Эхинацея

      Микаса медленно выдыхает, заканчивая свою речь и прижимая к груди листы с докладом. Она ждет слов Леви, как смертник ждет приговора, и по его безэмоциональному лицу не может прочитать вердикт. Аккерман откидывается на спинку стула, смотрит на нее долгим изучающим взглядом и, наконец, говорит: «садись, пять». Девушка уверена, что ослышалась, но счастливо улыбается и садится на место, не в силах унять дрожь. Она готовилась всю ночь, искала наиболее интересные факты и тщательно выбирала пособия для изучения.       А самое главное, Леви не припомнил ей ее выходку в библиотеке.       Микаса была уверена, что он будет особенно придирчив, хотя куда уж больше, но все обошлось, а значит после пары она со спокойной совестью пойдет наверстывать пропущенные часы сна. Наивная. Стоило паре подойти к концу, как Аккерман нарочито ласковым голосом окликнул ее и попросил задержаться, вот тут сердце девушки пропустило пару лишних ударов. Она сглотнула появившийся ком в горле и замерла возле стола профессора. Он плотоядно улыбался и сверкал глазами, как хищник, будто чувствовал ее страх, и наслаждался этим.       — Вижу ты хорошо подготовилась, — начал Леви издалека, — а еще… ты у нас любишь помогать нуждающимся.       Он наклонился чуть вперед, подпирая щеку рукой.       — Я думаю, ты очень хочешь помочь мне проверить работы первокурсников.       Микаса покорно кивнула, бросив обреченный взгляд на высокую стопку листов, что мирно покоилась на краю стола. Она поставила свою сумку на пол и взяла ближайший стул, чтобы сесть напротив Леви, прикидывая в уме, сколько проверка займет времени, ведь было уже пять вечера, а она жутко хотела спать, и жутко не хотела оставаться с профессором наедине.       Время тянулось ужасно медленно, а листы не заканчивались. Конечно, это не требовало больших усилий, ведь программу первого курса девушка знала на отлично, но все же… ей было некомфортно, особенно, когда Аккерман встал и подошел к окну, за которым сгущались сумерки. Микаса проследила за ним заинтересованным взглядом, пытаясь понять, почему такой человек пошел в преподаватели. Ему больше подходила работа наемного убийцы или типа того. Девушка прикусила губу, чтобы не засмеяться. И о чем она только думает?       Может, о том, что вопреки своей отталкивающей натуры, Леви был… как же стыдно, красивым. У него хоть и хмурое лицо с упрямо поджатыми губами — совсем бледными, как и его кожа, но мрачной харизмы хоть отбавляй. Наверное, он популярен у девушек. А вот тут ее мысли явно пошли не в то русло, и немного покраснев, девушка вернулась к тестам.       Когда часы показали семь вечера, перед ней появилась чашка с горячим чаем. Микаса тупо на нее уставилась, словно увидела мистическое существо, например, доброго Леви.       — Это благодарность, — ответил он ей, словно прочитав ее мысли.       — Спасибо, — тихо сказала девушка и аккуратно взяла чашку в руки, подув на него. Ярко-выраженный аромат чабреца с нотками цитруса заполнил аудиторию, — это вкусно.       Это, правда, было очень вкусно. Она была готова поклясться, что еще никогда не пила такой чай, и еле удержалась, чтобы не спросить, где он его купил. Леви же усмехнулся.       — Само собой.       А без самодовольства он, видимо, не может. Микаса хотела закатить глаза, но будить демона не стоило, поэтому она вернулась к последним листам, сделав в голове пометку, Аккерман не такой плохой человек, которым хочет показаться. Возможно, у него было непростое прошлое, сделавшее его весьма циничной личностью. И ей до мурашек хотелось расспросить его, узнать больше об этом человеке… Леви был загадкой, пугающей пропастью, неизвестностью в темноте.       Девушка мотнула головой, прогоняя лишние мысли прочь. Она не должна интересоваться своим профессором больше, чем нужно. Точка. Поэтому Микаса допивает чай и быстро заканчивает проверку, ибо чем больше, она находится здесь, тем сильнее демон притягивает к себе.

