Цветы, отраженные в зеркале, луна, мерцающая в воде.

      – Ибо, мне необходимо на днях уехать в командировку. Сразу позвонил тебе. Ориентировочно на месяц, но по ходу работы срок может меняться.       В четверг во время обеда Сяо Чжань позвонил Ибо. Новости были не самыми приятными, но чем скорее он скажет, тем лучше. Так Ибо наверняка не подумает, что гэгэ утаивает от него важную информацию, да и самому Сяо Чжаню будет спокойнее.       Ибо на том конце провода притих. У них только-только так хорошо все устроилось.       – О, гэ, спасибо, что сказал. Надеюсь, все пройдет гладко.       – Я тоже, Бо-ди. Ты же зайдешь ко мне, проводить?       – Конечно. Только напиши мне время, когда ты уезжаешь.       После разговора Ван Ибо тяжелее приваливается к стене и закусывает щеку изнутри. Почему-то ему неприятно думать, что они так долго не смогут видеться. Эгоистично думает об отсутствии таких прекрасных сессий – черт, последняя действительно была невероятной – и их совместных выходных. Придется побольше гонять на скейте, чтоб выпустить хоть часть напряжения, но Ибо уже сейчас понимает, что этого в любом случае будет мало, а на тренировках он и так пашет за троих. Вздохнув, он отлепляется от стены и возвращается к работе, чтобы не думать так агрессивно о сообщении от гэгэ.              13:49 Чжань-гэ: «Я выезжаю в воскресенье в 10 утра. Буду ждать тебя».              Ибо трет лицо и, подхватив скейт и проигнорировав лифт, выбегает на улицу. Сегодня он хочет довести себя до состояния нестояния, чтобы уснуть раньше, чем голова коснется подушки, потому что в ином случае он неминуемо будет ворочаться всю ночь, пытаясь не думать о таком скором отъезде гэгэ. Впрочем, завтра он сделает это снова.       Тренировки выматывают, но Ибо так привык к дрожи в коленях от усталости, что уже одной этой нагрузки ему не хватает, чтобы свалиться замертво. Однако тело и мозг реагируют на усталость по-разному, так что, когда он крутит один из мудреных флипов, мысок кроссовка цепляется за деку, и Ибо бороздит покрытие площадки коленками. Резко выругавшись, он садится на ближайший трамплин и вытягивает ноги. Одна парчина некрасиво стерта, а вторая порвана. Из прорехи сочится кровь. Ибо откидывается назад, опершись на руки, и смотрит на фонарь. Раздражает.              Ибо понимает, что он слишком резко реагирует на ситуацию, но ничего не может с собой поделать. В груди противно засело чувство брошенности, может и не до конца осознанное. Так что, проснувшись в воскресенье аж в пять утра, он переворачивается на другой бок и решительно пытается заснуть снова. К Сяо Чжаню он ехать не собирается.       В 8:30 Сяо Чжань уже выпил кофе, заправил постель, передал Орешек Лу-Лу и упаковал последние вещи. Снова заварил кофе, чтобы занять себя хоть чем-то, и включил телевизор. Синяки под глазами не в полной мере выражают то, как его заездили за последнюю неделю с этой командировкой, из-за которой ему пришлось переносить проекты, выставки и перераспределять обязанности между персоналом. Он улетает в Италию, где состоится съезд крупных представителей мира искусства, а после – крупный аукцион. Сяо Чжань получил приглашение туда чудом. Этим чудом оказался Цзи Ли, договорившийся с людьми, которые знают людей, организовавших этот прием. Но почему-то Сяо Чжаню уже не кажется это такой прекрасной возможностью.       Пальцы начинают отстукивать по кружке нервную дробь, когда в 9:10 Ибо все еще не появляется на пороге. Чат тоже пустует. Его последнее сообщение так и висит насмешкой. «Буду ждать». Сяо Чжань зачесывает челку и клацает в поле ввода сообщения. Затем снова блокирует телефон. Он понимает, что если бы Ибо проспал, что с его уровнем ответственности практически невозможно, или забегался по каким-то своим причинам, то он обязательно написал бы своему гэгэ уже с десяток сообщений с извинениями или злыми смайликами над скрином гигантских пекинских пробок. Но чат был пуст, и ни одного уведомления о пропущенном вызове. Ибо просто не хочет. И показывает это довольно очевидным способом. «Почти как ребенок», – думает Сяо Чжань и мягко улыбается. Они обязательно разберутся с этим, просто немного позже. Этой ночью он совсем не спал, доделывая последнюю бумажную работу перед отъездом, так что сейчас едва мог выстроить связное предложение, не то что адекватно поговорить с диди.       