Цветы, отраженные в зеркале, луна, мерцающая в воде.

      Следующие недели выдаются очень загруженными, и Сяо Чжань совсем редко списывается с диди, что несомненно расстраивает их обоих. Сяо Чжань занимается делами галереи: согласовывает план выставок следующего месяца, организует закупку в частную галерею одного пафосного клиента и разъезжает по выставкам, знакомится с новыми перспективными художниками, которых собирается продвигать в своей галерее. Ван Ибо в это время пропадает в студии. Их команда трудится в поте лица почти без выходных, из-за чего диди хватает всего лишь на парочку коротких смс в течение дня и селфи из зала во время перекуса, потому что «я знаю, что ты снова не будешь ничего есть из-за тренировок. Так что присылай мне фото, чтобы я знал, что ты хоть иногда питаешься, Бо-ди». Да и как повод лишний раз напомнить о себе.       В середине недели, когда у Сяо Чжаня неожиданно оказывается свободный вечер, он с друзьями идет в ресторанчик неподалеку от галереи. Ван Чжочэн и Сюань Лу уже заняли место в отдаленном углу, где было меньше народу и следовательно тише. Сяо Чжань, подойдя, получает поцелуй в щеку от Лу-Лу и рукопожатие-объятие от Чжочэна.       Эта тройка уже много лет как организовала свой нерушимый тандем, хоть Чжочэн и присоединился значительно позже.       Сюань Лу приклеилась к Сяо Чжаню еще на первых курсах, а он особо и не был против компании молодой активной девушки, как и он, глубоко заинтересованной в искусстве. В какой-то момент их отношения вышли за рамки учебных, а потом они уже стали относиться друг к другу больше как к семье. А когда Сюань Лу познакомила Сяо Чжаня с Чжочэном, тот, благодаря своему мягкому характеру, легко влился и прижился как полноправный член трио. Сяо Чжань на самом деле был рад за подругу, обладающую довольно яркой харизмой и характером, из-за чего ей временами было сложно серьезно сходиться с людьми на постоянной основе. Чжочэн прекрасно уживался с ее периодической вспыльчивостью и неуемностью, заботился о ней, за что Сяо Чжань действительно был ему очень благодарен. А потом прошло несколько лет, и Сюань Лу притихла, а Чжочэн с корнями врос в их домашний быт, так что их отношения уже превратились в нерушимый союз, проверенный временем. Они самые близкие люди для Сяо Чжаня, помимо родителей. И, конечно, они были в курсе почти всего, что происходило в его жизни.       – Чжань-Чжань, что-то ты невеселый. Ничего не случилось? – спросила девушка, наблюдая, как Сяо Чжань отстраненно ковыряет мясо палочками.       – Все хорошо, Лу-лу, просто работа довольно резко набралась.       Чжочэн отпил свой кофе и подвинул вторую чашку другу, на что тот благодарно кивнул. Телефон Сяо Чжаня пискнул уведомлением, сообщая загоревшимся экраном о пришедшем сообщении от «Бо-ди». Чжочэн, сидевший рядом, окинул владельца телефона понимающим взглядом и отвернулся к Сюань Лу, в то время как Сяо Чжань сдержанно, но жадно уставился в открытое диалоговое окно.       Ван Ибо прислал фото: сидит на полу так, что его острые коленки занимают чуть ли не половину кадра, и закладывает палочками себе в рот лапшу, кося глаза в камеру. Вслед за фото присылает без единого знака препинания «я питаюсь видишь». Сяо Чжань печатает «Я рад. Приятного аппетита, диди», почти не глядя на клавиши, потому что взгляд полностью прикован к вытянутой лебяжьей шее с напряженными в повороте мышцами и пухлым губам, прихватывающим лапшу. Они блестящие от жирного соуса, бесстыжего, чуть ли не бордового оттенка. Видит Бог, Сяо Чжань пытается не обращать внимание, но каждый раз спотыкается о них взглядом. О, что бы он сделал с этими губами, только дай ему волю.       