Один за раз

      — Конечно, искорка моя, советуйтесь, — ласково улыбнулся Куртисс и продолжил чарующе мурлыкать, любуясь юной долинкой: — Насколько я знаю, кигги не особо ценят то, что нельзя съесть или забрать себе, но, как настоящая подруга, Луня непременно порадуется вашему удовольствию при виде красочной вечерней зари.       Принц отметил сомнение — логично ожидаемое — на лице принцессы. Вслед за её взглядом он покосился на Нипа и Фредерика-шкафа, полускрытых кустами. Понятно, что Куртисс лично намекал цветочку на недопустимо похотливые взгляды охранника на одну из его подопечных и Нип ответственно решил поговорить с нахалом… но разве обязательно было уединяться и позволять бывшему любовнику обнимать себя так по-хозяйски! Куртисс присмотрелся внимательнее: рука амбалистого хама сползла на цветочкову задницу, что ли?!       Сдержав возмущённый вдох, принц покосился на Ночку: её взгляд был негодующим и уязвлённым. Сегодня она вообще была на удивление молчалива и мрачна. Похоже, принцесса в курсе давних отношений между её охранником и Нипом. Интересно, тупой амбал понимал, что расстраивает её? Или он не такой тупой и прекрасно всё осознаёт? Да, Куртиссу явно повезло, что сегодня у Ночки со шкафом произошла ссора: из мести люди готовы на удивительные безумства…       Предложение о вечерней прогулке попало на благодатную почву: Ночка уже практически согласилась. Значит, не зря сегодня после обеда принц, превозмогая усталость, стремительным дозором обошёл дворцовый парк. Благо, после посещения мертвецкой, где Куртисс опознал следившего за ним плюгавого слугу, Гиб великодушно дозволил ему бо́льшую свободу перемещения. Принц славно провёл время в компании Нипа, а заодно и разведал самые интересные околодворцовые места. Сейчас осталось лишь решить вопрос с охраной принцессы.       Шкафы Пат и Фредерик официально сопровождали Фруктика, о чём Куртисс не забыл ненавязчиво напомнить. Для сторонних взглядов будет странным, если телохранители бросят подопечного «господина» и увяжутся за его ученицей, которая всего лишь собралась на смотровую площадку вместе с деликатным и обходительным поклонником. Чтобы избавиться от остальных Фредериков, принц прямо сообщил, что никакой еды там поблизости не будет. Для общего успокоения он даже намекнул, что на смотровой площадке любоваться зарёй собирается многочисленное общество любителей красоты, в том числе и Суслик. Очень надеясь на его отсутствие.       Неохваченной куртиссовыми заботами оставалась только Луня, но принц уже заметил тоскливые безнадёжные взгляды, которые бросал на эту блондинку ещё один фруктиков подмастерье. Очевидно, Луня уже отвергла его ухаживания — и весьма категорично. Это надо использовать в своих целях.       Отвлекая Ночку от невесёлых дум, принц заворковал ещё более вдохновенно:       — По известным мне приметам погода вскоре изменится — цвет неба сегодня обещает быть дивным! Почти таким же прекрасным, как вы, мой свет. Если хотите, можем пригласить с собой Луню, а чтобы ей не было неловко рядом с нами — ещё и Финтика: парень неровно к ней дышит. Поговорите с ней. Я буду преданно ждать.       Куртисс проводил глазами стройную фигурку. Долинская принцесса была очаровательна: юна, красива, умна, благонравна — она была бы идеальной женой даже для короля Аллилака, не то что для его безрассудного и бедового братца. Сторожевой шкаф тоже бросал быстрые взгляды в сторону Ночки, не упуская ни малейшего её движения, но как можно незаметнее для неё. Принцесса же направилась к подруге, даже не посмотрев в сторону наглого амбала, который бессовестно лапал сконфуженного Нипа. Когда черноволосая и блондинистая головы склонились друг к другу для обмена девичьими секретами, Куртисс не выдержал и стремительным шагом ворвался в недалёкие кусты:       — Будьте любезны соблюдать приличия! Нип — мой помощник, и я не позволю вам компрометировать его! Этим вы дискредитируете и меня — его господина!       