Практические советы для начинающего шифу Аватара

      Что такое прошлое? Это связующая нить воспоминаний с настоящим, вереница событий из взлетов и падений, моментов радости и грусти, неуловимо меняющих человека. И лишь спустя много лет, вернувшись к своему началу, понимаешь, насколько сильно ты изменился. Поблекшие воспоминания вдруг расцветают, словно фейерверки в небе, и на душе становится тоскливо, но в то же время и тепло.       Светлая грусть. Кажется, так говорят?       У Рури не осталось с тех времен никаких счастливых воспоминаний.       Она никогда и не думала, что вернется сюда. И сейчас, словно призрак, идя вдоль широкой, поросшей мхом и сорняками улицы, она с недоверчивой осторожностью рассматривает перекошенные, сгнившие деревянные домишки и с трудом может узнать их.       Аанг, словно тень, следует за ней, сверля настороженным взглядом ее спину. — Все в порядке? — с беспокойством спрашивает он.       Место не годится для засады, поэтому им нужно уйти дальше в лес, затеряться среди деревьев и подготовить преследователям «теплый прием».       Но Рури не может заставить себя уйти отсюда, сделать вид, что это место ничего не значит для нее.       Она вспоминает, воскрешает в памяти те дни, когда девчонкой бегала босиком по этим улочкам. — Да, — отвечает Рури. — Ты бывала здесь раньше? — догадывается Аанг, озадаченный ее таким коротким ответом. — Я родилась здесь.       Аанг застывает. Он не ожидал услышать ничего подобного. Теперь и он смотрит на заброшенную деревню уже совсем другим взглядом. — Но почему здесь никого нет? Что здесь случилось? — все-таки не сдерживает своего недоуменного любопытства монах.       Рури не отвечает, ведь не знает ответа. Честно говоря, ей и не хочется этого знать. Возможно, линия фронта подошла вплотную к деревне, и жителям не оставалось ничего другого, кроме как покинуть свои дома; а может, причиной был какой-то катаклизм, эпидемия или просто условия жизни стали слишком суровыми…       Все это неважно.       Рури не хочется ворошить прошлое, которое уже давно не имеет к ней никакого отношения. А эти эмоции, что она испытывает сейчас, естественны, ведь никто не может оставаться равнодушным, вернувшись туда, где все началось.

***

      Двое суток без сна… Преследователь оказался очень настырным.       Сокка почему-то был уверен, что за ними гналась огненная принцесса, но Рури не сбрасывала бы со счетов и папашу Бейфонга, ведь она лично просила у Тоф разрешение отправить ему послание. — Ставишь точку в своей мести? — ехидно поинтересовалась Бандитка. — Отправляй свои писульки, мне совершенно пофиг.       Нет, ей не было плевать, ведь для Тоф это тоже было, своего рода, сведением счетов. Она слишком хорошо помнила время, когда был жив старший брат — заносчивый, высокомерный, он только и делал, что направо и налево растрачивал состояние отца. А потом он влип в неприятности, и отцу пришлось отправить его в армию. Оттуда старший сын семьи уже не вернулся. Умер не на поле сражения, не в плену, а в дурацкой драке в столовой — поплатился за свою заносчивость и неуважение к окружающим.       Были и другие, но никто из них не пережил младенчества. Осталась одна слепая Тоф, кем всегда пренебрегали, не обращали внимания, не любили, и вдруг она стала единственной дорогой дочерью отца; ее стали опекать, душа своей заботой.       Вырвавшись на свободу, Тоф ни за что не хотела возвращаться обратно. И Бейфонг быть тоже не хотела.       Рури советовала повременить так легкомысленно отказываться от Имени, ведь неизвестно как дальше сложится жизнь. Но все это проблемы, разумеется, будущего, а сейчас перед группой была другая более важная проблема.       Тоф оказалась единственной, кто не хотел бежать, и настаивала на том, чтобы встретить противника лицом к лицу, но Аанг был уверен, что они смогут оторваться.       И сейчас, спустя почти двое суток, эта уверенность растворилась, словно дым.       Сокка упал прямо рядом с огромной ногой бизона, Аанга хватило, чтобы, по крайней мере, отойти в тенек.       Зато у Катары словно внутри был неиссякаемый источник энергии, и она самозабвенно, с чувством костерила Тоф. — Если бы ты не вредничала, то мы все смогли бы отдохнуть! — по десятому кругу принялась вываливать на Бандитку свое раздражение Катара. — А может, если бы ты держала свое дурацкое мнение при себе, было бы тоже самое? — парировала та в ответ.       Своего рода они вошли в цикл, где одна и та же мысль обмусоливалась со всех сторон и повторялась разными словами. Интересно, кто-нибудь вообще помнил с чего это все началось?       Рури было плевать на громкость их голосов и надуманные претензии друг к другу. Она отошла в сторону, лишь бы не оказаться крайней, наивно надеялась отсидеться, как и Аанг, в стороне, но не успела. — Ну скажи же ей, Рури! — развернулась к ней Катара, потерпев сокрушительное поражение в попытке что-то доказать упрямому магу земли. — Давайте вы не будете брать меня третьей? — устало поинтересовалась она, и по тону совершенно нельзя было сказать, что это просто была неудачная попытка отшутиться. — Ты же согласна со мной, что если бы Тоф помогала, то мы бы не оказались в подобной ситуации? — будто не услышала ее, а потому продолжала гнуть свое Катара.       Рури вздохнула так тяжело, словно умещая всю безысходность мира в одном единственном глотке кислорода. — Чего ты от нее хочешь? Она любимая дочка аристократа, за нее всегда все делали слуги. — Рури почувствовала всеми фибрами души возмущение Тоф, хотя та на нее даже не смотрела. Но Рури еще не закончила свою мысль, поэтому, сохраняя прежнюю ровность тона, продолжила: — Тоф не требуется палатка, так что время на ее установку никто не тратит, готовишь ты, дежурим мы с Соккой, хворост на Аанге. Так что давай еще раз: чем конкретно ты недовольна?       