Сердце в серебряных цепях.

      Время летело незаметно, и вот уже на смену теплым сентябрьским дням пришел прохладный октябрь. Хогвартс преобразился: замок окутали золотисто-рыжие краски, а по утрам сквозь окна туманным дыханием ложился свет, окрашивая холлы в мягкие, приглушённые оттенки. Леса, окружающие озеро, горели огненными красками, а воздух наполнился прохладой и тонким запахом опавших листьев. Студенты с улыбками закутывались в теплые шарфы своих факультетов, их шаги шуршали по коврам из листьев, которые коверным покрывалом устилали дорожки.       Октябрь был особенным — это время, когда природа словно замерла в ожидании чего-то нового. Для Элирии этот месяц был любимым. Она находила особую магию в осени, любила наблюдать за сверкающими на солнце листьями, блуждать по свежему воздуху, который обжигал прохладой, и слушать шёпот ветра, бегущего вдоль стен замка. В такие моменты её лисьи зелёные глаза светились теплом, а уголки губ едва заметно подрагивали в мягкой, мечтательной улыбке.       Октябрь принес с собой начало тренировок по квиддичу. Утро теперь начиналось с громкого стука мячей и криков игроков, которые кружили над полем, как стая гигантских птиц. Элирия и Отто, уютно устроившись на трибунах, наблюдали за своими друзьями, которые с азартом носились на метлах. Осенний ветер хлестал по лицам, холодя кожу, но это только добавляло азарта игрокам. Команда Гриффиндора была в своей стихии: Фред и Джордж носились над полем, словно два вихря, подбрасывая друг другу бладжеры и выкрикивая что-то смешное. Джексон, ловко маневрируя на своей метле, успевал перехватывать мяч почти из-под носа у других игроков. А над всем этим хаосом царственным голосом раздавались крики Анжелины Джонсон, которая, как капитан, старалась навести хоть какой-то порядок.       — Фред, хватит выкидывать эти дурацкие трюки! — завопила она, перекрикивая шум ветра. — Ты вообще слушаешь меня? Джордж, ты тоже хорош!       — Да, капитан! — в унисон выкрикнули близнецы, но вместо того чтобы подчиниться, они начали демонстративно кружить вокруг Анжелины, строя гримасы.       — Убью вас обоих! — раздражённо крикнула она, в то время как мимо нее с дразнящей улыбкой пролетел Джексон, удерживая квоффл.       Элирия лениво потянулась, поправляя воротник своей тёплой мантии, и с интересом наблюдала за хаосом в воздухе. В её пальцах медленно тлела сигарета.       — Посмотри на неё, — протянула она с легким прищуром, кивнув в сторону Анжелины, которая как раз яростно махала метлой в сторону летящих мимо игроков. — Она же сейчас скипит, как чайник.       — Это будет зрелище, — хмыкнул Отто, затягиваясь. Его ледяные голубые глаза были прикованы к блистательной попытке Фреда перевернуться на метле. — Давай делать ставки. Сколько она ещё выдержит? Пять минут?       — Слишком много, — усмехнулась Элирия, стряхивая пепел на землю. — Две минуты, и она начнет бросаться мячами.       И как по заказу, сверху раздался очередной яростный крик Анжелины:       — Слизеринцы, пошли прочь с нашего поля! У нас тренировка!       Элирия только хмыкнула, наблюдая за происходящим.       — Ну, ты посмотри на неё, — усмехнулась она, чуть склонив голову. — Такая яростная, что я боюсь, как бы у неё палочка сама из кармана не вылетела.       — Она просто боится, что мы её подслушаем и расскажем нашим, — невозмутимо добавил Отто. Он вытянул ноги и с таким видом затянулся, словно был хозяином поля. — Как будто её крики — это какая-то тайна.       Элирия засмеялась, её лисьи глаза блеснули хитростью.       — Она так старается, — протянула она, снова кивнув в сторону Анжелины. — А мы тут сидим, как короли.       — Конечно, мы же Слизеринцы, — с ироничной серьёзностью ответил Отто, подмигнув ей.       После тренировки, когда солнце уже клонилось к закату, Элирия и Отто спустились с трибун, чтобы встретиться с остальными. Фред и Джордж, смеясь, скидывали с плеч мантии, а Джексон с мокрыми волосами и румяным лицом соскочил с метлы и сразу подошёл к друзьям.       — Что, веселились там, пока мы тут пахали? — бросил он, явно довольный собой.       — Конечно, — спокойно ответила Элирия, прикуривая ещё одну сигарету. — Наблюдать за вами — чистое удовольствие. Фред чуть не грохнулся три раза, Анжелина вот-вот покраснела до цвета мантии от нашего присутствия и ваших выходок… это было восхитительно.       — А ты как будто сама не собираешься падать, — поддел её Джексон, закидывая метлу на плечо.       — Никогда, — фыркнула она.       Ребята вернулись в замок уже затемно. Вместо того чтобы сразу разойтись по спальням, они устроились в одном из укромных уголков у Большого зала. Фред и Джордж рассказывали байки о том, как во время полета пытались сорвать друг другу тренировку, Джексон спорил с Отто, а Элирия, по привычке развалившись на перилах, лениво улыбалась, наблюдая за ними.       Чувствуя лёгкую усталость от шума компании, Морвенн решила отправиться в спальню немного раньше остальных. Она неспешно вышла из уголка, где сидели её друзья, и направилась по длинным коридорам Хогвартса к подземельям. Замок был тихим, если не считать звука её шагов и редких разговоров студентов, раздававшихся издалека.       — Эй, подожди! — услышала она за спиной голос.       Обернувшись, Элирия заметила высокого парня в мантии Гриффиндора. Она сразу узнала его — игрок из запасного состава команды. Он часто мелькал на поле, хотя в самой игре почти не участвовал.       — Элирия, да? — спросил он, слегка запыхавшись. — Я видел тебя сегодня на трибунах. Ты там просто сияла.       Элирия остановилась и окинула его взглядом — быстрым, оценивающим. Она улыбнулась, но её глаза оставались равнодушными.       — Да, это я. Чем могу помочь? — её голос был вежливым, но холодным.       — Я думал… может, ты не против, если я провожу тебя? — предложил он, ободрённый её улыбкой.       — Проводить меня? В подземелья? — с лёгкой насмешкой переспросила она, уголки её губ дёрнулись в еле заметной улыбке.       — Почему бы и нет? Это же не запрещено, верно? — парень явно пытался сохранить уверенность, но что-то в её взгляде заставляло его слегка нервничать.       — В теории — нет, — равнодушно ответила она, продолжая идти дальше.       Он попытался завязать разговор, рассказывая о том, как мечтает однажды стать основным игроком команды, как часто тренируется и как его вдохновляют такие болельщики, как она. Элирия отвечала односложно, поддерживая вежливость, но без особого интереса.       Когда они подошли к входу в подземелья, девушка резко остановилась и обернулась к нему.       — Дальше нельзя, — её голос прозвучал спокойно, но с явной ноткой приказа.       — Ну, может, мы… — начал он, но её холодный взгляд оборвал его фразу.       — Не сегодня, — добавила она, обойдя его, прежде чем исчезнуть в темноте подземелья.       В своей комнате Элирия устроилась за письменным столом, расстелив перед собой пергаменты и учебники. Она поправила волосы, которые слегка растрепались по дороге, и взялась за уроки.       На кровати рядом, свернувшись клубком, лежал её кот Саймон. Он тихо мурлыкал, время от времени поднимая голову, чтобы взглянуть на хозяйку, и снова укладывался, подставляя лапы под подбородок.       — Ты так серьезно сидишь, как будто сдавать работу завтра, — раздался голос с её стороны.       Анастасия, её лучшая подруга, устроилась в кресле и с явным увлечением рассказывала что-то о сегодняшнем дне. Её голос был громким и быстрым, она размахивала руками, объясняя что-то с таким жаром, будто от этого зависела судьба мира.       — А потом, представляешь, он меня спрашивает: «Ты думаешь, я не догадаюсь, что это ты подложила взрывающиеся чернила?» Ну, конечно, это была я, но как он посмел? — обиженно добавила она, делая паузу лишь для того, чтобы перевести дыхание.       Элирия лишь слегка улыбнулась, не отрываясь от письма.       — Знаешь, Анастасия, ты просто шедевр.       — Конечно, шедевр! А что мне ещё делать в этой школе? — хмыкнула та, откидываясь в кресле.       Саймон, услышав голос Анастасии, лениво потянулся и заурчал громче, словно поддакивая ей. Комната наполнилась теплом: гудением кота, мягким светом свечей и нескончаемым говором Анастасии, на фоне которого Элирия чувствовала себя спокойно, как дома.

