Лунная сволочь

Разум совсем не хочет работать, а конечности не починяются хозяину. Ощущения были странны, даже не приятны поначалу. Кроме пустоты и какой-то откровенной чистоты разума, больше нечего не чувствовал. Белизна, что заставляла находиться в упадочном настроении, совершенно пропала. Почему? Лунтик не знает почему. Находится в этом состоянии было невыносимо. Тело абсолютно абстрагировано от тебя самого и все что оставалось делать Лунтику, так это ждать пока расплывающийся разум просветлится и он наконец догадается, что на пороге комнаты с неестественно добрым лицом, впрочем, оно всегда таким было, стояла баба Капа. Внимательность глаз её, выдавали морщинки под глазами, эти вмятины со временем начинали казаться просто не естественными, хотелось назвать их скорее шрамами. Наказанием за излишнюю любопытность, не искренность, неисправимость. Улыбка всегда сопровождалась ямочками на бледных щëчках. Такая добрая, лучезарная, всегда несла за собой страх, тайну, которую постичь невозможно, наверное никому. Кто ж знает чем занималась эта бабушка-пчела в молодости. Она молчит, молчит и предпочитает молчать о прошлом, ссылаясь на желание жить одним моментом, жить сейчас. Складывалось доброе ощущение, чрезвычайно. В таких ситуациях понимаешь что лучше не переигрывать. — А теперь идëмте пить чай! Чтобы глубже постичь чай, нужно пить его в одиночестве, сдаётся нам, что не за этим баба Капа пришла, ибо пить чай, когда дома была тëтя Мотя, удавалось редко, никто не знал почему обделяли и без того бедную старушку. Впрочем, это неважно, важно то, каким взглядом проходилась пчелка по книге. Внимательно внимая каждую шершавость, царапинку, название. И снова, улыбаясь, приоткрывает дверь для выходящих гостей, сопровождаемых Кузиным восторгом от книги. Что произошло в комнате Лунтика? Мы не знаем, знаем только то, что чай гостям наливали Лунный гость и Шер. А наша пчёлка тем временем, наверняка, занималась очень важными делами, наши друзья вряд ли бы что-то заподозрили. Удивительно немыслимую стойкость проявляла черепашка по отношению к рассказам ещё одной пчелы, которая так норовила навлечь на себя разочаровывающе плохие, сказать можно, немыслимые последствия. Как гордо выплескивались тщеславные словечки для пущего образа храбреца и вызывали собственно мерзость по отношению ко всем этим пошлым балладам. Немыслимый ужас обдавал после таких испытаний. Чесались руки чтоб заткнуть магнитофон, напевающий что то раздражающее и совершенно нескладное. Именно так ощущался этот момент для совершенно непривыкшей к людной обстановке, Тёти Моти. Когда живешь один, то со временем настигает испепеляющая скукота, устаешь сидеть и лежать, хватаешься за голову и понимаешь, что, что то надо менять. Что менять? Непонятно. Но зато теперь есть возможность подумать, чем то занять головушку, построить планы и на время унять это безделья безобразие. Потом достигаешь апогея своей безнадёжности, хочешь проблем, а их уже не откуда взять. Одним словом — одиночество. Одиночество, которое пожирает тебя с концами, а тебе в целом и не плохо. Ты ведь не один. Есть как минимум одиночество, которое пожирает тебя. Вас уже двое. И совсем не важно, что убийца твой — сам ты и есть. А потом происходит развязка и ты сидишь тут, на чаепитии, обычно такое называют замкнутым кругом, но в нашем случае углы невозможно не заметить, поэтому сочтем это явление некой угловатой ошибкой природы. Итак, единственной целью становится выжить, но зато тут, в обществе. Решаешь, что игра не стоит свеч, и кажется, Тётя Мотя последующие несколько недель будет отходить от всей суеты, создаваемой в собственном воображении уже в своём подводном мире, там, где только Пескарь Иваныч заходит раз в неделю проведать свою старую знакомую. Так и складывалась обыденность, следовательно жизнь. А она явно бурлила потоком, дымясь, и превращаясь в магму, каждый спешил решать в первую очередь свои проблемы, не помня о вчерашнем и не представляя будущего, жили моментом. Такие негласные «уставы» устраивали всех жителей леса, впрочем, в беспорядочности прослеживались свои порядки, хоть не каждый осознавал странность своего положения, однако дела шли хорошо. Скучать тоже не приходилось, всем известно, месть — блюдо, которое подаëтся холодным. Не знаю, считал ли так Лунтик EXE, но сдается нам, что прошёл приличный отрезок времени с не первого его появления.