Я тебя рисую

      Я люблю природу.       Я росла за городом, в закрытом имении с нянюшкой и слугами. Мой мир был ограничен домом, рощей и протекающей неподалеку речкой Заинь. Дом сыхэюань был стареньким, но уютным: там пахло побелкой, прогретой на солнце древесиной и перцем, который добавляла в блюда нянюшка.       Летом дома было особенно прекрасно: солнышко нагревало деревянный настил во внутреннем дворике, дул теплый ветерок, вода в речке прогревалась и мне разрешали купаться. Я до сих пор помню, как дерево грело босые пятки, как ветер трепал распущенные волосы и какими острыми были камешки на дне Заинь…       Как давно это было…       Вздохнув, я вытерла мокрые руки о передник и еще раз оглядела результат. Икебана получилась интересной и даже красивой, но что-то цепляло взгляд и не давало назвать её идеальной. Внутренний перфекционист хмурился и дул щеки, оставаясь неудовлетворенным.       Я повернула вазу с низким бортом чуть влево и, взяв секатор, отрезала боковую веточку орхидеи. В этот раз я решила использовать в качестве центрального элемента именно её. Стало лучше. Повернув вазу ещё немного влево, заметила, что пучок из стеблей лотоса, которым я заменила держатель-наколку, сильно заметен.       Непорядок… Нужна какая-нибудь коряга или кусочек коры, чтобы прикрыть внутренние элементы композиции.       Пока рылась в запасах разных интересных деревяшек, размышляла о том, кому бы предложить эту красоту. Икебаны из живых цветов, конечно, прекрасны, но радуют глаз они недолго. Поставлю её на широкий подоконник для привлечения посетителей и, если не заберут, заменю букетом из сухих цветов.       Взгляд упал на кусочек липы. Хорошая древесина: мягкая, легкая — её нередко используют для детских игрушек. Улыбнувшись, взяла её. По размеру и по тематике букета липа идеально подходит.       Яркие лучи солнца пробились сквозь тучи и упали на незаконченную икебану. Орхидеи в Падокии очень любят: она считается цветком весны и пробуждения жизни. К тому же, исторически принято дарить что-то с изображением орхидеи молодым семьям, в которых недавно родился ребёнок. Композиция, дополненная липой и лотосом, станет прекрасным способом передать хорошие пожелания родителям и их малышу.       Всё, закончила…       Я отошла на пару шагов, чтобы полюбоваться своей работой. В свете солнечных лучей икебана смотрелась ещё лучше. Поставив букет на подоконник, я брызнула на листья водой из пульверизатора и пошла за блокнотом.       С посетителями сегодня не густо. Поутру зашла госпожа Хой Джу за свежими цветами. Она жила одна и любила радовать себя подобными мелочами. Разговорчивая старушка была милой, но несколько болтливой — и, что удивительно, всегда приходила в то время, когда других посетителей нет.       Кроме госпожи Хой пока никто не заходил.       Устроившись у свежих хризантем, я заострила карандаш и начала набросок.       Рисовать карандашом мне нравилось больше, чем красками. Небольшой блокнот с плотной шершавой бумагой почти закончился: осталось всего три чистых листа — остальные заполнены разными рисунками. Я переносила на бумагу всё, что меня хоть немного заинтересовало: резная снежинка, лепесток гортензии, чей-то глаз… иногда всё это располагалось на одной странице. Наверное, именно из-за хаоса, царящего на листах, я стеснялась показывать кому-либо свои рисунки.       Дверь в магазин открылась. От порыва ветра звякнул колокольчик фурин над прилавком. Приятный звук, который называли песней ветра, наполнил небольшое помещение магазина и вызвал улыбку. Я добавила ещё один штрих на лепесток хризантемы и подняла взгляд на посетителя.       Заученное приветствие встало в горле.       