***

      На следующий день за завтраком в Большом зале Элирия, лениво подперев голову рукой, рассказала друзьям о вчерашнем «событии» с игроком из Гриффиндора.       — И ты говоришь, он хотел с тобой познакомиться? — хохотнул Джексон, едва не подавившись тыквенным соком.       — Да, ещё и пытался строить из себя великого ловца, — усмехнулась Элирия, переворачивая ложку в руках.       — Вот это уверенность, — с сарказмом добавил Отто, откинувшись на спинку стула. — Наверное, ему стоит посоветовать научиться хотя бы ловить квоффл.       — Думаешь, он смелый? Просто он глупый, — вставил Фред, усмехаясь, пока Джордж кивал в знак согласия.       Компания посмеялась ещё немного, а потом переключилась на обсуждение уроков. Виктория поспешила на свой урок, а остальные направились на совместный урок по Защите от Тёмных Искусств.       В кабинете профессора Люпина царила лёгкая, дружеская атмосфера. Он уже успел завоевать симпатию большинства учеников, в том числе и Гриффиндора с Слизерином, что было редкостью для преподавателя. Сегодняшняя тема была посвящена Артефактам, что немного было скучно для Морвенн, ведь она её уже изучила самостоятельно, поэтому она лишь рисовала на пергаменте, иногда отвечая на вопросы.       Когда урок подходил к концу, ученики начали собирать свои вещи. Элирия, сидевшая позади Фреда, внезапно вспомнила, что хотела кое-что у него спросить.       Она лениво протянула руку вперёд и провела кончиками ногтей по его спине, вызывая у него внезапный вздрагивающий смешок.       — Эй, это ещё что такое? — повернулся он, хитро прищурившись.       — Хотела привлечь внимание, — ответила она, поднимая бровь с невинным видом. — Получилось?       Фред хмыкнул, но ничего не ответил, а просто схватил свою сумку и направился к выходу.       На следующей перемене, стоя в коридоре возле окна, Элирия задумчиво смотрела на пролетающих за окном сов, как вдруг рядом с ней появился Фред.       — Эй, Элли, — начал он с самодовольной улыбкой, — почеши спину.       — Что? — удивлённо подняла она бровь, поворачиваясь к нему.       — Ну, ты же потренировалась на уроке. Так что, может, продолжим? У меня как раз там что-то чешется, — с усмешкой пояснил он, поворачиваясь к ней спиной.       Элирия нахмурилась, но в её глазах блеснул смешок.       — Ты серьёзно?       — Абсолютно, — сказал он, оглянувшись через плечо, ожидая её реакции.       Слегка усмехнувшись, она всё-таки не отказала. Положив ладонь ему на плечо, Элирия легонько провела ногтями по его спине.       — Всё, теперь доволен? — спросила она с деланным раздражением, убирая руку.       — Ну, нет, давай подольше, — ответил Фред, сделав грустное лицо.       Элирия вздохнула и начала водить ногтями по его спине, все больше задерживаясь на плечах.       — Мерлин, это так прекрасно… — протянул Фред, прикрывая глаза. — Потом повторим, спасибо, Лира.       — Лира…? — лишь переспросила девушка, но Фред уже ускакал куда-то. — Никто не называл меня Лирой…