Шкаф Фредерик молча расплылся в улыбке: широкой, острозубой, хищной… Не обращая внимания на явную опасность, нависшую над ним и в прямом, и в переносном смыслах, принц опрометчиво сунулся между амбалом и смятенным цветочком, чтобы они разошлись подальше друг от друга…       Ох! Куртисс вдруг ощутил на горле душную хватку сильных пальцев, и земля ушла из под ног! Произошло то, чего принц подсознательно опасался и ожидал от Похонника… Но этот неотёсанный чурбан даже разговаривать не стал! Куртисс вцепился пальцами в руку кигги, пытаясь уменьшить давление на шею, и даже умудрился пару раз удачно лягнуть покушенца в живот под напряжённое шипение под ухом:       — Фредик, отпусти Курта! Ты же его задушишь, отпусти!       Обидно, но ни слова́ Нипа, ни пинки в брюхо абсолютно никак не впечатлили гадского амбала…       — Что здесь происходит?! — Голос Гиба перекрыл нарастающий шум в ушах, и принц, с трудом устояв на вернувшейся под ноги земле, наконец вдохнул полной грудью. Всё же Гиб — сокровище Готрона: его прекрасная, хоть и дико вредная задница очутилась рядом как нельзя вовремя!       Куртисс торопливо прохрипел:       — Охрана господина Фруктика должна охранять господина Фруктика, а не приставать к моему помощнику!       Гиб повернулся к невозмутимому шкафу и строго, с язвительным осуждением произнёс:       — Приставания? Попытка удушения нашего гостя? То есть, под хорошим поведением подразумевалось именно это? Пожалуй, я кое-что конкретизирую в следующем письме…       Наглый шкаф ничуть не смутился и с протокольной мордой уточнил:       — Претензий к удушению Курлык не предъявлял. Только к приставаниям. Но это у нас семейное…       Ничего себе! Похоже, на угрозу княжеского помощника пожаловаться кому покруче — видимо, их общему отцу — здоровенный хам попытался отмазаться тем, что у Нипа были отношения и с другими членами их семейки… В том числе — с самим Гибом, для которого воспоминания об этом явно были не из приятных. Теперь стало ещё непонятнее: либо этот шкаф слишком тупой, либо его положение в киггском обществе намного выше, чем показалось изначально?       — Иди ты… охранять Фруктика, — очень ласково улыбнулся Гиб — и амбала словно ветром сдуло.       — Благодарю, — хрипло выдохнул Куртисс, — спасать мою жизнь у вас получается гораздо лучше, чем у местной охраны.       В ушах ещё немного шумело, в глазах мутилось — принц едва не пошатнулся, но тут же почувствовал под рукой надёжное плечо Нипа.       — Я не мог остаться в стороне, — любезно молвил Гиб, — ведь вы вступились за честь вашего невинного помощника.       М-да, рано Куртисс обрадовался: Гиб оставался Гибом. А тот, вежливо улыбаясь, продолжал:       — Как мило, что вы не забываете о Нипе даже перед свиданием с девушкой, о которой так настырно меня расспрашивали. Но не переживайте за него: Нип уже привык, что в конце концов ему предпочитают женщин. Верных и надёжных.       Гиб, зараза, ну зачем так? Цветочку же реально хреново… Ну расстались вы по-плохому, так времени сколько прошло — прости ты его уже…       Принц поднял упрямый взгляд на княжеского помощника, подбирая слова помягче, чтобы не задеть его, но всё же указать на неправильность обращения с цветочком, как вдруг Гиб ему искренне улыбнулся:       — Кажется, девушка вас потеряла.       Куртисс бросил быстрый взор на полянку: Ночка стояла рядом с помрачневшей Луней и, не обращая на подругу внимания, нетерпеливо оглядывалась вокруг. Принц ободряюще сжал руку Нипа, надеясь, что тот сам справится с обидой, а у Куртисса сейчас, к сожалению, было более срочное и важное дело.       — Звёздочка моя, что вы решили? — Куртисс торопливым шагом подошёл к девушкам. Те молчали — похоже, поссорились? Принц всё же уточнил: — Луня, вы пойдёте с нами любоваться закатом?       — Третьей лишней или в пару к тому придурку? — без экивоков уточнила блондинка, и Куртисс едва удержался, чтобы не поморщиться: традиционная киггская прямота иногда обескураживала.       — Но подруги не обязаны находить поклонников одновременно, — попытался воззвать к логике аллилакец. — Обычно случается так, что девушки находят свои вторые половинки в разное время.       — Вторые половинки? — скептически повторила Луня, и принцу пришлось поднажать:       — Я думал, вы порадуетесь за подругу. Что плохого в том, что девушка полюбуется красивым закатом в приятном обществе? Клянусь, что не причиню ей ни малейшего вреда!       — Не причините, — косо посмотрела на него Луня и, бросив выразительный взгляд на его шею с краснеющими пятнами, язвительно поинтересовалась: — А защитить сможете?       — Смогу. Вдобавок везде есть стража, — мягко улыбнулся ей Куртисс и повернулся к Ночке. — Закат близко. Поторопимся, чтобы не опоздать, а я расскажу вам, как господин Гиб поставил на место вашего наглого охранника.       — Идём, — решительно ответствовала принцесса, и Луня, глядя на упрямое выражение лица подруги, вздохнула, сдаваясь:       — Хоть руки помой — не будешь мраморные перила пачкать…       У Ночки слегка ослабло напряжение из-за назревавшей ссоры: она явно была рада, что подруга сменила гнев на милость, но, несомненно, что-то продолжало её тревожить…       — Поднимемся к акведуку: там вода чище, — указала Луня в сторону возвышавшегося неподалёку сооружения.       Принцесса чуть растерянно взглянула на Куртисса. Может, она приняла во внимание ранее высказанные опасения аллилакца? Куртисс, радуясь в душе, что Ночке не придётся переживать из-за ссоры с подругой, успокаивающе кивнул:       — Не беспокойтесь: много времени это не займёт. А после, прямо по акведуку мы сможем дойти почти до самой площадки. Там останется буквально пара лесенок.       Луня после слов аллилакца закивала как-то уж слишком довольно. Странно. Она что-то задумала? Что может быть не так с мытьём рук? Может, она надеется, что Ночка смоет с рук маскирующую мазь, а после не рискнёт раскрыть инкогнито своей белоснежной кожей и никуда не пойдёт?       — Ваши руки не такие уж и грязные — достаточно будет просто окунуть в воду. Заодно немного освежимся, — вежливо предложил Куртисс, пока они поднимались по узкой служебной лестнице.       Луня энергично закивала в поддержку его слов, и подозрения начали терзать принца с ещё большей силой. В чём подвох? Он решил на всякий случай вообще не отходить от принцессы, а её блондинистую подружку держать как можно дальше. Но Луня и сама, словно и вправду чувствуя себя третьей лишней, молча шла позади. Быстро оглянувшись, Куртисс заметил, что снизу за ними с любопытством наблюдали ремонтники, охрана и Гиб, стоявший рядом с Нипом. А этот-то чего не отлипает от цветочка?.. О! Вокруг, оказывается, в кустах таилась целая толпа кигги: неужто княжеский помощник теперь не рисковал ходить по дворцовой территории в одиночку? Или раньше Куртисс просто не замечал столь многочисленной охраны, потому что они лучше прятались? Нет, что-то странное у них тут творится…       Принц проводил Ночку под навес, ближе к мощному потоку воды и предусмотрительно встал ниже по течению, на случай если она поскользнётся или ещё что случится. Следуя примеру принцессы, он присел на корточки и потянулся вниз. Прозрачная вода приятно охладила руки, освежила лицо… Заслышав непонятный звук, Куртисс настороженно вскинул голову: резко вскочившая на ноги Ночка мгновение смотрела на него с отчаянной обидой — а затем из глаз её хлынули слёзы… с невнятными рыданиями она промчалась мимо Луни и стремительно побежала по лестнице вниз!       — Ночка! Девочка моя, что случилось?! — Куртисс реально испугался и рванул за ней следом.       Может, её укусила какая-то тварь в воде?! Какой-нибудь водяной жук, рак или даже змея?! Эх, надо было встать выше по течению, чтобы уберечь юную принцессу от опасностей! Куртисс из последних сил напряг перетруженные глаза, рискуя сорвать силы и утратить свою особую способность на долгие месяцы. Но увиденное взволновало его ещё сильнее: яркое платиновое сияние было притушено чем-то тёмным — как при затмении. Какая тяжкая вина на неё навалилась? И с чего?!       