Письма в никуда (дневник W. W.)

31 марта 1988 Дорогой Джек, Мы с Вилли... ладно, на самом деле он сам... Как бы то ни было, у него все это время был тайник в комнате — под расшатанной половицей. Сегодня он показал мне его... Доверился, наконец. До этого он немного боялся — не сказал, правда, за себя или за меня. Когда он был маленьким, я его бил... Теперь я выше его сантиметров на десять и явно намного сильнее. (Похоже, я — тот самый "невезучий счастливец"... Я в свои восемьдесят лет выгляжу и чувствую себя так, будто мне шестьдесят, но у меня остались только сын и один приятель... Если верить слухам, Джеймс умер два года назад, а Грег не только жив, но и работает санитаром в больнице до сих пор.) Может, Вилли боится, что я его снова ударю? Я столько раз пообещал больше никогда этого не делать! В его тайнике мы нашли конфеты тридцатилетней давности (да, Джек, ты не ослышался, и я не сошел с ума!), детские рисунки, почему-то восковые мелки (понятия не имею, зачем было их прятать), некая фотография и его дневник... Вилли предложил мне вместе прочитать этот дневник и обсудить это... Я согласился, хоть мне и казалось, что ему просто нечем заняться. Он сделал это, чтобы провести время со мной — слишком мило, чтобы отказать, да и интересно! Я догадываюсь, что найду там много неприятных историй — и, уверен, большинство из них будут обо мне и моем поведении, — но такова жизнь. Я хочу попросить прощения у Вилли за свои ошибки в воспитании и прочие свои прегрешения, хоть он, похоже, и не злится. В предвкушении, Уилбур

***

12 апреля 1988 Дорогой Джек, Вилли очень не повезло с его первой учительницей. В дневнике мы нашли подтверждение этому... Как можно наказывать девятилетнего за то, что он пересказал историю родственника?! Да, я рассказал Вилли о том, как спас Макса. Не просил рассказывать в школе эту историю, но и не запрещал. Учительница говорила им, что немцы — не люди, потому что развязали две мировые войны... Я не отрицаю, что в обеих войнах агрессором была Германия, но войны развязывают правители, а не народы! Каждый отдельный немец не виноват в войне! Этой девице следовало бы объяснить всем детям, что руководство страны и ее народ не всегда являются одним и тем же... Гитлер вообще был австрийцем! Знает ли она об этом? Я сомневаюсь. Дело тут не столько в знаниях, сколько в отношении. Она оскорбляла целую нацию перед детьми, а после наказала одного из них за знание истории, опровергающей ее слова... Людям вроде нее в школе не место! А мне следовало бы чаще говорить с Вилли о его школьных делах и помогать ему в таких ситуациях. Подобная несправедливость некоторых ломает! Но мой сын сильнее, чем казалось. Он, как и я, не обращает внимания на национальность и внешность... Это не может не радовать. P. S. А может быть, часть моего гнева от того, что я сам наполовину немец? Я никогда не был националистом, но все же никто не был бы рад слышать такое в адрес всего своего народа... Слегка возмущенно, Уилбур

***

18 апреля 1988 Дорогой Джек, Как выяснилось, Вилли делал все, чтобы подружиться с одноклассниками, но они не принимали его попыток... Я знал ту историю, но не знал подробностей. Мне в тот раз позвонили из школы и сказали, что Уилл подрался, и Я забрал его домой, потому что он сильно ударился... Его просто побили. Он сказал, что хотел поговорить с теми детьми, но им что-то не понравилось. Сегодня мы с Вилли снова читали его дневник, и там была запись об этом... Оказалось, что он принес им конфеты (которые, кстати, сделал сам), и над ним из-за этого посмеялись. Может быть, смотрелось это так, будто он пытался их подкупить, но, черт возьми, за подарки благодарят! Я в детстве был бы очень рад, если бы одноклассник что-то дал мне. Посмотрел бы я на тех детей сейчас... Интересно, что они думают о своем поведении, зная, кем стал Вилли? Я полагаю, было бы забавно это узнать! Кстати, встречи выпускников начальной школы существуют? Как бы то ни было, Вилли ни за что не вернулся бы в школу — и он сам мне об этом сказал. Воспоминаний слишком много. Я могу его понять, честно говоря! В легком недоумении, Уилбур

