С понедельника по воскресенье

Понедельник, 19:30

      В лаборатории, в которой Альбедо проводил большинство своего времени, чаще всего было тихо и спокойно, даже в моменты, когда за работу бралась Ху Тао. Девушка со своим неугомонным и бойким нравом относилась к исследованиям с особой тщательностью и аккуратностью, несмотря на то, что порой она бывала достаточно громкой. И в отличии от Альбедо, Ху Тао занималась не только научными проектами — у девушки было полно других обязанностей, например, её участие в организации ближайшего фестиваля, к которому сам Альбедо никакого отношения не имел. И в последние несколько дней ему приходилось проводить время в лаборатории практически одному, что его ничуть не беспокоило. К тому же…       В воскресенье вечером, когда Мел только собирался в университет, ему неожиданно позвонил Итэр. Друг был каким-то подавленным, и в его голосе Альбедо слышал столько тоски, что не мог не выяснить причины подобного настроения. Мел пригласил Итэра к себе в лабораторию, на что тот сразу же согласился и спустя час появился на пороге. И стоило только Альбедо спросить, что случилось, а в ответ услышать уже знакомое имя одного музыканта, как он сразу всё понял. Итэр рассказал, что произошло на вечеринке у Тартальи, рассказал, как чуть не заблудился в лесу, потому что как «последний придурок» (цитата) бегал от Сяо, который по итогу его всё равно нашёл (Альбедо мысленно был за это благодарен), а потом…       Итэр не вдавался в подробности. Он сообщил, что не знает, как ему поступить дальше и стоит ли вообще оставаться менеджером группы, с одним из участников которой у него явно что-то не складывается. Альбедо на эту «идею» лишь покачал головой и вздохнул. Итэр как всегда бегал из крайности в крайность. Стоило появиться разладу в его «отношениях» с Сяо, и он уже готов всё бросить, потому что банально не справляется с собственными чувствами, в которых было настолько всё запутано, что порой сложные реакции, которые проводил Альбедо в своих исследованиях, казались куда проще.       Мел, как бы сильно он не старался, до сих пор не понимал влечения своего друга к Сяо, потому что всё ещё считал его странным и очень специфичным человеком, но без осуждения и неприязни, даже несмотря на то, что в глазах Альбедо Сяо просто хотел затащить Итэра в постель. Только вот для Сяо, вероятно, всё оказалось, куда сложнее.       Что происходит у него в голове?       Не то чтобы Альбедо горел желанием это выяснять, ему было порядком всё равно, но это странное (скорее всего, даже ненамеренное) поведение со стороны Сяо, которое в очередной раз заставляет Итэра тревожиться, заставляло и учёного серьёзно задуматься. Предпринимать что-либо со своей стороны Мел не хотел: вмешиваться в чужие отношения он находил неправильным и грубым, а вот утешить Итэра, убедить его в том, что ему не стоит впадать в апатию и думать над уходом из группы из-за одного лишь Сяо, Альбедо вполне смог. Хотя Мел был уверен, что друг не стал бы просто так бросать группу, потому что Итэр слишком ответственный и порядочный, а подобное желание — скорее лишь последствия мимолётной истерики.       По итогу Итэр и правда успокоился, и до утра понедельника он провёл время с Альбедо, тихонько сидя у окна в его лаборатории и занимаясь своими делами (кажется, он делал домашнюю работу). Мел немного волновался за состояние своего товарища, учитывая тот факт, что он не сомкнул глаз всю ночь, но ближе к утру, особенно после выпитого в кофейне кофе и съеденных лимонных кексов (которые Итэр очень любил), Итэр приободрился и даже смог улыбнуться. Альбедо хорошо знал «механизмы», благодаря которым можно было поднять настроение этого юноши, и, возможно, когда-нибудь он поделится этими секретами с Сяо, чтобы тот наконец перестал привносить в жизнь Итэра сплошной негатив.       Альбедо не относился к Алатусу плохо и он совсем не ревновал, потому что Итэр как партнёр его не привлекал (учёного вообще ничего не интересует, кроме его работы). Но Мел всё-таки не мог скрывать своей «насторожённости» касаемо Сяо. Связь этого парня с Итэром казалась учёному разрушительной и пагубной для обоих, особенно для его близкого друга. Потому что Альбедо был одним из немногих, кто знал причину, из-за которой Итэр начал слишком активно следить за жизнью Сяо, затем проникся к нему самыми светлыми и добрыми чувствами, потом оступился, спутав с ними своё физическое влечение, и в итоге оттолкнул его от себя, ничего так и не объяснив.       Альбедо просто надеялся, что Сяо не станет продолжать эту цепочку и правда оставит Итэра в покое, но после недавних событий молодой учёный начал сомневаться.       