Пэйринг и персонажи
Метки
Описание
Всю жизнь я жил в городе, где постоянно слышал о нём, но никогда не видел и я намерен это исправить.
Примечания
Фанфик по моей АУшке WishAU, но лишнего контекста особо не нужно
Посвящение
Нико, спасибо!
Письмо из прошлого
16 января 2025, 08:10
Я был уставшим, но в каком-то смысле счастливым. С сенсеем мы решили вместе после уроков пойти в гости к той милой старушке подтвердить или опровергнуть слухи.
Как только я и сестра переступили порог дома, то к нам обратились.
— Привет — сказала мама, вытирая чашку полотенцем. — Милый, — обратилась она ко мне — ты уже решил куда хочешь?
— В смысле? — не совсем понимая о чём та спросил я.
— Я о кружках
Из моих уст раздалось негромкое «а» от того, что мне разъяснили, а затем я кивнул и обе женщины уставились на меня в ожидании ответа, который не мог дать сразу, хотя и было желание.
— Это книжный клуб? — спросила меня уставшая ждать мама. Я помотал головой, и она заметно удивилась — А что тогда?
— Я создам свой. — с уверенностью и ноткой одержимости произнёс я. Спустя мгновение добавил. — Детективный.
Сестра и мама переглянулись. Тем явно не было ясно почему кто-то вроде меня хочет создать детективный клуб. Им прекрасно было известно насколько меня трудно было затащить на какой-нибудь праздник или в тот же магазин, а тут я сам рвался к тому, чтоб опрашивать людей.
— Ты уверен в своей затее? Ты же помнишь, как тебе тяжело даются большие скопления людей? Не будет как на дне рождения? — спросила Рейко видимо волнуясь. Её слова заставили меня вспомнить…
***
Жаркое утро 27 августа 1904 года. Мне исполняется 4 года. Просыпаясь от музыки граммофона, обнаруживаю рядом с собой стопку аккуратно сложенной одежды. Одевая красные шорты и белую футболку своими неуклюжими руками, я ощущаю, насколько они неприятные на ощупь. Словно наждачка. Одев белые носки с тапками, я выхожу из своей комнаты, заметив, как вокруг меня кипела работа. Моя на тот момент 7-летняя сестра Рейко помогала маме, подметая пол и разгоняя пыль. Мама же бесконечно что-то готовила на кухне, хотя на столе уже стояли две чашки с неизвестным содержанием — возможно, это были сладкие рисовые лепешки или ароматный чай. Папа развешивал украшения, которые переливались на солнце, создавая радужные блики на стенах, которые хоть и были красивыми, но слепили мои нежные глаза. Я подбегаю к Рейко и, пытаясь привлечь её внимание, но всё также неспособный что-либо говорить вообще не могу задать вопрос и как итог остаюсь в неведенье. Понимая, что занятые взрослые не будут со мной говорить или играть, я иду во двор. Там начинаю наблюдать как колышется бельё на верёвках, как летают бабочки со стрекозами. Вскоре беру грязный мячик в руки и начинаю играть воображая, что играю в футбол с друзьями, как огромной битой бью по нему или то, как, подбрасывая его заставляю солнце и луну встретиться обнявшись. Мячик, хоть и грязный, но вызывает во мне только самые тёплые чувства. Вдруг я слышу смех и голоса, доносящиеся из дома. Это, вероятно, гости, которые пришли поздравить меня с днем рождения, но не зная об этом, я захожу обратно в дом. Моё любопытство всегда было сильным. Постоянно указывая на предметы и мыча, что-то спрашивал, но меня, к сожалению, не понимали и со словами «используй слова, Данте» уходили обратно, а я ныл, не имея возможности выразить мысли и эмоции иначе. Пришли… Тётя, дядя, бабушки и дедушки, что были рады меня видеть. Такое количество людей напрягало меня, в доме резко становилось тесно. Душно. Каждый считал своим долгом погладить грязными от пота ладонями, поцеловать измазанными в помаде губами и обнять почти душа меня. Я чувствовал, как от всех этих ласк и внимания мне становилось не по