(Не) Скрытая правда

Прошло всего пару дней, и Вэй Усянь понял, как жестоко он ошибся в своем выборе. Ослику, который так кстати подвернулся ему под руку в деревне Мо, было невозможно угодить. — Видишь?! Мне даже с кражей осла не везет!   Никто не смог удержаться от закатывания глаз.   — Тогда почему ты не избавился от него? Разве не быстрее было бы просто дойти пешком?! — спросила Вэнь Цин.   — Но я люблю своего Яблочка!   — Яблочка?!   — Это дурацкое имя осла, — сказал Цзинь Лин, заставив Вэнь Цин невозмутимо взглянуть на Вэй Усяня, прежде чем устало вздохнуть. Зачем она вообще пыталась его вразумить?!   — Эй! Это все равно лучше, чем Фея! — сказал Вэй Усянь Цзинь Лину.   — Фея? — с любопытством спросила Цзян Яньли.   — Это имя его собаки, — сказал Вэй Усянь, смеясь, заставив мальчика покраснеть, когда все посмотрели на него так же, как Вэнь Цин посмотрела на Вэй Усяня несколько секунд назад.   — Но Фея — хорошее имя... — Пробормотал Цзян Чэн, и все взглды обратились на него.   — О, А-Чэн, — хихикнула Цзян Яньли, а Вэй Усянь расхохотался.   Хотя это был всего лишь осел, есть он соглашался исключительно свежую, молодую травку, омытую чистейшей утренней росой. Если кончик травинки едва-едва начинал желтеть, животное считало такую еду уже недостойной себя. Проезжая мимо какой-то фермы, Вэй Усянь стащил для него немного пшеничной соломы, но ослик не оценил такого жеста, и, пожевав ее совсем чуть-чуть, выплюнул с оглушительным «тьху!» Но если же осел не вкушал еды высшего сорта, то начинал вредничать, отказывался двигаться с места и лягался во все стороны. Несколько раз он чуть было не лягнул Вэй Усяня. Вдобавок ко всему, его протяжный рев было просто невозможно слушать.   — Ради всего святого, было бы лучше, если бы ты просто поджарил его, — фыркнул Не Минцзюэ, заставив Вэй Усяня протяжно заскулить:   — Не-е-ет!   Этот ишак ни на что не годился! Мысли Вэй Усяня постоянно возвращались к его мечу. Скорее всего, его забрал глава какого-нибудь именитого Ордена, повесил на стену в качестве трофея и теперь хвастал им всем своим друзьям. — Серьёзно? — спросил Цзян Чэн, приподняв бровь.   — Ну, его не повесили, но он находился в Ордене Цзинь.   Мадам и молодой господин Цзинь из прошлого, а также Цзян Чэн нахмурились. — Цзинь? Почему не Цзян?   Вэй Усянь пожал плечами.   Немного попетляв, дорога вывела их к обширным фермерским угодьям какой-то деревни. Здесь путники могли укрыться от палящего солнца под пышной японской софорой, заросшей сочной, зеленой травой. Подле дерева находился старый вырытый колодец, а рядом с ним стояли ведро и ковш, предусмотрительно оставленные здесь фермерами для мучимых жаждой путешественников. Ослик, едва завидев столь манящую траву, понесся к дереву, и ничто не могло заставить его уйти. Вэй Усянь покорно слез с него и шлепнул по его солидному заду: — В твоих венах явно течет кровь каких-нибудь именитых ослов, угодить тебе даже сложнее, чем мне. Осел плюнул на него в ответ.  Цзинь Цзысюань фыркнул.   Пока они бесцельно дурачились, со стороны полей подошла группа людей. От этих людей в хлопковых одеждах и соломенных сандалиях, держащих в руках самодельные бамбуковые корзины, так и веяло очарованием деревенской жизни. Среди них была молодая девушка с круглым лицом, которое можно было бы назвать изящным. Похоже, эти люди уже долго брели по изнуряющей жаре и теперь тоже хотели отдохнуть в теньке и глотнуть холодной водички, но увидев явно недружелюбно настроенного осла, привязанного к дереву, и сумасшедшего с растрепанными волосами и макияжем висельника, подходить не спешили.  Вэй Усянь всегда считал себя чрезвычайно галантным по отношению к женщинам, так что он подвинулся, освобождая место и принялся усмирять осла. Увидев, что сумасшедший был безобиден, люди, наконец, осмелились подойти ближе. Щеки их раскраснелись, а сами они буквально взмокли от пота; кто-то начал обмахивать себя руками, кто-то черпать воду. Круглолицая девушка села у колодца и улыбнулась Вэй Усяню, как будто бы она знала, что он освободил место специально для нее. Лань Ванцзи поднял бровь, заставив Вэй Усяня хихикнуть.   Один из людей держал в руке компас. Посмотрев вдаль, он озадаченно опустил взгляд: — Мы уже у подножия горы Дафань, почему стрелка до сих пор не начала двигаться? — Что это за странный компас?.. — пробормотал Не Минцзюэ, наклонившись вперед и прищурившись.   Люди из прошлого делали то же самое, а молодые люди понимающе хихикали.   И стрелка, и сам компас выглядели как-то странно, что было неудивительно: это был не обычный компас. Он не указывал ни на север, ни на юг, ни на запад, ни на восток. Он указывал только в одном направлении – в направлении темных созданий и потому назывался «Компас Зла».   — Компас чего?! — спросила потрясенная мадам Цзинь.   — Это звучит так... Интересно. Удивительно! Создатель, должно быть, был гением, — похвалил Не Минцзюэ, люди из прошлого кивнули в знак согласия.   Вэй Усянь понял, что это, вероятно, был бедный клан культиваторов из сельской местности. Помимо высоколобых, богатых кланов, были также более мелкие кланы, такие как этот, которые закрыли свои двери и культивировали самостоятельно. Вэй Усянь подумал, что они могли покинуть свою деревню, чтобы найти клан, которому они были дальними родственниками, или отправиться на ночную охоту.   — Ох.   Лидер группы, человек средних лет, жестом подозвал людей попить воды и ответил: — Может быть, твой компас сломался? Я дам тебе новый потом. Гора Дафань менее чем в пятнадцати километрах от нас, так что сильно задерживаться не будем. Мы проделали большой путь, и если сейчас мы дадим слабину, другие обойдут нас, и все усилия пропадут даром. Значит, все-таки ночная охота. Многие заклинатели в независимости от клановой принадлежности путешествовали по разным местам и изгоняли там злых духов. Это называлось «охота», а из-за того, что темные создания часто проявляют себя именно ночью, возникло словосочетание «ночная охота». Кланов заклинателей было великое множество, но действительно достойные внимания можно было пересчитать по пальцам. Не у всех предками были выдающиеся личности, и, чтобы добиться известности и почтения, клан средней руки должен проявить себя. И если клан мог захватить опасного монстра, терроризирующего округу, то тогда к нему относились уже с большим уважением. Собственно говоря, это то, что пытался сейчас сделать и Вэй Усянь. За время путешествия он уничтожил несколько могил, но нашел только маленьких призраков. Для своих темных дел Вэй Усяню бы нужен какой-никакой, а призрачный солдат, так что он решил попытать удачу на Рисовой Горе. Может быть, он отыщет там подходящего призрака и сможет использовать его. Вэй Усянь нервно усмехнулся, увидев приподнятые брови на лицах каждого.   Группа деревенских заклинателей отдохнула немного и приготовилась двигаться дальше. Но перед этим круглолицая девушка достала из своей корзины маленькое полуспелое яблоко и предложила его Вэй Усяню: — Держи. Лань Сичэнь весело улыбнулся, глядя на лицо брата.   Вэй Усянь, широко ухмыляясь, протянул руку, но осел оказался расторопнее и откусил порядочный кусок, а его незадачливый хозяин едва успел спасти остатки. Увидев, что животное питало большую любовь к яблокам, Вэй Усянь кое-что придумал. Он соединил вместе длинную палку и рыболовную леску, прикрепил к этой «удочке» яблоко и подвесил его прямо перед ослиной мордой. Ослик, чуя опьяняющий аромат фрукта и страстно желая укусить еще хоть разок, как сумасшедший гнался за яблоком, которое всегда было в сантиметре от него. Он бежал шустрее, чем лучшие лошади, виденные Вэй Усянем, и только пыль летела из-под копыт. Даже Вэнь Цин не смогла сдержать легкий смешок, вырвавшийся у нее изо рта.   — Видишь? Это хороший осел! — заметил Вэй Усянь, получив в ответ закатывание глаз.   — Он все еще пинается! — воскликнул Лань Цзинъи.   