Видимо, его взгляд был довольно красноречив, потому что друзья возвращают его в реальность:       – Как дела с Ибо?       – Все так же. С чего бы чему-то меняться?       – Чжань-Чжань, ты себя просто со стороны не видишь... – Девушка хотела продолжить, но Чжочэн мягко сжал ее колено под столом.       Сяо Чжань и хотел бы возразить, но оказывается нечем.       – Давно ты так ласково никого глазами не трахал, – все же выдает Сюань Лу, но, кажется, Чжочэн в этот раз с ней полностью солидарен.       – Выбор у меня невелик.       Все трое вздыхают и обмениваются взглядами. А потом Чжочэн спрашивает о чем-то отвлеченном, и все расслабляются, переведя тему. Они еще, очевидно, вернутся к этому вопросу, но на сегодня подгрызания уверенности Сяо Чжаня в своей правоте достаточно.       Разойдясь по домам, Сюань Лу и Чжочэн решили прогуляться домой пешком.       – Как думаешь, он все же собирается что-то делать или нет?       – Мм... Честно говоря, А-Чэн, – девушка берет его за руку и мягко улыбается, – я думаю, его мальчик решится быстрее... Чжань-Чжань, при том, что он великолепный Верхний, временами бывает абсолютно нерешительным. Он не может позволить себе ошибиться. Хотя мне кажется, его опасения напрасны.       Чжочэн какое-то время думает, поглаживая большим пальцем ладонь Лу-Лу.       – Ты что-то знаешь? – он немного напрягается, потому что его возлюбленная может быть удивительно коварной, стоит ей заполучить какую-то информацию.       – Ну-у, Чэн-Чэн, – она поднимается на носочках и целует его в щеку. – Я знаю только, что в Клубе расспрашивали об А-Чжане.       Ван Чжочэн косит на нее глаза, и девушка дожимает.       – Ну и возможно, я порасспрашивала о том, кто расспрашивал. Это была та девочка, о которой мы с тобой говорили. И-и, кажется, она подруга Ибо...       – Ты серьезно?!       – Ну я попросила проверить камеры. Ты знаешь, мы с человеком из охраны на короткой ноге... – Чжочэн задыхается от возмущения и восхищения одновременно. – И, по-моему, она была там как раз с мальчиком Чжань-Чжаня. И угадай что!       – ...Боже, я тебя боюсь... – Чжочэн закрывает лицо руками и с нажимом трет.       – Ибо увидел Сяо Чжаня, да, это был именно тот последний его визит в Клуб, и стартанул оттуда с такой скоростью, что я удивлена, что его вообще смогли засечь камеры.       Она мягко смеется и гладит своего парня по плечам.       – То есть... Ван Ибо что, в Теме?       Сюань Лу пожимает плечами.       – Я ни разу не видела его до этого и не пыталась копать, на самом деле. Но он явно приходил не пива выпить.       – И ты не сказала ничего Чжань-гэ.       – О нет, – протягивает она. – Не хочу портить удовольствие, когда он узнает, что они даже более совместимы, чем он думал.       То, что Ибо все-таки имел определенные виды на Сяо Чжаня, становится понятно из того, что их отношения никак не изменились с того момента, хотя прошел уже приблизительно месяц. И наблюдая за тем, как их дорогой друг реагирует на все, присланное ему объектом воздыхания, можно сделать вывод, что Ван Ибо совершенно не чувствует какого-то дискомфорта в общении. И, возможно, даже совсем не случайно постоянно отсвечивает своими коленками, длинным розовым языком и прочими, доводящими Сяо Чжаня до легкого ступора конечностями.       – А как ты узнала, что он нижний? – Чжочэн хмурится, пытаясь понять, из чего его девушка сделала такой вывод.       – Считай это интуицией.       