В 9:36 Сяо Чжань все же решает позвонить Ибо, просто чтобы тот не думал, что ему совсем уж плевать. Глаза слипаются, но раз этот ребенок требует внимания… Сяо Чжань жмет на иконку вызова, и в этот момент в его дверь стучатся. За порогом стоит запыхавшийся розовощекий Ван Ибо со звенящим телефоном. Сяо Чжань сбрасывает звонок и пропускает Ибо в квартиру. Тот расстегивает пуховик и поджимает губы.       – Чжань-гэ…       Сяо Чжань хлопает его по плечу и улыбается.       – Я ждал тебя.       Говорит без упрека, но щеки Ибо, покрасневшие на утреннем морозе, становятся горячее еще и от стыда. Он отводит взгляд и прячет руки в карманы.       – Прости, Чжань-гэ. Сначала я проснулся очень рано и решил, что не приду, а потом еле проснулся и чуть не опоздал…       Сяо Чжань мягко фыркает и проходит на кухню. Там он рассказывает в общих чертах, что и как будет проходить, а когда такси подъезжает, берется за ручку чемодана. Тут уже Ибо тянет его на себя за край пальто и крепко обнимает. Сяо Чжань тут же отпускает свой багаж и уверенно прижимает диди к себе.       – Гэ, ты не обижаешься на меня?       – Конечно, нет, Бо-ди.       – Это хорошо. Потому что я знаю, что это было глупо.       Сяо Чжань мимоходом гладит его волосы, и они выходят на улицу.       Таксист загрузил чемодан в багажник, и Сяо Чжань уже сел в такси, помахав Ибо на прощание, когда, помявшись пару секунд, тот открывает дверь и теснится на место рядом с Сяо Чжанем. Тот удивленно смотрит, но не возмущается.       – Я поеду с тобой. Все равно сегодня никуда не надо…       Сяо Чжань довольно щурится и откидывает голову на спинку сиденья.       – Конечно, Бо-ди. Ты не против, если я посплю в дороге?       Ибо уверенно кивает, и Сяо Чжань с чистой совестью закрывает глаза.       Уже в аэропорту он разворачивает Ибо к себе за плечи и внимательно вглядывается в лицо.       – Ван Ибо, если что-то случится, сразу звони мне. В любое время. Независимо от моей занятости. Договорились?       Ибо мнется, но кивает. Сяо Чжань понимает, что сейчас они почему-то немного откатились в достигнутом доверии, и скорее всего, Ибо снова закроет свои проблемы от взгляда Сяо Чжаня. Он вздыхает и, сжав напоследок плечо диди, уходит на досмотр.        У Ван Ибо действительно есть причина нервничать из-за отъезда Сяо Чжаня. Дело в том, что он со своей командой уже больше двух недель готовится к новым соревнованиям, которые состоятся перед китайским Новым годом и о которых, конечно, не говорил с гэгэ. Не хотел доставлять лишних проблем, потому что знал, что Сяо Чжань начнет еще внимательнее следить за ним, хотя и у самого работы не меньше. Он думал попросить гэгэ провести парочку дополнительных сессий, когда совсем припрет, но теперь придется справляться своими силами.       Он правда пытается держать ситуацию под контролем, но к третьей неделе с отъезда гэгэ понимает, что спит уже не больше трех часов за ночь и проводит по восемнадцать часов в студии. Тело перестает справляться с нагрузкой. О моральном состоянии Ибо предпочитает даже не думать. Усталость такая, что он сам удивляется, как еще стоит на ногах, но спокойно заснуть все так же не может. В этот раз он не может допустить такой глупой ошибки, как во время прошлых соревнований. Да и общая атмосфера ответственности не располагает к отдыху. Он успел поцапаться из-за какой-то мелочи с одним вакером и ужасно разозлиться из-за стилистов. Ибо снова начинает зажиматься.       Они с Сяо Чжанем очень редко списываются из-за разницы часовых поясов и загруженности. И хоть Сяо Чжань продолжает интересоваться, как у Ибо дела, сам диди все время умалчивает о чрезмерных нагрузках и о том, как он на самом деле скучает. А он скучает. Даже не думал, что так умеет. И это тоже гнетет его. Ведь одно дело жалеть о том, что не можешь лишний раз круто кончить, и совсем другое желать здесь и сейчас просто присутствия другого человека. По Мэн-Мэн, хоть она и была его лучшей подругой, он никогда так не скучал.       В отличие от диди, Сяо Чжань не скупится на подробности в голосовых сообщениях. Он рассказывает, что успел простудиться сразу по прилете из-за смены климата и сильного джетлага, что приходится на ходу подтягивать свой английский и что, если совсем уж по секрету, соскучился по китайской кухне за эти недели в Европе. Сяо Чжань присылает хоть по фотографии в день, будь это его завтрак, уличная кошка или какая-то картина. И Ибо на самом деле благодарен ему.