Теперь двигаясь без задержек, Вэй Усянь уже до темноты прибыл в Дафань Шань. Подъехав к подножию горы, он, наконец, понял, что «фань» означало вовсе не рис. Она получила такое название, потому что издалека была похожа на доброжелательного и упитанного будду. Под горой раскинулся маленький городок «Ступни Будды». Количество заклинателей, собравшихся здесь, было гораздо больше, чем ожидал Вэй Усянь. В глазах рябило от пестроцветия людей из разных кланов и орденов в ярких одеждах. Почему-то у всех них был подавленный вид. Никто даже не смеялся над нелепой внешностью Вэй Усяня. В центре длинной улицы стояла группа заклинателей, ведущих серьезный разговор. Казалось, их мнения по какому-то вопросу очень сильно расходились. Вэй Усянь мог слышать их громкие голоса даже издалека. Сначала заклинатели вели себя мирно, но потом все более и более заводились. — А я думаю, что здесь нет никаких духов или монстров, пожирающих души, иначе Компасы Зла бы сработали. — Эта вещь действительно полезная! Мир совершенствования действительно улучшиться, — рассмеялся Не Минцзюэ.   — Действительно. — Юй Цзыюань кивнула.   — Если тут нет ничего подобного, то как же тогда семь человек потеряли свои души? Не могли же они одновременно подхватить одну и ту же болезнь? Я, например, так и вообще о подобной болезни не слышал!   — Семь человек? — нахмурившись, спросил Цзян Фэнмянь.   — Даже если Компас Зла и не сработал, это не значит, что тут никого нет! Компас недостаточно точен и может указывать только примерное направление, так что нельзя полностью полагаться только на него. Может быть, в этой местности есть что-то, что создает помехи. — Ты знаешь, кто создатель Компаса Зла? Что-то я не слышал, чтобы его компасу что-то создавало помехи. — На что это ты намекаешь таким тоном?! Конечно, я знаю, что Компас Зла создал Вэй Ин. Но не все его изобретения были безупречны. Можем же мы себе позволить хотя бы каплю сомнения?! — Почему я не удивлена? — пробормотала мадам Цзинь, а ее подруга фыркнула, когда младшие ученики, наконец, расхохотались, не скрываясь.   — Серьёзно, парень? Это потрясающе! — Не Минцзюэ шлепнул Вэй Усяня по спине, когда сказал это, и хотя это должно было быть похвалой, Вэй Усянь почувствовал, что тот чуть ли не сломал ему все ребра.   — С-спасибо! — почти заскулил он, глядя на хихикающего Хуайсана.   — Что еще ты придумал? — с любопытством спросил Лань Сичэнь.   — О, он создал заклинание, которое позволяет летать без мечей! Это самая крутая вещь на свете! — взволнованно сказал Лань Цзинъи, прежде чем Вэй Усянь успел открыть рот. Он сразу вспомнил о заклинании, которое его учитель придумал почти год назад. Вэй Усянь показал его ему первым. Они вместе разыграли Лань Цижэня, подняв его в воздухе.   Неважно, что после их обоих заставили переписать правила пятьдесят раз.   — Это действительно звучит интересно, — кивнул Лань Сичэнь, улыбаясь раскрасневшемуся Вэй Усяню. Он действительно не мог вынести всех этих похвал, еще не помогал тот факт, что мадам Юй хмурилась, слушая разговор.   Он был благодарным всем богам за то, что она ничего не сказала.   — Я никогда не говорил, что тебе нельзя сомневаться, или что все его изобретения безупречны, так чего ты на меня накинулся? Разговор принял другое направление, уже не интересное Вэй Усяню, и он проехал мимо спорящих на своем ослике, ухмыляясь и хихикая. Он никак не ожидал, что после стольких лет он все еще жив в людских толках и пересудах. Все подумали об одном и том же: ни один человек не говорил об Оредене Вэнь, но все говорили о Вэй Усяне...   Даже спустя тринадцать лет после его смерти.   Вэй У Сянь по-прежнему оставался притчей во языцех. Если бы можно было провести опрос, чтобы выяснить, чья известность среди заклинателей длилась больше всех, то победителем вышел бы, несомненно, Вэй Усянь. По правде говоря, заклинатель был не так уж и неправ. Те Компасы Зла, что использовались сейчас, относились к самой первой версии, и, действительно, были недостаточно точны. Вэй Усянь как раз работал над улучшенной моделью, когда его логово уничтожили, так что теперь всем приходилось довольствоваться недоработанными компасами.   — Ох… — Пробормотал Цзинь Цзысюань, нахмурившись. Он не знал, почему тот факт, что Вэй Усянь был убит, казался таким нервирующим, если юноша был прямо здесь, просто выглядел подавленным.   Он должен был бороться с ним, а не сидеть с таким выражением лица!   — Э-э, я... Уверен, что теперь, когда ты вернулся, ты сможешь улучшить ситуацию, — сказал Не Минцзюэ, пытаясь немного улыбнуться и поднять настроение.   И, похоже, это сработало, потому что Вэй Усянь кивнул с ухмылкой. — Я так и сделал!   В любом случае, существа, пожиравшие плоть и кровь были низкоуровневыми, типа ходячих мертвецов. Только монстры или призраки высокого ранга способны пожирать и переваривать души. Тот, что орудовал здесь, пожрал семь за раз – неудивительно, что сейчас здесь было такое столпотворение заклинателей. Эту тварь никак нельзя было отнести к рядовым, поэтому Компас Зла обречен делать ошибки. Вэй Усянь натянул вожжи и ловки соскочил со спины ослика. Он взял яблоко, которое провисело перед ослиной мордой всю дорогу, и сказал: — Кусочек… Только один кусочек. Эй, ты что, и мою руку хочешь оттяпать?   — А-Сянь, ты должен был дать ему тоже откусить… — Сказала Цзян Яньли с легким смешком.   — Но Шицзе! Тогда мне ничего не осталось бы!   Он укусил пару раз с другой стороны яблока и засунул остатки в рот животному, попутно размышляя, как же он дошел до того, что разделяет трапезу с ослом, как вдруг кто-то врезался в него сзади. Он обернулся и увидел девушку, которая, хоть она и налетела на него, но казалось, совсем этого не осознавала. По лицу ее блуждала рассеянная улыбка, а сама она, не моргая, бессмысленным взглядом уставилась вдаль.  — Это немного жутко… — Не Хуайсан вздрогнул.   Вэй Усянь проследил за ее взглядом и увидел, что она смотрит на густо заросшую вершину горы Дафань. И вдруг, девушка, не говоря ни слова, начала танцевать перед ним. — Какого черта?! — воскликнул Цзян Чэн.   Руки и ноги ее дергались в бешеном темпе – то была по-настоящему дикая пляска. Вэй Усянь с большим удовольствием наблюдал за представлением, когда к ним, слегка задрав платье, подбежала женщина. Она прижала к себе девушку и запричитала: — А-Янь, пожалуйста, пойдем домой! — С большим удовольствием? — прошептал Лань Ванцзи ему на ухо, заставив Вэй Усяня нервно рассмеяться, в то время как люди из прошлого просто продолжали смотреть на этот немногословный обмен репликами, гадая, что же такое прошептал Лань Ванцзи, что так взволновало бесстыжего Вэй Усяня.   Тем временем младшие из будущего сидели так, словно в этом не было ничего необычного.   А-Янь с силой отпихнула ее и принялась убегать, пританцовывая все с той же бессмысленной и пугающей ухмылкой, как будто бы она улыбалась кому-то очень дорогому. Женщина погналась за ней по улице, всхлипывая на ходу. Уличный торговец сочувственно заметил: — Какой ужас! А-Янь из семьи кузнеца Чжэн опять сбежала. — На долю ее матери выпало столько несчастий. А-Янь, ее муж, ее отец… Все они... Вэй Усянь бродил туда-сюда и слушал людские разговоры, по кусочкам составляя картину случившегося здесь.  На горе Дафань находился погост. Большинство предков жителей городка Ступни Будды были похоронены здесь. Иногда и неопознанные трупы получали здесь местечко и табличку над головой. Несколько месяцев назад, одной темной и грозовой ночью, из-за ветра и дождя часть горы Дафань сошла вниз и упала прямо на погост. Множество старых могил было уничтожено, несколько гробов оказались на поверхности, и после были ударены молнией, так что и гробы, и похороненные в них трупы обуглились дочерна. Конечно же, жители Ступней Будды были крайне обеспокоены случившимся. После продолжительных молитв они вновь отстроили погост, полагая, что теперь все будет в порядке. — Конечно же, так не будет! — раздраженно сказал Цзинь Цзысюань.   Однако, с тех самых пор, люди в этом городке стали терять свои души.  Наследник Цзинь простонал. — Прекрасно!   