Эксперимент Уйдейкхаала

Особняк Владислауса Штрауда мрачным силуэтом возвышался на холме, словно зловещий страж, охраняющий границы древней эпохи. Каждый, кто видел его издалека, испытывал неясную тревогу: здание, словно чёрный зуб, вонзалось в небо своими остроконечными шпилями, напоминая о временах, когда страх перед неизвестным был сильнее всего. Фасад особняка был выполнен в готическом стиле из серого камня, который с годами приобрел мрачный оттенок, почти сливаясь с туманами, окутывающими окрестности. Особняк Штрауда ошеломил Джину своим величием. Входя в холл, она почувствовала, как холодный воздух особняка окутывает её плечи, а взгляд постепенно поднимается к высоким сводам потолка, скрывающимся в полумраке. Пространство казалось безграничным, словно само время застыло в этих стенах. Каждый шаг по мраморному полу отзывался гулким эхом, смешиваясь с приглушенным шёпотом сквозняка. Она остановилась у стены, где в тяжелых золочёных рамах висели картины. Старинные портреты смотрели на неё с неподвижностью, присущей вековой памяти, а сложные пейзажи напоминали о местах, которых она никогда не видела. Джина не могла отвести взгляд — от этого места веяло мистической красотой, которая внушала и трепет, и необъяснимый страх. — Нравится? — раздался глубокий голос Влада у неё за спиной. Она вздрогнула, обернулась и кивнула, чувствуя, как какая-то неясная дрожь пробегает по позвоночнику. Его присутствие оказалось таким подавляющим, будто само пространство склонялось перед ним. Влад едва заметно улыбнулся и сделал приглашающий жест, ведя её по величественной лестнице на второй этаж. Штрауд остановился у одной из дверей и плавным движением отворил её, пропуская Джину вперёд. — Это будет твоя комната, — мягко произнёс он. Джина шагнула внутрь. Её взгляд тут же задержался на интерьере — светлые пастельные тона стен, изящный кружевной балдахин над широкой кроватью, тонкий аромат лаванды, витавший в воздухе. Комната выглядела неожиданно уютно, не соответствуя общей мрачной атмосфере особняка. Складывалось ощущение, что этой комнаты не должно быть или она здесь вообще по ошибке. — Здесь ты будешь спать, — продолжил он, оглядев её неподвижную фигуру. — И, кстати… пожалуйста, переоденься. Я не могу видеть этот развратный наряд. Действительно, наряд девушки так отвращал древнего аристократа, от чего хотелось лишь плеваться. Ваторе нарядил её в одежду портовой шлюхи. Влад не мог терпеть такой наряд в своём прекрасном особняке. Джина взглянула на Влада, пытаясь понять, заботится ли он таким образом или же всё дело в отвращении? Однако, смотря на себя сверху вниз, Джина понимала, что скорее всего дело обстояло всё-таки в отвращении. Штрауд, ничего больше не сказав, вышел. Девушка медленно повернулась к зеркалу. «Развратный наряд» — костюм, который выдал Калеб, действительно выглядел слишком уж откровенно, но раньше девушка не ощущала отвращения. Сейчас же… В таком наряде на улицу даже стыдно выйти, не то, что показаться перед кем-то! Джина осторожно сняла его, стараясь не мять, и аккуратно сложила на стул. «Может, выбросить?» — мелькнула мысль. Но, немного поколебавшись, она решила оставить. Пусть будет. Вдруг придётся вернуть его Ваторе. Кто знает. На кровати же Джина обнаружила одежду, явно приготовленную для гостьи. На первый взгляд это показалось ей платьем, но, развернув ткань, девушка осознала, что перед ней настоящая форма служанки. Девушка ощутила лёгкий укол разочарования. Она коснулась гладкой ткани, не понимая, зачем ей в это переодеваться. Только вот… Был ли выбор? Быстро переодевшись, Джина взглянула на своё отражение. Форма оказалась простой и строгой, скрывала практически всё её тело, оставляя лишь руки и лицо. Если прошлые наряды олицетворяли свободу, то этот — подчинение. Джина провела рукой по ткани, словно пытаясь привыкнуть к новому ощущению. Причесав волосы, она