ПО БУРНОЙ РЕКЕ

На ЮТЮБ КАНАЛе посвященный озвучкам фанфиков и обзорам этого скромного автора https://m.youtube.com/@DeepThyme ВЫШЛА НОВАЯ ОЗВУЧКА ГЛАВЫ прекрасной AnSol " Система реабилитации для главного злодея" https://www.youtube.com/watch?v=yAgIvvnXWkw ОБЗОР ЗЛОДЕЙСКОГО ПУТИ https://www.youtube.com/watch?v=_8bg-cGD5iY ТИЗЕР К БУРНОЙ РЕКЕ https://www.youtube.com/watch?v=L9EIOBE8JgE На бусти ткак всегла выложен в открытом доступе ряд картинок к главе. Бусти https://boosty.to/deepthyme В моем телеграмме всегда много информации о процессе работы и много чего другого. ТГ https://t.me/deepthyme55 У этого скромного автора появилось еще две новые работы: Понять, простить. Отпустить? https://ficbook.net/readfic/0192aafd-b17e-79b8-91a8-2db750dc156b Королева Севернх Земель https://ficbook.net/readfic/01928173-b38c-7cc8-84c0-a055ad5cb123 Так как этот автор неопытен, очень хочется знать ваше мнение, не банальна ли история. А еще я стараюсь улучшать то так я пишу. Слово "мастерство" в моем случае слишком громкое, но мне бы хотелось знать улучшается ли работа? Глава 9 Прохладный ветер колыхал свитки на столе, где Лорд Цинцзин, склонившись, сравнивал два манускрипта. Один - потрёпанный справочник из Хуань Хуа, второй - бесценный фолиант, который удалось выпросить у Главы школы. Печати на дверях мерцали, охраняя его уединение от назойливого Мин Фаня, который, казалось, измыслил сотню предлогов для визитов. Беспокойная ци бурлила под кожей, отвлекая от работы не меньше, чем эти непрошеные вторжения. И каждый раз при появлении юного ученика приходилось спешно прятать драгоценную книгу – донесёт ведь, несомненно. А ведь столько усилий было потрачено, чтобы убедить Юэ Цинъюаня дать этот фолиант. Результаты кропотливого исследования оказались неожиданными. Всего пять растений из справочника Хуань Хуа не произрастали на землях Цанцюн. Два из них – смертоносные яды. Культиватор усмехнулся: неужели его прошлое "я" замышляло кого-то отравить? Впрочем, сейчас подобные методы казались немыслимыми. Третье растение предназначалось для беременных заклинательниц, но эта информация вряд ли могла пригодиться – единственная девушка в окружении, Нин Иньин, покинула пик, да и в положении, насколько было известно, не находилась. Особый интерес вызывали последние два растения: величественный Цветок Росы Луны и Солнца и загадочный Цветок Утренней Зари. Оба обладали удивительной способностью создавать тела для умерших или находящихся на пороге смерти, питаясь кровью. Однако их свойства разнились: первый создавал тело с чистейшей ци, непереносимое для темной энергии, но очень сильное в светлой, второй же даровал практически неуязвимую оболочку, устойчивую к демоническому воздействию, полностью сохраняющему характеристики того тела, что были при жизни и дающим способности к быстрой культивации в будущем. А так же очень быструю регенерацию. Страницы с описанием этих растений носили явные следы частого изучения – они были заметно более потрёпаны, чем остальные. Хозяин пика задумчиво постукивал пальцами по столу. Цветок Росы появлялся раз в столетие, единственный в своём роде. Его собрат расцветал и того реже – раз в двести лет, но зато рождался не единственным. Таких цветка появлялось два, в разных местах. Какова вероятность, что они всё еще ждут своего часа, не сорванные главой Хуань Хуа? И сколько времени минуло с последнего цветения? Взгляд заклинателя остановился на загадочном пузырьке. Возможно ли, что внутри действительно кровь? Нарушать печати было нельзя – содержимое мгновенно утратило бы свои свойства, а восстановить защиту не представлялось возможным. Логика подсказывала: сначала добыть цветок, преимущественно второй, затем уже исследовать жидкость. Если догадка верна, останется лишь дождаться результата. Размышления внезапно привели к имени Лю Цинге – он был единственным погибшим, из тех про кого узнал Шень Цинцю после того как очнулся. От этой