Утром того же понедельника, перед собранием студсовета, куда Альбедо решил проводить своего друга, Сяо чуть не вышел из себя, едва заметив Итэра в компании с другим парнем. Алатус и без этой сцены выглядел помрачневшим и хмурым (типичное его поведение), но, завидев этих двоих, особенно Итэра, который после ночи, проведённой в компании своего близкого друга, выглядел ярче солнца с искренней, радостной улыбкой на лице, Сяо, кажется, позволил чему-то окончательно надломиться внутри себя.       Альбедо очень надеялся, что он не станет надумывать себе всяких глупостей, но, кажется, было уже слишком поздно…       После этой ситуации Альбедо вернулся в лабораторию, чтобы закончить кое-какие дела и уйти домой отсыпаться (после ночной «смены»), но каково было удивление Мела, когда на пороге его кабинета спустя всего лишь час вновь появился Итэр. Альбедо конечно же принял его, ведь он сам сказал, что друг может приходить в любое время, просто это самое «время» настало чуть быстрее, чем предполагалось. Итэр снова выглядел опустошённым и уставшим, что у Альбедо начало вызывать уже действительно серьёзную тревогу. Мел давно не видел своего лучшего друга таким: с потерянным, холодным взглядом, с полным равнодушием к окружающей его действительности. Бывали моменты, когда Итэр чувствовал себя подобным образом, но они были так редки…       И когда ему особенно было паршиво, у Альбедо тоже был «способ» привести юношу в чувство, только в этот раз он, очевидно, не сработает. Потому что включить несколько обожаемых другом треков «Yaksa», где особенно отчётливо слышна гитарная партия Сяо, сейчас казалось самой жестокой по отношению к Итэру затеей. Он всегда находил своё утешение в человеке, за которым следил со сцены, и причина этому Альбедо тоже была известна, но вот сейчас… Когда проблема Итэра и есть сам Сяо…       Что делать теперь?       Альбедо размышлял над всем этим, пока сидел в кабинете своей лаборатории, перебирая на столе бумаги и иногда поглядывая на Итэра, заснувшего в кресле.       После того, как Итэр пришёл с собрания, он, извинившись перед Альбедо за очередное вторжение, сел в кресло у окна и вскоре просто заснул. Альбедо не смел потревожить его сон, даже несмотря на то, что он затянулся на несколько часов до семи вечера, когда самому Альбедо уже давно надо было вернуться домой и лечь спать. Но Итэр так очаровательно посапывал, свернувшись в кресле и прижимая руки к груди, что нарушить его сладкий сон казалось каким-то преступлением. И ради своего друга Альбедо готов был потерпеть собственную сонливость хоть ещё несколько часов.       Итэру постоянно приходилось жертвовать своим здоровьем, временем и сном ради других: ради сестры, ради Сяо, ради всех из «ANEMO». Особенно, когда неделю назад Итэру пришлось бегать по мелким поручениям девочек из книжного клуба, в частности Кокоми, их председателя, которая и согласилась уговорить Сару оставить «ANEMO» в покое на время аттестации. Альбедо не вникал в дела студсовета, он никогда не понимал странных механизмов, творящихся в этом коллективе, и не интересовался внутри происходящим, но вот то, что его лучший друг не жалеет себя ради минимальной выгоды для своих коллег, подгибается под условия Сары и её подруг ради того, чтобы принести пользу любимой группе — было очевидно и неоспоримо. Итэр никогда не жаловался на трудности и проблемы, молча шёл работать и не возникал, не просил помощи (хотя иногда Альбедо всё равно помогал ему по мере возможностей) и на фоне всего этого пытался решить конфликт внутри себя. Конфликт, доводящий Итэра до того, что он вновь впадал в знакомое Альбедо состояние апатии, которое наблюдал в поведении своего лучшего друга четыре года назад.       Это и заставляло Альбедо волноваться.       Мел устало перебирал документы, сидя за столом, и временами поглядывал на спящего напротив друга до тех пор, пока не услышал чьих-то тихих шагов за дверью, в которую, ожидаемо, вскоре постучали. Альбедо слегка напрягся: он никого не ждал, а те, у кого есть доступ в лабораторию, обычно не стучатся в дверь. Ху Тао её открывает с размахом, Сахарозу Альбедо отучил от ненужных постукиваний и робкого «можно войти?», а Мона ходила на каблучках, цокот которых было слышно при ходьбе.       — Альбедо? — раздаётся тихое из-за приоткрывшейся двери, в проёме которой показывается знакомое лицо парня с двумя короткими косичками. Учёный вопросительно приподнимает брови, пытаясь сопоставить факты в своей голове: каким образом тут оказался Венти?       