Тоф хмыкнула, с видом победителя вскинув подбородок. У Катары задергалось веко, а руки сжались в кулаки. — О, ну конечно ты будешь на ее стороне! — Открою тебе страшный и большой секрет, Конфетка: вот уже двое суток я мечтаю, чтобы вы обе, наконец, заткнулись! — совершенно честно призналась Рури. — Правда, девчонки, хватит уже! — сонно отозвался Аанг, забыв, что не вмешивается в чужие ссоры. — Скажи это ей! — еще больше разозлилась Катара, махнув рукой в сторону Тоф. — Значит ты во всем обвиняешь меня, так что ли? — с вызовом осведомилась та. — Именно! Если бы ты не капризничала, то мы бы быстро выгрузили вещи и хоть немного смогли бы поспать. — Ну все, понеслась… — трагично резюмировала Рури, твердо решив последовать примеру Сокки, который ни на что не реагировал и, кажется, действительно спал. — Я сама о себе могу позаботиться! К тому же, если кто и виноват, то этот гигантский комок шерсти! — Что? — словно не веря, переспросил Аанг, даже забыв об усталости. — Ты обвиняешь во всем Аппу? — А кого еще? — Тоф запустила пальцы в шерсть и вытянула оттуда целый пучок. — Вот как они нас находят! — А ведь и правда, — решила вмешаться Рури, пока Аанг не поддался обуреваемому его негодованию и не высказал гордой магессе все, что думает о подобных инсинуациях в сторону обожаемого питомца. — Это благодаря Аппе мы вообще избегаем погони! — запротестовал Аанг, адресуя замечание ей. — Цыц! — раздраженно обернулась к нему Рури. — Теперь слушайте меня: вы все жутко меня достали. Так что теперь руководить буду я! — Ну давай, Птичечка, порази нас всех своей мудростью, — зло съехидничала Тоф.       Рури бросила на Бейфонг мрачный взгляд, но подобным ее из себя не вывести, поэтому она лишь покачала головой. — Катара, мы все жутко устали, так что, пожалуйста, не ищи крайнего, на кого можно выплеснуть свое раздражение. Это не по-взрослому и выставляет тебя не в самом лучшем свете.       Катара задохнулась от возмущения, и пока она собиралась с мыслями, Рури уже повернулась к Тоф: — Бандитка, прекращай уже стоять особняком ото всех. Нравится тебе это или нет, но мы команда, а значит и действовать должны сообща. — Ты еще скажи, что один в поле — не воин, — хмыкнула Тоф. — И скажу, — серьезно кивнула Рури. — Но ты ведь сама все понимаешь, да?       Она заметила, как Аанг улыбался уголками рта, молчаливо благодаря, что она разрешила конфликт.       И дабы закрепить результат, ей нужно было направить силы всех на решение общей проблемы: — Нас решили взять измором, не давая ни поесть, ни отдохнуть. Так дальше не может продолжаться, поэтому надо что-то делать. — И что же ты предлагаешь? — поинтересовалась Катара, упрямо сложив руки на груди. — Мы не знаем численности противника, не знаем хотят ли они убить всех или всех, кроме Аанга. — Может, они на нашей стороне, а мы все не так поняли? — осторожно предположил Аанг. — Ага, мечтай, Проворные Ноги. — Согласен с Тоф, — вдруг подал голос Сокка. Он с превеликим трудом принял сидячее положение и еще сложнее для него оказалось разлепить глаза. — Нам нужно заставить их разделиться и заманить туда, где у нас будет преимущество, — продолжила развивать свою мысль Рури. — Вот, это по мне! — Сокка одобрительно кивнул, ударив кулаком по раскрытой ладони. — И как нам это сделать? — спросил Аанг, подойдя ближе. — Во-первых, шерсть надо вычесать, собрать и оставить два следа… — деловито принялась инструктировать Рури. — Два? — удивилась Катара. — Но так они поймут, что их заманивают в ловушку. — Верно. Но у них не будет другого выбора, кроме как разделиться, — Рури позволила себе хищную усмешку. — Ведь они не смогут узнать, куда именно направился Аанг. А заодно так мы сможем узнать их истинную цель. — Это может сработать, — немного подумав, согласился Сокка. — Тогда вы с Аангом пойдете на восток. Тоф и Катара — на запад. А я спрячу где-нибудь Аппу.       План, разумеется, был рискованный. В том состоянии, в котором находились все члены команды, нельзя дать достойный отпор. У врага определенно было численное преимущество, и они управляли своей машиной поочередно, давая товарищу время на отдых.       У них же такой роскоши не было. Аппа был один, и темп, как и безопасность, целиком и полностью зависели от него. Недостаток бизона был в том, что он не был машиной и ему тоже были необходимы еда и сон.       Рури и Сокка разложили карту, выбирая место, где можно было спрятать Аппу. Низина подходила идеально, ведь враг скорее всего подумает, что команда будет искать возвышенности, куда будет затруднительно попасть, не обладая преимуществом в виде умения летать.       В то время, как они обговаривали детали, прорабатывали нюансы и договаривались о времени встречи, остальные вычесали животину и распихали шерсть по сумкам. — Все готово, — оповестила Катара, подойдя к склонившимся над картой товарищам.       Сокка кивнул сестре и провел пальцем по маршруту, которым должны были пройти они с Тоф. Пока он посвящал ее в подробности плана, Рури подошла к Аангу.       Тот раскрутил в руке планер и почти виновато, робко взглянул на нее.       Рури сделала глубокий вздох, смиряясь с досадной неизбежностью. — Не бойся. Я ни за что тебя не отпущу, — заверил ее монах. — Да я не за это переживаю… — неловко отвела взгляд Рури, уставившись на пожухлую траву у себя под ногами. — А за что тогда? — искренне удивился Аанг. — Просто наша огненная подруга высоты боится, — не смог смолчать Сокка. — Завались! — с нескрываемым раздражением бросила Рури.       