Так точно...Генерал

      Гостиной называлась комната смежная с библиотекой. Внутри практически ничего не было из мебели, кроме трех диванов и кресла, расположившихся вокруг журнального столика. Обои в некоторых местах начали отходить из-за сырости. Они и так были не совсем приятного зеленого цвета, так еще и разводы от воды, что просачивалась в трещины здания из-за дождя, навевали уж совсем унылый настрой. Шторы, что само по себе уже было роскошью в наше время, не спеша колыхались от легкого ветерка, проникающего сквозь дыры в рамах и стеклах.       В углу прятался наспех принесенный кухонный гарнитур. Понять, что собирали его как попало, можно по покосившимся дверкам верхних ящиков, не ровной столешнице, и местами отсутствующими ручками. Тем не менее там была плита, раковина и необходимая посуда, для того, чтобы каждый проживающий на базе, мог приготовить себе еды в любое время суток. Будь-то вернувшись с задания или из медблока. Прямо сейчас же, со всей своей важностью там ворчал Ноа, и тихо посмеивалась Анна. Она каким-то образом умудрилась достать несколько овощей и теперь строгала всех их на сковородку. Учитывая ее размер, хватить должно было всем. По комнате распространялся приятный запах домашней еды. Я и Грег расположились на диване лицом к ребятам, Кира предпочла занять единственное кресло напротив, в котором вся хрупкая фигура девушки утопала и казалась еще меньше. Остальные парочка солдат сели на дальний диван.       Дмитрий и Каин ушли переносить вещи, как сказала Анна. Комната завалена рукописями, куда еще что-то нести? Неужели нельзя было подселить в смежную комнату, раз профессор так печется о моей безопасности. Ее попытки манипулирования выглядели жалко. Неужели она думает, что это возымеет какой-то эффект?       Череду мыслей прервало легкое прикосновение к плечу.       До сих пор удивляюсь, как такая гора мускулов может так нежно касаться.       Грег по обыкновению улыбался своей обезоруживающей улыбкой. Он перевёл взгляд на ребят и кивнул в их сторону:       — Иногда мне кажется, что эти двое могут сговориться и отравить нас. Смотри, как спелись.       — На твоем месте я бы не рисковала есть то, что они приготовят.       — А почему только я?       Парень искренне удивился, на что сидящая в кресле Кира хмыкнула. Она не произнесла ни слова с момента как произошел разговор с Донован, лишь смотрела на столик впереди, как завороженная.       — Пять минут и паста будет готова, — с важным видом произнес Ноа и плюхнулся на последний свободный диван. Тихо цокая каблуками к нам подошла Анна. Она села туда же, где и мы, так что нам втроём хватало места, а больше человек старый диван и не вместил бы.       — Ноа, паста, это когда есть хотя бы заправка или какое-то дополнение, а это просто макароны, — девушка сняла очки и начала неспешно их протирать, думая о чем то своем.       — Нашла к чему придраться. Мой кулинарный шедевр я буду называть как захочу. Тем более, ты настрогала моркови, лука и еще какой-то сомнительный овощ. Так что это паста, — глядя на девушку, Ноа повторил действие со своими очками.       — Не выглядишь воодушевлено, — шепнула девушка.       — А с чего вдруг? — непонимающе я перевела на нее взгляд.       — Я же помню, что ты переживала, что осталась одна на этаже и в крыле. Теперь тебе будет спокойнее.       — Правда, Лейн, — в разговор вклинился Грег, — теперь ты в полной безопасности. Мало какой идиот решит на тебя напасть, учитывая нахождение Дмитрия рядом. Правда, зная сколько он работает, видеться вы будете немного, так что ничто не отвлечет тебя от перевода.       — Насчет видеться не уверена. Дмитрий свой кабинет переместит в комнату, так что работать они будут вместе, — парировала Анна.       — Навряд ли что-то изменится с его присутствием, разве что кровью никто писать на двери не будет, — я постоянно вертела головой из стороны в сторону, чтобы не терять внимание говорящего. Минус сидеть в центре.       — Ой, да я бы и сам пожил с Лейн, — решительно ответил Ноа. Все присутствующие перевели вопросительный взгляд на парня.       — Чего вы так уставились? — Ноа закатил глаза, надевая очки обратно, — Лейн идеальная соседка. Работает, с тупыми подколами не лезет, еду не отбирает, на кровати не мусорит и не храпит как паровоз. Если я засыпаю позже Лестера, то моя кровать чуть ли не ходуном ходит.       — Твоя кровать ходит ходуном не из-за этого, — Анна начала улыбаться, сверкнув глазами из-под очков, — а из-за вашей ночной возни и вечных пререканий.       — Какой возни? — Ноа все больше хмурился.       Грег и Кира начали тихо посмеиваться, ведь весь отряд знал: если эти двое не устроят бой подушками перед сном, то быть беде. Это было сравни ритуалу, как объясняла мне Анна. Когда я увидела это в поместье, в день, когда мы ночевали все вместе, мне показалось это дикостью. Но сейчас я понимаю: они так пытались сохранить в себе человечность.       Девушка опустила голову на мое плечо и очень тихо произнесла, поглядывая на Грега, что вступил в перепалку с Ноа:       — Я разговаривала с Дмитрием о том, что произошло ночью, после того как он тебя проводил, — мое тело рефлекторно отозвалось. Ладони начали потеть, а сердце ускорило ритм, — с ним ты точно будешь в безопасности. Может и ему будет спокойнее, когда ты будешь постоянно рядом.       Девушка заглянула мне в глаза. Это продлилось всего мгновение перед тем, как она встала и пошла сливать воду с макарон. Но ее взгляд. В нем читалось сразу столько всего, но как мне показалось, самое главное это было понимание и принятие?       Неужели она поняла, что я испытываю что-то к генералу?       Хотелось задать вопрос, но я не решилась. Вернув внимание к отряду, я встретилась с пронзительным взглядом Киры, который не сулил ничего хорошего. Он был не злой, но такой цепкий и холодный, что по спине побежали мурашки.       — Много предстоит работы? — из размышлений о сказанном Анной, меня вырвали слова Грега.       — Ну, сейчас работа предстоит чисто механическая. Нужно вынуть все рукописи, и каждый листок просушить. Предварительно его необходимо положить на чистую бумагу.       — Да у тебя там коробок почти 20 штук, с этим даже за ночь не разобраться. Скорее всего и ночи то не хватит. Думаю, что стоит делать в несколько рук, тогда ты не так устанешь и сможешь приступить к переводу раньше, — со всей серьезностью сказал Грег. Видимо, привычка замещать генерала, не ушла до конца.       — Я только за.       — А бумага нужна именно чистая? Просто газет у нас выше крыши, а вот с белой напряжено будет, — неожиданно подхватила разговор Кира.       — Я могу сейчас взять из лаборатории. Она не белая, но чистая. Вторсырье, — подошедшая Анна уже несла пару тарелок с едой. Перехватив их на пол пути, Грег передал их мне и Кире. Девушка села рядом, уступая место парню, который уже пошел накладывать порции всем остальным. Их взаимодействие было без слов, как будто они общались телепатически. Хотя я понимала, что дело было в том, что годы, проведенные бок о бок, сглаживают углы, и делают, казалось бы, на первый взгляд разных людей, семьей. Они могут ругаться, пререкаться, смеяться друг над другом. Но всегда готовы подставить плечо и, если нужно, спину.       По груди разливается тепло. Я чувствую, как становлюсь частью чего-то большего. Я не просто нужная вещь или инструмент к достижению цели. Это так странно и приятно.       — Чистая бумага очень важна, — я поднимаю взгляд на Киру, — когда влажный листок с чернилами ляжет на чистый, он может передать записи на него и тогда в любом случае я смогу понять текст. Но если это будет газета или журнал, то чернила и с той и с другой стороны просто смешаются когда намокнут. И все будет насмарку.       — Если надо каждый листок проложить, то нам всем нужно участвовать, — заключила Кира и приступила к трапезе.       Все согласно кивнули. План был намечен. Несмотря на поздний вечер, все вызвались помогать. Хотя я понимала, что Кира возможно хочет убедиться, нет ли между мной и Дмитрием взаимодействий больше чем положено. Но это было не так важно. Самое главное, что наконец, все сдвинулось с мертвой точки. Только вот теперь из-за чувств к отряду в целом, мне становилось все больше страшно…       Я чувствую, что снова становлюсь собой. Мне тяжело игнорировать прошлую ночь в объятиях Дмитрия, невесомые касания Грега, лукавую улыбку Каина, который как хитрый лис прячет за ней факт того, что мы давно знакомы. А тихие смешки Анны, которые та отпускает, когда Лестер и Ноа начинают спорить, делают уютнее все вокруг. Даже нахождение рядом Киры, вселяет чувство безопасности, что в любой момент, она просто возьмет винтовку и сделает то, что нужно. Я начинаю бояться все потерять. Не справиться с книгой… Будто она имеет надо мной большую власть, чем я над ней.       — Как там Лестер? — тихий голос Ноа, что расправлялся со своей порцией, заставил меня оторвать взгляд от тарелки.       Поджав губы, и не спешно повертев головой, Анна потянулась и поставила свою пустую тарелку на стол.       — Когда мы приехали, его сразу же отвезли в сектор Z. У меня нет туда допуска. Но я знаю чья сегодня смена. Мне сообщат, если… — Анна говорила тихо, но все поняли что именно она хотела сказать, — если что-то пойдет не так.       Все замерли. Не было слышно даже звука вилок по тарелкам. Резко стало темнеть, будто весь свет решил работать на десять процентов. В какой-то момент в гостиной не осталось звуков. Резкая боль внутри заставила схватиться меня за голову. Очертания комнаты погрузились во тьму…       «База Сибирь. Три года назад»       — По твоему эта хорошая идея?       Скрипнула дверь и в проеме, что вел в кабинет генерала, показалась профессор Донован.       — Мои идеи всегда лучшие. Или ты забыл про сектор Z? — бросив напоследок фразу вглубь кабинета, женщина смерила меня взглядом и направилась к выходу.       Не обратив должного внимания на профессора, я смотрела в книгу. Очертания знаков и сигилов уже прыгали перед глазами, трехчасовой сон дал о себе знать. Почти клюнув носом в стол, я почувствовала на плече тяжелую руку. Генерал Ллойд поставил кружку с кофе перед моим лицом.       — Сегодня пойдешь спать до общего отбоя. Это приказ. С этой абракадаброй мозги совсем набекрень пошли. Если и они выйдут из строя, ты всех подведешь.       — Так точно, генерал.       Кофе был свежесваренный, не растворимый, как обычно, а значит мог меня по настоящему взбодрить. Я подняла глаза наверх, рука Ллойда все еще лежала на моем плече.       — Вон, мешки под глазами хоть картошку собирай, — с этими словами, мужчина направился в свой кабинет, — привезли ребенка, а мне нянчись, — уже тихо добавил он, но я все равно услышала.       Дверь захлопнулась. Аромат кофе наполнил всю мою небольшую комнату любезно выделенную генералом. Ведь так удобно, что я всегда под носом. Глядя в кружку, от которой исходил пар, я начинала понемногу утопать в темноте напитка. Свет сзади заморгал, а после все вокруг погрузилось в темноту…       «База Адам. Настоящее время»       Я лежу на чем то мягком.       Это была первая мысль, что посетила меня. Пытаясь не спеша открыть глаза, я попыталась подняться. Крепкая рука прижала меня обратно. Щурясь и жмурясь я все таки разлепила свои веки. Перед моим лицом всего в десяти сантиметрах находилось лицо Каина.       — С возвращением, — его глаза полыхнули красным. Но ни один мускул на фарфоровом лице не дрогнул. Я внимательно смотрела в ответ. Запах, что исходил от него, плавно окутывал и меня. Я тихонько кивнула на его приветствие. Ангел откинулся на спинку дивана. Покрутив головой, я поняла, что голова лежит на подушке, которая в свою очередь лежит прямо на коленях мужчины. Разложенные крылья закрывали обзор на окна, так что понять насколько глубокая ночь было сложно. Рука Каина неспешно перебирала мои волосы. По всей видимости он так делал все то время, что ждал моего пробуждения.       — Долго я была в отключке? — я попыталась опереться на локти. Голова была свинцовая, а тело ватным. Будто я пролежала на этом старом диване всю свою жизнь. Сгибая колени я думала:       Воспоминания возвращаются в хаотичном порядке. И почему-то все связаны с Ллойдом. Имеет ли это отношение к его сыну? Хорошо что сейчас мне предстоит физическая работа, а не умственная. По другому бы я не вывезла. Возвращение воспоминаний дается мне слишком тяжело.       — Пару часов. Мы успели перенести стол и вещи, как прибежала Анна и сказала, что не может привести тебя в чувство. Кстати, щека не болит?       — Щека? — нахмурившись я провела ладонями по лицу - вроде нет. А должна?       — Ну, Кира решила, мягко скажем, привести тебя в чувства звонкой пощечиной, когда перестала прощупывать пульс. Ты когда вырубилась, Анна сразу побежала в медблок и за нами. Кажется она испугалась за тебя больше, чем за своего брата, — Мужчина ухмыльнулся и пожал плечами. От меня не ускользнул тот факт, что Каин в курсе семейных отношений в отряде. Интересно, многое ли ему известно еще? Я окончательно села и откинулась на спинку дивана.       