Первым был известный городской лодырь. Он был жалким оборванцем, что целыми днями только и делал, что болтался без дела и никогда не работал. Из-за того, что он любил залезать на гору и гоняться за птицами, он оказался там и в ночь, когда сошла ее часть. Конечно, он перепугался до смерти, но, к счастью, остался жив. Что интересно, всего через пару дней после происшествия он женился. Свадьба была довольно пышной, а жених заявил, что отныне и впредь он намерен стать щедрым и зажить счастливой жизнью с молодой женой. В первую брачную ночь он напился до чертиков и увалился в кровать. Невеста звала его, но он не отвечал. И только когда девушка как следует толкнула суженого, она поняла, что тело его холодно, а взгляд замутнен. От покойника его отличала только способность дышать. Пролежав в таком состоянии несколько дней, без еды и питья, он был, в конце концов, похоронен. К несчастью, невеста стала вдовой, не успев вкусить прелестей семейной жизни. — Бедная девушка… — Прошептала Цзян Яньли, убитая горем.   Второй была А-Янь, из семьи кузнеца Чжэн. Девушка только-только получила предложение руки и сердца, как на следующий же день ее будущего мужа загрызли волки во время охоты в горах.   — Урок дня: не женитесь в этой местности! — крикнул Не Хуайсан, получив несколько смешков.   Услышав такие новости, девушка пришла в то же состояние, что и городской лодырь. Но к счастью, через несколько дней ее болезнь, вызвавшая потерю души, прошла сама по себе. Однако после А-Янь сошла с ума и теперь убегала на улицу и танцевала перед первыми встречными. — Какого… Черта?   Неужели в будущем все было так безумно?   Третьей жертвой стал отец А-Янь, кузнец Чжэн. Всего, на данный момент, от потери души пострадали семь человек. — Я никогда не думал, что будет так легко собирать информацию, просто бродя вокруг… — Пробормотал Цзинь Цзысюань, а младшие кивнули.   — Тогда тебе стоит попробовать зайти в постоялый двор! — сказал Вэй Усянь, заставив брата закатить глаза.   — Единственное, что после этого произойдет, это то, что ты напьешься!   — Не-е-ет! Можешь спросить Лань Чжаня!   — Мн.   — Видишь?   — Все, что я вижу, это то, что вы отвратительные! — резко бросил Цзян Чэн, пока его сестра посмеевалась над парой, которая обменивалась любящими взглядами и не заботилась о Лань Цижэне, который изо всех сил старался не думать о том, кем стал его племянник.   Вэй Усянь обдумал собранную информацию и заключил, что это был не монстр, пожирающий души, а все-таки таковой же дух.  И хотя разница между ними была не такой уж очевидной, все же это были абсолютно разные существа. Дух был призраком, а монстр имел физическую форму. Скорее всего, в ночь, когда сошла часть горы, молния разбила какой-то гроб, и покоящийся в нем дух вырвался на волю. Если бы Вэй Усянь мог осмотреть разбитые гробы и проверить наличие печатей на них, то стало бы ясно, дух это или все же нет. Но жители Ступней Будды уже перезахоронили обугленные гробы в другом месте и упокоили останки, так что улик никаких не осталось. Все подростки слушали его так увлечённо, что Вэй Усянь поднял брови.   — Почему я вдруг чувствую себя так, будто нахожусь на уроке... — Пробормотал Не Хуайсан, единственный, кому стало скучно.   Вэй Усянь с трудом сдержался, чтобы не фыркнуть, увидев сипающийся глаз Не Минцзюэ.   Попасть на гору можно было по тропинке, которая начиналась в городке. Вэй Усянь оседлал ослика и медленно побрел наверх. Вскоре ему навстречу попалась группа людей, чьи выражения лиц не внушали оптимизма. — Эти люди выглядят паршиво, — прошептал Оуян Цзычжэнь.   У некоторых из них были шрамы, и все они разговаривали одновременно. Увидев Вэй Усяня они подпрыгнули, в сумерках приняв его за призрака висельника. Хуайсан сочувственно вздохнул. — Я бы наложил в штаны.   Сыпля проклятиями, люди быстро прошли мимо. Вэй Усянь обернулся и подумал: «Может быть, они расстроены от того, что добыча оказалась им не по зубам?» Он не стал далее ломать голову над этим и шлепнул осла по заду, чтобы тот бежал быстрее. — Вэй-Сюн, по крайней мере, бей его немного нежнее… — Заныл Не Хуайсан, заставив Вэй Усяня и Вэнь Цин закатить глаза. — Я серьезно! Я бы потерял свою задницу, если бы ты меня так ударил!   Вэй Усянь фыркнул, его рот заработал раньше, чем его разум успел это сделать. — Тогда ты должен быть благодарен, что Лань Чжань никогда тебя не шлепал.   Лань Цижэнь подавился собственной слюной, а его старший племянник просто уставился на своего невинного(?) брата, словно увидел привидение, а затем попытался похлопать дядю по спине, сдерживая собственный смех. — О, Ванцзи...   Остальная часть комнаты погрузилась в мертвую тишину, пока Цзинь Цзысюань не прошептал Цзян Яньли, которая стояла к нему ближе всех. — ...Что?   — Вэй Ин!   — ...Значит ли это, что Ванцзи-Сюн сверху?   — Хуайсан!   Но, к сожалению, Вэй Усянь пропустил последующие плаксивые жалобы этих людей друг другу.  — Я никогда не встречал подобного человека! — Разве стал бы глава большого клана сражаться с пожирателем душ бок о бок с нами? В молодости он, наверное, убил сотни таких духов.  — А что нам еще оставалось делать? Он глава великого Ордена. Ты можешь переходить дорогу кому угодно, но не клану Цзян, и не его главе Цзян Чэну. Давайте собираться, уходить и радоваться, что мы так легко отделались! Цзян Чэну показалось, что он неправильно их расслышал. — Что?   — Кто дал им право так неуважительно и неформально говорить о моем сыне?! — резко ответила Юй Цзыюань, разозлившись на то, как небрежно они употребили имя Цзян Чэна.   Даже Цзян Фэнмянь нахмурился.   Вэй Усянь только пожал плечами. — Не волнуйся, за другими спинами заклинатели такие же.   «Даже могут говорить в лицо в том случае, если ты Старейшина Илин».   День клонился к закату, и уже совсем скоро передвигаться через лес без факела стало бы невозможно. Вэй Усянь прошел довольно порядочно, но до сих пор встретил всего пару заклинателей. Он удивленно подумал: «Похоже, одни охотники, пришедшие в Ступни Будды, только и способны, что болтать попусту и спорить друг с другом. А другие, возможно, переоценили свои силы и понуро вернулись к своим кланам, как та группа, что я встретил только что». Неожиданно впереди раздались крики о помощи. — Эй! Кто-нибудь! — Помогите!   — Что происходит?   — Эй, Цзинь Лин, ты сейчас появишься! — прошептал Лань Цзинъи своему другу, подталкивая его и заставляя мальчика застонать и спрятать лицо в ладонях.   По какой-то причине Вэй Усянь, сидевший рядом с Лань Ванцзи, тоже напрягся, второй обеспокоенно посмотрел на него.   Голоса были и мужские, и женские, и все они звучали чрезвычайно напугано и, скорее всего, принадлежали живым людям. Обычно крики о помощи в подобных глухих местах были уловками злобных тварей для заманивания несведущих людей в ловушку. Однако Вэй Усянь такому исходу событий весьма и весьма обрадовался.  Чем злобнее тварь, тем лучше для него! — Ты единственный, кто мог так сказать, — сказал Оуян Цзычжэнь своему учителю.   Он повернул ослика в направлении голосов, но, сколько бы он ни высматривал по сторонам, никак не мог найти ни людей, ни духов. Тогда Вэй Усянь посмотрел наверх и вместо столь желанной им злобной твари увидел всего лишь заклинателей из сельского клана, встреченных им накануне у колодца, а сейчас беспомощно барахтающихся в огромной золотистой сети, подвешенной к веткам. — ...Почему они... Там застряли? — спросил Цзян Фэнмянь, выглядя таким же ошеломленным, как и остальные.   Лань Цзинъи усмехнулся. — Вам следует спросить Цзинь Лина.   — Замолчи!   Их лидер, тот самый человек средних лет, повел свою группу разведать обстановку в этих лесах. Однако вместо поимки добычи, что могла бы принести им честь и славу, они сами попались в сеть, установленную здесь, скорее всего, каким-нибудь богатым кланом. Теперь им только и оставалось, что висеть на дереве и жалобно звать на помощь.

