Святочный бал

      Спальню девочек освещал свет всего нескольких зажженных свечей у прикроватной тумбы Гермионы и пылающие огоньки в маленькой печке, что стояла по середине комнаты и хорошо нагревала ее. Почти нагая, прикрытая одеялом лишь по пояс, Гермиона лежала за полузакрытым бордовым балдахином и читала раздел учебника по Истории магии, посвященный эльфам-домовикам, ожидая, пока чудодейственная мазь мадам Помфри, которую заботливо нанесла ей Джинни, окончательно впитается.       Ужин она решила пропустить. После сегодняшних насыщенных событий и интересного разговора с Гарри аппетит куда-то пропал. Все ее нутро наполняло какое-то приятное трепетное чувство, мешающее к тому же сконцентрироваться на чтении.       «Возможно, Гарри преувеличивает», — о, да, Гермиона пыталась думать рационально, снова и снова прокручивая их недолгий диалог в голове.       — Он всего лишь сказал, чтобы вы за мной присматривали, — тогда отмахнулась она, когда они всей толпой шли на обед и, пока Рон увлеченно болтал с Симусом, Гарри незаметно увел ее в сторону, взяв за руку и прошептав, что им надо поговорить.       «Всего лишь?», - отозвалось что-то внутри нее. — «Ты сама-то в это веришь?».       — Гермиона, если бы об этом попросил кто-то другой из преподавателей, я бы не удивился, но это был Снейп! Чертов Снейп! Это странно! — возбужденно говорил Гарри и от его напора она недовольно попятилась назад, пока холодная бетонная стена не остановила ее. Гарри поставил руки по обе стороны от ее лица, пылающего от раздражения. Как-будто пытаясь защититься, она машинально скрестила руки на груди.       — Это не странно, учитывая, что ему явно влетело от Дамблдора после вашей пятничной стычки! — продолжая держать марку, с упреком ответила Гермиона и, демонстративно оттолкнув Гарри, двинулась в сторону Большого зала, давая понять, что не желает продолжать этот разговор.       «Отлично сыграно!».       — Ну а то, что он сам отвел тебя в Больничное крыло? — Гарри резко остановил ее, схватив за локоть, отчего Гермиона чуть не запнулась о собственные ноги и не упала.       «Что за выходки, Гарри Поттер?» — кричал ее возмущенный взгляд, под гнетом которого парень виновато и настороженно отшагнул от нее, приходя в себя и беря под контроль разбушевавшиеся эмоции.       — Это тоже последствия разговора с Дамблдором! — отчеканила Гермиона. — Не нужно искать скрытые смыслы там, где их нет, Гарри!       «Но скрытые смыслы здесь налицо», — вмешалось то самое приятное и трепетное чувство, выдергивая ее из короткого воспоминания и возвращая обратно в девичью спальню.       Одной рукой Гермиона взбила подушку, пытаясь при этом в другой удержать книгу. Уткнувшись в мягкую перину, она продолжила размышлять.       «Это ведь не первый случай его обеспокоенности. Если подумать, то всю прошлую неделю профессор проявлял… заботу? Хотя бы начать с того, что он лично отвел тебя в Гриффиндорскую башню посреди ночи, хотя ты вполне могла бы дойти и сама. Он поговорил с Дамблдором, чтобы ваше появление на Святочном балу не вызвало проблем. Пришел узнать, как ты себя чувствуешь после Дантисимуса и даже оценил новые зубы и сказал, что ты умная. А его реакция на твое падение? Это ведь тоже своего рода обеспокоенность. И эти 20 очков… Да, противоядие ты сварила на «превосходно», но 20 очков Гриффиндору от Снейпа — это что-то, действительно, невероятное».       То ли от действия мази, то ли от этих мыслей ее лицо непроизвольно расплылось в легкой умиротворенной улыбке.       «А он не такой уж и черствый сухарь», — подумала она, прикрывая отяжелевшие веки и проваливаясь в дрему.