Рури боится не высоты, а ощущения беспомощности, полной зависимости от кого-то. А еще ей не нравится, когда нет никакого выбора.       С Аангом мог пойти кто угодно; возможно, с Тоф у него будет больше шансов на успех. Но Рури не смогла бы уступить защиту Аватара никому другому. Так, находясь с ним рядом, она может контролировать ситуацию, принять решение, действуя по ситуации.       Она доверяет Аангу. Но только ему.       Лицемерие — часть ее жизни. Врать, уклоняться от прямого ответа, пряча от других свои слабости — привычная схема поведения. Но она убеждала Тоф, что раз они одна команда и у них одна цель, то и работать они должны сообща. Почему же применить этот ценный совет к себе самой настолько тяжело? ... — Где твой дом? — слышит Рури осторожный вопрос Аанга. Она передергивает плечами, задвигая безрадостные мысли в дальний уголок подсознания. У нее еще будет время подумать об этом.       Она поднимает голову, растерянно окидывая взглядом улицу.       И правда, где он, ее дом?       Рури с трудом узнает это место, многие детали уже давно стерлись по прошествии лет. Быть может, если бы здесь все еще кипела жизнь, то она смогла бы узнать и дома, и некоторых жителей…       Но деревня была заброшена, пуста и неприветлива к непрошенным гостям. По крайней мере, Рури так чувствует это.       Вон, в той хибарке, кажется, жил пекарь: невысокий, круглолицый, но добрый малый; он всегда был добр к Рури и угощал ее горячими лепешками. Рури всерьез считала его своим отцом, иначе как еще ребенок может объяснить доброту взрослого к себе?       На самом деле пекарь всю свою жизнь был влюблен в ее мать, но жестокая женщина не видела в бедном юноше никакой перспективы, а потому мучила своим безразличием, при этом зачем-то держа рядом, словно запасной вариант.       Когда у Хэруко родилась дочь, казалось, что ни о какой любви больше не может быть и речи. Кто захочет брать падшую женщину в жены? Но влюбленный дурак был готов даже на это — запятнать себя позором, связавшись с такой особой.       За Рури он присматривал, по больше мере, из-за Хэруко. И просто потому, что ему было ее жаль.       Мать о ней не заботилась, забывала кормить и почти не обращала внимания, когда маленькая дочь возвращалась домой. Не потому, что желала ей смерти, ненавидела… нет… Просто ей было все равно.       Нет ничего хуже безразличия. Даже в ненависти есть искренность и чувства. Рури слишком рано поняла и усвоила эту истину жизни.       А вон в том доме жила старушка, которая иногда подкармливала Рури, словно одну из бродячих кошек. Война забрала у пожилой женщины сначала мужа, потом единственного сына, а младшая дочь, выйдя замуж, уехала в большой город и почти никогда не приезжала навестить старенькую мать.       Хэруко дружила с ее дочкой когда-то, и очень завидовала, что подружка детства так удачно выскочила замуж, а ей, такой красавице и умнице, приходилось прозябать в нищете.       Зависть всегда толкает людей на отчаянные поступки. Может, поэтому ее мать и связалась с Монке?       Интересно, жива ли она…       Сейчас, вспоминая свои детские годы, Рури понимает, что только доброта чужих, посторонних людей позволила ей выжить. Тогда никто не знал, кто ее отец, ее способности мага огня проявились намного позже, уже тогда, когда мать отправила ее подальше.       Да, кажется, тогда в деревне остановился какой-то зажиточный купец, и Хэруко бросила все силы, чтобы завоевать его внимание. Пусть не женой, но наложницей он вполне мог ее принять.       А Рури мешала. Поэтому от нее нужно было избавиться.       Принес ли матери этот поступок счастье?       Рури снова вспоминается Хаднэ, как она пожертвовала не просто жизнью — душой, изначальной сущностью ради своего ребенка, а Хэруко ни разу не сказала ей даже доброго слова. — Вон там, — Рури кивает на небольшую хибарку в конце улицы.       Крыша местами обвалилась, немногочисленная оставшаяся мебель давно сгнила, а в единственной комнате, разделенной на сектора, стоит затхлый, гнилой запах, будто тут что-то сдохло, но из-за высокой влажности до сих пор не разложилось.       Они стоят с Аангом у порога, и если монаху действительно интересно увидеть, где его шифу провела свое детство, то Рури не чувствует совершенно никакого волнения, а лишь холодную пустоту за ребрами.       Старый дом не находит в ней никакого отклика, не говорит с ней, приветствуя после долгого путешествия. Здесь не было радости, не жила любовь, и старый дом не хранил никаких светлых воспоминаний.       Ребенком Рури часто представляла, как вернется сюда, как толкнет эту скрипучую дверь на ржавых петлях; в лицо ей дунет тепло печи и запах сушенных трав, развешанных на леске по всей комнате; старый пес поднимет голову, заслышав ее шаги и лениво вильнет хвостом в знак приветствия.       Жаль, что псина издохла еще тогда, когда Рури жила тут. Помнится, она дня три проплакала, таская к дереву, под которым пса закопали, камешки и выкладывая из них малюсенькую пирамидку. — Что за святотатство! — причитала соседка. — Курумы выкладывают для людей, а не для блохастых, старых псин! — Он был моим другом! — плача, возражала Рури.       Единственным существом, которое хоть немного радовалось ее существованию.       Дом был пуст, холоден и неприветлив; он сгнил от частых дождей и потрескался от засушливого лета. Того и гляди — рухнет, превратится в прах. Как и все воспоминания Рури, которые ей казалось, что она давно уже развеяла по ветру.       