***

      Так шли дни. Элирия всё больше времени проводила с Джексоном, Отто и Анастасией. Учителя полностью погрузили их в учёбу из-за скорой сдачи ЖАБА, и напряжение росло с каждым днем. Вся компания, привыкшая к проделкам и шумным встречам, почти перестала видеться. Общение свелось к коротким разговорам на уроках, за обедом или ужином. Это было непривычно, даже тягостно, но никто не жаловался — все понимали, что учеба сейчас важнее.       Вот только Элирия заметила что-то странное. С того дня, как она случайно почесала спину Фреду, между ними будто бы возникла невидимая связь. Теперь это стало рутиной — каждый день он подходил к ней, поворачивался спиной и, не говоря ни слова, ждал, пока она выполнит уже привычную для неё процедуру. Это стало забавной привычкой, и, несмотря на её нежелание, ей даже начинало нравиться. А после Фред пошёл дальше — он начал, будто играя, ложиться на парту рядом с ней, подставляя голову, словно доверял ей что-то важное.       Элирия замечала этот контакт, который раньше между ними не существовал, и это начало её смущать. Она стала всё больше обращать внимание на Фреда, сравнивать его с Джорджем. Раньше близнецы казались ей абсолютно одинаковыми, но теперь различия между ними словно бросались в глаза. Фред был ярче, острее, в его взгляде читалась искра, которой не было у его брата. Это осознание её раздражало.       Для неё любое проявление чувств было равносильно погибели. Она привыкла держать своё сердце в цепях, не позволять себе ни симпатий, ни привязанностей. Элирия не доверяла этим эмоциям, зная, как больно они могут ранить. И всё же её взгляд всё чаще останавливался на Фреде. Это пугало её, злило, но каждый раз она пыталась убедить себя, что это просто случайность, временная слабость, ничего больше.       Морвенн всё чаще ловила себя на мысли, что Фред может испытывать к ней какие-то чувства. Он будто искал её взгляд в толпе, подходил к ней без причины, улыбался так, словно эти улыбки предназначались только ей. Ей не хотелось придавать этому значения, но мысли не давали покоя. Всё усложнялось тем, что её собственное сердце начинало предательски биться быстрее каждый раз, когда он был рядом.       Однако стоило Вики подойти к Фреду, как всё его внимание переключалось на неё. Он смеялся над её шутками, искренне слушал каждое её слово, будто весь мир вокруг переставал существовать. В такие моменты внутри Элирии словно разливался огонь. Она ненавидела это чувство, не могла и не хотела признавать его, но ревность была слишком сильной, слишком яркой.       Элирия становилась раздражительнее, взрывалась на пустом месте, могла накричать даже на друзей. Она уходила из компании, избегала всех, лишь бы не видеть, как Фред и Вики снова смеются вместе. Каждый раз, уходя, она убеждала себя, что ей всё равно, что она не имеет права на такие эмоции. И всё же боль не уходила.       Она пыталась заглушить себя, подавить чувства. Сильнее сдавливала цепи вокруг своего сердца, пытаясь удержать его под контролем. Но это было бесполезно. Эмоции становились всё сильнее, как неуправляемый шторм, и она не знала, как с ними справиться.       Элирия ждала лишь одного — дня рождения Джексона. Этот праздник был её единственной надеждой отвлечься, забыться, вновь стать собой хотя бы на одну ночь. Она думала, что шумные гости, смех и разговоры помогут ей справиться с собой. Или хотя бы на время заглушить тот голос внутри, который упорно твердил: «Почему он выбирает не тебя?»

