Я бог?

      Шэнь Цзю много повидал в своей жизни. Он видел разных людей и существ, жил во дворцах и дуплах деревьев, общался с высшими демонами и небожителями. Но никогда ему ещё не встречалось настолько непонятное существо, как бог Юань.

Река наоборот

      Юань был… странным. Странным настолько, что всё вокруг менялось до неузнаваемости, но сильным — и миру приходилось подстраиваться. Сразу за пещерой и чуть ниже журчал крохотный водопад, должно быть, божественный источник пробился наружу. Но вверху он был полноводным, напоминавшим достойную реку, куда можно зайти по пояс, а внизу, у подножия, он превратился в слабый ручеёк, терявший себя в камнях.       «Это же против всех законов мироздания», — думал Шэнь Цзю, стоя у обрыва и глядя на это чудо.       Шэнь Цзю снова поднялся наверх, вода была глубокой настолько, что он чётко видел в ней силуэты рыб. Демонических.       — Демоническая рыба… В ручье, наполненном божественной силой? — нахмурился он и потёр лоб. Он чувствовал проявление божественной воли, но никак не мог понять, зачем.       Тут он увидел, как Юань в закатанных по колено штанах, без рубашки, пытается проткнуть рыбу подобием копья, но раз за разом промахивается.       — Так-так, — пробормотал бессмертный, накидывая на себя покров ци и осторожно подходя ближе.       Картина была… яркая. Юань, мокрый с ног до головы и явно не в духе, вонзал палку в воду, ругая свою косорукость и интерференцию света в воде.       — Ну давай же! Ловись ты, скользкая гадина!       Бровь Шэнь Цзю как поднялась вверх, так и не опустилась.       Наконец, Шэнь Юань с триумфальным воплем насадил сначала одну большую рыбу, а потом другую и, тяжело дыша, пробормотал:       — Двух нам хватит. Если нет, пусть идёт к Лян Гэну, я никого не держу!       Шэнь Цзю круглыми глазами смотрел на улов. Рыба дёргалась и била хвостами. Она точно была демонической.       Юань вытащил рыбу на берег и громко произнёс:       — Помогите мне, боги, без вас мне не справиться, — он сложил руки в молитве.       Шэнь Цзю с большим трудом удержал рот закрытым. А Юань продолжал, коснувшись каждой рыбины ладонью:       — Пусть всё вредное тебя покинет!       Шэнь Цзю смотрел не отрываясь. На его глазах из рыб начали исходить чёрные сгустки демонической ци, а их место занимала чистая, золотая божественная энергия.       Юань, довольный результатом, схватил рыбу и потащил её к пещере, развёл большой костёр, бросил на него плоский камень и положил на него рыбу.       «Кто-нибудь, объясните мне, что тут происходит?» — думал Шэнь Цзю, наблюдая за тем, как костёр взметнулся до небес, а рыба начала чадить.       Юань притаскивал охапки хвороста и швырял их в огонь. Хворост сгорал моментально, иногда ещё на подлёте. Рыба равномерно обугливалась по краям, сверху на неё падал пепел. Что происходило снизу, не было видно, но стойкий запах горелого подсказывал, что и там не всё шло гладко.       Шэнь Цзю подошёл ещё ближе. Он начал догадываться о происхождении тех кусочков горелой рыбы которые он видел на второй день своего появления.       Юань, вздохнув, посмотрел на получившееся месиво.       — Должно быть готово, — произнёс он и, отковыряв наименее пострадавшие от огня кусочки, переложил их на кору, заменяющую богу тарелки, и унёс в пещеру.       Шэнь Цзю потрясённо молчал, глядя на всё это со смесью ужаса и восхищения.

Вечное страдание

      Шэнь Цзю всё чаще ловил себя на мысли, что его терпение проверяют на прочность. Бог Юань жил в пещере, но ныл и постоянно ругался на ту жизнь, что сам для себя устроил. Он делал это тихо, только слух бессмертного не оставлял никаких шансов не слышать это пыхтение и слезливые возгласы.       Каждый вечер Юань с обречённым видом шёл к купальне, скидывал одежду и со стонами погружался в воду.       — Боги, как же холодно… — гулко разносился по пещере жалобный тихий возглас.       Шэнь Цзю, лёжа в своей части, морщился.       «Почему он просто не нагреет воду? У него божественная ци, которой хватит на создание целого моря кипятка!»       Шэнь Цзю знал, что он не должен был так думать, решения бога не обсуждаются!       У Юаня стучали зубы, он фыркал, иногда даже всхлипывал, выжимал волосы, затем натягивал на себя дрожащими руками одежду и, содрогаясь всем телом, возвращался к себе. Шаги его были нетвёрдыми, и где-то на полпути он обязательно громко чихал — так, что с потолка осыпалась пыль.       — Ааа-пчхи! За что мне это… — гулко раздавалось по пещере.       Шэнь Цзю лежал в своей части, усиленно циркулируя ци и пытаясь сохранить спокойствие. Но даже его железные нервы не выдерживали.       Юань заходил к себе…       Сперва пауза. Небольшая. А затем…       — Дурацкий матрас!       Шэнь Цзю вздрагивал всем телом. Он ждал.       Юань осторожно устраивался на матрасе, чтобы через мгновенье с тихим воплем подпрыгнуть:       — Ой, колется! Почему эта трава такая колючая?! — возмущался Юань так искренне, будто трава была заговорена на колючесть лично для него.       Раздавался звук перетаскиваемого матраса: пыхтение, вскрики, шорох и шлёпанье.       — Здесь? Нет, здесь ещё хуже! — сокрушался бог тихо и волочил матрас в другой угол.       Всё затихало на мгновенье. Юань, пыхтя, пытался устроиться, но снова тихо вскрикивал:       — Ай-яй, опять колется! — в его голосе звучало столь искреннее отчаяние, как у человека, познавшего самую глубокую боль и несправедливость жизни.       Шэнь Цзю, лёжа идеально прямо, мысленно считал: «Раз… Два… Три…»       — АААА! — раздавался сдержанный вопль, — Ну почему всё так плохо?!       И перетаскивание матраса начиналось сначала.       «Четыре… ​​Пять… Шесть…»       Эта ночь начала казаться бесконечной. Шэнь Цзю разжал кулаки, заметив, что ногти уже впились в ладонь. Его бессмертная выдержка начала давать сбой.