***

      Туалетные комнаты мальчиков и девочек сильно отличались друг от друга по степени своей загрязненности. Нет, конечно, Гарри и Рон знали об этом, но не могли представить, чтоб настолько. Масштаб трагедии они осознали только после того, как полчаса драили сортиры в мужском туалете, когда как уборка дамской комнаты заняла всего 10 минут.       — И на кой черт надо прилеплять жвачку к толчку, если есть урна? — выругался Рон, пытаясь шпателем в одной руке отодрать мерзкую массу от внешней стенки унитаза, а другой прикрывать нос от вонючего запаха, заполнявшего всю туалетную комнату.       — Ты же сам так делал, — подколол его Гарри, убирающий соседнюю кабинку.       — Эй, заткнись, это было всего пару раз!       Гарри негромко посмеялся от возмущений друга, потом в очередной раз, также прикрывая нос рукой, прошелся ершиком по унитазу и наконец смыл все нечистоты, что удалось оттереть. Это была последняя кабинка на сегодня. Затем он взял швабру с отвратительно пахнущей серой тряпкой и принялся мыть пол,       — Слушай, — вновь послышался голос Рона. — Как ты думаешь, Гермиону правда кто-то пригласил?       Гарри на секунду застыл, удивившись вопросу, который его друг, видимо, не решался задать с момента ссоры в Большом зале, но потом все же ответил положительно, сделав вид, что не услышал фырканье Рона.       — А я вот сомневаюсь, — раздраженно говорил тот, параллельно вычищая унитаз. — Она ведь не общается ни с кем из парней кроме нас. Ну точнее это с ней никто не общается. Да и все свободное время она проводит с нами и с Джинни, потому что у нее даже друзей толком нет. А ну и еще она бывает в библиотеке, куда в основном ходят одни девчонки.       От этих уничижительных рассуждений Гарри недовольно поморщился и постарался дышать глубже, чтобы подавить нарастающую злость.       — И к тому же, — продолжал Рон, — если бы ее кто-то пригласил из наших, мы бы об этом уже точно знали, а парни с других факультетов вообще боятся к ней подходить. Она ведь жутко заносчивая и высокомерная! Невыносимая всейзнайка, как говорит Снейп…       Громкий звук упавшей швабры, разнесшийся эхом по всей туалетной комнате, перебил монолог Рона. Он недоуменно выглянул из кабинки и встретился с сердитым лицом Гарри.       — Прекрати, — сквозь зубы процедил тот. — Я не позволю ее оскорблять. И если хочешь поговорить на чистоту, то вот мое мнение. Тебе просто не хватило смелости пригласить ее сразу! К тому же, ты почему-то решил, что она все равно никуда не денется, ведь приглашать ее никто не станет. Интересно, с чего ты это взял? Она умная, интересная и красивая. Наверняка кому-то она нравится. А ты, Рон, ведешь себя просто как идиот! Твое приглашение выглядело оскорбительно, так что я вполне понимаю, почему Гермиона была обижена на тебя. И знаешь, несмотря на это, я все равно попытался тебя выгородить перед ней, но теперь понимаю, что зря!       Выдохнув после всего сказанного, Гарри поднял швабру с пола и вновь опустил ее в ведро, полностью игнорируя Рона, сверлящего его своими голубыми опустошенными глазами. Гарри словно физически почувствовал хоть и терпимую, но все же боль, которую причинили другу его правдивые слова.       — Извини. Я не хотел быть таким резким.       Но Рон ничего не ответил. Он вновь скрылся в туалетной кабинке, громко хлопнув дверцей. Опять послышались звуки шкрябанья шпателя и активной чистки унитаза. Гарри с минуту пялился на закрытую дверь, не зная, что делать в этой ситуации. Он не жалел о сказанном, поскольку был уверен в том, что все сказал правильно, но вот только как он это сказал…       — Знаешь, от части ты прав, — через какое-то время начал говорить Рон и голос его казался поникшим. — Чтобы пригласить девчонку на бал, нужна смелость самого Годрика Гриффиндора. И, Мерлинова борода, это очень сложно!       — Я знаю. Я сам никого так и не пригласил, — с небольшим облегчением от того, что Рон с ним заговорил, отозвался Гарри.       — Мне стоило позвать ее на бал раньше, — досадно согласился Рональд, — но я просто не мог. Никак. Понимаешь? Я боялся, что она откажет или будет смеяться надо мной.       — Ерунда!       — А теперь она идет с кем-то другим, — комментарий Гарри остался без внимания. — Но, возможно, это и хорошо, ведь я далеко не самый лучший спутник для нее. Сам посуди: самая одаренная ученица Хогвартса Гермиона Грейнджер и болван Уизли. Это же просто смешно!       — Не принижай себя, — вмешался Гарри. — На фоне Гермионы и я кажусь полным дураком. Да любой на ее фоне — дурак!       — Что есть, то есть, — посмеялся Рон. — Но с дураком на бал она точно не пошла бы.       — Поэтому, если бы ее вовремя пригласил ты, она бы согласилась, — пытался подбодрить Гарри и, кажется, это получилось.       — Спасибо.       Раздался звук слива унитаза.       — Как ты думаешь, кто ее пригласил? — поинтересовался Рон, выходя из кабинки и брезгливо подергиваясь.       — По правде говоря, я не знаю. Пытался у нее выпытать, но она молчит как партизан.       Несколько минут парни провели в тишине, пока Гарри продолжал мыть пол. Хотя, по правде говоря, он только еще больше размазал грязь, отчего серый кафель покрылся коричневым налетом.       — Черт! — простонал Гарри, с силой опуская тряпку в ведро с черной как смола Гремучей ивы водой.       — Надо прополоскать ее в чистой воде, — с ноткой понимая и сочувствия сказал Рон, забирая швабру и ведро у Гарри. — Мама так делает. Ну точнее тряпка полоскает себя сама, но раз нам нельзя использовать магию, придется делать это руками.       Черное содержимое Уизли вылил в унитаз и с пустым ведром направился к раковине.              — Рон, извини меня за мою резкость! — повторился Гарри, шагая за ним.       — Забудь, — отмахнулся тот. — Если бы кто-то говорил такие вещи про Гермиону, я высказался бы еще похлеще.       Им пришлось еще четыре раза промыть тряпку и пройтись шваброй по полу для того, чтоб он действительно стал чистым. И пока Рон в виде финального штриха протирал зеркала над раковинами, Гарри отнес весь уборочный инвентарь в коморку Филча, известив того, что они закончили уборку и забрав волшебные палочки. То, что сказал в ответ вечно ворчащий старик, Поттер пропустил мимо ушей. Уж слишком он был измотан этой отработкой. Встретив Рона у выхода из туалета, они оба двинулись на ужин с кислыми лицами. Их пустые животы громко урчали, требуя хоть какой-то еды.       Столы в Большом зале к приходу парней значительно поредели. Уборка туалетов заняла почти половину ужина. Даже за преподавательским столом не было практически никого кроме Флитвика, рассказывающего очередной анекдот Помоне Стебль, Сивиллы Трелони, что-то сосредоточенно разглядывающей в своем стакане с кофейной гущей, и сидящего в стороне от них профессора Снейпа, который при виде парней обратил на них свой самодовольный взгляд. Его явно удовлетворило их состояние после назначенной им отработки.       Когда гриффиндорцы сели за стол, Дин и Симус демонстративно прикрыли носы и немного отодвинулись от них в сторону, пытаясь сдержать свой смех.       — Ну и вонь! — сказал Симус, отодвигаясь еще чуть дальше от Рона.       — Я бы на тебя посмотрел, если бы ты убирал туалеты целый час! — рявкнул Уизли, накладывая в свою тарелку ножку индейки и запеченный картофель.       — Ладно, не рычи на него, — весело вмешался Дин, пытающийся быстро проглотить кусок яблочного пирога. — У него сегодня праздник.       — Это какой же? — отпив тыквенного сока, поинтересовался Гарри.       Симус нарочито выпятил грудь, расправив свои уже достаточно широкие плечи и гордо сообщил: «Я пригласил девчонку на бал, и она согласилась!».       — Да ну? Кого? — хором заговорили Рон и Гарри, придвигаясь чуть ближе к Симусу.       — Лаванду Браун, — довольный их реакцией, ответил тот.       — Здорово, — сказал Гарри. — Поздравляю!       — Спасибо, — отозвался Симус. — Кстати, у Дина тоже появилась партнерша.       Парни вопросительно посмотрели на второго друга и, немного поинтриговав их, он ответил, что идет на бал с Келлой. Гарри одобрительно кивнул, а Рон попытался выдавить из себя что-то похожее на улыбку, но гримаса получилось не очень убедительной. После нескольких минут неловкой тишины, опустошив свои тарелки, Дин с Симусом отправились в Гриффиндорскую башню. оставив Гарри и Рона ужинать в тишине.       