Тихий вид любви

Хлопок закрывшейся за Виктором двери, эхом отразился в комнате, оставив после себя давящую тишину. Джейс остался стоять на месте, глядя в пустое пространство перед собой. Он словно всё ещё видел, как Виктор уходит, оставляя его в лаборатории одного. Конечно, ему было больно. Глухая, ноющая тяжесть прочно засела где-то под рёбрами. Он чувствовал, как она распространяется, сжимая сердце, которое буквально разрывалось от переполнявших его чувств. Джейс любил Виктора. Любил так сильно, что мысль о том, что он мог потерять его из-за собственной обиды или упрямства, была невыносимой. Но вопреки этому, Талис чувствовал почти физическую тошноту от осознания того, что он был причиной дискомфорта партнера. Виктор, его Виктор, с его тёплыми янтарными глазами и бледным изящным телом, мечтал оказаться где угодно, лишь бы не в одной постели с ним. Эта мысль накрыла Джейса с головой. Он провёл рукой по лицу, словно пытаясь стереть образы, которые невольно всплыли в памяти: как он касался Виктора, целовал его кожу, веря, что доставляет удовольствие. Теперь же это казалось чем-то неправильным, почти оскверняющим. Джейс не мог не думать о том, что те моменты близости, которые переполняли его нежностью, являлись для Виктора тем, что нужно перетерпеть. Джейс медленно опустился на стул, уткнувшись лицом в ладони. Слез не было, хотя по ощущениям горло будто сжали тисками. Талис просто старался быть для Виктора хорошим партнёром, хорошим любовником, хорошим другом. Просто хорошим человеком, которому можно довериться. Но даже в последнем у него ничего не вышло, что уже говорить о большем. Виктор не знал, куда ему пойти, так что просто вышел во внутренний двор Академии, выбрал лавочку подальше от основной аллеи и сел. В таком состоянии он все равно не смог бы продолжать расчеты. Вот почему у них с Джейсом был уговор на разделение работы от отношений. И что теперь? Асексуальность никогда в полной мере не беспокоила Виктора. Ну, не хочется ему секса, и что? Больше времени на работу, чище и холоднее голова, без всяких страданий и переживаний. Но после разговора с Джейсом Старлинг задумался, а не стоит ли ему посетить парочку специалистов? Проверить гормоны? Поговорить с психологом? Если это поможет вызвать у него хоть какой-то интерес к совокуплениям и удержит Джейса рядом, то это будет не зря. Принимать решения на горячую голову под влиянием эмоций и стресса Виктор не привык. В конце концов, он гениальный ученый. Так что для начала он решил взвесить все «за» и «против». И, несмотря на то что ему было ужасно неловко обсуждать с кем-то интимные темы, он должен был рассказать о своей идее Джейсу и выслушать его мнение. Что же, Виктор был готов признать, что он ошибся за последнее время в двух вещах. Первое — скрывать от Джейса правду о себе было идиотским решением, последствия оказались слишком разрушительными. Второе — свежий воздух действительно помогал прочистить мозги и посмотреть на ситуацию под другим углом. Виктор бодро поднялся со скамейки и направился обратно в лабораторию, пока Джейс не сбежал никуда с какими-нибудь «важными» отчетами. На лестницах было оживление, так как закончилась пара, и большинство студентов спешили успеть в столовую. Виктор решил, что лучше обойдет толпу по узкой пожарной лестнице, так ему хотя бы не придется проталкиваться с костылем среди незнакомцев. Знал бы Вик, чем это закончится, сидел бы на скамейке до вечера. На втором пролете костыль соскользнул в сторону перил, отчего Старлинг потерял равновесие и кубарем свалился вниз. Что-то хрустнуло, и тело прострелила такая нестерпимая боль, что Виктор даже не понял, где именно ему больно. Пульсация не проходила, но Вик смог коротко осмотреть себя. Спина была в порядке, а вот нога, скорее всего, сломана, потому что выворачивалась под непривычным, странным углом. Значит, это закрытый перелом, ведь крови не было. Дрожащими руками Виктор вытащил смартфон и набрал Джейсу сообщение, абсолютно наплевав на ссору между ними: «Нужна помощь. Пожалуйста. Я на пожарной лестнице.» Джейс сидел за рабочим столом, время от времени нехотя отпивая холодный кофе. Еда не лезла в горло, но желудок надо было заполнить хоть чем-то, чтобы банально не стошнило из-за стресса. Рука потянулась к пакету с чёрствым сэндвичем, но тут же опустилась, как только Джейс почувствовал запах полежавших помидоров. Где-то на периферии сознания он уловил звук пришедшего сообщения, но Талису совершенно не хотелось сейчас что-либо видеть или читать. Этот короткий сигнал вызывал больше раздражения, чем любопытства. «Кто бы это ни был, справятся сами», — подумал он, изо всех сил пытаясь сосредоточиться на чем-то другом. Первые пять минут, а именно столько нужно, чтобы неспешно дойти из их лаборатории до лестницы, Виктор постоянно обновлял переписку с Джейсом. Но тот не читал, не отвечал и не шел к нему. Потом удерживать телефон в трясущейся руке стало совсем трудно, и Виктор положил его возле бедра. Зря он написал Джейсу, зря потратил на это