Как странно. В гостиной, в которую могут заходить все, не нашлось аптечки? Ну неужели не нашли бутылёк аммиака? И почему я так долго не приходила в себя? Так долго я еще не была без сознания…       — Если я в отключке пару часов, то мне предстоит весёлая ночка, — с этими словами я резко поднялась с дивана, но это было слишком опрометчиво с моей стороны. Ноги, находившееся в состоянии покоя последние пару часов, немного подкосились.       Ну, ведь помню, как упал Дмитрий. Ничему меня жизнь не учит походу. Интересно, как он отреагировал на мой обморок? Со мной остался только бессмертный. Интересно, он сам вызвался?        Каин тут же поймал меня за талию и предплечье и придвинул к себе.       — Может, мне проще тебя донести? — Лёгкий шепот мужчины на ухо опалил кожу. Я чувствовала, как Каин прижимает меня к себе все сильнее.       — Нет, спасибо, не стоит, я справлюсь сама, — положив свои руки на его, я медленно попыталась их расцепить. Кожа ангела была практически ледяной. Повернув голову, я встретилась с обжигающим взглядом красных глаз.       — Как знаешь, — руки ангела исчезли так быстро, будто их и не было вовсе.       Мы не спешно отправились из гостиной в мою комнату. Миновав лестничный пролёт и завернув налево, я увидела возле своей комнаты кучу пустых коробок. Не понимая в чем дело, я ускорила шаг. Открыв дверь обнаружила, что почти весь отряд возится с рукописями: Анна и Дмитрий, были у коробок, что находились ближе всего к подиуму с кроватью. Грег и Кира разбирали коробки, что были у входа, а Ноа в это время швырялся проводами и по обыкновению бурчал под нос. Все подняли взгляд на меня. Я, не ожидавшая такого пристального внимания к собственной персоне, слегка замялась:       — Не ожидала, что вы ещё не спите. Спасибо, — я попыталась улыбнуться своей самой милой улыбкой, на что Дмитрий закатил глаза. По всей видимости улыбка лишь ему одному показалась фальшивой.       — Мы же сказали что тебе поможем. Не сидеть же без дела, пока ты отсыпаешься, — Анна, встав с корточек, посмотрела на меня и уперлась рукой в бок, слегка ухмыльнувшись. Она выглядела спокойно, словно ангел не говорил, что она испугалась.       По всей видимости Дмитрий и Анна раскладывает листы вокруг кровати на все доступные поверхности, включая пол. Кира и Грег решили идти от входа и двигаться к окну.       Уже половина коробок была разобрана. Вторая половина стояла слева от двери, скорее всего на них не хватит место. И большая сушка продолжится спустя несколько часов.       — Как ты себя чувствуешь? — Грег и Кира внимательно посмотрели на меня. Вздохнув, я перевела взгляд в сторону генерала. Он делал вид, что бумажки внутри коробки ему интереснее, но искоса поглядывал в мою сторону, всё-таки выдавая свой интерес.       — Уже лучше, спасибо.       — Перед тем, как отключиться, ты так громко закричала, что переполошила половину базы, — слегка высокомерно вздёрнув бровь, ответила Кира, — хорошо, что генерал вовремя пришел, и не прилетела это Гарпия.       — Ха, интересно если бы здесь сейчас стояла Донован, сколько бы нарядов ты получила за такое? — отозвался с самого дальнего угла Ноа. Сидя в центре кучи и обложившись проводами со всех сторон, он то и дело швырял назад те что не подходили.       — Да она уже седьмой сон видит, — фыркнула девушка в ответ.       — Если поторопимся, то и мы увидим хотя бы первый, — на этот раз отозвался Дмитрий. Кивнув ему в ответ, я направилась к остальным коробкам. Каин последовал за мной.       Почти начало светать когда мы закончили. Оставалось около шести коробок, что предстояло разобрать с утра. Теперь каждая горизонтальная поверхность была устлана бумагами: полки, журнальный стол, кресло, тумбочки и пол. Оставался только проход от двери до кровати и от двери к дивану, на котором предположительно будет спать Дмитрий. Его стол также пал под натиском рукописей.       — Так, до подъёма примерно три часа. Я сейчас пойду и попрошу отложить наш завтрак на пару часов. Поэтому в вашем расположении около пяти, можете поспать подольше, — с этими словами генерал покинул комнату. Попрощавшись и пожелав всем спокойной ночи, я решительно направилась к кровати. На душ не было ни желания ни сил.       