мемы 4

rayquaza ex - exodia Цифры и буквы, написанные синим маркером на белой доске, сливались воедино, совершенно не задерживаясь в голове. В ушах сильно гудело, но этот гул иногда прерывался звонким смехом где-то позади. М-да, пить перед уроком математики было хуёвой идеей. Очень хуёвой. И предложил её, конечно же, Руслан. — Да давай! Весело же будет. Ну там, адреналин, вся хуйня, — парень размахивал руками перед мирно сидящим Кашиным. — Не знаю… а если кто-то заметит? — Заметит, а дальше-то что? Это же не школа, а дополнительные занятия, наши предки за них как-никак деньги платят. Ничего нам не будет: максимум выговор, и то — не факт. Убеждал Тушенцов хорошо, особенно когда сам верил в то, что говорил. И Даня не смог ему отказать. В итоге, выпив в два раза больше Руслана, Кашин еле стоял на ногах, то и дело хватаясь за плечо друга, дабы не упасть. С горем пополам дойдя до места, где проходили занятия, парни узнали, что опоздали на двадцать минут. Извинившись, они вошли, — ввалились, — в класс. Перегаром от обоих несло за метр, но, к счастью, преподаватель стоял далеко, и до него ничего не дошло. Сев на единственные свободные места рядом, оба сначала постарались включиться в работу, но тщетно — мозг совсем не хотел думать. Точнее, думать, он, конечно, хотел, да только не о том, о чем нужно было. Даня вот, например, смотрел на доску, но в мыслях у него было только желание оказаться на улице прямо сейчас. Весь класс был освещен одним солнцем, которое в этот день палило слишком сильно для середины осени. Погода чудесная, хочется свалить с урока и просто посидеть где-то снаружи, но впереди ещё полтора часа этого ада. У Руслана в голове были совершенно другие мысли. Он никогда не сознается в том, о чем тогда думал. А точнее, о ком. Однако на самом деле всё очень просто: он думал о Кашине. «Красивый, сука» без остановки крутилось в голове, пока он смотрел на друга. Нет смысла врать, Даня действительно был симпатичным, но чтобы думать о нём вот так, ещё и средь бела дня… Это что-то новенькое. Хотя, наверное, это просто алкоголь в голову вдарил. Так вот, Руслан сидел, развалившись на стуле и рассматривая веснушки на чужом сосредоточенном лице. Чуть светило солнце — они сразу напоминали о своём существовании. Дане в себе это никогда особо не нравилось, а вот Тушенцову, наоборот, они всегда были по душе. Что уж там, последнее время он чуть ли не с ума от них сходил. А Кашин вдумчивый такой, слушает наверное, понимает что-то. — Руслан, повтори то, что я только что сказал. — Их преподаватель явно был не в настроении, поэтому решил подпортить его и другим. И, конечно, Руслан понятия не имел о чем вообще шла речь. На доске кривые разноцветные фигуры, выведенные от руки, которые совершенно ни о чем не говорят. — Выделенные треугольники подобны по второму признаку. — Прошептал Кашин, прикрывая рот рукой, будто зевает. Даня, на самом деле, сам ничего не слушал, но почему-то последняя фраза самостоятельно забралась ему в голову. Повторив сказанное, кареглазый получил кивок и просьбу меньше «засыпать» от преподавателя, «а то в одно ухо влетает, из другого вылетает». К счастью, он не знал, что даже в первое ухо ничего не влетало. Беда не приходит одна. Спустя минут двадцать или тридцать, во время небольшого перерыва, когда из класса вышли преподаватель и несколько одногруппников, у Руслана начались тики. Сначала задергалась губа, затем перешло на шею. Не больно, но и не очень приятно. Кто-то из сидящих позади сразу это заметил: — Бля, он чё, на солях?! — Ебало завали. — Голос Кашина резко стал стальным, каким он был лишь в некоторых случаях. Этот — один из таких. — Или что? — Не унимался парень сзади. На удивление, Даня на него даже не взглянул. — Или я тебе его снесу нахуй. — Сталь в голосе только усилилась, хотя сразу после этой фразы, рыжеволосый обратился к Руслану: — Ты как? И звучал при этом так тихо и спокойно, будто это не он только что угрожал кому-то расправой за глупую шутку. — Нормально. Но неугомонным изумрудным глазам этого «нормально» явно было недостаточно, поэтому они так и продолжали смотреть в чужие карие напротив. — Блять, Дань, да в порядке я, — отмахнулся Тушенцов как ни в