силы. Нужно было сразу звонить в скорую. А теперь он никак не мог сосредоточиться. Поэтому просто сидел и ждал, когда ему немного полегчает, чтобы он смог объяснить оператору, где врачи могут его найти… Взглянув на время, Талис мысленно отметил, что Виктор что-то совсем долго пропадает. Не мог же он просто уйти домой — все его вещи остались нетронуты. Из-за тревоги Джейс машинально вырисовывал линии на каком-то неважном документе. Узоры становились все сложнее, а линии все более напряженными из-за стресса, который он пытался унять таким нехитрым способом. Джейс тихо вздохнул, вглядываясь в каракули. — Ладно, хватит, — сказал он сам себе, откладывая ручку и нервно тряхнув головой: недопонимания должны оставаться дома. Виктор редко покидал лабораторию в рабочее время, и его долгое отсутствие выглядело странным, почти тревожным. Разблокировав телефон, чтобы позвонить Старлингу, первое, что Джейс увидел — это сообщение от него, пришедшее около двадцати минут назад. В голове будто раздался звон, взгляд быстро метался по написанным строкам, но из-за тревоги смысл текста доходил с трудом. Джейс чувствовал, как внутри холодеет, когда он осознал, что именно могло произойти. «Хоть бы не упал, Святая Наука. Хоть бы он не упал!» — повторяя про себя, как мантру, Джейс сорвался с места, оставив телефон на столе, и что есть сил побежал к пожарной лестнице. Шум его шагов эхом отдавался в пустом коридоре. Он проклинал всех и вся, особенно себя — за то, что не посмотрел сообщение сразу, за то, что вообще позволил Виктору уйти. Когда он наконец влетел на лестничную клетку, сердце казалось было готово выскочить из груди. Виктор, тяжело привалившись к стене, сидел на полу. Нога его была неестественно вывернута. Опустившись рядом со Старлингом на колени, Джейс мягко, будто извиняясь, провел ладонью по его плечу. Виктор приоткрыл глаза, когда услышал шаги и почувствовал прикосновение к плечу. По пожарной лестнице почти никто не ходит, так что Виктор не удивился, когда увидел перед собой Джейса. Всё-таки пришел. Почему так долго? Решил проучить? Показать, что без него Виктор ничего не может? Так Старлинг в этом и не сомневался… Беспомощная поломанная кукла. Вик облизнул пересохшие губы. Боль была уже не такой яркой, как после падения, она просто гудела и расползалась по всему телу, из-за чего Старлинга бросило в жар, и на лбу блестели бисеринки пота. — Извини, кажется, я сломал костыль, который ты сделал для меня, — сказал Виктор, закрывая обратно глаза. Джейс ничего не ответил на слова Виктора, сосредоточившись только на желании помочь. Он взял дрожащими пальцами телефон ученого и начал набирать номер скорой помощи. Талис старался не поддаваться панике. Однако вместо нее тяжёлый и вязкий стыд накрыл с головой. От него Джейс найти спасение не мог. Он даже не смотрел на экран, лишь машинально касался сенсора. Было отвратительно от мысли о том, что его Виктор мучился всё это время, а он… Он просто сидел в лаборатории, поглощённый обидой и рисованием каракулей на бумаге, даже не удосужившись проверить, кто прислал сообщение. Взгляд сам собой опустился на ногу Старлинга, изогнутую под неестественным углом. Джейсу стало очень тревожно. «Ему хоть обезболивающее дадут?» — Джейс тяжело выдохнул, эта мысль показалась ему жалкой. Талис никогда ничего себе не ломал и представить, какую боль испытывает Виктор, ему было тяжело. Но ещё тяжелее было осознавать, что он не смог защитить его. Не был рядом и не предотвратил падение. Джейс положил свою ладонь на руку Виктора, пытаясь хотя бы этим прикосновением смягчить его страдания. Пальцы Старлинга были холодными, почти ледяными. Джейс машинально начал поглаживать их, успокаивая скорее себя, чем партнера. Когда подоспели медики, Джейс едва заметил их. Он лишь мельком уловил взгляды нескольких любопытных студентов, которые замерли неподалеку, явно шокированные увиденным. Но Талису было плевать. Пусть хоть вся академия соберется — он не отпустит руку Виктора, пока тому не станет легче. Единственное, на чем был сосредоточен Старлинг, чтобы отвлечься от боли — это рука Джейса в его ладони. Сам он был без сил и не мог удерживать Талиса, но тот сам крепко держался. Тепло успокаивало Виктора, и пару раз он даже отключался, пока ехали в скорой. Тем временем Джейс молился всем существующим богам, чтобы падение Виктора не повлекло за собой серьезных внутренних повреждений. Он не понаслышке знал, насколько хрупок его напарник. Поэтому каждый раз, когда нерадивые санитары дергали Старлинга, чтобы измерить давление или другие показатели, Джейс яростно сжимал челюсти, чтобы в порыве гнева не сказать что-нибудь грубое. Его успокаивало лишь то, что Виктор почти все время был без сознания и не чувствовал неосторожных грубых прикосновений. — Вы можете быть поаккуратнее?! — Джейс не выдержал, когда один из медиков грубо повернул корпус учёного, пытаясь прослушать хрипы в лёгких. — У него и так корсет на спине! Вы хотите сломать ему позвоночник?! Талис почти физически ощутил, как