Цветы, отраженные в зеркале, луна, мерцающая в воде.

      Ибо не может не заметить, насколько больше времени Сяо Чжань стал проводить на работе последние недели. Он мог бы начать волноваться, но гэгэ был так очевидно увлечен своим делом, что… Боже, Ибо был готов продать душу дьяволу, только бы чаще слушать, как Сяо Чжань перед сном воркует засыпающему Ибо, что совсем скоро сможет показать результат, что это очень важно и что Ибо должно понравиться.       – Бо-ди, я так волнуюсь. Мне кажется, я так сильно волновался только в начале своей карьеры… Но я практически на сто процентов уверен, что тебе понравится.       Ибо целует его плечо и обнимает покрепче.       – Гэ, мне обязательно понравится, что бы там ни было.       А еще Ибо нравится видеть, как, хоть и страшно уставший, Сяо Чжань светится изнутри, горит своим делом. Более того, он в восторге от того, что может трогать его, обнимать и спать в одной кровати. Ибо мысленно помахал дивану уже давно, оставляя его только для игры в приставку и совместных просмотров фильмов в гостинной.       Когда официальная дата устанавливается, Сяо Чжань сообщает об этом с порога, тут же обнимает и крепко-крепко целует, из-за чего у Ибо чуть искры из глаз не сыпятся. Сяо Чжаню очевидно нужно снять напряжение: его мелко потряхивает от перевозбуждения. Не один Ибо бывает крайне нуждающимся в их паре.       Ибо мягко жмется губами к его щеке и гладит по плечам, спрашивает со смешком:       – Чжань-гэ, не хочешь покомандовать?       Сяо Чжань на мгновение притормаживает, чтобы сбросить флер поцелуя, облизывает губы.       – Ты не против?       Ван Ибо хмыкает и подается вперед, снова легко прижимается к губам Сяо Чжаня.       – Я сделаю все, что захочешь.        Взгляд гэгэ тяжелеет. Он нежно сжимает ладонью загривок Ибо и шепчет:       – Тогда на колени. – И диди с крайним удовольствием стекает на пол.       К моменту, когда бедра Сяо Чжаня сладко исцелованы, а член горячо пульсирует глубоко в глотке Ван Ибо, он снова собран и спокоен.       

* * *

      Ибо понимает, что это выставка работ Мэн-Мэн, как только заходит в первый зал. Им с Сяо Чжанем пришлось разделиться. Как организатору гэгэ пришлось еще изрядно попотеть, так что сейчас Ван Ибо пришел один.       «Так вот почему они так заговорщически улыбались друг другу в Новый год», – приходит к нему осознание.       Мэн Цзыи определенно выросла с тех пор, как ударилась в постмодерн. Сейчас она должна заслуженно занимать место среди молодых успешных художников и фотографов, и Сяо Чжань, имея наметанный глаз, решил этому поспособствовать.       Ибо, гуляя мимо пестрых гигантских холстов, встретил несколько знакомых, поздравил из ниоткуда появившуюся перед ним Мэн-Мэн, исчезнувшую в толпе в тот же момент. Он внимательно изучал не совсем понятный ему взрыв красок, когда его локтя коснулась Сюань Лу.       – Я не совсем понимаю, что здесь происходит, – Ван Ибо обводит рукой абстрактное нечто. – Но почему-то мне нравится.       Сюань Лу широко улыбается и согласно кивает.       – Мне кажется, похоже на быка… – она хмурится. – Или это все-таки человек.       – Это точно какая-то метафора... – говорит Ибо.       Они смотрят на холст еще пару минут, переглядываются и начинают тихо смеяться.       – Неважно, что это. Это определенно красиво, а она очень талантлива, – говорит Лу-Лу, наконец отсмеявшись.       – Это так. Вам с ней очень повезло, – кивает Ибо.       Сюань Лу щурится и поджимает губы, пряча улыбку.       – Знаешь, думаю, тебе стоит прогуляться вон в те залы. Там вторая часть выставки.       – Вторая часть? – Ибо поднимает брови и поворачивает голову в указанном направлении.       Она кивает в ответ и прощается. Ибо замечает среди людей, чуть в отдалении, Ван Чжочэна – к нему-то и направилась девушка. Он машет рукой в приветствии и идет в соседний зал. Там большое пространство разделено ширмами на совсем небольшие, из-за чего помещение становится больше похоже на лабиринт. Белые стены не давят, но дают уединение с черно-белыми портретами.       