мысли Лорд Цинцзин едва не упал вместе со стулом, в последний момент успев спасти драгоценный пузырёк. Теперь он смотрел на бутылочку в своих руках совершенно иначе – не просто сосуд, а вместилище чьей-то жизни! Возможно, жизни самого Байчжаньского Лорда! Воспоминания об их отношениях вызывали смешанные чувства – одновременно обнадёживающие и тревожные. Романтических порывов он не испытывал, но уважение и человеческая симпатия были несомненны. Если его предположения верны, предстоял серьёзный разговор о границах дозволенного. Отбросив эмоции, заклинатель рассудил здраво: возвращение Лю Цинге сулило множество преимуществ. Во-первых, это докажет невиновность самого Шэнь Цинцю в его гибели. Если же вина все-таки есть – появится шанс искупить её. Более того, мощь секты значительно возрастёт – довод, перевешивающий все личные мотивы. Мысли потекли в другом направлении. Как он сумел одолеть демонов после гибели Байчжаньского Лорда? С его-то несовершенными венами и неразвитым ядром... Удивительно, что ритуал не погубил, а усилил его способности. От воспоминаний о Лю Цинге мысли незаметно перешли к собственной судьбе. Цинь. Река. При должной подготовке и надёжной поддержке все можно повторить... Поднять свое совершенствование еще на уровень а может на несколько. Взгляд невольно остановился на изображении цветов. Через неделю, когда силы восстановятся полностью, он отправится в задуманное путешествие. Шанс вернуть пикового лорда Байчжань в мир живых определённо стоил риска. Останется только придумать повод для Главы Школы. В дверь постучали, и Шень Цинцю услышал шепот Мин Фаня: — Пожалуйста, вы должны поесть, уже обед. А вам надо есть. "Да, мне надо! Чем быстрее мое состояние будет приемлимым, тем быстрее я отправлюсь в путь." Голос Мин Фаня к тому же был такой измученный, что лорд Шень сжалился и, спрятав книги и пузырек, пустил беднягу. Пока тот накрывал на стол, Шень Цинцю решил выведать побольше о своей деятельности до того, как он потерял память. Особенно о его творческих достижениях. Слова Му Цинфана о том, что никто не видел его картин и того, как тот играет на цине, давали Шень Цинцю повод сомневаться в своих способностях. — Мин Фань, известно ли тебе, что я должен был создать картины для главной арки перед входом в тронный зал Цанцюн? — М... Да. Этот ученик слышал. И учитель много времени проводил в своей мастерской, — а потом тихо добавил, расставляя блюда: — Но у него всегда портилось настроение. Видимо, все шло неудачно. — Мастерская, — задумчиво произнес Лорд Цинцзин. — Мы, кажется, ее не осматривали? — Верно. Вы просили показать учебные корпуса и тренировочные площадки. Да и состояние ваше было не лучшим, вы только-только пришли в себя. — Что ж, теперь мне намного лучше. Я могу посмотреть ее? — Сейчас? — С ужасом произнес Мин Фань. — А что, есть какие-то затруднения? — Вы только день как встали! — Встал же. — Но глава школы сказал... — Помогать мне во всем. Я от твоей помощи не отказываюсь. Пойдешь со мной! — Учитель никогда и никого не пускал в свою мастерскую. — Что ж, ты будешь первым. Представляешь, как все обзавидуются. Мин Фань застыл с подносом в руках. Это оказалось очень неожиданным и соблазнительным! Шень Цинцю усмехнулся. В каком-то смысле с этим глупым подростком было легко. Даже несмотря на его занудство и приставучесть. Не прошло и часа, как, пообедав, Шень Цинцю и Мин Фань преодолели печати и оказались в просторном, залитом светом помещении. Снаружи Мастерская казалась неприметным домиком с единственным запыленным окошечком, сквозь которое невозможно было что-либо разглядеть. Однако внутреннее пространство поражало своими размерами, с четырьмя величественными окнами. В простенках между окнами теснились полотна – завершённые и находящиеся в работе. Шень Цинцю все они показались посредственными. Не гениальными. Натужными. Добротными и качественными, но ни одно не тянуло на истинное произведение