его ярость заставила всех замереть. Он не смотрел на их лица, не слушал извинений — это было неважно. Главное, что теперь к Виктору стали относиться осторожнее. Но каждый раз, когда кто-то прикасался к его партнёру, Джейс инстинктивно сжимал кулаки, чтобы снова не сорваться. Уже в самой больнице, куда медики завезли Виктора на каталке, Джейсу сказали остаться ждать в приемном покое. И им пришлось расстаться. — Ты дождешься меня? — спросил Виктор, не сумев скрыть панические нотки в голосе. Но ответа он не услышал, так как врачи увезли его и принялись за работу. Задавали вопросы о том, что произошло, собирали анамнез. Затем — рентген всего тела, чтобы удостовериться, что нет повреждений в спине или грудной клетке. Дали обезболивающее перед наложением гипса, так как перелом оказался со смещением… Когда двери операционной за Виктором закрылись, Джейс почувствовал, как его накрывает очередной приступ тревоги. Сначала он стоял перед дверями, не в силах отвести взгляд, а затем медленно отошел и опустился в кресло. Его руки дрожали, будто от холода. Если бы ему позволили, он бы сидел в операционной рядом с Виктором, в отчаянии сжимая его узкую, холодную ладонь. Операция затягивалась, и Джейс пытался сохранить хотя бы видимость спокойствия. Слишком много всего навалилось за один день. Дышать становилось все тяжелее. К горлу подступила тошнота. Поднявшись на непослушные ноги, Джейс, покачиваясь, побрел в уборную, чувствуя, что еще немного — и его вырвет. Желудок сжался от очередной волны стресса, и, опираясь рукой о холодную кафельную стену, Талис склонился над унитазом. Желчь жгла горло, оставляя после себя горький привкус, разъедая слизистую и попадая в носоглотку. Джейс опасно покачнулся, когда его снова скрутило в очередном приступе рвоты. В последний раз такое с ним случалось, когда он стал невольным свидетелем жестокой аварии. Откашливаясь и отплевываясь, он нажал на кнопку смыва. Остаточный стресс проявлялся в дрожащих руках, пока он умывался и полоскал рот ледяной водой. Наскоро умывшись, он взглянул на себя в зеркало. Увиденное ему совершенно не понравилось: под тускло-зелёными глазами залегли тени усталости, смуглое лицо приобрело сероватый оттенок, из-за чего грубые шрамы выглядели ещё более жуткими, чем обычно. Виктор ненавидел больницы. Конечно, он уважал врачей и был благодарен за то, что они делали. Но сами больницы Старлинг терпеть не мог. Он столько раз был на обследованиях и операциях, и чаще всего один, что больничные палаты, аппаратура и даже специфические больничные запахи стойко ассоциировались у него с тоской и безысходностью. Даже когда Виктор начал работать с Джейсом, но еще до начала их романтических отношений, он пару раз лежал в больнице и не афишировал это. Не просил навестить. Просто тихо уходил на больничный, а потом просто тихо возвращался, промучившись пару недель в общей палате. Одиночество в толпе. Виктор скрывал, что он этого боялся. Наконец, со всеми процедурами и манипуляциями было покончено, и Виктору предоставили выбор: остаться на ночь в палате для контроля показаний или ехать домой, с условием, что там есть кому за ним присмотреть. Конечно, Виктор выбрал второй вариант. Даже если Джейс на него смертельно обижен, он позаботится о нем и не даст умереть [какой нелепый «убийственный» каламбур]. Провести ночь в одиночестве, страдая от отходняка из-за наркоза, мучаясь вопросами, что теперь между ним и Талисом… Нет уж, увольте. Виктор не любил боль и точно не был мазохистом. Медсестра (а не медбрат, потому что Виктор был легким) выкатила его на инвалидном кресле в приемный покой, где Старлинг в последний раз видел Джейса. С момента, как их здесь разлучили, прошло около трех часов. Виктор огляделся, но не увидел партнера. И позвонить он ему не мог: телефон остался у Джейса. Талис едва держался на ногах, когда вернулся из туалета в зал ожидания. Но все его переживания рассеялись, как только он увидел Виктора. Его хрупкая фигура в инвалидной коляске казалась еще меньше, чем обычно. Прошло неприлично много времени с тех пор, как Джейс ушел и, похоже, он заставил Старлинга ждать. Встретившись взглядом с партнером, Джейсу больше всего на свете захотелось упасть перед ним на колени и умолять о прощении. Но вместо этого он подошел к Виктору и нежно провел ладонью по его волосам, аккуратно заправляя выбившиеся пряди. Талис старался не показывать, как больно ему видеть Старлинга таким. — Что ж, на таком гоночном аппарате мне за тобой теперь не угнаться, — мягко сказал он, пытаясь улыбнуться, но его голос слегка дрогнул. — Поехали домой? — тихо спросил-попросил Виктор, не оценив или не поняв шутки Джейса. Почти всю радужку золотых глаз затопил зрачок, расширенный из-за наркотического обезболивания. Так что Виктор, очевидно, воспринимал сейчас всё немного иначе, нежели в обычном своем состоянии. Он слегка наклонил голову, как-то по совиному медленно моргая и таращась на Джейса, будто видел его впервые. — Хэй, что с тобой случилось? — Виктор попытался