Один за раз

      Куртисс проснулся от тихого стука створки и звука чьих-то шагов. Открыв глаза, он увидел в косых лучах восходящего солнца Нипа: тот нагнулся, чуть поморщившись, поднял бутылку из-под вина, которую они вчера распили при последнем заходе, и направился к выходу. Заслышав шорох со стороны постели, он оглянулся:       — Рано ещё. Спи… те, господин.       Почему тот вернулся к официальному обращению? Принц оглянулся, но никого постороннего не увидел. И не услышал.       — Ты сам хоть ложился? — сиплым после сна голосом проворчал Куртисс и не удивился, услышав в ответ:       — Нет, господин.       — Ну так ложись.       — Нет, мне надо… — Нип качнул головой и запнулся.       Придумывал причину? Куртисс настороженно приподнялся на кровати, глядя на помощника с растущей подозрительностью:       — Надо — что? Ты чего тут бродил?       Нип посмотрел на него с усталым осуждением и зажмурился, вспоминая и перечисляя:       — Надо было убрать грязную воду, унести бадью и вёдра, почистить с уксусом ваши штаны и сапоги, отдать рубашку в стирку, ещё что-то… Осталось посуду унести.       Глядя на посеревшее, осунувшееся лицо Нипа и его ослабшую, но искренне ровную ауру, Куртисс чуть смутился. Сам он после третьего оргазма беззаботно уснул, а цветочек ответственно занялся делами. Похоже, Нип нормально не спал уже третьи сутки и сейчас даже слова подбирал с трудом. Но если первую ночь он провёл в дороге по собственной или княжеской инициативе, то последнюю — он бодрствовал исключительно из-за Куртисса: прятал одно тело и занимался сексом с другим.       Сам принц на третьи сутки без сна становился дико раздражительным и мрачным — однажды он из-за этого едва не испортил брату очень важные переговоры. Но Нип не мог сорвать злость на Куртиссе или Гибе, поэтому ему не оставалось ничего другого, как впасть в уныние. Тем более, что по словам Похонника, у цветочка уже начался кризис среднего возраста. Куртиссу даже любопытно стало: смог бы он соблазнить такую вредную заразу, если бы тот не был так подавлен жизненными обстоятельствами и недосыпом? Вряд ли бы он тогда отделался лишь пяткой в лицо…       Вспомнив, как быстро кончил Нип, дорвавшись до активной роли, и как после этого он ответственно и обстоятельно доводил своего господина до третьего оргазма за вечер, принц сладко вздохнул. Пусть опыта сверху у Нипа было мало, но очень приятно было видеть — и ощущать! — сколько стараний тот потратил на удовлетворение Куртисса. Не жалея последних сил, как сейчас стало очевидным. Отрадно было замечать, как Нип искренне восхищался телом и реакцией аллилакца. Даже Похонник, пресыщенный разнообразным сексом с толпами любовников, реагировал не так ярко, а для Нипа это явно было новым и весьма удивительным ощущением.       — Оставь, — кивнул Куртисс на бутылку в руках Нипа и строго приказал: — Иди сюда и ложись.       Цветочек, казалось, с облегчением поставил бутылку на пол у двери и направился к кровати. Но шаги его становились всё медленнее. Подойдя к Куртиссу, он тихо спросил:       — А вы что будете делать, господин?       — Не волнуйся, без тебя никуда не уйду, — успокоил его принц, поняв причину сомнений. А когда Нип, сняв сапоги и одежду, присел на постель, Куртисс подгрёб его по-хозяйски и устроил кудрявую голову у себя на плече: — Я тоже буду спать. А если соберусь вставать, ты почувствуешь.       Цветочек что-то благодарно бормотнул ему в шею и практически мгновенно отрубился. Куртисс довольно улыбнулся: эту ночь Нип запомнит на всю жизнь, несмотря даже на сильнейшую усталость. Сложно забыть свой первый раз. Во всяком случае, Куртисс помнил и сочную кокетку из фрейлин матери, и вертлявого однокурсника в блондинистом парике, и надёжного красавца из дворцовой стражи, который, заметив интерес принца, просто купил дорогущую амберрозовую смазку и провёл в его спальне всю ночь — горячую, нежную, но единственную. Интересно, каким был первый раз Нипа в пассивной позиции?       