себе. Вокруг меня сновали взрослые, обсуждая что-то о моем дне рождения, но я лишь улавливал отдельные слова, которые не имели смысла. Моя голова была полна смятения, и я глазами искал укрытие, чтобы немного отдохнуть от этого потока эмоций и звуков. Меня бесцеремонно подняли на руки, когда только подумал о том, чтоб опять пойти во двор. Оказавшись на папиных коленях перед праздничным столом, стал разглядывать его. Стол, накрыт яркой скатертью, а на нём были угощения: сладкие рисовые лепешки, фрукты, и, конечно же, торт с яркими свечками. Не понимая зачем они нужны я указал на торт. — Это праздничный торт. — Я вновь указал замычав. — Да, Данте, это торт на твой день рождения! — ответила мама, улыбаясь, и, кажется, понимая, что я хочу узнать больше. — Мы задуем свечи, и ты загадаешь желание! Я смотрел на торт с завороженным выражением лица. «Получается я могу загадать абсолютно всё что захочу?» — подумал про себя. Думал о том, что свечки это что-то вроде виниловых пластинок, что читает ветер и совсем не понимал, что эта мысль была лишена какого-либо смысла. Вдруг все начали собираться вокруг стола, и я почувствовал, как напряжение нарастает. Все взрослые говорили и смеялись, но мне было не по себе. Я снова искал взглядом Рейко, чтобы она была рядом. Она стояла чуть поодаль, и, увидев меня, подмигнула. Это придавало мне уверенности. Самый ад, когда все за столом начали говорить друг с другом, а потом то и петь «с днём рождения». Песня превращалась в один большой белый шум, что молотом бил по моим раскалённым перепонкам. Я закрыл уши с глазами, пытаясь повернуться лицом к папе, но меня разворачивали. С меня смеялись, думая, что я стеснителен. Нет! Я не стеснительный! Я просто задыхаюсь от этого переизбытка эмоций, звуков, прикосновений. Я не мог ничего сказать. И от невозможности выразить свой гнев я завизжал, не в силах сдержать бурю эмоций, рвущуюся наружу. По-моему, в тот год я загадал что хочу научиться говорить как другие взрослые, но это желание исполнилось только в 6 лет, а именно тогда, когда мне посчастливилось по случайности встретить Масуми-сенсея, однако это другая история.***
— Уверен — произношу я слегка напугано, но всё равно уверенно. Опять же решение уже принято и будет глупо отступать назад. — Ну как знаешь… — Обеспокоенно говорит Рейка идя к себе в спальню. Я последовал её примеру. Стоило мне только переодеться и лечь на футон, как тут же провалился в сон. Без одеяла, с открытым окном, с повязкой на лбу, а не на глазах и с домашним заданием, на которое даже не взглянул. Однако, несмотря на усталость, чувствовал себя готовым к новым вызовам. Ведь на следующий день, рассказав Масуми-сенсею идею с детективным клубом, мне пришлось обходить всех своих одноклассников, собирая желающих. Будучи высоким и немногословным, я создавал впечатление громилы. Потому, когда подходил к ним с предложением вступить в клуб, некоторые из них отшатывались и с испугом отвечали отказом. Однако, увидев моё озадаченное выражение лица, некоторые соглашались выслушать меня. Минори спросил меня, почему я решил создать детективный клуб, Аврора заинтересовалась тем, сможем ли мы раскрыть какие-то тайны в нашей школе, а Рока просто сказал, что ему скучно и он готов попробовать что-то новое. И хоть некоторые и отказались, мне всё же удалось найти трёх человек для клуба, который собирался заниматься не только поиском Габриэля, как мы с сенсеем, но и другими делами. В списке, который сдал Масуми-сенсей, был сам он в роли куратора, я как глава, а также Минори, Аврора и Рока в качестве участников. Однако по логичным причинам мы не могли начать собрание клуба в тот же день как мы сдали список, потому наши участники пошли домой после уроков, а