Привет. Меня зовут Оля. Мне 17. Я проститутка.

Снова просыпаюсь не от кошмара, а от ласковых касаний, блин Артур. О, кайф! Как же я скучала по этому! Да будильник, но блин, мне бы такой будильник каждую ночь. — Сколько? — сонно спрашиваю я, потягиваясь. — Семь утра, поднимайся, Оль, позавтракаете, да поедете. — На метро, — тут же заканчиваю я, не хочу, чтобы он меня подвозил до Олега, чувствую его реакция будет крайне отрицательна. — Хорошо, — он словно понимает, что в эту тему лезть не стоит. — Стоп, мне сегодня ещё шмотки перевозить, давай без завтрака, Олег накормит, — говорю я, надевая туфли и кожанку, Стёпа только обиженно косится, ну сори, придётся потерпеть. — Хорошо, накормит, — в его словах явно недоверия к нему, с учётом, что я ему вчера ВСЁ рассказала. — Слушай, Оль, завтра у Тони день рождение, она нас приглашает, — говорит он, опираясь на дверной косяк. — Прям нас? — показываю на него и себя, Стёпа только снова косится на не знакомое имя. — Прям нас, в семь начало. — Я даже не знаю, — но Олегу можно и не говорить, куда идти, по крайней мере не вдаваться в детали. — Оль, там все знакомые тебе люди будут. Если по поводу подарка паришься, то пусть будет от нас двоих. — А чё за подарок? А то вдруг ты ей решил вибратор подарить? Хотя ей вроде не нужен, она не одинокая девушка, да и какой-то месяц беременности, наверно и вовсе нельзя в себя такие штуки засовывать. — Оль, нет, — смеётся. — Ну хочешь я тебе покажу, чтоб ты была спокойна, — и ведёт нас в спальню. — О! прикольно! Офигеть настоящее?! — нижние бельишко от «Calvin Klein», я бы тоже такое хотела носить, но у меня денег нет, хотя, один клиент уговаривал мне дать ему без резинки за него, но я не согласилась, не хватало его потом его ещё носить на своём спидозном клиторе. — Оль, за кого принимаешь? — Стёпа только активно лезит в коробку, и в один момент, просто чебурахается с ней. — Ой, — и он тут же стащил её, гордо смотря на нас, что справился с такой непосильной задачей. — Короче, приходи, Оль, — говорит Артур, когда мы уже стоит в дверях и я крепко держу Стёпу за руку. — Ага. Слушай, есть на примете нормальная клиника? Для аборта этого чёртового, а то блин, у меня вариков ваще ноль. — Есть, — немного подумав говорит он. — Короче, оставляй мне свой номер телефона и сейчас созвонюсь с Сашей, узнаю про Тониного врача, и пусть тебе сегодня с Айной принимает. И надави на него хорошенько, у вас блять, счёт на дни, так что пусть сегодня вас уже принимает. — Ага, — быстро записываю номер. — Всё, давай, позвони мне часов в восемь, точно у Олега буду. Еду на метро в свою бывшую квартиру, надо собрать вещи да перевезти их к Артуру, ой то есть к Олегу. Степа только косо смотрит на меня, а потом на мой огромный розовый чемодан, в который я начинаю запихивать всё своё шмотьё. Рука первым делом тянется к тумбочке и нащупывает там пистолет, и я незаметно бросаю его в сумку. Так, что ещё из важного не забыть? Если план «А» не сработает, то нужен план «Б». Где-то у меня был фотик, вот не зря мне Артур на день рожденье в том году дарил, и говорил, что классная штука, точно ведь, пригодится сегодня, если всё прахом пойдёт. Так ещё баллончик с краской, кажется я его забирала из общаги, этой суке, ой то есть матери, я ничего не оставила. Мы с Айной покупали их в том году, чтобы разрисовывать все на свете дома, а потом бежали от ментов, по-моему даже в них ещё набрызгали до кучи. Мы ведь не все истратили. Где же? Нашла! На полке! Так, ещё осталось, то что нужно, красная! Тоже кидая в сумку, а потом просто кидаю все шмотки, лень их как-то красиво складывать, тем более Артур может скоро позвонить. Так, ну вроде всё. Если