побежали по коже.       — А разве это не так? — демон протянул руку и лёгким движением убрал выбившийся локон с лица принца. — Это было забавно. А ты? Что чувствуешь, Феликс?       Юный наследник вздрогнул от прикосновения Минхо, но не отдёрнулся. Его взгляд метался между темными глазами демона, притягивающими и пугающими одновременно, и собственной рукой, сжатой в кулак на покрывале. Казалось, что любой неверный жест раскроет его ещё больше, выставит напоказ чувства, которые Ликс сам до конца не мог осознать.       — Я… — начал младший, но слова застряли в горле.       Что он мог ответить? Что чувствовал? Путаница, смятение, злость на себя за то, что позволил этому случиться, и одновременно странное тепло, растекающееся по всему телу. Люцифер лишь продолжал смотреть, изучая его. Его лёгкая, едва заметная улыбка не сходила с лица, и Феликсу казалось, что демон знал всё, что творилось в его голове.       — Ты слишком много думаешь, — наконец произнёс Минхо, убирая руку, будто давая принцу пространство для дыхания. — Ощущай, Феликс. Позволь себе хотя бы раз не анализировать всё до мельчайших деталей.       Ли фыркнул, почти с вызовом, но сам понимал, что слова демона задели его за живое. Не впервой ему слышать подобное. Парень откинул голову на подушку, прикрыв глаза, будто пытался спрятаться от пронизывающего взгляда.       — Ты делаешь это слишком легко, — тихо проговорил он, больше для себя, чем для Люцифера. — Словно всё… ничего не значит.       Демон насмешливо качнул головой, его волосы скользнули по плечам, а голос, как всегда, был мягким, но глубоким:       — Ты ошибаешься. Значение есть во всём, Ваше Высочество. Но что это значение значит для тебя — решаешь только ты.       Ликс повернул голову к Минхо, их взгляды встретились снова. В воздухе повисло напряжение, словно паутина, сплетённая из вопросов и невысказанных слов.       — И что это значит для тебя? — спросил принц, неожиданно твёрдо, сам удивившись своему голосу.       Люцифер на мгновение задумался, а его взгляд затуманился, будто он всерьёз взвешивал слова, прежде чем ответить. Затем он снова наклонился ближе, но теперь в его движении не было насмешки — лишь лёгкая тень чего-то непонятного, почти трогательного.       — Это значит, что ты начал задавать правильные вопросы, — прошептал демон. — А теперь осталось только найти свои ответы.       С этими словами Хо откинулся назад, давая Феликсу возможность перевести дыхание, но улыбка всё ещё играла на его губах, такая же загадочная, как и всё, что он делал. Ли невыдержав этой атмосферы поспешил в ванную, дабы привести себя в порядок.       Он вошёл в прохладное помещение, чувствуя, как сердце всё ещё колотится в груди, напоминая барабанный бой. Закрыв за собой дверь, он быстро вытер полотенцем последствия их игр с живота, а после упёрся руками в раковину и посмотрел в зеркало. Ему на мгновение показалось, что он видит там совершенно другого человека — лицо раскраснелось, волосы растрепаны, а глаза горели ярче обычного.       — Чёрт возьми… — прошептал Ликс, закрывая лицо руками.       Принц включил воду, обильно плеснув на лицо прохладной влаги, чтобы унять жар, пылающий в щеках. Капли стекали по коже, смешиваясь с его дыханием, всё ещё немного сбившимся. На какое-то время он просто замер, опираясь на раковину, пытаясь привести в порядок не только внешний вид, но и мысли, которые, казалось, никак не хотели утихнуть.       Когда он наконец почувствовал себя чуть более собранным, Феликс провёл рукой по волосам, убирая непослушные пряди, и выдохнул. Глубокий вдох. Глубокий выдох.       — Возьми себя в руки, — пробормотал юный наследник себе под нос, посмотрев в зеркало.       