глубоко вздохнула и вышла из комнаты. Влад ждал её у лестницы. Его холодные глаза на мгновение потеплели и он повёл её вниз. Они остановились в огромном зале. Орган, чёрный и величественный, занимал значительную часть пространства. Влад подошёл к нему, а затем обернулся, чтобы взглянуть на девушку. Взгляд оказался оценивающим, почти восхищённым. Когда Влад стал рассматривать гостью в выданной им форме, и так мёртвое сердце, казалось, замерло на мгновение. Эта форма, длинная, с изящными складками старинной ткани, словно оживила его собственные воспоминания из прошлого. Она являлась воплощением той элегантности и строгости, которые вампир всегда считал утраченными в современном мире. Свет от высоких окон мягко ложился на её фигуру, подчёркивая плавность линий женского силуэта. Влад почувствовал, как внутри смешиваются два противоположных чувства. Первое — удовлетворение. Джина идеально вписалась в атмосферу этого дома, как часть древней картины, будто всегда должна была быть здесь, среди этих стен. Но второе чувство… Это — лёгкая боль, едва заметный укол в мёртвой душе. Он знал, что эта форма — не только символ его власти, но и её подчинения. Джина, надев форму служанки, перестала принадлежать себе. Теперь Штрауд распоряжался судьбой этой несчастной девушки. Этот наряд подчёркивал границы, которые он сам воздвиг между ними. Джина смотрела на вампира взглядом, полным замешательства, словно не понимала зачем он нарядил её в это. Вероятно, девушка даже чувствует себя пленницей. Хотя, по сути, она такой и являлась. Влад позволил себе едва заметную улыбку — холодную и хитрую. — Ты прекрасна, — тихо произнёс он. Его голос был наполнен восторгом и чем-то ещё. Чем-то таким, что девушка до конца не могла уловить. Джина слабо улыбнулась, пытаясь скрыть смущение. Новый наряд, хоть и выглядел очаровательно, только вот не приносил радости. Тяжёлая ткань, строгие линии — всё это казалось символом какого-то плена. Она думала, что сможет ходить в чём хочет. Но…увы. — Итак, Джина, покуда ты моя слуга, то должна знать несколько правил, — проговорил древний вампир. Он начал медленно обходить гостью, не спеша, будто пытаясь изучить её с новой стороны. Джина вдруг ощутила себя словно нараспашку, уязвимой под этим холодным взглядом, который проникал, казалось, до самой души. Девушка кивнула, стараясь сохранять хладнокровие, хотя внутри неё всё сжималось от тревоги. — Хорошо, — произнесла она, почти шёпотом. Влад остановился прямо перед ней и сложил руки на груди. Он понятие не имел как она отнесётся к тому, что он скажет. А вообще ему было всё равно. Поначалу, наверное, будет отрицать и сопротивляться. Однако со временем привыкнет. Обязательно. — Первое правило: ты обращаешься ко мне «господин», — произнёс медленно вампир, подчёркивая каждое слово. — Всегда. Наблюдая за девушкой, аристократ вдруг ощутил странное сочетание удовольствия и спокойствия. Она стояла перед ним, явно растерянная, злая, но в то же время не способная что-то сделать. Ему оказалось очень приятно видеть такое состояние — готова бросить вызов, но не может. Джина растерянно раскрыла рот, не в силах сдержать удивления. Это требование казалось ей абсурдным, даже оскорбительным. Калеб никогда не просил её подобного. Да что там! Она его даже боссом не называла! А здесь… «Какой к чёрту господин?! Что это ещё за игры?» — Но… — начала она и голос дрогнул. — Зачем? Влад небрежно отмахнулся, будто её сомнения не имели никакого значения. Ему нравилось ставить эту девушку в положении рабыни. Хотя так оно и было. Она должна знать своё место, особенно здесь, в его прекрасном древнем доме. Должна понимать, что здесь никаких вольностей терпеть не станут. — Это правило такое, — спокойно пояснил он. — Второе правило: ты выполняешь всё, что я тебе прикажу, покуда ты — моя слуга. Джина почувствовала, как внутри нарастает гнев. Его