Но новое фейерверк-воспоминание заставляет ее стремглав пересечь комнату и отодвинуть половицу в углу. Коробочка, которую Рури достает из-под гнилой половицы, поросла плесенью и какими-то мелкими грибами. Поэтому Рури торопливо откидывает крышечку.       Она не помнит, что клала сюда, но тогда она считала все эти безделушки своими сокровищами.       Какая-то хитроумно связанная веревочка, очертаниями напоминающая человечка, две заплесневелые монетки, треснувшая бусина и зеленый камешек, который она когда-то нашла в лесу.       Кажется, она тогда считала, что нашла драгоценный нефрит. Но сейчас она видит нехарактерные для этого камня желтые и синеватые прожилки. Это самый обычный камень, а придуманное когда-то маленькой девочкой чудо схлопывается, словно мыльный пузырь, оставив на языке кислинку, сводящую желваки.       Аанг молча наблюдает за ней, так и оставшись стоять у порога. Он может понять эту необъяснимую тоску и едва заметную улыбку, притаившуюся в уголке рта его шифу.       Он так же смотрел на поле для аэробола в Южном храме: поросшее чахлыми кустарниками, с потрескавшейся от времени плиткой; выцветшие фрески и заросшие плющом статуи заставляли сердце тоскливо сжиматься.       Он все искал что-то оставшееся таким же, как он помнил — не тронутым временем; все ждал, что вот сейчас на террасе появится Гиацо и позовет его отведать банановый кекс по его новому рецепту; из-за угла с веселым смехом выбегут ребята, перекидывая друг другу мяч и позовут и Аанга сыграть с ними… Но в храме стояла зловещая тишина, а свист гуляющего в опустевших сводах ветра можно было услышать, даже находясь в стойле для бизонов.       Время не щадит ничего. Особенно воспоминания. — Я бы хотел однажды показать тебе свой дом, — внезапно говорит он. И сам удивляется своему спонтанному желанию, но проговорив эту фразу про себя еще раз, Аанг убеждается, что действительно очень хочет когда-нибудь отвезти Рури домой, провести по галереям, рассказать, как будучи мальчишками, они наперегонки мыли пол, превращая рутину в веселье; показать залы, где он переписывал сутры и площадку для тренировки полетов, и Святилище, и… и…       Рури поднимает голову, слегка сдвигая к переносице брови. — Не думаю, что это хорошая идея, драгоценный. Я же маг огня, — Рури выпрямляется, зачем-то убирая бесполезный камешек в карман.       Действительно. В последнее время Аанг так часто забывает, что Рури огненный маг. Она совсем не похожа на вспыльчивого Зуко, и энергичного Кузона. В Рури так много от его Народа, что иногда Аанг всерьез удивляется, почему у нее нет своего планера и стрелы на голове. Рури свободолюбива, не сковывает себя никакими условностями и ничего не требует от него. Аанг уверен, что если бы он выбрал любую другую девушку, то ему пришлось бы идти на компромиссы и уступки, подстраивать свое поведение чуждым традициям и, в конце концов, потерять себя. — Ты моя шифу и моя пара, — категорично, с легким возмущением от ее замечания, возражает Аанг. — Мне бы хотелось, чтобы когда-нибудь ты увидела место, где я рос. Как сейчас я вижу дом, где выросла ты.       Рури улыбается ему и просто кивает. Аанг видит, чувствует ее грусть и горечь. Он понимает. Может, поэтому так внезапно заговорил о своем доме, чтобы отвлечь, помочь вырваться из пучины тягостных воспоминаний, которые вряд ли могли принести ей радости. — Хорошо, — говорит она. — К тому же… — Аанг сглатывает волнение. — После войны мы же должны где-то жить…       Рури приподнимает бровь, но улыбка не пропадает с ее лица, зато взгляд заметно светлеет. — Думаешь, это уместно? Ведь тот храм, насколько я понимаю, был чисто мужским. Не оскорбит ли души усопших присутствие женщины, да еще огненного мага?       Аанг не думал об этом. Но он может понять беспокойство Рури. С тех пор, как она воочию увидела на что способен мстительный дух, она старается держаться от всего потустороннего как можно дальше. — Может, ты и права… — нехотя бормочет он. — Но я бы хотел восстановить храмы Воздуха. И надеялся, что ты мне поможешь.       Рури слегка, по-птичьи, наклоняет голову к плечу. — Конечно. Если я смогу помочь, то ты можешь рассчитывать на меня.       Аанг искренне улыбается ей. Вместе они выходят из домика и Рури зачем-то прикрывает за собой дверь.       Молча они шагают вверх по тропинке к дому деревенского старосты, который стоит на возвышении чуть вдали от остальных построек. — Ты была счастлива здесь? — зачем-то спрашивает Аанг. Вопрос вырывается сам собой. Он жалеет об этом сразу же, ругая себя последними словами. Ведь он знает ответ. — Наверное, — неуверенно пожимает она плечами. — Но это точно было самое спокойное время моей жизни. — А твоя мама? Ты, наверное, хочешь ее найти?       Аанг не знает, зачем продолжает этот разговор. Но «мама» — это ведь важно для других Народов, не так ли? Катара всегда говорит о своей со светлой грустью, как и Сокка. Даже Тоф отзывается о матери с уважением. Наверное, и для Рури это может быть важно. — Нет, зачем? — всерьез удивляется она. — Для Катары ее мать важна, — напоминает Аанг. — И я подумал, что ты, наверное, захочешь узнать, что с ней случилось и где она сейчас.       Рури медлит с ответом. — Конечно, для Катары это важно, ведь между ними была связь, — нехотя говорит она. — Но моя мать была для меня чем-то, вроде твоей для тебя. — В смысле? — не понимает Аанг. — В смысле, все ее участие в моей жизни ограничилось тем, что она родила меня.       Кажется, Аанг понимает, что она имеет в виду.