я с сенсеем к старушке по имени Акико. Оказались мы перед совершенно не примечательным японским домиком, у которого, однако был заметно не маленький сад. Не трудно было заметить грушевый сад, что прямо сейчас цвели и пахли приятным ароматом, создавая апрельский дух. Сенсей постучал в дверь и через полминуты нам открыла женщина лет 30 с ребёнком на руках. Слава всем богам он спал иначе бы там рыдал не один он, но и я. — А вы кто? — Всё же в гости нас правда не ждали, так что её недоверие к нам было оправдано. — Я Масуми-сенсей, а это — сенсей указал на меня — Данте-кун. Он мой ученик. Скажите пожалуйста, а Акико сейчас дома? Мы хотели бы попросится на чай. Женщина кивнула, но та закрыла дверь перед нами. Мы с сенсеем переглянулись думая, что нас не хотят пускать, но через пару секунд, перед нами всё же открылась дверь и нас пропустили внутрь. Внутри было очень уютно. Зажжённое благовонье, шкатулка что играла простенькую убаюкивающую мелодию и игрушки на полу. Разувшись, мы встретили Акико, что очевидно была рада нас видеть. — Ох, мальчики, — обратилась она к нам, и её голос был мягким и мелодичным, как звуки шкатулки, — Проходите, пожалуйста, за котацу. Не стесняйтесь. Осторожно последовал за сенсеем, чувствуя себя неловко в этом уютном, почти сказочном мире. Пока Акико хлопотала над завариванием чая, я украдкой рассматривал комнату: старинные куклы с фарфоровыми лицами, стеллаж с полками книг, где наверху стоял горшок с чем-то, а рядом с стеллажом большая ваза, пахнущими стариной и травами, и множество фотографий в рамках. — Что-то заинтересовало, Данте-кун? — спросила Акико, заметив мой взгляд. — П-простите, — пробормотал я, чувствуя, как щеки заливает краской. — Очень уютно. — Мне приятно это слышать, — Акико улыбнулась, и её глаза словно заискрились. — Масуми-сенсей, вы ведь меня ради чая не посещаете? Что-то случилось? Масуми отпив чая, кивнул. Я слегка заволновался от того, как быстро переходили к сути визита. Не привык так. Когда к нам приходит кто-то дома за делом мы подолгу обсуждаем всё что не по делу, а только в последние 5 минут встречи затрагиваем проблему, тем не менее не мог сказать, что мне не нравилась такая прямота. Поправив очки, он начал говорить. — Нас с Данте в последние дни вновь заинтересовало исчезновение Габриэля. Посетив Тэруо он поделился слухом о том что он бывал у вас ночью до исчезновения и мы хотели услышать правда ли это или лишь глупые слухи. Сами знаете сколько лжи вокруг его имени витает. Акико вздохнула и посмотрела в кружку. — Как давно я ждала этого разговора, — с тоской и ноткой радости пробормотала она. Ее голос был тихим, но в нем чувствовалась сила и скрытая тайна. — Вам грустно? — Интересуюсь я, пытаясь понять, что она сейчас испытывает. Подумав Акико, ответила. — Да внучок, сложно не грустить, когда для тебя этот мальчик, став родным, как приютский котёнок, совершенно внезапно и трагично исчезает. — Трагично? — Интересуюсь я. — Расскажите, пожалуйста. Акико не допивая чай, наливает в кружку ещё. Видимо её рассказ будет длинным.***
Моё знакомство с этим мальчиком, как и у большинства в деревни, началось с их семейной раменной, куда я впервые зашла, кажется, в свои 24 года. Наверное, это был 1889 год. В раменной всегда было много людей: взрослые, обсуждающие последние новости, дети, бегающие между столами, среди которых была и моя Касуми, старики, спокойно поглощающие свою лапшу. Но даже среди этой толпы он выделялся. Он был мальчиком с озорным взглядом, вечно в движении, но при этом всегда словно бы немного не здесь, словно его мысли были где-то далеко. Тем не менее именно этот 6-тилетний ребёнок взял у меня заказ, и он же его принёс по готовности. — Ваше кольцо похоже