Он снова улыбается и клюет ее губами в макушку.       – Боже, тебе надо работать в разведке...       – Кстати, я договорилась с той девочкой о встрече.       – Ты знаешь, что я тебя люблю?       – О да, мой милый, я прекрасно это знаю.       Придя домой, Сяо Чжань скидывает куртку на вешалку, разувается и приседает на корточки, чтобы погладить Орешек. Она громко мяукает, потираясь о его колено, и подставляет пушистую щечку под почесывающие пальцы своего хозяина.       – Сейчас покормим тебя, красавица, – он подхватывает кошку на руки и проходит на кухню.       Пока кошка довольно уминает еду, Сяо Чжань оседает на стул и вытягивает свои длинные руки поверх стола.       Он вспомнил последнее фото, которое прислал ему Ибо. Вспоминает наглые глаза, все в синяках коленки и этот неприлично выделяющийся под тонкой кожей кадык. Сяо Чжань обреченно стонет. Орешек поднимает на него взгляд, отрываясь от миски.       Он признает, что действительно хочет сам покормить Ван Ибо. Хочет усадить себе на колени и кормить его. Без какого-либо сексуального подтекста, хотя определенный эротизм этого действия, безусловно, сохраняется. И эта мысль такая яркая, что кажется, он сейчас взаправду возьмет телефон в руки и напишет Ибо:       «Хочу, чтобы следующий раз ты ел с моих рук».       Сяо Чжань легонько стукается лбом по столу и сильно жмурится.       В последнюю их встречу Ван Ибо так довольно подъедал чипсы из тарелки Сяо Чжаня, когда свои уже закончились, но стоило гэгэ забрать их с наигранно возмущенным «Не наглей!», как Ибо состроил самое несчастное лицо. Сяо Чжань тогда подцепил двумя пальцами самую большую чипсину и поднес ко рту этого ужасно требовательного до внимания существа. Черт бы побрал желание Сяо Чжаня хоть в мелочах покровительствовать Ван Ибо.       Этот гремлин тогда чуть не откусил ему пальцы, довольно выедая крошащуюся чипсину. Была бы его воля, он и вылизал бы их, но хоть какие–то рамки старался сохранять, за что Сяо Чжань несомненно был благодарен…       Но как же этого было мало. Иногда он думал, что зря разорвал контракт с сабом. Она была прекрасной. Послушная, отзывчивая, она удовлетворяла все запросы Сяо Чжаня, но последние сессии он никак не мог сосредоточиться на девушке, потому что в голову лезли мысли об одном домашнем гремлине. Сяо Чжань окончательно понял, что надо заканчивать, когда во время хорошей порки чуть не спустил, представляя, как точно так же перед ним прогибается его диди. Это максимально безответственно – быть так далеко от своего саба на ментальном уровне во время сессии. Сяо Чжань поступил правильно, но теперь он не мог даже на время спрятаться от своих мыслей.       Не сказать, что он был одержим Ибо. Но Сяо Чжань далеко не подросток, и уже нельзя просто списать все на гормоны и постоянно отирающееся рядом горячее тело, а такие фиксации появляются достаточно редко, чтобы не иметь возможности просто игнорировать факт их появления.       Сяо Чжань поднялся со стула и направился в душ. Возможно, горячая вода расслабит его уставшее тело достаточно, чтобы он просто отрубился в кровати после очередного изматывающего дня.       Уже лежа в кровати он получает сообщение.       01:48 Бо–ди: «Доброй ночи, Чжань–гэ»       И Сяо Чжань думает: нет, ни горячий душ, ни угроза смерти не спасут его от этого нежного чудовища. Он со вздохом жмет на фотографию, присланную несколькими часами ранее. Ибо врос в его жизнь так быстро и незаметно, что сейчас остается только капитулировать и вдыхать, впитывать его всем собой, потому что о пощаде, очевидно, речи не идет.

