декабрь и декаданс

серёжа чекак ты дома да.. вы Почти Телеграм попрошу когда получится Нечасто у них бываю серёжа а номера нет шоле вы Племяшки – нет Перед братом не объяснюсь серёжа а поч его ебет это ваще кир отвечает не сразу, и не потому, что старательно вчитывается в сообщения, пытаясь понять, что ему вообще написали: до квартиры, всё-таки, лучше бы дойти, и уже в тепле, под бубнеж телевизора, впервые провести за телефоном какое-то длительное количество времени. спустя недолгие пять минут он уже раздет, вновь занежен теплом одеяла, бежит мысленно со скоростью света насиловать собственные глаза и пальцы. телик, всё же, не такой яркий, как экран смартфона, а рукам при его просмотре совершенно необязательно в определённом порядке, желательно, как можно быстрее, нажимать на разные кнопочки. зачем быстро? сам не уверен. наверное, неловко задерживать серёжу и заставлять ждать ответа на своё сообщение больше, чем минуту. вы Беспокоится за него посвящать акуму в дела своей семьи кир не испытывает никакого желания. совершенно необязательно ему знать, что из-за боязни за максимку старший брат, рома, не то, что наедине сидеть, видеться им долго не даёт. и плевать ему на то, что курседов уже в ремиссии давно, ну не верит человек в такое исправление! за это не обидно, это можно понять, но жгучая тоска от непринятия со стороны практически единственного оставшегося в круге общения родственника будет жить в сердце вечно. серёжа ну лан ебать этим не буду слуш у тя то телега есть хоть я если бабки тратить продолжу мне мамка вставит вы Есть Номер тот же самому курседу хуево столько денег проебывать на смски, пускай платит и не он. инициатива ромы, чтобы всегда быть на связи. непонятно, с какой целью вообще, учитывая его отношение, но подачка, несомненно, приятная. акума все ура нахуй го пиздеть я хз мне скучно вы Домашнюю работу сделай акума это после скольки начинается мне во скока ся убить вы Завтра на уроке можешь Когда спросят, а ты не готов акума нуиче вы Лебедя нарисуют в тетрадке тебе Родители что скажут? акума им похуй на мя вот откуда ты думаешь у мя бабки на сиги такие ?0_о.. спс кста нужно ещё будет как нибудь сгонять вместе в магаз вы (ответ) –> вот откуда ты думаешь у мя ... Украл? акума украл) вы А ларьков, где без паспорта продают, не нашёл? Мы раньше только так и выкручивались акума дед ебаный сколько лет то те та в ларьках дорого пизда как вы Тебе жалко украденных денег? акума да так че скока тебе вы Не помню Смотреть надо акума всм не помнишь бля) а как ты живешь ваще на помойке чтоль бомж серёжа очень напоминает киру его в детстве. тоже язык за зубами держать не умеет, но никогда за это не получит. либо удерет, либо поможет кто, либо те, кому он грубит, зла не держут вовсе. курсед, несмотря на дикую непривычность, в этом стиле общения, состоящем из бесконечных сокращений вперемешку с оскорблениями, находит что-то родное, своё. интерес со странным трепетом сплетаются крепко, обнимая друг друга всеми имеющимися руками, и кир неосознанно оказывается вовлечен в диалог настолько, что телевизор на фоне даже не слышно. вы Дурак что-ли?) В квартире я живу, как порядочный человек И деньги на сигареты свои имею акума охты какой крутой вытри сперму под губой кем работаешь важный дядька так к нему иногда максимка обращается. улыбнуло. вы Я не работаю акума молодо выглядишь для деда лан если серьезна то че так с мамкой чель живешь.. вы Отдельно На пособия живу и частично отцовские деньги Что-то в духе алиментов платит мне раз в месяц акума нихуя я тож так хачу вы Жизнь себе просто загубишь Лучше как все иди работай Развивайся акума чота ты какойта грустний загадачный щяс поразвиваюсь чучуть дз скатаю и напишу мб ещё поболтаем или гулять пойду неебу вроде большой диалог вышел, а вроде мало. одиночество это, конечно, круто, но ровно до тех пор, пока не встречаешь того, с кем хочется общаться сутками. кир впервые по-настоящему почувствовал себя главным героем этого утверждения. вы Тебе так понравилось? акума чо вы Общаться со мной акума ачо такова вы Я же старый для тебя) акума нуда ты грустный да и че что старый ты мя слушал и те интересна было вроде как0_о.. а еще ты не выглядишь как злой дядя педафил если об этом речь и без того