Монотонная конвейерная работа, позволила загрузить мозги. Теперь эти мозги нужно было успокоить. Вот только как? Если вопросов в моей голове было больше чем ответов.       Переодевшись в сорочку я нырнула под одеяло, но взмахнув им слишком сильно, сделала небольшой ветер, и несколько листов у изножья кровати перемешались. Пришлось буквально перевеситься через него, вставая на коленях и обратно расправлять все рукописи. За окном тихо покачивались сухие ветви. Если бы не зеленые почки на них, можно было подумать, что мир замер. Наличие окна напротив кровати радовало и удручало одновременно: солнце все чаще появлялось из-за туч, лишая возможности доспать.       Я перевесилась через изножье еще ниже, поправляя дальние листы. В этот момент дверь в комнату открылась и вошёл Дмитрий.       — Ты почему ещё не спишь? — усталый взгляд генерала прошелся по моему лицу и неоднозначной позе.       — Аналогичный вопрос к тебе.       — Как видишь я пришел из столовой, а значит буду спать.       — Тогда спокойной ночи или дня, как повезёт, — вернув рукописи в исходное положение, я забралась обратно в кровать. Натянув одеяло до подбородка, легла на спину и уставилась в потолок. Слева послышалось лязганье ремня. Звук шуршащей одежды и тихое бормотание под нос, заставили меня повернуться в сторону дивана. Стоя на одном колене, Дмитрий переворачивал разбросанные листы.       — Ах да, забыла предупредить. Махай всем поаккуратнее, листы очень нежные - в моём голосе были слышны нотки ехидства.       — О ты так вовремя сказала, — отозвался мужчина.       — Не нужно сарказма. Со мной ты можешь говорить прямо, — я вспомнила его фразу, которую он сказал пока мы гуляли на площади в Роткове, затем всем телом повернулась на левый бок, в сторону Дмитрия.       Наконец разложив рукописи на полу, генерал встал и развернулся ко мне всем корпусом. Его явно не смущало что он был только в нижнем белье.       — Мне безумно приятно, что ты меня цитируешь. Но кажется у тебя болела голова. Или я не прав? — по обыкновению сложив руки на груди, мужчина попытался сделать грозный взгляд. Смотря на него почти обнаженного, сосредоточиться на его вопросе было сложно. Несмотря на обилие шрамов покрывающих практически всё его тело, мужчина был прекрасно сложен: массивные плечи, широкая грудная клетка, в меру широкие для мужчины бёдра и явно накаченные икроножные мышцы. В мышечной массе он не уступал Грегу, что любил обтянуть свои бицепсы и пресс, тонкой водолазкой.       Когда же он успевает поддерживать себя в такой форме?       Подняв взгляд я увидела ухмыляющийся генерала. Кажется он что-то спросил, а я не услышала, потому что абсолютно беспардонно рассматривала его. Решив что на сегодня хватит, я отвернулась обратно на спину и ответила на вопрос:       — Ты прав. Голова болела, но после нескольких часов монотонной работы она загрузилась настолько, что теперь выкинуть мысли из нее невозможно. И твои приказы здесь не подействуют.       Я слышала как затрещало что-то металлическое и как зашуршало постельное белье. Кажется Дмитрий и впрямь решил разложить диван и спать на нём.       — Ты правда решил, что на диване тебе будет комфортно спать?       — А ты видишь здесь ещё одну кровать?       — Вчера это нам не помешало.       В воздухе повисло напряжение.       Мы ведь так и не поговорили о том, что произошло ночью. Да и разговор по всей видимости не состоится. Ведь я просто лаборант, который пытается сделать что-то невозможное. А он генерал, на котором висит ответственность за людей и их жизни. Моя же ответственность эфемерна. Лишь желание выделиться, стать исключительной и разгадать загадку, двигает меня вперед.       Тяжело вздохнув Дмитрий подошел к кровати. Развернувшись ко мне лицом он сел практически у моих ног.       — Ты понимаешь зачем Донован это сделала? Зачем подселила меня к тебе.       — Выходки этой женщины для меня непонятны. У неё на всё есть ответ и два шага вперёд которые предугадать я не могу. Хотя я догадываюсь. Но привыкла иметь факты, поэтому догадки оставлю при себе, — мой взгляд блуждал от шрама к шраму. След от выстрела был самым тёмным пятном на всей его коже. Генерала ничуть не смущала моя заинтересованность.       — Ты же сама знаешь, что Донован всегда бьет по самому больному. Ей доставляет удовольствие видеть как ломаются люди, которые имеют власть, силу или мозги.       — Что ты хочешь этим сказать? — приподнявшись на локтях, я посмотрела в голубые глаза Дмитрия. Его лицо было уставшим, но взгляд… на меня он смотрел с такой глубокой теплотой, в которую мне захотелось закутаться. Я понимала, что если я подамся секундному порыву, то обязательно окажусь в его объятиях. Просто, чтобы обнять. Просто потому что сейчас на меня смотрел не генерал, а мужчина. И вся его напускная серьезность не имела никакого отношения ко мне.       — Я хочу сказать этим, что ты часть отряда. И всегда ей будешь. Она прекрасно знает, что вы все для меня значите.       — До этого ты тоже жил или спал с другими членами отряда? — в конечном счёте я поднялась с локтей и села на колени, подоткнув под себя одеяло. Между нами было не больше полуметра. Даже на таком расстоянии, я чувствовала тепло, исходящее от мужского тела.       Ты не уедешь от ответа. Я не верю, что я просто часть отряда. На «просто», не смотрят «так». С «просто» не проводят ночь, даже если «просто» спят вместе.       — Нет. Я жил один и спал… один, — вздохнув, ответил Дмитрий. Опустив голову, мужчина провел рукой по волосам. Кивнув самому себе, он посмотрел на меня.       — Тогда почему сейчас? Почему…       Не дав мне договорить, в следующую секунду Дмитрий потянулся ко мне. Обхватив своей большой ладонью затылок, он слегка наклонил мою голову. Между нами осталась пара сантиметров. Почти соприкасаясь носами от ответил:       — Потому что ты стала значить для меня куда больше, чем можно было представить, — прошептав мне это в губы, Дмитрий ожидал реакцию. Его глаза бегали по всему моему лицу, остановившись на губах. Медленно облизнув их, я перевела взгляд на его губы. Не говоря ни слова, давая тихое согласие. Неспешно двигая правую руку, мужчина коснулся костяшками моей щеки. Обхватив подбородок, большой палец проскользил по губе, повторят движения языка.       — Дыши, — сказал шепотом мужчина. Я не заметила что уже несколько секунд не дышала. Сделав глубокий вдох, моя грудь практически коснулась руки Дмитрия, что сейчас спокойно продолжала удерживать меня. Не выдержав напряжения, я прикрыла глаза. Прикосновение исчезло. В момент, когда я хотела уже открыть веки, моих губ коснулись губы генерала. Лёгкое, нежное прикосновение, практически целомудренный поцелуй для родителей.       Он спрашивал разрешения. Как будто ранее моего поведения было недостаточно.       Не выдержав, я тихонько прикусила его верхнюю губу. Дмитрий тяжело вздохнул и в следующую секунду на мою талию и шею легли горячие мужские руки. Практически вжав меня в себя, он раздвинул губы языком. Целомудрие закончилось. Моя рука зарылась в его волосы, как давно мечтала, а вторая уже очерчивала шрамы на мускулистой спине. Дмитрий не давал мне вздохнуть, терзая язык и губы, изучая мой рот изнутри. Это было не невинное прикосновение под водой, благодаря которому я смогла выжить. Это был жадный, властный, требующий свое поцелуй. Теперь было ясно, каких неимоверных усилий стоило ему держать себя в руках.       Мужская рука медленно соскользнула с моей талии и с силой сжало ягодицы. Вторая последовала по тому же пути. Мне становилось жарко. Ноги запутавшиеся в одеяле начинали потеть. Привстав не размыкая поцелуя, я попыталась выпутаться из него, но попытка была безуспешна. Дмитрий оторвался от моего рта, и перевёл взгляд на мои ноги, вокруг которых было скомкано все одеяло, будто я свила себе гнездо. Улыбнувшись этой нелепой ситуации, он обхватил меня за талию и буквально поднял над головой, вырывая из плена тряпочного монстра. Не церемонясь, мужчина просто усадил меня к себе на колени. Практически по хозяйски положив руку мне на бедро, он медленно скользнул выше, задирая сорочку, и проговорил с легкой, мальчишеской усмешкой:       — Что, уже не такая прямолинейная?       Видеть его таким расслабленным, было невероятно. А знать, что растрепанные волосы, влажные губы и горящий взгляд принадлежат только мне, доставляло новую порцию удовольствия и тешило мое эго.       