История о принцах-близнецах

С того вечера Дэниэль и отказался надевать обувь, потому что не смог придумать ничего получше, чтобы снова оказаться у Конрада на руках и разобраться — что это было?  Впрочем прихоть с обувью никого не удивила - такие неожиданные заскоки у Дэниэля случались время от времени. То вдруг он наотрез отказывался есть любимую до этого клубнику, то вдруг решал, что терпеть не может желтый цвет и из его комнаты срочно убирали все желтое.  Верный слуга каждый день таскал на себе изнеженного мальчишку вверх и вниз по высокой лестнице, а Дэнни понял только одно — это очень приятно и очень волнительно. И всегда ему было мало — лестница, раньше казавшаяся ему бесконечно высокой, теперь оказалась до обидного короткой. Он едва успевал насладиться привычным уже запахом у шеи мужчины - как она заканчивалась. Неясные и смутные чувства лишили юношу покоя, и он решительно не знал, что ему делать.  Главное — ничего подобного раньше он не испытывал. Чувственный юноша прекрасно знал и понимал, что такое похоть и это определенно была не она. Во всяком случае — не только она.  *** Да, несмотря на то, что мать было одержима тем, чтобы навсегда оставить Дэнни очаровательным младенцем, вышло так, что в свои девятнадцать он был уже весьма опытен в альковных делах. Чувствительный по своей природе, парень довольно рано понял, что есть в жизни удовольствия и другого толка, не те, которые можно было получить от мамочки. С детства и по сей день он постоянно был окружен любящими и заботливыми женщинами, у которых был полный доступ к его самым сокровенным частям тела. Няньки, среди которых были и красивые женщины в самом соку, а не только добрые старушки, купали созревшего уже парня, меняли ему подгузники, одевали и раздевали, целуя и оглаживая во всех местах.  Смена подгузников и вообще, все что было связано с ними, вдруг перестало быть простой гигиенической процедурой. Повзрослевший Дэниэль испытывал головокружительный коктейль из смущения, стыда, возбуждения и удовольствия, когда молодая и симпатичная женщина  заменяла ему подгузник. При этом обычно присутствали еще и другие служанки, а часто и матушка. Няня, ласково воркуя, помогала ему залезть на пеленальный столик и разводила в стороны ножки, а потом расстегивала липкие ленты памперса и Дэнни заливался краской, когда все его сокровенные места оказывались на виду. Особенно острым это чувство было, если подгузник принца оказывался испачканным и все это видели. Королева принималась хвалить его и все вторили ей, одновременно с тем ласковые руки заботливо мыли, вытирали, смазывали кремом, посыпали присыпкой нежную кожу. Иногда мать или няня после всех манипуляций еще и расцеловывали мягкую попку принца. Новенький мягкий подгузник подсовывали ему под зад и аккуратно заклеивали. Обычно няня еще несколько раз мягко похлопывала рукой по плотной набивке между ног и поправляла резинки на животике и ножках. Потом ночью, оставшись в одиночестве и вспоминая это, Дэнни ласкал себя рукой или прямо через подгузник терся пахом об одну из многочисленных подушек в своей постели, усаживаясь сверху и получал долгожданную разрядку.  Было ожидаемо, что очень скоро ему захочется большего - так и случилось. Пожалуй, Дамиан крайне бы удивился, если бы узнал, что его инфантильный братишка потерял девственность раньше него. Как бы Дэнни не хотелось похвастаться, отношения с братом не были достаточно близкими для такого. Он думал, что никто и не подозревает о том, как он пользует своих нянек и горничных. Более того, Дэниэль был уверен, что даже мать об этом не знает. Он допускал, что она догадывается, но не более. Однако Королева Элеонора не была ни слепой, ни дурой — ей все стало очевидно с самого начала. Страшно испугавшись, что ведомый взрослыми желаниями, любимый малыш сможет ускользнуть из под ее крыла, она незамедлительно принялась действовать. Дэнни очень сильно недооценил мать — аккуратно и незаметно для него самого, королева и эту сферу жизни сына захватила целиком и полностью в свои руки — и только тогда успокоилась. Та самая первая женщина, с которой принц и потерял девственность, тоже была выбрана и подослана к нему матерью с совершенно конкретной целью. После произошедшего мучимая ревностью королева Элеонора совершенно не могла ее видеть — и та была изгнана из маленького рая, где все поклонялись одному капризному белокурому божеству. Мать всегда сама придирчиво выбирала людей, приближенных к сыну. Конечно, если кто-то был не по нраву Дэнни — того вышвыривали без объяснений.  