Альбедо сразу же встаёт из-за стола и направляется к гостю, попутно прикладывая палец к губам, как бы прося тишины для спящего Итэра, на что Венти коротко кивает и молча дожидается, пока Мел выйдет из кабинета.       Альбедо не особо был знаком с Венти, и фактов об этом парне учёный знал ровно на то количество, которое о нём говорил Итэр. И видеть сейчас бывшего солиста в лаборатории было так непривычно и странно, что даже сам Венти, кажется, был удивлён.       — Здравствуй? — приветствует его блондин.       — Привет! Меня Мона впустила если что, — тихо говоря, пояснил бард, едва Альбедо закрыл за собой дверь кабинета.       — Что-то случилось? — интересуется учёный, замечая нотку неловкости в улыбке Венти.       — Нет, просто… Я искал Итэра, он так и не вернулся на пары после собрания, — брюнет коротко вздохнул, — мы с Кадзухой начали переживать за него.       С Кадзухой? А Сяо не начал переживать…?       — Итэр пришёл сразу после собрания и заснул, — объясняет Альбедо, складывая руки на груди, — он всю ночь не спал, — в последний момент Мел засомневался: а стоило ли говорить об этом Венти? С другой стороны, насколько Альбедо мог знать, этот парень подходил под категорию людей, которым можно было доверять (по заверениям Итэра).       — Ох, ещё один, — устало вздыхает бард, прикрывая глаза, — какие же они оба… — он тут же осекается, поджав губы, явно понимая, что сказанул лишнего. Альбедо никак не реагирует на это, хоть и прекрасно понимает, о ком идёт речь.       Интересно, от чего у Сяо такие серьёзные проблемы со сном? Правда из-за сбившегося режима, или он действительно просто игнорирует симптомы?       — Можешь, пожалуйста, передать Итэру, когда он проснётся, чтобы написал мне? — Венти прерывает мысли Альбедо небольшой просьбой, и выглядит бард почему-то слегка виноватым.       — Хорошо, я передам, — кивает блондин, наблюдая за возникшей милой, приятной улыбкой на лице Венти, который тут же извиняется за беспокойство и вскоре покидает лабораторию, скрывшись по коридору за дверью.       Альбедо ещё с пару секунд остаётся стоять на месте, провожая барда взглядом, думая над тем, что никогда бы не подумал, что увидит здесь этого парня… Мел возвращается в свой кабинет, и едва стоит ему закрыть за собой дверь, как он обнаруживает Итэра уже проснувшимся и сидящим с грустным, потускневшим взглядом, упираясь им куда-то в пол.       Альбедо даже застыл от этой сцены, потому что не уверен был, насколько хорошо друг слышал их с Венти разговор и…       — Почему ты не разбудил меня…?       Прозвучавший сонным, даже слегка недовольным тоном вопрос поставил Альбедо в тупик. И правда, почему? Может потому, что Альбедо искренне переживал о состоянии Итэра, который пришёл к нему посреди учебного дня настолько подавленным и понурым, что даже банально спрашивать о том, что случилось, казалось каким-то неправильным.       — Это Венти приходил? — снова задаёт вопрос Итэр, не дожидаясь ответа на предыдущий. Альбедо кивает другу и проходит ближе, замечая в чужом лице тень беспокойства, за которой следует:       — Значит, Сяо… снова не спит…       Альбедо поражался этому. Он искренне не понимал, как Итэр, будучи совершенно разбитым и сонным, будучи уставшим после всего происходящего в его жизни беспорядка, всё равно продолжает беспокоиться о другом человеке. Почему Итэр так редко думает о себе?       — Итэр, — Альбедо садится рядом со своим другом, заглядывая в его лицо, в надежде увидеть в нём остатки сонливости, а не того пугающего равнодушия во взгляде, с которым юноша пришёл к нему сегодня днём после собрания. — Ты в порядке?       — Да, всё нормально, — блондин прикрывает глаза, словно пытается обдумать сказанное. Видимо, он и в самом деле ещё не проснулся. — Прости, я… я пойду домой лучше, ладно? — Итэр привстаёт с кресла, с лёгкой небрежностью и раздражением отбрасывая со своего плеча косу.       — Давай я провожу тебя? — предлагает Альбедо, надеясь, что парень согласится, потому что отпускать его в таком состоянии было немного… боязно.       — Не надо, — но Итэр отказывается, отводя взгляд в сторону, — прости, из-за меня ты… — запинается юноша, — …просто иди домой, ладно? Тебе тоже нужно отдохнуть.       Альбедо следит за тем, как Итэр надевает свою куртку на плечи, хватает портфель и спешит поскорее уйти. Мел не понимает, почему его друг так торопится, словно он куда-то опаздывает. Может ему и в самом деле неловко за то, что он задержал Альбедо? Но это ведь такая мелочь, это совершенно ничего не значит…       — Итэр, ты уверен? — блондин догоняет парня в дверях.       — Да, — тот решительно кивает, — и, пожалуйста, прости за беспокойство.