***

      Со встречи с Сяо Чжанем в Клубе прошел уже месяц. Ибо за это время окончательно изъел себя: он понимает, что не может жить дальше в таком напряжении, но единственный Дом, которому он может довериться, – это, Боже блять правый, Сяо Чжань. Ибо совсем потерялся. Он безумно хочет признаться гэгэ, но так боится испортить их отношения. Эти мысли мешают ему концентрироваться, а сны разной степени неприличности не дают спокойно спать. Он становится рассеянным. Поверх полнейшей неудовлетворенности накладывается подготовка к таким важным для его студии соревнованиям.       И, как итог, он совсем не спит в день выступления. В дороге Ибо едва может ненадолго прикрыть глаза, а друзья неоднократно интересуются, в порядке ли он, пугаясь все растущими синяками под глазами и бледностью лица.       – Ты уверен, что сможешь выступить? Может, лучше в больницу завести тебя?       Ибо только мотает головой и пытается хоть ненадолго отрубиться, подоткнув капюшон куртки под голову.       Они ответственно приезжают заранее и идут разогреваться. Далее следуют последние репетиции и наставления от старших, мотивирующие на победу речи от наиболее красноречивых. Они выступают пятыми, и к моменту выхода на сцену Ибо пытается собраться. Но...       Он не удерживает Да Тин в поддержке.       Они недобирают баллы. Ибо корит себя, горячо извиняется перед Да Тин. Он смотрит в пол, стоя рядом со всеми на оглашении результатов, а спустившись со сцены, прячется в уборной, не имея никаких сил показаться друзьям на глаза. Они так долго работали, а Ибо не смог хорошо отработать, когда было нужно.       Когда его все-таки вылавливают и собираются домой, камень в животе Ибо становится еще тяжелее. Команда расстроена, но все всё понимают. Говорят, все нормально, бывают и неудачи, а спонсоры всяк должны заинтересоваться: это же не единственное их выступление.       К моменту, когда Ибо возвращается домой, его прорывает. Все накопившееся напряжения, не имея выхода, добивает его, стоит перешагнуть порог квартиры. Он стучит кулаком по груди, пытаясь проглотить слезы, но понимает, что не прокатит. Это уже сильнее его. Он не справляется даже с собственными эмоциями. Добравшись до комнаты, он садится у кровати на пол и звонит единственному человеку, которого хочет услышать в этот момент.       – Чжань-гэ, я… – Ибо всхлипывает в трубку и закрывает рот рукой. – Прости. Чжань-гэ. У меня ничего не получается. Я стараюсь, но...       – Ибо… – Сяо Чжань оказался очень озадачен, когда его разбудил телефонный звонок, а по ту сторону донёсся разбитый голос Ибо. – Где ты находишься?       – Чжань-гэ, мы делали эту поддержку столько раз, – Ибо снова всхлипывает и закусывает ладонь, стараясь не подвывать.       – Бо-ди, сделай глубокий вдох, – Сяо Чжань проснулся. Соревнования. Точно. Ибо был на соревнованиях.       Ответа не следует, только звяканье чего-то на фоне и тихое чертыхание в трубку.       – Ибо.       Ибо делает глубокий прерывистый вдох, Сяо Чжань это слышит.       – Молодец. А теперь медленный выдох.       Он шумно выпускает воздух из лёгких, растирая слезы по лицу и шмыгая носом, а гэгэ повторил свой вопрос:       – Где ты находишься?       – Д-дома… Я только вернулся, гэ. – Ибо снова делает глубокий вдох-выдох, стараясь не скатиться обратно в истерику.       – Хорошо. Сейчас иди в ванну, умойся холодной водой и жди, когда я приеду.       – Гэ… – До Ибо только доходит, что на часах далеко за полночь, а Сяо Чжань сейчас собирается сорваться к нему. – Блять, прости, ты же спал, наверное… Точно спал. Не надо приезжать.       Ибо закрывает лицо ладонью и старается не издавать лишних звуков, пока щеки опять намокают.       – Я все равно теперь не усну. Буду минут через 40. У тебя есть время умыться и попытаться успокоиться. Если не получится, позвонишь, и я буду с тобой говорить по дороге. Хорошо?       – Да, – Ибо выдыхает, и вытирает мокрое покрасневшее лицо краем футболки.       