Свет моей души

давай расцарапай мне спину так, чтобы достать до сердца

В идеальном мире Вани что-то только что рухнуло. Никаких слов в свою сторону он не услышал, но отчетливо понял, что речь идёт о нем. Парень не верил своим ушам. Хотелось исчезнуть, испариться. А Серёжа все еще смотрел своими огромными карими глазами, которые напоминали расплавленную плитку молочного шоколада или горячего чёрного кофе с ложкой тростникового сахара. В голове Вани поселилась маленькая навязчивая мысль, но она была столь же безумной, как и то, что он все же собрался сказать. — Но ты ведь не любишь этого человека, верно? — Ваня говорил робко, но доходчиво. Слова прилетали Серёже куда-то в самую глубь сознания и рвали там все на части, — Ты сам сказал, что это, вероятнее всего, зависимость. Может, тогда не стоит так… привязываться? — Голос не дрожал. Ваня был так собран и серьезен, будто бы и не пил вовсе. Смотрел прямо в темную пучину карих глаз, — Тебе ведь дорог этот человек, так зачем все портить? Мне кажется, что если вы сейчас общаетесь, то стоит оставить то общение, которое было до. — Ч-что? — еле как выдавил из себя Сергей. Алкоголь снова давал о себе знать, а мысли рассыпались по закромам сознания. Четко звучали лишь слова Вани, но они лишь заставляли сердце биться быстрее, а это разгоняло разбавленную алкоголем кровь по венам, — Мне стоит забыть ег, — он прокашлялся, — забыть её? — говорил с надеждой, и пьяным сознанием понимал, что если Ваня, даже не понимая, что речь идёт о нем, скажет забыть, то Серёжа уйдёт. Он уйдёт из жизни Вани, уйдёт с Твича, а может и из жизни уйдёт. — Да, — Ваня смотрел сквозь него, потому что не мог. Он не мог видеть глаза, наполненные надеждой и любовью. Он не заслуживал его любви. Он не любил его в ответ, — лучше забудь о ней, — и он ушёл. Ноги резко подняли тело с каменных ступеней и понесли в клуб. Перед глазами пелена, а алкоголь дал в голову с новой силой. Он старался не думать о парне, которого он оставил в холодном помещении наедине со своими неразделенными чувствами.

***

Что-то внутри Серёжи погибло. Окончательно и бесповоротно. Алкоголь все еще туманил разум, но сердце было не тронуто. Зависимый человек на то и зависимый, что без того, от чего он зависим, спокойно жить уже не может. И вот Ваня просто ушёл. Серёжа не знал, что старший воспринял его слова на свой счёт, поэтому посчитал, что он просто покинул его, не желая оказать помощь. Серёжу ломало. Без Вани лестничная клетка казалась темнее и холоднее в миллионы раз. Ноги сводило от тягучего холода, к горлу подступала тошнота, а в глазах начинало жечь от приближающихся слез. Он не позволял себе плакать. Ваня лишь его личная иллюзия, которая давала ему надежду на лучшую жизнь. Ему не стоило совмещать мечты с реальностью. Рука потянулась к карману в котором лежала нетронутая пачка сигарет. Дрожащими руками он зажег сигарету, но спичка, предательски выпавшая из ватных рук, немедленно обожгла запястье парня. Совсем незаметный для многих момент сейчас отрезвил разум, как никогда. Сделав несколько затяжек горького дыма, который медленно обволакивал легкие своим смогом, Серёжа аккуратно опустил взгляд на дымящуюся бумагу. Рука сама опустила окурок к свободной руке. Небольшое касание жгучим углём о руку доставляло огромное удовлетворение. Стряхивая пепел с запястья, Серёжа разглядел покрасневшее пятнышко на своей коже. Оно стягивалось и ныло от боли, но голова тут же трезвела, а сердце переставало страдать от страха и пугающей пустоты. Через двадцать минут и пол раскуренной пачки сигарет, на руке кудрявого красовалось порядка двадцати красно-белых пятен, которые вызывали ноющую боль. Но её уже было мало. Разум слишком трезв, а душа все еще пуста и болит. Воспоминание ударило в голову с новой силой, и Серёжа полез рукой в маленький передний карман джинс. Достав оттуда маленький зип-пакетик с таблеткой внутри, которую в свое время отдал Коля, сказав, что это — очень мощная тема. Недолго думая, Серёжа проглотил белую таблетку, запивая остатками алкоголя.