на лук, — сказал он, глядя на него. Кольцо, про которое говорил Габриэль было малахитовым и действительно отдалённо напоминало его в разрезе. То подарил его мой тогда 23-летний муж, а такой ценный и искренний подарок из любви я очень ценила. Уже хотела было его поблагодарить, как вдруг он добавил, с такой же простой и непринуждённой интонацией, словно сообщал что-то очевидное. — а его я очень люблю грызть. Его слова не казались обидными, скорее странными. На его лице не было ни грамма злобы, лишь наивная детская честность. От того я поинтересовалась. — Тебе нравится острое? — Немного. Просто лук сладкий и он имеет вкус — пояснил он мне, вызывая лишь больше вопросов. Однако я не могла его спросить, ведь его отец и мать криком напомнили о том, что тот должен отнести что-то ещё. Он испугался и расстроился тому, что нас прерывали. Выглядел прямо как котёнок из-за своих больших жалобных глаз, и я его погладила поблагодарив. Наверное, от того, что он запомнил меня как терпеливого и добродушного человека он и пришёл ко мне, когда ему было 12 лет. — Касуми выйдет гулять? — спросил он, держа в руках змея своими тонкими руками. — Нет. — покачала я ему — Она занята. Собирает груши. — Может я помогу? — тут же предложил он и я согласилась. Зайдя и разувшись, парень поставил змея у стены. Без лишних напоминаний он пошёл в двор к нам в сад помогать. Ловко взбирался на деревья, без лестниц, с помощью одного полотенца меня очень впечатляло, да и мужа тоже. Казалось, тот совершенно не боялся высоты. Лазая по веткам как белка или обезьянка он снимал груши нам и одно из них попробовал сам. — Прикольно — жуя сказал мальчик — Они как песочный сахар. Закончив собирать груши, я попросила его слезть и помочь занести их в дом. Габриэль спрыгнул с нижней ветки, приземлившись легко, словно котенок. Вдруг, я заметила, как сильно тот вспотел, и, казалось, что он совсем плохо переносит эту жару. По-доброму вздохнув, я предложила тому воды, и он согласился. Возвращаясь со стаканом воды к нему, когда тот снимал футболку. Заметила странные и тревожные травмы на его теле. На плечах, груди и спине были следы от чего-то довольно тонкого, словно того били какой-то веткой. Чуть выше живота красовался синяк. Однако списала это на драки мальчишек. — Спасибо — Поблагодарил меня Габриэль. — С кем ты так подрался сильно? — спросила я его из лёгкого любопытства. Он на секунду озадачился, а затем ответил. — Ах, не переживайте — с добротой улыбнулся он — это мой кот Бенджи царапается. Он довольно пугливый кот. Я немного удивилась его ответу, но решила не углубляться в тему. Подумала, что возможно, это действительно так, или он просто не хотел говорить о том, что произошло. — Понятно, — сказала я, стараясь сохранить легкость в разговоре. — Коты иногда могут быть очень непредсказуемыми. Габриэль кивнул, и я заметила, как его лицо немного расслабилось. Он взял стакан воды и сделал несколько глотков, явно испытывая облегчение от жажды. После этого разговора в один из дней Габриэль принёс своего серого кота, который мне не казался таким уж пугливым. На руках Габриэля он чувствовал себя достаточно уверенно, чтобы гулять по шумным улицам городка. Вообще, он очень любил своего кота, постоянно сюсюкался с ним, гладил и говорил. Было ощущение, что он видел в нём свою родственную душу, и такую же родственную душу он, видимо, нашёл в Масуми-сенсеем. Будучи близким другом моей дочери Касуми, он появлялся у нас время от времени. Это было редко, но во все эти встречи рано или поздно разговор заходил о литературных уроках и учителе. Я видела, как он сидел и писал стихи. Помню, как он просил спички. Помню, как была озадачена, когда он шёл в школу в гакуране с чем-то блестящим