***

25 апреля 1988 Дорогой Джек, Я, конечно же, помню о дне рождения Вилли! И, надеюсь, мы сможем отметить его вместе... Помнит ли он первое время после смерти Марты? Память у него феноменальная, но кто же в свой сороковой день рождения вспомнит второй? Впрочем, всякое бывает... Вилли каким-то образом успевает все, у него полно безумных (по моим меркам — ты же знаешь, я довольно скучный и неизобретательный) идей, которые он приводит в исполнение, он умудряется быть всеми любимым и обаятельным, не выходя из дома... Может, и воспоминания из далекого прошлого у него есть. Надеюсь, он помнит из своего детства хоть что-нибудь положительное, а не только мою жестокость. Он был действительно особенным ребенком: он любил меня, несмотря ни на что, даже когда я пугал его своим поведением во время этих ярких воспоминаний. Я видел еще тогда, что он умен, очень активен, любопытен, честен, изобретателен и добр... Он будто бы не из своего времени или не из нашего мира. Может, это можно принять за безумие, но это — одаренность. Теперь Я точно знаю. Я хочу сделать для Вилли нечто особенное... Джек, в нем я вижу тебя, твою реинкарнацию! Надеюсь, ты не примешь это за предательство. О тебе уже семьдесят лет ничего не слышно... Я хочу рассказать Вилли все и сразу, объяснить ему свое поведение, чтобы... Не знаю точно сам, зачем. Ему судить, насколько я был плох или хорош. В конце концов, Вилли всегда любил интересные истории. Пусть это для него будет очередной книгой, если его не интересует обоснование моих действий! Да, Джек, я хочу передать эти письма ему. Ты все равно уже прочитал их все, не так ли? Вилли не против. Я напишу тебе еще пару раз — нужно же завершить историю, верно? И... Джек, прошу, навещай его, когда я уже не смогу! Вилли такой невинный, впечатлительный и временами растерянный... Вряд ли ему очень нужна защита, если он обходился без нее все это время, но каждому иногда нужно утешение. Впрочем, Чарли — очень надежный друг. Если ты не захочешь помогать своему племяннику, то его ученик, скорее всего, сможет... И все же я прошу тебя об этом. Задумчиво, Уилбур

***

27 апреля 1988 Дорогой Джек, Мы с Вилли (да, на этот раз действительно вместе) нашли на чердаке его школьный дневник... Замечания в нем смешат и возмущают одновременно! К примеру, вот такое: "Обменял сэндвич на шоколадку у одноклассника!" Да, Джек, не украл, не отбрал, не выпросил обманом — именно обменял. У меня всего один вопрос: что в этом страшного? И зачем мне было знать об этом? Я не говорил учителю, что не позволяю сыну есть сладости... Впрочем, я тогда и не узнал об этом. Вилли каким-то образом скрыл замечание. Я могу понять, почему он это делал! Вообще я всегда следил за его учебой, но у этого учителя довольно истеричная манера изложения... На подобные замечания я быстро перестал реагировать. Кстати, сегодня Вилли впервые искренне посмеялся над событиями своего детства! Это был не нервный смех, а самый настоящий... Он сказал, что та учительница была истеричкой, постоянно кричала и считала своим долгом сообщать родителям о каждой мелочи, когда дело касалось ее нелюбимых учеников... Что ж, у нас в школе был такой же учитель. Если он считал кого-то плохим человеком, то писал в дневнике буквально обо всем. В каждой семье есть странные правила, верно? И ребенок в любом случае будет наказан хоть за что-нибудь... Насчет меня тот преподаватель просчитался: отец следил за моей учебой, но так привык к этим ежедневным докладам, что перестал обращать на них внимание. И я тоже быстро перестал реагировать на подобные замечания. Пожалуй, для Вилли это к лучшему. Не буду лицемерить: да, я считаю себя виновным в том, что мой сын стал таким нервным и напряженным. Могу оправдать это разве что тем, что мне самому было тяжело... И сочтешь ли ты это оправданием? Возможно, людям вроде меня вообще не стоит заниматься воспитанием? Впрочем, Вилли стал умным и сильным человеком, он нашел свою цель и смог ее достичь... Вряд ли это моя заслуга, но, вероятно, цель сначала была бунтом против меня. Ладно, какой толк от этих рассуждений сейчас? Я просто надеюсь на его относительное счастье! Я бы помог ему в любой ситуации... Надо сказать Вилли, что он может доверять мне во всем — я никогда не буду осуждать его за то, что он мне расскажет. Я всегда поддержу его, клянусь! Я не был рядом, когда это было нужно больше всего, но теперь я понял свою ошибку. Прошлое не изменить, но мы можем создать новые воспоминания — получше прежних... Надеюсь, мы сможем. С надеждой, Уилбур