19:55

      Итэр не хотел, чтобы Альбедо шёл за ним, провожал его, беспокоился и вообще хоть как-то тратил своё время. Друг и так слишком много делает для него: постоянно поддерживает, успокаивает, балует сладостями, убеждает его отказаться от глупых, внезапных затей, как, например, уйти из группы, потому что его отношения с одним из музыкантов превратились в дикий хаос. И даже несмотря на все проблемы и беспорядок, которые нагоняли на Итэра страшнейшее отчаяние, Альбедо всё равно оставался рядом. Он терпел истерики, тревогу, слёзы — всё то, что следовало за Итэром неизбежной тенью из-за происходящего в его личной жизни бардака. Например, из-за своего самобичевания и переживаний о Сяо, Итэр не захотел идти обратно на занятия и просто вернулся к Альбедо, потому что не знал, что ему делать, и единственной мыслью было снова просто сбежать в место, где никто не будет его искать. А в итоге… Альбедо, очевидно, устал после ночи, проведённой в лаборатории, и Итэру стало невыносимо стыдно за свою апатию, за то, что он заставил друга снова переживать и нарушил его планы. Из-за всего этого Итэр чувствовал себя настоящим эгоистом. Он не мог позволить, чтобы из-за него пострадал кто-то ещё, так же как…       …Сяо.       Сегодняшняя встреча с ним, случившаяся перед собранием студсовета, заставила Итэра кое-что вспомнить.              Итэр уже очень давно не видел своего кумира таким: потерянным, почти лишённым ясности во взгляде, находившимся на грани безмолвного срыва. Сяо явно нездоровилось, и пока Итэр пытался решать свои внутренние конфликты «люблю-не-люблю», он позабыл о том, что вообще-то его задачей было помогать этому человеку, радовать его, вдохновлять, защищать и беречь от всяких дурных мыслей и проблем. Но всё пошло не по плану.       Итэр не понимал, как он позволил этому случиться. Как он допустил, что Сяо снова впадает в состояние, из которого выбирался несколько лет до этого. Ведь Итэру, как никому другому, было хорошо знакомо это состояние. Он вспомнил этот тяжёлый, уставший, почти обесцвеченный взгляд любимых янтарных глаз, в которых было заключено столько тихого переживания и боли…       Итэр вспомнил, что этим же взглядом Сяо случайно наградил его в их первую встречу, когда спустя несколько мгновений упал в обморок.       Итэр ненавидел себя. Как он мог за своими эгоистичными переживаниями забыть обо всём этом? И от этой собственной беспомощности, от того, что он, возможно, является причиной неспокойного состояния Сяо, ему хотелось просто удавиться.       Неужели Итэр сделал ему больно…       Блондин медленно шёл домой, пытаясь утихомирить бушующие в голове мысли. Он пытался прийти в себя в надежде, что Люмин не станет задавать ему вопросов: «Куда пропал?», «Что опять случилось?».       Нельзя причинять людям столько дискомфорта, заставляя их волноваться. Сяо, Альбедо, Люмин… Возможно, теперь ещё и Венти с ребятами…       Итэр остановился на месте, с силой хлопнув ладонями по своему лицу, пытаясь себя моментально привести в чувство. Он зажмурил глаза, давая себе минуту, чтобы сделать несколько глубоких вдохов. Сколько бы сейчас беспорядка не творилось в его голове, надо учиться это контролировать и не давать больше волю своим чувствам и желаниям, чтобы больше никто не пострадал. Нельзя допустить, чтобы Сяо снова стало плохо. Венти ведь попросил присмотреть за ним, доверился, и Итэр это сделает, потому что искренне хочет помочь и оправдать надежды тех, кто в него верит.       Да! Именно так!       Итэр не позволит Сяо провалиться в ту бездну, из которой едва смог выбраться. Он не будет больше доставлять ему проблем, а наоборот, будет помогать, будет думать только о его чувствах, будет следить, чтобы Сяо был в порядке. Он не будет больше беспокоить Альбедо, не станет просить его о помощи и постарается не волновать Люмин и остальных.       Больше никаких истерик, переживаний и слёз.       Для начала надо было написать Венти, как тот и просил. Итэр достал телефон, обнаружив несколько сообщений от барда, Кадзухи и Люмин, которые почти хором спрашивали, куда это блондин пропал. Ответив всем, что он в порядке, юноша более уверенным и бойким шагом направился домой. Надо было заняться учёбой и нормально поспать перед завтрашним днём.

Вторник, 08:15

Чат «ANEMO»

      Хэйдзо, 08:15       Эй, парни, мне тут Горо по секрету шепнул кое-что: угадайте, какие сегодня будут гости у нас на репетиции…       Венти, 08:15       Гости?       Хэйдзо, 08:15       Ага, студсовет во главе с командиршей Сарой, которая сказала, что хочет официально «проверить деятельность» нашей группы       Сяо, 08:15       Она заебала уже.       Венти, 08:15       Сяо! Ты чего такой грубый? Опять не выспался?       Хэйдзо, 08:15       Что делать-то будем? И где Кадзуха…       Sora, 08:15       Может он ещё спит?       Венти, 08:16       Да, наверное, он опять всю был ночь чем-то занят…       Хэйдзо, 08:16       Или кем-то :)       Кадзуха, 08:16       Я здесь, Хэйдзо.       Хэйдзо, 08:16       Ой…       Венти, 08:16       Кадзуха, доброе утро! Что насчёт репетиции?       Кадзуха, 08:16       Доброе!       Расслабьтесь, пускай Сара хоть весь кампус с собой приведёт. Мы просто сыграем последнюю, что репетировали на прошлой неделе.       Sora, 08:16       Она была хороша!       Сяо, 08:16       Единственная, в которой Хэйдзо не лажает.       Хэйдзо, 08:16       Ну эй! Грубиян!       Венти, 08:16       Сяо, ты идёшь на пары? Может поспишь ещё?       Сяо, 08:16       Нет, я уже собрался.       Венти, 08:16       Хочешь встречу тебя? Сходим попьём кофе?       Сяо, 08:16       Не надо.       Венти, 08:16       А если я приглашу Итэра? :)       Sora, 08:16       Я только за!              Хэйдзо, 08:20       И он замолчал…       Кадзуха, 08:20       Кстати, Хэйдзо, Горо ведь у тебя? Как он, в порядке?       Хэйдзо, 08:20       Вспомнил про Горо? Очень своевременно…       Итэр со вздохом отложил телефон в сторону, попутно пытаясь расчесать свои длинные волосы, стоя перед зеркалом. Утро выдалось не менее бодрым, чем вчерашний вечер, за который блондин успел сделать столько, что казалось, будто он выпил несколько литров кофе, из-за чего не смог уснуть и успокоиться почти до полуночи.       Мысли его были только о делах и об учёбе, а теперь ещё и о предстоящей репетиции, на которую почему-то решила заявиться Сара. Итэр совершенно точно для себя решил, что поговорит с ней и выяснит её очевидно личную неприязнь к «ANEMO» и к Кадзухе в частности…       А ещё у Итэра сегодня стоит задача поговорить с Сяо. Пока юноша не решил, что именно он скажет: может поинтересуется его состоянием или просто спросит, как в целом дела. Можно, конечно, попробовать разговорить Ху Тао, но вряд ли она много знает…       В общем, у Итэра был целый список планов на этот вторник, который начался пускай и не с самых приятных новостей, но день обещал быть очень насыщенным.

