Горины

      — Санечка-а…       Сойдя с последней ступеньки лестницы, Ирина Сергеевна остановилась.       Саша попытался было сделать вид, что он совершенно глух, но стоило окрикнуть:       — Горин! — и он остановился тоже. Соизволил обернуться и даже принял виноватый вид. — Ты где сейчас должен быть, звезда моя? — поинтересовалась Ирина Сергеевна, скрестив руки на груди. Саша принялся бормотать ей в ответ:       — Да я был… Короче, это… Мы… Ну, как сказать… Н-не сыгрались, — наконец, более-менее внятно выдал он и под взглядом Ирины Сергеевны тут же сам вжал голову в плечи. На всякий случай поспешно предупредил: — Я не отмазываюсь!       Уже второй человек поздоровался, прерывая их содержательную «беседу». Ирина Сергеевна, ухватив парня за рукав формы, молча двинулась в сторону своего кабинета.       Саша тут же замолчал, озираясь по сторонам и бормоча «Здрасте», если они на пути к концу коридора встречали кого-то из знакомых. Уж насколько Ирина Сергеевна пыталась избегать местных хоккеистов, они так и лезли к ней, как мухи на мёд. Половину, конечно, она ставила на коньки, в том числе самого Горина, но это, как она любила говорить их тренеру, предпочтительнее было забыть как страшный сон. Кривоногие смущённые мальчишки вырастали в криворуких наглых подростков, а потом как-то сразу становились такими вот Гориными. Не иначе от слова «горе». Надя всего на год старше, а уж куда умнее…       Когда дверь кабинета закрылась за их спинами, Саша попытался ещё раз, уже более эмоционально:       — Не, если у вас есть может там какая-то другая инвалидка, я готов, но просто… С этой невозможно, она отбитая, понимаете? Я не знаю, чё с ней делать!       — Да мне вообще всё равно, — оборвала занимающуюся тираду Ирина Сергеевна. Уж последнее, что она планировала делать в конце рабочего дня — это бодаться с восемнадцатилетним лбом за Надю. Ты подумай, ещё и хамит! Саша уже открыл рот, чтобы высказать ей что-то ещё, но женщина твёрдо продолжала: — Бегай вокруг неё, в карты играй, рыбу лови! Одну не оставляй. Ровно четыре часа ты каждый день должен быть вместе с ней.       — Ирина Сергевна, н-ну правда, ну нахрена? — возмутился парень, окончательно вставая на дыбы.       — Горин, ты совсем обалдел? — гаркнула ему в ответ Ирина Сергеевна. Терпение, знатно потрёпанное ещё с утра девчонками, было на исходе полчаса назад. Собираясь домой, она не ожидала увидеть отлынивающего от их уговора Горина, но не трясти же его было за шкирку, как в восемь лет? — Скажи спасибо, что из команды не вылетел!       — За всё-то вас поблагодари… — огрызнулся Саша и тут же прикусил язык, но было поздно. Не выдержав, Ирина Сергеевна потянулась и бесцеремонно ухватила парня, вымахавшего уже на голову выше её самой, за ухо. — Ири…       — Цыц, — шикнула женщина, сильнее сжимая пальцы. — Не наговорился ещё? Ты, звезда моя, забываешься. А ну подойди вот сюда!       — Да Ирина Сергевна! — Горин попытался отцепить её от себя, но, памятуя о недавно поставленном фингале, предпочёл не слишком дебоширить и за руки не хватал, только возмущался. — Да вы чего, ну!       — Нукает он мне здесь ещё, — процедила сквозь зубы Ирина Сергеевна, заставляя по старой привычке вяло сопротивляющегося парня наклониться над своим письменным столом. Поискала глазами по кабинету, но, не обнаружив ничего лучше, потянула за пряжку ремень из собственных брюк. Горин, глянув на неё через плечо, не придумал ничего нового:       — Ирина Сергевна!       — Будешь хамить, — твёрдо пообещала женщина, наматывая тонкую полоску кожи на ладонь, — вылетишь отсюда, быстрее чем успеешь сказать «Ирина Сергеевна». Ты меня понял, Горин?       — Да понял я, вот этого-то всего не надо!       — Я тебе дам не надо, — Ирина Сергеевна, размахнувшись, опустила ремень на обтянутый джинсами зад. Тонкий, но гибкий и тяжёлый, по телу он хлестал очень чувствительно даже через слои одежды. Саша от неожиданности чуть не подпрыгнул, потом запротестовал:       — Я не то имел в виду, ну хотите, я извинюсь? Ирина Сергевна!       — Надоел ты мне, Горин, надоел, — женщина огрела его по заду снова, упёрлась ладонью в поясницу под задравшимся свитером, когда парень попытался разогнуться. — Лежать! Тебя никто не отпускал.       — Сами же сказали, что я вам надоел, — пробубнил Саша, вцепившись в стол. Стерпел ещё с десяток ударов, прежде чем выдать: — Не собирался я вам хамить, извините! И с инвалидкой этой вашей буду я сидеть, буду! Да пустите вы!       — Детский сад, — покачала головой Ирина Сергеевна.       Помнится, когда Саше или кому-то из его старших дружков из команды было лет двенадцать, она зареклась лишний раз воспитывать чужих учеников, но с Гориным же всегда всё было не слава богу!       Стоило его отпустить, как он тут же подскочил. Развернулся, прикрыв на всякий случай руками зад.       Ирина Сергеевна, сунув ему под нос ремень, пригрозила:       — Пока она не встанет, о хоккее можешь забыть, — и Саша со всей возможной ответственностью покивал, машинально отступив от женщины ещё на шаг. — Форму сдал? — спросила она его, прежде чем выгнать, наконец, из своего кабинета и пойти домой, но тут Горин, забыв обо всём, о чём они разговаривали, вытаращил глаза и, воскликнув:       — Блин, форма! — пулей вылетел за дверь сам, не дожидаясь приглашения.       Ирина Сергеевна посмотрела ему вслед, пробормотала себе под нос:       — Господи, дай мне терпения…       И принялась заправлять ремень обратно в брюки.