Заклинатели посветлели в лицах, увидев, что кто-то идет, но тут же вновь понурились, поняв, что то был всего лишь сумасшедший. Нити Сети божественного плетения казались тонкими только на первый взгляд, на самом деле ее материал был чрезвычайно прочен: ни человек, ни бог, ни демон, ни дух, ни монстр не могли прорвать эту сеть. Только магическое оружие высшего качества было способно разрушить ее. Сумасшедший, должно быть, не знал даже, что представляла из себя эта сеть, не говоря уже о том, как помочь им выбраться.  Не Хуайсан не мог не рассмеяться, глядя на Вэй Усяня, что надул губы, как ребенок.   Мужчина собрался уже было вновь звать на помощь, как вдруг раздался хруст ломающихся веток и шелест листьев под ногами. Из темного леса вышел юноша в светлых одеяниях. — Цзинь Лин здесь!   — Я сказал, заткнись!   Черты его лица несли в себе изящество, но в то же время и резкость, а между бровей изображена метка цвета киновари. Он был еще весьма юн, примерно того же возраста, что и Лань Сычжуй. В руках юноша держал длинный лук, а за спиной виднелись колчан с оперенными стрелами и светящийся меч. Пышный белоснежный цветок пиона, вышитый лучшими мастерами, украшал его грудь. Тонкие золотистые нити искрились в полуночных тенях, окружая юношу сиянием. Вэй Усянь про себя присвистнул: — Какая роскошь!   — Это… Первое, что ты обо мне подумал?! — спросил Цзинь Лин, его глаз дёргался, в то время как его мать, Лань Цзинъи, Оуян Цзычжэнь и Не Хуайсан захихикали.   Должно быть, этот юноша принадлежал к Ордену Ланьлин Цзинь, поскольку вышитый белоснежный пион был узором клана Цзинь. Пион, являясь королем среди цветов, подчеркивал, что Орден Ланьлин Цзинь главенствует над всеми заклинателями, а метка цвета киновари означала: «распахнуть двери навстречу мудрости и стремлениям; осветить мир алым светом».   Цзинь Цзысюань раздраженно фыркнул. — Вэй Усянь, ты! Мы не…   — Я знаю, я знаю! Извини! Я не хотел, чтобы ты слышал мои мысли! — сказал Вэй Усянь, не желая вступать с ним в бессмысленный спор, когда у него больше не было права сражаться с этим человеком.   — Но он говорит только правду, — пробормотал Цзинь Лин, самодовольно глядя на него. Он не лгал. Он действительно ненавидел свой клан за то, что они сделали с его Шишу и родителями.   Двое Цзиней из прошлого могли только нахмуриться, глядя на его лицо.   Молодой господин уже натянул тетиву лука и приготовился стрелять, как вдруг понял, что Сеть божественного плетения поймала всего лишь людей. После секундного разочарования его охватило раздражение: — Вы, идиоты, постоянно путаетесь у меня под ногами. По всей горе установлено свыше четырех сотен сетей. Уже десять из них были порваны такими же болванами, как вы, а добычи как не было, так и нет! Никто не мог сдержать крика от шока: — Четыреста?!   Вэй Усянь вновь подумал: «Какая роскошь!»   Лань Ванцзи улыбнулся мыслям мужа, а Цзинь Лин покраснел еще больше. — Серьезно?!   Даже одна Сеть божественного плетения стоила немало, а он установил четыреста за раз. Небольшой клан полностью бы разорился после покупки такого огромного количества сетей, но, конечно же, для великого Ордена Ланьлин Цзинь такая трата была каплей в море. И все же беспорядочная расстановка целого вороха сетей в надежде как-нибудь да поймать злобную тварь явно недостойна была называться «ночной охотой». Получалось, будто бы они прогоняли прочь всех остальных заклинателей и не оставляли им ни малейшего шанса на победу. Похоже, что и та группа, которую напугал Вэй Усянь, спешно покидала гору не потому, что добыча оказалась им не зубам, а потому, что Орден Ланьлин Цзинь был одних из тех, кого лучше не злить.   Цзинь Цзысюань усмехнулся, а Цзинь Лин покраснел еще больше. Не помогло и то, что Лань Цзинъи продолжал хихикать.   После неспешного путешествия и подслушивания людских разговоров то там, то сям, Вэй Усянь составил достаточно полную картину о нынешнем положении дел в мире заклинателей. Безоговорочным победителем из вековой междоусобицы вышел Орден Ланьлин Цзинь – именно он воцарился над всеми орденами и кланами, а его главу считали «командором» всех заклинателей.  Все замолчали, пока Лань Цижэнь не рявкнул: — Что? Он?   — Чья это была блестящая идея сделать этого человека главным заклинателем?! — спросила Юй Цзыюань, широко раскрыв глаза и глядя на свою подругу, мысли которой были не лучше.   — Это была бы настоящая катастрофа!   — Это она и была, — холодно ответил Лань Ванцзи, заставив их немного опешить из-за грубого тона, в то время как мадам Цзинь только сейчас начала думать о том, что мог сделать ее муж?!   Клан Цзинь и раньше отличался высокомерием и любовью к излишней помпезности, а годы на вершине мира только усугубили ситуацию. В целях усиления мощи Ордена его членов приучали делать все, что им вздумается. Даже орден, едва-едва уступавший ему в силе, вынужден был молча сносить унижения, что уж говорить о маленьком сельском клане. Именно поэтому заклинатели, висящие сейчас в сети, хоть и кипели от ярости, услышав столь дерзкие слова мальчишки, но все же предпочли молча проглотить обиду. Лидер группы смиренно заговорил: — Пожалуйста, молодой господин, не откажите нам в любезности и опустите нас на землю. Юноша был сам не свой от досады на то, что добыча никак не шла в сети, и ему так удачно под руку подвернулись неотесанные деревенщины, на которых можно сорвать злость. Он скрестил руки на груди и сказал: — Ну уж нет, вам придется повисеть здесь, чтобы больше не мешать мне. Я отпущу вас, когда поймаю монстра, пожирающего души, если, конечно, не забуду!  Цзян Яньли слегка нахмурилась, тихо говоря: — А-Лин, ты не должен так разговаривать с другими.   — Извини, А-Нян, — пробормотал Цзинь Лин смущенно, но ему все равно стало тепло, когда он услышал, как мама назвала его «А-Лин».   Цзинь Цзысюань не должен был почувствовать то же тепло.   Если пленники действительно проведут обездвиженными целую ночь в этом лесу, то велик шанс, что монстр, терроризирующий гору Дафань, доберется и до них. И тогда им останется только беспомощно наблюдать, как их товарищи один за другим лишаются душ, и ждать своей очереди. Круглолицая девушка, давшая яблоко Вэй Усяню, до дрожи испугалась такой ужасной участи и начала плакать. Вэй Усянь все это время сидел на ишаке, скрестив ноги. Но как только ослик услышал всхлипы девушки, он затряс ушами и внезапно прыгнул вперед. Вслед за прыжком раздался протяжный рев, и если не ужасное звучание, то его неудержимая мощь определенно могла превзойти ржание самых породистых лошадей. Вэй Усянь к такому был совсем не готов и кубарем скатился с ослиной спины, едва не повредив череп.   — Вэй Ин! — А-Сянь! От волнения не удержались ни Лань Ванцзи, ни Цзян Яньли.   Цзинь Лин и его отец поняли, что им не следовало так фыркать.   Осел, выставив вперед голову, побежал прямо на юношу, намереваясь повалить того с ног. Оперенная стрела, все еще балансировавшая в луке, направилась точно на ослика. Вэй Усянь не собирался опять искать новое ездовое животное, так что он с силой рванул вожжи. Юноша бросил на него взгляд, и выражение крайнего удивления появилось на его лице. Но уже через секунду удивление сменилось презрением, а его рот искривился: — Так значит, это ты. В голосе его слышалось двадцать процентов удивления и восемьдесят процентов такого отвращения, что Вэй Усянь захлопал глазами. Юноша продолжил: — У тебя что, совсем крыша поехала, когда тебя вышвырнули обратно в твою деревеньку? И как тебя только выпустили из дома, в таком-то виде! — А-Лин…   — Мне жаль…   Неужели этот юноша его… узнал? «А что если, - мелькнула мысль в голове Вэй Усяня, - а что если отцом Мо Сюаньюя был не заезжий глава какого-нибудь захолустного клана, а сам Цзинь Гуаншань?!»   Напоминание об этом лишь заставило мадам Цзинь сжать руки в кулаки, а Цзинь Цзысюаня вздохнуть.   Цзинь Гуаншань был предыдущим главой Ордена Ланьлин Цзинь, ныне уже почившим. — Он тоже мертв? — удивленно спросила мадам Цзинь.   Вэй Усянь кивнул: — Ага.   — Тогда кто теперь Глава Ордена? Я... Ведь тоже мертв, — спросил Цзинь Цзысюань, выглядя таким же смущенным, как и Вэй Усянь.   — Цзинь Гуанъяо, — ответил Лань Ванцзи, почувствовав, как внезапно муж почувствовал дискомфорт при этом напоминании.   Цзинь Цзысюань: — Кто?   Лань Ванцзи: — Еще один из... Неофициальных сыновей Цзинь Гуаншаня...   Мадам Цзинь выглядела так, словно прямо сейчас была готова пойти и убить своего мужа.   Говоря об этом человеке, одним предложением не обойтись. Его жена происходила из очень знатной семьи и была на редкость сварлива. Муж боялся ее как огня. Мадам Цзинь не должна была чувствовать себя такой самодовольной.   Однако это не мешало ему направо и налево крутить романы с другими женщинами. И какой бы бдительной ни была мадам Цзинь, следить за мужем двадцать четыре часа в сутки не представлялось возможным. Цзинь Гуаншань, в свою очередь, тоже не зевал и развлекался со всеми доступными женщинами, начиная от леди известнейших фамилий и заканчивая деревенскими шлюхами. Неудивительно, что при таком образе жизни, количество его внебрачных детей не поддавалось исчислению. К тому же, предыдущий глава Ордена был крайне ветренен, и любая женщина, какой бы замечательной она ни была, очень быстро ему наскучивала.  После того, как это случалось, он напрочь забывал о ее существовании и не нес никакой ответственности за своих отпрысков. Среди огромного количества его незаконнорожденных детей только один проявил свои способности в достаточной мере, и отец забрал его к себе. Это был нынешний глава Ордена Ланьлин Цзинь – Цзинь Гуаняо. Женщина в желтом усмехнулась.   Даже сама смерть Цзинь Гуаншаня оказалась недостойной. Старик так кичился своей мужской силой, что как-то раз устроил марафон с несколькими продажными женщинами. Однако старость взяла свое, и Цзинь Гуаншань позорно отправился к праотцам прямо во время любовного акта. Случай был настолько унизительным, что Орден Ланьлин Цзинь сделал хорошую мину при плохой игре и объявил, что достопочтенный глава скоропостижно скончался от чрезмерного переутомления. Остальные кланы предпочли сделать вид, что поверили. Однако все знали, что на самом деле стоит за его «славой». Цзинь Цзысюань и его мать теперь выглядели совершенно зелеными, последняя пробормотала с отвращением: — О... Боги...   Лань Сичэнь и его дядя выглядели так же готовыми блевать.   — Это… Это… — Цзинь Цзысюань даже не знал, как закончить, просто спрятал лицо в ладонях и сделал глубокий вдох, чтобы успокоить внезапно заболевший живот. Цзян Яньли похлопала его по спине, пытаясь утешить, как могла.   Он знал, что его отец никогда не «заботился» о нем. Он даже не признал бы его, если бы он не был его официальным сыном и наследником. Но все равно… Услышать о том, как ужасно он умер… Ему хотелось вырвать свои уши.   Его мать выглядела не лучше, сердито разговаривая со своей подругой, пока та пыталась ее утешить. Она никогда не чувствовала такой стыд и горечь из-за того, что вышла замуж за эту гребаную сволочь.   Цзинь Лин мог только вздохнуть, его друзья похлопывали его по спине. Он действительно ненавидел этого человека всем сердцем.   При осаде горы Луаньцзан, на втором месте по ретивости, после Цзан Чэна, шел именно Цзинь Гуаншань. — Я... Ч-что? — пробормотал Цзян Чэн, глядя на брата, который намеренно отводил взгляд. — Но-но я думал, ты сказал... Ты сказал, что я тебя не убивал!   — Ты... Ты не... Убивал... — Запинался Вэй Усянь, его голос прозвучал совсем неубедительно.   А сейчас Вэй Усянь забрал тело его незаконнорожденного сына. Наверное, можно считать, что теперь они в расчете. — Это так странно... Ты находишься в теле моего единокровного брата... — Проговорил Цзинь Цзысюань, пытаясь изменить странную атмосферу.   Видя, что Вэй Усянь витал в облаках, юноша еще больше разозлился: — Пошел прочь! Мне противно даже смотреть на тебя, грязный педик! — Прости, Шишу… — Снова пробормотал Цзинь Лин, даже не глядя на мужчину. Тьфу, почему он тогда был таким негодяем?!   Вэй Усянь лишь усмехнулся, взъерошив волосы юноши.   Мо Сюаньюй был явно старше мальчишки, возможно, даже приходился ему дядей. Вэй Усянь решил не терпеть подобного унижения от младшего, если не ради себя, то хотя ради тела Мо Сюаньюя, и жестко парировал: — Какие отвратительные манеры! У тебя что, нет матери, чтобы научить тебя достойному поведению? Никто не мог сдержать легкого вздоха, вырвавшегося у них из уст, зная, что у Цзинь Лина не было родителей, пока он рос.   Вэй Усянь мог только смотреть вниз, чувствуя, как его глаза немного стекленеют, и пробормотать: — Мне... Мне жаль.   — Тебе не нужно извиняться! Ты не знал, что это был я! — резко бросил Цзинь Лин, чувствуя себя ужасно. Видеть своего дядю в таком состоянии было невыносимо.   — Я...   Цзян Яньли остановила его, тихо заговорив. — А-Сянь. Все в порядке. Просто следи за своими словами в следующий раз. Вы оба. Это не то, что вы должны говорить... Кому-либо, — сказала она, заставив их обоих кивнуть.   Цзинь Цзысюань снова лишился дара речи от того, насколько доброй была госпожа Цзян, так ярко улыбавшаяся их сыну и своему брату.   Два недобрых огонька яростного пламени вспыхнули в глазах юноши. Он достал из-за спины меч и спросил с угрозой в голосе: — Что ты сказал? — Чёрт… — Пробормотал Лань Цзинъи, зная, насколько чувствителен его друг в этом вопросе.   Лезвие его меча светилось золотым. Это было редкое оружие высочайшего качества: большинство кланов не могли себе позволить хотя бы его часть, даже если бы они всю жизнь копили деньги. Вэй Усянь внимательно изучил меч, и почему-то тот показался ему знакомым. — Ты серьезно... Не узнал мой меч?! — недоверчиво спросил Цзинь Цзысюань.   Вэй Усянь только пожал плечами. — Я же говорил, что у меня плохая память…   Хотя, с другой стороны, первосортных золотых мечей в своей жизни он повидал немало. В любом случае, раздумывать об этом сейчас Вэй Усяню было недосуг, и он начал крутить крошечный суконный мешочек, что держал в руке.  Это был самодельный «мешок-ловушка для духов». Он сделал его несколько дней назад из подручных материалов, и как только юноша, сжимая в руке меч, побежал на него, Вэй Усянь выудил оттуда вырезанного из бумаги человечка. Затем он резко рванул в сторону, избежав тем самым атаки, и ловко налепил бумажку на спину противника.  — Что это? — с любопытством спросил Оуян Цзычжэнь, и все разделяли его замешательство.   Еще одно изобретение?   Юноша был быстр, но Вэй Усянь проделывал этот трюк уже десятки раз, так что он оказался быстрее. Молодой господин почувствовал, как его туловище внезапно онемело, спина расслабилась, и он кулем грохнулся на землю, а его меч со звоном упал рядом с ним. Юноша никак не мог подняться на ноги, как ни старался, словно кто-то положил на него тяжеленный камень. А причина этому заключалась в том, что Вэй Усянь налепил ему на спину призрак человека, умершего от обжорства, который теперь вдавливал юношу в землю так, что тот едва мог дышать. И хотя призрак был слабым, справиться с таким испорченным ребенком он мог без проблем. — Это было слабо? Я чуть не задохнулся под ним! — почти закричал Цзинь Лин.   — Если я использую сильного призрака, тебя раздавит. — Вэй Усянь рассмеялся ему в лицо. — Хочешь попробовать?   Цзинь Лин быстро покачал головой.   — Вэй-Сюн, ты должен научить меня этому, чтобы я мог использовать этот трюк на Дагэ, когда захочу убежать от него! — взволнованно сказал Не Хуайсан, получив еще один удар по затылку.   — Сделаешь это, и я потом сам сяду тебе на спину. Посмотрим, сможешь ли ты еще что-то сделать!   Вэй Усянь подобрал его меч, взвесил в руках и взмахнул в направлении Сети божественного плетения, разрезав ту пополам.  — Ну... По крайней мере, этих людей спасли, — проговорил Не Минцзюэ, пожав плечами.   