Утро после...

      Со дня суда прошло около месяца. Столас пытался понемногу приходить в себя и учиться жить по-новому — без магии, без титула, без роскоши. Его взгляд постепенно становился более живым, в нем даже иногда загорался огонёк, стоило Блицу сказать ему пару приятных слов. И на лице время от времени проскальзывала лёгкая улыбка, вдруг ставшая для импа чем-то особенным. И почему он раньше не замечал её?       Столас так и остался жить в этой квартире. Вначале он, правда, пару раз порывался уйти, не желая стеснять Блица и его дочь. Однако, как он и сам понимал, идти ему было некуда, и импу пока удавалось остановить его. Тот даже приобрёл расскладной диван, чтобы у них была возможность засыпать и просыпаться под боком друг у друга. Однако их отношения, в которых со стороны казалось была полная идиллия, на самом деле пока были далеки от этого.       Они оба надеялись, что после тех небольших разговоров с признанием, их отношения вновь перейдут в более близкие, но Столас все никак не мог сделать последний шаг. Его все ещё продолжали мучить сомнения в искренности слов Блица, и он не подпускал того ближе, чем на лёгкий поцелуй.       Любовь демона к Блицу осталась прежней, если не стала в несколько раз сильнее. Он был бесконечно благодарен тому за теплую заботу и поддержку. Ещё совсем недавно демон даже мечтать не мог, что когда-нибудь узнает импа совсем с другой стороны. За все их ранние встречи он привык к тому, что тот был груб с ним, частенько огрызался, постоянно посылал и отталкивал, не веря в его любовь. Все это причиняло демону нестерпимую душевную боль. Но сейчас Блица словно подменили: он стал более приветливым и чутким к проблемам Столаса, поддерживал и заботился о нем как мог. Поначалу демон, несмотря на заверения импа в другом, был уверен, что такая перемена по отношению к нему была вызвана обычной жалостью. И стоит демону немного прийти в себя, и Блиц, вновь став прежним, прогонит его прочь. Однако вот уже месяц тот продолжал вести себя так, словно… словно между ними не было той ссоры, и они были самой обычной влюбленной парой. Имп не уставал подбадривать его приятными словами, желая доброй ночи или утра, мягко целовал в щеку, а во время сна заботливо поправлял одеяло. Столас точно не знал истинной причины такого изменения. Была ли она связана с тем, что имп, побывав на волоске от смерти, переосмыслил свою жизнь, или же на это повлияло то, что демон, нераздумывая, принёс себя в жертву ради него, доказав тем самым истинную любовь. Однако, что бы за этим не скрывалось, Столасу несомненно нравилась такая перемена в любимом бесенке. Но, даже несмотря на это, он все ещё с недоверием относился к чувствам Блица. Как бы он не старался забыть, он все ещё так до конца и не отошёл от боли и обиды, что причинили ему слова импа. Те, засев глубоко в душе, до сих пор больно ранили сердце, отчего оно, казалось, моментально начинало кровоточить. Столас понимал, что в произошедшем была и его вина, но как бы он не старался, ничего не мог с собой поделать. И от этого ему было тяжелей вдвойне. Он видел, как Блиц из кожи вон лез, чтобы, как когда-то и он сам, доказать демону свои тёплые чувства. И в очередной раз, находясь в одиночестве и покопавшись в себе, он решил, что все же пора уже было что-то менять, пока импу не надоело и, не устав, тот в конце концов не выставил Столаса вон.       Поднявшись с дивана, Столас прошёлся по комнате и осмотрел её так, словно находился здесь впервые. Неожиданно ему вспомнились слова Блица, что сегодня был канун Греховства, а в квартире не было и намёка на предстящий праздник. Чуть поразмыслив, демон улыбнулся и, кивнув сам себе, взял со стола оставленные для него импом деньги и покинул квартиру.       Первое время, выходя на улицу вместе с Блицем, Столас то и дело слышал в свою сторону брошенные угрозы и оскорбления. Но со временем жители Имп сити привыкли к его появлению в компании их героя и, возможно, изменили свое отношение к демону, перестав тем самым его доставать. И сейчас Столас мог более увереннее и спокойнее передвигаться по улицам города.       Обойдя несколько магазинов и закупив все, что ему было необходимо, он поспешил вернуться домой. Первым делом демон немного прибрал комнату и, распоковав покупки, принялся за украшение квартиры к празднику.       — Хм, очень даже неплохо, — сам себе кивнул Столас, оставшись довольным проделанной работой.       Закончив с декором, демон отправился на кухню. Пока Блиц с командой находился в офисе, чтобы перебрать все бумаги и восстановить всё разгромленное во время ареста, Столас решил сделать ему романтический сюрприз на Греховство. Этим Столас хотел намекнуть импу, что, вроде как, был непротив попробовать вновь перейти на более близкие отношения.