онемевший мир давит теперь своим молчанием на уши лишь сильнее. улыбка ползёт на лицо сама, искренняя такая, которую увидеть на лице кира в обычной жизни можно лишь во время финала очередного сериала, в котором все остаются счастливыми, и то, мимолетно. сейчас же минута проходит, две, а он всё сидит, как школьник, и пялится в экран, на котором теперь красуется ещё и какая-то картинка с котёнком от серёжи. миленький. можно будет поставить на аватарку, если курседов разберётся в том, как это вообще сделать. вы Рад) акума все я пагнал вы Давай, удачи звуки возвращаются. взгляд на экран телевизора – огромная доля серии нового детективного шедевра пропущена, но плевать. всё равно там воды больше, чем чего-то реально интересного. всё равно общение с серёжей круче, кем конвейерное дерьмо, так обожаемое в кругах настоящих мужчин. друзья брата старшего, по крайней мере, в полном восторге. пожалуй, это ещё и единственное, о чём все, включая курседова, могут поговорить за праздничным столом. сегодня ещё списываются через несколько часов. разговоры обо всем и ни о чём, и неудивительно, ведь инициатор их – школьник, которому явно нечего и не с кем делать, и это становится единственным объяснением, почему он ещё кира нахуй не послал с его односложными ответами, отдалённо пытающимися в нормальный разговор. но курседов привыкает, крылышки робко расправляет, словно спрашивая "а можно ли?" перед новым, самостоятельным вопросом, что пускай и был по теме, но готовился приоткрыть другую её сторону. серёже нравится. он сам об этом неоднократно говорит спустя два дня, три, четыре, постоянно удивляясь тому, как они вообще общий язык нашли, а курсед, как подобает человеку лет за шестьдесят, лишь ухмыляется беззлобно и виртуально похлопывает мелкого по плечу. конечно, не в возрасте кроется дело, а в искреннем нежелании говорить, как вообще жизнь идёт. киру всегда было нормально наедине со своим горем, молчаливо обвившим мягкими руковичками, он не привык делиться, и вдруг в жизнь врывается тот, кто рассказывает о себе сам и требует того же. а что курсед сможет рассказать, не затрагивая тему собственной абсолютной беспомощности? как день прошёл? о, у серёжи, как у юного, любопытного ума, появится масса вопросов, а кир заебется уклончиво отвечать. очень не хочется спугнуть, показаться слабым и хуевым на фоне того, кого акума увидел в первое мгновение их знакомства. нужно было всё прекратить ещё тогда, а сейчас, даже все силы в кулак собрав, курседов никак не отделается от интереса к этому подростку, от определённо нового чувства – трепета при общении, приятно окутывающего легкие и заставляющего дышать быстрее в предвкушении. акума сиги кончились0_о.. го гулять завтра) в 3 у школы лан сможеш? вы Да, смогу У ворот буду встреча. от осознания даже приятно живот крутит, а тело заряжается непонятной энергией впервые за столько лет. телевизор неинтересный, тело собственное, неповоротливое и дряхлое, заросшее и уродливое раздражать вдруг начинает так сильно, что раздражение это становится поводом к действиям. и вот, стоит он перед запаренным зеркалом в ванной почти молодой, свежий, чуть-чуть поцарапанный, но более симпатичный, чем был до. волосы резать не решится, слишком стрёмно сделать из своего волнистого нечта нечто такое же волнистое, но ещё и кривое-косое. нужно будет роме позвонить: жена его кира ни раз подстригала, и получалось у неё вполне симпатично. заодно, когда у них будет, у максимки попросит телеграм. мальчик вырос очень компанейским, против новых знакомств ничего иметь не будет, может, серёжу к своим вообще затащит. и ни капли ревности в мозгу не промелькнуло, ладно, пиздит, но совсем чуть-чуть грустно, что акума, обретя друзей, скорее всего распрощается со своим старым лишь в одном смысле знакомым. – нихуя, побрился? – и переоделся. без шапки вышел, ведь сегодня не так холодно, штаны надел более подходящие под остальную одежду. красавчик, одним словом, но далеко не идеал для женщин его возраста. не то, чтобы это имело особое значение, но всё же... – ага. решил, что борода мне не пойдёт. – встречает горящие зелёные глазки с улыбкой, а как получает ответную – внутри вмиг тепло расползается волной короткой и неяркой, но для чувствительного кира очень