18:00

      Итэр занимался весь день своими прямыми обязанностями студента: сходил на все пары, отсидел каждую с начала до конца, на одном из перерывов помог с оформлением первого этажа Томе и Аяке, которая, кстати, попросила его завтра снова помочь в книжном магазине. Должны были привезти тираж новой книги Яэ Мико, которую она собирается презентовать на фестивале, и так как последние пару недель Итэр бегает туда-сюда по поручениям книжного клуба, то, конечно, он согласился выручить коллегу (у него нет выбора). На большом перерыве Итэр навестил Альбедо в лаборатории, принеся ему обед, который приготовил лично (даже без помощи Люмин!) в благодарность за вчерашнее. Альбедо был приятно удивлён, и вместе друзья провели немного времени за трапезой и приятной беседой.       Ближе к вечеру Итэр начал уставать, но впереди его ждало очень интересное мероприятие. Открытая репетиция «ANEMO» с «приглашёнными» гостями в лице Сары и её коллег. Итэр вспомнил, что студсовет уже приходил с подобной «проверкой» к музыкантам в прошлом году, и в этом не было ничего удивительного, потому что иногда администрация вполне может поинтересоваться, чем именно занимаются различные клубы. Но что теперь двигает Сарой, что она сразу, после пройденной аттестации, решила нагрянуть с проверкой — это Итэру ещё предстояло выяснить.       Парень, освободившись от занятий, направился в зал, где «ANEMO» проводили свои репетиции. Это была просторная аудитория с очень высокими потолками и большим количеством мест для зрителей, но это место не было основной площадкой для выступлений, потому что главная сцена сейчас оформлялась под грядущий осенний фестиваль.       — Итэр! — парень услышал своё имя от знакомого голоса, обладателем которого был Венти. Бард встретил юношу в коридоре, пока тот шёл на репетицию. — Как твои дела?       — Привет, — блондин мягко улыбнулся, — хорошо, а что?       — Что-что? Я тебя со вчерашнего собрания не видел, между прочим! Вот и решил узнать! — Венти широко улыбнулся. — Я рад слышать, что у тебя всё в порядке!       Венти, как всегда, сама лучезарность и обаятельность. Как бы Итэру хотелось знать, откуда этот паренёк берёт столько оптимизма, сил и энергии…       — Как там Сяо? — решается вдруг спросить блондин, пока ребята шли по коридору в сторону зала.       — А, ну… вроде получше, но знаешь… — Венти вздохнул, заведя руку за голову, в коротком жесте проводя ладонью по волосам, — я волнуюсь за него. Он мне ничего не рассказывает, но по нему видно, что…       — Я разберусь, — кивает решительно Итэр, понимая, что именно этого от него Венти и ждёт, — я поговорю с ним, и мы что-нибудь решим, не переживай, ладно?       — О… — Венти выглядел очень удивлённым, — ладно…       Скорее всего, бард не был готов услышать нечто подобное от человека, который ещё вчера выглядел настолько подавленным и грустным, словно он потерял всякий интерес к жизни, а теперь Итэр излучал вселенскую радость и уверенность в каждом своём действии и слове.       На самом деле, он думал, что ему стоит извиниться за то, что заставил Венти волноваться из-за своего вчерашнего резкого исчезновения, но мысли парня перебивает глухое звучание барабанов, а затем последовавший за ним громкий мат.       Итэр с Венти с усмешками на лицах переглядываются и ускоряют шаг, чтобы наконец добраться до зала, где уже началась репетиция.       Стоило Итэру войти в помещение, как его почти оглушает гитарная партия, которой на сцене занят Кадзуха. Парень выглядит сосредоточенным и даже каким-то слишком напряжённым, что даже не сразу замечает своих коллег, вошедших в зал.       — Всем привет! — кричит Венти, подбегая к ребятам, чтобы поздороваться.       — Привет, — улыбается Каэдэхара, приостановившись. Позади Кадзухи за ударной установкой сидит Хэйдзо, который пристально смотрит в телефон, видимо, повторяя свою партию, поэтому его приветствие было лишь в виде жеста поднятой руки, в которой он держал палочки. Сяо же с совершенно спокойным видом молча настраивал бас-гитару, даже не подняв взгляда на Итэра и Венти.       Менеджер замечает впереди у сцены ещё несколько знакомых лиц из студсовета, среди которых был Горо, Аяка и кто-то ещё.       — А где Сара? — уточняет у ребят Венти.       — Я попросил её прийти на минут пятнадцать позже, — поясняет Горо, — Хэйдзо сказал, что вам сначала надо разогреться.       — И на том спасибо, милашка, — не отрываясь от своего телефона, улыбается барабанщик.       