Люди неуклюже попадали друг на друга, и, не говоря ни слова, скрылись из виду. Круглолицая девушка хотела сказать что-то, должно быть, поблагодарить Вэй Усяня, но мужчина потащил ее прочь, опасаясь, что за это молодой господин Цзинь возненавидит их еще больше. Тем временем юноша, растянувшийся на земле, клокотал от гнева: — Ах ты грязный педик! Выбрал самый простой вариант и последовал по пути Тьмы, да? Неудивительно, ведь это лучшее, на что ты способен с таким низким уровнем духовных сил! Ну теперь берегись! Да ты хоть знаешь, кто сегодня здесь?! И действительно, тот путь, что он избрал в прошлом, часто подвергался критике и в долгосрочной перспективе даже вредил здоровью заклинателя. Но все же было две причины, по которым люди продолжали выбирать путь Тьмы. Первая – мастерски овладеть им удавалось в короткие сроки, и вторая – не было никаких ограничений ни по способностям, ни по уровню духовных сил заклинателя. Вот поэтому всегда находились и будут находиться люди, которые широкой дороге предпочитали скользкую тропинку. Юноша заключил, что после того как Мо Сюаньюя с позором выгнали из Ордена Ланьлин Цзинь, тот последовал бесчестному пути. Для Вэй Усяня же его заключение оказалось как нельзя кстати, потому что помогало ему избежать многих лишних проблем.  Не Хуайсан фыркнул. — Видишь? Все не так уж и плохо.   Вэй Усянь устало вздохнул.   Юноша уперся руками в землю, но все равно не мог встать, сколько ни старался. Лицо его уже побагровело, и он яростно заскрежетал зубами: — Если ты меня не отпустишь, я все расскажу своему дяде, и тогда ты будешь молить о пощаде! — О, каким же страшным стал Цзян-Сюн.   — Заткнись!   Вэй Усянь удивился: — А почему своему дяде, а не отцу? Кто, ты говоришь, твой дядя? — П-простите…   — Я же сказал, тебе не обязательно извиняться!   Едкий и холодный голос раздался у него за спиной: — Я его дядя. Тебе есть что сказать перед смертью?   Когда Цзян Чэн появился в поле зрения, его родители и сестра разрывались между гордыми и шокированными взглядами, наблюдая за тем, как их сын вырос и стал главой Ордена.   Юй Цзыюань особенно ощущала гордость, глядя на то, каким высоким и грациозным в будущем станет ее сын.   Даже Цзян Чэн смотрел на себя широко раскрытыми глазами, не зная, что сказать.   — А-Чэн, ты так вырос, — гордо сказала Цзян Яньли, улыбаясь своему внезапно покрасневшему брату.   Не Хуайсан кивнул, прежде чем добавить. — Но так драматично. «Я его дядя. Тебе есть что сказать перед смертью?» Серьёзно? — он расхохотался.   Цзян Яньли хихикнула, а покрасневший Цзян Чэн попытался задушить своего друга.   Затем он подполз к своему брату, который оказался в такой же ситуации, закрыл рот Вэй Усяню и плюхнулся на место рядом с ним, чтобы держать его рот прикрытым.   Но весь смех исчез, когда полотно изменило картинку, чтобы показать испуганное лицо Вэй Усяня, уставившегося на Цзян Чэна. Его руки тряслись по бокам, а лицо стало еще бледнее, чем было.   Нахмурившись, Лань Ванцзи притянул его немного ближе к себе и скрыл от посторонних глаз, заметив, что тот дрожит так же как и его симулированный аналог.   При звуке этого голоса вся кровь прилила к голове Вэй Усяня, а затем схлынула назад. Хорошо, что его лицо было измазано белилами, и его бледность осталась незамеченной. Все Цзяны, даже мадам Юй (которая старалась не показывать никакого беспокойства по отношению к мальчику) не могли не нахмуриться от беспокойства, глядя на него и наблюдая, как он тяжело дышит, почти задыхаясь.   Что с ними случилось, что он так отреагировал, увидев брата после тринадцати лет смерти?! Разве он не должен быть... Счастлив?   Уверенными шагами к ним приближался мужчина в фиолетовом одеянии, его цзянь сю свободно развевался по ветру, а рука покоилась на рукояти меча. Серебряный колокольчик был подвешен к его поясу, при ходьбе, однако, не издававший ни звука.  Мужчина имел тонкие брови и миндалевидные глаза, в которых читалась сдерживаемая мощь, перемежающаяся с еле различимым намерением атаковать; оно молниями вспыхивало в его глазах, когда он пристально смотрел на что-то; черты лица его были привлекательны, но резки. Он остановился в десяти шагах от Вэй Усяня, выражение его лица было подобно заточенной стреле в натянутой тетиве лука, готовой поразить цель в любой момент. Даже его поза источала высокомерие и самоуверенность. Он нахмурился: — Цзинь Лин, почему ты так долго? Тебе и впрямь нужно было, чтобы я пошел за тобой? Посмотри, в какой недостойной ситуации ты оказался, и сейчас же вставай!   Цзян Яньли внезапно нахмурилась, услышав столько гнева в голосе толького заговорившего брата, — он был так похож на голос их матери.   Первоначальное оцепенение спало, и Вэй Усянь быстро сообразил, что дело плохо. Он незаметно согнул палец внутри рукава, и бумажный человечек вернулся к нему. Цзинь Лин почувствовал, что ужасная тяжесть, наконец, покинула его, и тут же вскочил на ноги, схватив свой меч. Он встал подле Цзян Чэна и угрожающе указал мечом на Вэй Усяня: — Я сломаю тебе ноги! — Ну... Он, безусловно, научился этому от тебя, — сказал Не Хуайсан со смехом, пытаясь разрядить ужасное напряжение в комнате, и младшие ученики присоединились к нему с тихим смехом.   Теперь, когда племянник и дядя стояли рядом, было ясно, что они весьма и весьма похожи, их можно было принять даже за братьев. Они действительно были похожи. Особенно теперь, когда Цзян Чэн с ними был почти таким же молодым, как Цзинь Лин.   Но он был похож и на Мо Сюаньюя. Честно говоря, очень похож.   Цзян Чэн сделал движение пальцем, и бумажный человечек вылетел из руки Вэй Усяня и приземлился прямо в ладонь главы Ордена Юньмэн Цзян. Он мельком взглянул на бумажку, и враждебность появилась на его лице. Цзян Чэн сжал ладонь, и человечек вспыхнул и сгорел дотла под крики злого духа, заключенного в нем. Он жестко отчеканил: — Сломать ноги? Что я тебе говорил! Если встретишь заклинателя, следующего такому извращенному пути, убей его и скорми своим собакам! На этот раз Цзян Фэнмянь и его дочь не смогли сдержать вздоха, вырвавшегося у них изо рта. Нельзя было не нахмуриться от того, насколько сильно гнев переполнял Цзян Чэна, что он был готов угрожать его брату тем, чего тот боялся.   Цзинь Лин, зная об этом факте сейчас, не мог не чувствовать то же самое, грустно поглядывая на своих двух дядей. Он действительно... Он действительно надеялся теперь, что ничего этого не произойдет. Что-то... Что-то изменится.   Он действительно любил те моменты, когда они забывали обо всем на свете, хотя бы на мгновение, когда все трое вместе охотились ночью, шутили, а Вэй Усянь поддразнивал своего брата, как сейчас.   Когда они смогли забыть о случившемся и между ними не осталось ни вражды, ни ненависти, ни чувства вины.   Он бы отдал все, чтобы вернуть это.   Даже Юй Цзыюань нахмурилась. Братья были так близки. Настолько близки, что, что бы она ни говорила на протяжении всей их жизни, она никогда не могла разорвать крепкую связь между ними или помешать Цзян Чэну защищать Вэй Усяня от тех же собак.   А Вэй Усянь никогда не покидал А-Чэна. И что бы она ни думала об этом мальчике, она не могла не согласиться, что он был лучшим товарищем и защитником для ее сына.   Но здесь, в этом будущем, Вэй Усянь, по-видимому, покинул Орден, а ее сын угрожал ему собаками. Единственное, чего так боялся этот парень.   Он сказал то, что она раньше кричала Вэй Усяню... Она не знала, что чувствовать, просто взглянув на Вэй Усяня, чьи глаза выглядели такими пустыми, что их было невозможно узнать.   — Я... Я... — прошептал Цзян Чэн, не зная, что сказать, и только умоляюще глядя в обиженные глаза сестры. Он не... Он никогда... Он никогда не скажет такого своему брату. Но... Тогда почему...   Нет, это... Это все ложь! Этого не было! И никогда не будет!   — Все в порядке. Ты не это имел в виду! — сказал Вэй Усянь, внезапно широко улыбнувшись и игриво подтолкнув его, а Цзян Чэн даже не знал, что сказать.   Все, что он мог сделать, это снова взглянуть на полотно, но только после того, как сжал руку Вэй Усяня, сидевшего рядом с ним, и тихо прошептал: — Я бы никогда так не поступил.   Вэй Усянь мягко улыбнулся, сжимая руку в ответ. — Я знаю.   Взгляд, который бросил на него Лань Ванцзи, говорил совершенно об обратном.   