Это вторая часть экспозиции. Контраст… Ибо находит Сяо Чжаня в одном из таких закутков. Вокруг все равно снуют люди, но гэгэ так погружен в изображение перед ним, что у Ибо не остаётся сомнений – он абсолютно не замечает людей вокруг. Его взгляд такой нежный, такой томный, что Ибо невольно завидует снимку. На что можно смотреть с таким восхищением? Он подходит ближе и наконец видит, на что смотрит Сяо Чжань.       Легкий укол ревности сразу же растворяется в затапливающей нежности. Это он. Ван Ибо на гребанном холсте. Его черно-белая фотография: крупный портрет с одной из фотосессий. Только сейчас Ибо, оглядевшись еще раз, понимает, что тут не одно его фото. Их добрые две трети, на остальных же запечатлены Сюань Лу и Ван Чжочэн.       Конкретно этот фотосет Мэн-Мэн сделала пару лет назад на одном из его танцевальных мероприятий. Он взъерошенный, глаза горят, такой живой. Весь в испарине, губы распахнуты, приподнятая грудная клетка выдает тяжелое дыхание. Он выглядит как-то... порочно.       Сяо Чжань не отрывает взгляд.       Ибо сглатывает и подходит ближе. Сяо Чжань вздрагивает, когда Ибо касается его локтя.       – Ох, Бо-ди. Молодец, что нашёл меня. Как тебе выставка? Все успел обойти?       Ибо угукает, не отрывая взгляда от любимого лица. Сяо Чжань продолжает:       – Мне так нравится это фото… Похоже на то, как я тебя вижу. Такой… живой.       Ибо думает, что поцелует этого мужчину прямо здесь и сейчас. Грудь сдавливает этим трепетом так сильно, что Ибо приходится отрывисто вытолкнуть из себя воздух.       Сяо Чжань возвращает ему взгляд. Он, конечно же, волнуется, а Ибо не сказал ещё ни слова, что пугает еще больше.       – Бо-ди? Скажешь что-нибудь?       Ибо бездумно кивает и подступает ближе, берет его за руку. А потом поднимает ее и нежно целует пальцы.       Сяо Чжань смущенно ахает и улыбается. Возможно, он зря волновался. Глаза искрятся тихой признательностью, отражая весь спектр чувств, сочащихся из Ван Ибо.       Со стороны доносится шепот. Да, сам Ибо сегодня тоже звезда. Про них точно поползут слухи в медиа. Чтобы такой известный галерист отвёл под фотографии одного танцора львиную долю зала… Эта выставка подобна громкому заявлению. И оно точно не будет обделено вниманием прессы. То, что это не инициатива Мэн Цзыи, становится понятно по крайней мере из их открытых отношений с Ван Чжочэном. Эта часть выставки заряжена такой концентрированной сексуальностью, что порой становится неловко оставаться один на один с работой в узком закутке из белых стен.       Сяо Чжань на тридцать втором году жизни объявляет о своей симпатии посредством того, что делает лучше всего. Стоит ли говорить о том, как это смело для консервативного Китая?       Мэн-Мэн находит их, когда Ибо уже немного приходит в себя. Она говорит, что Сяо Чжаня требуют как главного организатора, так что им надо идти к важным гостям. Ибо мягко подталкивает его, положив ладонь на талию. У них будет достаточно времени обсудить это дома.              Они возвращаются в квартиру глубокой ночью. Выставка закрылась поздно вечером, а потом они впятером отметили удачное открытие. Шампанское быстро ударило в голову, так что от такси до квартиры Ибо пришлось практически нести на себе гэгэ, хоть он и сам едва держался на ногах.       – Бо-ди, ты такой хороший, – пьяно тянет Сяо Чжань.       Ибо целует его лицо, пока расстегивает сбившуюся рубашку, стягивает ее с узких плеч. Роняет гэгэ на кровать. Тот сразу тянет его на себя, желая только целоваться, может, еще горячо тереться друг о дружку. Ибо мягко отталкивает его, расстегивает ремень и пуговицу, но Сяо Чжань снова мешает, сжимает бедрами талию диди. Если бы они были трезвы, Ибо смог бы думать только о том, как он хочет трахнуть своего парня, но так как реакция слишком смазана под действием алкоголя, он намерен только снять лишнюю одежду, уложить длинные конечности Сяо Чжаня под одеяло и заснуть в легком приятном возбуждении.       – Давай, гэ, подними задницу. Дай, сниму брюки.       – Хочешь раздеть меня? Бесстыдный диди хочет воспользоваться тем, что я пьян? – смеется Сяо Чжань, подкидывает бедра, при этом снова пытаясь потереться об Ибо, но тот соскальзывает с кровати и тянет за брюки. Сяо Чжань закрывает глаза, поглаживает прохладное одеяло, даже, кажется, успевает задремать за те пару минут, пока Ибо достает таблетки и ставит на тумбочку воду.       – Ты сегодня столько выпил, я вообще удивлен, что ты еще способен думать о чем-то таком.       – Диди, как я могу думать о чем-то другом, когда ты такой красивый, и... и хороший… и я так горжусь тобой. Ты такой молодой, и такой способный. Я так тебя люблю. Боже, как же я тебя люблю. И так сильно хочу. Всегда... Я такой пьяный… – он снова смеется, пока Ибо кусает губы, все так же стоя рядом с кроватью.       Он забирается под бок к Сяо Чжаню и крепко обнимает. Так крепко, что Сяо Чжань придушенно пищит ему в плечо, так что Ибо приходится ослабить хватку. Гэгэ совсем скоро начинает ерзать, целует Ибо, гладит непослушными руками по спине, тихо стонет, толкает бедрами. Ибо крепко сжимает его плечи, коленями давит на его бедра, обездвиживая, из-за чего Сяо Чжань недовольно скулить.       – Тшш, тише, гэ. Нет. Не сегодня. Ты слишком пьяный.       Сяо Чжань кусает его плечо, но затихает. Ибо немного меняет положение, и так они и засыпают.              Наутро Сяо Чжань хочет проклясть себя вчерашнего, что в общем-то происходит каждый раз, когда он перебирает. Ибо сопит рядом, пуская на подушку слюни, что выглядит, по мнению Сяо Чжаня, очень даже мило. От них все так же разит перегаром, а желудок неприятно брыкается, но Сяо Чжань готов оценить свое состояние на целых три из десяти. Он решает все же добраться до душа, а перед этим закинуться таблетками, заботливо оставленными Ибо на тумбочке.       Когда Сяо Чжань возвращается из душа, Ибо все так же сопит, только перевернулся на другой бок. Сяо Чжань ложится рядом, прижимается со спины и целует в висок. Ибо ерзает и рокочуще стонет. Скрипящим голосом спрашивает:       – Уже проснулся?       Сяо Чжань зачесывает его волосы пальцами и целует в уголок губ.       – Мгм. Будешь кофе?       Ибо перехватывает руку Сяо Чжаня и прижимает к груди.       – Буду. Боже, гэ, мы вчера так напились… - он трет лицо свободной рукой, а Сяо Чжань смущенно хихикает.       – Прости за это. И за то, как я себя вел... Спасибо, что позаботился обо мне, Бо-ди.       Ибо поворачивается на спину и смотрит на Сяо Чжаня влажными со сна глазами.       – Ты можешь положиться на меня.       Сяо Чжань нежно, долго целует его припухшие губы и снова тихо смеется.       – От тебя ужасно пахнет, диди. Иди в ванну, я пока сделаю похмельный завтрак. А вечером наверстаем то, что не смогли сделать вчера ночью.       Ибо широко улыбается своей косой улыбкой и сжимает ладонь гэгэ.       – Умеешь же ты убеждать…              За столом Ван Ибо подсаживается к Сяо Чжаню максимально близко и закидывает его ноги себе на колени. Цепляет из его тарелки кусочек, на что гэгэ цыкает. Диди гладит его ноги и, облизнув губы, целует в щеку.       – Спасибо тебе.       – Если будешь таскать с моей тарелки, твой завтрак может совершенно случайно подгореть.       – Я не про это, гэ, – мотает головой Ибо. – Ты поступил очень смело, и я это ценю. Только скажи, это как-то отразится на твоей работе?       – Бо-ди, я очень много работал с Европой, за бортом точно не останусь. И я не жалею, что организовал эту выставку. У Мэн-Мэн наверняка появится больше связей, что для нее немаловажно, а я заодно вышел из шкафа.       – Все правда было так очевидно для всех?       Сяо Чжань берет сжимающую его колено ладонь и поглаживает большим пальцем косточки.       – Думаю, совсем скоро журналисты опубликуют материал в локальных журналах и СМИ... Бо-ди, если ты беспокоишься из-за волнений общества, я могу заявить, что ты лишь модель, поразившая меня до глубины души, но никак не любовник...       Ибо смотрит на него серьезно. Думает, но в его голове не возникает никаких вариантов.       – Нет, Чжань-гэ. Все хорошо. Я думаю, мы справимся.       Он поворачивается к Сяо Чжаню, неловко перекидывает его длинные ноги через свои бедра и затягивает на колени. Гэгэ тут же обнимает его плечи, но для порядка хмурится.       – Бо-ди, завтрак.       – Я верю, что он очень вкусный, но, гэ, дай мне немного подержать тебя в руках…       Сяо Чжань сдается и целует пушистую макушку. Как он может противиться такой всепоглощающей нежности?       Завтрак приходится разогревать заново.