Строя замки

Бухгалтерия. Мэдди привыкла считать, что дружит с цифрами. В школе так и было: отлично по алгебре, по геометрии, по экономике. Продвинутый класс, год экстерном. В университете стало сложнее, но Зиглер справлялась. Несколько кружек кофе без сахара на первом курсе, энергетики на втором, сигареты на третьем и четвертом. Немного алкоголя по выходным. Ну, может, чуть больше, чем немного. Она умела держать всё под контролем и рассчитывать всё так, чтобы давать своему организму всё необходимое для того, чтобы он функционировал — не более того. А потом в её жизни появился «Чёрный лебедь». Не самое продающее название для магазинчика цветов в центре Бруклина, однако менять Мэдди отчего-то не решилась. Родители внесли первый взнос за аренду помещения, их кошелек послужил для девушки своего рода «стартовым капиталом». Удачные инвестиции с раннего возраста тоже сделали своё дело, и в результате магазин держится на плаву вот уже почти два года. Зиглер справлялась. Ей всегда нравилось превращать цифры в деньги и наоборот. Проблемы с бухгалтерией начались только в конце прошлого месяца, когда девушка обнаружила, что засиделась над бумажками аж до двенадцати часов ночи. Дальше стало только хуже — не далее как на прошлой неделе Мэдди проснулась в своём кресле, пуская слюну на учёт. Хлоя — её единственная работница — частенько припоминает начальнице (и подруге) тот случай. — Доброе утро! Дверь закрывается с характерным щелчком, и на заваленном бумагами столе появляется стакан. — Доброе, — вяло отзывается Мэдди и продирает глаза. Пришла полчаса назад, а голова уже раскалывается. Немыслимо в её-то двадцать четыре года. — Облепиховый? Спасибо. Стакан приятно согревает руки. Зиглер никогда не была фанаткой чая, но, как точно подметила Хлоя, от кофе её уже не по-детски трясло, поэтому нужно было искать альтернативу. — Я помогу тебе на кассе сегодня, только закончу тут, — девушка издала невесёлый смешок и сделала глоток. Действительно облепиховый и действительно вкусный. Хлоя работала у предыдущей владелицы магазина. Мэдди, по правде говоря, просто напросто не хотела заморачиваться с собеседованием, чтобы искать кого-то другого. Пару вопросов, несколько формальностей и блондинка осталась работать на своём месте. За время работы бок-о-бок они неплохо сдружились, разница в возрасте была ничтожна и не ощущалась даже с учётом того, что Хлоя ещё училась. На заочном, конечно, но иногда старшей казалось, что она сама на очном так много не занималась. Лукасияк была усердной. Это качество в ней, как в работнице, было особенно ценным. Мэдди была старше всего на два года, а на деле казалось, будто она и вовсе младше. — Можем поменяться, если хочешь. Я, конечно, не заканчивала экономический, но что-то сделать смогу. Хлоя как обычно улыбается своей обворожительной улыбкой, и Мэдди попросту не может сказать ей «нет». Старшая уступает своё кресло и, проклиная всё, на чём свет стоит за эту чёртову улыбку, идёт в сторону зала. Работа с клиентами, как и предполагалось, отвлекала. Зиглер была в этом не слишком хороша — точно не так хороша, как Хлоя. Хлоя как-будто бы дышала в унисон с магазином: с каждым его цветочком и горшочком. Она всегда одевалась ярко под стать этому месту. На лице всегда макияж, на пальцах колечки, а на запястье браслет с шестью цветами радуги, что не могло укрыться от зоркого на такие вещи глаза Мэдди. За кассой у Хлои всё получалось как будто по волшебству: она знала, когда улыбнуться, когда пошутить, когда рассказать историю цветка, когда прорекламировать товар и как его прорекламировать, чтобы его точно купили. Мэдди же подходила к вопросам консультации более, так скажем, практично. «Зачем Вам букет роз? Фиалки в горшке же простоят намного дольше!» Кроме того, Зиглер была уверена, что её перепелиный хвостик и синяки под глазами отпугивают людей, поэтому закрытая дверь кабинета и роль «серого кардинала» её полностью устраивала. Что до личной жизни, то после покупки «Чёрного лебедя» с походами в гей-клубы пришлось попрощаться на неопределённый срок. В университете она с друзьями посещала такие несколько раз в месяц и получала от этого приятные, но достаточно мимолётные знакомства. Хлоя вытаскивала босса в бар пару раз в год, но обе были слишком уставшие, чтобы разговаривать о чём-то помимо работы. «Мы слишком заняты» — оправдывалась перед самой собой Зиглер, прекрасно понимая, что это лишь глупая отговорка. — Ты помнишь, что у нас послезавтра свадьба? Мэдди заглядывает в свой кабинет во время обеденного перерыва и усмехается, глядя на нахмуренные брови Хлои, склонившейся над бумажками. Картина настолько же непривычная, насколько и умилительная. — Что? Блондинка, наконец, отрывается от записей и бегает глазами по комнате, её рот приоткрывается сам собой. Зиглер готова поклясться, что слышит, как в голове младшей шевелятся извилины. — Свадьба. Послезавтра. Помнишь? — Повторяет Мэдди, давя усмешку. «Значит, не послышалось», — проносится в голове Хлои, и выражение её лица становится всё более и более удивлённым. — Вот поэтому, дорогая моя, бухгалтерией занимаюсь я. В этом здании должен оставаться хотя бы один ясно мыслящий человек, и лучше, если это будешь ты, — младшая никак не реагирует. Скрывать замешательство у неё совершенно не получается. Мэдди огибает стол, собирает бумаги в стопку и откладывает их подальше. — Брук Хайленд. Послезавтра свадьба у Брук Хайленд и мы на ней работаем. Там огромный заказ на лилии и ты ещё отдельно хотела заняться свадебным букетом. Вспомнила? Старшая улыбается, глядя на то, с какой скоростью меняется лицо Хлои. Бледные щёки в миг становятся пунцовыми. Рот открывается в попытке что-то сказать, но язык отказывается воспроизводить какие-либо слова. — Так. Всё. У нас обед. Идём, чудо в перьях. Мэдди часто жалеет о том, что они обе так сильно заняты и ещё чаще жалеет о том, что не может найти отговорку получше.