Один за раз

      — В последней форсунке давление не держалось. Мы нашли трещину и тоже отправили на запайку, — прилежно отчитывался Куртисс.       Они вдвоём с княжеским помощником шли по уединённой тенистой аллейке. По настоятельной просьбе Гиба аллилакец подробно рассказал о фонтане, к которому он так рвался, о найденных поломках и о бригаде ремонтников из Долины. Куртисс в каком-то смысле был даже благодарен Гибу за то, что тот увёл его подальше от шумной полоумной компании. Жаль было расставаться только с Ночкой, но принц надеялся, что за несколько часов знакомства успел произвести хорошее впечатление, и не хотел перегружать её слишком долгим общением. Бедняжке ещё нужно терпеть свою буйную свиту. Во всяком случае, у Куртисса от общения с её окружением голова уже гудела как колокол.       Тем приятнее было идти в тишине рядом с Гибом, раскладывать для себя всё по полочкам и негромко делиться впечатлениями о талантах господина Фредерика-Фруктика и его смышлёного подмастерья Фредерика-Финтика, который «не родственник». О юной и сметливой троице их учеников: красивой и умной брюнетке Ночке, бойкой блондинке Луне и белобрысом Фредьке-родственнике. О суровой и заботливой охране в лице шкафов Пата и Фредерика. О поразительно пожёванной заднице Невкусного. На Суслике принц запнулся и при всём старании не смог выдавить из себя ничего, кроме «очень неординарная личность». Тут Гиб, вопреки обыкновению, даже уточнять ничего не стал: видимо, привык к реакции других людей на Суслика.       Подбирать слова приходилось очень аккуратно, тем более что Куртисс для правдоподобия решил поведать собеседнику о своей симпатии к черноволосой долинке. Он даже попытался Гиба порасспрашивать о ней, но тот умудрялся очень искусно давать ответы, практически не сообщая никакой информации, и опять возвращался к мягкому допросу аллилакца, хотя теоретически Куртисс уже должен был стать для него менее «непонятной личностью».       Ответив на все наводящие вопросы и слегка осипнув в процессе, принц умолк, проникаясь тишиной уютной тропинки и ненавязчиво любуясь профилем Гиба, неожиданно брутальным при чертах лица, явно более утончённых, чем у любого кигги. Интересно, что у Нипа, наоборот, профиль был достаточно изящным при весьма смазливом, но вполне киггском лице. Всё же полукровки-кигги обладали необычной, но на удивление яркой и привлекательной внешностью. Куртисс даже пожалел, что кудрявый цветочек, видимо, опасаясь вызвать недовольство Гиба, не последовал за ними.       Хотя эта неторопливая прогулка вдвоём с умным собеседником оказалась неожиданно приятной — сейчас даже общее молчание не напрягало, а укутывало спокойствием и невольно вызывало доверие, словно давая понять: Гиб человек надёжный и со всем разберётся. Куртисс старался не поддаваться этому чувству, но удовольствие от общения испытывал несомненное. Жаль только, Стальной Фолг был известен своей преданностью Лунному императору, а его сыновья следовали примеру отца — переманить Гиба на службу в Аллилак вряд ли удастся.       Княжеский помощник и сам, казалось, наедине с аллилакцем слегка расслабился под его тихое размеренное повествование. Или это так действовало отсутствие раздражителей в виде Нипа, Похонника и остальных? Или это умиротворение снизошло на него от сытости? Может, прав был Похонник и Гиб ранее был просто перманентно голодным, а оттого и вредным?       