You got me feeling like a Psycho

Они стали похожи на тех, кто был до вируса, когда они были обычными друзьями Джейка. Время до того, как шестеро из них заразились и превратились в садистов и психопатов-убийц, вызванных вирусом. Где они снова стали друзьями? Нет, даже близко не были. Джейк все еще был неинфицированным, здравомыслящим и человечным из их группы, и он все еще не чувствовал себя комфортно рядом с ними, все еще сохраняя бдительность, несмотря на то, что у всех у них теперь есть некое рациональное мышление и эмпатия, которая не ограничивается только ножами и убийствами. Они все еще помнили Джейка, и теперь они все были с ним и заботились о нем. Они все… стараются. А Джейк? Ну… он ценит их защиту, даже если они жестоки, и им все равно нравится убивать. Сонхун вместе с Джейком собирал припасы, когда к Джейку подбежал зараженный с дикой ухмылкой, пеной изо рта и черными глазами, устремленными в подземный мир. Но прежде чем зараженный добрался до Джейка, Сонхун метнул кинжал, который попал ему в горло. Зараженный падает на землю, захлебываясь кровью, которая фонтаном брызжет из его шеи, а его удивленные черные глаза встречаются с такими же черными зараженными глазами Сонхуна. Сонхун лишь ухмыляется, с садистским удовольствием наблюдая за тем, как тело зараженного дергается и истекает кровью, а затем останавливается. — С-спасибо, — заикается Джейк, его обычные карие глаза наблюдают, как Сонхун вытаскивает окровавленный кинжал из тела. Сонхун вытирает кинжал об одежду зараженного, прежде чем вложить его в ножны. Его поведение меняется, садистский блеск в его глазах сменяется мимолетным проблеском чего-то более человеческого. — Не нужно меня благодарить, Джейк. Мы прикрываем спины друг друга, — говорит он, и в его тоне всплывает намек на товарищество, которое они когда-то разделяли. Джейка не покидал парадокс их существования — группа зараженных друзей, защищающих друг друга среди хаоса. Пока они продолжали рыться в мусоре, странное подобие нормальности воцарилось над ними, хотя и испорченное постоянной угрозой зараженного мира снаружи. Зараженная группа, все еще таящая в себе психоз, продемонстрировала неожиданное… взаимное согласие в своих действиях, особенно когда дело дошло до защиты Джейка. Поход за припасами продолжался, каждый член группы демонстрировал свой уникальный набор навыков, приобретенных во время выживания в этом адском мире. Динамика между Джейком и инфицированными друзьями, казалось, колебалась между отголосками их прошлого товарищества и суровой реальностью их нынешнего существования. Когда они вернулись в убежище, нагруженные припасами, Джейк не мог не задаться вопросом, есть ли проблеск надежды, похороненный под слоями жестокости. Инфицированная группа, движимая врожденным желанием защитить то, что осталось от их человечности, и Джейк, прокладывали себе путь через сложности выживания рядом с теми самыми существами, которых он когда-то считал друзьями. Другой случай произошел во время напряженной встречи с группой враждебно настроенных выживших. Отчаяние довело их до грани безумия, и, когда они приблизились к Джейку, Ни-Ки вышел из тени с безумной ухмылкой. Его черные глаза сверкали садистским весельем, пока он быстро выводил из строя угрожающих выживших, его методы были жестокими и беспощадными. Можно было подумать, что группа легко расправится с одним зараженным, ведь сила в количестве, но вы ошиблись бы, потому что движения Ни-Ки были быстрыми, но в то же время садистскими и жестокими: он с легкостью резал горло выжившим, уворачиваясь от их атак. — Не думай, что мы делаем это ради тебя, идиот, — насмехался Ни-Ки, его садистская манера поведения не изменилась, даже когда он отбивался от нападавших. Джейк, испытывая чувство облегчения и дискомфорта, не мог не