Моменты

Она не думала об этом дважды. Или, можно сказать, что она вообще не думала об этом. Просто продолжила свой день. Мальчишка с грязными волосами смотрел вслед практикующей, бросившей ему мешочек с едой и монетами. И после их второй встречи, тоже не раздумывала долго. Даже не спросила имени ребенка. Схватила за драную одежду, некогда хорошую и качественную, затащила в снятую ею ванную и швырнула в воду. - Приведи себя в порядок, - её голос даже до ранения не отличался особыми переливами, теперь вообще походил на карканье погребальных ворон. Мальчишка моргал своими серыми глазами, дрожал но оставался в бадье за ширмой и, кажется, мыл себя. - Я закончил, - он был робок, или пуглив, что не было бы удивительно. - Тогда одень свежее и выходи, - детской одежды у неё не было, девочка из соседней комнаты согласилась подзаработать и купила для него. Еда стояла на столе, еще достаточно горячая для того чтобы воздух чуть изгибался. У ребенка оказались южные глаза, юньменские скулы и нос, черные волосы. Объективно, она признала в нем одного из племянников. Теперь, когда это стало не просто подсознательным подозрением, а подтвержденным фактом, следовало выяснить кто из братьев или сестер оставил ребенка на улицах Илин. - Ешь, - впрочем, сначала его следовало накормить. Ребенок не долго стоял около стола, он выбрал стул напротив неё, с легким доступом к окну и возможностью рывка до двери, держал плошку так, чтобы была возможность бросить. Она могла это уважать. - Я из Юньмэн Цзян, - колокольчик секты звякнул в подтверждение, когда она показала его. Глаза ребенка следили, не отрываясь. Он даже перестал вдыхать пищу так, словно она собиралась её отобрать. Итак, он знал что означает колокол, если расслабление плеч и то, как его внимание больше не отслеживало её действия, было показателем. Впрочем, он быстро продолжил уничтожение той легкой еды, что была на столе. - Как звали твоих родителей? - Вэй Чанцзэ и Цаньсэ саньжэнь. И это было неожиданно. Она не была лично знакома с печально известной воспитанницей Баошань саньжэнь, но слышала достаточно для того, чтобы не сомневаться в её материнских инстинктах. Как говорится, все женщины-практикующие знали друг друга если не в лицо, то на слуху. Тем более странствующее. - Они мертвы, - это было единственным выводом из ситуации. И если ребенок был в Илин, то эти двое лежат в курганах. Хорошо. Она может с этим работать. - Твой отец был из Юньмэн Цзян, - она не дает ему сказать то, что он хочет, - и наша секта не известна тем, что позволяет детям жить на улицах. Ты пойдешь со мной в Пирс Лотоса. - Зачем? - Мы семья, - она подняла бровь, - немного корявая, жесткая и сумасшедшая, но семья, - усмехнулась, - а ты часть, которая немного потерялась. Так что я возвращаю тебя домой. - Если я не хочу, - в его жесткой линии плеч она увидела их главу. - Тогда доживи до шестнадцати, возьми мешок с пожитками и уходи, - легко пожала плечами, - Пирс Лотоса оставит для тебя место за столом, если решишь вернуться. Никто не заставит тебя жить в Юньмэн. Ребенок моргнул на это и, как огонек свечи под легким ветром, упал на стол. Он был сыт, чист и в тепле, действительно, как свет. * Она не собиралась возвращаться на Пирс в этом году. Может быть даже не в эти пять лет, если бы все сложилось так, как она планировала. Но два тусклых запечатанных меча были в её цянькунь, ребенок восторженно смотрел на землю, и меч летел в сторону одного из самых чистых из озер Юньмэн. Он сказал, что его зовут Вэй Ин, как башня над дворцовыми воротами и младенец. - Цзян Линь, любезное имя Хэань, из Юньмэн Цзян. Иероглифы для затяжного дождя и берега реки. Можешь звать меня Хэань-цяньбэй или гуму, это не имеет особого значения. Пирс Лотоса быстро становится реальным на горизонте. Она не была здесь последние двадцать лет, с тех пор как драгоценная мать в третий раз пыталась выдать её замуж. Она сбежала из окна своей спальни, взяв с собой лишь сумку с вещами, колокольчик и меч. За это время её брат успел жениться, лодки у Пирса стали больше и лучше, гомон торговцев на пристани пополнился новыми диалектами. Меч замирает над деревянным настилом, а после того как они спускаются, занимает место в ножнах. Она не видит ни одного знакомого лица вокруг. Ребенок жмется к её ноге и держится за одежды белыми пальцами. - Пойдем, - она сжимает детскую руку в своей и ведет за собой. У неё нет шрамов только на лице, в её рукавах талисманы против всего нечистого и неживого, на ножнах несколько зазубрин, следов от клыков и челюстей, на рукояти меча зеленый нефритовый камень с дырой посередине, и только хулусу относительно нов и цел. Она не похожа на леди из великой секты. Еще меньше на благородную леди. Но у секты всё еще нет дверей, которые могли бы оградить учеников от посторонних. Только жилые помещения закрыты для посещения, но даже тогда колокольчик на её поясе служит пропуском. Перед личным кабинетом главы ордена сидят три старших ученика. Все они отвлекаются на то, чтобы рассмотреть её и ребенка возле неё. У неё есть только колокольчик, чтобы претендовать, и меч, чтобы доказать. Но она здесь не для этого. - Скажи главе секты, что Цзян Хэань ищет встречи. Цзян Фэнмянь больше не неловкий подросток или тихий юноша, - он мужчина, который тихо и гордо смотрит на неё. Его лицо гладь тихого пруда, а глаза - заводь под сенью клена. Они молчат, секретари делают вид что не наблюдают, а ребенок снова прячется за ней. - Повод мог бы быть и лучше, но я не пришла на свадьбу, так что, - разводит руками и легко вытряхивает из цянькунь два меча, - не знаю слышал ли ты, но Вэй Чанцзэ и Цаньсэ саньжэнь мертвы. Я прочитала обряды и взяла мечи для захоронения, колокольчик оставила в костях, как и положено. Она не может читать главу также легко, как когда-то неловкого подростка, но то как сжимаются его кулаки, а взгляд сосредотачивается на ребенке не так уж и сложно понять. - Это их сын. Вэй Ин, любезного имени нет. И снова он смотрит на неё. - Ты останешься? Это тот вопрос над которым она думала слишком долго. И до сих пор не знает ответа. - Твой дом убирали младшие ученики последние двадцать лет, - он продолжает спокойно, - Оуян-цяньбэй ушла десять лет назад. Возможно, не только она разучилась читать взрослых, которые раньше были неловкими подростками. Может быть, её кузен тоже все еще может понять очевидные сомнения. - Хорошо, я останусь пока Вэй Ин не найдет себе место. Он медленно моргает, а она выходит без прощания.