К спуску с лестницы подбежала вся свита принцессы с Гибом в придачу, но Ночка с разбегу бросилась в распахнутые объятия встревоженного шкафа Фредерика и прорыдала, уткнувшись ему в грудь:       — Прости-и! Я не знала, что всё так получится! Тебе будет так пло-охо…       В смысле?.. Принц резко затормозил у неё за спиной. Эта её обида на Куртисса, слёзы и плач — из-за неотёсанного шкафа? Которому плохо… будет? Что тут происходит???       — Вы что натворили?! — На плечо аллилакца легла изящная, но цепкая как капкан ладонь Гиба, второй рукой тот раздражённо намахал в воздухе несколько резких жестов.       — Я ничего не делал! — возмутился Куртисс и попытался апеллировать к логике: — Ночка, объясните, что случилось?       — Это всё из-за него, — тихо произнесла спустившаяся к ним Луня и кинула на аллилакца очень осуждающий взгляд.       — Что из-за меня? Что я сделал?! С Ночкой всё в порядке? Что?..       Принц осёкся, когда его окружили несколько здоровенных воинов-кигги, положив тяжёлые лапищи на плечи — вместо ладони Гиба. Княжеский помощник отошёл, кивнув амбалам:       — Проводите нашего гостя в его покои. Прямой дорогой, без эксцессов. И в окна лазить не давайте.       Куртисс отвёл глаза от толпы, окружившей и совершенно скрывшей от него Ночку, и возмущённо воззрился на Гиба. Тот вроде был здесь самым разумным человеком: если он понял, что произошло, он должен был понять и то, что Куртисс ни при чём, — и объяснить это всем! Видимо, схожие мысли посетили и Нипа — он, преодолев свои комплексы, подобрался ближе к бывшему любовнику и быстро нашептал ему на ухо что-то взволнованное. Но княжеский помощник лишь небрежно от него отмахнулся — и пара амбалов не особо деликатно подтолкнула цветочка к Куртиссу, которого уже настойчиво уводили прочь. Принц негодующе возопил:       — Господин Гиб, что случилось-то?! Что с Ночкой?! Я же ничего не сделал!       — Замечательно, — бесцветно отозвался тот. — Вот чтобы вы и дальше ничего не сделали, вас проводят мои бойцы. Отправляйтесь к себе и отдохните.       Полдюжины суровых воинов весьма настойчиво довели Куртисса и Нипа до оживлённой аллеи и только там перестали нависать над конвоируемыми, практически дыша в затылок. Видимо, не хотели слишком сильно привлекать общественное внимание. Но принц, конечно, почувствовал себя немного комфортнее, когда гибовские мордовороты стали держаться от них на расстоянии пары шагов. Куртисс наклонился к цветочку и как можно тише прошептал:       — Ты понял, что там произошло? Что это было?       — Не знаю, — хмуро прошипел Нип.       — Я ничего ей не сделал!       — Знаю.       — Ну хоть ты мне веришь… — вздохнул принц, испытывая иррациональное облегчение. Оказывается, за эти два дня мнение цветочка для Куртисса стало очень важным… почему-то.       — А толку? — с тихой горечью хмыкнул Нип, и принц встревоженно вгляделся в его лицо.       Похоже, после встречи с двумя бывшими любовниками весь терапевтический эффект от ночного секса пошёл насмарку. Нет, ну что за безобразие?! Куртисс принёс в жертву свою личную задницу — только чтобы Нип перестал грустить, а эти хвостатые братцы опять гадостей наболтали цветочку! Жаль, Похонник уехал: он точно согласился бы с принцем, что отличный секс и сопутствующие физические упражнения — лучшее средство от хандры. И помог бы убедить Нипа в необходимости такого способа поднять настроение. Конечно, Куртисс не особо жаждал подпускать всеебучего амбала к чувствительной белой заднице, но ради цветочкова душевного равновесия… всё равно бы не подпустил: Нип чётко дал понять, что секса с Похонником не хочет!       