***

Ватными ногами, перебираясь сквозь толпу пьяных людей, Ваня шёл в пустоту. Четких намерений у него не было, но был лишь страх. За себя и за ту ношу, которую, сам того не понимая, взвалил на него Серёжа. Он старался все забыть, но мысли о словах кудрявого крутились к него в голове так, как все крутилось и перед глазами. Парень, подойдя к уже полупустому столу с алкоголем, схватил бутылку и направился к ложе восемьдесят девятого сквада. За столом сидело уже около пяти пьяных людей, и Ваня решил, что никто не поможет ему забыться лучше чем они. Братишкин, Стинт, Мазелов, Дрейк и Гайка громко общались и, кажется, играли в какую-то игру. Никто не обратил особого внимания на то, что к ним присоединилось новое лицо, но Мазелов издал громкий возглас, олицетворяющий радость. — Ты куда пропал, Ванек? — выпивая глоток пива из стеклянной бутылки, говорил Вова Братишкин, — Мы уже подумали, что тебе стало плохо. — Да… — парень снова вспомнил ситуацию, что произошла несколько минут назад, но постарался отогнать эти мысли подальше от себя, — заблудился чутка. А чего вы не наливаете? — Выдавил из себя максимально искреннюю радость Иван. — О, наш человек, — говорил уже в меру выпивший Денис, наливая Дипинсу в стакан полупрозрачную жидкость. Все радостно пили, веселились, во что-то играли, но Ваня был уже настолько пьян и загружен, что не смог уловить и половины активностей. — Вань, ты как? — тихо сказала Даша, поглаживая Дипинса по волосам, — Тебе плохо? — она сидела совсем близко. — Д-да, — еле выговорил парень. — Давай я тебя отвезу ко мне? Я тут рядом живу. Помнишь, ты у меня уже был? — мысль, которая возникла у Вани в голове не смогла дать его душе покоя. Он хотел сбежать. Хотел избавиться от мыслей о Серёже. Он был очень пьян. — Да, поехали. Парень с девушкой молча вылезли из-за стола. Никто из уже изрядно пьяных и полу-спящих людей не заметил их пропажи. Даша закинула руку Вани к себе на талию и потащила к выходу. Ваня шёл медленно, но не потому что не мог идти из-за алкоголя, а потому что где-то в глубине души он совсем не хотел ехать с ней. Это было как поход в школу первого сентября: тебе нужно это сделать, но так хочется остаться в тёплой кровати. Ребята завалились в такси. Ваня уснул сразу же, а когда проснулся понял, что его разум слегка очистился от алкогольного дурмана. Но Даша все еще вытаскивала его из машины и тащила до подъезда высотного дома почти полностью на себе. Когда ребята заходили в квартиру, Ваня понял, что если он зайдёт — обратного пути не будет. Что он совершит ошибку и окунётся в пучину лжи и грязи. Он вспоминал чистые карие глаза, которые смотрели на него так, как никто никогда не смотрел. Он думал о том, что Серёжа сейчас валяется где-то там, на лестничной клетке, и ему, вероятно, очень плохо. Но Ваня делает шаг. Он заходит в квартиру. Она была такая же светлая, как у него самого. Они с Дашей были очень похожи, но она никогда не симпатизировала Ване. Она была лишь миловидной девчонкой, которая влюбляла в себя многих. Но Даша была не похожа на кудрявого. Она не разговаривала громко, не потягивала электронные сигареты каждые пять минут, и её волосы не спадали на лицо аккуратными кудряшками. Даша усадила Ваню на кровать и тихо прошептала: — Ложись, Ванюш, — в душе что-то дрогнуло, что-то снова перевернулось и переломилось. В глазах заиграл огонь ярости. — Не называй меня так, — хватая Дашу за запястье, говорил Ваня. Он смотрел прямо в её глаза. Она была ненамного трезвее его, и он окончательно решил, что сделает то, о чем думал ещё в клубе. — Прости., — она не успела договорить фразу, потому что обкусанные и слегка шершавые губы заткнули её поцелуем. Он ловко выбил весь воздух из легких Гаечки. Она хотела этого. С самого начала вечеринки пыталась привлечь внимание Вани, но он в ней был не сильно заинтересован, по крайней мере в чем то больше обычного приятельского общения. И вот, когда ее мечта буквально приблизилась к реальности, Дашу овладел страх. Состояние Вани