A deal is a deal

Теперь жители округа могли спать спокойно хотя-бы некоторое время. А мне предстояло возвращение в реальность.  Казалось, прошло уже несколько месяцев, а я все помню, как жители плакали, радовались, обнимали друг друга, узнав о том, что все кончилось. Как возвращалась домой, зная, что теперь смогу перестать бояться. Возможно смогу вновь жить, а не выживать.  Как и говорила Ким — остатки рейдеров разбежались или были убиты через некоторое время. Конечно, мелкие банды пытались громить аванпосты, вновь установить свою власть, но заканчивалось все одинаково. Радиостанция вновь играет старые треки, даже изредка диско, которое выбил Акула. Впрочем, оказалось, что многие совсем не против, а даже за такую музыку. В Процветании жизнь шла своим чередом. Дети росли, не слыша взрыва дымовых шашек и свиста пуль, лазарет наконец перестал быть местом для "пушечного мяса", а стал приятным медицинским учереждением. Разведчики приносили хорошие новости о жизни местных, которые после могли обсуждать между собой другие, в особенности Селена. Смотря на все это, конечно, гордость берет за душу. Гордость за то, что наследие Раша живет в этом месте.  А что же я? Кажется, все намного проще.  Теперь наконец могу жить так, о чем мечтала все эти годы — в спокойствии. Мне всегда хотелось получить немного личного времени на все свои дела, но сейчас, казалось, его слишком много. Привыкнуть к новому ритму жизни, который вел Тим, мне еще тяжело, но он чувствует меня лучше, чем кто либо, потому старается делать многое для моего комфорта. Я отвечаю этим же. Даже молчаливые сцены никогда не отдаляли, а наоборот: его удочка в руках и моя гитара, которую нашла на одном из рейдерских аванпостов, создавали самые запоминающиеся моменты. Это было странно. Я никогда не имела дома, вечно скиталась, спала под мостами и на свалках, усердно работала. Однако, теперь мне хотелось чего-то иного. После похорон Иосифа Сида в Округе стало намного спокойнее, а я наконец смогла навестить того, к кому боялась приходить. Мне кажется, Томас был бы рад тому, что сегодня происходит с этим местом. Жители устроили настоящий праздник: в воздухе пахло жареным мясом и выпивкой, звучала веселая музыка. Никто больше не боялся, что близнецы придут и заберут это место. Просидев с Рашем около часа, я наконец присоединилась к общему веселью. Однако, мое внимание привлекали не танцующие пары, а длинноволосый рыбак, стоящий около лаборатории. Тот взял выпивку с собой — продолжать празднование дома было его отличительной чертой. — Колетт Клейтон снова в строю? Приятно видеть тебя не такой печальной, как раньше. — Тот похлопал меня по плечу свободной рукой, во второй держал полупустой ящик с той самой выпивкой, в нем смирно стояли четыре бутылки, видимо, для нас двоих. — Ну что, прогуляемся, Капитан Чихуахуа? Я уже и забыла, когда тот в последний раз называл меня так. Всегда оправдывался, мол, ты такая же злая, как эти собаки, а мне было забавно. — Да, прогуляемся. — Отвечаю я, приняв приглашение, и мы вместе выходим за ворота Процветания. Я рассказала ему в подробностях все то, что видела в Новом Эдеме, про Итана и Иосифа, про горящее дерево, которое видела, когда уплывала. Он внимательно слушал, не перебивал, иногда задавал наводящий вопрос или просто высказывал свое мнение о ситуации. На душе было слишком спокойно, хотелось, чтобы так оставалось всегда. И как только мы дошли до хижины на реке, я задумалась об этом кардинально. — Теперь я понимаю, почему ты не перебрался в Процветание. Тут все такое умиротворённое, никто и ничего не мешает. — С этого дня ты не нужна им так сильно, как раньше. Может, сможешь даже там чувствовать себя так, как сейчас. — Отвечает мне Тим, поставив ящик с выпивкой на землю, чтобы позже занести в дом. — Что планируешь делать дальше? — Меня там больше ничего не держит. Я даже не знаю, чего хочу. Наверное, для начала, я больше всего хочу выспаться. — Меня тоже ничего не держало в Процветании. Я помогал им, пользовался тем, чем разрешено, приходил туда, чтобы тебя увидеть. Что ж, теперь я могу спокойно провести остаток дней за рыбалкой и журналами с Бритни Спирс. Тим отшучивается, а я легко улыбаюсь. — Тогда я хочу составить тебе компанию. В рыбалке, вечерней рутине, в любой тяжести быть рядом. Только если ты позволишь. Мне хотелось бы видеть тебя постоянно, а не только несколько часов в неделю. Тим качает головой, наконец улыбнувшись мне в ответ. — Чихуахуа маленькие, постелю тебе на полу, этого хватит. Что ж, добро пожаловать домой. Тот поднимает ящик с земли, пропускает меня первой, а после заходит в дом следом и закрывает дверь. Говорят, что с правильным человеком каждый день становится правильным. Не отрицала. Поздним вечером, лежа с Эрншо младшим в одной постели, на ум приходит только такое. Кажется, я слишком сильно его любила, что гордость и стены неприступности в моем характере уходили на второй план. Так было легче, но ему, конечно же, я ничего не скажу — не умею красиво говорить, даже такие, казалось, простые слова, вызывали у меня странные ощущения. Доказывать чувства вниманием и действиями куда легче, впрочем, Тим привык к моим подколам и глупым замечаниям.  — И надолго ли это? — Однажды интересуюсь я, находясь в его объятьях. — Этот покой. В Округе не бывает спокойно слишком долго, а значит скоро опять придется жертвовать всем.  — Не думай об этом. У нас впереди целая вечность, чтобы узнать, и даже больше.  И после очередного его поцелуя думать о плохом совершенно не хочется. На них у меня будет вечность и даже больше.