на груди. Однако через несколько дней я услышала о том, что произошло, и помню, как, как и все, была ошарашена фактом того, что мальчик был влюблён в мальчика постарше, хотя видела предпосылки к этому. В нашей семье боролись два чувства: любовь и страх. Страх перед тем, чтобы стать изгоями из-за нашей поддержки Габриэля и любовь к нему. Я выбрала любовь, но мою дочь и мужа поглотил страх, так сильно, что Касуми совершила столь же ужасный поступок, как и ревнивый Габриэль, сжёгший письма. От Касуми пахло пеплом, когда она вернулась домой. Она выглядела как провинившийся в убийстве человек, и ее взгляд был таким же потухшим, как угли из камина. Как хорошая мама, я поинтересовалась ее самочувствием и спросила о запахе. Она отмахнулась, отвернулась и пробормотала что-то о тренировке по стрельбе из лука. Я не поверила, и поняла, что она всё-таки как-то причастна к чему-то, хотя тогда и не догадывалась к чему. — Касуми, я знаю, что что-то случилось. Почему от тебя пахнет пеплом? — спросила я, стараясь говорить мягко, но требовательно. — Мама, оставь меня в покое — ответила она грубо, избегая моего взгляда. — Нет, Касуми, не оставлю! — Настояла я — Что ты делала? Ты начала курить? — спросив я грозно взглянула на неё стараясь поймать её взгляд. — Нет! — выкрикнула она — Я не курю! И вообще это не твоё дело! Она кинула сумку у порога и попыталась уйти к себе в комнату, но я крепко взяла её за руку. Мы встретились своими раскалёнными от злости глазами. Муж вступил за мою сторону говоря, что ему сообщили о её прогуле и тогда уже мы оба потребовали объяснений и ей пришлось признаться. В школе она сидела в классе и ругалась со своим одноклассником на Габриэля. Ей было сложно поверить, что её обманули, так ещё и что из-за него, того кто ранее защищал от неприятностей, грозился сам стать ещё большей неприятностью. Тогда к ней подошли пять девочек из класса Габриэля, те чьи письма он сжёг. Также с ними был Тэруо и ещё какой-то мальчик. — Ты та самая подружка Гэба? — спросила её Эйя — Я не его подружка — ответила Касуми с раздражением, и по мере произношения слов — Жаль, а мы хотели договорится с тобой. — с наигранной жалостью произнесла Айка. — Договориться о чём? — заинтересовавшись спросила моя дочь. — Мы хотели проучить Гэба за то, что он сделал, но для этого нам нужен человек, за которым он пойдёт, но раз ты не согласна… — Если я не буду известна как его подружка, то я согласна — сказала Касуми. В тот день Касуми убедила Габриэля взять с собой спички, чтобы вместе поджечь парочку куч листьев, и он согласился. Также она сказала, что познакомит его с мальчиком как он, потому тот должен был взять свою сумку с стихами. Всё пошло по плану и когда они подошли к лесу за школой его схватили мальчики. Габриэль был ошарашен. С ошарашенного Габриэля сняли сумку и достали заветные спички. — Что происходит?! — Большие глаза Габриэля выглядели особенно большими от страха в тот момент, и ими он смотрел на Касуми. Он смотрел на неё с удивлением, как будто не мог поверить, что это она с ним делает. Но когда появились остальные девочки, то тот всё понял и лишь спросил. — Ты ненавидишь меня, Касу? — Ласково обратился тот к моей дочери, надеясь на то, что его предположение ложное. — Не называй меня так — Холодно ответила ему она. Сумку бросили на землю, и Асака с Акиямой достали саке, которым скорее поливали сумку на земле. Касуми молча наблюдала, как стихи Габриэля становились мокрыми от сака, готовясь к сжиганию. Габриэль плакал, пытался вырваться, просил не делать «этого», но те вылили свои бутылки до последней капли. Девочки, однако, долго не могли решится кто именно зажжёт и кинет спичку, ведь все пять жертв ревности очень хотели это сделать. Касуми же предложила всем зажечь по спичке так как «их много» и кинуть. Так те и сделали, напоследок кинув и сам коробок. Надежда на лучшее в глазах Габриэля погасла. Ему казалось, что теперь весь мир против него, а затем в свои 19 он пропал. Я ругалась с мужем, что только оправился от приступа, но всё равно шла на его поиски, но, как и все не могла найти его. Впервые в жизни я не знала где он.***