Странно, конечно, что цветочек, неоднократно будучи снизу, сам ни разу не хотел натянуть какого-нибудь симпатягу. Может, его за такие желания наказывали? Или у кигги были ещё какие заскоки? Что-то было явно не так: даже вчера, казалось, он захотел трахнуть Куртисса именно что в ответ. Точнее, позволил себе захотеть. Принц усмехнулся про себя: в любом случае, ему явно повезло сорвать этот цветок невинности — активной невинности с мужчиной. Такие люди, как Нип, отличались ответственностью и верностью, поэтому теперь Куртисс вполне мог рассчитывать на более тёплое отношение и честность.       То, что Нип работал на Тайную службу, тоже было плюсом. Он не мог не узнать свою принцессу и не мог не доложить наверх, в Долину, если бы вдруг выявил факт неподобающего отношения к ней некоторых личностей. Таких конкретно обнаглевших личностей, пользующихся своим положением в связи с именем отца… А если принцесса расстроится из-за отъезда или несчастного случая с верным охранником, Куртисс готов был отвлечь её от грустных мыслей со всем возможным старанием. Непременно надо попробовать провернуть это, сделав Нипу качественный намёк. Он умница — сам всё поймёт.       Любопытно, что особые службы Долины и вассального Готрона, похоже, уже не чувствовали себя единым целым. Судя по аурам, князь к Нипу не испытывал какой-либо теплоты, просто неприязненно терпел человека из надзорных органов. Про Гиба и говорить не стоило. Интересно, чем руководствовалось начальство Нипа, посылая его из Долины в Готрон? Хотело показать, что уже не доверяет людям из отделившейся от них самих службы? Куртисс, конечно, знал по урокам истории, что такие особисты в соседних регионах рано или поздно начинали конкурировать между собой, но чтобы на это ушло всего четыре года?       Но почему из Долины прислали именно Нипа? Куртисс повернул голову и пригладил золотистые вихры, открывая взору изящный профиль. Не был Нип похож на рокового агента, способного искусно соблазнить и перевербовать объект: с сексом у него явно были какие-то внутренние проблемы. Хотя вот убить и замести следы, скормив тело свиньям, Нип точно был способен. Пытки он тоже видел не в первый раз. Также Куртисс не удивился бы, если б тот начал угрожать ему физической расправой или попытался прямо подкупить. Но если Нипа приставили к подозрительному аллилакцу, чтобы грохнуть его в подходящий момент, то тут принц подстраховался: цветочек не сможет убить своего любовника без каких-либо душевных переживаний, а такие чувства будет легко заметить в ауре…       Задремавший Куртисс услышал тихий шорох и открыл глаза: у окна, сложив руки на груди, стоял Гиб и смотрел очень укоризненно. Прищурившись, принц понял, что тот был очень раздражён и, похоже, недоволен вообще всем миром.       — Что вы здесь делаете? — шёпотом возмутился Куртисс.       — Радуюсь, что застал вас в ваших покоях, — ядовито прошипел княжеский помощник. — Вы так мило спите…       — А что мне ещё делать? — буркнул Куртисс, поборов невольное смущение и изобразив невозмутимость. Нипа он решил не будить и продолжил лежать без движения.       Гиб в ответ неожиданно любезно предложил варианты:       — Лазить в окна — по обыкновению? Бегать по крышам? Играть в прятки с охраной? — Глядя на всё же чуть вытянувшееся лицо Куртисса, Гиб продолжил ещё более ласково: — Зная вашу любовь к ранним подъёмам и прогулкам, я не хотел упустить возможность лично пригласить вас на завтрак. Обычно такие просьбы передают через слуг, приставленных именно для этого, но ваш слишком занят.       Намёк был кристально ясен, да и отключившийся Нип выглядел откровенно заёбанным и усталым.       — Да, я слегка его переутомил. Я полагал, что это мой слуга и я могу его использовать, как пожелаю, — ровно и вежливо ответил принц, — следуя вашим же советам.       — Ваша послушность сегодня просто поразительна, — криво ухмыльнулся Гиб. — Что же заставило вас так радикально поменять поведение?       Куртисс насторожился и внимательно посмотрел на собеседника: на что он намекал?       — В обычных обстоятельствах я крайне законопослушен, — осторожно произнёс принц. — Что же заставило в этом сомневаться человека, тайно проникшего в мои покои?       — Может быть, то, что вчера вы сами не проникли послушно в свои покои, когда я вас об этом настоятельно просил? — всё так же ласково, но с невыразимым ехидством промурлыкал Гиб. — Где вас носило полночи?       О, значит, приставленная Гибом охрана потеряла аллилакца после того, как поймала на него стайку заговорщиков? А Нип, очевидно, не доложился. Хороший цветочек.       — Вчера ночью как раз сложились необычные обстоятельства, — вынужден был признать Куртисс. — Пришлось приложить усилия, чтобы избежать некой нежелательной встречи… и это меня так взволновало, что понадобилось некоторое время провести в одиночестве, чтобы прийти в себя.       — Мне доложили, что вчера охрана схватила людей, которые хотели убить вас. А для вас это всего лишь «необычные обстоятельства»? — мило улыбнулся Гиб. — И часто с вами такое приключается? Где вы приходили в себя?       — Нечасто, хвала Небесному Отцу, — проворчал принц, прикрывая ладонью демонстративно сонный зевок и досадуя на себя: он столько времени потратил на смакование воспоминаний о сексе с Нипом вместо того, чтобы обдумать, что говорить о вчерашнем вечере.       Зевок получился очень натуральным: Куртисс сегодня спал всего несколько часов. Но Гиба это совершенно не впечатлило — он мило улыбался и смотрел выжидательно. Очевидно, жаждал узнать подробности вчерашнего вечера — и как можно скорее. Похоже, его поджимало время? Интересно, а если Куртисс попробует потянуть кота за хвост?       — Я обычный фонтанщик и не справился бы с толпой убийц. Как вы уже догадались, я испугался, вылез в окно по обыкновению и отходил в каком-то тихом уголке, — со вздохом признался принц, ввернув недавнюю фразу Гиба.       — Лазить в окна — для обычного фонтанщика странная привычка, — уже холоднее заметил княжеский помощник, понимая, что Куртисс не ответил и, похоже, не собирался отвечать на его вопросы.       — Такая же, как ваш утренний визит, — проворчал тот, ощущая, что Нип заворочался и начал просыпаться, — и приглашение.       — Так вы его принимаете? Или передать князю ваш отказ? — тон Гиба заледенел.       Видимо, окончательно разбуженный этими словами Нип распахнул глаза и мгновение непонимающе смотрел на Гиба, а после вскочил с постели и начал торопливо одеваться. Его смущение было почти физически ощутимым. Да и выражение лица Гиба добавляло остроты: на нём практически было написано: «Не сомневался, что в первую же ночь ты прыгнешь в постель к любому, к кому тебя приставят».       — Конечно, принимаю, — вздохнул принц, следуя примеру своего помощника.       Гиб, зараза такая, не мог сразу сказать, что это приглашение от князя — надо было обязательно поморочить голову… Пару мгновений высокомерно полюбовавшись на метания Нипа, Гиб вышел в гостиную, при этом Куртисс удостоился от него лишь мимолётного взгляда: «Фу на тебя, непонятная личность». Ох, зря он подставился и вызвал недовольство княжеского помощника, очень зря…       Принц быстро расчесал волосы и стянул шнурком в хвост по примеру Гиба, надел штаны и сапоги, которые едва уловимо пахли отдушкой. Благо, уже не собаками. Надо будет поблагодарить цветочка: несмотря на усталость, тот позаботился об одежде и даже добыл новую рубашку подходящего размера. Сегодня Куртисс уже не фраппирует светлейшего князя внешним видом и запахами.       За дверью их ожидала дюжина кигги самого свирепого вида. Они тесно обступили аллилакца и даже подхватили под руки с двух сторон.       — Какой торжественный конвой, — сдавленно охнул Куртисс, когда ему слегка завели локти за спину.       — Заслужили по достоинству, — сухо проронил Гиб, шедший впереди в столь же тесном окружении охраны.       Здоровенные кигги над головой принца переглянулись, и один недоуменно уточнил:       — В смысле по яйцам дать?       Гиб, не оглядываясь, показал несколько быстрых жестов. Куртисс их, конечно, не понял, но на всякий случай предпочёл умолкнуть. Правда, спокойствия ему добавил цветочек, который шёл сбоку: в его ауре виднелись не до конца прошедшая усталость, смущение, лёгкая опаска, любопытство и направленная на принца благодарность, но за жизнь и достоинство своего «господина» он вроде не переживал.       Мощная процессия стремительно шагала по безлюдным узким коридорам: видимо, кто-то впереди ещё и слуг с пути разгонял. Поразительная секретность! Зато они быстро добрались: первым в высокие двери прошёл Гиб, за ним втолкнули Куртисса, а юркнувший последним Нип тихо прикрыл створку.       Его светлость ожидал их в знакомой комнате в привычной компании двух рыжих шкафчиков. Куртисс первым делом уважительно поклонился: вдруг сегодня и у князя было такое же плохое настроение, как у Гиба? Нип, движимый, видимо, теми же соображениями, незаметно скользнул к подносам с чайничками и чашками.       — Ты решил зайти за ними лично? Как любезно с твоей стороны, — похвалил князь своего помощника.       Гиб кисло улыбнулся:       — Мимо проходил.       Угу, и по пути к нему случайно прибилась толпа мордоворотов. Князь, а следом и его помощник устроились за столом — на тех же местах, где сидели прошлым утром. Куртисс намёк уловил и, морально приготовившись к очередному допросу, присоединился к чаепитию. Нип споро наполнил чашки, а князь без прелюдий перешёл к делу:       — Вчера вам выдался интересный вечер — будьте любезны поделиться подробностями.       Куда они так торопятся? Что его светлость, что его помощник…       — Полагаю, вам интересны события, которые произошли после того, как мы с господином Гибом навестили псарню? Там он убедился, что щенки узнали меня — как человека, с которым они провели в дороге почти месяц.       Лицо князя сохраняло выражение вежливого и спокойного интереса, но серые глаза сверкнули опасным блеском стали, вынимаемой из ножен. Куртисс намёк уловил и перешёл ближе к делу:       — Я отправился к себе. Нип повёл меня мимо кухонь, и я заметил подозрительного человека, который следил за мной.       — Следил? Что в нём было подозрительного? — полюбопытствовал Гиб.       — Он шёл за нами. Пытался подслушать разговор. Когда я устал и присел отдохнуть, он также остановился и начал протирать ручки у ближайшей двери, — перечислил Куртисс, намеренно сгущая краски. — По-моему, это очень подозрительно. Ненормально — уж точно.       — Почему вы не обратились к страже? — невозмутимо спросил князь.       — Мне казалось, и слуга, и стража работают на вашу светлость, — Куртисс изобразил уважительный поклон. — Я ещё не успел узнать местные обычаи… и вообще плохо разбираюсь в дворцовой политике. Поэтому я отослал и Нипа, а сам остался ждать…       Из-за закрытой двери донеслось несколько невнятных фраз, и створки отворились, впуская стройную девушку, точнее, молодую женщину. Чёрные волосы по-долински заплетены затейливыми косичками, расшитая длинная рубашка с высоким воротом и брюки знакомо голубого цвета… Она тоже из лекарского крыла, как и господин Кыай? На лице Гиба, несмотря на его попытки сдержаться, расцвела светлая улыбка, а солнечная аура налилась нежным розовым сиянием. Поднявшись, он устремился к гостье:       — Вы уже закончили?       — Предположение оказалось верным, — тепло улыбнулась она в ответ и, повернувшись к князю, склонила голову: — Ваша светлость…       — Присоединяйтесь, Найтэ, — приглашающе повёл рукой готронский князь. — Познакомьтесь, это Курт — который второй Куртэс Лоэр ан Лык. Он как раз рассказывает нам о вчерашних своих приключениях.       — Очень приятно, — вежливо кивнула та на глубокий поклон принца.       Куртисс едва сдержался, чтобы не поморщиться. С момента восшествия на престол его брата — Кхапакисса Второго — аллилакский обычай обсуждать дела в компании прелестных девушек быстро сошёл на нет. Даже красивых прислужниц поменяли на немых и неграмотных юношей. Всё благодаря прекрасной младшей принцессе — их единственной сестре…       Судя по имени и поведению Гиба, гостья была его супругой, которая, по словам Похонника, расстроила вчера мужа новостью о скором визите её родителей. Куртисс, конечно, с трудом представлял людей, которым мог не нравиться такой зять, но чудаки бывают разные… Может, Гиб или его отец причинили семье этой Найтэ какой-то вред? Или она была из особо знатного рода, для которого даже брак с сыном Стального Фолга — мезальянс? Или он грохнул её предыдущего, выбранного родителями жениха — по какому-нибудь милому киггскому обычаю? В то, что Гиб мог быть ей плохим мужем, Куртисс не верил — тот светил на всю комнату своей любовью. Но зачем приглашать красивую женщину слушать рассказы про покушения и убийства — совершенно непонятно.       Гиб, усаживавший гостью за стол, всё же умудрился уловить изменившийся настрой Куртисса:       — Найтэ — моя жена.       Куртисс смог сдержаться и не съязвить: «И что?». Но в его взгляде этот вопрос, видимо, отразился — Найтэ сдержанно ему улыбнулась и повернулась к готронскому князю:       — Меожи, помните наш недавний разговор? Сейчас Курт любезно подтвердил, что в Аллилаке недооценивают способности своих женщин. Младшей принцессе удалось развязать гражданскую войну по большей части за счёт интриг и посулов. Она почти привела своего брата к власти, в реальности практически не имея ресурсов.       М-да, жену Гиб выбрал себе под стать. С ходу прошлась по самому больному месту.       — Итак, вы остались ждать. Чего же? — вернулся князь к допросу аллилакца.       — Чего-то необычного, как выразился Курт, — мило улыбнулся Гиб, — например, покушения на его жизнь.       — И я его дождался, — спокойно согласился принц. — По мою душу явилось человек пять-шесть, а по их души — целая толпа охраны.       — По вашу душу? — вопросительно повторил его светлость.       — Они называли меня недобитком, значит, они имели отношение к смерти моих спутников. Говорили, что моя смерть разрешит множество их проблем, значит, кто-то из этих людей в составе лжепосольства. Переживали, что сильно рискуют, но готовы были пойти на это ради моего устранения, — с демонстративным послушанием перечислял Куртисс. Лица князя и его помощника становились всё более бесстрастными. Принц про себя усмехнулся: видимо, его слова подтверждали показания пойманных заговорщиков и приводили к очень неприятным умозаключениям. — Они были прекрасно организованы: выставленные наблюдатели заранее предупредили их о приближении стражи. У них был человек, который хорошо ориентировался во дворце: он собирался провести их предводителя самым коротким путём… куда-то.       — А где всё это время были вы? — поинтересовалась Найтэ, и Куртисс, скрывая иррациональное смущение, признался:       — За окном. Висел снаружи.       — А где ещё быть приличному фонтанщику, который устал… И по обыкновению повис отдохнуть. Снаружи, — задумчиво покивал Гиб.       — Вредная привычка лазить в окна, — невозмутимо согласился Куртисс. — Никак не могу избавиться.       — Этому могут помочь окна с решётками, — невинно заметил Гиб и заботливо осведомился: — Не хотите попробовать?       — Нет. Отсутствие решёток вчера спасло мне жизнь, — нейтральным тоном напомнил принц — и даже удивился тому, как резко окаменело лицо Гиба.       