заметной. идут в магазин под новые сережины рассказы. оказывается, и этот день был для него тяжёлым: контрольные по математике и химии, классный час, на котором старая кашолка в детей выбивала, что они – ебучие ничтожества, которые ничего в жизни не добьются... навевает воспоминания о собственных школьных годах, только вот в его молодости телефонов, чтобы контрольные списать, не было, а на классных часах он внимательно слушал добрейшей души женщину, которая продолжала относиться к нему хорошо даже когда он творил лютейшую хуйню после полученной травмы. и не только инцидент с попыткой насилия над учительницей был: он и окна разбивал в порыве злости, из драк не вылезал совсем до такой степени, что любые моральные ограничения стирались окончательно и позволяли ему бить даже тех, кто не может никак ответить, словно залечивая самостоятельно ту старую травму. не помогло. сигареты куплены. серёжа, несмотря на любые возражения, аккуратно пропихивает монетки со задачи в карман куртки кира, мол, за помощь тебе. и не узнает ведь эта ебучая мелочь, что именно его рассказы, шутки и внимание уже стали самой лучшей платой. идут по улице. прохладно, но ветра нет. на балконе какого-то этажа высокого, точно не посчитать какого, парочка стоит: лижутся так, будто прям там сейчас и потрахаются на морозе, несмотря на то, что у обоих в руках сигареты и одеты они достаточно тепло. кира от этой картины даже передергивает чуть: нет, не от зависти и даже не от мерзости из-за увиденного, а от радости, что его-то балкон крытый, и он не вынужден одеваться каждый раз, чтобы сигаретки две-три за раз ебнуть. насколько же хуево всё в его личной жизни, что часть квартиры, предмет абсолютно неживой интересует больше, чем попытка каких-то людей в еблю на глазах у других? эта мысль улетает точно так же быстро, как прилетела. похуй. – кринж. – бормочет опять в сторону балкона. серёжа ушки навостряет заметно, глядит сначала на кира, а потом и по направлению его взгляда находит тот самый балкон. полизушки на нём закончились только-только, но самый сок подросток вполне успел застать. интересно, а что он сам подумал? захотел ли так же? – да, пиздец... – и вновь взгляд любопытных зелёных глаз пробивает в нём молотом дыру. – а ты откуда знаешь, что за слово – кринж? – да от племяшки. он любит все эти слова, а я, ну бля, стою и ничего не понимаю. – первый мат при серёже, первый рассказ эмоциональный с какой-никакой улыбкой. всё же, максимом он дорожит, поэтому и слова о нём должны от сердца идти. – кроме кринжа этого я ничего не запомнил. сложно как-то. у нас попроще было. – да у вас не попроще, а в духе древней руси хуйня какая-то. – забавная, но крайне непонятная характеристика. это всё равно шутка, для чего вникать? приятно, что акума с ним шутит. – слушай, а давай я тебя научу парочке слов? – да ну нет, выглядеть буду как пытающийся быть на одной волне с подростками дед. осталось только одеться помоднее и начать слушать современную музыку. – есть ведь и нормальные треки. – конечно есть, не спорю, но то, что на улице или у школы иногда слышу, просто в ужас вгоняет. – разве у вас такой хуйни не было? и пошли разговоры о рофлах, хайпах и прочем бреде, о музыке старой и современной, о сигаретах немного, о валяющемся в кустах мужике, петляли и петляли, но останавливаются теперь не у дома серёжиного, а на площадке абсолютно пустой, что удивительно, ведь вечер уже. куда мамашки с детьми подевались? за этот час, может, меньше, слов новых столько было выучено, что вновь откатывало в школьные года, когда кир, пускай и не особо хотелось, но точно так же учил на диктанты какую-то дрянь, потому что это было просто легче, чем после очередной двойки слушать мать. иногда казалось, что разговоры с ней всегда сводятся к одному – к ничтожности кира, к тому, что он ничего и никогда не добьётся, и подавалось это всё в манере вылизанно-жалостливой, заставляя злость подниматься откуда-то снизу и перебиваться бесконечным отчаянием. курсед давно забил, давно ничего к этому не ощущает, но мотивы и настоящие чувства матери так и не разгадал. качель с сеточкой прикольная, пускай и твердая. видно, что новая, такие сейчас везде ставят, и удивительно, что была не занята наглым ребёнком, любящим