***

      Вновь перебрав с Мокси тонну бумаг, что являлось самой ненавистной частью их работы, Блиц довольный возвращался домой. Через день-два они наконец-то вновь смогут открыться и приступить к работе.       Насвистывая весёлую песенку, Блиц зашёл домой и застыл в удивлении. Квартира уже была украшена гирляндами, на которых красовались алые банты и позолоченные шары. Осмотрев комнату, он удивился ещё больше, стоило ему зайти на кухню. Вся рабочая поверхность была заставлена грязной посудой и различными продуктами. Все выглядело так, словно в его отсутствие Столас пытался готовить, но, похоже, что-то пошло не так. Подойдя к дивану, Блиц нашёл демона неподвижно лежавшим и смотревшим в потолок пустым взглядом.       — Что-то случилось? — с беспокойством спросил он, присев рядом.       — Я никто, Блиц, — отрешенно ответил демон, и вслед за его словами по щеке медленно скатилась крупная слеза. — Я никто без своих сил… ни на что не способный без своей магии. Я совершенно бесполезный и никчемный. Если я останусь один, то наверняка не протяну и неделю, — закрыв лицо ладонями, демон надрывно разрыдался. — Я надеялся… что со временем смогу научиться жить по-новому… Смогу принять себя таким, каким стал… Но мне тяжело… мне очень тяжело осознавать, что у меня больше ничего не осталось… И я не представляю… как смогу справиться с этим… как смогу жить в изгнании сто лет… Я больше никто, Блиц… и я не хочу своей некчемностью мешать тебе жить… Обременять на мучения вместе со мной… Я догадываюсь, что здесь я, скорее всего, лишний… Я уйду… Я не боюсь остаться один… Я всегда был одинок и с годами свыкся с этим. Я боюсь и не хочу видеть в твоих глазах разочарование… Видеть то, каким жалким ты меня считаешь… И таким я тебе уж точно никогда не буду нужен…       — Столас, ты никогда не будешь лишним здесь, — выслушав демона, тихо ответил Блиц и, протянув руку, мягко стёр катившиеся по лицу слезы. — Я не знаю, что случилось, пока меня не было, но, поверь, тебе не нужны никакие магия и титул, чтобы продолжать занимать в моем сердце огромное место. И поверь, ты никогда не увидишь в моих глазах разочарование. Я понимаю твою боль и переживания, я на собственной шкуре испытал все это. Я также считал себя ничтожеством, не желал слушать, не желал принимать тот факт, что я могу быть достойным чего-то, могу быть для кого-то нужным. Я не верил, что такой демон как ты, может полюбить столь низшее существо. Но ты доказал, что я ошибался. Ты пожертвовал всем ради меня, и сейчас я бы сделал для тебя тоже самое. Ты единственный, кто после стольких лет смог разрушить выстроенную мною стену, разрушить железные оковы на моем сердце. Да, рядом со мной были друзья, дочь, но это не совсем то. Мне тоже хотелось таких отношений, как у Мокси и Милли, но я боялся… Боялся близко подпускать к себе кого-либо. Но ты… Тебе, несмотря на совершенную ошибку, удалось вновь вызвать во мне давно позабытые чувства. Поэтому даже не мечтай. Я никуда тебя не отпущу. И я помогу тебе пережить черную полосу в твоей жизни, — ласково улыбнувшись, Блиц с нежностью погладил Столаса по растрепавшимся перьям на голове, убрав в сторону упавшие на лицо и склонившись, мягко поцеловал. — Расскажешь, что произошло?       — Я… — сквозь слезы еле заметно улыбнулся демон. — Я хотел приготовить тебе на завтра романтический сюрприз. Но у меня ничего не вышло. Я такой жалкий…       — Не надо, Столас, не говори о себе так. Ты вовсе не жалкий, — прервал его Блиц, — Посмотри, ты очень красиво украсил комнату, я бы так не смог. Раньше Луна все делала, хоть в это сложно поверить. А готовить и у меня с первого раза не получалось. И только потому что я постоянно пробовал и учился на своих ошибках, я теперь могу хорошо готовить, — заверил демона он. — Так что именно ты пытался сделать?       — Я хотел испечь самое обычное печенье к завтрашнему празднику, — тяжело вздохнув, ответил Столас и стыдливо отвёл взгляд, — но даже его у меня не получилось сделать.       — Хм, грешественское печенье… — задумчиво проговорил Блиц. — Звучит аппетитно. Хочешь, мы можем вместе попробовать его сделать?       — Хочу, — с благодарностью взглянул на него Столас.       — Тогда пойдём, — слез с дивана имп и протянул руку демону, помогая подняться.       