чё, потом остальное заберу. Стёпа только смотрит на меня умоляющим взглядом. — Котенок, ну что случилось? — спрашиваю я, присаживаясь рядом с ним, и крепко прижимая к себе. — Мам, не возвращайся к Олегу, он плохой, — и жмётся ко мне. — Стёп, но почему плохой? Он ведь… — Он тебя обидел, сильно, я видел, ты расстроилась, зачем вам жить? Если он обижает тебя, мам? — и снова его этот проникновенный взгляд. — Стёп, он правда хороший… Просто у всех бывает недопонимания, и мы вчера всё это уже обсудили, и помирились, малыш. Он хороший, Стёп, правда! — я не знаю, то ли я его пытаюсь убедить, то ли себя, я запуталась, но он только тяжело вздыхает и понурив голову, привычно сжимает мою руку. Он ведь хороший, правда! Просто вчера немного вспылил! Со всеми так бывает, у моих бывших такое часто было. Да, наверно поэтому они и бывшие. Но тут-то всего один раз. И надеюсь больше такого не повторится, а если повториться, то уйду, не позволю портить Стёпину жизнь и свою тоже. Почему-то сейчас я думаю больше о нём, наверно, потому что хочу, чтобы у него было нормальное детство, относительно моего. Хотя… У него, столько уже произошло, что… Нормальным оно точно не станет, но хотя бы просто адекватным, может, когда он вырастет он всё забудет? Хотя такое наверно невозможно забыть. Я ведь не забыла, и не забуду, то что случилось в мои десять лет. Осторожно захожу в его квартиру, боясь снова нарваться на его агрессию, но он только облегченно выдыхает и крепко прижимает нас к себе, Стёпа только удивлённо смотрит на него. Вот, я же говорила ему, что всё будет хорошо. Никто мне никогда не верит! — Оль, я так волновался за вас, — он только крепче обнимает меня. — Всю ночь себе место не находил, боялся, что что-то случилось. Где вы вообще были? — У Оксаны, — вру я, если я скажу про Артура, то он наверняка может завестись, а я не хочу, не хочу снова ссоры, хочу спокойного утра, Стёпа только насуплено смотрит на меня, но молчит, котенок, ну надо так. — Давай завтракать, вы наверно голодные. Давай, я помогу с вещами, — и он тут же выхватывает у меня чемодан и ставит его ближе к комнате. На кухне стоит овсянка, но на этот раз с вареньем. Наш человек! Стёпа, только с аппетитом начинает её уплетать, проголодался, бедолажка. А мне честно вообще как-то не хочется. Вот, прямо no. Олег, только внимательно смотрит на меня, но к еде я всё также притрагиваться не хочу! Пусть хоть дыру во мне протрёт! А чё?! Я тоже так могу! Тоже внимательно смотрю, ещё так пристально знаете, как в фильмах о шпийонах! — Оль, прости, — он снова тяжело вздыхает. — Я не должен был вчера на тебя ТАК срываться, просто всё как-то накопилось за неделю, прости. Я очень перед тобой виноват. Я ведь мог попросить спокойно, а по итогу. Чёрт, да ты же даже завтрак нормальный приготовила, это я повёл себя, как полная истеричка. Мог ведь сам приготовить, что и сделал сегодня, давай договоримся, завтрак готовлю я. — Без вопросов, — я аж ложку овсянку съела, мне геморроя меньше. — Давай сегодня сходим куда-нибудь, развеемся. Не знаю, давай вдвоём сходим с тобой в парк развлечений? — Вдвоём? Так давай Стёпу возьмём с собой, он там никогда не был, — Стёпа только оживился и быстро-быстро закивал. — Ну хорошо, давай, — чё-то его лицо совсем радости не отображает, но спишем на усталость. — Давайте ешьте, да собирайтесь. Вот, я же говорила Стёпе, что он хороший! А мне никто не верит. Мои прошлые мужики никогда бы не признали, что они в чём-то не правы, у них вечно была я виновата. А тут нет, видите, он сам сорвался, но при этом сам извинился и решение здравое принял, самому готовить завтрак. Он даже волновался за нас этой ночью. Правда странно, если