Пока ребята обменивались короткими комментариями касаемо происходящего, Итэр наблюдал за Сяо. Тот выглядел явно лучше, чем вчера. Парень молчал, иногда лишь что-то отвечая Кадзухе по поводу процесса репетиции, и даже когда ребята начали играть, когда Хэйдзо пропускал или сбивался, обвиняя в этом Сяо, он всё равно выглядел максимально спокойным.       Итэр не знал, как именно ему стоит начать разговор с Алатусом, потому что на вопрос «как твоё самочувствие?», Сяо ответит банальное «нормально», и на этом их диалог закончится. Поэтому юноше нужно было придумать какой-нибудь предлог, но не слишком очевидный, чтобы Сяо ничего не понял. И пока Итэр размышлял над этим, он не заметил, как в зал начали сходиться студенты. В основном это были ребята из студсовета, и некоторых из них Итэр даже не знал лично. Впрочем, это было совершено ожидаемо, что Сара захочет «публичности» для проверки клуба, деятельность которого почему-то в последнее время не даёт ей покоя.       Итэр всё ещё помнил о своём намерении поговорить с ней, потому что как менеджер группы он обязан был отгородить ребят от всей этой бюрократии и дать им спокойно работать и творить без проверок, аттестаций и всей этой херни, которая порядком достала даже Итэра.       Пока Кадзуха с Венти шутили на тему того, что Хэйдзо не может нормально сосредоточиться из-за Горо, сидящего в зале, ребята решили взять небольшой перерыв перед самым приходом Сары, которая, что даже не удивило Итэра, привела с собой вообще всю верхушку студсовета. Пришли Аято с Томой, которые, пока проходили по залу, друг друга как-то подстёбывали, затем появились девочки из книжного клуба, рассевшись рядом с Горо и Аякой. Даже Эи (в компании с Яэ Мико, конечно же) была здесь, хоть и её вид отображал полное безразличие к происходящему. Пришла Ху Тао с Моной и ещё целой компанией подруг, которые даже не числились в студсовете…       В зале становилось с каждой секундой всё шумнее, помещение наполнялось студентами, а вместе с ними и громкими разговорами, смехом, какими-то бурными обсуждениями и предположениями касаемо их ожидавшего. И когда мест в зале переставало хватать, из-за чего некоторым приходилось стоять, Итэру уже становилось некомфортно. Не из-за большого количества гостей, а из-за переживаний о ребятах, которые явно не ждали, что Сара и в самом деле с собой притащит столько народа. Впрочем, Итэр был уверен в том, что его коллеги прекрасно справятся. Они уже много раз играли выбранную для открытой репетиции песню, которую Кадзуха написал совсем недавно.       Итэр встал подальше от сцены, чтобы быть поближе к Саре и Аято, которые почему-то встали почти у выхода. Менеджер хотел проследить за их реакцией, чтобы понимать, каких вердиктов ожидать от этих двоих. Насчёт Аято Итэр вообще не переживал, с Камисато было гораздо проще договориться (спасибо Томе), а вот с Кудзё…       — Ты чего тут?       Итэр поворачивает голову в сторону, услышав голос Венти, который к нему неожиданно подошёл. Парень беззаботно улыбался и выглядел очень расслабленным, в отличие от самого Итэра.       — Слежу за этими, — блондин кивает на председателя и его зама.       — А-а, это правильно, — Венти хихикает, вставая рядом, — и как тебе всё это?       — Ты про то, что Сара привела столько народа? — вопрос был очевидным. — Даже не знаю…       Итэра отвлекает прозвучавшее слегка холодное: «Мы можем начинать или нет?» со стороны Кадзухи, который, наверное, даже не собирался получать на это ответа от Сары, но она всё равно кивнула, как бы позволяя ребятам начать. Итэр наблюдает за музыкантами: за Кадзухой, который выглядел достаточно сосредоточенным, но не напряжённым, за Сяо, который тоже был спокоен, а вот Хэйдзо… Ему просто было очень весело. Он что-то шутил в очередной раз, пока надевал наушники, не слыша комментариев от Сяо что-то вроде «заткнись уже».       В зале стало тише, Итэр с предвкушением ожидал сэмпла, звучание которого оповещало о начале партии для гитар. Первые аккорды, раздавшиеся чистым, уверенным звуком на весь зал заставили наконец всех замолчать, что не могло не радовать. Итэр очень хотел насладиться финальным звуком песни, которую должен был исполнить Кадзуха. Он принялся играть, выдавая стабильные, ровные аккорды, вместе с ним начал Сяо, подхватывая и спустя несколько секунд приступая играть связку для Хэйдзо, который очень мягкими и плавными ударами смог войти в звучавшую главную партию Кадзухи. Парни начали очень уверенно, казалось, что их вообще не смущало неожиданно накатившая в зал толпа слушателей, некоторые из которых оказались приятно удивлены. Только вот…       Итэр вдруг заметил, что у Кадзухи нет микрофона. Каким же образом он будет петь? Или он… не собирается?       