Гиб ещё и по самому аллилакцу жёстко прошёлся… не без повода, конечно. Позже надо будет обязательно объяснить цветочку, что у Куртисса была очень веская причина для налаживания отношений с Ночкой. Нип умный мужчина, он, несомненно, способен не смешивать в одну кучу две таких разных вещи, как династический брак и отличный секс. У принца с цветочком сложилось удивительное взаимопонимание — такую редкость нельзя упускать. Если в Долине и Готроне до сих пор не смогли разглядеть, какое сокровище печалится у них под носом, — это их проблемы, а Куртисс уже твёрдо решил переманить Нипа к себе на личную службу… когда всё устаканится. За любые деньги и соглашаясь на все его условия.       Сейчас же несчастный цветочек терзался виной и был уверен в полной своей профессиональной непригодности: перед Куртиссом спалился, плохо справился с поручениями князя и Гиба… Кигги и так особо не считали его своим, а сейчас вообще конвоировали, как чужака. Бедняга не мог соврать своему «господину» даже по мелочи — его мгновенно раскусывали. Но Нип не виноват, что Куртисс так хорошо видит его ауру…       Принц мягко коснулся плеча спутника и придвинулся ближе, тихо промурлыкав:       — Смотрю я на тебя, и знаешь, что мне не нравится?       — Жёлтые глаза? — практически без раздумий предположил Нип. — Они многим не нравятся.       Куртисс посмотрел на него с удивлением, которое даже скрывать не стал: цветочек считал недостатком знак благословения Небесного Отца? Откуда у него такие странные комплексы? От окружения? Всё же кигги — натуральные варвары. Кстати, у охранника принцессы цвет радужки такой же — даже ещё более светлый, но он об этом и не переживал. Правда, сторожевой шкаф легко мог свернуть в бараний рог любого, кто высказал бы недовольство его внешностью. Вспомнив, как мило сегодня тот ворковал с Нипом, принц не удержался от ехидства:       — Фруктиков дуболом тебя этим привадил? Зря ты повёлся… Это у него глаза жёлтые, — осуждающе произнёс Куртисс, — и жестокие. А у тебя красивые: золотые… проницательные и очень печальные, — он задумчиво вздохнул. — И как раз твоя печаль мне не нравится: такой милый взгляду цветочек не должен грустить. Поэтому мне хочется, чтоб ты радовался жизни — и радовал этим взоры окружающих.       Нип тоже не скрыл удивления и после неловкой паузы слабо улыбнулся:       — А вы, оказывается, романтик. Понятно, чем вы девушек обольщаете.       Какие мстительно-занозистые шипы у его цветочка… Романтиком Куртисса ещё никто не обзывал. И было бы за что! Принцу и самому не особо нравилось соблазнять кого-то по необходимости: он понимал, что это аморально, но сейчас так было надо! Ему повезло, конечно, что Ночка оказалась хорошей девушкой, но и ей будет лучше выйти замуж — пусть из политических соображений — за красивого молодого принца, а не за какого-нибудь дряхлого богатого козла! Куртисс точно знал, что для его сестры последней каплей, чтобы взбунтоваться самой и взбудоражить полстраны, оказалось то, что после смерти престарелого жениха, с которым она была обручена с рождения, отец с братом тут же подыскали ей очередного выгодного претендента — ещё более ветхого!       — Я всем даю шанс, не перебирая по полу и возрасту, — досадливо буркнул Куртисс и не удержался от ответного укола: — Мне даже не принципиально, чтобы мои любовники были братьями.       — Вы вообще не особо принципиальны, — спокойно кивнул Нип.       Пусть он сказал это внешне бесстрастно, но такое разочарование чувствовалось в его словах… Значит, для наглого шкафа допустимо тискать и цветочка, и принцессу — ему всё прощается, а Куртисс разочаровал, вот прям стоило с ней просто поговорить? Это… задевало. Принц, постаравшись скрыть невольную обиду, произнёс как можно бесстрастнее:       — Уж принципиальнее всяких, кто сначала Ночке глазки строит, потом тебя за задницу лапает, а после — опять с ней обнимается. Он же с вами обоими просто развлекается. Похонник хоть предупреждает, что с ним — на одну ночь, а этот…       — А что — этот? — иронично глянул Нип, сверкнув насмешкой во взгляде. Что он там себе придумал про Куртисса?! Вообразил, что его ревнуют? Но настроение у цветочка вроде повысилось… Вот он интересный: его бодрят острые шпильки, и судя по ауре, практически без разницы — колет он сам или колют его.       — Этот мужлан смотрит на неё так… Ты же видел. Нет, я бы понял, если б он после этого на ней женился, но он же заморочит голову наивной девушке, заставит её сделать ошибку, а сам отправится соблазнять следующую жертву. Или следующего, — с откровенным намёком протянул принц. Пусть Нип не переживает: он абсолютно обоснованно поговорил со шкафом насчёт приставаний к Ночке. Другое дело, что их усилия привели… не совсем к нужному результату, но там вообще случилось что-то странное и непонятное.       — Почему вы думаете, что не женится?       Ага, конечно, варвар-кигги — муж долинской императрицы, очень правдоподобно. Но Нип так натурально защищает инкогнито своей принцессы! Похвальная преданность — даже не смотря на то, что долинские кигги тоже не принимают цветочка полностью за своего. Но и Куртисс не покажет, что знает их тайну.       — Ты посмотри на неё — умную, красивую, утончённую — и на примитивного дуболома, который буквально раздевает её взглядом! — принц прижался ближе и вкрадчиво выдохнул прямо в ухо под золотистыми кудрями: — А уж как с ним связался ты — мне вообще непонятно. Ты достоин лучшего — меня, например.       Нип кинул на Куртисса странный взгляд, в котором смешалось столько всего…       — А кого достойны вы? — В спокойном голосе цветочка всё же угадывались самые яркие из обуревавших его чувств: ехидство, недоверие, удивление, тоска и крохотный, едва различимый лучик надежды.       — Ты достаточно хорош — в основном, — невозмутимо и важно кивнул принц. — Осталось только поднатаскать тебя в постели: всё же задница у меня с утра побаливала…       У Нипа округлились глаза. Он быстро оглянулся, но они шли уже достаточно людной и шумной дорогой, а сопровождавшие их амбалы держались в отдалении и не могли слышать тихого разговора.       — Вы поосторожнее, — выдохнул цветочек. — Так прямо говорить о том, что… были не сверху… — он запнулся, подбирая слова.       Ох уж эти киггские причуды! О сексе в активной позиции они орали едва не на каждом углу, а о пассивном — даже самом распрекрасном — полагалось скромно молчать. Но Нип так искренне переживал за куртиссову репутацию — это было приятно.       — Я не стесняюсь хвалить плюсы и отмечать минусы. Твой энтузиазм и старания мне очень понравились, — коварно заулыбался принц. — А что до остального… Ты у меня умница — верю, что тебя можно достаточно быстро натренировать. Уже сейчас ты почти достиг уровня Похонника, но ты способен и на большее.       Цветочек закатил глаза — очень узнаваемо — и даже лицо ладонью прикрыл. Интересно, это он засмущался или показал… слегка невосторженное отношение к словам Куртисса? А в принципе — без разницы! Главное, Нип отвлёкся от своих печальных дум. Да и вообще, цветочек радоваться должен: на него весьма положительно влияло общение с Куртиссом — мрачное тёмное пятно на его ауре за последние сутки заметно так выцвело и посветлело. Правда, братья Фолги вновь добавили пасмурных теней у сердца разноцветной ауры, но Куртисс об этом позаботится: он — как и положено прекрасному принцу — невероятно благороден и добр.       — Вот сейчас вернёмся к себе, — вкрадчиво мурлыкнул Куртисс, почти прижавшись к уху собеседника, — и ты должен будешь доказать, что действительно понимаешь, как следует обращаться с моей потрясающей задницей.       Жадное ожидание, вспыхнувшее во взгляде цветочка и обесцветившее мрачную тьму в его душе, стало для Куртисса наградой. Точнее, задатком гораздо большего приза. Главное, чтобы Нип не надорвался… Всё же стоит его морально подготовить.       — А если меня что-то не удовлетворит, — весомо добавил принц, — я выебу тебя сам, лично показывая пример должного отношения к прекрасным задницам.