Убивая молчанием

      Гилему хотелось взвыть от отчаяния. Поговорить о чем-то с Редлаем — бессмысленное занятие. Никто не сравнится с ним по побегам от серьёзных разговоров.       И Гилем сдался. По крайней мере, на время.       Сердце ныло и требовало перемен. Оно не успокаивалось ни на минуту и болело, болело, болело... Как в несмешной шутке Редлай оказывался рядом и заботился так, словно между ними ничего не происходило.       Редлай всегда был очень заботливым и редко опускал руки. Существовали и другие плюсы: он красив, хорошо сложен, силён и не отказывает в помощи. Одним словом: идеальный. Только было одно «но».       Редлай никому не открывался.       Гилем чувствовал что-то среднее между виной и пониманием, потому что сам был таким же. Стена между ними напоминала изгородь или гипсокартон: она все еще существовала, но также давала возможность подсмотреть чужие тайны.       Редлай узнавал о Гилеме через других, Гилем о Редлае — наблюдением.       Сердце разрывалось еще сильнее, когда Гилем осознал: Редлаю никто не помогал так, как он помогает другим. Друг вообще не рассматривал варианта поддержки со стороны, с каждой новой спрятанной раной только больше закрываясь в себе. На попытки спросить ответ был один — «Не бери в голову».       Редлай курить не любил, но продолжал в попытках избежать стресса. Стоило ему ощутить сильный стресс, и сигареты оказывались выкурены в ближайшем переулке, где трогать никто не станет. Хуже всего было, когда Редлай менял номера.       — Новый номер? Опять? — Кайл был тем человеком, кто возмущался громче и больше всех. — Да сколько можно уже, Ред?       — Столько, сколько понадобится, — сухо ответил Редлай, пока остальная часть компании переписывала его контакт.       — От кого он так прячется? — пробормотал Гилем себе под нос, нажимая кнопку «Готово» на экране своего телефона.       — Ты не знаешь? — Азель метнул взгляд на своего друга, не поднимая головы с бедра Рисы. — От матери своей, конечно же. Ред сбежал, когда ему пятнадцать было... Или около того... Прячется от неё, номера меняет... А она всё равно каждый из них нашла.       — Но ведь она может за ним приехать, — недоумённо отозвался Гилем. — Если нашла номера, отыскать город ещё проще…       — Ей некогда, — встряла Риса в диалог. — Редлай не первый ребёнок, который от неё сбежал. Её старшая дочь погибла, а она даже не была в трауре...       — Ты про неё знаешь? — Гилем повернул голову в сторону Рисы.       — Я же девушка, само собой, знаю, — цокнула Риса языком. — Да и в целом, мало кто не слышал про Меладею Галуа.       — Меладея Галуа, — пробормотал Гилем, нахмурившись. — Стой, разве она не депутат?       — И не только. Вообще-то, у неё есть какой-то архитектурный бизнес. Она не сама его открыла, там была какая-то очень мутная история... Я не вдавалась в подробности. А еще у нее свое модельное агентство. Поговаривают, что на работе Меладея та еще фурия.       Голова Гилема начала болеть от такого количества информации.       — А это нормально, что мы обсуждаем маму Редлая при нём самом, если он так ее не любит? — Гилем сдался и решил перевести тему.       — А, он вышел покурить сразу после того, как Кайл закончил бухтеть, — лениво отозвался Азель. — Да и если и при нём, ему не пять лет, чтобы закатывать истерики по всяким пустякам.       «Но для него это не пустяк», — подумал Гилем и растерянно уставился на распахнутую дверь.