Принц не заметил ничего подозрительного в том, что с того самого момента, как он познал радости секса, в ближайшее услужение к нему попадали только прехорошенькие молодые девицы или сочные красавицы постарше.  Няньками они все были превосходными — и это для королевы было очень важно. Но от них требовалось не только это.  Девушкам она давала строгие наставления, как надо себя вести себя с принцем, как ублажать его, и что именно следует говорить. Королева Элеонора хорошо знала жизнь и людей, и тут решила убить двух зайцев одним выстрелом. Во-первых, Дэнни получал секс без ограничений, в любой момент, и именно так и столько, сколько ему хотелось. Во-вторых, девушки настойчиво и нежно работали «ночными кукушками» и внушали ему все то, что было нужно матери.  А нужно ей было одно — Даниэль должен жить в  уверенности, что лучшей жизни, чем у него нет, и быть не может на всем белом свете, и ни в коем случае не желать никаких перемен. Тогда королева и дальше сможет наслаждаться материнством, баловать, наряжать как куклу, катать в коляске и кормить из бутылочки своего маленького ангелочка, не ожидая что он вдруг воспротивится и уйдет в полный опасностей большой мир - как это сделал Дамиан. Конечно, учитывая абсолютно младенческую беспомощность и инфантильность Дэнни, было маловероятно, что он оторвется от маминой юбки, но королеве были нужны дополнительные гарантии того, что малыш и дальше будет счастливо наслаждаться своим безмятежным бесконечным детством, без сомнений и ненужных вопросов. Так ловко королева обвела своего наивного сына вокруг пальца. Все эти окружившие его красивые служанки и молодые нянюшки беспрестанно сюсюкали с ним, обнимали, щипали за щеки и окутывали такой сахарной лестью, что купиться на нее мог только самовлюбленный Дэниэль. Без конца звучали фразы о том, что он самый счастливый и красивый юноша во всех десяти королевствах; что он невероятно милый, красивый и сексуальный в своих больших подгузниках, чепчиках и с сосочкой во рту. Что каждый мальчик мечтает о таких красивых лошадках и колясочках, но есть они только у принца. Недавно юноша вздумал, что ему стоит попробовать самому держать ложку — но девицы тотчас же отобрали ее, щебеча о том, чтобы он не лишал их такого удовольствия, ведь они даже спорят о том, кому сегодня выпадет честь покормить его — и принц милостиво уступил. И так было во всем — няньки рассыпались в восторгах, когда Дэнни мочил и пачкал свои подгузники и даже наигранно ссорились за то, кто его сейчас поменяет  — и это тоже невероятно возбуждало принца. Он искренне верил всему и принимал за чистую монету — ведь что может быть для молодого парня более весомым, чем слова хорошеньких девиц? Так Дэнни и продолжал жить в выстроенном его матерью иллюзорном мире. Королева строго следила за тем, чтобы между принцем и девушками не возникало никакой взаимной привязанности — они должны были быть лишь средством для удовлетворения желаний ее сына и не более. Едва она замечала, что у него появляется фаворитка — девушку тут же под благовидным предлогом заменяли на новую. Все они надолго не задерживались — выносить отвратительный характер принца и давление королевы было не каждой под силу — но это было неважно. Так было даже лучше — гарем должен обновляться, пусть спит с девками сколько угодно, но любить… любить можно только маму. Вот здесь хитрая и умная королева просчиталась — пока что любить Дэниэль умел только себя.