После этих новостей каждый понимал, что теперь только они двое из своего курса остались без девчонок. Все их друзья уже нашли пару, а им постоянно что-то мешало и это жутко раздражало. Гарри по крайней мере. Рон же испытывал отвратительное чувство собственной никчемности.       — Парвати, подожди! — вдруг крикнул Гарри, останавливая свою однокурсницу, проходившую мимо стола. От неожиданности она даже слегка вздрогнула и негодующе посмотрела на парней. Казалось, что и сам Гарри удивился своему порыву. Он виновато предложил ей сесть, что она сделала еще с более вопросительным взглядом.       — Пойдешь со мной на бал? — подавив свое волнение, без лишней болтовни спросил Гарри.       «Скажи да, скажи да, скажи да».       Рон, прожевывая кусок мяса, удивленно смотрел то на Гарри, не веря своим ушам, то на Парвати.       — Что прости? — она словно была в шоке от вопроса.       — Парвати, я хочу пригласить тебя на бал. Ты пойдешь со мной? — серьезно и твердо переспросил Гарри, так как ставки были уже очень высоки.       — О… Конечно, да! — воскликнула девушка, от чего Рон поперхнулся и закашлял. — Конечно, пойду, я так рада, что ты меня пригласил!       — Чудесно, — улыбнулся Гарри и смущенно похлопал своего друга по спине. — А ты бы не могла взять с собой еще кого-нибудь для Рона?       Парвати с жалостью посмотрела на Уизли, лицо которого становилось все краснее, и, немного подумав, сказала, что возьмет с собой сестру Падму.       — Спасибо, — отозвался Гарри, когда Парвати уже вышла из-за стола.       — Спасибо, — откашлявшись, поблагодарил его Рон, сгорающий от неловкости этого момента

***

      В тускло освещенной гостиной Слизерина было достаточно шумно как и в любой из вечеров после ужина. Холодной зимой студенты предпочитали проводить время здесь, возле большого камина, выложенного из натурального черного мрамора, который практически сливался со стеной глубокого темно-зеленого цвета. Старшекурсники вели оживленные беседы, обсуждая Турнир трех волшебников, квиддич и предстоящие выпускные экзамены. Парни мерились будущим местом летней стажировки и кто-то даже обмолвился, что его сразу же возьмут на работу в Министерство магии без всяких испытательных сроков, поскольку родители замолвили словечко. Девушки в основном говорили о своих платьях для Святочного бала, обсуждали кавалеров, пригласивших их, и смеялись над их забавными попытками это сделать. Ребята помладше за большим столом у стены с гобеленами играли в плюй-камни и волшебные шахматы, и, судя по возгласам зрителей, партии были напряженными.       Члены факультетской сборной по квиддичу во главе с Грэхэмом Монтегю составляли расписание тренировок на второй семестр и рассматривали кандидатов на роль ловца вместо Малфоя. Новость о том, что Драко отстранили от игр, команда приняла с возмущением. Никто, конечно, не высказал претензий профессору Снейпу, но вот упреков в сторону Малфоя было достаточно. Грэхэм Монтегю вместе с охотником Эдрианом Пьюси и вратарем Майлсом Блетчли знатно отчитали его в тот пятничный вечер после того, как Драко рассказал об инциденте у кабинета Зельеварения.       — Ты ставишь на кон конкурентоспособность нашей команды ради каких-то глупых забав с Поттером и его нерадивыми друзьями! — заметил Монтегю, кидая в огонь записку от декана.       — Теперь в середине сезона нам надо искать нового ловца! — добавил Блетчли, сидевший на диване напротив камина. — И не факт, что мы найдем хорошего.       — Точно, — поддержал его Эдриан, стоявший рядом с Грэхэмом. — Ты вообще представляешь, как это скажется на конечном результате?       Драко сидел в кресле напротив них и слушал недовольства с лицом не выражающим никаких эмоций, закусив щеку, чтобы не сказать ничего лишнего. Он предполагал, что в команде этой новости не обрадуются как и он сам, поэтому морально подготовил себя к тому, чтобы выслушать все эти нелестности.       