Вернувшись в комнату, он ожидал увидеть того же непринуждённого Люцифера, который лежал, как будто весь мир ему принадлежал. Но вместо этого демон сидел на диване, выглядя совершенно иначе. Его волосы были приглажены, одежда — в полном порядке, а лицо — настолько спокойное и уравновешенное, что всё происходящее раньше казалось каким-то далёким воспоминанием.       Минхо лениво перекатывал вино в бокале, как будто весь этот промежуток времени просто наслаждался одиночеством. Он поднял глаза на принца, когда тот вернулся.       — А вот и ты, — мягко проговорил он, отставляя бокал.       Феликс не сразу смог найти слова. За окном садилось солнце, озолачивая стены комнаты и погружая её в тёплый свет. Люцифер выглядел расслабленным, и в его позе не было ни намёка на язвительность.       — И так… — начал демон с лёгкой улыбкой. — Время раздавать награды, Феликс.       Принц замер в дверях, пытаясь разобраться в этой новой интонации. Его брови слегка приподнялись от удивления, и он, нахмурившись, осторожно уточнил:       — Награды?       Минхо кивнул и всё же потянулся за бокалом, чтобы сделать глоток вина, наслаждаясь моментом, прежде чем откинуться назад на диван.       — Ты справился со всеми моими испытаниями, — начал он, спокойно, почти буднично. — И даже быстрее, чем я ожидал. Думаю, ты заслужил право получить ответы на свои вопросы.       Ликс не мог понять, что его больше удивляет: сама фраза или то, как она была произнесена. Без язвительности, без издёвки — только лёгкое, почти дружелюбное спокойствие. Он сделал несколько шагов вперёд, чувствуя, как внутри медленно растёт смешанное чувство настороженности и облегчения.       — Все испытания? — переспросил он, словно боялся, что демон передумает.       Люцифер снова улыбнулся, и на этот раз улыбка была мягкой, почти тёплой.       — Все, Феликс. Ты доказал, что не только можешь справляться с трудностями, но и смотреть в лицо самому себе. А теперь пришло время поговорить.       Ли мгновенно теряется и колеблется, словно боится, что вся ситуация обернётся очередной шуткой демона. Но тут же ловит расслабленное выражение на лице Минхо и медленно опускается в мягкое кресло рядом с ним. Принц чувствовал напряжение, которое всё никак не отпускало после слов демона. Люцифер, казалось, наслаждался моментом, изучая Феликса с лёгкой полуулыбкой, в которой скрывались загадка. Его глаза сверкали в лучах закатного солнца, словно приглашая к разговору.       — Ну что, Ваше Высочество, — лениво проговорил Хо, отпивая вина. — Спрашивай.       Юный наследник напрягся, понимая, что это его шанс получить ответы, но… слова никак не складывались в чёткий вопрос. Он знал, что хочет спросить. Или думал, что знает. Но всё вдруг стало расплывчатым, как будто тысячи мыслей обрушились разом, мешая выбрать самую важную. Люцифер приподнял бровь, наблюдая за его колебаниями, и слегка подался вперёд:       — Что, ты вдруг остался без слов? — в его голосе звучала лёгкая насмешка, но она не была колючей.       Феликс почувствовал, как его щеки предательски теплеют. Он сцепил руки в замок, уставившись на них, и попытался сосредоточиться.       — Просто… их слишком много, — наконец произнёс парень, слегка хриплым голосом.       — О, так начни с чего-нибудь, — демон наклонился чуть ближе, отставив бокал.       Принц поднял на него глаза. Это был тот момент, о котором он мечтал с самого начала — возможность получить ответы, понять мотивы демонов, узнать, зачем всё это было нужно. Но когда этот момент настал, в его голове царил полный хаос.       — Я… — начал плавно Ли, но снова замялся.       Люцифер терпеливо ждал, но его ожидание не казалось напряжённым. Скорее, это была игра, в которой он наслаждался каждым мгновением.       — Знаешь, — наконец сказал демон с лёгким вздохом, — ты удивляешь меня. Столько времени провёл, мучаясь в поисках смысла, проходя через испытания… И теперь, когда тебе дают возможность узнать правду, ты боишься.       — Я не боюсь, — резко ответил принц, поднимая голову.       — Правда? — Минхо наклонился ещё ближе, его глаза горели опасным интересом. — Тогда скажи. Что ты хочешь узнать прямо сейчас? Ладно. Начнём с самого простого.       — Почему вы ненавидите королевскую семью?       Люцифер замер, сидя в своей расслабленной позе. Он театрально потер подбородок, как будто обдумывал сложнейший вопрос, и затем с томным, наигранным вздохом произнёс:       — А ты хочешь сказать, у нас нет причин?       — Отвечай на вопрос, — резко бросил принц.       Минхо лишь усмехнулся. Его взгляд скользнул по комнате, а пальцы медленно прошлись по спинке дивана, как будто он обдумывал, как бы поизящнее подать ответ. Затем, остановив руку, он наклонился чуть вперёд и заговорил:       — А как мы должны к вам относиться? Вы ведь нарушали соглашение.       Феликс почувствовал, как от этих слов внутри всё будто обрушилось. Он нахмурился ещё сильнее, пытаясь понять, о чём идёт речь.       — Какое соглашение?       — Ах, — протянул Хо, словно сочувствуя. — Вы, смертные, такие забывчивые. И как вам удобно выбирать, что помнить.       — Что ты имеешь в виду? — с нажимом произнёс юный наследник, не сводя взгляда с демона.       — Давным-давно, королевская семья, а именно от лица Джонатана, заключила договор с нами, демонами. Эту сказку рассказывают всем наследникам, ты не можешь об этом не знать, Феликс, — с едва заметным недовольством произносит Минхо, как будто бередит старые раны.       — Да, отец говорил мне об этом. Даже показывал соглашение.       — Джонатан клялся и божился, что наша помощь в выборе достойного наследника потребуется только первым двум поколениям после его сына Левона. Последующие приемники должны были воспитываться достойно, наученными горьким опытом родителями, которые прошли через нас. Но как видишь мы здесь. Мирлос, правнук Левона, не прервал цепочку. Как и все остальные правители. И всем так удобно было придумывать новые причины, чтобы продолжать держать нас, как послушных собак, на поводке и дальше, — глаза Люцифера сверкают огнем, и он наклоняется ближе к младшему. — Так ответь мне, Феликс… Почему мы не должны вас ненавидеть?       Ли почувствовал, как земля под ним словно пошатнулась. То, что он считал правдой, тем, за что он боролся и ради чего прошёл все эти испытания, оказалось частью чего-то гораздо более сложного, тёмного и грязного. Его семья… Его королевство… Ошеломление накрыло его с головой, как волна, смывая привычное представление о мире, в котором он жил. Феликс смотрел на демона, не моргая, стараясь удержать взгляд твёрдым, но внутри всё дрожало.       — И мой отец тоже… Получается он тоже не сдержал обещание?       — О-о-о… Джихо это вообще мой любимчик среди вашей лицемерной семейки. Что, папочка не рассказывал, как он всех обманул? И как после всего этого ему хватило ещё наглости обращаться к нам снова?       — Нет…       Люцифер, откинувшись на спинку дивана, наблюдал за Феликсом с лукавой, почти удовлетворённой улыбкой. Его глаза — глубокие, как омут, мерцали опасным огнём, который подчеркивал его хищное наслаждение моментом. Гибкая фигура была расслаблена, но излучала энергию превосходства и контроля. Каждое движение демона было плавным, словно танец, сплетённый из насмешки и скрытой угрозы.       — Это даже забавно. Думаю, вам будет, что обсудить за завтраком.       — Стой. А какое к этому имеет отношение моя мать?       — Алора? Тебе и об этом известно? — Люцифер, казалось бы, впервые оживился за весь разговор. — А в прочем… Неважно. Чужие сделки меня не касаются, поэтому… За ответом на этот вопрос тебе к Леви.       — Что? Она как-то связана со сделками?       На мгновение комната будто замерла. Минхо не давал ответа, позволяя тишине пропитать воздух тревожным ожиданием. Затем демон загадочно развёл руками, сохранив на лице тонкую, чуть насмешливую улыбку. В его глазах блеснуло что-то опасное, словно он наслаждался этим моментом неведения.       — Следующий вопрос.       Эти слова, произнесённые с едва заметным намёком, ударили по принцу сильнее, чем прямое подтверждение. Феликс почувствовал, как его сердце сжалось, а ноги внезапно стали ватными. Он едва удержался на месте, не опускаясь голову на колени от нахлынувшей слабости. Голова кружилась, и на мгновение Ли ощутил, как стены вокруг будто склоняются ближе, давя своей массивностью. Мать… Его мать, чей образ всегда был для него символом тепла, света и благородства. Как она могла быть связана с Чонином? Они ведь обсуждали подобную тему. Ян даже намека не дал на то, что как-то связан с Алорой. Об этом… Об этом нужно будет говорить с Чонином напрямую. Но он демон… Просто так вряд ли скажет правду. Особенно учитывая, что «сделки вещь интимная».       — А у вас есть слабости? — внезапно спрашивает Феликс, параллельно обдумывая уже полученную информацию. — Вас вообще возможно убить или что-то подобное?       На мгновение лицо Минхо будто застыло, все эмоции исчезли, оставив за собой безмятежную пустоту. Однако тишина длилась недолго. Вдруг его грудь содрогнулась, а из уст вырвался низкий, глухой смех, который быстро перешёл в громкий, разящий, почти пугающий хохот. Демон откинулся на спинку дивана, закинул голову назад и продолжал смеяться, словно услышал самую абсурдную шутку в своей жизни. Его плечи вздрагивали, а глаза блестели от слёз, которые он мягко вытер кончиками пальцев.       — Ты… Ты серьёзно? — выдавил Люцифер сквозь очередной приступ хохота, опускаясь в более спокойное состояние. Демон, наконец, посмотрел на принца с выражением, которое можно было бы назвать почти насмешливо-удивлённым. — Ах, Феликс… — он провёл пальцами по виску, явно наслаждаясь моментом. — Какое разумное существо в принципе даст тебе ответ на этот вопрос? Не говорит «нет», значит это возможно?       — Это да?       — Это бред. Я даже не хочу тратить времени на обсуждения столь смешных вещей, — отмахивается Люцифер, едва сдерживая смех. — Быть может заключи ты со мной сделку, тогда…       — Точно, сделки! Расскажи мне о них подробней, — переключается на другую тему Ликс, а сам делает себе пометку в голове, касаемо прошлого вопроса. — Смысл вам всем от сделок, если вы уже ограничены обязанностями соглашения? Зачем вам сковывать себя дополнительными цепями и быть подле короля ещё столько времени?       Однако Люцифер, казалось, не спешил отвечать. Его взгляд снова стал непроницаемым, и он, казалось, терялся в своих размышлениях. Демон облокотился на спинку дивана, томно выдохнув, его голова опустилась на кулак, а взгляд скользнул по принцу с явным интересом. Было понятно, что он оценивает не только вопрос, но и самого Феликса, словно размышляя о том, насколько серьёзно тот настроен узнать правду.       — Все демоны, будучи существами сложной природы, редко действуют без корыстной цели. Готовность оставаться подле короля в качестве правой руки после отдельной сделки — это стратегическое решение, которое связано всегда с собственными интересами, даже если на первый взгляд кажется, что мы добровольно «сковываем» себя дополнительными обязательствами, — на удивление спокойно отвечает Минхо.       — То есть я могу заключить сделку с любым из вас? — интересуется принц, а сам размышляет, о чем ещё можно спросить.       — После того как взойдешь на престол — да. Но зачем тебе это нужно — вот что действительно интересно, — проговаривает с намеком Люцифер, прокручивая кольцо на своём пальце. — В целом, все детали и условности обсуждаются уже по факту. У каждого свой интерес, свои цели и своя плата.       — А кольцо? — Феликс плавно следит за движениями демона. — Зачем оно? Я давно заметил, что у каждого из вас на пальце есть кольцо. Но камни у всех разные. А когда мне давали такое, то меня вроде как даже не было видно для других людей…       — Кто-то из нас давал тебе своё кольцо? Вау, — произнёс Люци, улыбаясь уголком губ, но его выражение лица становилось всё более задумчивым. — Кольца с уникальными камнями для каждого из демонов — это не просто символы нашей силы и природы, но и важнейший элемент связи с миром смертных. — Минхо приподнимает руку и демонстрирует кольцо принцу. — Конкретно благодаря обсидиану меня можно призвать. Ты должен был видеть, как Джихо кладет на алтарь этот камень. У кольца много преимуществ: мы храним здесь часть своей силы, оно позволяет контролировать её и… в определённые моменты защищает нас. Я, если честно, удивлен, что кто-то доверил смертному так просто своё кольцо, однако… Чего только не делают демоны от скуки.       На какое-то время в комнате воцарилась тишина. В воздухе витала загадка, которую Феликс с каждым моментом всё больше пытался распутать. Он сидел, чувствуя тяжесть мыслей, но не знал, как правильно их сформулировать. Каждое слово, которое он произносил, словно обнажало его уязвимость, и в какой-то момент, его лицо перекосилось от напряжения. Люцифер, же, внимательно следил за его реакциями, чувствуя, как эмоции на лице принца сменяются. Ли, словно сдавшись в этом молчаливом противостоянии, сжался в себе, но всё-таки решился задать вопрос, который давно мучил его.       — Почему… — его голос был едва слышен, он глотал слова, не зная, как выразить свою смущённость. — Почему каждый из демонов… вел себя со мной так… странно?       Люцифер поднял брови, изумлённо уточнив:       — Как именно? — его голос был мягким, но с лёгким оттенком интереса, словно он действительно не понимал, о чём конкретно шла речь.       Феликс немного помедлил, пытаясь найти слова, которые бы не сделали ситуацию ещё более неловкой, но всё же решился на откровенность.       — Ты ведь видел… Мой первый поцелуй украл демон, — выдохнул Ликс, чувствуя, как слова тяжело ложатся на его сердце. — Асмодей чуть не соблазнил, а ты вообще… неужели и с другими наследниками…?       Вопрос висел в воздухе, и Феликс чуть ли не зажмурился от того, что сейчас сказал. Это была совершенно неподобающая тема, чтобы говорить с Люцифером. Но он не мог остановиться. Этот вопрос мучил его слишком долго, и, возможно, это был единственный шанс получить на него ответ. Минхо, слыша вопрос, словно немного отстранился, и в его взгляде промелькнула неожиданная искренность.       — Нет, мы не ведём себя так с каждым наследником, — перебил демон Феликса. — Ладно, не буду говорить за других, но… То, что произошло у нас… Было и для меня в новинку.       Ли замер. Эти слова пронзили его. Никаких других наследников, с которыми Люцифер бы вел себя подобным образом, не было. Только он, только Феликс, казалось, был в центре этого всего. В его голове снова начали всплывать сцены, моменты, когда парень не мог понять поведение демонов, их странные взгляды, неожиданные действия, слова.       — Почему?       Минхо, услышав вопрос, не смог сдержать смешок. Его лицо на мгновение исказилось от недоумения, как если бы он не верил своим ушам.       — Тебе что ли не нравится быть особенным?       Феликс смутился, его взгляд ускользнул в сторону, как будто он пытался скрыть свою неуверенность. Он не знал, что именно ответить, и, наконец, произнес:       — Нет, не в этом дело… Я просто пытаюсь понять, почему я.       Люцифер, наблюдая за принцем, не мог скрыть своего удовольствия от того, как наивно и открыто Феликс пытался разобраться в происходящем. Он с лёгким покачиванием головы посмотрел на наследника престола, как на ребёнка, не понимающего всей глубины происходящего. Словно недавней сцены на кровати и не было вовсе.       — Видимо, ответа на этот вопрос не избежать, — произнёс снисходительно Хо. — Это лично моё мнение, но… Полагаю, в тебе есть то, что является для того или иного демона слабостью.       