протянуть руку, но она безвольной плетью упала обратно на колено. — Такое ощущение, что пока меня не было, ты прошел пару кругов ада со сломанной ногой. Но ведь это на мне гипс! Значит, ты должен быть здоров. Мне нужно, чтобы ты был здоров… Даже будучи в «нетрезвом» состоянии, Вик беспокоился о Джейсе. И раз ему препаратами сорвало все тормоза, он мог говорить, что хотел. — У тебя усталое лицо… И ты бледный… А еще какой-то помятый… С кругами под глазами, будто не спал неделю… — медленно сыпал «комплиментами» Старлинг, после чего вдруг хихикнул: — И при этом такой красивый. Я обожаю твои глаза… Говоря, Виктор то и дело облизывал губы, которые пересохли и потрескались. Он не пил ничего с самого утра, а ведь время шло к позднему вечеру. Тут мимо прошел какой-то врач, от которого резко пахло йодом и спиртом, и Виктор словно слегка протрезвел от пугающих запахов. В глазах снова заплескалась паника, а не удовольствие от созерцания любимого человека. — Джейс, пожалуйста, увези меня отсюда… — Поехали, золотой мой, — Джейс мягко улыбнулся, осторожно держа Виктора за руки. Его голос звучал тепло, успокаивающе, хоть и немного устало. — Со мной все в порядке, не волнуйся. Сейчас важно, как ты себя чувствуешь. Он наклонился и слегка коснулся губами костлявых пальцев Виктора, чтобы тот понял, что Джейс рядом и не собирается никуда уходить. Его взгляд на мгновение задержался на бледном лице партнёра, на котором боль все же оставила свой отпечаток, несмотря на действие препаратов. Стиснув зубы, он крепче обхватил Виктора, помогая ему удобнее устроиться в коляске. Как бы Джейсу ни хотелось после того, как он отвёз Виктора домой остаться с ним, он знал, что сначала необходимо заскочить в Академию. Талис задумчиво постукивал пальцем по подбородку, прикидывая, как все организовать с меньшими затратами времени. Забрать вещи из лаборатории, предупредить начальство о больничном, составить план на ближайшие дни — все это нужно было сделать быстро, чтобы больше не оставлять Виктора одного. Талис украдкой взглянул на Виктора, который сидел в коляске, откинувшись назад, и казался немного отстранённым из-за действия препаратов. Это немного успокаивало Джейса — боль не сильно терзала его любимого человека. Но его сердце сжималось при одной мысли о том, что ему придётся видеть страдания Виктора, когда лекарства перестанут действовать. — Я скоро вернусь, — пообещал он Виктору, выходя из квартиры. Джейс уже решил, что в ближайшее время его главной задачей будет сделать все возможное, чтобы Вик чувствовал себя комфортно и спокойно. Он прекрасно знал, как Старлинг ненавидит быть обузой для других, и хотел, чтобы тот даже не думал об этом. Дома было спокойно, безопасно и хорошо… Ровно до того момента, как ушел Джейс. Виктор ничего больше не говорил, частью сознания понимая, что речь контролирует плохо и может сболтнуть лишнего. Хотя, какого лишнего? У Старлинга от Талиса не осталось никаких секретов. Джейс препарировал его, как разделывает лягушку начинающий врач. Все рассмотрел, проанализировал и законспектировал. Залез под кожу, во внутренности, превратил всё его существо в кашу, а зашивать не надо. Жабы — в утиль. Виктор вдруг рассмеялся. Дико. Как не смеялся никогда, кроме как под наркотиками. Что за глупые сюрреалистичные мысли? Он не лягушка, а Джейс не врач. Но Виктору и правда больше нечего было скрывать от Талиса, разве что с каждым днем разрастающуюся потребность в нем, в его внимании, заботе и ласке. Действие седативных стало ослабевать. Зря Джейс ушел, они могли оставить решение вопросов до завтра. А теперь Виктору нужно было как-то лечь в кровать, иначе, когда боль совсем завладеет его телом, передвигаться он уже не сможет. Напрягая руки, Старлинг смог доехать на кресле до кровати и почти без происшествий пересесть на матрас. Во время своего «маневра» он зацепил зарядку телефона и вырвал розетку из стены. Но это мелочи, главное, что он сам не брякнулся. А розетку они починят потом. Да, дома было лучше, чем в больнице. Но так же одиноко. И даже страшнее, чем под контролем врачей. Джейс же должен за ним присматривать в эту ночь, разве нет? Вик чувствовал, что у него растет температура, но он не мог добраться до аптечки, чтобы выпить жаропонижающее. Да что уж, на его тумбочке не было даже бутылки с водой. А если бы и была, он бы свалил ее на пол вместе с зарядкой, когда забирался на постель. За окном стемнело, а Джейса еще не было. Виктор понял, что больше не может его ждать, поэтому съехал вниз в кровати, укрылся своим теплым одеялом, потому что его стало лихорадить. И провалился в странный бредовый сон, полный глупостей и абсурда из-за жара и остаточного действия наркотика. Джейс действительно старался сделать всё как можно быстрее, но, взглянув на часы, с ужасом понял, что с момента его ухода прошло больше трёх часов. Заскочив в магазин и купив еды на пару дней, он поспешил домой. Свет в окне многоэтажки казался тёплым огоньком в холодной тьме, и Джейс устремился к нему, как мотылёк к