Куртисс чуть замедлил шаг. Он сегодня очень устал: от утренних приключений, от использования дара, от многочисленных допросов и в особенности от шумной и беспричинно веселящейся свиты принцессы. Зато он смог пообщаться с ней самой и вообще узнать, как её охрана относится к её поклонникам. Посмотрел на ошибки Невкусного и сделал выводы для себя на будущее. Понял, что долинские кигги ощущают себя уже отдельным кланом, и убедился в том, что долинцы не любят болтать о своих правителях. Поговорил с Сусликом и сделал всё, что мог, чтобы тот не начал трепаться об их знакомстве и родственных связях Куртисса. Впечатлений было по самую маковку, а Гиб под вечер явно приготовил ещё одно мероприятие. Какое именно, принц уже догадался — по собачьему лаю, доносившемуся до них сначала издали, потом все ближе и ближе.       Остановившись у небольшой, обитой железом дверки в основательной старой стене, Гиб остановился и, повысив голос, раздражённо процедил в сторону:       — Ты топаешь как стадо коров! Хватит по кустам прятаться. Или предпочитаешь лезть через стену?       Пока Куртисс, скрывая удивление, оглядывал Нипа, который тихо, как привидение, выскользнул из-за деревьев, Гиб достал небольшую связку ключей и открыл дверь. Как и говорил Похонник, у его брата был просто поразительно тонкий слух! Нип, опустив глаза, торопливо прошёл первым в открытую дверь. За ней обнаружился узкий проход между высокой стеной и небольшим загончиком перед невысоким зданием. Куртисс с пониманием взглянул на дверь и окошко, выходившие в сторону посетителей, и высокие стены, ограждавшие загончик с боковых сторон. В королевских псарнях карантинные помещения были столь же отгороженными от окружающего мира.       — Дальше иди. Очевидно же, что здесь собак нет, — уничижительно бросил Гиб цветочку, и тот, быстро скользнув к дальней стороне узкого прохода, услужливо отворил им дверь.       Удивительно всё же, какой цельной личностью был Гиб: он умудрялся отпускать ядовитые шпильки в адрес Нипа с совершенно ровной, практически невозмутимой аурой. Какой потрясающий самоконтроль! Или это Куртисс так устал, что не смог в нём ничего разглядеть? Принцу было проще наблюдать за близким по духу, столь же ломаным и битым жизнью цветочком: мелькнувшую в ауре Нипа обиду почти сразу затопило тёмными всполохами вины. Очевидным тут было только то, что цветочек чувствовал себя очень виноватым… но сегодня он, похоже, общался с бывшим любовником впервые за несколько лет. Иначе как объяснить его смиренное понимание столь негативной реакции Гиба спустя годы?       Даже непосвящённому в подробности их истории Куртиссу видно: Нип готов наизнанку вывернуться, выполняя поручения княжеского помощника, лишь бы тот хотя бы немного смягчил своё к нему отношение. Всё же Гиб чересчур жестил с цветочком. Принц про себя даже немного порадовался, что, с самого начала заподозрив в Гибе убеждённого натурала, не запал на него… слишком серьёзно. Так, любовался издали. Оплошать и лично стать объектом мести Гиба Куртисс очень не хотел бы, потому и старался привлечь его на свою сторону в противостоянии с лжеаллилакцами.       За дверью обнаружился такой же узкий проход между стеной и загончиком, но из этого блока приземистого здания доносилось приглушённое тявканье. Нип спешно открыл перед спутниками калитку загона и поторопился к карантинному помещению, но его остановил холодный голос Гиба:       — Первым зайду я. — Он повернулся к принцу и мило улыбнулся: — Люблю собак: они не обманывают и не предают.       Ещё он, очевидно, любил смотреть на реакцию этих самых собак на человека, с которым они вроде как провели в пути несколько недель. А также любил старательно не замечать реакции Нипа, которому словно оплеух с размаху надавали. Стыд и вина придавили золотистые кудри словно тяжёлой тёмной плитой. Но большая часть угрозы, отдалённым громом пророкотавшей в ровном голосе Гиба, как подозревал Куртисс, была не столько направлена в сторону бывшего любовника, сколько предназначалась аллилакцу — как серьёзное предупреждение на будущее. Принц внутренне поёжился, но как честный фонтанщик сделал вид, что причин опасаться этого предупреждения у него нет.       