Last Words Of A Shooting Stars

Эмилия заметила, что за ней наблюдают, во время двойного урока зельеварения в среду утром. Тень, казалось, парила и следила за каждым её движением, пока она пыталась успевать за записями, ведь Слизнорт снова углубился в длинные, бессвязные отступления, которые зачастую не имели никакого отношения к теме урока. В подземельях было холодно, а водянистый свет солнца с трудом пробивался через маленькие окна, бросая золотистые лучи на серые каменные стены. Голос Слизнорта немного эхом разносился по комнате, пока он ходил между партами, засунув руку в карман жилета и почесывая подбородок, стараясь вернуться к теме урока. Эмилия постукивала пером по пергаменту, игнорируя, как тяжелеют её веки от скуки. Если бы не холод, она, возможно, уснула бы вовсе. Её рука поддерживала подбородок, а глаза были прикованы к болтающему профессору. Она изо всех сил старалась сосредоточиться на нём, не позволяя своему вниманию рассеяться. Рядом с ней Северус Снейп быстро что-то записывал, прикрывая рукой свои записи. Напротив неё сидели ещё один слизеринец и гриффиндорец, которые больше были заняты грызением ногтей или бессмысленным взглядом в окно, через которое можно было видеть, как утренний туман поднимается и светится в лучах. Слизнорт настоял, чтобы на каждом столе сидели по две пары из разных факультетов, но это никак не волновало Эмилию — никто из её одногруппников не разговаривал между собой, в отличие от других столов, за которыми ученики не стеснялись шума. Гриффиндорец, Томас Кинли, был погружён в свои мысли, его зелёные глаза были расфокусированы, а слизеринка, Аманда Гласс, красивая девушка с тёплой тёмной кожей, жевала ногти, терпеливо дожидаясь конца двойного урока зельеварения. Эмилия едва сдержала вздох, который собирался вырваться наружу, когда Слизнорт снова сбился с мысли и решил начать объяснение с самого начала. Эмилия задумалась, когда же этот урок наконец закончится, и её перо снова застучало по пергаменту. Краем глаза она заметила, как Северус Снейп остановил своё письмо и бросил на неё раздражённый взгляд — знак того, что её постукивания начинают его раздражать. Ради спокойствия за их столом Эмилия прекратила стучать пером и попыталась найти другой способ отвлечься от скуки, которая всё больше овладевала ею. В который раз Эмилия пожалела, что в Хогвартсе не позаботились об отоплении замка. Её мантия была крепко обёрнута вокруг неё, но юбка не спасала от волны мурашек, пробегающих по коже. Холодный солнечный свет не смог согреть классную комнату, и вся обстановка казалась средневековой. "Наверное, потому что так оно и есть," — подумала она, оглядываясь по сторонам, уже совсем не слушая голос Слизнорта, который стал для неё лишь фоном, подобным громкой музыке, которую её тётя включала, когда приходила домой пьяной в три часа ночи. Её глаза скользнули по полкам, заполненным ингредиентами, частями животных, насекомыми, травами и цветами, которые выглядели слишком инопланетными для того, чтобы быть реальными. Иногда ей казалось, что они наблюдают за ней. Даже сейчас она чувствовала на себе чей-то взгляд, от чего кожа начинала покалывать. Эмилия подавила дрожь при мысли о том, что кто-то или что-то следит за ней, анализируя каждый её шаг. Она сжала губы и стала рассматривать класс, пока её взгляд не наткнулся на... Сириус Блэк смотрел прямо на неё. На мгновение Эмилия застыла, ещё не осознав неловкости ситуации. Их взгляды встретились, и, к её удивлению, он не отвёл глаз, как это обычно бывает, когда кто-то замечает, что его поймали за подобным занятием. Его серые глаза оставались прикованными к ней, не колеблясь, не отворачиваясь. Эмилия моргнула, думая, что, возможно, это ошибка, что он смотрит не на неё, а куда-то за её спиной. Но его взгляд не менялся, и Эмилия не могла оторвать глаза, хотя весь её внутренний дискомфорт нарастал с каждой секундой. Его лицо было напряжённым, словно он о чём-то раздумывал, и Эмилия не смогла удержаться от того, чтобы неловко не пошевелиться в своём кресле. Этот открытый взгляд заставлял её чувствовать себя неуютно. Мальчик сидел за одним столом с Марлин МакКиннон, которая что-то говорила, но её слова терялись в гуле класса и в громком голосе