пламени. Оказавшись в квартире, он поставил увесистые пакеты в прихожей и, сняв обувь, прошёл дальше, настороженно вслушиваясь в подозрительную тишину. Его шаги были почти неслышными — Джейс всегда старался вести себя тихо, когда Виктор отдыхал. Он прекрасно понимал, что Старлинг не стал бы сидеть на месте, даже если бы у него были сломаны обе ноги. Поэтому Джейс совершенно не удивился, не застав его в гостиной… Пройдя в спальню, Талис остановился в дверном проёме, оперевшись на него плечом. На губах играла глупая улыбка, увиденное вызвало у Джейса смесь облегчения и нежности. Виктор лежал на кровати, закутанный в свое одеяло и смятую простыню. Волосы Старлинга были безбожно растрёпаны, а из приоткрытого рта стекала тонкая ниточка слюны. Он лежал в позе морской звезды, раскинув руки в стороны, будто выбившись из сил от «сражения» со спальными принадлежностями. Только нога в гипсе грузно свисала с кровати, не давая забыть о том, что произошло. Взгляд Джейса скользнул по комнате. Вокруг был лёгкий беспорядок: на полу валялась подушка, второе одеяло было скомкано и отодвинуто на край кровати. Но Джейс не стал заострять на этом внимание. Он лишь смотрел на хрупкого мужчину, чувствуя, как его сердце сжимается от нежности. Но пришло время принимать таблетки, и Джейс понимал, что придется разбудить Виктора. Талис подошёл к кровати и мягко провел ладонью по плечу ученого. Он не хотел, чтобы пробуждение было резким. Реакции не последовало и, с трудом подавив желание просто накрыть его тёплым пледом и оставить в покое, Джейс мягко провёл пальцами по взъерошенным волосам. — Вик, — Талис поцеловал его руку. — Просыпайся, тебе нужно поесть и выпить таблетки. От поцелуя Виктор проснулся так же быстро, как гоночный болид разгоняется от нуля до ста. Он распахнул глаза и возмущенно посмотрел на Джейса, но почти сразу выражение лица стало изнеможденным, усталым и плаксивым. — Джейс! Не рассыпайся больше, как битое стекло по карусели! — обиженно пробормотал Виктор, моргая и жмурясь больше, чем обычно. — Этот хоровод бумажный сводит меня с ума. Когда уже припозднится чучело? Я хочу его победить, но у меня отобрали сцену. Старлинг даже не понимал, что несет какую-то околесицу. Ему было плохо: холодно и жарко одновременно, тело била крупная дрожь. Наверное, температура поднялась к сорока градусам. Иначе никак не объяснить то, что дальше Виктор начал капризничать. — Я не могу есть! Там болото! — возмущенно пожаловался Старлинг, отпихивая от себя руки Джейса, и принялся яростно тереть глаза. — Я хочу в воду. Но для этого нужно оторвать ногу. Неси мне нож! Виктор требовательно вскинул руку, зажмурился, как от резкой головной боли, и прижал ладонь ко лбу. — Нет, я могу пока только спать. Все дела отложим на завтра… — пробормотал он и принялся шарить по кровати в поисках одеяла. — Вик? — Джейс тихо позвал его, осторожно коснувшись лба. Кожа Виктора обжигала, как огонь. Глядя на бледное, покрытое испариной лицо Виктора, Джейс чувствовал, как болезненно сжимается сердце. Старлинг становился всё более беспокойным: его дыхание было прерывистым, а губы едва заметно шевелились, словно он пытался что-то сказать, но слов больше не было слышно. Понимая, что нельзя медлить, Джейс метнулся к аптечке. Руки дрожали, когда он доставал ампулы с жаропонижающим и обезболивающим, а также упаковки шприцев. Он знал, что в таком состоянии Виктор не сможет проглотить таблетки, а попытка дать их насильно может привести к плачевным последствиям. — Прости, мой хороший. Потерпи немного, — тихо прошептал Джейс, стараясь успокоить и себя, и Виктора. Он аккуратно вскрыл первую ампулу и набрал жидкость в шприц, действуя быстро, но осторожно. Перевернуть Старлинга на живот, удерживая его руки и одновременно стягивая одежду, оказалось непростой задачей. Несмотря на слабость и лихорадку, Виктор неожиданно начал яростно сопротивляться. Его движения были хаотичными, но в какой-то момент он даже умудрился несколько раз ощутимо ударить Талиса локтем в лицо. — Тихо-тихо, Вик, это я, — Джейс продолжал говорить мягким голосом, стараясь отвлечь партнера от паники. Одновременно с этим он гладил напряжённую спину Виктора. В какой-то момент сопротивление прекратилось, и Старлинг словно застыл. Эта внезапная смена борьбы на полную апатию напрягла Талиса ещё больше. Ему не хотелось даже предполагать, что именно тогда было в мыслях у Виктора. Перевернув ученого обратно на спину, Джейс аккуратно провёл ладонью по его лбу, стирая капли пота. Стараясь действовать как можно бережнее, он устроил Старлинга поудобнее, расправил смятую простыню и накрыл его тёплым одеялом. Затем он достал с верхней полки шкафа старый, слегка колючий, но невероятно тёплый плед, который давно пропах лабораторией и его собственным запахом, постелил его поверх одеяла и практически с головой укрыл Виктора. Минут через десять-пятнадцать, когда подействовал препарат, и жар у Виктора немного спал, тот завозился под одеялами, пытаясь раскрыться, но при этом цепляясь за плед с