волновался, то почему не обзвонил всех, хотя я же свою книжку с номерами у него не оставляла, вот он не мог так сказать в полной мере волноваться. И хорошо! А то отмазка про Окси не сработала бы, кстати, очень спокойно отнёсся к тому, что я ночевала у неё. Я думала он против бывших, после вчерашнего я уже ВСЁ о нём подумала. Причём не самое хорошее. И вещи не зря перевезла, теперь всё будет хорошо. А Артур прав, разногласия бывают у всех, и я просто слишком агрессивно себя повела. А то, что роль не дал, ну точнее, пока не извинилась, тут он молодец, конечно. И правильно, что сделал так. Я в следующие разы так себя вести не буду. Сразу буду понимать, что так истерить не надо. Всё! Теперь всё будет, как раньше! Так же круто! Снова мои сочинения на «пять», курсы в ГИТИС, вечера-романтик и я наконец-то ушла из проституции! Кайф! Спустя четыре года это произошло! Только меня пока очень напрягает его реакция на Стёпу, как будто недолюбливает его, хотя, с чего я это взяла? Он же с ним раньше, был просто лапочкой. Просто он так на него сегодня смотрел, когда я предложила про парк, что мне аж стало неловко. Может он хотела романтика, а я типа всё испортила. Но ведь Стёпа тоже заслуживает всяких, таких штук. Он блин, четыре года с кошкой жил! Он должен познать все прелести жизни. А оставить я его одного дома не могу, боюсь. Хрен пойми, может спички понравиться, или вода, или всё вместе! И нам кранты! И каюк! И всё вместе! А ещё он не заговорил про усыновление, я конечно, очень сори, но меня капец, как волнует этот вопрос, он же у нас не официально, я жду момента, когда смогу спокойно вздохнуть и сказать «наш». Но может он решил отложить этот вопрос на потом? Ну в смысле хотя бы на вечер? Просто, я думала такие вопросы обговариваются на берегу, а не так, через хрен пойми, сколько лет. Да и нам будет проще, если оформимся, он сможет ходить в садик, общаться со сверстниками. Столько плюсов, а он молчит. Странно. Но может реально пока не готов, и хочет отложить этот вопрос. Просто напрягает это всё. В школу идём порознь, чтобы никто ничего не понял, хотя по-моему все уже в курсе, просто пытаются сделать вид, что ничего не происходит, ну и ладно, мне же лучше, глазами нахожу Айну, как обычно стоит у чёрного входа и курит. — Привет, короче сегодня в пять встречаемся у твоего дома, и едем, записалась к другому врачу, ну вот и пригодились деньги, которые мы вытянули с Дани типа на выкидыш, — говорю я, и тоже затягиваюсь. — Окей, мне уже так похуй, главное, чтобы от этого избавиться. Не хочу рожать от этого ублюдка, и этого паразита тоже рожать не хочу, ещё мучиться девять месяцев, нахуй мне такое надо? — Согласна, поэтому в пять мы встречаемся, и всё будет хорошо, слышишь, — говорю я, обнимая её. Она только кивает, будто уже не верит в это, а я верю, что всё будет норм, так что просто сделаем аборт ещё раз, и будет жить относительно спокойной подростковой жизнью. Громкий звонок, который даже мы слышим, не хотя ползём на урок Олега. Я только чувствую, как сердце дико бьётся, сейчас, сейчас, я всё сделаю. Всё будет хорошо. Хорошо. Олег что-то там вещает про очередную не классическую книгу. Я лезу рукой в сумку и схватив пистолет, направляю его на Клыка. — Всем стоять! Не с места! Только дернитесь! Особенно ты! — направляю на него пистолет, чувствую охуевающие взгляды. — Три человека, к нему подошли, прекрасно понимаете, о ком я! И в темпе! Чтобы я ваши бошки быстрее разнесла! — Оль, ты серьёзно? — усмехается Клык. — Может хватит? Он же не настоящий? — Да? А не настоящий может так? — стреляю в стеклянный шкаф над его тупой башкой. Тишина, Любка первая поднимается и подходит к Клыку, дрожит сука