***

      Армин поцеловал девушку в щеку и радостно сказал:       — Привет, Петра.       — Ты задержался, — недовольно ответила она, но поцеловала парня в ответ, быстро прижавшись к его губам своими.       — Были дела в универе, извини, как прошел твой день?       Арлерт оставил рюкзак в прихожей и прошел за Рал на кухню, где его уже ждал обед из макарон и тушеного мяса. Желудок неприятно заурчал, ведь парень не ел с самого утра, а непередаваемый аромат домашней еды уже стоял на всю кухню. Пока Петра рассказывала о своем дне в школе, девушка училась в выпускном классе, Армин с аппетитом уминал макароны, кивая на каждое ее слово.       Они встречались уже несколько лет, но с тех пор, как полгода назад Арлерт серьезно занялся музыкой, их отношения дали трещину, хоть каждый и старательно делал вид, что у них все в порядке. Петра никогда не была ревнивицей и собственницей, однако, чем больше фанатов и фанаток появлялось у творчества его группы, тем сильнее росли ее подозрения при том, что повода то… и не было. Армин ее упреков не понимал, а в глубине души ему было обидно слышать, что собственная девушка тебе не доверяет.       — Чем займемся сегодня? — спросила Петра, разливая чай.       — У меня репетиция вечером, может пойдем вместе?       Тонкие брови девушки нахмурились, рука, державшая чайник дрогнула.       — Я думала, мы посмотрим фильм или погуляем.       — Можем потом сходить в кино, — предложил Армин, крепче, чем следует сжимая вилку.       — Ладно, — сдалась Петра, но ее лицо все еще оставалось недовольным.       Арлерт понимал, что они мало проводят времени вместе. Оба заняты учебой, да и у него есть свои дела, которые нельзя отложить. Парень ждал момента, когда девушка закончит школу и отпразднует восемнадцатилетие, чтобы предложить ей съехаться. Тогда у них будет больше совместного времени, он надеялся, что этот шаг укрепит их отношения.       В кармане завибрировал телефон, Армин удивленно посмотрел на неизвестный номер, но все же ответил.       — Привет, не отвлекаю?       — Привет, нет, — голос Энни он сразу узнал и напрягся, потому что Петра перестала дышать, вслушиваясь в их разговор.       — Я подумала над твоим предложением. Завтра после обеда свободен?       — Д-да.       — Я напишу тебе точное время, спасибо еще раз за рубашку.       Энни отключилась быстро, не дав ему вставить и слова. Он вздохнул, убирая телефон обратно в карман.       — Кто звонил? — невинно поинтересовалась Петра, хотя Армин был уверен, что она слышала женский голос.       — Тренер, — вполне честно ответил парень.       — Правда?       — Правда, — уже раздраженно бросил он, понимая, что аппетит пропал окончательно.       Рал задумалась над его словами, молча гипнотизируя чашку. По ее лицу было видно, что она хочет что-то сказать, но продолжает упрямо молчать, открыто демонстрируя свое недовольство.       — Что?       — Ничего.       Армин отодвигает тарелку и встает. Он знает, что сейчас они поругаются, потому что она опять что-то придумала, и ему бы промолчать, но слова опрометчиво слетают с языка.       — Почему ты мне не доверяешь?       — Я хочу тебе верить, но не могу… это просто сидит у меня в голове, понимаешь? Ты уже первокурсник, ты постоянно пропадаешь со своей группой, вокруг тебя полно девиц намного красивее меня…       — Петра, — осторожно обратился он к ней, — я встречаюсь с человеком, а не с внешностью. И не говори глупостей, ты очень красивая.       — Я не хочу сегодня никуда идти.       Армин выдохнул, опуская голову, и сжал пальцами спинку стула. В этот момент в кармане снова завибрировало. Он достал телефон, на который пришло сообщение.       «Завтра в час. Встретимся в холле в универе».       — Тренер?       — Да.       — И чему она будет тебя учить?       — Я ведь тебе уже объяснял.       Боже, как же он устал. И не спасает даже музыка, что словно кислород в этом сером мире.       — Петра, — тихо позвал он ее, — мы должны жить друг для друга, а не каждый за себя. Я поддерживал любое твое увлечение, любой твой выбор, почему ты не можешь сделать этого же для меня?       Девушка промолчала, опустив взгляд. Армин пристально изучал ее лицо, словно на нем были написаны все ответы. Он любил эту девушку, но задыхался рядом с ней. Ему нужно остыть и подышать.       — Я пойду.       Армин забрал рюкзак и вышел на улицу, где прохладный осенний воздух сразу забился в легкие. Он поднял взгляд на хмурое небо и достал телефон.       — Алло, Энни?