слова звучали, как удар хлыста, холодные и безапелляционные. Она смотрела на Влада, широко раскрыв глаза, словно надеясь, что это просто жестокая шутка. Но по лицу было видно: он говорил абсолютно серьёзно. — Всё?! — прошипела девушка голосом, полным гнева и унижения. Она сжала кулаки, уже готовая попытаться сорвать с себя этот ненавистный наряд. — Я думала, что лишь буду убирать и готовить! Влад слегка кивнул. Он не ел человеческой еды, да и вообще не мог даже переносить её запах. Однако Джина должна же чем-то питаться. Поэтому будет готовить лишь себе. А для него уже готовить непосредственно себя. Только о последнем она даже не догадывалась. И не догадается. — Так и есть, — подтвердил он и в голосе всё же мелькнула нотка иронии. — Однако есть ещё кое-что. Правило третье: никогда не заходить ко мне без стука. Моя комната чуть дальше твоей. Джина смотрела на него, пытаясь осмыслить происходящее. Она чувствовала себя пойманной в ловушку. Протесты разбивались о стену невозмутимого спокойствия. Влад давал лишний раз понять, что свободы в этом поместье ей не видать. — Четвёртое правило: за повинность следует наказание. Поняла? — голос Влада прозвучал тихо, но в нём ощущалась сталь, от которой у Джины по спине пробежал холодок. Она смотрела на него, пытаясь осознать сказанное. Как он может так говорить? Наказывать её? Разве она заслужила такое отношение? Даже Калеб, с его грубостью и наглостью, никогда не позволял себе подобных угроз. Он вообще, оказывается, к ней довольно нежно относился. По сравнению с этим высокомерным, властным… — Наказание?! Да вы… — девушка сжала кулаки, готовая выпалить гневные слова. Голос буквально дрожал от эмоций, в нём смешались злость, растерянность и горькое чувство бессилия. Но Влад, словно читая её мысли, поднял руку, мягким, но властным жестом останавливая на полуслове. Реакция жертвы напоминала ему хруст стекла: яростный взгляд, сжатые кулаки, дрожь в голосе — всё это было почти трогательно. Но он не испытывал жалости, наоборот, каждое проявление непокорности лишь усиливало его желание держать ситуацию под полным контролем. Она пыталась сопротивляться, но вампир знал, что это сопротивление бесполезно. В ней горела искра, которая раз за разом натыкалась на ледяную стену и гасла. — Джина, — произнёс вампир с ледяным спокойствием, — если ты будешь делать всё, что тебе полагается, то не узнаешь, что такое наказание. Внутри девушки всё кипело. Она не привыкла к такому отношению. Её свобода, воля — всё это будто разлетелось вдребезги в этом проклятом особняке. — А если мне не понравится? — отчаянно выпалила она. — Я ведь могу уйти? Влад, услышав вопрос, слегка усмехнулся. Его улыбка была одновременно успокаивающей и угрожающей. Он подошёл ближе, смотря на неё так, будто собирается тут же наказать её. Конечно, вампир знал, что она не уйдёт. Её попытка сопротивления казалась такой трогательной и наивной. Джина не могла уйти. Не сейчас, не потом. Никогда. Она была его: собственностью, игрушкой, вещью, жертвой. Штрауд мог делать с ней что угодно и никто не осмелится ему помешать. — Конечно, Джина, — произнёс Влад медленно, с притворной мягкостью, почти ласково. — Ты можешь уйти, когда тебе вздумается. Девушка уже хотела обрадоваться, но он вдруг наклонился к ней ближе: — Но помни: если ты уйдёшь, то дороги назад не будет. Его слова прозвучали окончательным приговором. Джина почувствовала, как в груди нарастает тяжесть. Влад смотрел на неё, словно проверяя, как далеко его жертва готова зайти, чтобы отстоять свою независимость. Но во взгляде холодных глаз был и ответ: она уже проиграла. Штрауд внутренне улыбался сам себе. Маленькая девочка попалась прямо в его ловушку, как мышка. Маленькая, невинная и такая желанная. Влад был готов сосать её хоть каждый день. И он определённо знал, что следующая ночь станет для Джины особенной. Очень особенной.