Он прикрывает на мгновение глаза, а когда открывает их, понимает, что вызов уже сброшен. Ибо встает с кровати и на негнущихся ногах идёт в ванну. Чжань-гэ сказал умыться. По-хорошему надо залезть в душ, но сил на это не осталось совсем. Все ушли на то, чтобы добраться до дома, а там прорвало.       Он плещет ледяной водой в лицо и высмаркивает нос. Боже, Ибо понимает, как ужасно сейчас выглядит, так что решительно игнорирует зеркало и возвращается в комнату. Поднимает с пола подставку с украшениями, которую он свернул с тумбочки во время звонка, и забирается с ногами на кровать. В груди болезненно жмёт, но он не хочет ещё больше волновать гэ, тем более, что пока держится.       Сяо Чжань приезжает через 38 минут, Ибо за это время, кажется, сломал кнопку блокировки мобильного. И как только Чжань переступает порог квартиры, Ван Ибо втискивается в него всем телом, прижимается и всхлипывает в ворот куртки, пробираясь лицом к голой коже. Сяо Чжань гладит его по голове и плечам.       – Умница. – Ибо сейчас окончательно размокнет от этой похвалы, так что предпочитает вжиматься влажным носом в шею гэгэ, смаргивая влагу с ресниц.       Они стоят так долго. Чжаню становится жарко, он хочет уже стянуть куртку, но для этого надо аккуратно отлепить от себя диди, который, в свою очередь, кажется, отлипать не собирается категорически.       – Бо-ди, давай я разденусь, и мы сядем на кровать. Тут не удобно стоять, – он снова приглаживает волосы Ибо и мягко размыкает его руки на своей талии.       Ибо болезненно всхлипывает, но руки убирает, делает шаг назад, чтоб гэгэ мог спокойно раздеться и разуться.       Они перемещаются в комнату, и Сяо Чжань поправляет подушки в углу кровати, укладывает туда Ибо, накрывая его ноги одеялом, и сам садится рядом, зажимая таким образом у стены. Диди же смотрит на него оленьими глазами, и он снова гладит Ван Ибо по голове, отчего тот удовлетворенно закрывает глаза.       – Гэ, я облажался. – Грудь сдавливает подступающими слезами, но рука гэгэ теперь гладит его по спине, забирая напряжение.       – Глубокий вдох, Ибо, и медленный выдох.       Это помогает. Ему хочется, чтобы так было всегда. Хочется, чтобы гэгэ контролировал его дыхание и с нажимом, но нежно гладил всего Ибо.       – Прости за это все… Мне так стыдно.       Сяо Чжань касается скулы Ибо большим пальцем и тихо отвечает:       – В твоих слезах нет ничего постыдного, дорогой. Молодец, что позвонил мне. Ты всегда можешь обратиться ко мне.       Ибо долго молчит, выровняв дыхание, а потом подтягивается на локтях, чтобы было удобнее смотреть на гэгэ. Тяжело вздыхает.       – Я совсем не мог расслабиться последние… недели. Слишком много ответственности. Мне просто хочется выдохнуть. Отпустить ситуацию. Хотя бы на время перестать контролировать самого себя, – признается он.       – Ты хочешь, чтобы кто-то сделал это за тебя?       Ибо молчит и смотрит на Сяо Чжаня, долго. Глаза у него черные в приятном полумраке комнаты, завораживает. Ибо выдыхает, будто сдувается, и отвечает:       – Да. Хочу.       – Хорошо, – он смотрит с таким пониманием, что у Ибо сводит мышцы живота. – А сейчас давай спать.       Он ждёт, когда Ибо устроится удобнее, и накрывает одеялом, подтыкая его со спины.       Сам ложится рядом, поверх оставшегося куска одеяла, подкладывая локоть под голову. Ибо хочет сказать что-то ещё, но Сяо Чжань отрицательно мычит.       – Все завтра, Ибо. Отдыхай.       И Ибо отрубается за считанные минуты, занеженный заботой, расслабленный, защищенный от всего мира Сяо Чжанем.       На утро Ибо находит на кухне завтрак: мясо в пряном соусе, тушеные овощи, кружку с еще теплым чаем и записку: «Пришлось уехать на работу, какие-то проблемы с заказчиком. Обязательно поешь! Позвоню тебе вечером».       Нормально его отрубило, что даже не слышал, как тут хозяйничал Сяо Чжань. Но он отлично выспался, хотя голова и гудит после вчерашней истерики. Он помнит только, как теплые губы коснулись лба, он тогда еще так сладко потянулся, поиздавал сонные мурлыканья и, перевернувшись на другой бок, снова заснул. Наверное, тогда гэ уходил, но понял, что Ибо сейчас лучше не будить, так что оставил записку.       