Первое, на что упал взгляд — это лодыжки посетителя. Тканевые туфли и штаны устаревшего кроя не подразумевали ношения носков, поэтому острая косточка на ноге мужчины была на виду. Белая чистая кожа, выступающие голубоватые вены и тонкий изящный взъëм.       Дальше внимание привлекла кисть: тоже не по-мужски изящная, но сильная. Ярко выраженные костяшки, длинные пальцы, мелкие шрамы на гладкой коже.       Я моргнула и посмотрела на кадык. Никогда раньше не обращала внимания на кадык… Не могу сказать, что у посетителя адамово яблоко было ярко выраженным — просто оно создавало глубокую тень на алебастрово белой коже.       Белый и зеленый — именно с этими цветами стал ассоциироваться образ незнакомца.       Я люблю эти цвета. Однако, еще никогда не желала нарисовать что-то белое на зеленом фоне.       — Э-э-а… — захлопнула рот со щелчком, прерывая поток бессвязных звуков.       Мозги заработали. Посетитель резко перестал распадаться на части. Я моргнула и уже осмысленно посмотрела на вошедшего: высокий молодой мужчина — симпатичный, но не более.       — Добрый день, господин! — я поднялась со стула и убрала блокнот за прилавок, стараясь подавить неловкость. — Добро пожаловать в «Уголок»!       — Да, добрый.       Не скажу, что посетитель проявил интерес ко мне или к цветам. Он обвел взглядом помещение, задержал взгляд на моём лице и повернулся к икебане.       — Сколько? — спросил он, указывая на букет.       — А-э… — Я нахмурилась и сглотнула. Внутри начинала расти злость на себя за косноязычие: я еще никогда не теряла дар речи перед посетителями. — Её сделали час назад, цветы свежие. Возьму за икебану двенадцать тысяч дженни.       — Мастер — вы? — удивление не коснулось ни его голоса, ни глаз, но угадывалось по интонации.       Привлекла внимание на свою голову… Взгляд у него оказался тяжелым и неприятным — застывшим, как искусственный цветок.       — Да. — я не стала добавлять, что я единственный мастер икебаны в Денторе. Не хотелось прослыть хвастунишкой. Пусть за меня говорят мои работы. — Приятно, что вы оценили мой скромный букет…       — Оставьте, — оборвал меня посетитель. — И упакуйте.       Я захлопнула рот и кивнула.       Необычно… А где слова лести? Где похвала?.. Было немного обидно не услышать привычных комплиментов.       Борясь с противоречивыми чувствами, я достала транспортировочный короб и перенесла икебану на широкий прилавок. С транспортировкой могут возникнуть проблемы. Ваза с низкими бортами, вода точно расплескается.       — Я уменьшу уровень воды в вазе. Советую нести короб плавно, чтобы у орхидеи осталось достаточно воды… — я начала необходимый инструктаж по транспортировке и уходу. Мужчина внимательно слушал, не сводя безэмоционального взгляда с моих рук. Хоть что-то привычное… Посетители нередко следят за тем, как я упаковываю или собираю для них букет.       — Вы не забудете? — уточнила я после того, как все было готово. — Могу запи…       — Не надо, — посетитель вновь оборвал меня и легко поднял коробку.       Мой взгляд невольно застрял на его плече. Ткань рубашки обтянула неожиданно внушительный бицепс. Мысли вернулись к блокноту… Интересно, смогу ли я маслом повторить цвет и структуру ткани? И даже если смогу — как добавить глянцевый блеск?.. Что это вообще за ткань?       — Без сдачи, — холодный голос посетителя отрезвил.       Щеки обожгло. Я поклонилась и скрыла румянец упавшими на лицо волосами, даже не посмотрев на оставленную сумму. Вроде ничего такого не сделала — даже не подумала! — а чувство, будто без верхнего платья застали…       Запел фурин, оповещая, что в магазине я осталась одна.       