Обмен любезностями прервал властный жест князя, тот вновь процитировал аллилакца:       — Вы сказали: пять-шесть человек. Всё же сколько их было, как вы думаете?       — Мне кажется, убивать меня пришли шестеро. И ещё был минимум один наблюдатель, которого они называли «серым», — припомнил Куртисс.       — Вы действовали очень профессионально, — похвалил князь. — Подскажите, вы работаете на брата Кхапакисса Первого — дядю вашего короля? Или вы сотрудник какой-то другой службы Аллилака?       Куртисс быстро оглянулся — собеседники смотрели на него со спокойными вежливыми улыбками. Рыжие телохранители сверлили его пристальными взглядами, готовые молниеносно реагировать на любое подозрительное движение.       — Не понимаю, о чём вы, — старательно удивился Куртисс. Гиб и его жена насмешливо переглянулись, князь присоединился к веселью и, глядя на аллилакца, осуждающе покачал головой:       — Бросьте, Курт. Здесь всем уже всё понятно. Несведущий человек не смог бы вычислить коллегу из Долины.       Принц бросил быстрый взгляд на Нипа: цветочек не побоялся опозориться — сдал его князю с потрохами. И своему господину не соврал: пока Куртисс спал, Нип действительно стирал, убирал и «ещё что-то» — кляузничал князю.       — И суток не продержался? — презрительно усмехнулся Гиб, тоже посмотрев на Нипа. — Отлично себя проявил!       Найтэ словно невзначай коснулась плеча мужа, и тот отвернулся от несчастного цветочка.       — Вы, конечно, можете продолжать настаивать на том, что вы обычный фонтанщик, но тогда вам придётся посетить несколько помещений с окнами в решётку, — серьёзно предупредил его светлость. — А может даже те, где окон вообще нет, но есть очень умелые специалисты. Хотя мне очень бы этого не хотелось. Ведь пока у нас складывается достаточно взаимовыгодное сотрудничество.       И что делать? Куртисс, прищурившись, бросил взгляд на Нипа. Судя по ауре, тот встревожился и начал переживать за здоровье своего «господина». Похоже, его светлость не блефовал. Серебряное свечение самоуверенно и ровно заливало всю комнату. Аура Гиба слепила спокойным и уверенным сиянием, даже у хрупкой Найтэ аура была достаточно заметной в мощных переливах света от двух сильных личностей. Похоже, придётся признаваться… чуть-чуть.       — К сожалению, из-за ошибок юности мне не грозит служба в приличном ведомстве, — вздохнул Куртисс. — Я не работаю на дядю нашего короля — полноценно. Но перед отъездом я действительно с ним встречался, и мы… достигли договорённости. Я и правда занимался фонтанами. В связи с вашим запросом меня перевели во дворец, где ещё немного поднатаскали. Но вы тоже согласитесь: если выбирать между умелыми, но бестактными стариками, бойкими, но неопытными юнцами и оторванными от мира фанатиками фонтанов, то в другую страну лучше отправить разумного мужчину пусть и с не особо законным опытом.       — Это с каким? — искренне заинтересовался Гиб, но Куртисс решительно покачал головой:       — Прошлое осталось в прошлом.       — Что вы должны делать в Готроне? — уточнил князь. — Согласно вашим договорённостям.       — Что смогу. Собирать сплетни, искать доносчиков, связывать их с людьми в посольстве… — Припомнив болтливых столичных кумушек, Куртисс весомо добавил: — Узнать, откуда пошли слухи о войне Аллилака с Готроном: их у нас сочли странными и тревожными.       Принц внимательно вгляделся в невозмутимые лица князя с помощником и прищурился. В мощном свечении их аур сложно было что-то разобрать, но вроде их тоже беспокоили эти факты. Найтэ так вообще в первый раз об этом услышала и явно встревожилась. Куртисс выдохнул: похоже, правитель Готра не строил планов нападения на его родину. Подумав об агенте, который не встретил их с Соланом в Тулуме, и спешно уехавших посольских работниках, принц добавил:       — Если я пропаду, как остальные, для служб Аллилака это не станет какой-то потерей. Но если б я смог что-то удачно провернуть — они бы записали это на свой счёт, да и мне бы что-нибудь перепало.       