пугало: мало того, что он был в усмерть пьян, так еще и казался чем-то расстроенным и решительным. Его обычное поведение явно не совпадало с настроем сейчас. Он был другим, и это наводило некоторую панику на девушку. Тем не менее, Гаечка с усилием принялась отвечать на поцелуй, показывая, что она не против продолжения. Ваня же был полностью погруженным в поцелуй. Он прислушивался к себе, пытаясь отыскать между тяжелыми мешками сегодняшних событий, легших на его сердце неподъемным грузом, хоть какое-то желание и наслаждение процессом. Ничего. Одна противная пустота обволакивала его внутренности. Становилось противно. Хотелось оттолкнуть от себя девушку и уйти восвояси, громко захлопнув дверь. Но он уже переступил черту. Менять что-то было поздно. Больно укусив Дашу за губу, Иван с особым упоением принялся оставлять красно-бордовые пятна на женской шее. Он был чертовски зол: опустошение, приводящее к ярости, накрывало его все больше, позволяя вымещать его на не вовремя готовой ко всему девушке. Она была от него без ума — это он видел по сжатым кулакам, которые позволяли терпеть и молчать о боли, которую испытывала его спутница. Она хотела Ваню, и ей было плевать и на неприятные ощущения, и на странное поведение парня — лишь бы не упустить момент. Дипинсу было мало. Уронив девушку на кровать и нависнув сверху, он начал разрывать тонкую футболку Даши, даже не пытаясь стянуть ее по человечески. Джинсы она сняла уже самостоятельно, вероятно, боясь за свой предмет гардероба. Оставшись в одном нижнем белье, Даша потянулась к краям свитшота парня, на что тот лишь отмахнулся, припадая к губам Гаечки и кусая их до отметин. Поцелуй был горячим, добавлял огня в и так душную комнату. Ваня принялся сжимать ее миниатюрные бедра широкой ладонью. Подцепив женские трусики, он стянул их, не сводя глаз с возбужденной девушки напротив. Расстегнув свою ширинку, он потянулся к карману рюкзака, чтобы достать презерватив. — Блять, — он не мог разорвать предательскую упаковку, и, наплевав на все, сделал резкое движение зубами, освобождая содержимое. Так же оставаясь почти полностью одетым, Ваня лишь приспустил край боксеров, освобождая член из неприятно натирающей ткани. Он вошел в девушку быстрым движением, сразу же начиная наращивать темп. Он наблюдал за закатившимися глазами партнерши, за приоткрытым ртом, который то хватал воздух, то издавал тихие стоны. Ваня же ощущал только тепло тела, находящегося под полным его контролем. Хотелось в душ. Отмыться от грязи происходящего. Ему не нравилось: податливое аккуратное тельце не привлекало даже своими изящными изгибами. Хотелось отвернуться, не видеть, не чувствовать. Но позволить себе такой роскоши от не мог, заставляя себя довести дело до конца. — Вань, помедленнее, пожалуйста — тихий голос девушки разрезал тишину, заполненную лишь методичными звуками соприкасающихся тел. Парень проигнорировал просьбу, лишь ускоряя темп. Он не хотел затягивать процесс, тем самым приближая наступление оргазма хотя бы Гаечки. Ведь из-за своих непрекращающихся мыслей сомневался в собственном конечном удовольствии. Но отключить разум, как ни пытался парень, не получалось. — Вань, я скоро кончу… — прохрипели где-то снизу. Стример поморщился. Он хотел закрыть уши: не слышать сладких стонов девушки, не слышать этих слов, не слышать удары тел друг о друга. Противно. Грязно. Неприятно. Атмосфера давила. Казалось, что стало только хуже: тяжелые мысли никуда не исчезли, удовольствие не было достигнутым, а отвращение только добавилось в эту гремучую смесь. Даша прогнулась, поддаваясь наступающему оргазму, ощущения от которого разлились по всему телу. Ваня, поняв, что цель была достигнута, отодвинулся от девушки, снимая совершенно сухой с внутренней стороны презерватив. Одеваясь, он лишь раз повернулся на спутницу, которая смотрела на него полными непонимания глазами. Бросив на прощание безэмоциональное «Спасибо», парень направился к выходу из квартиры и скрылся за массивной деревянной дверью.