***

      Я закусила карандаш и проводила взглядом проходящую мимо магазина девушку в традиционном ханьфу. Распущенные темные волосы, милый румянец, легкий шаг… Хотелось запечатлеть её силуэт на фоне нежных хризантем. Бело-розовый пудровый цвет подчеркнул бы романтичность образа и хрупкую красоту.       Вздохнув, я опустила глаза на новенький блокнот. Купила его буквально вчера и решила протестировать обновку, пока нет посетителей. На листе лишь обретал очертания эскиз свежей икебаны из бамбука и ирисов.       Хороший букет получился: гармоничный и в то же время простой. Черная ваза кубической формы не отвлекала внимание смотрящего от геометрической и легкой композиции. Бамбук обеспечивал устойчивость букета и подчеркивал хрупкость ириса.       Идеальная пара.       Я улыбнулась и намочила кисть. Только что открытая акварель приятно пахла медом…       Какой выбрать фон?       Белый?       Скучно.       Зеленый?       Нет.       Коричневый?..       — Ой, всё. — Я шлепнула блокнотом по стойке и сложила руки на груди. — Лучше чем-то полезным займусь.       Январь не самый простой месяц для торговли цветами. Сложности доставки, задержки и некачественное сырье… Хоть ставь теплицу и начинай самостоятельно выращивать товар. Да я бы так и поступила, было б где поставить теплицу.       Со вздохом убрала краски и достала бланки: надо оформить заказ. Нарциссы, розы, гортензии, веточки сливы и бамбука… Список можно составить очень большой, но шанс того, что все это привезут — крайне мал.       Закончив список, пододвинула поближе к себе телефон.       — Господин Фенг, добрый день!       К счастью, поставщик ответил лично. Его помощница — личность не особо внимательная, по моему мнению — постоянно что-то путала в заказах: то количество не то укажет, то забудет записать что-то… Морока одна. Однако с самим господином Фенгом мне было комфортно работать. Со дня открытия «Уголка» мы неплохо изучили требования и возможности друг друга, так что находили компромиссы. Хотя сперва этот не по возрасту крепкий мужчина отнесся ко мне с пренебрежением. Мы поладили немного позже.       — И все благодаря моему неконфликтному характеру и ответственному поведению, — сообщила я ромашкам и, подумав, добавила для пышных пионов: — И непревзойденному чувству юмора.       Пионы мне похоже не поверили… Воплощение мужского «ян», что с них взять?       Промаявшись ещё немного бездельем, решила протереть карнизы влажной тряпочкой.       Свой магазинчик я очень люблю — это подарок моей нянюшки. Госпожа Кои умерла три года назад. У нее не было ни детей, ни семьи, так что она оставила мне в наследство небольшое двухэтажное здание. Домик этот стоял на пересечении улиц и был необычной треугольной формы — именно из-за этого я решила назвать магазин «Уголком». Раньше на первом этаже располагалась булочная, но, так как я не умею печь, решила торговать цветами.       Хорошее ли это было решение?..       Ну, как сказать… Цветы я люблю. А вот торговлю — нет.       Размышляя о своих талантах, я достала стремянку и поставила её у окна. С этой стремянкой мы прошли многое: ремонт, декоративное оформление, генеральные уборки. Я даже соседу давала попользоваться ей!.. И именно после соседа она начала шататься. Не могу сказать, что критично, но сердечко у меня ёкало.       Звука фурина я не ожидала.       Мягкая и нежная мелодия заставила меня вздрогнуть. Стремянка качнулась, издав металлический скрежет. Меня наклонило вперед. Поручень, в который я вцепилась до побеления пальцев, больно врезался в живот — ещё мгновение и кувырком рухну вниз. Крепкие пальцы сжались у меня на лодыжке и буквально пригвоздили к верхней площадке стремянки. Волосы упали на лицо и попали в рот, челюсть свело. От испуга я не могла даже дышать — только пялилась вниз на тряпку, которую выронила.       — Вдохните через нос.       Приказной тон не предполагал ослушания. Я выпрямилась и шумно втянула воздух.       Ох, мамочки… Не упала…       — Вы собираетесь спускаться? — тихий мужской голос, вывел из ступора. Хватка на лодыжке исчезла.       — Д-да, — я сглотнула и откашлялась, стараясь вернуть твердость голосу. — Да, конечно.       Ножки тряслись. Неустойчивая раннее стремянка стала фундаментально стойкой, но я всё равно спускалась крайне осторожно, каждую секунду ожидая, что потеряю опору.       — Спасибо… — услужливая улыбка пропала, стоило узнать посетителя. — …Вам.       