Весь день Ибо просто разгребал последствия своего срыва. Принял душ, налепил патчи, которые должны были хоть немного помочь от отечности, на лицо и хорошо позавтракал. Хоть в душе бесконечно скребло, вся команда устроила разбор полетов в студии и все прошло... нормально. Вывод: «Будем лучше работать и исправлять косяки». А видя припухшее от слез лицо Ибо, добавили: «Не жри себя слишком сильно, не только ты тут косячишь».       Дома он предпринял попытку врасти в диван, играя в приставку до глубокого вечера. Ибо волновался, ожидая звонка Сяо Чжаня, он ведь обещал позвонить?       Ван Ибо быстро поднял трубку, стоило телефону разразиться мелодией входящего звонка. Мягкое «Привет» на том конце провода немного расслабило, и он выдохнул: «Привет, Чжань-гэ». И тут же продолжил:       – Чжань-гэ, я хотел ещё раз извиниться за вчерашнее, мне очень неловко, что тебе пришлось меня успокаивать...       – А я ещё раз повторю, что мне приятно, что, когда тебе тяжело, ты звонишь именно мне. Я хочу быть в курсе, когда тебе плохо.       Ибо ерзает. Он не знает, как заговорить о другой части их вчерашнего разговора, и надо ли вообще это делать. Но Ибо умный мальчик, он понимает, до какого состояния довел себя этими мыслями, и что в итоге произошло. Вживую точно не решится.       Так что он набирает воздух в лёгкие и начинает.       – Гэ, у меня есть к тебе разговор, и я очень волнуюсь из-за этого. Пообещай, что, если тебе не понравится, что я тебе скажу, ты не станешь ненавидеть меня.       – Ибо? – Сяо Чжань был озадачен, но попытался скорее убедить диди, что их отношениям, как бы они не характеризовались, ничего не угрожает. – Конечно, Бо-ди, тебе не о чем волноваться.       – Месяц назад я видел тебя в Клубе.       На том конце провода последовала пауза. Очевидно, Сяо Чжань пытался понять, о чем говорит Ибо, тем более месяц – довольно долгий срок, когда ты завален работой по самые уши.       – ...Каком клубе, Бо-ди?       – В... эм… в Клубе по Теме. Где сессии проводятся ещё... – Ибо затихает. Голос его дрожит, хоть он и пытается казаться максимально собранным.       – Я понял, Ибо. И о чем ты хотел поговорить?.. – голос Сяо Чжаня становится напряженнее. Не возмущеннее или злее, а встревоженнее. Ибо ковыряет обивку дивана пальцем.       – Гэ... Я не могу перестать думать о тебе с того дня, – он выдыхает, сдувается, закрывает глаза. Сяо Чжань внимательно молчит, и Ибо благодарен ему за это. Переведя дыхание он продолжает уже чуть-чуть спокойнее. Первый шаг сделан, хоть руки и трясутся так, что, кажется, сейчас выронят телефон.       – ...Я так одержим мыслями о тебе. Я вижу тебя даже во сне. И я так вымотан всем этим. Я знаю, что ты сейчас не практикуешь, не подумай, Чжань-гэ, мне просто помогли узнать, но я так хотел… Понимаешь, я так долго нуждался…       Он резко замолкает, широко распахнув глаза. Ибо и сам не ожидал, что скажет это.       – Бо-ди… Ты не участвовал в сессиях, да?       – Да, но, гэ, я понимаю, о чем говорю. Я просто… Я не мог довериться, понимаешь?       Сяо Чжань понимает, и притом очень хорошо.       – А мне доверился бы?       – Что?       – Ты вчера сказал, что хочешь передать контроль. Ты бы хотел, чтобы твоим Доминантом был я?       – Гэ… – Ибо, кажется, пытается раствориться в обивке дивана, спрятаться, но он делает над собой усилие. – ...Да, я хотел бы, чтобы это был ты.       – Хорошо. Если не передумаешь, мы обсудим детали. Но позже. Тебе надо выдохнуть для начала.       Ибо кусает губы и жмурится. Он не передумает, не сейчас, никогда.       – Чжань-гэ, значит ты хочешь, чтобы я… – Он не может еще так смело сказать это, но должен услышать. Иначе просто не поверит.       – Да, Ибо, я хочу, чтобы ты был моим сабом. – О, Боже, как это звучит. В груди становится тесно от переполняющего Ибо чувства завершенности, хотя это едва ли начало пути.       – А теперь скажи, как ты себя чувствуешь после вчерашнего? Мне не надо приехать?       – Все хорошо, – Ибо устало улыбнулся одним уголком губ: гэгэ так заботится о нем. Этот разговор вымотал его, но в то же время принес такое долгожданное облегчение.