Теперь же он в одиночестве проводил время в дальнем углу гостиной c книгой по семейной психологии, читая главу «Влияние родительских установок на развитие личности ребенка». Периодически он все же поглядывал на свою команду, составляющую расписание тренировок, в которых он не будет участвовать. Обида за то, что его товарищи хоть и не открыто, но отвернулись от него, гложила Драко изнутри. Он злился на Поттера, Уизли и Грейнджер за то, что появились в тот день в Подземельях (но они ведь не могли пропустить урок). Злился на профессора Снейпа, который наказал его столь серьезно, не думая, чем это обернется для Малфоя, команды и факультета. Но где-то в глубине своей маленькой, скользкой, самовлюбленной и трусливой души Драко злился на самого себя.       «Как можно было быть столь глупым и не сдержанным идиотом сравни Уизли!», — размышлял Драко, в очередной раз прокручивая в голове слова своего декана в перемешку с собственными мыслями: «Не лезь к Поттеру и Уизли, не оскорбляй Грейнджер. Грейнджер!», — он поморщился от отвращения и недовольно фыркнул. — «Меня не волнует эта грязнокровка! Но ты постоянно напоминаешь ей о том, что ее кровь нечиста. Ведешь себя как маленький мальчик, который дергает девочку за косички, пытаясь привлечь ее внимание, потому что она ему нравится. Чушь! Это полная чушь! Волшебнику с таким богатым семейным древом не должно быть никакого дела до такой особы как Гермиона Грейнджер. Нужно быть выше всего этого. Уважающие себя чистокровные колдуны не тратят время на тех, кто родился в семье маглов. Это ниже их достоинства».       И, несмотря на злость и обиду, Малфой все же старался прислушаться к словам Снейпа. Начиная с вечера пятницы он, действительно, стал пересматривать свое поведение, пытаясь вести себя как и положено слизеринцу из аристократичного рода: не гоготал над глупыми шутками своих однокурсников, что очень любили делать болваны Крэбб и Гойл, не привлекал внимание девчонок бумажными самолетиками или какой-то другой ерундой как пубертатный дурачок, не стал одним из зевак, что уставились на распластавшуюся на льду Грейнджер, а просто пошел дальше по своим делам. Он решил погрузиться в учебу, чтоб не превратиться в необразованного тупицу, стал по-настоящему вникать в материал и определенные вещи нашел действительно интересными и познавательными.       И хоть все слова профессора Снейпа Драко казались правильными, даже про то, что пора научиться решать свои проблемы самостоятельно и не прикрываться отцом, его не покидала мысль, что все, что декан говорил про Грейнджер, было сказано умышленно. Только этого умысла он все никак не мог уловить. Малфой размышлял о том, почему Снейпа вообще волнует его отношение к Гермионе и почему он так разозлился, когда Драко в очередной раз назвал ее грязнокровкой? И потом их совместный поход в лазарет, затянувшийся на полчаса. Снейп никогда лично не сопровождал студентов в Больничное крыло, даже слизеринцев и даже в более плачевном состоянии. На долю секунды Драко подумал, что Снейп проявляет к Грейнджер излишнее внимание.       «Да ну, бред какой-то!», — он попытался отмахнуться от этих абсурдных мыслей, вновь концентрируя внимание на книге, но они все же остались где-то на подкорке.

***

      Гермиона резко дернулась, отрывая голову от подушки. Звук упавшего на пол учебника слега напугал ее.       «Чтения на сегодня достаточно», — решила она, убирая «Историю магии» в ящик.       Маленькие часики на прикроватной тумбе показывали ровно 9 часов вечера, значит уже прошло два часа как Джинни нанесла мазь.       «Надеюсь, я не собью режим», — подумала Гермиона, зевая и протирая закисшие глаза.       Она переоделась в бежевую хлопковую пижаму и вновь улеглась в постель, чувствуя, что ее тело такое мягкое и воздушное словно сахарная вата из «Сладкого королевства». Напоследок она выпила бутылек успокающего зелья, которое ей выписала мадам Помфри по требованию профессора Снейпа, велев принимать перед сном две недели как и мазь от ушибов.       «И это еще одно доказательство его обеспокоенности», — прошептало приятное чувство, обволакивающее засыпающую Гермиону.