Вэй Усянь быстро отступил назад, не тратя драгоценные секунды на бесполезные попытки добраться до своего ослика. Он подумал, что после стольких лет, жгучая ненависть, что испытывал к нему Цзян Чэн, должна была угаснуть. Но она, напротив, разгорелась лишь сильнее, как будто бы это был сосуд с выдержанным вином. Сейчас его ненависть распространялась не только на него, но и даже на тех, кто следовал тому же пути, что и он!  Цзян Чэн мог только отвернуться, его рот открылся, чтобы запротестовать и сказать, что он никогда ничего подобного не сделает! Стереть этот обиженный взгляд с лица его сестры и брата и вбить в них немного здравого смысла. Почему он... Почему... Почему он ненавидит своего брата?!   И тот факт, что Цзинь Лин напал на Вэй Усяня, пока тот просто стоял и смотрел, совсем не помогал!   Цзинь Лин почувствовал поддержку своего дяди и бросился атаковать еще яростнее. Вэй Усянь запустил два пальца в свой мешочек-ловушку, готовясь что-то достать из него, как вдруг перед его глазами голубой молнией сверкнул меч. Он столкнулся с мечом Цзинь Лина, в мгновение ока высекши из него золотые искры. — Ханьгуан-цзюнь! — Оуян Цзычжэнь попытался рассмеяться от волнения.   Он ненавидел смотреть на такие моменты своего учителя Вэя.   Дело было не в качестве мечей, а в огромной разнице в силе людей, их державших. Вэй Усянь уже с точностью до миллисекунды рассчитал время для своего трюка, но сияние меча сбило его с установленного ритма, и он внезапно споткнулся и неуклюже шлепнулся на землю, прямо на чью-то белоснежную обувь. Секунду помешкав, он медленно поднял голову. Первым, что увидел Вэй Усянь, было тонкое длинное лезвие меча, полупрозрачное и кристально чистое, сделанное будто бы изо льда.  Лань Цижэнь и Первый Нефрит не могли не улыбнуться, глядя на то, каким человеком стал Лань Ванцзи, и как Вэй Усянь описал его в своем сознании. Потому что так-то он был прав. (Хотя Лань Цижэнь никогда не сказал бы этого мальчике в лицо).   Среди заклинателей этот меч слыл одним из самых известных. Вэй Усянь чувствовал его мощь бесчисленное множество раз, как по одну сторону с ним, так и против него. — А... Против него? — Лань Цзинъи спросил с недоверием, взглянув на своих двух старших. Один смотрел вниз с чувством вины, а другой с болью.   Но... Он думал, что все это ложь! Они никогда не будут сражаться друг с другом. Лань Цзинъи даже не помнил, чтобы видел, как Ханьгуан-зюнь нахмурился на Вэй Усяня!   Тогда о чем думал Вэй Усянь?   Его друзья выглядели такими же сбитыми с толку.   Рукоять меча была выкована из чистейшего серебра с использованием секретной технологии; лезвие его, чрезвычайно тонкое и почти прозрачное, обдавало своих противников холодным дыханием льда и снега и в то же время могло разрезать сталь, как масло. Но хотя меч и выглядел легким как пушинка, что вот-вот взмоет ввысь, на деле он весил довольно много, и обычному человеку было не под силу сражаться им.  Он назывался «Бичэнь». Лезвие меча развернулось, и Вэй Усянь услышал легкий «звяк» у себя над головой – меч вернулся в ножны. В ту же секунду раздался отдаленный голос Цзян Чэна: — А я все думал, кто же это. А это оказался ты, второй молодой господин Лань. Цзян Чэн не знал, почему он вдруг почувствовал тревогу. Может быть, потому что он понятия не имел, кем была эта версия его самого и что она будет делать.   Ноги в белоснежной обуви обошли Вэй Усяня и спокойно сделали три шага вперед. Вэй Усянь поднял голову и встал. Проходя мимо своего неожиданного спасителя, он сделал вид, что оттряхивает одежду и будто бы случайно на секунду встретился с ним взглядом.  Лань Цижэнь нахмурился, увидев, как Вэй Усянь боится Ванцзи, но также почувствовал гордость, зная, что у его племянника репутация противника демонического совершенствования и этого темного пути.   Но затем он вспомнил о тех, кто сейчас был рядом с ним, и все, что он мог сделать, это вздохнуть, не зная, что и думать.   Его окружала атмосфера безмятежного лунного света. Семиструнный гуцинь, что висел за его спиной, был уже, чем другие цитры; его черный корпус высечен из дерева неярких цветов.  На голове мужчина носил белую лобную ленту с плывущими облаками. Кожа его была светлая, лицо благородное и утонченное, будто выточенное из лощеного нефрита; глаза лучились светом, словно созданные из цветного стекла, поэтому взгляд его казался отстраненным от всех сует. Мужчина этот был соткан из снега и льда, выражение его лица всегда оставалось холодным и бесстрастным, не изменившись ни на йоту даже при виде нелепого вида Вэй Усяня.  — Нелепого? Лань Чжань! — внезапно воскликнул Вэй Усянь, и Лань Ванцзи не мог не улыбнуться, увидев, что он хоть немного просветлел. — Извините.   Не Хуайсан и Цзян Чэн просто уставились на то, что увидели... На улыбающегося Лань Ванцзи, словно увидели призрака. Потому что все, что они помнили об этих двоих, были холодные взгляды, которые Лань Ванцзи бросал на Вэй Усяня, когда они были в Гусу, избегая его любой ценой.   И вот теперь он сидел здесь, буквально держа у себя на коленях этого несносного мальчишку. Они шептали друг другу бог знает о чем, Вэй Усянь хихикал, а Лань Ванцзи все это время улыбался.   Лань Сичэнь не мог не смотреть на этот обмен шепотками с мягкой улыбкой, чувствуя, как в его сердце растет странное покровительственное чувство по отношению к Вэй Усяню, и видя, как тот так легко заставляет улыбаться своего всегда сурового и холодного брата. Он умудрился вытащить его из своей скорлупы и сделать счастливым. По-настоящему счастливым. Он никогда не видел своего брата таким счастливым, как сейчас. Не после смерти их матери. И даже до этого... Он все еще не был таким открытым и комфортным, как сейчас.   Ни единой пылинки, ни даже слегка смятого местечка ни нашлось в его облике. С головы до пят он был безукоризнен. И все же, в голове Вэй Усяня красным светом вспыхнули два слова. Траурные одежды!   Цзинь Лин, Оуян Цзычжэнь и Не Хуайсан, а также некоторые взрослые не из клана Лань не смогли сдержать внезапного фырканья, вырвавшегося из их уст.   Траурные одежды, что же еще. Все заклинатели наперебой расхвалили одеяния Ордена Гусу Лань, как одни из самых изысканных, а самого Лань Ванцзи, как одного из самых невыразимо прекрасных людей, кои рождаются раз в сто лет. Но ничто не могло стереть с его лица печальное выражение, будто бы его любовь давно умерла. Услышав это, Вэй Усянь внезапно втянул воздух и быстро обхватил руками Лань Ванцзи, дав ему знать, что он здесь. Лань Ванцзи лишь улыбнулся, слегка кивнув, прежде чем поцеловать его в висок.   Цзян Яньли грустно посмотрела на это взаимодействие. — А-Сянь…   Остальные подростки (за исключением будущих младших, которые были хорошо привыкли к таким проявлениям) не могли не покраснеть от близости пары, в то время как Лань Цижэнь просто резко выдохнул через нос. Он едва успел воскликнуть о правиле, которое гласит: «Никакой близости в общественном месте!»   — Вы привыкнете к этому, — безучастно сказал Оуян Цзычжэнь, словно это была самая обычная вещь в мире. — Это только начало.   Лан Цижэнь громко вздохнул, глядя на своего другого племянника, который тихо смеялся. Они будут его смертью.   По воле неумолимой судьбы пути врагов рано или поздно пересекаются, а беда никогда не приходит одна… Так или иначе, эти трое оказались в одно время в одном месте.   — Врагов? — прошептал Лань Сичэнь, переводя взгляд с брата на наследника клана Цзян, который выглядел таким же потерянным, как и он.   Лань Ванцзи стоял неподвижно и молчал, устремив взгляд на Цзян Чэна. Цзян Чэн тоже считался исключительно красивым, но, стоя рядом с Лань Ванцзи явно проигрывал ему. Цзян Чэн поднял бровь, глядя на брата, который делал вид, что ничего не услышал. — Ты думаешь, я красивый? Серьёзно?   Вэй Усянь продолжал делать вид, будто не слышит его.   Вэнь Цин закатила глаза, а Цзян Яньли усмехнулась.   Он поднял одну бровь и произнес: — Ханьгуан-цзюнь, а ты и вправду «всегда там, где творится хаос». Значит, у тебя нашлась минутка и для столь глухого места? — Это пугающая репутация, Ванцзи-Сюн.   