Сегодня он был одет в одежду полуночно-синего цвета. Холодный оттенок делал темные глаза еще более жуткими… Перед внутренним взором невольно появилась акула: она неспешно рассекала морские глубины, оставляя чернильно-алый след.       Дурное у меня предчувствие.       — Чем могу помочь, господин? — хоть бы не жалоба! В композиции я уверена, но вот покупатель может сотворить с ней что угодно, а потом обвинить продавца!       Под его внимательным взглядом я постаралась остаться безразличной, но не думаю, что мне это удалось.       — Вам надо поменять стремянку, — посетитель убрал руку с алюминиевого профиля.             Лестница тут же качнулась.       — Да, я знаю, — я уцепилась за профиль, стараясь вернуть стремянке равновесие. Не получилось. — Всё руки не доходят.       Невольно скользнула взглядом по худощавой фигуре посетителя. По внешнему виду и не скажешь, что он способен одной рукой удержать и стремянку, и не самую хрупкую девушку на ней.       — Надеюсь, в ближайшее время вы все же посетите строительный магазин, — мужчина перевел взгляд на икебану из живых цветов и резко сменил тему: — Моей матери понравилась ваша работа.       — Спасибо, — значит не с жалобой пришел… камень с плеч. — Добрые слова для мастера лучшая награда.       Посетитель поморщился.       — Предпочитаю более весомо выражать свою благодарность, — он подошел к цветам и спросил: — Повторным заказом, к примеру.       Мне подходит. Хотя от льстивой похвалы я бы тоже не отказалась.       Я кивнула и уточнила:       — Какой букет вы бы хотели?       Обсуждение композиции затянулось. Мужчина удивил меня, сразу обозначив, что ориентируется в искусстве создания икебаны и знает язык цветов. Возникло ощущение, будто я впервые за долгое время заговорила с человеком на одном языке. Я даже немного расслабилась: гнетущее напряжение не исчезло полностью, но мне удалось его игнорировать и просто выполнять свою работу.       — Интересная композиция должна получиться, — я пробежалась по записям. — Но, должна заметить, что она не сильно подходит женщине.       — А она и не для женщины. — он сложил руки на груди и облокотился спиной на стену между окнами.       Расслабленная поза казалась обманчивой. Я буквально чувствовала, что он напряжен, хотя ни по выражению лица, ни по тембру голоса этого нельзя было сказать.       — Мой прадед любит всё необычное. Икебана станет хорошим дополнением к чайной церемонии, — после непродолжительного молчания добавил посетитель. — Хочу удивить его.       Не знаю, получится ли ему удивить своего старшего родственника, но меня он удивить смог.       Я кивнула, стараясь не делать на этом акцента. Посетители нередко откровенничали со мной, выражая радость, предвкушение, горе, гнев… Каждый вкладывал в эмоции свой оттенок и тон.       Повторюсь — каждый.       Но не человек, посетивший «Уголок».       Этим он и заинтриговал меня с первой встречи. Сперва казалось, что мужчина не испытывает никаких эмоций, но теперь я понимаю, что он мастерски их скрывает и подделывает. Я не могу понять, чего ожидать от него… Это вызывает и страх, и любопытство.       — Тогда жёлтый цвет из композиции лучше убрать, — я зачеркнула хризантемы и, отложив блокнот для записей, подошла к вазам. — Могу посоветовать синий лотос. Он подойдет к подобранным нами элементам и станет достойным акцентом. К тому же синий лотос символизирует мудрость и добродетель — это подходит к тематике чайной церемонии.       — Я знаю, что значит лотос, — по тонким губам мужчины скользнула усмешка, но она не коснулась глаз. — Почему желтый не подходит?       — Погода не располагает к проведению чайных церемоний на свежем воздухе, — я указала на улицу. Прохладный ветер, тяжелые дождевые тучи, снег в горах… Зима. — Она наверняка будет проходить в закрытом помещении.       Я вздохнула, оторвалась от подбора деталей для композиции и посмотрела на посетителя. Он слушал меня и, как мне показалось, даже был заинтересован тем, что я говорю.       — Обычно чайные церемонии проходят в закрытых и тёмных помещениях, а жёлтый цвет теряется при скудном освещении, — пояснила я и добавила: — С добавлением лотоса смысл икебаны изменится: станет более сакральным.       — Доверюсь вам, — мужчина махнул кистью и вновь сложил руки на груди. — К тому же прадед любит всё сакральное.       Посетитель отвернулся к окну, обозначая окончание разговора. Что ж, я тоже могу помолчать.       За работой время пролетело незаметно. Присутствие посторонних уже давно не отвлекает от процесса сборки. Это сродни медитации: вода, фарфор, растения — важно всё гармонично объединить.       — Вот и всё, — с улыбкой сказала я. Заранее продуманную композицию удалось собрать довольно быстро и легко. Я повернула вазу к посетителю. — Как вам?       Лучше бы я не поднимала взгляд.       Я чувствовала, что он наблюдает, но не придала этому значения. Посетители постоянно следят за моей работой: смотрят на руки и с нетерпением ждут, когда я отдам им букет. Сейчас же всё было иначе — не мою работу он оценивал с жадным интересом, а меня. Он читал мою мимику и жесты, впитывал мои эмоции. Это заставило осечься и замолчать.       — Завораживающе, — ответил он. — Мне всё нравится.       Я кивнула. Смущение и злость обожгли щёки, а я даже не смогла понять, какое чувство сильнее тяготит.       — Сейчас запакую в транспортировочный короб.       Больше я не пересекалась с ним взглядом и вообще старалась не поднимать глаз. Всегда считала, что чужие эмоции — это личное и лезть в них нельзя, а тут… Хотя, сама виновата. Говорила мне нянюшка: держи лицо!       — Все готово. С вас восемнадцать тысяч, — я поставила на прилавок короб и наткнулась взглядом на стремянку. — Но за спасение жизни я как минимум должна сделать вам скидку.       — За такое мне ещё скидок не делали, — я вновь почувствовала неприятное давление от мужчины. — Во сколько вы оцениваете свою жизнь?       Зачесался нос. Я поморщилась и осторожно коснулась пальцем лица, делая вид, что задумалась. Простое касание помогало в самообмане — зуд стал слабее.       Но что ответить? Что-то банальное, вроде «жизнь бесценна»? Так я так не считаю… Цена есть у всего: у рождения, у свободы, у жизни и даже у смерти. Одна кремация сколько стоит…       — Буду практичной, — я посмотрела на его лоб, стараясь создать видимость прямого взгляда. — В день на еду я трачу около полторы тысячи дженни. Обновляю гардероб раз в месяц вещами мелкого обихода, раз в полгода — крупного, ежемесячно плачу обязательные платежи. Если посчитать, сколько накапало за восемнадцать лет, то выйдет довольно крупная сумма.       Тонкие брови посетителя поползли вверх.       — Похоже, вы не такого ответа ожидали, — скрыть то, что я довольна произведенным эффектом, не удалось. — Возьмем в расчет только ежедневные траты: с вас семнадцать пятьсот.       — Почему семнадцать? — мужчина нахмурился.       — Ну, как почему? — удивилась я. — Восемнадцать минус полторы…       Будет шестнадцать пятьсот.       Математик…       Я прикрыла ладошкой глаза, чтобы не видеть, как на его губах появляется широкая улыбка.       — Шестнадцать пятьсот, — сказала я и, поборов смущение, убрала руку от лица. — Прошу прощения за неточность.       — Да ничего, — посетитель положил на прилавок двадцатку крупной купюрой и взял коробку. — Сдачи не надо.       Я растерялась и, пока силилась хоть что-то сказать, он покинул «Уголок».       Пел фурин, а я никак не могла понять, что чувствую. С одной стороны обидно: чувство, будто мою жизнь только что обесценили. С другой же стороны меня подкупала его щедрость — в прошлый раз он тоже оставил больше, чем я запросила.       Я вздохнула, убрала деньги в кассу и пошла закрывать магазин.       Хватит с меня на сегодня посетителей.       

***

      Неделя выдалась солнечной, хотя обычно в Падокии январь дождливый. А в горах ещё и снежный. Живя с нянюшкой за городом, я нередко находила сугробы. Мне нравилось падать в рыхлый снег спиной и делать ангела…       Приятные воспоминания вызвали улыбку. Я натянула плед на плечи и взяла чашку с чаем. На часах начало десятого. В воскресенье я открываю магазин только в одиннадцать, так что у меня ещё есть время чтобы посидеть под теплыми лучами солнца и подумать о чём-то приятном. Ради этого я даже кресло на балкон вытащила.       Вкусный фруктовый чай, теплый плед и солнце… Не хватало только блокнота.       Поборов лень, я сходила за всем необходимым и, наконец-то устроившись со всеми удобствами, открыла блокнот. На листе набросок девушки в традиционной одежде, которую увидела несколько дней назад. Бело-розовый цвет, хризантемы и нежный силуэт — именно с этим ассоциировалась для меня безымянная красавица.       Вообще, в Денторе не принято носить ханьфу каждый день — эта одежда для праздников и важных событий. Однако, будь у меня возможность, я бы носила ханьфу как повседневную одежду вместо платьев ципао. Люблю летящие ткани и многослойный сложный образ… но это дорого. Мое единственное ханьфу было куплено для визита к свахе: верхнее платье насыщенно зеленого цвета, как молодая трава, а нижнее — пыльно-белого, как мякоть кокоса. Я сама выбирала ткани на него.       