* * *

      04:12 Чжань-гэ: «Диди, мне придется задержаться еще на полторы недели».              Ибо лежит в кровати и смотрит на пришедшее сообщение. Это значит, Сяо Чжань приедет только в январе. Горло сводит горькой обидой. Он шмыгает носом.              04:15 Бо-ди: «Я понял гэ»       04:15 Чжань-гэ: «Опять не спишь?»       04:16 Бо-ди: «Не хочется»       04:16 Чжань-гэ: «Веди себя хорошо, диди».              Ибо фыркает и закатывает глаза. У него болит голова, и от переутомления снова поднялась температура. Он раздраженно пишет в ответ лаконичное «Ок» и отбрасывает телефон.       Экран мобильника загорается входящим вызовом, и мелодия звонка врезается в раскалывающуюся голову Ибо. Он быстро смахивает по экрану и прижимает телефон к уху.       – Ибо, может, уже расскажешь?       Ван Ибо поджимает губы и спихивает одеяло вниз.       – Что рассказать, гэ?       – Ты думаешь, твой гэгэ совсем идиот?       Ибо так не думает. Он прочищает горло после короткой паузы.       – Мне просто не хватает сейчас того, что было у нас до твоего отъезда. Не хватает и тебя, и Дагэ тоже.       – Я тоже скучаю, – искренне отвечает Сяо Чжань. – И еще волнуюсь.       – Почему?       – Диди…       Голос Сяо Чжаня теперь звучит осуждающе, и Ибо жует губу и подтягивается на кровати, принимая сидячее положение.       – Мэн-Мэн рассказала, да?       Тишина на том конце провода очевидно означает согласие. Ибо понимает, что Сяо Чжань хочет сказать «Не убейся до моего возвращения» или что-то приближенное по смыслу. Они молчат какое-то время, и Ибо все же решает спросить:       – Чжань-гэ, ты сейчас занят?       – Нет, Бо-ди, я сегодня свободен до вечера.       – Гэ, тогда, может, ты мог бы… Может, ты поможешь мне расслабиться? – Ибо краснеет от самой идеи, но в конце концов, это не такая уж и плохая мысль.       – Хочешь, чтобы я немного покомандовал тобой, Бо-ди? – его голос звучит веселее, Ибо выдыхает.       – Да. Пожалуйста.       – Хорошо, Ибо, я помогу тебе. Но ты пообещаешь взять на завтра выходной.       Он соглашается. Согласился бы на что угодно, лишь бы расслабиться наконец.       И под чутким руководством Дагэ Ибо получает, что хочет. По телу разливается патокой теплая дрожь. Диди чувствует, как с томным вздохом из мышц уходит сковывающее напряжение. Он так скучал по этому чувству удовлетворенности, сопровождающемуся нежным голосом Сяо Чжаня. К моменту, когда тот желает диди спокойной ночи, Ибо уже практически спит. Но проснувшись через несколько часов из-за неотключенного будильника, идет на тренировку. Хоть он и обещает себе не практиковать сегодня сверх меры, в душе неприятно скребет от осознания того, что это в любом случае нарушение договоренности.              Сяо Чжань соврет, если скажет, что не получает удовольствие от того, что находится здесь. Эта поездка здорово поможет ему набраться опыта и улучшить свою галерею, обзавестись новыми связями и, может даже, приобрести что-то интересное в личную коллекцию. Как-никак все приглашенные являются профессионалами, каким-то образом связанными с искусством, и Сяо Чжань с упоением проводит вечера за бокалом вина в разномастной компании.       Но при всем этом он не может перестать думать, что за семь часовых поясов его мальчик остался без присмотра. Конечно, его желание оберегать и покровительствовать Ван Ибо не выходило за рамки разумного, но, только получив возможность в полной мере позаботиться о нем, Сяо Чжань должен был уехать так далеко и так надолго. Это заставляло его в какой-то мере чувствовать себя предателем. И он знал, что Ибо чувствует себя брошенным, хоть в лицо ни за что об этом не скажет. Сяо Чжань пытался хоть чем-то компенсировать свое физическое отсутствие, но, стоит признаться, делать это на протяжении месяца, полного переездов, бессонных ночей и постоянного кружения между малознакомыми людьми, давалось очень и очень тяжело.       