***

После смерти Сида все изменилось. Новому Эдему нужен был правитель, а ещё нужнее поддержка с восстановлением поселения. Поэтому и был создан союз, состоящий из трех человек от Процветания и трех из Нового Эдема. Мы называли его триумвират. Таким образом, Эдем находился под покровительством Процветания, но являлся его самостоятельной частью со своим самоуправлением и правилами. Мы не вмешивались в их образ жизни, они не вмешивались в наш. Поначалу эдемщики хотели, чтобы я перешла на их сторону, думали, что им нужен Судья. Однако, мне пришлось им отказать. Единственным выходом стало обращение к Ким, а она, в свою очередь, обратилась к Колетт. Девушка повозмущалась, но ради помощи Ким решила присоединиться к союзу, однако, большую часть работы производили миссис Рай и Джером Джеффрис. Он являлся Пастором, потому легко находил общий язык с сектантами. Все остались довольны. Мне не нравилось в Процветании. Вся эта атмосфера содружества была не для меня, уж очень сильно она напоминала прошлое до коллапса. Убедившись, что обстановка пришла в себя после битвы с близнецами, у нас с Иоанном состоялся важный разговор. Он вновь торчал у Роже, рассказывая ему про самолеты, которые тот так хотел испытать. Пришлось прервать их идиллию, попросив Сида отойти со мной ото всех. — Случилось что-то серьезное? Не томи, Помощник. — У меня нет этой должности уже семнадцать лет, а ты все привык называть меня так. — Я вздыхаю, встав напротив Иоанна и взяв его за руку. — Послушай, я знаю, что ты привык к этому месту, к людям здесь. Это твой дом, тебе всегда будет проще остаться здесь, но я ничего не чувствую к этому месту. Я до сих пор ловлю косые взгляды в свою сторону, знаю все, что говорят обо мне. Мне жаль, что я больше ничего не могу сделать, чтобы изменить мнение о себе, но и оставаться тут я тоже не могу. Давай уйдём? Мы сможем навещать Тима, приходить сюда столько, сколько захочешь, только не жить с мыслью, что из-за своих решений я чужая. Ну же, не молчи. Тот приобнимает меня, смотря куда-то вдаль, на розовый рассвет над Округом. — Значит, мне больше не придется слушать рассказы Роже о Франции? Мне нравится. Мы уйдем. Это решение приняло все наше окружение, начиная семьей Рай и заканчивая Тимом с Колетт. Старый дом, недалеко от бункера Иоанна, очень хорошо сохранился. Знакомая мне река, возвышенность, после которой я попала в плен к Иосифу. Я помню каждый шкафчик, каждую полочку. Ощущение, что тут уже кто-то побывал, навел порядок, переставил мебель, но не задержался надолго — близнецы умели сгонять людей с их домов. Впрочем, сейчас мы были в полной безопасности — остатки рейдеров в Округе разбежались кто куда. В этом месте все началось, в этом и закончится. Весь день ушел на то, чтобы вернуть месту прежний жилой облик. Вооружившись банками с краской, которые я нашла во дворе, а после смешала с растворителем, мне захотелось сделать это место немного ярче. Весеннее солнце все пекло, пока я рисовала и рисовала незамысловатые узоры: цветы, животных, какие-то сюжеты из головы или из жизни. К наступлению темноты весь дом был украшен яркими орнаментами, а я , испачкав руки в краске, сидела около костра, в котором Иоанн сжигал старые и ненужные вещи. Застегнув молнию на кофте, я порылась в рюкзаке, в котором лежали все вещи, что я забрала из Процветания — одежда, карты, которые обещала дорисовать для Стручка, а он был единственным, кто с самого начала относился ко мне хорошо и нравился больше всех, несколько карандашей разных цветов, так как ручки сейчас нигде не найти. Нашла и маску Судьи, которую оставлять в Процветании было бы преступлением. Иоанн присел рядом со мной, наблюдая, как я разглядываю белый предмет. — Все еще носишь ее с собой? Забудь, Эва, смерть Иосифа — вина Итана Сида, а он за нее уже ответил. Ты сделала все, что смогла. Пойдем домой, холодает. — Ты иди, я догоню тебя. Дай мне несколько минут. Сид понимающе кивнул, оставив меня наедине с собой. Я встаю с места, подхожу ближе к костру. Недавно я сама разожгла такой же на вершине старой дамбы, однако, не все, что я могла бы забыть, сгорело в тот день. Посмотрев на белую деревянную маску в моих руках, я за долю секунды принимаю решение. Бросаю вещь в костер, смотрю, как она горит, разворачиваюсь и ухожу. Условия сделки были выполнены, она мне больше не нужна.