чем не бывало, и Кашин ему поверил. Тики зачастую проходили быстро, а вот мысли о Дане — нет. Последний вообще всегда, когда был рядом во время проявления синдрома, помимо остальной помощи и беспокойств, успевал ещё и поставить неравнодушных (в плохом смысле этого слова) окружающих на место. Самому Руслану этим заниматься уже достаточно поднадоело, да и со временем стало плевать — пусть думают, что хотят. Иногда даже не было сил отвечать что-то полицейским с их тупыми подозрениями, появлялись даже мысли прикинуться наркоманом или же просто ничего не отвечать — будет, что будет. А вот у Дани, кажется, на что-то подобное силы были всегда, даже если он пьяный и уставший. vent - baby keem Оставшаяся часть занятия прошла спокойно, но сразу после окончания Кашин потащил Руслана в уборную, под предлогом «курить хочу пиздец». Последний так и не понял, в чем проблема покурить на улице, но пошёл за компанию. Туалеты там странные: две кабинки, представляющие собой узкие, но очень вытянутые в длину комнатки, отделанные светло-зелёной плиткой. Парни попали в ту, где, зачем-то, было еще и небольшое окно, выходящее на крышу соседнего здания. Даня удобно устроился на подоконнике этого окошка. Напротив, спиной к Кашину, Руслан умывался холодной водой, пытаясь протрезветь. Плечи всё еще немного дёргало, но уже не так явно. Даня всё крутил сигарету в руке, мысли лезли в голову, мешая даже достать зажигалку. Кажется, он давно собирался спросить что-то у Руслана, но что именно — не помнит. Проклятие. Внезапно Кашин почему-то задумался о личной жизни своего друга. Наверное, это не совсем правильно, но подвыпивший мозг было уже не остановить. Вот Руслан вроде и не урод, и человек хороший, заботливый, а девушки нет. Даже самому Дане уже повезло найти себе пару. Хотя, вероятно, проблема в том, что все позитивные качества Руслана были открыты лишь для друзей. Для всех остальных существовал только Бесчувственный-Токсичный-Мудак-Тушенцов — тот образ, что он сознательно создал и неплохо отыгрывает вот уже несколько лет сряду. Даня, к слову, так до конца и не понял, нахера Руслан это делает. Варианты ответа на этот вопрос варьировались от «Да это чтоб никто чужой моей излишней добротой не пользовался» до «Смеешься? Это настоящий я и есть», поэтому Кашин уже даже не пытался разгадать эту загадку… С другой стороны, может оно и к лучшему: если Тушенцов что-то и делает, то делает на полную. Наверное, и с чувствами так же. А то найдет себе кого-нибудь и забудет нахуй и про друзей, и про всё на свете. А со своим ебаным вкусом точно выберет ту, которая запретит видеться с кем-то кроме неё самой. Хотя, он и так последнее время нигде кроме школы особо не появля… Твою мать, вспомнил! — Разговор есть, — к этому моменту Руслан только закончил приходить в себя, ведь, несмотря на размах, все размышления Кашина по времени заняли всего считанные секунды. — А я-то думал, почему ты не закуриваешь, — усмехнулся парень, поворачиваясь к собеседнику лицом. — Прогуляемся сегодня-завтра? Вдвоём, только ты и я. Внутри Руслана что-то оборвалось, но сам он только громко выдохнул. Даня же знает, что получит в ответ, так зачем спрашивать? — Боюсь, у меня не получится, — шатен снова отвернулся, смотреть в лицо было как-то горько, а в пол — выглядело бы жалко, поэтому это ещё хуже. — Странно. — Кашин медленно поднялся, отступать он совершенно не планировал, — А раньше всегда получалось. — Делает шаг вперёд, а учитывая и так небольшое расстояние между ними, он уже чуть ли не дышал Тушенцову в спину. — Следующая неделя же каникулярная, так? Неужели ты занят все семь дней? — Ты ведь что-то конкретное хочешь от меня услышать, так? — Хочу. Есть что-то, о чем ты мне не говоришь, причём достаточно давно, я же вижу. Повисла тишина, царапающая грудь изнутри тишина. Благо, всего на несколько секунд. — Ладно, — ещё один тяжёлый выдох. Руслан снова повернулся к Кашину лицом, а тот в свою очередь, сделав шаг назад, вернулся на подоконник, — ты прав. Есть одна правда, но ты её знать не хочешь, поверь мне. — А давай я сам решу что хочу знать, а что — нет? — Даня сам не заметил, как его голос стал в два раза громче. — Ну мне-то виднее. — А вот голос