— Последний раз я видела его лишь мельком. Из Раменной Тэруо и тогда он шёл к моему дому, но муж и дочь сказали, что тот не появлялся у нас дома. — Поделилась последним что знала Акико. Та выглядела очень грустной, почти плакала. Не выдержав столь жалкого вида, я взял её руки смотря на неё с сочувствием. — Мне жаль — чувствовал, как на меня накатывает чужое цунами эмоций, но я сдержался. Спросил только — Она помнит? Не сразу поняв ,меня её, всё же тоже осенило. Та обратилась к Касуми, что спускалась со второго этажа. — Милая, ты помнишь, как я говорила о том, что видела Габриэля, идущего к нам? — Это когда? — поинтересовалась она. — Ну до того, как он исчез. Тебе ещё было тогда 20 лет. — Напомнила та ей. — А, ты про это… — Сказала она с нескрываемым разочарование. Было ясно что та не хотела говорить об этом — Помню и? — Ты не помнишь куда он в тот день пошёл? — Нет — Сказала Касуми, а я заметил, как на её шее вены стали чётче. Она нервничала. — Врёте? — спросил я нахмурившись. Собирался расколоть её как орех, но не то, чтоб у меня получалось. — С чего вдруг? — Ты ненавидела его — сказал я с Масуми-сенсеем одновременно от чего переглянулись. — Да и сейчас ненавижу — поправила она нас — он был ужасным человеком. — Неправда! — Я встаю из-за котацу. Моя уверенность восполнилась гневом. — Ты уверен? — Она начинает подходить ко мне. Я киваю, не понимая, зачем она подходит ближе. — Ты ведь даже не знал его, так с чего такая уверенность? Она всё ближе и ближе ко мне. Это замечает Масуми-сенсей, но пока он пытается вылезти из-за котацу и запутывается, а она ускоряет шаг, заставляя шагать меня назад. Своим пристальным взглядом, она не даёт посмотреть мне под ноги или за стойку книг сзади меня. Однако я заметил, как Акико испуганно наблюдала за нами не в силах пошевелится. — Я тебе открою секрет, — Она приближалась быстрее. Уже вскоре грозилась наступить на мои ноги — Этот мальчик, про которого ты так переживаешь, был эгоистичным и надменным дураком, который заслужил всё то, что случилось. Я его ненавижу, потому что знаю правду, а ты нет. Шагая особенно быстро назад, я наступаю на игрушку и падаю на копчик, но с позволения адреналина, не обращая внимания на боль я ползу от неё. — Что ты такое говоришь? — В ужасе проговорила Акико. — Замолчи! — А что? Я разве лгу? — Спросила она у матери. Та промолчала. — Ты лжёшь! — я крикнул во всю мочь. Она не успела ответить, как я врезаюсь в стеллаж с книгами. Пытаясь уползти от неё ещё дальше, расшатываю мебель за собой и горшок падает на вазу ударяя по моим ушам громким звуком разбитой керамики и прерванной тайны. Масуми-сенсей наконец оттягивает от меня эту женщину, и я поворачиваю голову к разбитой вазе. Подползая ближе, я вижу осколки от горшка с вазой, присыпанные землёй с не проросшим растением. Я, будучи всё таким же напуганным и с этого момента тревожным беру осколки в руки. — Соберу! — говоря я, испытывая огромную вину за свою неосторожность. Вытаскивая очередной осколок из-под земли, я замечаю, как торчит что-то белое и шершавое. Убираю землю в сторону и вижу конверт, который вскоре беру в руки и открываю. Внутри письмо.***