Отставив вторую руку назад, мужчина отклонился. Его взгляд медленно проходился по моему телу: скользнул по коленям, поднимаясь выше, где встретился со своей рукой, которая уже начинала перебираться к внутренней стороне бедра, заставляя распалятся еще больше. Прошелся по линии талии и скользнул на лямку сорочки, что абсолютно бессовестно свисала с плеча практически полностью открыв грудь. Пройдя взглядом по кромке сорочки, он перевёл взгляд на меня. Зрачок был практически во всю радужку, вытесняя холодное, голубое море своей тьмой.       Медленно сглотнув, я потянулась за новой порцией поцелуя, но мои руки были перехвачены. Резко приподнявшись, Дмитрий обнял меня за талию, а второй рукой поправил лямку, оставив на месте прикосновения легкий поцелуй. Не смотря на то, что я была сверху, наши глаза встретились на одном уровне. Расположив руки на плечах мужчины, я медленно их поглаживала, переходя местами на шею и голову, пропуская сквозь пальцы черные, как смоль, волосы. Страсть, овладевшая секундами ранее, отходила на второй план, уступая место нежности, что окутывала нас с головой. Ни на секунду не отрывая друг от друга взгляда, мы просто смотрели и молчали. Все было понятно. Первым признался Дмитрий, а я растерявшись и не найдя в себе силы ответить, поступила как считала нужным: ответила открыто и без стеснения.       — Ты слишком громко думаешь, — тихий хриплый голос, разрезал тишину.       — И о чем же я думаю? — склонив голову на бок, я улыбнулась.       — О том, что ты не сказала ничего в ответ.       Моя реакция была красноречивее любых слов: брови взметнулись вверх, широко распахивая глаза, рот открылся и закрылся не произнося ни слова.       — Смотри-ка, угадал, — с этими словами Дмитрий поймал мою нижнюю губу и тихонько прикусил. Медленно целуя, он начал спускаться к шее. Лёгкие поцелуи и покусывания, которые тут же зализывались языком, заставляли меня вжиматься в генерала ещё сильнее. Между ног я чувствовала его возбуждение. Неожиданно моего уха коснулось тёплое дыхание:       — А знаешь о чем я думаю? — От его низкого шепота по шее и плечам побежали мурашки.       Слегка повернув в сторону голову, я поймала его взгляд и ответила:       — Нет, но хотела бы, — продолжая медленно поглаживать его голову я чувствовала насколько Дмитрию это приятно. Прикрыв глаза он почти мурлыкал у меня в объятиях.       — Я думаю… а если быть точнее, я чувствую, насколько ты мокрая, — с этими словами он открыл глаза и с вызовом посмотрел на меня. Я почувствовала, как начинаю краснеть.       Это нормальная реакция моего тела. Почему же мне хочется отвести глаза и прикрыться. Неужели это стеснение?       Слегка улыбнувшись Дмитрий продолжил:       — Сочту это за комплимент, — с этими словами он снова припал к моим губам. Ответив на поцелуй я почувствовала, что он неспешно поднялся, удерживая мой вес на одной здоровой руке. Встав коленями на кровать, генерал аккуратно положил меня. Глядя прямо в моё покрасневшее и смущенное лицо, мужчина выпрямился в полный рост, не стесняясь своего возбуждения. Переведя взгляд на черные боксеры, я сглотнула. Мужчины у меня не было слишком давно. Еще и эти чертовы три года прошедшие неизвестно где и неизвестно как. Присмотревшись и увидев мокрое пятно на ткани, я откинула голову и уставилась в потолок, пытаясь успокоиться.       Потянувшись к одеялу и расправив его, Дмитрий накутал меня и лег рядом. Переведя недоуменный взгляд на мужчину, я хотела спросить, но не успела это сделать. Он одним уверенным движением подтянул меня к себе и, уткнувшись в мою макушку, сказал:       — А теперь спать. Осталось четыре часа до подъема. А в твои мешки под глазами можно насыпать песка.       Фраза, оброненная вскользь, заставила меня вспомнить видение. Придвинувшись максимально близко и практически уткнувшись генералу в грудь, я постаралась придать голосу безэмоциональную окраску:       — Сегодня, когда я снова отключилась, я кое-что вспомнила…       Лежа на левом боку и прикрыв глаза, я медленно водила пальцами по груди мужчины. Я чувствовала как он буквально дышит мной, продолжая утыкаться в мою макушку. Чувство собственной значимости почти начало застилать мне глаза. Зажмурившись и выкидывая это из головы, я продолжила:       — В один из дней, генерал Ллойд сказал мне практически тоже самое, что и ты сейчас. Только он сказал, что в мои мешки можно насыпать картошки и что ему приходится со мной нянчиться, — при упоминании генерала Дмитрий напрягся. Наконец я почувствовала, как он медленно выдыхает.       — Ты помнишь что-то ещё о нём? — мрачный голос мужчины заставил теперь напрячься меня. Я попыталась приподнять голову, но он не дал мне этого сделать, и лишь сильнее обхватил меня руками и прижал к себе так, что теперь я буквально утыкалась в его шею.       — Да, помню, но совсем немного.       Пересказав досконально все свои ведения, я наконец смогла облегчённо вздохнуть. Я не заметила как мы оба были в напряжении.       — Спасибо, что поделилась, — спустя время произнёс мужчина. Он обнял меня ещё сильнее в попытке слиться воедино. Я наконец-то почувствовала облегчение от того, что могла полностью довериться Дмитрию. Оказывается, мне было настолько тяжело от всей этой недосказанности, от всех этих уловок, что теперь я чувствовала, будто за моей спиной выросли крылья.       — И ещё… я не просто так завёл разговор о Донован. Она находит слабые места и бьёт туда, зная, что только так она может подчинить человека себе. Я хочу, чтобы ты не показывала своей слабости, как я. Ты поняла меня? — отодвинувшись мужчина посмотрел мне в глаза. Приняв абсолютно равнодушное лицо я ответила:       — А о какой слабости ты говоришь?       — Вот актриса, — его глаза опасно сверкнули.       — Не понимаю о чем ты.       Продолжая держать абсолютно беспристрастное лицо я продолжила:       — Ты генерал и лидер элитного отряда Адама. Я криптограф, который занимается расшифровкой книги Апокалипсиса, я также состою в элитном отряде Адама. Мы лучшие из лучших, разве не так? Тогда о какой слабости ты говоришь? Тихо рыкнув, мужчина повалил меня на спину и прижался всем телом. Не давая мне повернуть голову, он почти касался моих губ:       — Ты криптограф только в рабочее время отряда.       — То есть практически 24 часа в сутки, за редким исключением.       — Да, как и я. Но в эти редкие моменты ты моя.       С этими словами мужчина требовательно меня поцеловал. Своими словами и действиями подкрепляя мою уверенность, что это не мимолетная слабость, а нечто большее. Наши языки переплетались, зубы периодически задевали друг друга. Я упорно не хотела уступать, как и слушаться его приказов в жизни.       Дмитрий вжимался в меня так, будто хотел завладеть полностью. Я опять не выдержала и, согнув одну коленку, начала тереться о его пах. Руки бродили по всему телу, сминая и поглаживая. Дмитрий все еще старался сдерживаться, его выдержке я могла только позавидовать. Рядом с ним я чувствовала, как натягиваюсь словно струна, внутри становится невыносимо жарко когда он целует в шею, плавно переходя на ключицы и возвращаясь обратно к губам, чтобы снова завладеть ими. Когда мне перестало хватать кислорода, я отстранилась. Поняв, что мы заходим слишком далеко, генерал вернулся на свою половину кровати, развернув меня спиной к себе и уткнувшись в шею.       — Вывод ты поняла, а теперь давай попробуем поспать.       Внизу живота скопилось адское пламя, не иначе. Я чувствую практически тоже самое, как и тогда… когда хотела перерезать Кире горло. Только теперь это не гнев, а похоть? Что со мной? Откуда во мне столько желания?       Чувствуя ягодицами его возбуждение, я продолжала не сдерживаться и тихонько тереться. Получив укус в шею, причем весьма болезненный, а следом извиняющийся поцелуй и легкие прикосновения языка, я попыталась успокоиться.       — Ты же знаешь, что нести целибат довольно вредно? — я решила начать издалека, не говоря прямо, что возбуждение Дмитрия не принесёт ему ничего хорошего если он не получит разрядку.       — Дразниться тоже довольно вредно, за этим может последовать наказание, тем более, что я тебя предупреждал, — продолжая целовать и не отрывая от моей кожи губ, проговорил генерал, — тем более у нас нет презервативов. Я сброшу все на тренировке, кстати, завтра после обеда тренировка всего отряда, ты тоже должна присутствовать.       — Значит не один Грег посещает спортзал?       — А что, только по нему видно, что он в спортзал ходит? — во фразе послышались нотки раздражения или ревности. Не рискуя продолжать диалог, дабы не нарваться на ещё один укус, всё-таки решила немного вздремнуть. Мой страх и опасения уходили на второй план, когда Дмитрий был рядом. Рядом с ним можно было не бояться, на него можно было положиться. Мысли о предстоящей работе по уборке рукописей и просушиванию оставшихся, начинали утомлять сильнее. Я не заметила как провалилась в сон.