искусства. Такие работы можно было выгодно продать, но создать себе имя Великого Художника с их помощью невозможно. Шень Цинцю недоумевал, зачем тратить время на творения, которые с его теперешней точки зрения были столь слабы? Под каждым полотном красовалась подпись – не его имени, очевидно, творческий псевдоним. Изучение этих работ навело на мысль, что все они предназначались для продажи на аукционах как типовые украшения богатых усадеб. Возможно, он сам по себе посредственность в живописи. Эта мысль совсем не понравилась Шень Цинцю. "Или, быть может, я создаю работы приемлемого уровня ради заработка. Зачем мне столько денег? Найти бы личные бухгалтерские книги." Пространство мастерской также занимали изящные рамы идентичной формы из прочного металла и ящики с разноцветным стеклом. У бюро с документами обнаружились таки бухгалтерские книги, или нечто похожее на них, множество папок с эскизами и чертежи витражных окон. И тут Шень Цинцю осенило — вот они, те самые картины, что он обещал для Цанцюн. Он решил создать витражи! — Мин Фань, в галлерее главного входа Цанцюн есть проемы для света? — Да, учитель. Их двенадцать, по числу пиков. Но это создает немало неудобств, — в голосе ученика послышалась озабоченность. — Поясни, — Шень Цинцю чуть наклонил голову. — Видите ли, — Мин Фань замялся, подбирая слова, — осенью яростные ветра приносят потоки дождя, становится промозгло, повсюду разбросаны опавшие листья, их бесконечно приходится убирать, а на полах скапливается вода. Зимой же пронизывающий холод и снег превращают проходы в каток, а весной... — он развел руками, — снова дожди и шквальный ветер. — Хм, — задумчиво протянул Шень Цинцю, — значит, картины в любом случае оказались бы бессмысленной затеей. Они бы не пережили и пары сезонов. — Насколько мне известно, их планировали разместить временно, — тихо заметил Мин Фань. — Но у учителя были определенные идеи. Он говорил, что нашел способ разрешить все эти проблемы одним махом. — Вот как? И кто же из учителей выдвинул такое предложение? Кто этот "Он"? — Ах... — Мин Фань побледнел. — Это были вы, учитель. Я... простите. — Не найдя иного выхода, юноша рухнул на колени, склонив голову. — Этот недостойный ученик заслуживает наказания. Шень Цинцю с тяжелым сердцем посмотрел на коленопреклоненную фигуру – живое напоминание о его прежней жестокости. — Встань! Мин Фань смущенно поднялся и, оказавшись лицом к лицу с учителем, вдруг резко охнул, отшатнувшись в ужасе. Шень Цинцю обернулся. За его спиной во всю стену простирался детальный рисунок чудовища, вздымающегося из глубин. Багровые глаза существа, подобные раскаленным углям, излучали первобытную ярость. Клыки, острые как кинжалы, выступали из искривленной пасти. От одного взгляда на это порождение бездны у Шень Цинцю закружилась голова. Это было то самое чудовище, что явилось ему во время игры на Цине. Старые раны на ноге и боку вспыхнули фантомной болью, словно предвещая новую встречу. Воздух сгустился до такой степени, что стало трудно дышать. В ушах эхом отозвался полный отчаяния женский крик: "А-Юань!" — Что... что это за создание? — едва слышно выдохнул Мин Фань. — Водный дракон, — процедил Лорд Цинцзин, борясь с подступающей тошнотой. — Обычно их природа не столь кровожадна. Но этот... Возможно, он единственный в своем роде. Постепенно совладав с накатившей паникой, Шень Цинцю позволил разуму начать анализировать ситуацию. — Дракон не должен был достичь таких чудовищных размеров. Обычный представитель вида... Но с этим что-то произошло! — Что же могло так исказить его сущность? — Определенно магическое вмешательство. Что ты мог бы сказать об этом чудовище, если бы его рисунок представили бы на уроках по теории о магических и высокоуровневых существах? Что могло оказать влияние на эту тварь? — Согласно древним трактатам, на магических существ могут оказать влияние источники ци, могущественные артефакты, духовные камни – если они их поглощают - Забавно было наблюдать как Мин Фань из только что напуганного картинкой подростка превращался в лучшего ученика,и загибая пальцы, задумываясь, вспоминая, отвечал как на уроке вытянувшись и приосанившись. — Верно рассуждаешь. Либо он охотился на высокоуровневых зверей, впитывая их жизненную силу. — Или на демонов, — предположил Мин Фань, вглядываясь в рисунок. — Посмотрите на эти кроваво-красные глаза. А клыки... они будто трансформировались в орудия убийства. — Похоже на то! Этот ученик приятно удивил учителя своей проницательностью, — произнес лорд Шень, наблюдая, как румянец заливает лицо его воспитанника.Откуда-то с улицы раздался истошный женский крик! — Шень Цинцю! Подлец, выходи! Лорд Шень бросил рассеянный взгляд в окно. Напротив мастерской, словно ядовитый цветок, возвышалась Ци Цинци. Её перекошенное от ярости лицо нелепо контрастировало с вычурным нарядом – фиолетовым с кричаще-розовыми вставками, больше подходящим юной девице, чем почтенной наставнице. — Она не отступит, — обречённо прошептал Мин Фань. — Эта женщина никогда не отступает, пока не устроит представление. — Не знаешь, чем я навлёк на себя её праведный гнев на этот раз? — Повод найдётся всегда, — юноша смущённо переминался с ноги на ногу. — Даже если его нет. "Нужно понять, что движет этой мелочной особой," — размышлял Шень Цинцю, но, оказалось, произнёс это вслух. — Она считает Лорда Цинцзин исчадием ада, совратителем невинных душ, средоточием всех пороков, — уныло перечислил Мин Фань и, встретившись с вопросительным взглядом учителя, пояснил: — Это лишь малая часть её обычного репертуара, когда она врывается на наш пик. — Что ж, не будем заставлять достопочтенную сестру истощать свой богатый словарный запас. — Неужели вы намерены выйти к ней? — в ужасе выдохнул Мин Фань. — А почему нет? Выясним причину очередного переполоха. Разве я прежде избегал этих... бесед? — Всегда! — Значит, пришло время нарушить это правило. — И Лорд Шень величественно выплыл из помещения, оставив ученика в полном смятении. — Почтенная сестра! — произнёс Шень Цинцю с изысканной учтивостью, отвешивая безупречный поклон взбешённой фурии, которая на мгновение застыла, явно не ожидая такого приёма. За спиной послышались приглушённые перешёптывания учеников, которые, словно весенние бабочки, слетелись на очередное представление. Старшие ученики демонстративно качали головами, младшие с любопытством вытягивали шеи. — Ты... — Ци Цинци поперхнулась заготовленной тирадой. — Видимо, я, сам того не ведая, навлёк на себя немилость достопочтенной сестры, — в голосе Шень Цинцю сквозила медовая вежливость. — Не соблаговолит ли сестра просветить меня о причинах своего негодования? Старейшина Фэй, наблюдавший за сценой из-под раскидистой сливы, едва заметно усмехнулся в рукав – новая тактика Шень Цинцю явно пришлась ему по душе. — Ты! — она ткнула дрожащим от злости пальцем в его сторону, отчего её нефритовые браслеты издали неблагозвучный звон. — Подослал ко мне эту... эту шпионку! — Этот скромный учитель пребывает в полном недоумении. — Ты! Я раскрыла твой гнусный замысел! — К ногам Лорда Цинцзин с театральным жестом полетел тот самый кошелёк, врученный Мин Фаню для Нин Иньин. Краем глаза Шень Цинцю заметил приближающуюся фигуру Главы Школы, который, как обычно, скрыл свою ци, чтобы появиться незаметно. Искушённые в интригах старейшины уже подтягивались ближе, предвкушая увлекательное зрелище. "Как удачно складываются обстоятельства," — мысленно усмехнулся Шень Цинцю, неспешно, с показной грацией наклоняясь за кошельком. Каждое его движение было рассчитано так, чтобы дать Главе Школы время приблизиться и услышать каждое слово более отчетливо. — И в чём же конкретно уважаемая Мастер Сяньшу обвиняет меня? — его голос, спокойный и чистый, разнёсся по притихшему двору. — Ты превратил её в свою шпионку! Подкупил! О, я преподала ей достойный урок! Посмеешь