***

      Вторые сутки без сна близятся к закату.       Аанг часто моргает, щурится, словно у него прогрессирующая близорукость, и он пытается разглядеть что-то вдали.       На самом деле он и правда пытается это сделать — не упустить момент появления врага. Рури сказала, что она чувствует чье-то приближение.       Она не демонстрирует усталости: спину держит привычно прямо, пристально наблюдает за единственной дорогой, ведущей к их укрытию.       Аанг знает, что она вымотана так же, как и он и, пожалуй, даже сильнее. Ведь это она придумывала очередной план, искала место для ловушки и укрытия для них, да еще в подобном месте…       Аанг думает, что не смог бы действовать так же четко и последовательно, произойди подобная ситуация в его доме… Но Рури в очередной раз затолкала собственные чувства куда подальше, считая их неважными, сосредоточилась на цели и не позволяет себе отвлекаться ни на какие факторы.       Надо было послушать Тоф, когда она предлагала не бежать, а показать с кем враг рискнул связаться. Сейчас Аанг жалеет, что в очередной раз предпочел сбежать.       «На ошибках учатся»       Жаль, что его ошибки всем так дорого обходятся.       Ловушку получилось смастерить самую примитивную: Аанг создал дыру, которую прикрыл тонким слоем земли, не выдержавший бы веса человека. Рури настаивала добавить в ловушку острых каменных кольев, но Аанг сразу отмел эту идею.       Снова ошибка? Возможно, его нежелание отнимать чью-то жизнь рано или поздно сыграет свое черное дело, возможно, он пожалеет об этом уже сегодня.       Но Рури не стала убеждать его в правильности подобного шага, ничего не сказала и даже не вздохнула; она просто пожала плечами и отправилась мастерить другую ловушку — метающую кунаи.       Если их преследует Азула и, если все, что о ней говорят — правда, то Аанг почти уверен, что она не попадется ни на одну из их хитростей.       Осталось только ждать.       Внезапно Рури вздрагивает и сильно хмурится, с недовольством вглядываясь куда-то в сторону одного из домов. — Отбой тревоги, — уныло произносит она. — Каким ветром тебя сюда занесло, Вашество?       Аанг с натуральным удивлением смотрит, как между домов мелькает темный силуэт и вот уже перед ним стоит его главный враг во всей своей красе.       Хвост из волос на лысой черепушке уже не украшает голову бывшего наследного принца, сейчас его волосы отрасли и челка падает на лицо, прикрывая левую сторону.       Как он сумел обойти все ловушки? Впрочем, какая уже разница? Если смог он, то их преследователи и подавно с этим справятся. — Уходите отсюда, — велит Зуко. — Это мой бой. — Твой? — ровно, но с нажимом переспрашивает Рури. — Вот уж хренушки! Это мразота нас двое суток изводила. Я просто обязана остаться и отвести душу. — Прекрати! — повышает голос бывший принц. — Тебе ни за что не справиться с ней. — С ней? — Аанг сосредоточенно сводит брови. — Ты говоришь о принцессе Азуле?       Зуко явно не ожидал, что команда Аватара в курсе, кто такая его сестра, но почти сразу возвращает себе строгий вид. — Азула ни за что не стала бы связываться с Аватаром, если бы не была уверена в своей победе. — Но… — Ладно, вперед, — перебивает Аанга Рури. — Хочешь с ней письками мериться — дело твое. Но мы с моим драгоценным сикхом с твоего позволения останемся и поболеем за тебя. — Сейчас не время твоим скабрезным шуточкам! — рявкает Зуко. Но Рури остается к его вспышке ярости совершенно равнодушной. — Но тебе их не хватало же? — расплывается она в довольной улыбке. — Ну скажи же, Вашество, ты же скучал по мне?       Зуко одаривает ее таким взглядом, что любой бы струхнул, но Рури даже бровью не ведет и взгляд не отводит.       Чувством юмора за два месяца разлуки принц так не обзавелся. Рури бы сказала, что недотрах на лицо, но придерживает замечание при себе. Во-первых, не при Аанге, а во-вторых, дело и правда серьезное, раз Зуко самолично явился сюда.       Хотя, скорее всего, виной всему банальное соперничество брата и сестры. Зуко до сих пор не отпустил надежду вернуться домой? Кажется, уже достаточно времени прошло, можно было смириться со случившимся, научиться жить и даже наметить дальнейшие жизненные цели. — Дело ведь не только в твоей сестре? — серьезно спрашивает Рури. Рот Зуко дрогнул, и он испускает свистящий, резкий выдох. — Ты хочешь ей что-то сказать? — догадывается она.       Зуко делает шаг, но Рури предостерегающе вскидывает руку, кивает куда-то левее. Проследив за ее взглядом, Зуко замечает натянутую леску и аккуратно перешагивает ее.       Аанг все еще чувствует себя очень неуютно в присутствии бывшего принца, но Рури выглядит совершенно спокойной, и ее ци тоже течет размерено, не концентрируясь для молниеносной атаки. Выходит, она доверяет Зуко?       