запахом Джейса. Он что-то едва слышно бормотал, но потом все же сделал над собой усилие, открыл глаза и нашел взглядом Талиса. — Не уходи никуда ночью, пожалуйста, — тихо и хрипло попросил Виктор. — Я не хочу оставаться один. Я боюсь проснуться, а тебя рядом не будет. Я знаю, что облажался, но… Я знаю, как все исправить. И я исправлю, когда мне станет немного лучше, обещаю. Только останься со мной. Виктор постарался удобно устроить ногу в гипсе, стянул плед и одеяло в сторону — теперь ему было слишком жарко. Он закрыл глаза и, слушая размеренное дыхание Джейса, уснул. Кошмары ему больше не снились, не снилось ничего. Даже боль решила дать Виктору передышку и не мучила его до утра. Утро было удивительно спокойное. Джейсу и Виктору совершенно не надо было куда-то спешить. Поэтому Талис планировал, что вылезут они с кровати не раньше полудня. И не так важно, что Джейс проснулся, как обычно, чуть позже семи — всё оставшееся время до пробуждения партнера он с собачьей верностью сторожил его сон. Джейс любил такое безмятежное состояние больше всего. Любил, как лучи утреннего солнца, пробиваясь сквозь тонкие шторы, мягко скользили по Виктору, подчеркивая тонкие черты его лица. Любил, как ресницы Виктора подрагивали, когда ему снилось что-то особенно яркое. В такие моменты Джейс чувствовал необъятную теплоту и нежность, заполняющую грудь. Его взгляд скользнул по потемневшим за ночь синякам, что появились у Виктора на ногах после падения с лестницы. Но сейчас вчерашние боль и переживания казались такими далекими: Виктор дышал ровно, его губы тронула слабая улыбка, а Джейс поймал себя на мысли, что, наверное, впервые за долгое время видел его таким умиротворённым и расслабленным. И Талис решил, что сегодня не допустит никаких забот, никаких расчетов или споров. Только они двое. И целый день свободы. Когда стрелки часов перевалили за двенадцать, Джейс понял, что пора вставать, иначе они так целый день и проведут в постели. Он осторожно, почти не касаясь, провел рукой по спутанным темным волосам Виктора: — Вик, соня, просыпайся… Виктор приоткрыл один глаз, удостоверился, что он не в больничной палате, а дома, открыл второй, и только после этого сфокусировал взгляд на Джейсе. Судя по его виду, тот лежал с ним и никуда не ходил, ну, может только по зову природы. На щеке отпечатался след от ладони: Джейс часто лежал, подпирая голову рукой. Виктор не сдержал улыбки. — Доброе утро, — прохрипел он, закашлялся и облизнулся. — Воды… Джейс предусмотрительно оставил бутылку на своей тумбе и проворно подал ее партнеру. Виктор не без труда попытался подняться, чуть не подвернул запястье и поэтому позволил Талису помочь себе. Парень устроил его со всеми удобствами: за спиной две подушки, хорошо поддерживающие поясницу, и плотно свернутое одеяло под загипсованную конечность, чтобы кровь лучше циркулировала, и нога не отекла. — Спасибо, — сказал Виктор, выпив половину бутылки, снова облизнулся и пристально посмотрел на Джейса. — Знаешь, я очень плохо помню вчерашний день после падения. Но хорошо помню, что было до. Я должен извиниться. К собственному удивлению, просить прощения у Джейса оказалось гораздо легче, чем он ожидал. Виктор не стал опускать взгляд, хотя ему очень хотелось, и продолжил говорить, смотря глаза в глаза. — Прости меня. В первую очередь за то, что скрыл от тебя такой важный аспект своей жизни. Я должен был предупредить об этом еще до того, как мы начали встречаться. Но я так сильно был в тебя влюблен, так боялся потерять единственный, как мне тогда казалось, шанс стать с тобой партнерами, что принял неверное решение. Мне тогда казалось, что ты можешь и не захотеть меня в физическом плане, всё-таки я хромой инвалид, слишком тощий, болезненно бледный и так далее… — Вик, — голос Джейса был мягким, он нежно поцеловал руку Виктора, ощущая под губами тонкую, чуть прохладную кожу, и аккуратно положил его ладонь на свою щеку. — Я понимаю, что тебе было страшно. Но твоя асексуальность для меня не проблема и никогда бы ей не была. Это часть тебя, твоей личности, а ты знаешь, как я люблю тебя всего. Каждую твою часть, — Джейс потерся о ладонь Старлинга, не сводя с него глаз. — Я люблю тебя, когда ты сердишься, когда молчишь часами, погружённый в работу или размышления. Когда ты скрываешь от меня свою улыбку, делая замечания. Когда ты плачешь и когда делаешь вид, что тебе всё равно, хотя я знаю, что это не так. Джейс осторожно обхватил ладонью хрупкое запястье Виктора и мягко поцеловал его, ощущая, как пульс слегка ускорился. — Только, прошу тебя, — голос Талиса стал чуть тише, — не отталкивай меня больше. И не обманывай. Я всегда готов тебя выслушать, что бы ни случилось. Мы вместе найдем выход. Он притянул Виктора ближе, стараясь не причинить неудобств его больной ноге. — И, пожалуйста, хватит говорить о себе плохо, — Джейс запутался пальцами в растрёпанных волосах Виктора и тепло ему улыбнулся: — Если бы ты мог увидеть себя моими глазами, ты бы понял, насколько красив. Я беспокоюсь