Гиблое место

      Мёртвые глаза бесцельно смотрят в бескрайнее синее небо. Их давно уже выжгло безжалостно палящее солнце. Сил нет даже моргнуть. Олег всё ещё помнит, как дерет горло, как горят лёгкие изнутри, когда их забивает горячий песок. Всё словно ускользает от него. Олег больше ничего не чувствует ни изнуряющего, терзающего разум дневного зноя, ни пронизывающего до костей холода ночи.       Всё как будто ускользает от него. Олег видит своё тело со стороны, словно парит в воздухе. Безразлично наблюдает, как скорпион лениво взбирается по плечу, ползёт по разорванной грудной клетке. Мысли скинуть его с себя даже не возникает. Ни страха, ни боли, только странное безразличие и апатия. Волков отстранённо сморит на запекшуюся на песке кровь. На оторванную руку со огромной ладонью. Белобрысую башку рядом медленно заносит песком. Даже сейчас он видит посмертный оскал на тонких губах.       — Дракон, — отстранённо думает Волков. — Скалится, паскуда, издевается даже сейчас.       — Запомни, Поварёшкин, ты не сможешь спасти всех. Ты не можешь контролировать никого кроме себя, — звучит издевательский голос Вада. Поднявшийся ветер медленно засыпает пять измученных тел.       Не уберёг, не спас.       День сменяет ночь. Время тянется липкой патокой. Временами он словно исчезает, проваливается куда-то. И снова возвращается. Что-то будто держит, удерживает его рядом с телом, он словно внутри и снаружи, везде и негде. Олег всё ещё не может поверить, что он действительно мёртв.       Олег бесцельно смотрит в бескрайнее тёмно-синее небо. Видит, как на небосклоне зажигаются первые звезды. Вот здесь, прямо над ним — большая медведица, а там можно разглядеть созвездие кентавра. Олег думает, что ночи в сирийской пустыне красивые. Серёже бы понравилось.       — Серый, — имя отзывается фантомной болью где-то глубоко внутри. — Прости меня, я так и не сдержал клятву. Я ведь обещал вернуться к тебе.

***

      В следующий раз, когда Олег осознаёт себя, наступает вечер. Закатное солнце окрашивает облака в отвратительно-багряный цвет. Словно небо здесь окропила свежая кровь. На лицо Олега падает тень от вороньих крыльев, закрывая солнце. Черный ворон, зловеще каркая, кругами реет над телами, рыщет, словно высматривает что-то.       Откуда он здесь вообще взялся, посреди сирийской пустыни?!       В этот момент мерзкая птица, стремительно пикирует вниз, приземляясь прямо на тело Волкова. Ворон сердито пушит свои аспидно-чёрные перья. Раздражённо машет крыльями, словно хочет очистить лицо Олега от песка.       Птица насмешливо склоняет голову, вцепляясь острыми когтями в ранение на плече, словно хочет что-то отыскать на дне мёртвых глаз. Олег смотрит в ответ. А что ему ещё остается? Ворон выглядел странно. Он намного крупнее своих сородичей и глаза у него жёлтые. Эти глаза кажутся Олегу смутно знакомыми. Ворон раздражающе каркает, топчется по его груди, скрежет когтями разорванную грудную клетку, клюёт мёртвые сердце.       Тут. Тук. Тук.       Чёрный клюв окрашивается красным, раздирая мёртвую плоть. Птица зловеще клекочет, вырывая чёрное перо, медленно вставляя перо в открытую рану, проникая глубоко, в самое сердце.       Пространство искажается, словно мираж в пустыне. В алом небе неистово беснуются и кричат вороны. Олег поворачивает голову, видя небольшую гору из отполированных на солнце черепов. Тело пронзает острая фантомная боль.       — Вставай, — яростно клекочет Ворон. — Время пришло.       Олег делает отчаянный вдох, ощущая, как сердечная мышца вновь начинает сокращаться.       Ты обещал ему.       Из раны на груди медленно вытекает чёрная кровь.

***

      — Вставай. Твоя остановочка! — полная проводница бесцеремонно тормошит Олега за плечо. Волков вскакивает на ноги, бешено оглядываясь по сторонам, дезориентированный резким пробуждением после кошмара. Сморило под стук колёс.       — Чё ты нервный такой, касатик? Выходи, приехали. Ты же Топи спрашивал, не? — по доброму смеётся проводница. — Ступай, поезд вечно ждать не может.       — Спасибо, — Олег заторможенно кивает, подхватывая армейский рюкзак. Волков стремительно покидает поезд, спрыгивая на твёрдую землю.