такая, как пистолет, так мы дрожим, а как ребенка насиловать так мы первые. — Я всех видеть хочу! — Оль, мы же просто пошутили, это мелочь такая, ты просто не поняла, — лепечет Бита. — Я тебя на бутылку посажу, тоже шуткой посчитаешь и поржешь, или сейчас член отстрелю, тоже смешно будет? Руки за голову! Что не понятного! Сейчас подумаю, кто первый получит! Давай ты, Любка, как первоклассная шкура! — только хочу выстрелить, как Олег в секунду заламывает мне руку. — Пусти! Отчисляться, так с почестями! — верещу я от боли, и от всего остального. — В учительскую живо! А вы, сидите тихо! Я разбираться! — срывается на крик, а мне кажется вообще сносит башню, и просто захожусь в истеричном плаче, при этом оседая на пол. Он меня куда-то ведёт, точнее даже тащит, я толком не могу этого делать, просто рыдаю на весь коридор. Мы оказываемся в каком-то пустом кабинете, и он буквально кидает меня куда-то ближе к партам. — Ты совсем ебанутая, скажи мне?! Ты понимаешь, что ты устроила?! Нет! Тогда я тебе объясню! Какого хуя ты творишь?! Ты понимаешь, что за такое уголовка, как максимум светит! Мне, что теперь делать, дурра ты малолетняя! Как отмазывать тебя! Ты четверых человек хотела порешать! Ты в своём уме вообще?! Мне, как тебя выгораживать?! — А меня и не надо выгороживать! Лучше к ним иди, там Стёпа опять один! — и я только заливаясь слезами. — Идиотка! — кричит он, и тут же чувствую сильную пощёчину, а я только громче начинаю плакать, а он хлопает кабинетам. Да они никто не понимают! Ну, что я могу сделать, что?! Они сами во всём виноваты! И этот Дима особенно, почему мне вчера никто не захотел верить, почему?! Речь шла о безопасности Стёпы! Это вам не хухры мухры! Если правосудия нет сверху, его начинают делать снизу. Я просто хочу хоть какой-то справедливости! Я хотела их напугать, чтобы они хоть что-то поняли! Поняли, что если им ничего не было от нашего Димаши, это не значит, что ничего не будет от меня. Они должны хоть что-то понять. Что делать то, что они делали вообще недопустимо, так нельзя! Просто напугать, напугать я их хотела, пристрелить тоже, конечно, но потом сто какая-то статья. Просто хотела унизить их и выбить извинения. Всё, не могу я так больше! Никогда в этой чёртовой школе её не было! О чём я?! Когда директор трахает ученицу за золотую медаль, то где справедливость?! Только мне то что теперь будет от моей выходки? Наверно, как минимум отчисление, а как максимум постановление на какой-то учёт. И вообще наверно может попахивать статьё, пистолет же был настоящий, ну чтобы они точно поверили в мои слова. Я же хорошенько напугать хотела. Ну, если отчисление, то это не самое страшное, что могло случиться в жизни. Учёт тоже по сути. Что мне от него? Перестану такую фигню вытворять, так сразу снимут. Но в тюрьму я вот не хочу. Там же плохо, хотя у меня есть Артур, а у него есть адвокат, и если чё меня не посадят. Просто я уже не знаю, как открыть глаза на этих уёбков, хотя наверно никогда не открою, тут же все против меня. Даже сейчас, когда ушла, я все равно козел отпущения. И Олег ещё этот блин, вот в чём я виновата? Почему я ещё по итогу и получила это пощёчину, эту Любку бить надо, а не меня. Ещё и больно так, он явно не церемонился. Щека до сих пор болит, посмотрела бы я, как он моим каблучанским получает, какого ему тогда бы было. Больно вообще-то! Причём очень! Как он теперь отмазывать ещё будет? Да никак, мои уроды ВСЁ видели и всё подтвердят, будут подвякивать этим членососам. Уёбки, блять. А хотя… А вот не вякните! А вот не получите! Где наш Димка сейчас? Я же говорила, плану «Б» теперь следуем. Я сделаю ВСЁ, чтобы мне ничего не было. Точнее вынудю