Сборник зарисовок, набросков и идей

Юнги на секунду тепло улыбается, разглядывая Джина, который чуть ли не на половину тела свесился с крыши, наблюдая за толпой бродящих у здания мертвяков. Земля накрылась мёртвым тазом лет пять назад? Не меньше. А это по-доброму чокнутое дитя Вселенной с его совершенно сумасшедшими замашками и фантазиями по-прежнему смотрит на ходячие тела с таким любопытством, словно в музей попал или в какую комнату страхов. Словно сейчас что-то изменится, и он не успеет больше разглядеть какие-то детали. Бесит. И одновременно завораживает этой своей непосредственностью, лёгкостью, оптимизмом. Он сейчас ровно такой же, как в первую их встречу — высоченный, худющий, с широкими плечами и до мурашей по коже открытой обворожительной улыбкой. — Джин, — окликает почти шёпотом Юнги, — если ты сейчас туда свалишься вместе со своей драгоценной орущей на весь район ношей, Богом клянусь, я тебя спасать не буду. Кстати о ноше. И о том, как они все трое оказались на крыше этого офисного здания. Котёнок. Откуда эта скотинка появилась тут, выяснять времени не было, а спасать пришлось, потому что Джин — дитя диких полей и приспешник розовых единорогов — не смог оставить тварь божью на съедение мертвякам. Тварь же божья в процессе спасения орала так, что призвала всё неживое, в радиусе километра. Пришлось спасаться бегством — отбиться возможности не было. И вот сидят они теперь втроём на крыше: злой, как чёрт, Юнги, всё еще орущий, как сирена, кот и восторженный видом на закат и мерно блуждающие тела Джин. — Юнги-а, детка, не ворчи, — и улыбается, засранец, довольно так, — сейчас покормим малыша, и он перестанет кричать, — заглядывает себе за пазуху и умиленно дует губы, — Да, малыш? Сейчас мы тебя покормим, и ты будешь вести себя тихо. А когда станешь взрослым котом — переловишь всех крыс, которые подъедают наши запасы. Юнги с каждым словом в адрес кота закатывает глаза всё дальше. В итоге глубоко вдыхает, выдыхает и...взрывается. — Джин~а, душа моя, чем ты его кормить собрался?! Консервой, которая в рюкзаке, который ты оставил в кофре байка, по которому ходит какой-то мертвяк? — тараторит Мин, поднимаясь на ноги и всплескивая руками в сторону, где они были вынуждены бросить транспорт и часть найденного. Нет, он не истерик и не вспыльчивый. Просто это джиново стремление спасти всех, помочь всем и это его "Всё будет хорошо, бро, Вселенная нас не бросит" превращает Юнги в комок оголенных нервов. Потому что, чтоб Вселенная их не бросила, приходится рвать собственные ж... жилы, да.