Прибрав для начала немного на кухне и вымыв посуду, Блиц достал телефон и поискал подходящий рецепт.       — Так, посмотрим, что нам тут требуется, — просмотрев продукты, он отставил в сторону все необходимые. — Итак, я буду следить за рецептом и подавать продукты, а ты замешивать тесто.       — Хорошо, — кивнул Столас, и по его взгляду Блиц понял, что тот слегка волновался.       — Не волнуйся, вот увидишь, у нас все получится, — приободрил он демона, широко улыбнувшись. — Итак, нужно смешать пару яиц с сахаром и добавить масло. Отлично, приступим.       Подавая Столасу продукты и подсказывая, что и как лучше сделать, Блиц заодно, чтобы отвлечь его от переживаний, занимал разговорами об офисе, о том, что совсем скоро они смогут вновь начать принимать заказы от клиентов.       — Я очень рад, что у вас все хорошо, — искренне ответил демон еле заметно улыбнувшись. — Сейчас твоему бизнесу ничего больше не угрожает, вы совершенно легально можете попадать в мир смертных. Поэтому я искренне рад и надеюсь, что дела у вас пойдут ещё лучше.       — Послушай, Столас, а может тебе присоединится к нам? — подмигнув, предложил Блиц.       — К вам? — удивлённо уставился на него демон. — Ты предлагаешь мне стать… киллером?       — Нет, нет, ты не понял, — хохотнул имп, представив Столаса в роли убийцы. — Я имею в виду в офисе. Ты же умный там, и все такое. Так бы тебе не пришлось сидеть в одиночестве и скучать, надумывая о себе невесть что. Ты бы смог стать полезным и помочь нам с бумагами. Мы с Мокси не особо сильны в этом.       — Спасибо, Блиц, — благодарно улыбнулся Столас. — Я с удовольствием присоединюсь к вам. Я люблю работать с документами и с радостью помогу.       — Черт, и почему мне раньше не пришла в голову эта мысль, — вздохнул Блиц, — нам с Мокси столько всего пришлось перебрать… А ты же знаешь… у меня не все так хорошо с… — не договорив, он потупил взгляд.       — Знаю, Блиц, и тебе не стоит так стыдиться этого. Это нисколько не принижает тебя в моих глазах. Наоборот, я восхищаюсь тобой. Несмотря на все трудности, ты смог добиться того, о чем мечтал. И ты стал героем среди своих, — ласково улыбнувшись, Столас обхватил лежащую на столе руку импа и легонько погладил её.       — Спасибо, Столас, — хрипловато ответил Блиц и, забравшись на стул, мягко поцеловал демона. — Итак, тесто готово. Какие именно печенья ты хотел сделать?       — Вот такие, — чуть смущённо ответил Столас и показал формочки в виде сердец.       — Оу, отлично, — подмигнул Блиц и на мгновение завис, залюбовавшись смущенной улыбкой демона.       Расскатав тесто, они выдавили в нем формы и, разложив будущие печенья на противень, имп отправил их в духовку.       — Я ещё хочу часть выпечки завтра отнести Вии, — тихо проговорил Столас, уперев взгляд в стол. — Месяц ещё не прошёл, но, я надеюсь, что все же мне позволят увидеть её чуть раньше.       — Хорошо, я пойду с тобой, — кивнул Блиц, подбадривающе погладив демона по плечу. — Не переживай, все будет хорошо.       — Спасибо, Блиц.       Пока выпечка готовилась, они прибрали за собой на кухне и подготовили сахарную глазурь. Дождавшись, пока печенье чуть подостынет, они украсили его разноцветной глазурью и разложили на тарелки застывать. Закончив с последним, Столас чуть помедлил и с лёгким румянцем на щеках протянул его Блицу.       Приняв печенье, на котором стояло «я люблю тебя», Блиц ощутил, как у него мгновенно потеплело на душе. Взглянув на демона полным нежности взглядом, он взял его руку в свои и оставил лёгкий поцелуй в середине ладони.       — Люблю тебя, — одними губами ответил Блиц и, отодвинув тарелки с печеньем в сторону, забрался на стол и вовлек Столаса в страстный поцелуй.       Поудобнее разместившись вечером на диване, как обычно для просмотра какого-нибудь фильма, в этот раз они практически не смотрели в сторону экрана. Луна на всю ночь ушла с новыми друзьями на вечеринку, и им можно было не бояться быть случайно застигнутыми за пылкими поцелуями.       — А… к черту… — разорвав очередной затяжной поцелуй, прерывисто дыша проговорил Блиц и, отключив телевизор, уложил Столаса на диван. — Я чертовски по тебе соскучился, — смотря в багряные глаза, прошептал он и, проведя ладонью по узкому бедру, пропуская мягкие перышки между пальцев, вовлек демона в глубокий жаркий поцелуй…