их, держать язык, потому что, то что я сделаю, не кому не понравиться. Быстро встаю, и тут же сажусь, голова сильно кружилась, оперившись на стеночку тихонечко доползаю до класса. Глазами зову Айну, ко мне сразу бежит Стёпа, а я беру сумку, и смотрю, что Любки нет. Ну ща вам будет сенсация! — Оля, какого хрена? — громким шепотом говорит мне Айна, когда мы поднимаемся на третий этаж к нашему Димаше. — Тихо! Сейчас надо кое-что сделать. — Обязательно у директора? — Обязательно, — только сжимаю свой фотик, уже всё настроено, надо только незаметно всё сделать. Осторожно заглядываем в его кабинет, и бинго! Быстро делаю пару кадров, как он трахается с Любкой. Отлично! Быстро достаю баллончик и прямо на стене пишу: «Трахай её молча за золотую медаль!». Снимки быстро клею. — А теперь пошлю, — говорю я. — Аборт переносится на десять, — и тяну её за руку. Айна только испуганно глядит на меня и ели как поспевает за мной, Стёпа тоже быстро перебирает ногами, чтобы успеть. А я чувствую, что моё сердце начинает биться чаще. То ли от завтрашнего предвкушения, то ли от того, что сейчас скажет врач. Или доктор? Как правильно? А пофиг. Главное, чтобы сделали. На метро за полтора часа добираемся до клиники. О ништяк, очереди нет. Осторожно заглядываю в кабинет. За столом сидит мужчина лет пятидесяти наверно. В очках, такой типичный интеллегент, как были в революции первой у нас. Там ведь были интеллигенты? Наверно были. Я уже плохо помню эту тему. — Здравствуйте, мы сегодня на пять часов на аборт записывались, но планы поменялись, можно сейчас? У вас же никого нет, — говорю я. — Да хорошо проходите, тем более вы верно подметили, никого нет, давайте сделаем это сейчас. Проходите, проходите, девушки, — заходим, Стёпа только осматривает всё. — Так, у вас уже двенадцатая неделю, ну надо говорить, что вы с ним честно подзатянули. В следующий раз не тяните, просто двенадцатая неделю это совсем поздно. — Мы его вообще делали на третьей неделе, но оказалось, что не было ничего, потому что чувиха там в своё неадеквате была, аборт это зло, вот обычную аскорбинку и дали. — Теперь понятно, почему так поздно, — я вижу, как он пытается сдержать шок. — Но ведь это уголовная ответственность, вы жаловались на неё? — Нет, первым дело к вам побежали. — Хорошо, давайте я сейчас осмотрю вашу подругу и будем готовиться. Я только смотрю, когда наконец-то ВСЁ завершилось, он тяжело вздыхает и садится за стол, взгляд какой-то печальный, что ли. Блин, неужели всё поздно уже? — Э, Айна, мне хотелось бы у вас поинтересоваться, вам никто не говорил, про возможную аллергию на лекарственные препараты? — Какую аллергию? — она только непонимающе смотрит. — Дело в том, что я тоже не могу вам сделать аборт, да и в три недели это было бы сделать нереально. У вас имеют противопоказания к такому аппарату, как мизапростолу. Вы понимаете, что без этого я не смогу вам сделать аборт. Если я всё-таки бы решился, то это банально бы стоит вам и вашему здоровью. В этой ситуации сделать аборт в принципе невозможно. — И что мне делать? — я уже по голосу поняла, что она вся слезах. — Я к сожалению, могу вам только посоветовать, банально попытаться найти ему приёмную семью, я так понимаю, у вас семья не самая благополучная, если говорить честно. И я вас не осуждаю, за то, что вы пришли, вы наоборот думали эти два раза головой, не нужно рожать ребенка в некуда. Но в вашем случаи, могу посоветовать вам только от него отказаться в дальнейшем. Извините, девушки, забирайте деньги, тут не за что платить. Мы только киваем, машинально хватаем деньги и тихо выходим. — Айна, — только тихо говорю пересохшим голосом. — Оля, — я буквально чувствую, как