о твоей ноге только потому, что знаю, как тебе бывает больно. Я никогда в тебе не видел калеку. Я хочу, чтобы ты понял, что для меня ты идеален. И никто не сможет переубедить меня в этом. Даже ты сам. Джейс провёл ладонью по предплечью Виктора, затем положил свою смуглую руку поверх его бледной, любуясь контрастом. Виктор в ответ накрыл своей ладонью кисть Джейса и легко-легко погладил. — Знаешь, у меня есть идея, как решить нашу проблему. Если ты еще этого хочешь… — Я готов выслушать твое предложение, если оно полностью устраивает тебя. — Ну, это я придумал, так что… да, меня она устраивает. Я бы хотел попробовать, хотя, конечно, не знаю, получится ли из этого что-то путное. Я еще не изучал вопрос подробно, — Виктор смутился и покраснел, даже отнял руки от Джейса и скрестил их на груди: так сильно нервничал. — Если честно, я вчера с улицы так торопился к тебе, чтобы это рассказать, что улетел с лестницы. Может, это знак, что идея плохая? Виктор невесело усмехнулся, потер рукой щеку, глянул в окно, никак не решаясь рассказать о своем предложении. Джейс молчал, не задавал наводящих вопросов, что помогло Старлингу собраться с мыслями. — Когда мы ссорились в лаборатории, я сказал, что я ненормальный. И, наверное, доля правды в этом есть. Так что я подумал, а не стоит ли мне посетить парочку специалистов? Проверить гормоны? Поговорить с психологом? — Виктор поднял вопросительно брови, будто спрашивал у Джейса его мнение или совет. — Возможно, у меня получится как-то контролировать это состояние? Ведь когда… Ну… Ты делал мне минет… у меня получилось расслабиться… Хотя я даже сам с собой редко… Тьфу, меня очень смущает говорить о таких вещах вслух! Виктор сдался, закрыл красное лицо руками и стал вполголоса ругаться матом на то, что с одной стороны тема секса затабуирована для нормального разговора двух взрослых людей, но при этом всякие пошлости пихают даже в рекламу детских сладостей. Насколько было бы проще, если бы каждый партнер мог заполнить какую-то таблицу или создать график собственного либидо, чтобы визуализировать интимную составляющую отношений. — В общем, я готов попробовать что угодно, если это поможет вызвать у меня хоть какой-то интерес к сексу. Я хочу, чтобы ты был счастлив рядом со мной, — совсем невнятно сказал Виктор в свои ладони. Джейс нахмурился, обдумывая сказанное Виктором. — Я бы хотел ходить с тобой на совместные сеансы, — сказал он наконец. Талис знал, как тяжело Виктору решиться на такой шаг, что ему и перед специалистом будет некомфортно рассказывать о своих особенностях, раскрываться, говорить о чувствах и эмоциях. Но Джейс был уверен: если он будет рядом, если его поддержка хоть немного поможет Старлингу, то он сделает всё, что от него зависит, чтобы Виктору стало спокойнее. — Найдём семейного психолога? — продолжил Талис, наклоняясь ближе к Виктору, чтобы поймать его взгляд. — Только пойми, ты меня во всем устраиваешь. И мы будем ходить на сеансы только для того, чтобы научиться лучше понимать друг друга, а не чтобы тебя «исправить». Джейс уловил в глазах Виктора недоверие. Его голос стал чуть теплее: — Я счастлив с тобой и без секса, честно! Тем более у близости столько форм, что можно доставлять друг другу удовольствие и без проникновения. И к тому же, я давно вышел из подросткового возраста, чтобы постоянно этого хотеть. Идея семейной терапии даже не приходила Виктору в голову. Он доверял Талису, любил его и знал, что тот любит его в ответ. Но что Джейс готов пойти к мозгоправу ради него, ради них… Это было волшебным открытием. Виктор улыбнулся. — Хорошо… Нужно найти подходящего специалиста, которому будет не впервой работать с однополой парой и асексуальностью одного из партнеров… Джейс улыбнулся, слегка склонив голову набок, а затем снова опустил ее на подушку рядом с Виктором, хрустнув затёкшей шеей. — Как ты себя чувствуешь? — спросил он, разглядывая лицо ученого. — Когда я пришёл, ты был в бреду. Пришлось делать укол… Я переживал за тебя, — признался с легкостью Джейс, мягко касаясь подушечкой пальца родинки на ключице Виктора. Когда Джейс удобно расположился рядом, Виктор положил одну ладонь ему на голову, перебирая пряди, а другой стал массировать шею, надеясь, что прикосновения прохладных пальцев не сделают хуже. — Спасибо, что позаботился обо мне. Я панически боюсь оставаться в больницах, так что дома в любом случае лучше… И гораздо лучше, когда ты со мной, — расчувствовался Виктор, кашлянул и проморгался, чтобы не потекли слезы. — Жара нет. Голова болит, но я уже не брежу и четко осознаю, что происходит. Еще я проголодался. Нога ноет и чешется, но пока болит несильно. Не сильнее, чем обычно. Может, еще действует что-то из препаратов. А может — это последствия твоего ухода за мной. Виктор приложил свою руку к губам, поцеловал ладонь, а потом прижал той же частью к губам Джейса. Опосредованный поцелуй. Просто наклониться к партнеру Старлинг сейчас никак не мог. — Что скажешь насчет заказной еды? Мне бы не хотелось отпускать тебя