Когда прошёл проигрыш и ожидался первый куплет, Кадзуха молчал. Он просто продолжал играть на гитаре, кажется, даже не собираясь начинать вокал.       — Что… — тихо шепчет Итэр и переводит вопросительный взгляд на Венти, — почему он не поёт…?       Бард задумчиво проводит взглядом по сцене, поднося ладонь к своему подбородку, наверное, что-то пытаясь осмыслить. Изначально песня была написана под вокал, по крайней мере, Итэр так думал. На прошлых репетициях Кадзуха пел, хоть и очень часто прерывался (у него хорошо получалось, просто он стеснялся), но сейчас… почему под красивые, уверенные, такие чистые и ритмичные звуки из связки бас-гитары и барабанов Кадзуха отказался от слов? Может он побоялся, что не справится со своей задачей перед большой аудиторией?       — О, я кажется знаю, — спустя несколько секунд шёпотом хихикает Венти, когда его взгляд натыкается на кого-то в зале, — смотри, кто пришёл, — он кивком указывает вперёд, куда Итэр оборачивается и видит…       Скарамуччу…?       Солист другой группы стоит в нескольких метрах от Сары и Аято, деловито сложив руки на груди, словно это он тут главный проверяющий. Но спустя несколько мгновений Итэр понимает, что ошибся: стоит ему взглянуть на лицо Скары, который с таким искренним интересом наблюдает за происходящим на сцене, что, наверное, его поза — это просто привычное для него дело…       А вот его взгляд…       Когда Итэр слышит короткую, почти едва уловимую, но знакомую паузу перед основной гитарной частью, которую начинает исполнять Кадзуха, парень замечает в лице Скары неподдельное, почти нескрываемое удивление. Лицо солиста преображается, и пускай в полумраке, царившем в зале, Итэр не мог рассмотреть его доподлинно, но почему-то он… всё равно видел его. Видел, как в глазах Скары поблескивает восторг, когда он вслушивается в гитарное соло, исполняемое его будущим коллегой. Видел, как в слегка приоткрытых губах выражается это неприкрытое изумление, начавшее словно переиначивать что-то в голове молодого парня, словно он услышал или увидел такое, что заставляет его прямо сейчас замереть и с едва сдерживаемым упоением вслушиваться в звуки, издаваемые гитарной, яркой, уверенной, пронизывающей до глубины души партией, выходящей из пальцев Кадзухи.       Скара своим неотрывным взглядом впивается в гитариста, пока тот удивительно ровно и чисто играет, выглядит он очень воодушевлённым, отдающим всего себя музыке, которую исполняет.       Никогда Итэр не видел Кадзуху настолько уверенным, настолько преисполнившимся, настолько очарованным процессом, он словно начал постепенно забываться, всё дальше и дальше отдаляясь от происходящего. И только один короткий, едва уловимый взгляд, который Кадзуха бросает в зал… Могло показаться, что он делает это совершенно случайно, но стоит на лице Скары расцвести естественной, красивой, наполненной восхищением и даже какой-то влюбленностью улыбке, Итэр понимает, что Кадзуха обратил свой взгляд именно на него. Это было настолько волнительно и прекрасно, что Итэр невольно вдруг вздрогнул.       Ему было это так знакомо.       Он увидел в лице Скары себя когда-то пару лет назад. Такого же восхищённого, влюблённого, потерявшего всякий страх, отпустившего все переживания и забывшего всевозможные последствия, наплевавшего на весь мир, потому что ничто, кроме человека на сцене, его удивительно прекрасной игры, его пальцев, его взглядов, его всего — ничто не было важно.       — Думаю, Кадзуха просто оставил эту роль Скаре, — прошептал Венти с мягкой улыбкой на губах, пока так же, как и Итэр наблюдал за этими двумя. Блондин остаётся искреннее поражённым тем, что Венти так просто смог увидеть и понять причину, почему Кадзуха не начал петь.       — Каждый в нашей группе на своём месте, Итэр, — Венти обращает многозначительный взгляд на парня, — даже ты.       — Я…? — блондин ещё больше удивляется словам бывшего солиста, не очень понимая, о чём он говорит.       — Да, каждый занимается тем, в чём он хорош, — бард смотрит на сцену, и в его глазах отображается невероятно много счастья и любви к тому, что он видит.       — Посмотри на Сяо. Знаешь, почему я поставил его на роль именно бас-гитариста?       Итэр качает головой, вспоминая, что когда-то давно он и правда задавался вопросом, почему Сяо взялся за бас-гитару, если он вёл основные гитарные партии в прошлой группе…       — Потому что эта роль подходит ему больше всего, — поясняет Венти, — его работа — тихая, но важная и очень нужная другим, понимаешь?       