***

      Элирия жила, думая только о скором ноябре. Каждый день тянулся невыносимо долго, но мысль о дне рождения Джексона придавала ей сил. Время шло своим чередом: прошёл первый матч по квиддичу, где Гриффиндор победил благодаря тому, что Гарри Поттер сумел первым поймать снитч. В воздухе витало напряжение, но команда-победитель праздновала, и даже Элирия улыбнулась, хотя это была скорее тень её обычной улыбки.       Октябрь заканчивался. Дни становились холоднее, чаще шёл дождь, небо почти всегда было серым. Листья окончательно опали, под ногами хлюпала мокрая земля. Ноябрь встретил учеников снегом с дождём, и мрачные утренние прогулки к классам добавляли угнетённости. Элирия продолжала считать дни до 17 ноября. И вот, наконец, наступил этот день. Джексон звал всех в выручай-комнату, чтобы устроить настоящий праздник. Для Элирии это был день надежды.       Сегодня всё снова станет хорошо, — убеждала она себя, спеша на встречу с друзьями.       Комната встретила гостей теплом, яркими огнями и уютной атмосферой. Кругом были столы, уставленные едой, напитками и пирогами, которые, судя по всему, стащили с кухни с помощью домовиков. Компания собралась в полном составе: Элирия, Джексон, Отто, Фред, Джордж, , а также Мелисса и Виктория.       Праздник начался шумно. Все смеялись, говорили одновременно, пытались перекричать друг друга. Джексон сиял от счастья, размахивал бокалом, принимая поздравления и делая громкие тосты. Фред и Джордж соревновались, кто сможет придумать самую смешную шутку, доводя всех до слёз от смеха.       Элирия в начале вечера тоже держалась бодро: она пила сладкий пунш, подшучивала над Джексоном, вспоминала их общие проделки. Всё было идеально, хотя бы на время она почувствовала себя прежней.       Когда выпивки стало больше, а голоса громче, веселье только усиливалось. Вики громко рассказывала какую-то историю, почти вскарабкавшись на спинку дивана, Джексон и Отто спорили о чём-то оживлённо, жестикулируя так, будто собирались друг друга перекричать. Фред с Джорджем организовали что-то вроде игры, раздавая задания всем вокруг.       Но Элирия вдруг почувствовала себя странно. Шум, который совсем недавно казался таким приятным, начал давить. Она незаметно отошла от всех, усевшись в углу, в тени. Она хотела остаться незамеченной, погружённой в свои мысли, чтобы ненадолго спрятаться от всего вокруг.       Однако её взгляд будто сам по себе нашёл Фреда. Он сидел в кругу друзей, весело смеялся над очередной шуткой Джорджа. Его волосы, растрёпанные и такие яркие, словно были магнитом для её внимания. Элирия не могла понять, почему её взгляд всё время возвращается к нему. Она наблюдала за тем, как он говорит, как улыбается, как его глаза искрятся, и внезапно осознала, что смотрит только на него. Её сердце сжалось, как только эта мысль дошла до неё. Она резко опустила глаза, чувствуя, как по телу пробежал холод.       Нет.       Этого не может быть.       Нельзя.       Она с силой сцепила пальцы, пытаясь подавить эмоции, которые будто просачивались сквозь её барьеры. Элирия сделала глубокий вдох, стараясь выкинуть эти мысли из головы. Она не могла себе этого позволить. Любое проявление чувств — слабость. Она слишком хорошо знала, чем это заканчивается. Она заставила себя подняться и вернуться к общему веселью, надеясь, что шумные разговоры и шутки снова увлекут её. Но где-то глубоко внутри ей казалось, что её сердце уже знает ответ, которого она так боится.       Элирия вернулась к столу, где всё ещё продолжалось веселье. Воздух в комнате казался тёплым и живым от смеха, голосов и лёгкого аромата сливочного пива. Джексон, как и всегда, был в центре внимания, сияя так, будто сам этот день был создан для него. Он стоял на кресле, подняв бокал:       — Ну что, друзья, ещё раз выпьем за меня — самого лучшего, самого потрясающего, самого невероятного! — Он сделал драматическую паузу, улыбаясь шире обычного. — И ещё раз — самого скромного!       — Самого скромного? — хохотнул Отто, поправляя выбившийся локон. — У тебя, кажется, словарь синонимов для самого себя!       — Погоди, ты это ему дал? — вмешался Фред, наклоняясь к Джорджу, который едва не подавился смехом.       — Конечно, — Джордж с нарочитой серьёзностью посмотрел на Фреда. — Я заботливо вставил туда заклинание, чтобы он читал только о себе.       — Всё равно там слова только на «Я» и «великолепный», — добавила Вики, махнув рукой, и рассмеялась, едва не разлив свой бокал.       Элирия села рядом с Мелиссой, которая от смеха едва держалась на краю дивана. Отто уже увлёкся шутками Джорджа, а Джексон продолжал размахивать руками, напевая какой-то нелепый гимн в свою честь.       — О, Элли, ты вернулась! — улыбнулась Мелисса, кладя руку на плечо подруги. — А я уж думала, ты куда-то сбежала.       — Не дождётесь, — Элирия заставила себя улыбнуться, но внутри всё ещё бушевал ураган из мыслей и эмоций.       — Да ты сиди ближе! — вмешался Джексон, махнув рукой в её сторону. — Сегодня мой день, и я хочу видеть всех счастливых, слышишь?       — Слышу, слышу, — она покачала головой, всё же усмехнувшись.       Но её внимание снова скользнуло в сторону Фреда. Он, наклонившись к брату, что-то оживлённо обсуждал, смеясь так заразительно, что даже Элирии стало чуть легче.       «Почему ты смотришь?» — мелькнула у неё в голове мысль, но она снова прогнала её, сделав вид, что отвлекается на разговоры Мелиссы и Вики.       Через какое-то время шум становился всё громче. Джексон со смехом объявил:       — А теперь, ребята, хочу увидеть ваши таланты! Песни, танцы, фокусы — всё принимается!       — Фред, ты первый! — громко заявил Джордж, хлопнув брата по плечу.       — Я? — Фред приподнял брови. — Джордж, это твой план, ты и начинай.       — Я? — Джордж сделал вид, что испугался. — Нет-нет, это будет слишком шокирующе для всех. Не могу травмировать публику.       — Тогда я! — воскликнул Джексон, вставая на стол.       — О, нет… — хором протянули Отто и Элирия, но слишком поздно.       Джексон начал танцевать, вертясь и напевая что-то нечленораздельное. Все вокруг дружно зааплодировали, поддерживая его, хотя Анастасия чуть не упала со смеху, глядя, как Джексон едва не перевернул стакан на Вики.       — Ты гений, Джексон, просто гений! — выкрикнул Фред, с трудом удерживая улыбку.       — Согласен, брат. Его ждёт сцена, — кивнул Джордж, поднимая свой бокал.       Элирия смеялась вместе со всеми, хотя чувствовала, что её энергия постепенно угасает. Она снова отошла в угол, на этот раз не привлекая внимания. Но даже там она не могла не смотреть на Фреда. Его улыбка, лёгкость в движениях, та уверенность, с которой он поддерживал каждого — всё это заставляло её сердце пропускать удары.       — Что ты там делаешь одна? — вдруг раздался знакомый голос.       Она подняла глаза.       Твою мать, он везде?       Перед ней стоял Фред, слегка взъерошенный, с улыбкой на губах.       — Ты ведь не планируешь сбежать, правда? — спросил он, склоняя голову на бок.       — Нет, конечно, — Элирия поспешила ответить, стараясь звучать как можно спокойнее.       — Вот и отлично. А то наш именинник тебя не простит, — он на секунду задержал на ней взгляд, прежде чем развернуться и вернуться к брату.       Элирия задержала дыхание.       «Почему даже его слова выбивают тебя из колеи?» — подумала она, снова сжимая руки.       Она пыталась подавить все эти чувства, которые не просила. Но веселье вокруг уже перестало её радовать. Она хотела одного: чтобы этот вечер закончился, и она могла снова спрятаться от собственных эмоций.       К вечеру в комнате стало душно от смеха, разговоров и выпитого пунша. Столы, которые раньше ломились от еды, сейчас выглядели разгромленными — обёртки, пустые бутылки и остатки сладостей валялись в беспорядке. Джексон, всё ещё в приподнятом настроении, вдруг хлопнул в ладоши:       — А теперь, друзья мои, предлагаю выкурить сигаретку за моего скромного величия!       — Идём, — добавил Отто, уже вытаскивая из кармана мятую пачку, хватая под локоть Элли.       — Мы с Вики пас, — сразу откликнулась Мелисса, откидываясь на спинку дивана. — Слишком много дыма для нас.       — Ага, заодно приглядим за всем этим разгромом, — поддержала Виктория, обводя взглядом остатки веселья.       Компания встала и направилась к одному из выходов, что привел их к балкону. Выручай-комната удивляет.       