Он очень о многом хочет ее расспросить, но усилием заставляет все вспыхнувшие в сознании вопросы на время заглохнуть — он еще обо всем узнает, спросит все, что захочет. И Рури честно обо всем ему расскажет — она всегда именно так и поступала. — Советую тебе не лезть не в свое дело и попридержать свои язвительные замечания при себе, — советует принц. Рури кивает, принимая к сведению рекомендации. — Она преследует Аанга, и я не стану с ней церемониться, — предупреждает Рури. — Ты не победишь ее даже со всеми своими духовными фокусами! — осаждает Зуко. — Азула — не тот противник, которого можно недооценивать. — Я знаю, что она умеет создавать молнии и в бою использует синее пламя. Поверь, я не стану недооценивать такого противника. — Тогда я не понимаю, почему вы сидите здесь и ждете ее, — искренне недоумевает Зуко, хотя Рури и расслышала в его голосе оттенок негодования, в основном направленный в сторону Аанга.       Зуко уже успел понять, как мыслит и действует Басан, поэтому сидеть и ждать тут Азулу могло быть только его решением. — Ладно наивные мы, но ты-то, Вашество, зная, что она из себя представляет, зачем сам спешишь в пасть питонаконды? — Рури делает несколько плавных шагов, приближаясь к принцу, вскидывает голову.       Они — не на равных, ни по росту, ни силе, ни статусу и происхождению, тогда почему же она ведет себя, словно выше, больше? Раньше Зуко это бесило. И сейчас, по правде сказать, неимоверно злит. Но он видит ее глаза напротив, всего полшажочка и он сможет почувствовать ее дыхание. На ее радужке блестит свет. Это — беспокойство.       Рури искренна в своем волнение, и это не может не найти в душе отклика.       Ей не плевать, как бы сама она это не пыталась отрицать. — Ты сможешь победить ее? — серьезно спрашивает она, понизив голос.       Зуко хочет ответить, но, еще раз окинув ее лицо пристальным взглядом, закрывает рот и с нескрываемым раздражением спешит отвернуться и разорвать дистанцию. — В честном сражении — вряд ли, — нехотя сознается он. — Тогда позволь остаться. Ты — мой напарник, и я тебя не брошу.       Зуко поворачивает голову в сторону монаха. Смотрит, ждет любой негативной реакции, но лишь в удивлении приоткрывает рот, когда видит, что Аватар даже не смотрит в его сторону.       Аанг сидит на земле, сложив ноги, будто собирается медитировать, он словно прислушивается к чему-то и этот неслышимый никому другому шепот что-то говорит ему. — Рури, — зовет он.       Она тут же возвращается к нему, встает перед ним, загораживая от закатного солнца. Ее длинная тень падает на его фигуру, но Зуко все равно видит, как блеснул его взгляд, когда монах поднял голову и с натянутой улыбкой посмотрел на свою шифу. — Кажется, ты подружилась с Зуко?       В ответ Рури пренебрежительно фыркает. — Сразу после тебя.       Аанг усмехается как-то очень… понимающе. И Зуко, совершенно обескураженный, не понимает, свидетелем чего он только что стал. Они настолько близки, что понимают друг друга без слов?       Нет, эта девчонка не могла… Или… могла? От нее можно ожидать чего угодно. Пожалуй, такой союзник действительно может быть очень кстати, ведь подлость может победить только еще большая подлость, и Рури еще даст фору его сестре. — Мы можем тебе чем-нибудь помочь? — негромко спрашивает Аанг, наконец, удостоив своим вниманием. — Ты должен был спросить, как он вообще узнал, что его сестра села нам на хвост, — подсказывает Рури, но Аанг никак не реагирует на замечание шифу и все так же ждет ответа от него.       Зуко сосредоточенно хмурится, не спеша давать никаких разъяснений. Рури не нравится его молчание, но оно может быть связано только с тайнами его семьи, посвящать в которые он пока никого не готов.       Поэтому он и пришел сюда, поэтому хочет сразиться с Азулой и что-то доказать ей и себе.       «Наследником Драконьего Трона может быть только принц»       Азуле нет смысла убивать его. — Где твой дядя? — осторожно спрашивает Аанг. — Не здесь, — дает уклончивый ответ Зуко.       Но Рури слышит истинный посыл — старый Дракон не поможет им в этом сражении. — Он знает где ты и зачем ищешь свою сестру? — задает Рури свой вопрос. — Он этого не одобряет, — с тяжелым вздохом сдается чужому любопытству Зуко, но, спохватившись, снова возвращает на лицо излюбленную маску строгости. — Как много бесполезных вопросов… — Ты уже не хочешь доставлять меня своему отцу? — спрашивает Аанг. Ответ на этот вопрос поставит точку в его сомнениях. — Нет, не хочу, — немного подумав, все же дает ответ Зуко. — Почему? — все тем же спокойным тоном интересуется он, заинтересованно наклонив голову к плечу.       Солнечный свет не бьет ему в глаза, не режет глазницы, воспаленные от усталости и недосыпа. Рури рядом, и Аанг знает, что она успеет достать оружие прежде, чем любой удар достигнет его.       Она может ранить кого-то, даже убить. Думая об этом, почему он так спокоен? Так действует на сознание усталость — лишает способности ясно мыслить и принимать взвешенные решения?       