Можно я с тобой?

Чимин быстро пробирается сквозь толпу в клубе, пытаясь как можно скорее добраться до черного выхода. Хоть до какого-то выхода, чтобы не чувствовать больше того пронизывающего взгляда, что преследует его весь вечер. Ему страшно. И он расталкивает танцующие тела корпусом, чтобы не задерживаться больше здесь ни на минуту. Толкнув какую-то дверь, он сначала чувствует взрыв восторга, ощутив холод ночного воздуха, но тут же осознание придавливает его отчаянием и паникой. Это тупик. Три глухие кирпичные стены и дверь за его спиной. - Бежать некуда. - Голос вкрадчивый и тихий пускает по телу Пака мурашки, которые разбегаются, заставляя подняться волоски дыбом. - Да и незачем. Чимин поворачивается к незнакомцу лицом и медленно отступает к одной из стен, пока не касается спиной холодного кирпича. - Что тебе нужно? Там полный клуб парней, оставь меня в покое. - Я не могу, я слишком долго тебя искал, чтобы снова оставить. - Молодой мужчина со смоляно-черными волосами и кожей, красиво подсвеченной полной луной, делает несколько аккуратных шагов, так плавно, будто вовсе не касается земли, и опирается предплечьем о стену у головы Чимина. Полностью перекрывая возможность уйти. Разбивая в дребезги иллюзию личного пространства. - Ты давно следишь за мной? - Голос Чимина дрожит. - Что значит сно… И он не успевает договорить. По зрачкам незнакомца идет красная рябь и Чимина словно уносит в другое пространство. В голове начинают мелькать кадры, как вспыхивающие отрывками воспоминания. Вот он, как и сейчас бежит, нагоняемый кем-то. Воздух жжет легкие, ноги путаются в корнях деревьев, рубашка цепляется за ветви, но его преследователь вдруг вырастает перед ним с тихим весёлым смешком «Попался!». И Чимину не страшно, он наклоняется, чтобы отдышаться и смеется в ответ. В следующем кадре он сидит верхом на бедрах того же мужчины и смотрит на его с вызовом. Внутри кипит желание, и он понимает, что к его одежде, на который расстегнута каждая пуговица и расслаблен каждый шнурок, достаточно прикоснуться, чтобы она осыпалась, позволив луне облизать мягким свечением нагое тело. Его мужчина смотрит жарко и, оскалившись, облизывает острые клыки. Чимин упивается восхищением и страстью, что течет в венах существа напротив вместо крови. Делает глоток из тяжёлого кубка, чувствуя соль и металл на языке, и наклоняется, деля тягучее и красное с жадным ртом напротив… Он вспоминает больше и больше - холодные зимы, когда ему было жарко от полыхающего камина, глубоких толчков и голодных поцелуев; ленивые осенние вчера, когда он наслаждался искусной игрой на фортепьяно, наблюдая за изящными кистями, порхающими над клавишами; весенние оттепели, когда они вдвоем сидели на ограждении балкона, свесив ноги вниз и глубоко вдыхая выходящую из спячки жизнь. И летние дни. Знойные, от которых они прятались в прохладе леса дурачась и целуясь, вжимая друг друга в стволы деревьев, что царапали грубой корой спину через тонкие кружевные рубашки… Смена кадра. И Чимин опять убегает. Он гонит черного скакуна, не видя пути от застилающих глаза слез. Его челюсти буквально сводит от боли, так сильно он их стискивает, не позволяя себе рыдать в голос. Горло давит и жжет отчаянием. Но он не может остановиться. Оглянуться тоже не может. Он поклялся. Он помнит крики толпы «Сожгите эту тварь» и звуки ломающегося дерева. Он помнит грохот разрушения и оглушающий звон битых витражей. В его ушах все еще тревожный шепот: «Беги, я найду тебя, сколько бы времени не прошло. Верь мне. Я сделаю так, что ты все забудешь, но я найду тебя. Я найду. Все будет хорошо». И это единственное, что помогает Чимину не упасть. Не упасть в воспоминаниях, но очнувшись в своем настоящем, он чувствует, что его ноги подкашиваются и он оседает, соскребая кирпичную крошку спиной. Но преследователь его подхватывает аккуратно и с ожиданием заглядывает в глаза. - Юн.. Юнги? - И по лицу Чимина скатывается слеза. Он смахивает ее плечом и трепетно, неуверенно касается волос мужчины. А затем прижимает его к себе порывисто, отчаянно, крепко. - Юнги, тебя так долго не было, так долго. - И прожитое порознь время обрушивается лавиной невосполнимой потери. - Прости, прости, я старался как мог. Прости меня. - Шепчет Юнги, чуть отстраняясь и оглаживая не забытое за века, все такое же прекрасное лицо. - Я нашел тебя, видишь? Теперь у нас с тобой впереди целая вечность.