Венти был абсолютно прав. Что может быть для Сяо идеальнее положения незаметной бас-гитары, задача которой связывать звуки ведущей гитары и барабанов? Это прекрасная роль для человека, который не любит светиться на сцене, и в целом относится к вниманию со стороны публики весьма настороженно.       — А Хэйдзо вот, например, — тихо продолжает Венти, — он ведь очень плохо играл, когда пришёл, и по шесть часов сидел репетировал, очень уставал и всё равно хотел с нами играть… Говорил, что ему безумно нравится дубасить палочками, — бывший солист хихикает, — уверенности и рвения ему не занимать, только такой, как он, может быть ударником.       Итэр не представлял, что Венти настолько проницателен в своих решениях. Он, конечно, знал, что у барда есть какие-то такие замашки, но чтобы всё было вот так сложно и серьёзно…       — И тебя я пригласил, потому что уверен, что для тебя нет ничего важнее, чем комфорт и счастье других людей. Ты отзывчивый и очень добрый парень, Итэр, и это и стало причиной, почему ты здесь.       Блондин слегка смутился подобному откровению со стороны коллеги. Ему, конечно же, приятно было услышать подобное, но… К чему Венти это говорит? Он снова преследовал какие-то цели…?       — Просто не забывай думать и о себе тоже, ладно?       Итэр снова не понимает, о чём толкует Венти, и пытается дать размышлениям ещё несколько секунд, но бард снова перебивает его:       — Поэтому и Кадзуха оставил роль солиста для Скары. Он понимает, что будет хорош лишь с гитарой в руках, готовый вести всех на себе как лидер, знающий своё дело не меньше других… Вот так! — бард снова широко, весело улыбается. — Я ответил на твой вопрос?       Вопрос? Какой вопрос? Итэр даже не помнил, о чём он спрашивал… А, о том почему Кадзуха не поёт…       Что ж, Венти и правда смог ответить на это. Более чем. Только Итэру стало немного не по себе при мысли о самом Венти. А какую роль занимает он? Он ведь ушёл, «оставив» группу, разве нет? Но спрашивать его о настолько личном прямо сейчас Итэру показалось лишним, к тому же звучание гитар начинало сходить на нет, пробивались последние аккорды, за которыми наступил ожидаемый финал, и тишина...       ...Спустя мгновение разорвавшаяся диким воплем студентов: их криками и аплодисментами, раздающимися из каждого угла зала.       Что ж, это было чудесно, ребята смогли показать себя со всей серьёзностью и делом. Этого ли от них ожидал студсовет…?       После того, как публика попросила исполнить что-нибудь ещё, ребята сыграли пару песен, и под конец репетиции уставшие, но довольные они спустились со сцены в зал. Большая часть студентов ушла, но Сара с Аято и ещё парочкой людей из администрации остались.       Пока компания ребят переговаривалась, пока Венти спешил к Сяо и Кадзухе, чтобы похвалить их (Хэйдзо был занят разговором с Горо), к музыкантам подоспела Сара. Она что-то сказала Кадзухе, а затем, резко развернувшись, ушла, оставив Каэдэхару в лёгком недоумении (как и рядом стоящих коллег). Итэр не слышал их диалога, и, подходя к друзьям, почему-то только сейчас заметил, что рядом нет Скары.       Когда он успел уйти?       Итэр оборачивается, чувствуя на себе чей-то знакомый взгляд. Юноша за этот вечер впервые встречается с уже родными и любимыми глазами невероятно красивого холодно-жёлтого оттенка, в которых сейчас почему-то он замечает столько… волнения? Почему Сяо снова сморит на него так, словно хочет что-то спросить, но не решается сказать и слова.       — Итэр… — слышит юноша со стороны бас-гитариста и замирает. Он обратился к нему первым? Интересно, что…       — Да…? — блондин подходит к Сяо ближе, чтобы тому не пришлось говорить слишком громко, но его тут же перебивает чей-то агрессивный, звонкий возглас, раздавшийся со стороны дверей:       — Эй! Хэйдзо!       Компания ребят резко оборачивается на того, кто на безумной скорости несётся сейчас к ним. Итэр узнаёт в нём того самого знакомого с общаги громилу, которого не видел последние две недели…       — Итто…? — обращает кто-то внимание на этого парня, который в несколько длинных прыжков пересекает весь зал.       — Бля-ять! — почти подпрыгивает на месте Хэйдзо, который пытается тут же отбежать в сторону, и ему это почти удаётся, но Итто быстрым и ловким выпадом подбирается к нему, и, поняв его намерения, Кадзуха с Сяо срываются со своих мест, чтобы остановить беловолосого, но тот успевает одним резким, точным ударом руки врезать Хэйдзо прямо по лицу.       — Я убью тебя!