отрицать, что это твой кошелёк? — Разумеется, мой. Мин Фань, — обратился он к подоспевшему ученику, — ты ведь помнишь этот кошелёк? — Конечно, учитель. — Не затруднит ли тебя поведать присутствующим об обстоятельствах когда ты его видел? — Я просил у вас денег для Нин Иньин. - Юноша замялся и огляделся. Народу вокруг было уже много. И Глава Школы пристально смотрел за представлением, находясь за спиной Мастера Ци. - Ей требовалось приобрести форму нового пика. Оказывается, на других пиках одежду не дают как у нас, ну, просто так, а покупают. - Вокруг раздались удиленные возгласы - Вы великодушно выделили кошелёк, чтобы покрыть все возможные расходы на новом пике. Среди собравшихся прокатился одобрительный шёпот. Несколько почтенных старейшин обменялись понимающими взглядами. — Чтобы я поверила в твою бескорыстную щедрость к сбежавшей ученице? Да никогда! — голос Цинци сорвался на визг. — Отчего же нет? — раздался властный голос Юэ Циньюаня. — Наличие денег у ученицы вовсе не доказывает злого умысла. Напротив, это свидетельствует о редкостном великодушии – невзирая на её проступок, на её уход, Мастер Шень, как истинный наставник, протянул руку помощи в трудный час. Шепотки среди собравшихся становились всё громче. Старшие ученики с восхищением взирали на своего учителя, младшие с благоговением внимали каждому слову. Даже вечно хмурый старейшина Ли одобрительно поглаживал бороду. — Право слово, сестра наша чрезмерно превозносит собственную персону, полагая, что Лорду Цинцзин есть дело до слежки за ней, — добавил Глава Школы с едва уловимой иронией. Ци Цинци побледнела, осознавая, как ловко её загнали в угол. Её лицо исказилось, словно створки захлопнувшейся ловушки. В прежние времена Лорд Цинцзин действовал напрямик и резко, что всегда давало ей простор для манёвра. Ей неизменно удавалось нащупать в его душе ту струну, что заставляла его терять самообладание и совершать промах за промахом. Но после потери памяти он, как ни парадоксально, превратился в настоящего мастера словесных поединков. Очередное поражение горчило на языке. — Змей подколодный! — прошипела она и взмахнула рукавом перед лицом Шень Цинцю, чем вызвала новую волну перешёптываний среди зрителей. Мир перед глазами Шень Цинцю внезапно затянуло вихрем кричаще-ярких тканей – россыпью лепестков пиона и цветущей сирени. Сознание затуманилось, реальность поплыла, и он оказался в мрачном помещении, где тяжелые стены, казалось, поглощали свет. Воздух был пропитан удушливым ароматом незнакомых благовоний, от которых першило в горле. — Танцуй же, — прорезал темноту бархатистый голос, в глубине которого таилась опасная хрипотца хищника. Шень Цинцю в замешательстве взглянул на себя. Его тело словно съежилось – руки стали тоньше, меньше, а одеяния... На нем красовался наряд танцовщика, сшитый из переливающегося фиолетового шелка с вызывающими розовыми узорами по краям. И разрезы, везде. Он увидел свои обнаженные ноги, выстпающие из фиоленнового шелка, свой обнаженный живот, с узкой талией. Да ему лет 14-15 сейчас. — Двигайся, — вновь прошелестел голос из клубящегося мрака, и в этом шепоте сквозила неумолимая властность. Откуда-то издалека донеслись призрачные звуки музыкальной шкатулки – надтреснутые и монотонные — Я не желаю! — вырвалось у него с неожиданной дерзостью. Пространство содрогнулось от раскатистого смеха, от которого, казалось, сами стены заколыхались. — Какой строптивый! Это-то и разжигает мой интерес, А Цзю, — промурлыкал голос с плотоядными нотками. — Но готов ли ты вновь быть наказан за свой дерзкий язычок? Или может, мне наказать твоего брата за тебя? Удушливый туман начал сгущаться, обретая чудовищные очертания. Из мглы соткался исполинский водный дракон – его глаза пылали багровым безумием, словно два окровавленных солнца. Послесловие. Друзья мои, следующая глава будет очень горячей, как вы уже поняли, и приоткроет еще одну тайну прошлого Шень Цинцю!