покачаться подольше. что-же, не им, так сережей и киром, точно такими же наглыми, разморенными усталостью и друг другом. и вновь кажется, что весь мир вымер, только они вдвоём сидят, отталкиваясь ногами периодически от земли, чтобы на несколько десятков сантиметров качнуться вперёд. расчёты такие в голове звучат правда серьёзно, но это не более, чем спокойное качание туда-сюда под полное молчание. о, кажется, курсед прямо тут и скончается, в месте совершенно для смерти не подходящем и нелепом. акума, видимо, уставший прилично, сначала неловко укладывает свою голову на его плечо, словно разрешения спрашивает, а потом, не получив отказа, как и ответа в принципе, уже тянется рукой, перекидывая через шею кира, и со второй своей соединяет. неудобно вышло очень, серёжа к нему странно полубоком прижимается, но грудь все равно разрывает от непривычности и странного удовольствия одновременно. курседов не знает, куда смотреть, не знает, можно ли ему дышать, не знает, можно ли обнять в ответ, и напряжение это акума улавливает, раз очень скоро отстраняется. они не говорят об этом. только ещё о чём-то отдаленном уже на прощание, пока кир серёжу до дома доводит уже во второй раз, а потом о чём-то отдаленном думает сам, пока идёт, лишь бы не вспоминать это неловкое объятие на качели. нет, определённо нельзя сказать, что не понравилось, как эти руки, пускай и закрытые пухленькой курткой, обхватили его шею несильно, и как личико, обычно скрытое за чернью волос, сверкало зелёным глазком особенно ярко, лёжа у самой ключицы курседа. ох, блядство, он не просто влип, а вмазался по полной. и правда тяжело понимать это, скуривая уже не первую сигарету за вечер. в горле неприятно першит, хочется запить чем-нибудь, хочется банально укутаться во что-то более тёплое, чем растянутую майку, но ноги словно прилипли к неровно лежащему, но мягкому коврику на балконе. пальцы обдувает ледяным воздухом, дым от сигареты расползается, портя затянутое облаками вечернее небо, шею снаружи сковывает холодом, а он всё думает, думает, думает. серёжа. маленький, а он ведь, скорее всего, даже не понимает, куда залез и с кем пытается общаться. понимать и знать не обязан, в особенности, когда он спрашивает и искренне пытается выведать, а кир молчит, как партизан, не раскрывается. не видит смысла в том, чтобы ныть и распространять давно неактуальную информацию. он не агрессивен более, вреда не причиняет никакого, наоборот, старается заботиться и учить, как не нужно в этом мире. а кто ещё акумова научит, если не он? жизнь лишь сломает и бросит на произвол судьбы, и тянуть тебя обратно наверх будут лишь те, кому ты хоть немного небезразличен. хотелось отдохнуть от шума и спокойно заполнить лёгкие никотином до отказа, но увы, телефон от звонка разрывается, а игнорировать кир никого не хочет. сигарета потушена о подоконник и кинута на кладбище к сородичам – в стеклянную банку из-под солёных огурцов, а замёрзшие пальцы не сразу попадают по кнопке ответить. брат звонит. – алло. – алло, привет. помнишь там про днюху мою, или забыл опять? – тон ромы шуточный, аж самому захотелось улыбнуться. желание грустно курить разбилось вдребезги. – помню, приду. что подарить-то тебе? – да мне ничего не нужно, только пожалуйста, не кури много перед приходом. маринка мне потом мозги все вынесет. – ладно. по поводу марины, спросить хотел... – потом перезвоню и скажу, когда подстричь сможет. сейчас по работе запара. – неужели этот вопрос стал мелькать в их диалогах настолько часто, что стал таким предсказуемым? – спасибо. – давай, пока. увидимся. время тебе точное напишу чуть позже, не опаздывай. вот и всё, полное погружение в тишину. можно вернуться к старому делу, но настроения того уже нет: улетело вместе с дымом сигаретным и рассеялось. зато на чай настроение появилось, кажется, он завалялся где-то в шкафу. нужно ведь хоть иногда радовать себя, верно? все так говорят, а значит, стоит поверить. акума дарова) тут короче такое произошло бля ну в шк ты тут0_о?.. сахар дома закончился, а на губах отчетливая сладость. уже не холодно, уже жарко, и пальцы оттаивают, когда он печатает ответ. как глупый влюбившийся мальчишка, расцветает сразу, стоит только ему написать. ебучая глупость. вы Рассказывай)