У Рури это как-то получается. — Я много думал над тем, что ты сказала на Севере, — отвернувшись, негромко произносит Зуко. — Все это время, путешествуя по Царству Земли, я находил подтверждение твоим словам. А потом я нашел учителей… — Учителей? — с непониманием переспрашивает Рури. — Они открыли мне истину магии огня. Ту, которую ты давно знаешь. — Вот сейчас прямо очень интересно… — насмешливо замечает Рури. — Значит, ты поможешь нам, да? — воодушевленно интересуется Аанг. — Нет, — резко бросает Зуко, одарив монаха предупреждающим взглядом. — Кем бы ни был мой отец, и какие причины не были у моего прадеда развязывать эту войну, но я не пойду против своей страны.       Аанг поднимает голову, чтобы увидеть реакцию Рури на это признание: она легко, почти незаметно улыбается, словно получила подтверждение своим догадкам. Она ждала именно такого исхода? Чему тут можно радоваться? — Одного не понимаю, накой тебе понадобилась принцесса Азула? — все же спрашивает Рури, ведь это единственное, что для нее остается совершенно непонятным. — Да, зачем я тебе нужна, Зу-Зу? — раздается чей-то вкрадчивый, насмешливый голос.

***

      До Азулы доходили разные слухи. Одни были похожи на правду, другие казались откровенным вымыслом.       То, что произошло на Севере оставило неизгладимый след в истории всего Народа. И лишь по счастливой случайности жертв оказалось не так много, как могло. Сплетни утверждали, что сама природа обратилась против Огненного флота; солдаты роптали, начались массовые дезертирства.       Трибунал не успевал казнить особенно провинившихся, а тюрьмы уже давно были переполнены. Необходима была большая, сокрушительная победа, чтобы поднять боевой дух.       Азула очень гордилась, что такую победу завоевала именно она. Омашу был неприступен сто лет. А она всего за три дня смогла взять этот город. Всего-то нужны были парочка лояльных магов земли, которые прорубили путь по уже существующим туннелям под городом и вывели небольшой отряд прямиком ко дворцу царя.       Дело оставалось за малым — просто распахнуть перед армией ворота.       Информация, которую она собрала, была весьма любопытна. Оказывается, Аватар уже успел побывать в Омашу и навел здесь много шума. А царь Буми был другом детства последнего мага воздуха и еще помнил те времена, когда стада летающих коров бороздили небо.       Аватар обязательно придет на выручку другу, Азуле просто необходимо дождаться его и подготовить монаху горячий прием.       Но он так и не явился. А потом Азула получила донесение, что Аватар засветился в Гаолине и украл дочь местного аристократа, оказавшейся магом земли.       Вот тут все детали и сошлись в целостную картинку. Аватар и не собирался учиться у царя магии, он как-то узнал об этой девчонке и целенаправленно после Северного Полюса отправился за ней.       Вряд ли Аватар, сто лет пробывший во льдах, успел обзавестись такими внушительными знакомствами, а значит, кто-то навел его на эту магичку.       И Азула знала, кому самолично вырвет дыхание из глотки.       Эта мерзкая наемница пожалеет, что предала свой Народ.       Но принцесса не позволяла себе доверять непроверенной информации, а потому хотела увидеть все сама и составить собственное мнение о противнике. Недооценить врага — ужасная, непростительная ошибка, которую Азула не могла допустить.       Аватар был грозной силой, но пока он не отдал контроль могущественному духу внутри себя, он не является проблемой.       Но вот его девка совсем другое дело.       Азула тщательно готовилась к этой операции, а потому собрала все имеющиеся сведения о наемнице Басан: маг огня, владеющая холодным оружием и не брезгующая пользоваться ядами. Она работала на многих офицеров и чиновников страны Огня и создала себе надежную репутацию — человека, которому можно доверить любое дело.       И как такая дикарка стала работать на Аватара? Чем он заманил ее?       Басан была хитра и расчетлива. Азуле не нравились люди, использующие те же методы, что и она.       С этой девкой нужно было считаться, и не брать ее в расчет стало бы фатальной ошибкой.       Даже уставшая, вымотанная, она не демонстрировала никаких внешних проявлений неудобств, а была собрана и сосредоточена.       Инкогнито прибыв в Гаолинь, принцесса вышла на некую Сон Хи — приближенную главы Гильдии, в которой состояла Басан, и та охотно рассказала принцессе все, что ей требовалось узнать. Конечно, пришлось подкрепить свою настоятельную просьбу деньгами и обещанием сделать эту заносчивую суку главой Гильдии, но результат стоил потраченных усилий.       Теперь Азула знала, с кем имеет дело.       Басан умела ощущать чужое пламя, а потому могла заранее почувствовать ее приближение. Видимо, именно так за двое суток им не удалось застать команду Аватара врасплох.       И смотря на нее сейчас, Азула думает, что это умение наемницы обернулось против нее. Какой бы сильной она не была, сейчас она вымотана и не сможет дать достойный отпор. Она не станет проблемой, Азула без труда сможет победить ее.       Конечно, присутствие братца все осложняет, но Зуко слишком мягкотелый, он не станет применять ничего, что сможет нанести ей реальный вред. — Ну надо же, враги и предатели вступили в сговор, — ехидно замечает принцесса, спрыгивая с ящерицы. — Неужели ты настолько отчаялся, Зу-Зу?       