Морвенн не хотела оставаться одна — не сейчас, не когда мысли уже начинали разрывать её голову. Снаружи, под холодным ноябрьским небом, они устроились в укромном уголке. Джексон первым зажёг спичку, прикуривая сигарету, и с удовольствием выпустил облако дыма в воздух.       — Вот это я понимаю, завершение вечера, — протянул он, прикуривая ещё одну сигарету для Отто.       — Завершение? Это только разогрев! — Фред схватил сигарету, подмигнув Элирии.       Она стояла чуть в стороне, кутаясь в пальто. Дым щекотал нос, холод пробирал до костей, но это отвлекало её, пусть и ненадолго.       — Элирия, ты чего молчишь? — Отто взглянул на неё, выдыхая дым кольцом, протягивая ей сигарету. — Неужели снова свои мысли гоняешь?       Она подняла на него взгляд, чуть тряхнув головой, приняла сигарету и сказала:       — Просто устала.       — Не верю! — заявил Джексон. — Это не похоже на тебя, Элли. Слишком серьёзная ты сегодня.       — Я всегда серьёзная, — тихо усмехнулась она, делая шаг назад, чтобы снова отстраниться, параллельно делая затяжку.       Фред бросил на неё быстрый взгляд, но промолчал. Он будто замечал, как она держится, как пытается спрятаться за маской, и это вызывало у него любопытство. Спустя некоторое время, ребята вернулись в комнату. Смех стал тише, разговоры угасали, и усталость постепенно накрывала всех.       Джексон, растянувшийся на диване, что-то тихо бурчал про «лучший день», Отто свернулся в кресле, а близнецы просто улеглись на диванчике рядом с Викторией и Мелиссой.       Элирия сидела на полу, прислонившись к стене. Тишина окутала комнату, нарушаемая лишь тихим посапыванием Джорджа.       Она была пьяна. Вино, которое казалось сладким и лёгким в начале вечера, теперь туманило её мысли. Ей казалось, что всё вокруг стало далёким, будто через пелену. Но даже в этом состоянии она не могла уснуть.       Спать?       Нет.       Это слишком просто.       Она сидела, обхватив колени руками, её взгляд был рассеянным, устремлённым в никуда. Мысли, как назойливые мухи, крутились вокруг одной фигуры, одного взгляда, одного человека.       Фред.       Она ненавидела себя за это.       Ненавидела то, как её мысли вновь и вновь возвращаются к нему. Злилась на свою слабость, на то, что не могла от этого избавиться.       Вдруг за её спиной что-то зашуршало.       Она обернулась.       В углу комнаты появилась кровать.       Узкая, с железным каркасом, покрытая тонким, почти прозрачным матрасом. Она прекрасно знала, откуда это. Выручай-комната вновь проявила себя, словно ответила на её внутренние терзания. Элирия поднялась, пошатываясь. Она подошла к кровати, провела рукой по холодному металлу и тихо вздохнула.       — Если я не могу избавиться от мыслей, то хотя бы боль заставит их уйти.       Она опустилась на жёсткий матрас, не снимая ни одежды, ни обуви. Металл спинки упирался в её плечи, холодный и неприятный. Элирия закрыла глаза, но сон не приходил. Только тяжесть в груди и боль от собственных мыслей. Она знала, что сама причиняет себе страдания, но иного пути не видела.       Так будет легче.       Так должно быть.

***

      После той ночи, где её мысли окончательно захватили её, Элирия решила действовать.       Она избегала Фреда всеми возможными способами. На уроках старалась садиться подальше, в коридорах поворачивала в другую сторону, если видела его рыжие волосы, а на общих собраниях компании уходила раньше, даже если это казалось странным. Она погрузилась в учёбу с головой.       Подготовка к ЖАБА требовала времени, и Элирия всеми силами старалась использовать это как щит. Она помогала ребятам с заданиями, чаще всего Анастасии, с которой теперь проводила почти всё время. Джексону и Отто она отвечала коротко, избегая лишних разговоров, и даже если её звали куда-то, она всегда находила оправдание.       Однако, несмотря на её усилия, это не могло остаться незамеченным.       В один из вечеров в гостиной Слизерина, где мягкий свет камина играл на зелёных и серебряных стенах, Отто остановил её у выхода.       — Элирия, стой. — Его голос звучал настойчиво, но не грубо. Он поднялся с кресла, преграждая ей путь. — Можешь объяснить, что с тобой происходит?       Элирия посмотрела на него, затем медленно пожала плечами.       — Ничего. Всё нормально.       — Нет, не нормально. Ты избегаешь нас с Джексоном, делаешь вид, что тебя вообще ничего не интересует. Даже на Фреда не огрызнулась, когда он назвал тебя «ледяной королевой». Что происходит?       Её глаза, полные безразличия, посмотрели прямо в его, и она тихо ответила:       — Учёба. Нет времени на глупости.       — Элирия… — начал он, но замолчал, замечая, что его слова не пробивают её оборону.       Она уже собиралась уйти, но тут её взгляд зацепился за что-то в Отто.       Легкая небрежность в его причёске, более блёклый взгляд, чем обычно, и едва заметная улыбка на губах, которую он пытался скрыть. Элирия резко остановилась.       — Девушка? — выпалила она, пристально глядя ему в глаза.       Отто замер, будто громом поражённый.       — Что? Какая ещё девушка? — Его голос дрогнул.       Элирия прищурилась, обойдя его вокруг, словно пытаясь рассмотреть что-то невидимое.       — Девушка, — уже не спрашивая, а утверждая, сказала она.       — С чего ты это взяла? — Отто покраснел, не понимая, как она могла догадаться.       Элирия лишь усмехнулась и, делая шаг назад, подмигнула ему:       — Дедукция.       Она развернулась и прошла к креслу у камина. Сев в него, она подтянула ноги к груди и, словно забыв про разговор, уставилась в огонь, игнорируя взгляд ошеломлённого Отто, который так и стоял на месте. Внутри Элирии что-то дрогнуло, но она быстро заглушила это. Сосредоточиться на чужих деталях было легче, чем на собственных чувствах.

***

      Вскоре Элирия почувствовала лёгкость. Её терзания утихли, мысли больше не сковывали, и жизнь вернулась в привычное русло. Она снова проводила время с Отто, Джексоном и Анастасией, участвовала в общих шутках и разговорах, хотя сознательно продолжала держаться на расстоянии от Фреда. Прежний ритм вернулся, но осторожность всё же осталась. Её догадка об Отто оказалась правильной. Он действительно начал общаться с девушкой — Камиллой, шестикурсницей из Слизерина.       Камилла была симпатичной, милой, но, к сожалению, невыносимо раздражала Элирию. С первых минут их знакомства Камилла начала обращаться к Элирии, будто они старые подруги, постоянно садилась рядом, щебетала без умолку и считала, что их дружба уже свершившийся факт.       Элирия молча терпела её, хотя временами хотелось резко напомнить Камилле, что она её совсем не знает. Отто же, казалось, ничего не замечал.       Но сейчас, в преддверии праздников, Элирия старалась не обращать внимания на подобные мелочи. Все её мысли были заняты только приближающимся Рождеством. Она с огромным нетерпением ждала этот волшебный праздник, когда замок засияет огнями, залы наполнятся теплом, а снег за окном превратится в сказочное украшение.       В один из выходных дней Элирия с друзьями отправилась в Хогсмид. Джексон с утра уже был в отличном настроении, беспрерывно шутил, а Отто, конечно же, привёл с собой Камиллу. Анастасия поддерживала Элирию, бросая в её сторону понимающие взгляды, когда Камилла очередной раз радостно начинала свой нескончаемый поток разговоров.       На главной улице деревушки уже висели праздничные украшения. В воздухе витал запах горячего шоколада, корицы и сладостей. Ребята, смеясь, ходили от витрины к витрине, обсуждая подарки.       — Как думаешь, что подарить профессору Снейпу? — с издёвкой спросил Джексон, подмигивая Элирии. — Банку варенья? Или, может, шарф, чтобы он хоть немного походил на человека?       — Джексон, — усмехнулась она, — давай лучше подумаем, как нам не получить от него наказание за твои комментарии.       — А я подарю ему книгу! — вмешалась Камилла. — У меня есть дома замечательное издание о ядах. Думаю, он оценит.       Элирия посмотрела на неё с удивлением, а затем холодно сказала:       — Лучше не надо. Это только увеличит его репутацию самого мрачного преподавателя.       Камилла обиженно надула губы, но продолжила следовать за Отто, цепляясь за его руку.       Когда ребята купили подарки, они отправились в «Три метлы», где пили сливочное пиво и обсуждали, кто что подготовил.       Элирия, сидя за столом, всё чаще ловила себя на мысли, что даже раздражающие мелочи не могут испортить её настроения. Скоро Рождество — время чудес. И она собиралась насладиться этим временем, забыв обо всём остальном.