она закипает. — Что теперь делать? — К чёрту! — резко говорю я. — Он прав! Пусть теперь мир играет по нашим правилам, — сжимаю её руки. — Отдашь на усыновление, или просто откажешься, потому что другого варианта я вообще не вижу в твоей ситуации. Куда его тебе? У тебя однушка блин с наркоманами, куда туда ещё ребенка? Он же вообще не кому не нужен. Короче, школу не бросаешь, на уроки ходишь, родишь и отдашь его, поняла? Айна, поняла? — немного встряхиваю её за плечи. — Поняла, — она только уходит в противоположную сторону, а у меня даже уже нет сил, чтобы плакать. Вот теперь действительно каюк, и даже сделать ничего нельзя. Даже Вику нет смысла винить в этой ситуации, уже всё бесполезно просто. Настолько, что кирдык. Ну ведь они правы, отдать на усыновление это единственный хороший вариант для неё. Я уверенна в Москве дофига семей, которые хотели бы ребенка, там наверно уже не важно, какая кожа, и что потом все будут думать. Хотя, вот чёрт знает, вы же прекрасно понимаете, как к таким, как Айна сейчас относятся. В детский дом отдать пока мне кажется самый идеальный вариант. И Айна понимает это, уже хорошо. Потому что оставлять его у себя, ну как можно? Во-первых оставлять-то негде, она хоть не в общаге живет, но блин, это малюсенькая квартира, где тусуются все нарки района, если не Москвы блин. Я бы не удивилась этому факту. Айне самой там угла нет, точнее он риал найти. А тут. У ребенка должна быть свою комната. Да блин, если оставит, то, что потом, это же потом где-то до трёх лет нельзя будет ничего делать. Да и жизнь себе сломает. Это значит банально себе парня найти не сможет, потому что кому нужна малолетка с прицепом, и образование тоже. Так у нас есть хоть какие-то шансы блин, а так, ну их ноль. Просто ноль. Блин, ей теперь ещё фиг пойми, сколько месяц ходить с пузом. Это же всё начнётся потом, какой-нибудь токсикоз обязательный, боли в животе, головные боли. А потом, когда там всё вырастет, как на занятия ходить, это же писец просто. А экзамены, как? Хотя, по повод них наверно можно не париться, ей наверно просто автоматом поставят. Тройку нарисуют по той же алгебре и вперед и с песней. Только блин, это же ещё банальные расходы. На шмотки, потому что в старые тупо не влезет, если скажут лекарства, то они наверно стоят дороже, чем моя почка. Как же крупно она влипла. И всё из-за этого Дани. Может ещё денег с него стрясти? Стоп! А это идея! Может она у его матери поживёт? Не, а чё? Пусть та кормит, поит, одевает, а потом она его им отдаст, пусть она отдувается! Точно! Можно же на это надавить! Блин! Ещё не всё потеряно! Просто сбагрить им! Гениально! Его мать точно примет! У этой такое чувство ответственности, что сам Бог позавидует, если он есть, конечно. Так что не падаем духом! По крайней мере пытаемся не падать! — Стёпа, — говорю я, присаживаясь на корточки. — Давай сегодня позанимаемся, а? купим животным, будем играть с ними, хорошо? Хочешь? — Давай, только не у него. Мам, ну не возвращайся, он мне не нравится, — бурчит он, блин, мне после сегодняшней пощечины, уже много, что не нравится, но я сама виновата в этом. — Стёп, он правда хороший, просто ты пока не привык, но поверь мне, он хороший, честно хороший, — и кажется в этот я пытаюсь убедить и себя и его. Заходим в магазин игрушек, я просто сгребаю всех животных, которые попадаются мне на глаза, под удивлённый взгляд продавщицы. А ну тихо мне тут! А с ребенком хрюшек учить буду. Ну хоть хорошо, что деньги есть, остались с моего последнего раза. Заходим в квартиру, в которой, конечно же тихо, Олег сейчас разгребает всё то дерьмо, что я натворила в школе. Степа только радостно бежит в свою комнату и садится