only mine

— нет итэр, надо. ты сам виноват. — с усмешкой и немного надменно проговаривает тарталья, выискивая глазами что-то, что можно было бы использовать в качестве смазки. — черт… ничего нету. я бы и всухую вошел, но дело в том, что неприятно будет и тебе, и мне. — «лучше бы ты никак не вошел» слушая монолог аякса, подумал итэр. пока рыжий возился, он пытался взять себя в руки и не разныться, чтоб не провоцировать тарталью еще больше. просто молча стоял раком перед 11-м предвестником, разглядывая каменный стол, на котором лежал. типичный четверг, правда ведь? — открой-ка рот… — просит фатуи и тянется к лицу блондина, затем кладя свои длинные пальцы в уста того. — смочи слюной получше, укусишь - прибью. итэр с угрюмым лицом и румянцем на щеках сделал то, о чем просит тарталья и с тревогой ожидал неизбежного. без предупреждения, а чайльд иначе и не мог, ведь вредный, гадина, вводит первый палец итэра. от сего действия итэр чувствует лишь отвращение и легкую боль, об удовольствии он пока даже не думает. да и о каких наслаждениях от всего этого процесса может идти речь, когда его берет насильно на чертовом столе, чертов тарталья… массируя и давя изнутри на мягкие внутренние стенки, постепенно тарталья добавляет и второй, заставляя нижнего моментально сжать нижнюю часть тела. — черт, да расслабься ты уже! — ворчит рыжий, ощущая, что не может пройти дальше и продолжить растяжку. — как тут расслабиться?! — спустя долгое время вмешивается и вслух негодует итэр. ну не может он не вставить в какую-либо дилемму или спор свои 5 копеек… — лучше просто заткнись и помолчи, товарищ. расслабься, и все, ты умеешь это делать. и лучше тебе поспешить... — оказывается, чайльд за 6 месяцев стал еще и более токсичен и агрессивен. всего 3 слова итэра его так завели? аякс уже заканчивает вводить третий палец и вытаскивает свои конечности из дырки итэра, в это время другой рукой обхватив свой член, держа у «входа». едва прислонив головку, предвестник сразу же заходит, опять же без предупреждения. итэр вскрикивает и рефлекторно сжимается, тем самым вызвав недовольство верхнего. на этот раз тарталья ничего не говорит, а рукой одной хватает волосы на затылке итэра и тянет на себя, тот невольно прогибается и голову назад запрокидывает, болезненно простонав. сжимать чайльда не перестает, но рыжий будто уже и не сильно против, ведь сжимать светловолосый стал не неприятно и больно, а скорее приятно. создавая трение о складчатые влажные стенки дырки путешественника, чайльд во время яростных и быстрых толчков задевает простату, на это итэра всего передергивает, а перед глазами его вспыхивают искры. прежде подобных ощущений он не испытывал и сейчас чувствовал смесь яркого удовлетворения со жгучей и давящей болью. волосы, что находятся около загривка тарталья не отпускает и с каждым движением тянет путешественника на себя, при этом еще и придерживает того за левое плечо, оставляя красные следы от сжатой ладони. прошло уже более 15 минут, но чайльд останавливаться не собирался. синеглазый черт вслушивался в стоны и крики своей жертвы и сам сбито дышал от приятных ощущений у себя внизу и от вида заключенного в видимые цепи своей «любви». временами в порыве бросает маты или еще какие-то слова, разум уже почти не работает и не составляет осознанные словосочетания, не осмысливает действия. чайлд словно зверь. волосы у обоих уже растрепаны, глаза блондина блестят от прозрачных и холодных слез, а на длинных светлых ресницах остаются такие же прозрачные капельки, делающие взгляд мутным. у аякса они отражают темно-синий цвет и сияют легким красноватым, зловещим блеском. во всем доме тишина и только с кухни доносятся непристойные и надрывные звуки. стоит ясный день, в комнату пробираются лучи фальшивого света, лишь отчасти дарящие тепло. да и далеко не то тепло, что сейчас нужно путешественнику и фатуи. вне чайника как всегда все спокойно и лишь некоторые из друзей итэра беспокоятся насчет его внезапного исчезновения, и то эти тревоги за собой ничего серьезного не несут. побеспокоятся денек и забудут, многим людям свойственна безразличность и эгоизм, как ни неприятно это было признавать. рыжий садист учел и этот фактор, понимая, что никто особо печься о пропаже итэра не будет… тарталья чуть наклоняется и кусает правое плечо янтароглазого, будто вгрызаясь. останавливается только тогда, когда видит явный след и выступающие капельки темно-алой крови. целует это место, затем присасываясь и, подобно вампиру, вытягивает ихор из путешественника, но благо, не слишком много, а только то, что выступило сверху, на месте укуса. итэр уже не знает за что ухватиться и просто прижимает ладони к гладкой мраморной поверхности. ноги подкашиваются, а из глаз текут слезы, сзади чувство, будто его разрывает изнутри. светлые волосы будто бы сейчас вырвут, хочется просто забиться в темный угол в одиночестве и просидеть там не менее суток. завернулся в одеяло бы еще и сидеть так в тишине, ждать пока все образумится и придет на круги своя. грязно, неправильно, не здоро́во. «что я сделал, что сейчас нахожусь здесь, в таком положении?..» — это была последняя мысль измученного парня перед тем, как отключиться.

***

день, обитель, стол, помещение. назойливый и блеклый свет. живи еще хоть три столетия — все будет так. побега нет.