Привет Акико, Масуми и Шинджи. Я хотел бы вас поблагодарить за всё что вы для меня сделали, за все сладкие груши из вашего сада, за всё терпение мира, которое проявили ко мне, за то, что были теми, кому я очень хотел бы доверить Беджи, если бы он был жив. Мне не хватит слов чтоб описать всё то, что вы сделали для меня. Спасибо вам огромное. Хочу попросить вас не волноваться обо мне, когда я исчезну. Не хочу, чтобы вы нашли меня таким какой я сейчас. Не хочу, чтобы вы видели шрамы, синяки и царапины на моём хрупком как ваза теле. Знайте я делаю это не из-за вас, хотя признаю, что мне больно от предательства Масури-сан, но думаю она права. Я заслужил. Заслужил каждое гнусное слово, которым окрашивали моё имя. Особенно слово «трус». С трудом сдерживаю слезы, думая о том, что встретимся мы не скоро, а возможно никогда. Потому в конверте я оставил деньги что вы одолжили мне когда-то на спички. Однако если мы встретимся, то принесите мне пожалуйста своих груш.С любовью, Габриэль -
***
— Ч-что? — с ужасом смотрел я на бумагу в руках. Передо мной было письмо, в котором недвусмысленно звучала мысль о том, что Габриэль сам знал, что исчезнет! Он знал?! Почему что-то столь важное всё это время было рядом с нами, но не у нас?! Почему Акико не знала о нём?! По моему лицу полились слёзы, когда я словно пластинка перечитывал строки о том, как он смиряется с несправедливостью по отношению к себе. Будучи на грани, он всё равно продолжал говорить тем, кому любит сладкие как пресловутые груши слова. Адреналин что уходил из моей крови вместе с напряжением и болящие от разбивания вазы уши лишь усиливали мою печаль. Акико заметила мои слёзы и подойдя ко мне увидела в моих руках письмо. — Что это? — поинтересовалась она, поглаживая меня по плечу. Вытирая слёзы, я протянул её письмо я с огромным трудом произнёс. — Это вам. Старая женщина взяла своими морщинистыми руками письмо, на которое уже упали мои слёзы и начала читать его. Масуми-сенсей и Касуми, что толкались ранее на фоне, застыли наблюдая. Акико читала письмо, и я видел, как на её глазах появились кристаллики слёз. — Почему ты спрятала это письмо от меня, Касуми. Ты же знала, как мне важно было его получить. — Шмыгнув та продолжила. — Ты видела, как я отчаянно рвалась на его поиски. Видела какую боль, я испытываю и всё равно молчала. — Я… — Та не могла найти оправданий своему поведению. Их просто не было. По крайней мере мне так казалось. Она цыкнула и пробормотала. — Ты всегда любила его больше. В тот момент как я услышал это, то вновь ощутил призрачное присутствие Габриэля, что гладил меня с Акико плечу. Я думал, что мне не нравятся лишние прикосновения, но тут я ощущал себя умиротворённо, настолько, что слёзы сходили на нет. Акико с разочарованием взглянула на дочь и продолжала читать, её голос дрожал от эмоций. Я не мог отвести взгляд от её лица, на котором сменялись выражения: от боли до нежности, от гнева до понимания. Внутри меня всё переворачивалось от понимания трагизма ситуации. — Он знал, — прошептала Акико, когда закончила читать. — Он знал, что может не вернуться. — Я так и знал — Злясь на себя довольно громко произнёс Масуми-сенсей. Взглянув вновь на горстку земли я вновь стал раздвигать землю рукой. Порезавшись об осколок, я на мгновенье одёрнул её, но быстро продолжил своё занятие. Я вытащил из земли юани и протянул их Акико. — Это ваше — но та отказалась их принимать. — Нет милый, это Габриэля. Найди его, передай, я-то уже вряд ли смогу сделать это, сам понимаешь. — Я озадаченно взглянул на меня. Утерев мои щёки, она продолжила — Раз он исчез по своей воле, значит есть шанс найти его. Однако тебе понадобится терпение внучок. Её слова лишь укрепили мою одержимость найти его. Раз она верит, что он жив, то призрачная надежда ещё есть. А раз так, то я и вправду обязан передать ему эти деньги. Уж терпения мне точно хватит.