на ковер. Я достаю все игрушки, которые купила. — Так, ну что начнём, — я читала, что надо начинать с домашних. — Кого ты знаешь? — Кофка и собака, — он гладит две фигурки, слушайте ну основу знает, не пропадёт в жизни, этих двух отличаешь и пойдёт. — Так, теперь смотри, вот это свинья, — и нет я сейчас не кого не оскорбила, просто такое животное. — Корова, которая чёрно-белая, овца, которая пушистая, коза, которая с рогами, и лошадь, которая коричневая, — чё-то я сейчас думаю, все эти животные так под описания Любки подходят, прям капец, так, а что по цветам? — Стёп, а какого цвета свинья? — Розовый, корова, свинья, овца, коза, лофадь, она темно коричневого, а все остальные, кроме свиньи, розовые. — Молодец! — блин, какой он крутой, просто тащусь от него, прям, капец, как, чувствую с остальными животными всё пойдёт быстрее. Ближе к трём приходит Олег и только прожигает меня взглядом, а Стёпа только обиженно смотрит на него. Да, нам же обещали парк, ну короче обещанного три года ждут. Я только увожу Стёпу в его комнату, где мы продолжаем играть, Олег я трогать не хочу. И он меня тоже. У нас все взаимно. Было шесть часов, когда Олег тихо вошел к нам в комнату, Стёпа уже словил храпотца, и сопел на кровати. — Оль, ты же всё понимаешь, — тихо сказал он, присаживаясь рядом и обнимая меня за талию. — Понимаю, я не должна была всё это устраивать, ну, что нам Дима сказал? — Сказал, что завтра поговорит с тобой, но ситуацию пообещал замять, все увидели твои художества, теперь я думаю, он подожмёт хвост. Но ты же понимаешь, что ты заслужила ту пощёчину, ты была невменяема и я хотел тебя остановить. Ты сама виновата, Оль. — Да понимаю я, — только опускаю глаза и тяжко вздыхаю. — Давай забьём сегодня на всё, и устроим романтик, — и он тут же целует меня, но я вмиг отталкиваю его и убегаю в ванну, где меня резко вырывает. Я не знаю, мне резко стало мерзко от его поцелуя. Но, чтобы настолько, чтобы вырвало. Раньше блин, я так ждала этого момента, хотя наверно я всё ещё не могу отойти от пощечины. Просто блин, так обидно. Но это же разовая хрень. И тем более он прав, я сама в этом виновата, я сильно истерила, поэтому он попытался меня таким образом успокоить. Он ведь хороший правда! С утра всё было так, просто на него нашло, бывает. С моими бывшими и не такое бывало, обычно я получала все двадцать четыре на семь. А тут пока всего один раз, и то заслуженно. Он ведь может быть хорошим и будет. С утра он был таким милым, но а то что сегодня некуда не пошли, ну это моя вина. Всё из-за пистолета и из-за того, что ему пришлось разбираться со всем этим. Жалко, что конечно Стёпа туда не попал, но это опять же из-за меня. Тем более он сейчас предложил мне романтик, значит хороший, просто на него порой находит, и вообще мне все мои бывшие говорили, что меня надо воспитывать, вот он и пытается это делать, правда конечно не совсем приятно, и блин, у меня на щеке след от его руки остался, но видимо по-другому со мной нельзя. Да и я все равно от него уйти не могу, я ведь люблю, правда люблю. Да идти мне как-то особо некуда, снова возвращаться на свою квартиру, а если я вернусь, то значит, больше никто не может меня обеспечить, и мне снова придётся возвращаться в проституцию. А я не хочу, не хочу снова туда. И тем более, так у Стёпы появилась семья, у меня не было, у него будет. Да и благодаря Олегу можно хоть как-то относительно расслабиться насчёт своего будущего. Он уж точно поможет мне куда-нибудь поступить, в тот же ГИТИС с ним можно не бояться завтрашнего. А пощечина, ну случайно дал, с кем не бывает. Он все равно хороший, я его люблю. Некуда не уйду, я ведь и правда сегодня сама виновата.