Жёлтая пресса

Мда. Василий лежал на полу, совершенно один-Кир на выезде. Лежал и плакал, и спрашивал себя "—Он так много поменял.. Как этот уебок сверху, как он.. Как он залез мне в голову?" Василий был волной, но сейчас, кажется прилив сменился отливом-океан гладок. Его легкие стали склизкими, он чувствовал это все сильнее, с каждой выкуренной сигаретой. Он вытирал ледяные порезы ледяным лезвием, тщетно скрывая боль. Ему нравилось видеть крохотные струйки крови, стекающие вниз-вниз-вниз. Капающие на пол. Бывало, он выкуривал целую пачку за раз, хватал пистолет и жал на спуск, приставив дуло к своему виску. Каждый раз слабая доля адреналина пробивала его мозг. Он держал пистолет разряженным. Проблема с сигаретами решилась довольно просто. По случаю, если Василий мог уходить на очередной выезд с Киром, все сводилось к одному-мертвым телам. И пока остальные разгребали неопознанные тела, куски плоти и прочие части тех, кто был когда-то разумной, дышащей, мыслящей личностью, Василий шерстил у трупов по карманам. Он больше не брезговал, ему было плевать. Прошло довольно много времени, с тех пор, как у него появилась новая "работа". Чистить за Лидером. Василий никогда не спрашивал зачем и почему. Что они все сделали такого, за что заслуживают смерти? Булькающая туша лежит в проходе, а журналист рыскает по шкафам, открывает картотеки. Ищет чем бы поживиться. Пистолет стал клинить, пришлось смазывать патроны столовым маслом, благо Кир был не против. Журналист нервничал. Каждый стук в дверь-паника. Каждый косой взгляд в столовой-пот ручьем. Он оставил в живых одного. Дверь чуть не срывается с петель, ударяется о стену, и скрипя медленно поворачивается обратно. Василий влетает в совсем небольшой домик, на краю города, щелчок взведенного затвора эхом разносится по полупустым комнатам. Прихожая-никого. Кухня-никого. Дома в Ордене построены по единой планировке, Василий отточил проверку комнат почти до идеала. Шаг, дверь, угол, закрыть. Шаг, дверь, за столом, закрыть. Выстрел-выстрел-выстрел. Три зеленоватые вспышки освещают темный зал-время ближе к полуночи, а свет выключен. Василий проходит внутрь, к ползущему по диагонали комнаты, толстяку. Лет тридцать, сорок может. "Старый"-Думает Василий, приставляя пистолет к затылку того. Кровь впитывается в расписанный узорами ковер, добавляя новые красивые формы. "Не надо!" Кричит тот, что есть мочи. Глубоко внутри Василия что-то сжалось. Как в первый раз, когда он отравил того бедолагу в столовой. "Я знаю выход!" Мир поплыл перед глазами у журналиста. Дом сгорел, ночь стояла на удивление спокойная, на памяти Василия это первая ночь без дождя. Дом сгорел, а тело не нашли. Не нашли, но он выжил. Василий знал, что он выжил, и его это пугало-не узнает ли об этом Лидер? Он пообещал приехать за Василием, как только сможет. Пообещал показать еще один выход из Оазиса, пообещал денег. Очень много. "Все будет хорошо"-утешал себя убийца. "Он приедет, и мы вместе уедем из Ордена. И все будет как раньше." Все началось.. сейчас? Каждый вечер Василий смотрел на себя в зеркало в ванной. Каждый вечер он узнавал все меньше сходств с тем, кем он был раньше. Скулы прорезались. Убийца уже успел скинуть килограмм двадцать. Он разделся и взглянул на свое тело. Кости торчали, хотя он совсем не был голоден. Казалось, будто на ребрах можно было сыграть как на ксилофоне. Он очень хотел услышать голос своей мамы, или хотя-бы того официанта, чье имя он уже давно забыл. Перед сном он наедался успокоительных, чтобы вспомнить каково это-спать без кошмаров. Правда, становилось только хуже. Он вспомнил своих знакомых, ту "тучу" которой втюхивал глупые бредни про дохлого, мерзкого Альберта. Да, мерзкого. Какое дело до этого отброса, когда с Василием сейчас происходят вещи гораздо хуже. Нахуй Альберта, поделом ему. Заслужил. А Василий не заслужил, и все тут. Василий перестал фотографировать тела на выездах. Теперь он брал камеру на свою "новую работу". Он убивал и убивал, а затем фотографировал, пока еще живых, а затем добитых в голову уродов. Их лица превращались в месиво, потому и уродов. Не все были такие беззащитные. Один выстрелил в Василия из револьвера, попал в предплечье. Ни переломов, ни раздробленных суставов. Повезло. Царапина. Но шрам останется. И вот сейчас. Декабрь(по крайней мере, так считает Василий) скоро закончится. Настанет новый.. 1007? Убийца слишком легко потерялся во времени. Время-9:47, или 21:47. Вечер, и на улице уже темно. Кир вернулся несколько минут назад, к счастью, не застав Василия, трясущимся на полу, умоляя всех, кого может, чтобы его жизнь закончили прямо сейчас. Сейчас он пил чай, будто ничего не случилось. На вкус-отвратительная помесь жухлой травы смешанной с помоями, но это лучше, чем пить обычную воду, на поверхности которой видно масляные разводы. —Чего нового?—Спрашивает Василий, проходящего мимо Кира, заставляя того остановится. —Стреляли. По нам, но ничего, никого не задело, и ладно. Ты как? Василий не ответил, лишь многозначительно кивнул. До конца дня в доме повисла тишина. Едкая, противная. Василий сменил повязки-на свежих порезах, и на не менее свежем огнестрельном ранении. Окровавленные "бинты", хотя на самом деле кучка тряпок, полетели в мусорное ведро. "Я-зверь" — Произносит сам себе Василий. "Когда я дышу, мое дыхание огнеопасно" — Сказал он, и закурил "Если курение делает меня тупее, почему бы не напичкать вместо табака мозгов?" Давай, измельчи-напихай-подожги-затянись. Стань умнее, валяй. Чего терять? Добро пожаловать в Оазис. Катись туда-сюда, убивай тех и этих. Мда, давай скурим еще по одной, а? Часики тикают-тик-так. Медленно тянется время-кисель. Мусор-то что он выплевывает. Мерзость-как он двигается. "Норма"-он ответит тебе, если ты спросишь его, как у него дела. Он режет-пилит-бьет-стреляет. Фотографирует. Дозирует. Так боится получить зависимость, но его уже подсадили. Кир вываливает ему немало тех необычных "сигарет". Очередная ночь, проведенная на полу в ванной. Аптечка пуста. Кир не следит за домом. Успокоительные тут стоят дорого. Василий сумел заработать некоторую сумму за время своей "новой работы". В ордене используют "Спринтии"-бронзовые и медные, разным номиналом. На одной стороне-треугольник, на другой-диагональная черта под разным углом, в зависимости от номинала. Василий пожирал успокоительные с невероятной скоростью. Он покупал четыре блистера по десять таблеток в каждой с утра, а под вечер оставалось по лучше мере четыре таблетки. Он ел их везде и всегда-перед "работой", перед сном. С утра, днем, и ночью, если просыпался от слишком громкого взрыва в небе. Его не волновала дозировка, впрочем, ему она и не нужна. Он лишь хотел забыться на время. Ммм.. Такой приятный запах свободы. Шаг, дверь, угол, выстрел..