Тушенцова был, наоборот, таким спокойным, что аж тошнило. — Да в чём проблема просто сказать? Я тебе друг или кто? — Рёбра скребла обида. Хотя сам Кашин понимал, что обижаться не на что: в конце концов, не все дела Тущенцова должны его касаться. Но отпускать ситуацию всё равно отчего-то не хотелось. wait a minute! - tommy cash (1:50 - 2:41) — Как хочешь. — Тихо выдохнул шатен. Даня думал получить душераздирающую речь, но ожидания его не оправдались от слова совсем. В мгновение Руслан оказался на чужих коленях, расставив свои ноги с двух сторон от бёдер Данилы. Нависнув над веснушчатым лицом, аккуратно приподнимая чужой подбородок, шатен приблизился вплотную, будто собираясь поцеловать, но в последний момент остановился, замерев. Секунда, две, три… — Ты чего сидишь-то? — А что я должен делать? Руслан медленно выпрямил спину, из-за чего расстояние между их головами всё же немного увеличилось. Даня не шевелился ни до, ни после этого. — Ну, я думал ты ударишь меня или хотя бы просто оттолкнёшь, убежишь… Твою ж мать. — Прошептав последнюю фразу, Тушенцов сообразил, что можно уже слезть с подоконника, а заодно и с чужих ног. Снова тишина, и снова ненадолго. — А что ты этим сказать-то хотел? — Даня вдруг снова поднялся, явно намереваясь идти вперёд. Любой другой человек на месте Руслана не смел бы поднимать глаз, уставившись в пол, но он, наоборот, не мог оторвать взгляд от двух сверкающих изумрудов напротив. Кроме того, он даже успел подметить, что в тени (а Даня стоял спиной к свету) глаза Кашина отдавали темно-нефритовым. И пока Руслан пытался понять, откуда вообще знает название этого оттенка, Даня успел приблизиться так, что между ними оставалось сантиметров двадцать, не больше. Тушенцов только в этот момент понял, что, наверное, надо бы что-то ответить. — Дань, я… Это… Оказалось, что соображать достаточно тяжело, когда твой собеседник только и делает, что сокращает и без того небольшое расстояние между вами. Мало того, Руслан всё еще не протрезвел. — Короче, — разница в росте, поставляющая от силы два-три сантиметра, в тот момент ощущалась как разница в полторы головы, отчего и говорить было сложнее, и смотреть в глаза было невозможно, — мне парни нравятся. Брови Дани медленно полезли на лоб, после чего резко сдвинулись к переносице. — А прямо это сказать — язык отвалится? Или что? — Голос вновь стал громче. — Блять, Дань! — Вырвалось у Руслана. Ничего конкретного эта фраза, конечно, не говорила, зато вот эмоции передавала бесподобно. Взгляд снова переместился на чужие глаза. — Мы с тобой года два назад таких как я с землей сравнять могли. Я ожидал, что получу пизды в любом случае, поэтому выбрал тот вариант развития событий, который показался мне самым простым и самым быстрым — вывести тебя на эмоции, а в ответ получить пизды и оборванные связи. В любом случае, меня ждал один исход, вопрос только в том, что быстрее и проще. И всё это для того, чтобы ничего не объяснять и не распинаться перед тобой, как я это делаю… Сейчас. — Если поначалу Тушенцов натурально тараторил, то под конец говорил уже неестественно медленно, начиная анализировать прошлое и осознавать настоящее. Даня всё время переводил взгляд с одного зрачка на другой, лишь ухудшая и так напряженную обстановку. — Ты правда думал, что я тебя отпизжу? — Не шепотом, конечно, но уже гораздо тише и размереннее спросил Кашин. Полное недоразумение. — Да, думал. — Не без горечи в голосе ответил Руслан. Блять, главное, чтобы не намокли глаза. Даня хотел ещё что-то сказать, и даже успел приоткрыть рот, делая вдох, но не тут-то было. никогда-нибудь - хаски За дверью послышались знакомые женские голоса вперемешку со смехом. Да, туалеты там были общие. К сожалению. Так уж вышло, что большинство их одноклассников ходило именно на эти же допы. Именно на математику. И именно, сука, по субботам. По голосам было сложно определить, сколько их было и кто конкретно. Но один голос, самый громкий, оба четко распознали: это Олеся, девушка Кашина. Руслан, кажется, хотел что-то сказать, но не успел и рта открыть — Даня припёр его к стене, зажав чужой рот рукой. Шатен не сразу осознал, что произошло: Кашин придерживал его голову рукой, и за это ему