Обычно могущественные заклинатели из именитых кланов не тратили время на мелких сошек из числа злобных тварей. Но Лань Ванцзи был исключением. Он никогда не обращал внимания на силу своей добычи и шел на ночную охоту, даже если создание тьмы было незначительным и его убийство никак не могло увеличить славу заклинателя. Если где-то нуждались в помощи, он спешил туда. Лань Ванцзи был таким с самых юных лет. «Он всегда там, где творится хаос» говорили о нем простые люди, потому что он никогда не отказывал человеку в беде и тем самым они славили его высокую моральность. Вэй Усянь никогда не видел, чтобы Лань Цижэнь улыбался так широко и гордо, а Лань Цзинъи выглядел таким же оцепененным, как и он, и бросил на Вэй Усяня взгляд, спрашивающий: «Какого черта?»   Но сейчас Цзян Чэн произнес эти слова с долей насмешки, что было весьма и весьма невежливо. Даже ученикам, что шли вслед за Лань Ванцзи, стало не по себе от них. Лань Цзинъи со свойственной ему прямотой заметил: — А разве глава Ордена Юньмэн Цзян тоже не здесь? — Мне нравится этот парень! — сказал Хуайсан, громко фыркнув.   Цзян Чэн сурово оборвал его: — Цыц, почему ты позволяешь себе встревать в разговоры старших? Орден Гусу Лань всегда славился своими манерами. Разве сейчас этому не учат? Лань Цзинъи чуть не наложил в штаны из-за взгляда, который бросил на него Лань Цижэнь.   Лань Ван Цзи, казалось, не хотел принимать в этой перепалке никакого участия и выразительно посмотрел на Лань Сыxжуя. Тот понял его без слов и приказал остальным ученикам разговаривать между собой. После он заговорил с Цзинь Лином: — Молодой господин Цзинь, ночная охота всегда была честным соревнованием среди всех кланов и орденов. Но усеивание всей горы Дафань сетями, которые мешают другим заклинателям и в которые они ненароком угождают, можно считать прямым нарушением принципа соревновательности, как вы считаете?   На этот раз старик одобрительно кивнул.   Суровое выражение лица Цзинь Лина было почти таким же, как у Цзян Чэна: — Причем здесь я? Они попадаются в сети по своей глупости. Я разберусь со всем, когда поймаю добычу. Цзинь Лину просто хотелось, чтобы земля разверзлась и поглотила его целиком.   Лань Ван Цзи нахмурился. Цзинь Лин собирался продолжить, но вдруг в ужасе понял, что не может ни раскрыть рта, ни произвести ни единого звука. Видя, как нижняя и верхняя губы его племянника крепко сжаты, словно склеены, Цзан Чэн переполнился гневом. — Что случилось? — спросила Цзян Яньли, слегка наклонив голову.   — Это заклинание молчания нашего клана, — сказал Лань Сичэнь с легким смешком.   Его пренебрежительное отношение к окружающим, что он силился сдерживать, вырвалось, наконец, на волю: «Ты, по фамилии Лань! Что ты себе позволяешь?! Еще не твой черед поучать Цзинь Лина, так что сними заклятие, сейчас же!»  Заклятие молчания часто использовалось в Ордене Гусу Лань, чтобы дисциплинировать учеников. Вэй Усянь сотни раз страдал от этого, казалось бы, простого трюка. Не Хуайсан рассмеялся. — Ты?   Вэй Усянь с несчастным видом кивнул и заскулил, заставив Лань Ванцзи тихонько рассмеяться над его выходками.   Подростки прошлого и Лань Цижэнь могли только смотреть на Лань Ванцзи широко раскрытыми глазами. Он просто смеялся? Или они что-то слышали?!   — О, брат, — усмехнулся Лань Сичэнь.   Заклинание было нетрудным для изучения, но, тем не менее, только члены клана Лань владели его тайной. Если виновный пытался заговорить через силу, то либо его губы рвались до крови, либо горло сипло на пару дней. Единственным выходом оставалось молчать и хорошенько обдумывать свое неправильное поведение, пока не истечет время заклинания. — Ах, это так жестоко, — заныл Оуян Цзычжэнь. — Учитель Вэй! Как вы могли тогда использовать его на мне! — предательски спросил он, вспомнив, как Вэй Усянь сделал с ним то же самое, когда они вдвоем были на ночной охоте.   — Я хотел попробовать! Рядом был только ты.   — Учитель Вэй! — заныл Оуян Цзычжэнь, а Цзинь Лин фыркнул.   — Но... Откуда ты знаешь заклинание? Ты не часть нашего Ордена, — спросил Лань Сичэнь, слегка нахмурившись.   — Хе-хе, но я женат. Я женился на Лань Чжане! Я теперь даже живу в Облачных Глубинах! — сказал Вэй Усянь, с бесстыдным смехом обнимая Лань Ванцзи, и заставил Лань Сичэня издать звук «о» в знак понимания.   — Ну что ж, мы рады вам.   Лань Цижэнь совсем не выглядел счастливым.   С другой стороны, Цзян Чэн только нахмурился. Его брат действительно больше не жил с ними? Он действительно... Бросил их? Покинул пристань Лотоса? Но... Почему? Они должны были быть вместе навсегда.   Цзян Яньли, казалось, думала о том же, грустно глядя на своих братьев. Что случилось, что заставило их так разойтись? Она знала, что если ее А-Сянь женился на Лань Ванцзи, то, вероятно, для него было бы разумнее жить там, учитывая тот факт, что Лань Ванцзи был сыном главы клана. И все же... Это, похоже, была не единственная причина.   Лань Сычжуй произнес: — Глава Ордена Цзян, нет причин гневаться. Если молодой господин Цзинь не будет противиться, заклятие спадет само через тридцать минут. — Ты действительно хорошо обученный ученик, Лань Сычжуй. Любой орден был бы счастлив иметь такого ученика как ты, — сказал Не Минцзюэ, улыбаясь покрасневшему юноше. Его родители обменялись небольшими гордыми улыбками. Конечно, любой орден был бы счастлив иметь в своих учениках Сычжуя! Им бы больше, чем повезло!   — Спасибо, глава Ордена Не, — Лань Сычжуй застенчиво поклонился, Вэй Усянь хихикал над его милыми выходками. Его сын был лучшим!   Не успел Цзян Чэн открыть рот, как из леса к нему выбежал мужчина в фиолетовых одеждах Ордена Юньмэн Цзян с криками «Глава Ордена!», но, увидев Лань Ванцзи, тут же замолчал. Цзян Чэн сардонически произнес: — Говори уже. Одной дурной вестью больше. Мужчина вполголоса продолжил: — Недавно по лесу вихрем пронесся голубой меч и уничтожил Сети божественного плетения, что вы установили. Цзян Чэн бросил на Лань Ванцзи резкий взгляд, и открытая неприязнь перекосила его красивое лицо: — Сколько сетей уничтожили? Мужчина еле слышно ответил: — Все… Больше четырех сотен! — Я буквально чувствую убийственное напряжение, — прошептал Оуян Цзычжэнь, сглотнув.   Цзян Чэн клокотал от ярости.   Он никак не ожидал, что поездка в эту глушь окажется столь несчастливой. На самом деле он прибыл сюда, чтобы помочь своему племяннику. Цзинь Лину в этом году исполнялось пятнадцать – возраст, в котором юноше пора заявить о себе и начать соревноваться с учениками из других кланов. Цзян Чэн очень серьезно отнесся к выбору места для ночной охоты и в итоге остановился на горе Дафань. Кроме того, он повсюду установил сети и запугал заклинателей из других кланов, намекнув им на последствия вражды лично с ним, так что все они были вынуждены отступить. Цзян Чэн сделал все для того, чтобы Цзинь Лин обошел всех в этой охоте, что было несложно при полном отсутствии конкурентов. — Серьёзно?! Цзю-цзю! — воскликнул Цзинь Лин, не зная, должен ли он быть благодарен, смущён или зол. Может быть, все они.   — О, А-Чэн. Ты такой милый, — поддразнила Цзян Яньли, смеясь.   — Цзе!   Хотя четыреста Сетей божественного плетения стоили колоссальных денег, для Ордена Юньмэн Цзян эта сумма ничего не значила. Но, если потерять сети было сущим пустяком, то потерять лицо – совсем наоборот. Цзян Чэн почувствовал, как из-за действий Лань Ванцзи внутри него закипала ярость, и что он вот-вот переполнится ею. Он прищурил глаза и как бы невзначай начал поглаживать кольцо на указательном пальце правой руки. То был опасный признак.  Все знали, что это было не просто кольцо, а магическое оружие устрашающей мощи, и когда глава клана Цзян касался его, то он готовился убивать.   — Черт, — прошептали братья Не. Что же, черт возьми, произошло между этими двумя, что породило такую ​​чистую ненависть.   Глава Ордена Цзян и его жена гордились бы тем, каким сильным человеком стал их сын, если бы они не думали о том же самом. Что же случилось, что сделало их сына таким?