***

      Олег осматривается вокруг, обходя богом забытую станцию в поисках ларька с сигаретами. Русская глубинка, родные ебеня. За спиной уныло шумит тёмный лес. Где-то за лесом притаилась заброшенная деревня с чудотворным монастырём, что привлекает в эту богом забытую глушь случайных туристов. Олег в чудеса давно не верит. Зато в бессовестных попов, готовых нажиться на чужом горе, верит охотно. В минуту отчаяния человек хвастается за соломинку, готовый принять любую помощь. Неважно от кого она исходит. Остановка обклеена пожелтевшими объявлениями.       Пропала девушка. Пропал ребенок. Пропала пожилой мужчина. Пропала семья.       — Заблудились в лесу и сгинули?! Тела даже не наши. А кто их будет искать-то? Или здесь маньяк орудует?»       Это место ему уже не нравится.       — Нужно срочно найти Серого и увезти его отсюда. Пока не стало поздно, — эта мысль отчаянно бьется в голове. Волков достаёт карту, уверенно ступая по выжженной траве в сторону леса.       Лес Волкову тоже не нравится. Пожухлые скрюченные деревья, мох и грязь под ногами. И птиц совсем не слышно. Странно всё это. Ни на минуту не покидает ощущение, словно кто-то незримо пристально следит за каждым его шагом. Наёмник утирает пот со лба, склоняясь к журчащему под ногами ручью. Зачерпывает в ладони и жадно пьет холодную родниковую воду. А после набирает пустую флягу, уверенно продолжая путь. Нужно успеть в деревню до темноты. Его снова ведёт что-то.

***

      Вечереет. Ветер приносит с реки запах тины и гниения. Холодный серый туман змеится по земле. Наёмник резко останавливается, замечая на лесной опушке высокую фигуру в кислотно-жёлтом дождевике. Мужик зубасто скалится, опираясь на старый дробовик.       — Лесник? На зайцев он здесь охотится что-ли? Более крупная дичь здесь вряд ли водится, — отстранённо думает Волков.       — Ты откуда здесь взялся?! Я тебя сюда не приглашал, — мужик окидывает Олега нечитаемым взглядом.       — А я взял и приехал, — холодно парирует Волков. — Мне особое приглашение не требуется.       — Смотри какой борзый, — голос, словно гноем, так и сочится притворной радостью и дружелюбием.       — Где твоя группа, хоть? По пути растерял? — мужик противно смеётся, обнажая гнилые зубы. — Ты знаешь правила, Олег, без группы нельзя.       — Сдохла вся моя группа. В Сирии, — почему-то хочет огрызнуться Олег, вовремя вспоминая, что в рекламном буклете говорилось, что в Топи можно приехать группой от четырёх человек.       — Так я и не на экскурсию приехал, — холодно усмехается Волков.       — Зачем приехал тогда? Неужто уверовал? Или хочешь о чём-то попросить?       — Нет, — резко обрывает Олег. Интуиция с первых секунд буквально воет об опасности. Ладонь невольно тянется к припрятанному под одеждой пистолету. Волков прекрасно знает, он выстрелит быстрее, чем мужик успеет выкинуть ружье.       — Я пришёл забрать своё, — чеканя каждое слово, произносит Олег.       — Потерял кого? — снисходительно отзывается мужик.       — Да. Сергей Разумовский, программист. Приехал в Топи где-то пару недель назад. Видел его? — Олег нехотя протягивает ему потрёпанную выцветшую фотографию. Наёмник бережно хранил её в нагрудном кармане последние три года в Сирии.       На фотографии Серёжа радостно улыбается, подмигивая смотрит в камеру. Здесь они слегка пьяные и радостные шароёбились по Питеру, весёлые и счастливые после зачисления. Беззаботное время, первый курс. Серёжа забавно жмурится от яркого солнца, на нём оранжевая лёгкая футболка, длинные рыжие волосы собраны в низкий хвост. Олег почему-то уверен, Серёжа не слишком изменился с того времени.       — Не, не видел. Я бы точно запомнил такого рыженького, — мужик маслянисто скалится, вертя фотографию в толстых пальцах, словно нехотя возвращая фото Олегу.       — Что ж ты за Рыжулей своей так плохо следишь, а, Олег? — мужик похабно оскалился.       Волков невольно сжал кулаки, едва сдерживаясь, чтобы не съездить по мерзкой роже.       — Ну, бывай, — мужик, словно почуяв неладное, быстро развернулся пошёл прочь, исчезая в сизом тумане.       — Мутный тип. Скользкий какой-то. Нужно будет разузнать о нём в деревне, — мысленно решает Олег. Над лесом стремительно сгущаются сумерки.       — Откуда и когда этот хмырь моё имя узнал? — запоздало думает Волков.

***

      — Давай, ищи своего Серёженьку. Лес большой, — Хозяин презрительно сплёвывает на землю, вскидывая ружья. — Давно я в этих лесах на бешенного волка не охотился. И откуда ты только здесь взялся на мою голову? Кто-то тебя ведь сюда позвал.       Хозяин неприятно поёжился, чувствуя на себе чей-то взгляд. С того самого дня он чувствовал чье-то присутствие. Сильное, опасное, нечеловеческое. Впервые за долгое годы он ощутил давно забытое чувство страха. Совсем как тогда-то давно, когда он ещё был человеком. Что-то словно неуловимо менялось в Топях.       Нельзя было оставлять Сергея Разумовского в живых. Он привёл что-то с собой.       Теперь ещё и этот вояка из неоткуда нарисовался. Нужно избавиться от Разумовского как можно скорее.