отдельное спасибо: сзади как-никак плитка, было бы больно. Тушенцов не понял, зачем нужно было это действие, однако предположил, что Даня не хочет пересекаться с девушкой. Поссорились? Двери будто картонные, всё слышно. Подергав ручку соседней кабинки, девушка осторожно подошла к другой, прислонившись ухом к двери. — Кашин? Ты что-ли? — Она постучала ногтями по двери. По игривому тону нельзя было сказать, что она с Даней в ссоре, да вот только последний непроизвольно сделал такое несчастное лицо, что у Руслана, который смотрел то на дверь, то на друга, вопросов только прибавилось. — Дань, ну я же слышу! — Что именно Олеся слышала остается загадкой. Кашин убрал руку, которой придерживал чужой затылок и преподнёс указательный палец к губам, как бы говоря «тихо». Руслан в ответ приподнял брови, как бы спрашивая: «ты думаешь, я ещё не понял?» — Бля, а если там не он? — Был слышен чей-то шёпот, затем кто-то позади прыснул от смеха. Сколько их там всего? Трое? — Сука, давайте лучше на второй спустимся, там покурим. А то мне теперь немного стрёмно. — Судя по всему, Олеся отошла от кабинки и направилась к выходу. За ней последовали и подруги, тихо посмеиваясь. В одном из голосов Руслан явно узнал Дашу Каплан, девушку их общего с Даней друга, а вот кто была третьей?.. Тушенцов не сводил глаз с двери, всё ещё пытаясь сопоставить в голове голоса с их владелицами, поэтому упустил момент, когда его рот перестали зажимать. Очнулся он от звука захлопнувшейся двери. — Как думаешь, они ушли? — Договорив, Руслан, все еще опираясь на стену, повернулся к Кашину, но тот, судя по его взгляду, об этой ситуации переживал уже не так сильно. На уме было что-то другое. Дело в том, что пару минут назад, когда Тушенцов ещё сидел у Дани на коленях, последний ощутил что-то странное. Возможно, именно из-за этого непривычного чувства он никак особо и не отреагировал — чувства, будто всё на своих местах, будто так и должно быть. Чувства, что так правильно. Никак иначе. И всё бы ничего, но Даня в таком размере ощутил это без малого впервые в жизни. И он бы не обратил внимания, забыв об этом навсегда, но чувство это заставляло искать его снова и снова. И, оказавшись напротив припертого к стене Руслана, Кашин нашёл его, испытал опять. А вот как действовать дальше — непонятно. Но действовать же как-то нужно, да? Руслан хотел было то ли переспросить, то ли ещё что сказать, но не успел — в его губы впечатались чужие. Даня, вопреки здравому смыслу сделал первое, что пришло в голову и первое, что в груди отозвалось красным сигналом «давай». Вообще, это едва ли можно было назвать поцелуем. Что-то смазанное, невнятное, быстрое, пьяное. Но каким же сильным пожаром это отозвалось в каждом из них. Особенно когда Руслан попытался как-то ответить. Всё так же неуверенно и осторожно, но попытался. Отстранившись, Кашин протрезвел буквально за долю секунды. Недоумение, и так присутствующее на лице шатена, стало еще более выразительным. — Ты совсем ёбу дал? Ты чего делаешь? — А ты хули отвечаешь? — Я — от неожиданности! Оба дышат так, будто марафон пробежали. Стук сердца отдаёт во всем теле, у Руслана задергалась губа. — Я… — Хрипло подал голос Даня, его прервал звук громко открывшийся двери — кто-то вышел из соседней кабинки. — Давай не здесь, — так спокойно предложил Тушенцов, как будто ничего не произошло, — Уж больно всё слышно. Даня согласился выйти на улицу. Однако на улице стало ясно, что там очень много знакомых, поэтому обсуждать то, что им надо обсудить, там — не вариант. — Может ко мне? — Кашин достал телефон, открывая приложение для заказа такси, — И поговорим, и выпьем, если понадобится. — Теперь он тоже звучал достаточно размерено, дыхание пришло в норму. Руслан согласился — а чего отказываться? У Дани дома всегда было комфортно и уютно, а родители его там практически не появляются: то ли из-за работы, то ли еще из-за чего, всегда по-разному. Так уж вышло, что по приезде единственное, на что хватило сил — три рюмки отцовского коллекционного коньяка на каждого. Никакого конструктивного диалога, увы, не вышло. После выпивки оба отрубились на кровати Дани, не думая уже ни о чём. Завтра всё обсудят, утро вечера мудренее.