Слизнорта. На губах Эмилии начала появляться лёгкая хмуринка, и она не выдержала, опустив глаза на свой пергамент, на котором оставалось ещё много незаполненных строчек. Однако, даже после этого Сириус Блэк не отвёл своего взгляда. Эта ситуация никак не успокаивала Эмилию. Она надеялась, что после того, как фактически послала Сириуса куда подальше, он сделает именно это и оставит её в покое. Ей казалось, что после её холодного отказа принять его извинения, он решит держаться подальше. Но теперь она начала сомневаться в своей решимости. Эмилия не испытывала ни ненависти, ни симпатии к Сириусу, несмотря на то, что когда-то восхищалась им, как все остальные, считая его главным героем Гриффиндора. Эмилию охватила ненужная тревога: что, если она все-таки сделала ошибку, ведя себя с ним как настоящая стерва и говоря, чтобы он отвалил? Может, если бы они были младше, он бы начал ее дразнить или толкнул бы в грязь, как это бывало в начальной школе, еще до того, как она поступила в Хогвартс. Тетя, которой было крайне мало дела до проявления хоть каких-то материнских инстинктов, однажды сказала ей, что мальчики ведут себя так только потому, что им ты нравишься, но это вовсе не улучшало настроение Эмилии; напротив, от этой мысли у нее начинало крутить живот, и было ощущение, что вот-вот выйдет весь завтрак. Но ведь они уже не дети, и он не швырнул ее в озеро и даже не дернул за волосы, хотя и вылил на нее целый литр апельсинового сока. Эмилия глубоко вздохнула, холодный воздух подземелий наполнил ее легкие, вымывая остатки тревоги, которая перекрывала ей дыхание и вызывала ощущение, будто ее сердце стало слишком большим для грудной клетки. Хотя переосмысление ситуации всегда захватывало ее, она уже научилась справляться с этим — ведь на самом деле ничего страшного не происходило, и Сириус Блэк не собирался сбросить ее с Астрономической башни. По крайней мере, она на это надеялась. Эмилия старалась сосредоточиться на своих записях, силясь вновь вернуться в поток лекции Слизнорта, и прикидывалась, будто не замечает его пронзительного взгляда, который, казалось, буквально прожигал ее щеку. Она делала вид, что сосредоточенно записывает каждое слово профессора, чтобы казаться полностью поглощенной лекцией, и игнорировала того, кто сидел рядом. Ведь она не могла даже убедить себя в том, что Сириус Блэк вдруг начал проявлять интерес к Снейпу. Чувство ужаса вновь захлестнуло ее, когда она вспомнила, что у них с Сириусом будет урок трансфигурации после обеда, но разве он не будет там со своими друзьями? Возможно, он снова найдет радость в том, чтобы не замечать ее существования, как он делал это на протяжении последних семи лет, ведь Эмилия уже больше не могла это терпеть. Погруженная в себя и мысли о прошедшем дне, Эмилия даже не заметила, как подошла к Большому залу. Она стиснула книгу "Хоббит", которую несла с собой, и с трудом переступила через порог, чувствуя, как ноги подкашиваются от нервного напряжения. Ей казалось, что стоит ей войти в зал, как все взоры будут устремлены на нее, хотя, по сути, никто не обращал на нее внимания. Сев в конце длинного стола, она уловила краем уха шепот, но вскоре он угас, и студенты вернулись к своим обычным разговорам. К удивлению Эмилии, все обернулось гораздо проще, чем она ожидала. Она была никем для них, и впервые за долгое время она почувствовала благодарность за это. Но все изменилось в тот момент, когда Сириус Блэк и его компания вошли в зал, шумные, как и всегда. Хотя она постаралась не обращать на них внимания, что-то в его взгляде заставило ее почувствовать себя некомфортно. Она постаралась не думать о том, что случилось накануне, но воспоминания упорно не покидали ее голову. Она попыталась сосредоточиться на лекции Слизнорта, но её мысли все время возвращались к одному и тому же. Время в классе тянулось невыносимо медленно, и когда наконец раздался звонок, Эмилия собрала свои вещи и поспешила к выходу. Она была полна решимости игнорировать все вокруг, включая Сириуса, который, казалось, не отводил от нее глаз весь урок. Ей оставалось надеяться, что, если она будет игнорировать его, все вернется на круги своя, и он забудет о ее существовании, как было всегда до этого.