Куртисс полюбовался на спокойные лица князя, Гиба и Нипа — и сдержанные всполохи тревоги и гнева в их аурах. Похоже, принц удачно проинтуичил какие-то события, поэтому он пошёл на второй заход уже с другой стороны:       — Но если пропажа аллилакских агентов — ваших рук дело и вы готовитесь к войне, то сегодняшнего покушения, видимо, я не переживу.       — Мне кажется, Курт не желает зла Готрону, — неожиданно произнесла Найтэ. Мужчины с удивлением повернулись к ней, но всеобщее внимание её ничуть не смутило: — Курт скрывает цель пребывания в Готре даже от самого себя, но он не хочет причинить вред вашей светлости.       — Это ваша знаменитая интуиция? Или простая симпатия? — полюбопытствовал князь.       — Сложно симпатизировать тому, кто испытывает неприязнь без всякого повода с моей стороны, — мирно улыбнулась Найтэ.       Поначалу чуть опешивший Куртисс поторопился возразить:       — Ну что вы! Это не неприязнь, а благоговение пред вашей красотой и… моя робость пред умными женщинами. А также досада, оттого что мне вряд ли когда-либо получится привлечь ваше… особое внимание: ваше сердце уже занято, да и уровнем я ещё не дорос.       Поймав на себе ироничные взгляды супружеской четы, Куртисс примолк, а Найтэ воспользовалась паузой:       — Мне кажется, Курт не имеет отношения к заговорщикам. Во всяком случае, он больше на нашей стороне, чем на их. Думаю, его можно посвятить в наше расследование.       Князь переглянулся с Гибом и, помедлив в задумчивости, чуть пожал плечами:       — И что вы узнали, Найтэ?       — Последние трое были отравлены тем же ядом, что и предыдущие двое, но не через порезы.       — Еда, питьё? — князь посмотрел на своего помощника, чуть приподняв бровь, но тот покачал головой:       — Всё, принесённое снаружи, тщательно проверяется. Кто-то намазал ядом подносы, на которых дают еду. Очень густо намазал. Подносы наверх не выносят, они лежат в соседней караулке.       Понятно даже Куртиссу — это кто-то из своих. Интересные дела творились в княжеском дворце — и аллилакский принц умудрился влезть в самую гущу. Он решил разбавить повисшее молчание:       — Быстро сработали, но… у заговорщиков так много яда, что они не экономят? Или налажены постоянные поставки? Или они использовали всё, что было, чтобы при возможном обыске у них ничего не нашли?       Гиб бросил на него хмурый взгляд и вновь повернулся к князю:       — Доступ к подносам есть у немногих, сейчас идут допросы. Я направлю людей к местным фармацевтам, караванщикам и их проверяющим. И письма по таможням.       — По словам Курта, их было шестеро, — задумчиво повторил князь. — Двоих зарезали в тайном ходе, троих отравили…       — Последнего ищут со всем возможным рвением, — мрачно сообщил Гиб, но князь его успокоил:       — О последнем позаботились Курт с Нипом. Совсем позаботились.       Нет, ну какой цветочек молодец! Принц, испытывая неоднозначные чувства, посмотрел на Нипа очень выразительно — вслед за Гибом.       — Был ещё минимум один «серый» наблюдатель, — напомнил князь.       — Я узнаю, кто это, — Гиб был хмур, но решителен. Он повернулся к Куртиссу: — Я почему вас пригласил: хотел узнать, нет ли в Аллилаке какой-нибудь древней традиции отказываться от надёжной охраны и бездумно бросаться в самоубийственную авантюру?       — Вы о чём? — под ложечкой заскребло неприятное предчувствие.       — Вчера вечером аллилакцы, уехавшие из посольства, отказались останавливаться на ночёвку с нашим караваном и поехали дальше в Тулум. А утром наши дозорные нарвались на толпу бандитов и обнаружили разграбленные повозки и трупы аллилакцев. Курт, мне очень хочется это с вами обсудить. А также вчерашние ваши приключения.       Принц кивнул, невольно жалея, что при таких видах изнасилований смазка не поможет.