признать, что его защита тесно связана с присущей инфицированным склонностью к насилию. Джейк не знал, что его слова: «Не думай, что мы делаем это для тебя» воспринимаются всерьез. Это привело к тому, что все шестеро были на грани помешательства, когда Джейк решил отправиться на поиски припасов один, без них, и это заняло гораздо больше времени, чем обычно. Длительное отсутствие Джейка разжигало в них тревогу и напоминало о вновь обретенном чувстве привязанности, которое они не могли до конца осознать. Чонвон стал проявлять беспокойство в виде беспорядочных движений, его черные глаза устремлялись к входу при каждом отдаленном звуке. Сонхун, обычно спокойный, с нехарактерным для него нетерпением вертел в руках нож, его взгляд был прикован к двери, словно ожидая возвращения Джейка. — Он чертовски долго возится, — пробормотал Джей, и его садистская ухмылка на мгновение сменилась нахмуренными бровями. Непредсказуемость их эмоций, усиленная вирусом, делала ожидание невыносимым. Ни-Ки, прислонившись к стене, старался сохранять безразличие, но редкие взгляды, которые он бросал в сторону входа, выдавали искреннее беспокойство, которое противоречило его обычной садистской манере поведения. Сону, известный своим спокойным созерцанием, не мог подавить растущую тревогу, которая проступала на его лице. Хисын, обычно стоический, сжимал в руках серп, что было физическим проявлением внутреннего беспокойства. Когда напряжение достигло пика, скрип двери убежища возвестил о возвращении Джейка. Его присутствие на мгновение ослабило нарастающее беспокойство, но облегчение было недолгим: он вошел один, и его взгляд встретился с их взглядами с отстраненной беззаботностью. — Где ты был? — потребовал Сонхун, в его тоне сквозь зараженную оболочку пробивалось редкое проявление искреннего беспокойства. Остальные вторили ему, и их глаза искали на лице Джейка объяснения. — Вам всем не все равно, потому что…? — спросил Джейк, закатив глаза и бросив на стол сумку с собранными вещами. Консервы, бутылки с водой и другие предметы с грохотом упали на стол, некоторые из них выкатились из сумки и упали на пол. Зараженная группа обменялась взглядами, в их почерневших глазах отразилась смесь разочарования и необъяснимого чувства привязанности. Невозмутимый ответ Джейка разжег их внутренний конфликт: остатки прежней сущности столкнулись с вирусным влиянием, стремившимся уничтожить всякое подобие человечности. — Может быть, мы просто не хотим заниматься поисками новой человеческой игрушки, — ответил Ни-Ки с сарказмом, который едва скрывал скрытое беспокойство. Чонвон, обычно спокойный, с трудом пытался выразить бушующие в нем эмоции. — Ты нужен нам здесь, — пробормотал он, неохотно признавая необъяснимую связь, которую они чувствовали по отношению к Джейку. В глазах Сонхуна мелькнуло раздражение и что-то граничащее с уязвимостью. — Не заставляй нас объяснять тебе, Джейк. Мы… мы просто делаем это, хорошо? Остальные кивнули в знак молчаливого согласия, их зараженные личности боролись с потребностью в связи, которая выходила за рамки вируса. Сложные эмоции разворачивались в удушливом воздухе убежища, диссонирующей симфонией перекликаясь с хрупкими нитями человечности, все еще переплетающимися с поглощающей их тьмой. — Да, да, как скажете, садисты-социопаты, — с горечью говорит Джейк, поднимаясь в свою комнату в убежище. Учитывая, что их убежище — это заброшенная тюрьма, найти себе комнату было очень просто, ведь в здании было так много комнат, что можно сказать, что это излишество, когда в нем живет всего 7 человек. Зайдя в комнату, он бросает сумку на пол и опускается на матрас с потертыми подушками и тонким одеялом. Его лицо утопает в мягком материале после нескольких часов, проведенных в поисках припасов и защиты от зараженных. Он