от себя даже на полчаса, — признался Виктор и тут же обреченно застонал. — Ох, чёрт, а сколько времени? Мне же нужно предупредить Стэнвика и Хеймердингера о больничном! И тебе пора ехать на лекции! Похоже, я себе и голову отбил, раз забыл о таких важных очевидных вещах! Джейс улыбнулся, перехватывая ладонь Виктора и сначала легко целуя её, а затем, придвинувшись ближе, коснулся губами кончика его носа. — Можно и заказать, тебе как обычно? — Талис лениво потянулся за телефоном. — А насчёт работы и Стэнвика не переживай. Я вчера заехал в Академию после того, как отвёз тебя домой. Они знают, что ты на больничном, — продолжил он, неторопливо набирая адрес доставки. Джейс хитро улыбнулся. — А я всё это время буду рядом с тобой. За годы работы у меня накопилось столько отпускных дней, что я могу не выходить на работу ближайшие полгода. Так что приготовься восстанавливаться под моим чутким присмотром. Я ведь знаю, как ты небрежно относишься к собственному здоровью. Джейс положил телефон рядом и серьёзно посмотрел на Виктора. — И никаких исследований хотя бы в ближайшую неделю. Твоё общее состояние и так ухудшилось за последнее время. Поэтому, пожалуйста, — он взял учёного за руки, слегка сжимая их, — отдохни хоть немного. Ещё несколько месяцев назад Талис заметил, что Виктор сильнее хромал даже когда не волновался, а сосредоточиться на бытовых мелочах ему стало сложнее. Эти наблюдения тревожили. Внезапно со стороны телефона Виктора раздалась мелодия звонка. Джейс нахмурился и потянулся за устройством, чтобы передать его учёному. Он не ожидал, что кто-то будет беспокоить их в этот день. Но увидев имя на дисплее, Талис почувствовал, как его глаза заволокло пеленой ярости. Он сел на кровати, не обращая внимания на то, что одеяло соскользнуло, обнажив его торс, и крепко сжал телефон. Не глядя на Виктора, Джейс ответил на вызов. Его голос стал ледяным. — Алло? Добрый день. Нет, это не мистер Старлинг, он сейчас отдыхает, — ответил Талис, жестом показывая Виктору, что всё в порядке, и указывая на свой телефон, чтобы тот завершил оформление доставки еды. — Нет, сегодня он не сможет, как и в ближайшие три недели. Из динамиков раздался возмущённый голос, но Джейс перебил его с непоколебимой уверенностью. — Ответственность за ваши отчёты не может нести научный сотрудник, чья основная деятельность никак не пересекается с вашей. Настоятельно не рекомендую беспокоить человека во время его больничного и взваливать на Виктора то, чем должен заниматься совершенно другой методист. Всего доброго. Джейс, едва сдерживая злость, скрипнул зубами и передал телефон Виктору, который выглядел слегка ошарашенным. — Вот же старый ублюдок, — пробормотал он, опускаясь обратно на подушку и стараясь успокоить дыхание. Виктор не выполнил просьбу Джейса, не смог закончить заказ доставки еды. Он был занят. Он смотрел на Талиса, не отрывая взгляда, потому что, пожалуй, впервые видел Джейса в таком амплуа. Нет, он знал, что Талис серьезный ученый, умеющий отстаивать свою позицию, добивающийся финансирования у скупых инвесторов… Но чтобы Джейс был властным и грубым на грани с хамством — такой стороны в своем партнере Виктор не знал. — Джейс. Иди. Сюда. Живо. — потребовал Виктор, понимая, что сам легко и быстро лечь к Талису не сможет и испортит момент своей возней. — И поцелуй меня. Когда Джейс сел, Виктор буквально обвил его руками, наплевав на хрустнувшие позвонки. Плевать. Сейчас ему нужен был его любимый. Удостовериться, что он с ним, рядом и разделяет его чувства. Старлинг прижался губами к приоткрытому рту Талиса. Похоже, парень собирался начать объясняться или извиняться за свое поведение. О нет, это было излишне! Виктор прижался к Джейсу и принялся его целовать: страстно, жестко сминая губы, случайно сталкиваясь зубами, но не беспокоясь об этом. Джейс его защищал. Он заступился за него перед мразью-Стэнвиком, хотя Виктор его об этом не просил. Несмотря на обиду, на ссору, на примирение, Талис был на его стороне. Внезапно, Виктор, который всегда чувствовал себя сломанным и немощным, если кто-то предлагал ему помощь, почувствовал себя, наоборот, ценным. Важным. Достойным того, чтобы о нем позаботились. Виктор уже целовал не только губы Джейса. Его ласки перешли на щеки, нос и даже линию челюсти, скрытую под бородой, подбираясь к ушам. Между поцелуями Виктор успевал шептать: — Ты невероятный… Я никогда не перестану восхищаться тобой и твоей многогранностью… Ты можешь… Джейс, я разрешаю тебе… проявлять свою заботу по отношению ко мне… как тебе нравится, — Виктор поцеловал особенно заметный шрам под глазом и прекратил ласку. — Если ты так всегда меня защищаешь перед другими, то с моей стороны глупо не позволять тебе помогать мне в любых других бытовых мелочах. Старлинг очень надеялся, что смог передать и словами, и прикосновениями то, что он испытывал внутри: исключительную безопасность, ласковую, а не унижающую заботу, и безграничное доверие, и принятие. Виктор любил Джейса и чувствовал себя любимым в ответ.