Несмотря на отстраненные мысли, штрихи легко и плавно ложились на бумагу. Прорисовывать детали в образе девушки я не хотела — я даже не запомнила какого цвета её глаза — мне были важны лишь очертания её фигуры. Хотя, должна признаться, мне хотелось бы рисовать людей и более детально: я даже отдельный блокнотик завела для этого. Но пока там лишь несмелые наброски незнакомцев и автопортреты.       Карандаш соскользнул.       Я поджала губы и, нахмурившись, потянулась за клячкой. Был один набросок, который не попал в отдельный блокнотик для рисования людей. Насыщенно-зеленый фон, бамбук и четкие графитовые линии… Я постаралась как можно правдиво передать внешность темноглазого посетителя.       Черноволосый мужчина часто посещал мои мысли. Не могу сказать, что я его ждала: после первого посещения я вообще не рассчитывала, что он зайдет во второй раз, но что-то внутри все же дрогало, стоило фурину запеть. Мужчина оставил у меня приятное впечатление, несмотря на мрачный и нелюдимый образ. Мне понравилось, как он одевался: вроде и современно, но в то же время в традиционном стиле. Это красиво, но немного непривычно. Думаю, такую одежду шьют на заказ. По крайней мере, я не видела ничего подобного в магазинах.       А еще, он интересно двигался: тихо и очень плавно. Сперва я не обратила на это внимания и вспомнила только тогда, когда старалась перенести сложившийся образ на бумагу. Твердый шаг, уверенные движения, прямая осанка… Я сама неосознанно расправляла плечи, стоило представить впечатливший меня облик.       Под ноги упал камешек. Я зажмурила глаза и, удивленно посмотрев на него, подняла глаза к небу. Над головой было только чистое голубое полотно… Не поняла.       По полу балкона запрыгал еще один камешек.       Я отложила блокнот, подошла к ограждению из металлического профиля и посмотрела вниз. Первый за сегодня посетитель заставил взволнованно облизать губы. Он стоял, запрокинув голову и прикрыв глаза от солнца.       — Доброе утро, господин, — громче, чем необходимо, поздоровалась я. — Мы ещё не открылись.       — Вижу, — мужчина наклонил голову к плечу, отчего длинные черные пряди заскользили по зеленой ткани рубашки. — Я с индивидуальным заказом на цветочную композицию. Думаю, вам будет это интересно.       Икебана. Он вновь пришел за икебаной!       — А-э… Да, — я кивнула. Стрелка на часах едва достигла отметки десять, но почему-то я не сильно расстроена ранним началом рабочего дня. — Я откроюсь через пять минут.       — Пять? Вы уверены?..       Отвечать я не стала, рванув в спальню с небывалым энтузиазмом. Натянула на себя жилет и брюки с широкими штанинами, надела мокасины, стянула волосы в высокий хвост и побежала вниз. К двери магазина я бежала, как последняя…       Стоп.       У двери я остановилась и глубоко вдохнула. Сердце билось в горле, лицо покраснело, хвост кривой… Уж лучше задержаться, чем в таком виде посетителю показываться.       Подумала и сделала наоборот.       Запел фурин. В магазин ворвался прохладный воздух.       — Пять минут и три секунды, — сообщил посетитель, вглядываясь в мое недовольное лицо. — Если бы вы не мялись у порога, то успели.       — Вы засекали? — мои брови поползли вверх от удивления.       — Конечно, — мужчина кивнул и скупо улыбнулся. — Обычно женщины собираются намного дольше. Я пройду?       Резкая перемена темы выбила из колеи. Я, продолжая на него пялиться, отошла в сторону.       Посетитель вошел в «Уголок» и первым делом посмотрел на подоконник, куда я ставила икебаны. Сейчас там стояла красивая композиция из сухоцветов, а не из живых цветов.       — Я могу собрать икебану по вашим пожеланиям, как в прошлый раз, — я не стала вывешивать табличку «открыто». Не хотела, чтобы кто-то пришел. Подумывала и вовсе закрыть дверь, но отказалась от этой мысли. Не собираюсь оставаться наедине с незнакомым мужчиной в запертом пространстве даже ради интересного заказа.       — Дело в том, что икебану хочу не я, — посетитель скользнул взглядом по цветам, — а моя мама.       Я кивнула. Мне, в принципе, неважно кто станет заказчиком.       — Я не против, — сказала я. — Когда она придет?       Пересекаться с ним взглядом я не рискнула и подошла к прилавку за блокнотом для записей. Время, когда придёт ещё один интересный посетитель лучше записать и закрыть «Уголок» на пару часов.       — Она прийти не сможет, — мужчина хмыкнул. — Это вам надо отправиться со мной.       Слов я не нашла. И присела.