поворачивает голову, его взгляд падает на грязный, но на удивление исправный ноутбук. Сев, он берет ноутбук и ставит его перед собой. Он ощущает прилив знакомых чувств и ностальгии, когда видит, как ноутбук загружается на главный экран. Используя сенсорную панель, он нажимает на файлы и просматривает десятки сохраненных воспоминаний и фотографий их доапокалиптической жизни. Наконец он останавливается на одном из многих видеороликов, хранящихся в его коллекции. Джейк вздыхает, просматривая видео, и на его лице появляется тоскливое выражение. Слава богу, кто бы ни изобрел зарядные устройства на солнечных батареях, потому что в апокалипсисе, где вирус превращает людей в садистов-психопатов, становится крайне скучно, когда интернета и электричества больше нет. Он до сих пор помнил тот день, когда все шесть его друзей заразились, и его разум снова и снова воспроизводил эти воспоминания. — Ч-чонвон? Сонхун? Р-ребята? Пожалуйста, не делайте этого, — умолял Джейк, отступая назад и истекая кровью, так как порезы от ножа резали его кожу как масло. Но Чонвон лишь садистски смеялся, а Сонхун вертел нож в руках, и оба медленно шли к Джейку, как хищники, загнавшие добычу в угол. Но не только они, все его друзья были заражены. У Ни-Ки, Сону, Хисына и Джея были черные глаза, и они психически ухмылялись Джейку. Знакомые глаза, которые Джейк знал раньше, были все черными как смоль, глядя в душу Джейка. Почему они заразились, а Джейк нет? Теперь он был добычей. — Шестеро против одного, как же ты жалок, Джейк. — Ни-Ки насмехался, он был весь в крови после того, как убил еще нескольких человек по пути к своему дому. Сону, Хисын и Джей просто смотрели на него, кровь была забрызгана на их одежде, лицах и руках, которые держали любой предмет, убивающий боль сильнее всего. Джейк чувствовал, как его сердце колотится в ушах, металлический привкус страха смешивался с медным запахом крови, наполнявшим воздух. Он все еще чувствует тот же медный запах, выживая вместе с извращенной версией своих друзей. Он единственный не зараженный среди них. — Джейк’хён, с днем рождения! Чонвон, нормальный Чонвон из прошлого, улыбается и машет в камеру вместе с остальными. Это было их сообщение на день рождения, которое он успел сохранить на своем ноутбуке. Их глаза были нормальными, а не черными воротами садистского ада, в котором они сейчас находились. Они были нормальными, а не теми психами, которыми они сейчас являются. — Спасибо, ребята, — пробормотал Джейк в пустую комнату, в его голосе звучала благодарность и меланхолия. Он не мог не тосковать по тем дням, когда дни рождения отмечались с искренней радостью, лишенной преследующих теней, отбрасываемых зараженными версиями его друзей. Пока длилось видео, запечатлевшее застывшие во времени моменты, Джейк неизбежно возвращался к текущей реальности. — Я скучаю по вам, — пробормотал он с грустной улыбкой, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, когда он видит своих шестерых друзей чистыми, а не монстрами, которыми они стали. Странно, что с момента вспышки вируса прошло уже несколько месяцев, несколько месяцев с тех пор, как Джейк освободил их из клеток. За ним последовали друзья, с которыми он жил, и стояли у входа: — Мы здесь, ты знаешь, — внезапно появился Хисын, скрестив руки. За его спиной стояли остальные, некоторые из них выглядели почти обиженными и тоскующими, другие же скорчили горькую гримасу. Джейк лишь насмехается, закрывая ноутбук. — Нет, это не так. Вы не они, и никогда ими не будете. — твердо заявляет он, убирая ноутбук в надежное место. Чонвон подался вперед, в его черных глазах мелькнул вызов. — Мы пытались приспособиться к этому беспорядочному миру. Что еще ты от нас хочешь? В его словах звучала искренняя мольба, желание найти понимание среди хаоса, который