*

      О пропавших детях Меладеи Галуа Гилем искал информацию в интернете, пока Редлай шлялся где-то на улице. Как оказалось, помимо друга было еще двое: Синделай и Ледая. Если первый числился пропавшим без вести, то вторая официально умерла. Редлай участь старшего брата не разделил и в своё время разбирался с правоохранительными органами самостоятельно. А Гилем об этом и не догадывался.       Спустя несколько месяцев Гилему довелось вживую наблюдать разговор Редлая с матерью. Сухое «Алло», несколько секунд молчания, сброс звонка и выключенный телефон. Кажется, Гилем успел расслышать «Я разочарована»...       — Кто это был?       — Неважно. Не бери в голову, — Редлай помотал головой. — Давай покурим и зайдём за новой симкой.       — Хорошо.       Мог ли Гилем что-то сделать для Редлая? Определённо, только в голове не было никаких идей. До того дня, когда Редлай не предложил по-дружески переспать. С тех самых пор одна навязчивая мысль продолжала жужжать, пока не превратилась в желание.       Редлай попытался обойти Гилема с другой стороны, когда тот загородил дорогу. Несколько неловких прыжков туда-сюда, пока Гилем не потерял терпение.       — Мне нужна твоя помощь, — взмолился финансист, складывая ладони у груди. — Только ты в состоянии мне помочь.       Редлай тут же замер.       — Что случилось? — серьёзно произнёс он, нахмурившись.       — Понимаешь... Ситуация немного... Каверзная, — Гилем тяжело вздохнул и, пятясь к двери, облокотился на нее, чтобы закрыть. — Мне... — парень незамедлительно покраснел. — Мне срочно нужно кому-то отсосать. Но, понимаешь, это не может быть кто-то... Незнакомый. Я скорее умру, чем смогу кого-то соблазнить. Да и мы с тобой недавно... По дружбе...       — Я понял, — прервал Редлай. Гилему показалось, или его голос стал более хриплым? — Ладно. Если тебе это очень нужно...       — Прямо сейчас, — перебил Гилем. — Можно?       Редлай посмотрел на него растерянно.       — Да. Конечно. Хорошо.       Редлай сел на свою кровать, которая тут же противно заскрипела. Гилем шустро закрыл дверь на замок изнутри и подошел к другу.       Навыков соблазнения у Гилема действительно не было. В то же время он прекрасно осознавал, что по щелчку у Редлая ничего не встанет. Но... Что он должен делать?       У Гилема было настолько растерянное выражение лица, что Редлаю не оставалось другого выхода, кроме как ему помочь.       — Можешь залезть руками мне под кофту, — от голоса Редлая Гилем вздрогнул. — Сначала поиграть с сосками пальцами. Или можешь сразу задрать и поиграть с ними языком. Сесть мне на бёдра и—       Гилем закрыл рот Редлая рукой.       — Я понял, спасибо, — смущённо отозвался Гилем и медленно отстранил руку.       Гилем выдохнул ртом и резко задрал кофту Редлая так высоко, что закрыл тому весь обзор. Но даже так влажный купол вокруг соска привёл тело в... Заинтересованность.       Редлая по-своему возбуждало осознание собственной силы. Тонкие бёдра Гилема, обхватившие его собственные, можно было развести шире одним движением, а потом повалить его на кровать, чтобы любоваться его удивлённым лицом. От собственных фантазий возбуждение лишь усиливалось, а неловкие движения бёдрами заставляли сердце бешено колотиться. Стоило Гилему пискнуть от ощущения члена, прижимающегося к его заднице, как ответом стал возбуждённый рык.       — Не подсматривай, — неловко попросил Гилем, неуклюже сползая с колен Редлая на пол.       — А если мне хочется посмотреть? — дразняще спросил Редлай, немного издеваясь над другом.       — Меня возбуждает, что ты ничего не видишь, — выпалил Гилем, и это оказалось достаточно весомым аргументом, чтобы заткнуться.       Звон бляшки ремня, медленный «вжик» ширинки и шорох одежды, вслед за чем — приятная свобода. Шаловливое дуновение и сжатая простынь в руках. Гилем хихикает.       Неловкие движения рукой и поцелуи на головке, кончик языка на уретре и головка во рту. Гилем сосать вообще не умеет, но энтузиазма для сердца хватает. Он больше лижет, чем сосёт, но это вообще ни капли не расстраивает. Черт возьми, Гилем позволяет спустить себе в рот, а его растерянное выражение лица и лужица в руках просто сводят с ума.       Но Редлай ничего не говорит, находит в их комнате салфетки и помогает привести Гилема себя в порядок.       — Доволен? — голос у Редлая слишком ласков, что его самого ужасно бесит.       Но злость на себя сменяется удивлением, стоит Гилему схватить его за рукав.       — Пожалуйста, можно я буду так тебе помогать, когда совсем плохо? — просит так жалобно и строит мордашку, что сердце падает со своего места и растворяется в желудке. Отвратительные ощущения.       Но этой мордашке Редлай не может сказать «нет». И он соглашается.