Зуко смеривает сестру яростным взглядом. — Не настолько, как тебе бы хотелось, — с достоинством отвечает он. — О, кто-то отрастил зубки. Наш отец гордился бы тобой, — снисхождение в ее голосе не расслышал бы только глухой.       Рури даже не нужно смотреть на бывшего принца, чтобы понять степень его злости и с каким трудом ему удается сдержать себя. — Но Вы же обязательно расскажите ему об успехах сына, принцесса? — привлекает она к себе внимание.       Один раз напарник — товарищ на всю жизнь. Жаль, что все ее напарники долго не живут. Но Зуко — особенный случай. И пока вложения Рури себя не окупят, она не собирается позволять ему совершать глупых ошибок.       Зуко нужен, чтобы достичь мира после войны. Он нужен, чтобы собрать на стороне Аанга как можно больше магов огня.       Зуко просто… нужен. Потому что уже стал своим. Он научит Аанга тому, чему не сможет научить Рури.       Азула, наконец, обращает внимание на наемницу. Ее рот растягивается в предвкушающей, дикой улыбке. — А вот и знаменитая шифу Аватара… Как ты смеешь лезть в наш разговор, дикарка!       Рури остается к замечанию совершенно равнодушной. Значит, вывести ее на эмоции задачка непростая, но это только первая их встреча, и Азула обязательно найдет к ней подход.       Азула окидывает ее быстрым, цепким взглядом, обращая внимание, что руку наемница держит на мече у себя на поясе, другой виднеется из-за ее плеча. Значит, в бою она больше полагается на физическую силу, чем на таланты мага. Если Азула не позволит ей перейти в ближний бой, то победа над этой жалкой девкой будет обеспечена. — Азула! — Зуко выходит вперед, загораживая собой своих… Товарищей? Можно ли их так называть или это временный альянс? — Послушай меня, Аватара тебе не победить. То, что я видел на Севере лежит далеко за пределами тех знаний, что помнит мир. — Ты всегда был неудачником, братец. Я же привыкла совершать невозможное.       Зуко судорожно вздыхает, сжав кулаки. Словами он ничего не добьется, Азула никогда не прислушивалась к доводам, признавая только язык силы. Но она должна понимать, что преимущество не на ее стороне. Она здесь одна, а их трое. — Ты же знаешь, что все равно не сможешь наследовать отцу. Убьешь ты сейчас Аватара или нет, да хоть захвати для него весь мир — это ничего не изменит! Только я могу быть его наследником. — Позволь напомнить, дорогой братец, что ты предал свою страну, предал доверие отца и забыл о миссии, которая тебе была поручена. Ты всерьез считаешь, что тебе простят подобную ошибку? — Может, и не простят, — покладисто соглашается Зуко. — Но Хозяйкой Огня тебе все равно не стать. — Это мы еще посмотрим! — Можно задать вопрос? — внезапно подает голос Аанг, так и продолжая сидеть на земле, он сохраняет завидное спокойствие. Он это сделал, потому что видел, что принцесса готова атаковать? Или же он руководствовался какими-то своими наблюдениями и выводами?       Рури достаточно услышала и увидела, чтобы понять, что принцесса умеет себя контролировать и держать чувства в узде. А значит, сбить ее контроль таким примитивным способом не получится. Это лишь позволит разгореться ее огню сильнее.       Потому что синий огонь обжигает холодом, и гореть в нем будет особенно болезненно. — Ладно, — скучающим тоном тянет Азула. — Так уж и быть — валяй.       Рури не позволяет себе считать это за снисхождение, потому что отчетливо понимает, что пауза нужна и самой принцессе, чтобы успокоиться. — Ты называешь Зуко братом, — говорит Аанг. Тень эмоции, мельком проскользнувшая в зрачках принцессы, говорит намного больше, чем любые слова на свете. — А ты, Зуко, тоже считаешь ее сестрой? — поворачивает голову к опальному принцу монах. — Замолчи! — рявкает Азула. — Ты всего лишь послушник из давно мертвого Народа. Ты не смеешь говорить о вещах далеких от твоего разумения!       В ответ Аанг лишь как-то понимающе и грустно улыбается. Нет, он понимает намного больше.       Но сказать он все равно ничего не успевает, потому что синее пламя молниеносно летит в их сторону.       Рури успевает отвести атаку в сторону. Она впервые чувствует такую мощь огня, и отдача бежит по рукам неприятной судорогой. Что ж, это всего лишь был пробный залп, и теперь она знает, к чему надо готовиться.       Зуко реагирует быстрее, тут же отправляя в сестру ответную атаку.       Вопрос Аанга интересен сам по себе и, возможно, имеет куда больший смысл. Ведь Аанг тогда догадался, кем ей приходится Монке. Возможно, и сейчас он найдет решение.       Вот только Рури знает, что он ничего не добьется, кроме как разозлит принцессу, напомнив ей, что ей не повезло родиться не с теми половыми признаками, не в той семье.       Женщины страны Огня могли пойти в армию, могли сражаться наравне с мужчинами. Но они никогда не могли занять руководящей должности.       Но Азула до сих пор называет Зуко братом, она не отреклась от него.       Может ли быть…       Впрочем, какая разница…