определял их новую реальность. Однако Джейк оставался непоколебим, его взгляд был прикован к экрану ноутбука, молчаливо свидетельствуя о разительном контрасте между прошлым и настоящим. — Ты — не они, — повторил он, и его слова эхом разнеслись по комнате. Сонхун, который до этого молчал, наконец заговорил, и в его голосе прозвучали нотки уязвимости. — Мы все еще рядом с тобой, Джейк, — признался он, и сквозь садистский фасад пробился намек на искренность. Ни-Ки, известный своей прямотой, добавил: — Мы больше не те парни, но мы все еще твои друзья. Смирись с этим. В его словах прозвучала странная смесь дружбы, которую они все еще помнили, и жестокой реальности их зараженного существования. Сону вздохнул и добавил: — Вирус… превращает нас в это, но он не дает нам амнезию. Джейк усмехается и закатывает глаза на слова Ни-Ки и Сону. — Ох! Все еще друзья, возьми. Ты также сказал: «Не думай, что мы делаем это ради тебя, идиот», — ты здесь только ради этого. Ты думаешь, что просто защищать меня сработает? Чушь. Просто убей меня, пока у тебя есть шанс, зачем ты вообще остаешься со мной? Уходите! Устройте себе кровавую резню, как вы всегда любите делать! Я уже отказался помогать вам всем, — восклицает Джейк, его голос становится все громче. В комнате повисла неловкая тишина, пока слова Джейка висели в воздухе. Зараженные обменялись взглядами, в их почерневших глазах отразились разочарование, обида и томительное чувство привязанности. Ни-Ки, не обращая внимания на вспышку Джейка, сделал шаг вперед. — Ты думаешь, мы здесь только для того, чтобы убивать? Мы любим убивать, но… Джейк, ты — последняя связь с тем, кем мы были раньше. Дело не только в том, чтобы защитить тебя, а в том, чтобы сохранить хоть какое-то подобие человечности в этом поганом мире… Прости, что нам потребовалось столько времени, чтобы понять это после того дерьма, через которое ты прошел, но теперь мы здесь, разве не этого ты хотел? Чонвон, чье обычно стоическое поведение было нарушено вспышкой эмоций, добавил: — Мы можем быть другими, но это не значит, что мы полностью потеряли себя. Ты — часть этого прошлого, Джейк. Прошлого, за которое мы отчаянно пытаемся держаться. Сонхун, молча наблюдавший за происходящим, заговорил с нотками разочарования в голосе. — Ты не единственный, кто испытывает трудности. Мы пытаемся приспособиться, но ты отталкиваешь нас, словно мы чудовища. Может, так оно и есть, но это не значит, что ты нам безразличен. Противоречивые эмоции зараженной группы были ощутимы, их попытки примириться с мрачной реальностью и сохранившимися фрагментами прежнего «я» были очевидны в их словах и выражениях. Джейк, однако, оставался упрямым, отводя от них взгляд. — Я не нуждаюсь в твоей защите и уж точно не нуждаюсь в твоей извращенной версии дружбы. Только… Просто оставьте меня в покое… — его голос стал мягче, когда он откинулся на матрас и повернулся к ним спиной, заканчивая разговор. Пока комната отдавалась эхом от тяжести невысказанных слов и невысказанного напряжения, зараженная группа задержалась в дверном проеме, зажатая между жестокостью своего зараженного существования и надломленной тоской по связи, которая сохранялась перед лицом неумолимого мира. Один за другим они оставляют Джейка дуться в одиночестве. Чонвон был последним, его глаза смотрели на теперь заживший шрам на руке Джейка, он был светлым и едва заметным. Это была рана, которую он нанес Джейку несколько месяцев назад, когда они все еще были в камерах, используя острый кусок пластика, чтобы навредить, когда Джейк просто хотел помочь всем им. — Я знаю, что слишком поздно, но… я… сожалею, что причинил тебе боль, Джейк. Я сожалею о каждой секунде этого. — он не получил ответа от Джейка, но он знал, что даже не заслужил его. Никто из них ничего не заслужил.