Эти слова, как удар, заставили Феликса моментально покраснеть. Он не мог поверить, что Люцифер сказал это всерьёз. Он почувствовал, как щеки становились горячими, как будто в его груди что-то сжалось, а дыхание стало тяжелым. И что это, чёрт побери, значит…       Смущение охватило Ли окончательно. В голове принца перемешивались ощущения от ответов демона, не дающие покоя. И с каждым словом Люцифера, становилось всё яснее — для демонов его существование имело совершенно другую ценность, чем Ликс сам мог себе представить.       После его последних слов Минхо откинулся на спинку дивана и задумчиво посмотрел в окно. Время действительно пролетело быстро, и солнце уже почти исчезло за горизонтом, оставив после себя только тусклый свет и тени, что придавали комнате атмосферу настоятельной тишины. Это было похоже на момент, когда всё вокруг замедляется, когда каждая деталь становится значимой, но в то же время уходит в небытие.       Недолго думая, демон поднялся с дивана, не спеша, его движения были размеренными, но в них скрывалась некая уверенность и решимость. Люцифер остановился и, слегка наклонив голову, сказал:       — На сегодня хватит откровений. Я и так сказал больше, чем нужно было.       Феликс с удивлением застыл в кресле, глаза не отходили от демона. Внутри него разгоралась волна эмоций: от удивления до растерянности. Ему так хотелось узнать ещё больше, разгадать все эти загадки, узнать, что скрывается за каждым словом Минхо. Он хотел остановить его, но не знал, как подойти к этому. Принц ощущал, как будто они стояли на пороге чего-то великого, а Люцифер уходил, оставляя его в неведении. Ли поднялся, сделал шаг вперёд, его голос был полон отчаяния:       — Подожди, мне ещё столько нужно всего узнать…       — Всему своё время, Феликс.       Люцифер повернулся к юному наследнику, и на мгновение его взгляд стал мягким, словно лишённым привычной уверенности. В его глазах промелькнула тоска, тонкая, как едва заметная вуаль. Он посмотрел на Ли, и, кажется, в этот момент между ними проскользнуло что-то большее, неуловимое и опасное.       — Хорошо, что мы ещё увидимся, — произнёс тихо демон, с неохотой отпуская эти слова, как последний след, оставленный на песке, который вот-вот смоет волна.       Но не успел Феликс вымолвить ответ, как Люцифер растворился в воздухе, его фигура исчезла, оставив после себя лишь темную, густую дымку, что окутала пространство, как молния, пронзившая ночь. Плавно, почти неслышно, как если бы его никогда не было, а оставшееся ощущение лёгкой пустоты повисло в воздухе, не давая парню отойти от происходящего.       Его Высочество остался один, поглощённый бурей мыслей, тяжёлой тенью загадок, которые Люцифер щедро оставил ему. Каждый вопрос, каждое слово, каждое откровение теперь звучали как тяжёлое бремя, и Феликс понимал, что больше не может просто отмахнуться от всего, что узнал. Ответы на вопросы словно растворились в воздухе, оставив лишь боль от того, что невозможно было контролировать происходящее, что невозможно было понять до конца. Принц чувствовал, как все это грузит его сознание, как оставляет следы, и с каждым моментом вопросы становились всё более отчаянными. Люцифер ушёл, но то, что он оставил, было невыносимо тяжёлым и долгим.       Когда темнота наконец поглотила комнату, и последние отголоски присутствия Люцифера исчезли, Ли остался стоять на месте, словно в замедленном времени. В воздухе витал запах дыма, а стены, словно впитавшие в себя тени, стали гораздо более мрачными и тихими. Его взгляд потускнел от мыслей, ещё не отошедших от того, что произошло.       И вдруг, среди всей этой неразберихи и тяжести, Феликса пробила насквозь одна единственная мысль. Обычная, но такая важная: он прошел все испытания демонов семи смертных грехов.