Чуть помедлив, Куртисс шагнул за дверь вслед за Гибом. Четыре толстолапых щенка светло-палевого окраса уже успели окружить первого гостя, обнюхивая его с лёгкой настороженностью и робко помахивая хвостиками. Вспоминая, как двое погибших псарей обхаживали эту тявкающую мелочь, Куртисс присел на корточки, протянул руку и позвал по-аллилакски, стараясь копировать тон и напевность в голосе:       — Кто у нас такой хороший? Ко мне, маленькие. Бегите ко мне.       Мгновенно вскинув мордочки на знакомые фразы, щенки рванули к нему, но чуть притормозили, уткнувшись в протянутые ладони. Понимая, что по запаху он отличается от тех парней, которые всю дорогу возились с мелочью, Куртисс всё же надеялся, что собаки узнают и его: аллилакцы во время путешествия достаточно тесно общались друг с другом. Вздохнув про себя, принц выверенным движением развёл руки, старательно повторяя виденные им жесты молодых псарей… И щенки приняли знакомое приглашение: с довольным тявканьем навалились на него гурьбой, стараясь лизнуть в лицо.       — Ну вот, Курт, а вы говорили, что не любите собак, — Гиб смотрел на них с ехидной усмешкой.       — Не люблю, — принц благодарно гладил лобастые головы, почёсывая за ушами, — но пока маленькие, они не такие страшные. Ох, чёрт!..       Самый заласканный щенок, видимо, от восторга, не сдержался и пустил струйку — прямо на куртиссовы штаны.       — А бояться следовало, — хмыкнул Гиб, любуясь вскочившим аллилакцем, и раздражённо бросил чуть растерявшемуся Нипу: — Что стоишь?! Помоги ему!       Но цветочек уже присел к куртисовым коленкам, стараясь не вляпаться в лужицу, и смахивал капли со штанин пучками сена, подобранными с пола. Княжеский помощник на это брезгливо скривился:       — Захватить каких-нибудь салфеток ты не догадался? У вас же пикник был — на улице. Ты не подумал, что кто-то может испачкаться?       — Простите, господин, — виновато вздохнул Нип, но чистоплюя Гиба это не впечатлило:       — Что, даже платка не взял?       Нип начал протирать штанины начисто уже своим рукавом, тихо пообещав Куртиссу:       — Ночью я почищу всё с уксусом, господин. Запаха не останется.       А принц, залипший взглядом на золотистых кудрях в заманчивой близости от своего паха, наконец отмер и отпрянул в сторону — чтобы ни у кого и мысли не возникло, что его возбуждает щенячий «золотой дождь». Гиб отреагировал мгновенно, обвинив в куртиссовом порыве Нипа:       — Тебе доверили честь помогать иноземному гостю князя, а ты и с этим не можешь справиться?!       — Это не стоит беспокойства, — поспешил заверить аллилакец. — Штаны кожаные — им ничего не станется.       Но Гиб не упустил шанса напомнить:       — Курт, как и говорил наш князь, по вашему желанию в любой момент Нипа можно заменить на гораздо более подходящего помощника. У меня на примете несколько идеальных кандидатур…       — Таких, как деликатный интеллектуал Осот? — всё-таки не удержался от шпильки принц. — Может, потом как-нибудь. Пока меня вполне устраивает выбор светлейшего князя.       — Как пожелаете, — Гиб даже не стал прятать по-варварски кривую ухмылку.       Куртисс невольно насторожился, гадая, кого же ему так хотел подсунуть княжеский помощник? А может, он опасался, что Нип может выдать иноземцу секреты бывшего любовника? Хотя вряд ли, тогда Нипа к аллилакцу и не подпустили бы. Интересная загадка, но сейчас принц предпочёл перевести разговор на другую тему:       — Вы убедились, что собаки меня знают? Они ехали сюда со мной, а не с другим — поддельным — Куртэсом.       — Я ещё не видел их реакции на другого Куртэса, — ехидно напомнил Гиб и с усмешкой передразнил слова принца: — Пока маленькие, они нестрашные — и дружелюбные ко всем.       — Эти собаки очень умны, — не согласился аллилакец, — с самого детства. Говорят, многие собаки короля умнее некоторых его советников.       — Вот в это я легко поверю, ибо глупости человеческой предела нет, — задумчиво кивнул Гиб, вновь кинув взгляд на Нипа. — Что ты стоишь? Открывай. К нам гости, не слышишь?       Куртисс в очередной раз поразился остроте его слуха, когда за дверью — мигом открытой Нипом — кто-то ойкнул, неловко махнув ладонью в проёме. Молодой парень с небольшим тюком сена подмышкой и ведёрком в другой руке удивлённо заглянул внутрь. Увидев аж самого помощника князя, он повторно ойкнул и собрался было ретироваться, но его остановил спокойный голос Гиба:       — Заходи, раз пришёл.       — Да я это… еды принёс. Они ж мелкие ещё, часто кормить надо, — забормотал псарь, аккуратно уворачиваясь от запрыгавших вокруг него щенков. — И подстилку поменять. И воды свежей — у них обезвоживание, их поить надо. И выгуливать — скучно им тут…       — Вот и мы решили повеселить их немного, — мягко произнёс Гиб. — Но у тебя это получится лучше: видно, что тебя они уже обожают. Оставляем их твоим заботам. Нам пора.       В ответ на шпильку принц мог бы возразить, что простой кормёжкой щенков не подкупить, нужно ещё чтоб человек был хороший… но не стал, понимая, что вот тут пререкаться не особо уместно. Нип молча и услужливо придержал дверь для Гиба и Куртисса, услышав в ответ снисходительное:       — Проводи Курта в его комнаты. Надеюсь, хоть с этим ты справишься.       Не оглядываясь, княжеский помощник направился к двери в пустой загончик, который они миновали первым. Очевидно, в обществе спутников он больше не нуждался. Куртисс аккуратно повёл носом, пытаясь понять, пахло ли… насколько сильно от него пахло щенячьим восторгом. Ведь у Гиба и нюх был превосходным. Проводив взглядами стройную фигуру, аллилакец и его помощник задумчиво переглянулись. Указав рукой в противоположную сторону, Нип предложил:       — Пройдём мимо кухонь.       Принц согласно кивнул. Не бежать же им за Гибом, тем более ключей от той дверки у них не было. Нип поддержал усталое куртиссово молчание, указывая направление движения лишь ненавязчивыми жестами, поворотами головы, а иногда — только взглядами. Эмпатичный, смышлёный, красивый — понятно, почему Гиб до сих пор не мог успокоиться из-за того, что потерял такого симпатяжку… точнее, из-за того, что тот сам решил потеряться и предал доверие.       Они покинули карантинное отделение, миновали шумную псарню и какие-то хозяйственные помещения, где суетилась куча народу, разгружая ряды повозок. Вокруг носились молодые слуги с охапками зелени, корзинами овощей, освежёванными тушами, тележками с дровами… Куртисс зажмурился, изгоняя муть усталости из разума, присмотрелся к протяжённому зданию, к которому они подходили, и внимательно огляделся вокруг. Не зря окрестности показались ему знакомыми.       — Вон там кухонные ворота? — уверенно уточнил он у Нипа, указав рукой в сторону далёкой стены. — Где ты передал мне честь пообщаться с Осотом.       Златокудрый цветочек посмотрел на Куртисса очень внимательно, и с каждым мигом в его взгляде становилось всё меньше напускной услужливости.       — И где я полюбовался, как красиво вы лазите по стенам, — наконец согласно кивнул он, добавив к вежливому тону толику издевательски подчёркнутого восхищения.       Вот зараза! Значит, от Гиба он готов стерпеть любую гадость, а с Куртиссом церемониться не собирался, поняв, что спалился перед ним ещё утром.       — Жаль, я не полюбовался, как лазишь ты. Господин Гиб сегодня был настолько добр к тебе, что в псарне сам дверку отпер и позвал тебя с нами, — возвращая шпильку, напомнил принц.       На смазливом лице не дёрнулся ни один мускул, золотые глазки даже не моргнули — но по ауре было видно, что удар достиг цели и оказался достаточно болезненным.       — Рад, что и вы насладились сегодня добротой господина Гиба, — ровным тоном отозвался Нип, демонстративно окидывая Куртисса взглядом: от разлохмаченных утренними приключениями волос, испачканных грязным мешком, до обмоченных щенками штанин и сапог.       — С особенной добротой он предлагал мне другого помощника, — заметил Куртисс и патетически добавил: — Но как же можно предать… и не оправдать доверия князя?!       Аура цветочка за мгновение раскрасилась целой радугой разнообразных цветов. Сколько эмоций! Такая красота — Куртисс невольно залюбовался, уже не пытаясь разобраться в нюансах. Слишком многогранно и сложно пока. Очевидно только, что Нип прекрасно помнил, как ему выпал шанс проявить себя с лучшей стороны — несмотря на противодействие бывшего любовника.       — Если вам так понравилось утреннее общение, то ради вашего удовольствия я готов не оправдать доверия и передать Осоту честь быть вашим помощником, — столь же невинно посмотрел цветочек, показательно добавив под конец тяжёлый вздох.       Они на миг остановились у дверей, прожигая друг друга взглядами. Но стоило Нипу протянуть ладонь к ручке, как створка распахнулась и на улицу ринулась дюжина распаренных слуг с криками про запаздывавшее мясо. Несомненно, они готовили его для кигги, которые в случае нехватки еды вполне могли сожрать и самих поваров. Пропустив этих полоумных, Нип прошёл внутрь и кивнул на лестницу. Куртисс и сам был рад не углубляться в душный коридор, явно ведущий к помещениям дворцовой кухни.       На лестнице слуг было гораздо меньше, но всё равно, поднимаясь по ступенькам рядом с Нипом, принц негромко, чтобы никто лишний не расслышал, произнёс:       — За моё утреннее общение я тебя ещё поблагодарю. Ночью. Заодно оценю, как ты помогаешь с самыми интимными проблемами.       Остановившись на верхней площадке лестницы, Нип задумчиво обвёл Куртисса критичным взглядом. И вот тут принц понял, что в принципе помощник волен отказать ему — и Куртисс ничего с этим поделать не сможет. Даже силой принудить не получится — телосложение и подготовка у них двоих, очевидно, были примерно одинаковыми. Но к его удивлению, Нип едва заметно улыбнулся и мягко кивнул, похоже, удовлетворённый внешностью потенциального любовника. Ох, цветочек добровольно хотел оказаться под Куртиссом? Внутри полыхнуло жаром, стоило принцу только представить, как эта ехидная зараза будет по своей воле принимать его…       — С радостью помогу вам с этими проблемами, — покорно склонил голову Нип и едва слышно добавил: — После Похонника такое бывает. Заодно оценю, насколько прилежным его учеником вы были.       — Рисковый ты парень! — восхитился Куртисс. — Хоник говорил, что есть у него знакомый, который любит погорячее: воск на яйца и подобное. Вот и проверим, ты ли это… — Он запнулся, внезапно почувствовав опасность.       Быстро прищурившись, Куртисс заметил краем глаза багрово-алые всполохи в блеклой ауре неторопливо поднявшегося по лестнице плюгавого пожилого слуги — готронца на вид. Тот скромно прошмыгнул мимо них дальше в коридор, остановился у ближайшей двери и начал какой-то тряпкой полировать залапанные ручки. Внешне слуга вёл себя совершенно естественно, а принц совершенно точно видел его первый раз в жизни — с чего вдруг такая острая неприязнь? Но интуиция била в пожарный колокол.       — Что стоишь? Показывай дорогу, — буркнул Куртисс чуть озадаченному Нипу.       Они прошли до конца недлинного коридорчика, и принц уже сам остановился на углу — около скромной банкетки у открытого окна.       — Какой прекрасный вид, — оценил он сумрачный вечерний пейзаж, выглянув наружу. Горячий воздух из кухни под ними поднимал вверх запахи жареного лука и рыбы, высокие кусты и несколько деревьев скрывали от посторонних происходившее за освещёнными окнами кухни, но звуков приглушить не могли. Куртисс с громким вздохом плюхнулся на банкетку. — Как хорошо! Я подожду здесь, а ты метнись-ка вниз за ужином и бутылкой вина, — он надменно указал Нипу в сторону лестницы. Оценив и приподнявшиеся брови, и вежливый поклон, принц эффектно добил: — Задницу себе промой и масла какого возьми, чтобы её смазывать.       Куртисс старался даже не смотреть в сторону плюгавого мужичонки, который, видимо, вспомнив что-то важное, направился к лестнице, даже не дотерев ручку. Как интересно… А вот соблазнительную фигуру Нипа принц проводил очень внимательным взглядом. Ночью вся эта красота окажется в его распоряжении. И задница, по словам Похонника, белая как молоко…       Дождавшись, когда коридор опустеет, Куртисс метнулся к окну, быстро вылез наружу и распластался по стене, крепко вцепившись пальцами в неширокий подоконный карниз и упираясь носками сапог в неровности и трещины. Его слух, конечно, не был таким острым, как у Гиба, но даже он расслышал, как с полдюжины человек поднялись по лестнице и торопливо подошли к облюбованной им банкетке.       — И где этот недобиток? — спросил по-готронски кто-то очень раздражённый. — Его смерть решит кучу проблем, но ты понимаешь, как мы сейчас рискуем?..       Шум шагов рассеялся в обе стороны от окна под растерянное блеянье:       — Господин, он точно был тут… Он не собирался уходить, господин…       Разговор прервали торопливые шаги и нервный шёпот:       — Серый маякнул, что сюда идёт охрана!       — Расходимся! Быстро! — приказал раздражённый голос. — Проводи меня коротким путём.       — Конечно, господин. Сюда, господин, — блеянье становилось всё тише, пока вверху творилась непонятная суета.       В окно, прямо над Куртиссом высунулся какой-то везунчик, чтобы оценить обстановку, — и принц, рванув вверх, вцепился ему в горло и лицо. Куртисс умудрился ещё в полёте, за миг до падения, подмять растерянного противника под себя, и они с треском веток шмякнулись в кусты. Принц, зажимая рот и горло лежавшей под ним жертве, для маскировки ещё и взвизгнул мартовским котом, которому наступили на хвост. Солан с юности хвалил его талант имитирования кошачьих воплей. Вот и сейчас это умение пригодилось — за окнами раздался смех, приглушённый звуками кухни.       Из верхних окон послышался стремительный, пугающе тяжёлый топот, и Куртисс предусмотрительно потащил ошеломлённого падением противника в самые глубины кустов. Интуиция не обманула и в этот раз: из облюбованного им окна выпрыгнула чья-то незнакомая фигура, шмякнулась в заросли гораздо более грациозно, чем принц со своей жертвой, и рванула в сторону далёких ворот. Следом поспрыгивали аж трое кигги и, приземлившись буквально в паре шагов от куртиссова куста, помчались вслед за улепётывающим беглецом. Короткий взвизг пронзил сумрак ночи и ознаменовал удачное окончание киггской охоты. В окнах кухни торчали головы поварят, которые безуспешно пытались разглядеть хоть что-нибудь в далёкой темноте.       — Не дёргайся, — продолжая заживать рот и давить на горло, угрожающе прошептал Куртисс своему незадачливому противнику, который слегка пришёл в себя после падения. — Не стоит меня нервировать: у меня был очень бурный день.