Сяо Чжань очень хотел уже просто посидеть на их излюбленном диване за просмотром очередного фильма, потаскать мягкое ухо за резкий комментарий в сторону актеров от обладателя этого самого уха, поесть любимой еды Ибо навынос. Хотелось привычного покоя со своим персональным энергетическим смерчем возрастом в 22 года.       Ван Ибо немного отстранился от него за это время, меньше рассказывал про свои будни и не присылал видео с тренировок. Это волновало Сяо Чжаня. Он как никто другой знал, до какого состояния может довести себя Ибо, если у него в голове появляется идея фикс. Оставалось надеяться на его частичное благоразумие и друзей, обещавших предупредить, если диди совсем потеряет контроль над ситуацией.       В один из его немногочисленных выходных в самом начале января, обещая кровавую расправу за отказ, Сюань Лу и Ван Чжочэн уговорили его на видеосозвон.       – Чжань-Чжань, ты там вообще спишь? – протянула девушка, наблюдая глубокие тени под глазами друга и не отвлекаясь от поглаживания Орешек, пригревшейся на ее коленях.       – Некогда, мэймэй, некогда. Где А-Чэн?       – Он сейчас придет, делает какао, – она нежно улыбается, и сразу становится понятно, что у них дома все так же хорошо, как и до отъезда Сяо Чжаня.       Чжочэн входит в кадр, держа две кружки с горкой маршмеллоу.       – Не знаю, как у вас там в Европе, но у нас страшный холод. Я вот решил поднатореть в приготовлении какао. Тебе тоже должно понравиться, гэ.       Сяо Чжань еще больше захотел домой.       – Не сомневаюсь, А-Чэн. Расскажите мне, как там ваши дела.       – М-м… Уже хочется в отпуск. Я правда-правда люблю свою работу, но люди… Боже, гэ, я с этим новым заказчиком свихнусь, недожив до Нового года, – жалуется Лу-лу, закидывая в рот несколько зефирных облачков.       – А Мэн-Мэн хочет фотовыставку устроить. Гэ, тебе надо будет оценить ее последние проекты, они определенно того стоят.       Сяо Чжань еще расспрашивает про Мэн-Мэн и ее работу, просит Сюань Лу потом показать ему наброски этого мудреного заказа и обсуждает с А-Чэном какой-то сложный артхаусный фильм, который, оказывается, они оба смотрели. Беседа по-домашнему перетекает с темы на тему, медленно усыпляя его.       В какой-то момент дома появляется Мэн Цзыи. Она гремит ключами в прихожей и влетает в комнату встревоженным вихрем. Ее взгляд падает на экран компьютера, и она тушуется. Сяо Чжань сразу подбирается: что-то случилось. Сюань Лу сразу подходит к Мэн-Мэн, и они тихо переговариваются в углу кадра. У Сяо Чжаня нехорошее предчувствие. Ван Чжочэн уже не пытается отвлечь его новой беседой, а сам поворачивается полубоком к девушкам. Сюань Лу гладит младшую по плечу, и они подходят ближе.       – Ибо просил ничего тебе не говорить, он мне и после того раза вставил… – она мнется, но видно, что уже решительно настроена договорить. – Сяо Чжань, тебе надо возвращаться, пока этот идиот себя не угробил… С ним сейчас все в порядке, но он умудрился грохнуться в обморок… Ребята отвезли его в больницу, а я вот проводила домой. Вход в зал ему на ближайшие два дня запрещен, старшие его не пустят, я уверена. Бо-Бо теперь злой как черт...       Сяо Чжань трет лицо ладонью. Ибо, черт тебя побери.